Библиотекарь Хранители Руси. Том 3. Песнь Спящего Урала

Они выскочили обратно, и дверь захлопнулась, отрезав последние слова кузнеца: – Вы… вернётесь… Все… возвращаются…

Борис, дрожа, разглядывал свои лапы: – Мур… Кажется, мой хвост стал короче. Это они украли? – Нет, – Марья показала ему обрывок тени на земле. – Это они украли твою наглость. Временно.

Андрей, глядя на ключ, который теперь покрылся инеем, пробормотал: – Там… там ещё хуже, чем в расписании. – Зато теперь мы знаем, – Василиса стёрла с лица пепел, – тишина боится бананов. Или безумия.

Игорь, уже микшируя в котле что-то синее, засмеялся: – Значит, наш рецепт спасения – два банана, щепотка безумия… И громкий рок-н-ролл!

А из города, как эхо, донёсся последний удар молота. По пустоте.

Глава 3: Рудник, где копают сны

Вход в шахту

Шахта зияла, как гнилой зуб. Ветер выл из её глубины, принося запах плесени и… чего-то кислого, будто там бродили мысли, оставленные умирающими. Фонари, дрожа в руках, выхватывали стены, покрытые чёрными наростами. Они пульсировали, словно всасывая свет.

– Это не уголь, – Василиса ткнула посохом в ближайший нарост. Тот сжался, обнажив щель, из которой выполз дымчатый щупалец. – Смотрите: он дышит.

– Мур-рр… И смотрит, – Борис, пригнувшись, тронул лапой слизь на стене. Нарост сомкнулся, как зрачок, а затем раскрылся, выстрелив каплей смолы. Кот отпрыгнул, шипя: – Кажется, он нас ненавидит! А я даже не познакомился!

Игорь, наклонившись, поднёс к наросту флакон с зельем. Жидкость внутри закипела кровавым пузырём. – Интересно… Если капнуть ему на язык, запоёт ли он, как те глиняные идиоты? – Не искушай судьбу! – Василиса оттащила его за капюшон. – Это не уголь. Это… чёрная плоть шахты. Она живая.

Андрей провёл рукой по стене. Пальцы прилипли, словнувшись тонкими нитями. – Тянется, как жвачка. И пахнет… отчаянием. Ты чувствуешь? – Я чувствую, что мои сапоги сейчас сожрут, – Марья Ивановна подняла подол, пока чёрные прожилки не поползли к её шнуркам. – В учебнике 1972 года описано подобное: «биоуголь» – симбиоз грибов и теней. Растёт там, где много… страха.

– Значит, мы для них – праздничный ужин? – Борис пятился к центру группы, хвост трубой. – Мур! Предлагаю устроить голодовку!

Внезапно нарост над головой Андрея лопнул, обдав его липкой массой. Из трещин поползли чёрные «пауки» с глазами-бусинами. – Они реагируют на звук! – закричала Василиса, бьющая посохом по щупальцам. – Молчите и не дышите!

– Легко сказать! – Игорь, отбиваясь котлом, засмеялся. – Я же дышу сарказмом! Это моя основная функция!

Марья Ивановна, прижавшись к стене, листала учебник, который светился в темноте: – Страница 666… «Биоуголь питается вибрациями. Рекомендация: нарушить резонанс». – Андрей, сыграй что-нибудь раздражающее! – Борис прыгнул ему на плечи. – Например, про кошачью любовь!

Андрей дёрнул струну. Гитара взвыла диссонансом. Наросты затряслись, из щелей брызнула чёрная жижа. Один из «пауков» лопнул, осыпав их искрами.

– Работает! – Игорь вылил зелье на пол. Жидкость вспыхнула зелёным, и тени отступили. – Бежим вглубь! Они боятся света и фальшивых нот!

Команда рванула по тоннелю, облизываемому щупальцами. Василиса, отбиваясь, кричала: – Не останавливаться! Если они дойдут до сердца шахты… – Они превратятся в чёрное солнце? – Борис бежал, задевая хвостом стены. – Мур! Я не готов к вечной ночи!

– Вот! – Марья указала на просвет впереди – ржавую дверь с надписью «Спасение? Ха-ха». – Там! Закрываемся!

