неСтандартный отпуск учителя

Эти дни очень тяжело даются ему. Он человек действия. Пришёл, увидел, победил. Все эти бабские склоки и хитрости – это не его формат. Его корёжит, и я чувствую это. Плюю на всё и перебираюсь к нему на колени. Влад в шоке обнимает меня.

– Ты чего?

– Бо́льшим мальчикам тоже нужны обнимашки. – Говорю уверенно и тискаю своего спасителя. Мы сидим в обнимку несколько минут, дыша друг другом, делясь теплом и поддержкой. Потом целуемся. Ни, как обычно, страстно, как будто это прелюдия к сексу. Сейчас это поцелуй – поддержка. Нежный, трепетный, говорящий за нас о наших чувствах. Прерываем поцелуй аккуратно, бережно и снова просто нежим друг друга.

Потом приезжает курьер с лекарством, и Влад уезжает по делам, а я бегу в дом взять вещи с собой на сегодня. Вряд ли вернусь домой ночевать. На кухне удачно застаю бабулю. Она варит варенье из слив.

– Бабулечка, привет, – подхожу к ней со спины и крепко обнимаю. – Прости меня, пожалуйста, что я со своими делами совсем тебе не помогаю.

– Родная моя, ты с этими своими делами выглядишь гораздо более живой, чем последние семь лет. – Она разворачивается и обнимает меня в ответ. – А уж найти кого-нибудь, чтобы мне собрали ягоды, вовсе не проблема. Ты куда важнее.

Она окидывает меня внимательным взглядом.

– Только вот что-то счастливой сегодня ты уже не особенно выглядишь. Расстроилась из-за Нины или поругалась с Владом?

– С самим Владом у нас всё чудесно, а вот за Нину переживаю, да. Ты можешь мне что-нибудь хорошее сказать? – бросаю взгляд на старинные часы, что висят на стене у буфета. Немного времени у меня есть. Присаживаюсь на табуретку, надо узнать, как бабуля в гости съездила к бывшему начальнику полиции города.

Бабушка передаёт мне прямой телефон следователя, что ведёт дело Нины. Объясняет, что есть все договорённости и, если вдруг этот «неадекватный представитель мужского рода», вновь появиться на горизонте, нужно сразу по единому номеру вызвать полицию, и в частном порядке звонить следователю. Тут же пересылаю всю информацию Владу и Нине. На всякий случай.

– Вчера вечером, по поводу этого Виталия Афанасию Никитичу звонили. Я так понимаю, это ты там всех на уши подняла? – я утвердительно киваю. – Вот и молодец. Правильно всё сделала. Так вот, на него уже нашли что-то, помимо нападения на Нину, посерьёзнее. Так что можешь быть спокойна, как только полиция выйдет на него вопрос решиться.

– Ох, надеюсь, бабуль. – За разговором я и не заметила, что бабушка, как опытный фокусник достала уже кружки, чай и шарлотку. – Ммм, обожаю твои пироги с яблоками! У меня никогда так не получается.

– Ты мне зубы-то не заговаривай. Пироги у неё не получаются. Что ещё произошло? Ты у меня, конечно, девочка переживательная, но не настолько. – И с чего я решила, что могу бабулю обмануть?

– Я сегодня с утра познакомилась с мамой Влада… – начинаю и замолкаю. Рот не открывается дальше рассказывать. Физически не могу.

– С Танькой-то? – бабуля хмурит брови.

– Угу, – так и не могу собраться с силами и что-то вменяемо сказать.

– Ты чего? Она, что ли, тебя обидела? – в голосе бабушки сквозит удивление, граничащее с шоком.

Роняю голову на руки, что лежат на столе, и бьюсь лбом о них. Ну вот как такое повторять? Как? Это же всё мерзко и противно! Бабуля гладит меня своей сухой, но тёплой рукой по затылку.

– Ну тише-тише, моя хорошая. Ну что там у вас произошло? – как маленькой приговаривает она мне. Грустно ухмыляюсь. Годы идут, а ничего не меняется. В детстве я также с трудом рассказывала, как меня обижает собственная мать, а бабушка потом пыталась воспитывать собственную дочь. Теперь вот мама любимого человека жжёт. Поднимаю голову и со сквозящей в каждом слове обидой говорю:

– Она меня приняла за золотоискательницу, обзывала по-всякому, сиротой назвала, говорит таким, как я, только квартира её нужна, да деньги Влада. А я ведь и сказать ей ничего не могу… – в голосе надрыв. Могу себе позволить эти эмоции, Ада никогда меня за них не осудит. Бабулина рука у меня в волосах замирает.

– Что-что она сказала? – в голосе неприкрытое удивление.

– Да я не помню точно, бабуль. Там столько мерзостей было. – Не хочу обострять ещё больше. – Влад говорит, что она видит в нём отца и пытается манипулировать. Бабуль, она его сорвала с утра пораньше со скандалом, чтобы съездить за лекарством, которое может привезти курьер! Курьер бабуль!

– Ну, Танька, совсем у бабы крыша поехала. – Изаида Владимировна включает сейчас именно тот тон, за которой её до сих пор бояться в городе. – Будет она ещё мою внучку в погоне за деньгами подозревать. Сама-то!

– Ба-а-а? – я открываю рот в шоке.

– Что ба! Сейчас уже никто и не вспомнит. Танька, Татьяна Елисеевна, – издевательски тянет бабуля, – была дояркой в своё время, в почти развалившемся колхозе, как раз рядом с Дроздово. Там трактористы напились и пожар устроили. И встретил её там Семён Головин, пока из хлевов-то вытаскивал. И что она там ночью делала, у меня всегда были вопросы. Она из себя жертву строила, он к ней мотался туда узнать, как и что. Она девка красивая была, быстро мужику голову вскружила, залетела да замуж выскочила. Вот теперь сценарий с жертвой повторяет и боится, что её фокус с ней же и провёрнут.

Я сидела в шоке. Узнать такое о маме любимого мужчины. Странно. Не понимаю свои эмоции. Какое-то время молчим с бабушкой. Я пытаюсь собрать разбегающиеся мысли в кучу. Стыкую в голове рассказ бабушки, рассказ Влада, свои наблюдения. Пока в голове не становится яснее. Все её поступки теперь выглядят вполне логичными.

– Ну