Они ворвались, завалив дверь котлом, посохом и собственными спинами. Снаружи наросты бились, как мокрые крылья. Андрей, прислонившись к стене, прошептал: – Что за место? – Рудник страхов, – Василиса потушила фонарь. В темноте засветились глаза Бориса. – Здесь ковали не руду. Здесь ковали кошмары.

– Мур… Тогда почему мы внутри? – кот дрожал. – Потому что наши кошмары уже снаружи, – Игорь достал спичку. В её свете на стене проступили силуэты – их собственные, но с пустыми лицами. – Эй, посмотрите – мы в стиле минимализм!

Андрей тронул гитару, и струна лопнула, разрезав тишину. Снаружи завыло, а потом стихло.

– Они ушли? – прошептала Марья. – Нет, – Василиса приложила ладонь к двери. – Они ждут. Как голодные псы… или совесть.

Борис, улёгшись на рюкзак, закрыл глаза: – Мяу… Тогда я посплю. Пусть мои сны их напугают.

А в глубине шахты что-то забилось, словно огромное сердце, рождающее тьму.

Окаменевшие кошмары

Андрей поднял кусок породы, и свет фонаря выхватил лицо, застывшее в немом крике. Веки были широко раскрыты, а в зрачках, как в зеркалах, отражались когтистые тени. – Смотрите… Он дышит! – прошептал он, тыча пальцем в трещину на «лбу» окаменелости. Из щели сочился пар с запахом гниющей розы.

– Это не порода. Это кошмары шахтёров, – Марья Ивановна провела рукой по стене, где десятки таких лиц выпирали из камня, словно пытаясь вырваться. – Они копали сны, пока не наткнулись на собственные страхи. И… стали ими.

– Мур-рр… То есть мы в желудке спящего великана? – Борис, прижав уши, пятился к выходу. – Или в коллекции психа?

Игорь, роняя фонарь, засмеялся нервно: – Коллекция? Тогда я – экспонат под номером «Безумец с котлом»!

Свет от разбитого фонаря метнулся по стенам, и тени зашевелились. Длинные пальцы-щупальца потянулись к ним, царапая камень с шипением кислоты.

– Ты идиот! – Василиса ударила посохом по ближайшей тени. Та рассыпалась, но из трещин полезли новые, с клыками из сгустков тьмы. – Они питаются светом! Гасите фонари!

– Ага, и будем гладить их в темноте? – Игорь вытащил зелье с надписью «Светлячок-самоубийца» и швырнул его в стену. Вспышка ослепила тени, и они завизжали, как гвозди по стеклу. – Видишь? Мои безумства полезнее твоих рун!

Марья, прижимая к груди учебник, читала вслух дрожащим голосом: – «Страница 404: Кошмары-окаменелости. Слабые места: их собственное отражение». Андрей, зеркало!

– У меня только гитара! – он сорвал инструмент с плеч и ударил по струнам. Звуковая волна ударила в ближайшее окаменевшее лицо. Оно треснуло, и из разлома вырвался крик – настоящий, человеческий.

– Стой! – Василиса схватила его за руку. – Это же люди! Может, их ещё спасти? – Они уже стали частью шахты, – Марья показала на стену, где из трещин выползали чёрные корни, обвивая ноги Бориса. – Беги! Или ты станешь новым экспонатом!

Кот, вырываясь, вопил: – Мурлык не сдамся! Я же не человек, я – шедевр эволюции!

Он вцепился когтями в тень, и та, зашипев, отступила, оставив на полу лужицу смрадной слизи.

– Вот люк! – Игорь, сломав замок ударом котла, распахнул тяжёлую дверь. За ней зияла пропасть, но вместо бездны – внизу мерцал город из света, словно перевёрнутое небо. – Прыгаем?

– Это ловушка! – закричала Марья, но тени уже обвили её шею, вытягиваясь изо ртов окаменелых лиц. – Они… хотят… наши голоса…

Андрей, размахнувшись гитарой, ударил по тени Марьи. Инструмент треснул, но щупальца рассыпались. – Прыгай! – он толкнул её в люк, затем схватил Бориса за шкирку. – Все вниз!

– Мяяяу?! Ты с ума… – вопль кота оборвался, когда Игорь прыгнул следом, ора: – Лечу в свет! Как мотылёк на диете!

Василиса, последней спрыгнув, увидела, как тени сливаются в единое чудовище с тысячей глаз. Оно прошипело: – Вы… вернётесь… – Не сегодня! – она швырнула в него осколок зеркала из кармана.

Отражение чудовища в зеркале взревело и… схватило само себя. Пока существо боролось со своей копией, люк захлопнулся.

Падая в мерцающую бездну, Борис умудрился пробурчать: – Если внизу рай – я требую встречи с кошкой-ангелом! С перламутровыми усами!

Андрей, прижимая сломанную гитару, усмехнулся: – Держись, хвост не потеряй. Он тебе ещё пригодится… для квинтэссенции сарказма.

А снизу, из города-света, уже летели навстречу звуки – не колоколов, а дикой, безумной музыки.

Слеза Велеса

Тусклый свет фонаря, едва пробивавшийся сквозь пелену пыли, дрожал на стене, как испуганный заяц. Андрей, содрав ногти о камень, копался в груде обломков. Внезапно его пальцы наткнулись на холодное – из трещины пробился голубой отсвет. – Эй, сюда! – он рванул пласт породы, и глыба рассыпалась, обнажив кристалл размером с кулак. Тот пульсировал, словно сердце, заключённое в лёд, и с каждым ударом по жилам камня бежали всполохи синего огня.

– Слеза Велеса! – Василиса, спотыкаясь, бросилась к нему, её глаза отражали мерцание, как два озера под полярным сиянием. – Легенды правдивы… Она может… – Взорваться? – Борис нырнул за валун, прикрыв лапами уши. – Мур-рр! Если это слеза, то Велес явно плакал от ядерного лука!

Игорь, тыча в кристалл зондом из проволоки, засмеялся: – Да это же вечная морозилка! Смотрите – даже мои бредовые мысли замерзают!

Он дунул на артефакт, и дыхание превратилось в снежинки, сложившиеся в слово «Дурак».

Марья Ивановна, листая учебник со скоростью пулемёта, зачитала: – «Слеза Велеса – слёгчаший гнев богов. Замораживает не материю, а саму суть тьмы…» – То есть наши кошмары станут поп-кульками? – Борис высунул морду из-за камня. – Мур! Пусть тогда заморозят мой страх перед ветеринаром!

Василиса, сжимая кристалл в ладонях, вдруг вскрикнула – лёд пополз по её рукам, узорами, напоминающими руны. – Он… требует жертвы? – прошептала она, но тут же тени на стенах взвыли. Кристалл вспыхнул, и холод, густой как туман, хлынул волной.

Кошмары, ползущие из щелей, застывали на лету: тени крошились, как стекло, щупальца превращались в ледяные сосульки. Воздух звенел, будто миллион хрустальных колокольчиков разбивался одновременно.

– Огоньки-убийцы! – Игорь поймал падающую ледяную паутину. – Эй, из этого можно коктейль делать! «Кошмар на льду»! – Перестань ёрничать! – Марья схватила его за рукав, когда глыба льда рухнула в сантиметре от головы. – Кристалл не вечен! Смотри – он трескается!

Андрей, подхватив гитару, тронул струну, но звук замерз в воздухе, упав ледяным дождём. – Василиса, хватит! Ты же видишь – он тебя съедает! – Нет! – она прижала кристалл к груди, и лёд пополз по её шее. – Он… очищает. Чувствуете? Тишина…

– Мур-рр… Тишина после взрыва – тоже тишина! – Борис прыгнул на плечо Андрея. – Выбрось эту штуку, пока мы не стали ледяными мумиями!

Кристалл дрогнул, и в его сердцевине что-то щёлкнуло. Василиса застыла, глаза побелели, как снежные поля. – Она… зовёт меня… – её голос эхом отразился в стенах. – Велес… просит…

– Просит вернуть долг? – Игорь швырнул в кристалл ампулу с зельем. Лёд поглотил её, и синий свет стал багровым. – Чёрт, теперь он в ярости!

– Довольно! – Андрей выбил кристалл из рук Василисы ударом гитары. Артефакт упал, и лёд взорвался осколками. Волна холода вырубила фонари, погрузив всё во тьму.

На секунду стало тихо. Потом где-то вдалеке забилось сердце шахты – глухо, зловеще.

– Мяу… Я ослеп? – Борис тыкался мордой в стену. – Нет, – Марья зажгла дрожащую спичку. – Но Слеза… исчезла.

Василиса, сидя на полу, смотрела на ладони, где остались синие узоры. – Она не исчезла… Она во мне. – Поздравляю, – Игорь фыркнул. – Теперь ты можешь продавать мороженое дыханием.

Андрей поднял осколок кристалла – тот таял, как снежинка на ладони. – Она спасла нас. Но что спасло её?

Из темноты донёсся скрежет – будто лёд на реке трескался под чьими-то шагами. Огромными. – Бежим, – прошептала Василиса. – Пока оно не проснулось.

Борис, подбирая хвост, пробормотал: – Мур… Надеюсь, у этого «оно» аллергия на котов.

А позади, в глубине шахты, голос, похожий на гром под землёй, проворчал: «М-о-и-и… с-л-ё-з-ы-ы…»

Баба-яга vs призраки

Тусклый свет шахты внезапно разрезала голубая вспышка экрана. Баба-яга, восседая на потрёпанном ноутбуке вместо ступы, щёлкнула пальцами с когтями, окрашенными в ядовито-розовый.

– Стойте, селфи! – гаркнула она, наводя камеру на клубки теней, вылезавших из стен. – Улыбочку, сволочи! Хэштег «ПриветСМрака»!

Призраки-шахтёры, похожие на размазанные угольные отпечатки, зашипели. Вспышка камеры ударила по ним, как солнечный зайчик в ад. Тени заклубились дымом, оставляя на камнях надпись: «Здесь был Вася».

– Ну почему все боятся света? – Яга швырнула ноутбук Игорю, который едва поймал технику, зашипевшую от соприкосновения с его котлом. – Хоть бы один улыбнулся… Хоть зубы б оскалил!

– Мур-рр… У них рты – как щели в унитазе, – Борис, прячась за Василисой, тыкал лапой в экран. – И это твоя магия? Выглядит как распродажа в техномаркете!

– Молчи, меховой комок! – Яга выхватила из-под плаща селфи-палку с черепом на конце. – Я тут блог веду! «Страшилки из избушки» – тьма подписчиков! А вы… – она вдруг прищурилась, заметив синие узоры на руках Василисы. – О, Слеза Велеса! Дай постить сделаю!

– Не подходи! – Василиса отпрянула, но Яга уже щёлкнула камерой. Вспышка осветила кристальные прожилки под кожей, и из ноутбука вырвался визгливый голос: – Новый лайк от @Кощей_Бессмертный! Коммент: «Где взяла? Продашь?»

– Продам, если выживу! – засмеялась Яга, уворачиваясь от ледяного луча, выстрелившего из ладоней Василисы.

Игорь, тем временем, тыкал в клавиши ноутбука, где на экране горело: «Самодиагностика: 99% одержимости, 1% батареи». – Эй, у тебя тут вирусы с рогами! – он показал на всплывающее окно «Обнови Чёрную Магию™ сейчас!».

– Не трожь! – Яга вырвала технику, попутя сбивая призрака селфи-палкой. – Я два века пароли подбирала!

Андрей, натянув струну гитары, прервал хаос: – Хватит! Что за смех из темноты?

Тишина. Потом – ледяной хохот, будто кто-то ломал сосульки о мрамор. Василиса побледнела: – Это… голос из кристалла. Велес?

– Хуже, – Марья Ивановна прижала к груди учебник, страницы которого замерзали. – Это Снежная Вдова. Она идёт за своей добычей.

Баба-яга, вдруг серьёзнея, сунула ноутбук в плащ, похожий на портал в чёрную дыру: – Всё, отливали! Мой блог не готов к такому хайпу.

– Ты же ведьма! – взорвался Игорь. – Сражайся! Или позови Кощея на подмогу!

– Он в бане, – Яга прыгнула на летающую ступку, которая заверещала моторчиком. – А я – инфлюэнсер! Моя битва – за аудиторию!

Она исчезла в клубах цифрового дыма, оставив их лицом к лицу с нарастающим смехом. Из тьмы вышла Снежная Вдова – её платье было сшито из метелей, а вместо глаз сверкали алмазные пустоты.

– Мур… Может, селфи с ней? – дёрнулся Борис. – Авось растает!

– Улыбайся, — Андрей поднял гитару, обмотанную ледяными нитями. – Это будет последний кадр.

Смех Вдовы ударил ледяными иглами, и Василиса, сжимая руки в кулаки, прошептала: – Слеза… проснись.

Кристалл под кожей вспыхнул, и шахта взорвалась светом. Но это уже другая история.

Тени наступают

Стены зашевелились. Чёрные потоки стекали вниз, как кипящие чернила, принимая формы: гигантские пауки с лапами из сломанных костей, дети-призраки с глазами-дырами, где копошились моль и забытые слова. Воздух гудел, словно шахта превратилась в гигантскую гудящую раковину.

– Бежим! – Игорь рванул к выходу, но твари уже сплелись в баррикаду из щупалец и клыков. Одна из «детей» зашипела голосом скрипящего пера: «Поиграем? В прятки… навсегда».

– Мур-рр… Только если я буду прятаться в другом измерении! – Борис, пятясь, наступил на хвост Андрею. Тот дёрнул струну гитары, но звук утонул в липкой тьме.

Василиса, прижимая ладонь с синими прожилками к стене, крикнула: – Кристалл! Он реагирует на боль – Борис, царапай его! – Что?! Я же не вандал! – кот подпрыгнул, избегая когтей тени-паука. – Мурлык! Ладно… Но это ради искусства!

Он вонзил коготь в сияющий узор на руке Василисы. Кристалл взвыл, как раненый зверь, и звуковая волна, похожая на ультразвуковой визг, рванула вперёд. Тени затрепыхались, как пепел на ветру, их формы расплылись в кляксы. Один из пауков, уже почти схвативший Игоря за шиворот, рассыпался в чёрный дождь.

– Мур… Кажется, я гений! – Борис удивлённо разглядывал коготь. – Или просто божество? – Божество с вонючими лапами! – Игорь, отряхиваясь, швырнул в возрождающиеся тени ампулу. Та взорвалась розовым дымом, пахнущим жевательной резинкой. – Бегите, пока моя «конфетка» их тошнит!

Марья Ивановна, спотыкаясь о каменные «слёзы», выкрикнула: – Вперёд! Там – шахтный лифт! – Лифт? – Андрей рванул дверь с ржавым шипением. – Выглядит как гробик с кнопками!

Из темноты вынырнули новые тени – теперь в облике их собственных копий, но с вывернутыми суставами. «Василиса-тень» зашептала, облизывая губы чернилами: – Останься… Стань страницей в нашей книге… – Я уже в титрах! – Василиса ударила посохом по полу. Лёд из кристалла пополз по полу, сковывая тени. – Бегите, я задержу их!

– Какой героизм! – Игорь втащил её в лифт, едва избежав хватки «Андрея-тени», чья гитара была сплетена из колючей проволоки. – Умрём вместе – будет веселее!

Борис, прыгнув на панель управления, нажал все кнопки лапами. – Мур! Если умрём – я требую памятник в виде гигантской когтеточки!

Лифт дёрнулся и пополз вверх, скрипя, как старуха-смерть. Внизу тени слились в чёрное море, из которого поднялась рука размером с вагон. Пальцы, похожие на кривые шпили, схватили кабину.

– Царапай снова! – завопила Марья, но Борис уже вонзал когти в кристалл. Звуковая волна ударила в руку, и та рассыпалась на миллиард чёрных мух.

– Мур-рр… Я – Моцарт разрушения! – кот гордо вскинул голову, пока лифт вылетал на поверхность.

Сверху их встретил рассвет, но солнце было цвета запёкшейся крови. Василиса, глядя на кристалл, который теперь треснул, прошептала: – Он умирает… – Зато мы – нет, – Игорь вылез из лифта, поправляя очки. – Эй, кот-гений, где мой автограф?

А снизу, из шахты, донёсся рёв. Не ярости – голода. – Оно запомнило нас, – Андрей разломил пополам сгоревшую струну. – Теперь мы – его любимая сказка на ночь.

Борис, слизывая с лапы пепел, фыркнул: – Мур… Пусть сначала купит права.

Ловушка Пряхи

Марья Ивановна замерла у развилки, её фонарь выхватывал из темноты два тоннеля: левый – с потёками ржавой воды на стенах, правый – усыпанный блёстками, словно кто-то рассыпал звёздную пыль. – Налево – выход, – она ткнула пальцем в сырую мглу. – А направо… – Направо – интереснее! – Андрей уже шагнул в сияющий проход, гитара брякала по камням. – Там либо сокровища, либо эпичный босс. Выигрываем в любом случае.

– Или нас съест то, что оставило эти блёстки, – Борис понюхал воздух. – Пахнет… ванилью и паникой. Мур-рр… Классический микс.

Василиса, сжимая посох, бросила взгляд на треснувший кристалл в своей ладони: – Мы не можем рисковать. Слеза Велеса почти мертва… – А я почти жив! – Игорь проскользнул за Андреем, швырнув в тоннель светящийся камень. Тот отскочил от стен, раскрыв на секунду пещеру впереди. – Ой-ёй… Там висят конфетки!

Марья вздохнула, поправляя очки: – Это не конфетки. Это сталактиты из спящих снов. Прикоснёшься – попадёшь в чужой кошмар. Или станешь его частью. – Идеально! – Андрей щёлкнул по одному из «сталактитов». Тот замерцал, показав внутри себя пляшущих огоньков – словно светлячки в ловушке. – Смотрите: этот снит про пьяного тролля. Хочу посмотреть!

– Не смей! – Василиса потянула его за рукав, но было поздно. Сталактит дрогнул, и из него хлынул поток образов: таверна, где тролль вязал носки из бороды гномов, а стены плакали пивом. Запах хмеля ударил в нос.

– Мур… Это как телевизор с запахами! – Борис подпрыгнул, пытаясь поймать улетающую картинку. – Где пульт? Хочу канал про рыб!

– Закройте глаза! – закричала Марья, но Игорь уже тыкал в другой сталактит. Тот лопнул, выпустив облако чёрных бабочек с детскими лицами. – Эй, летите на свободу! – он махал руками, пока бабочки не начали прилипать к стенам, оставляя следы в виде детских рук.

– Это не бабочки… – Василиса отшатнулась. – Это сны пропавших детей. Они ищут тела.

Андрей, тем временем, дёрнул струну гитары, резонируя с вибрацией сталактитов. Пещера ответила гудением, и с потолка посыпались капли – не воды, а слёз. – Круто! – он поймал каплю на язык. – На вкус… как грусть с корицей.

– Прекрати! – Марья схватила его за плечо. – Ты разбудишь Пряху! Она тк…

Грохот перекрыл её слова. Сталактиты задрожали, и из глубины пещеры выползли нити – серебряные, липкие, сплетающиеся в узоры, похожие на судьбы.

– Пряха… – прошептала Василиса. – Она плетёт петли из выборов. Бежим!

Но было поздно. Нити опутали выход, а из тьмы вышла фигура в плаще из паутины. Её лицо менялось с каждым шагом: то старуха, то девочка, то пустота в вуали.

– Зачем ломаете мои сны? – голос Пряхи звучал как скрип прялки. – Они такие хрупкие… как вы.

– Мур… Может, договоримся? – Борис вытянул шею. – Мы вернём всё как было! Ну, почти…

– Договор? – Пряха протянула руку, и нити обвили запястье кота. – Ты станешь моим узлом. Вечно будешь гоняться за своим хвостом в паутине.

– Не соглашайся! – Игорь швырнул в неё котлом. Сосуд пролетел сквозь фигуру, став частью узора на стене. – Она же виртуальная!

– Нет, – Марья отступала к сталактиту, показывавшему сон о солнечном поле. – Она везде, где есть сомнения. Ломайте узоры!

Андрей ударил по струнам, разрывая нити звуком. Василиса била посохом, превращая сны в осколки. Борис, царапая кристалл, создавал волны, от которых Пряха морщилась, как от фальшивой ноты.

– Вы… надоели… – Пряха распалась на миллиард паутинок, но её смех остался: – Ваши сны уже мои…

Когда последние нити исчезли, группа оказалась перед выходом – тем самым, что вёл налево. На полу лежал клубок, сверкающий, как слеза.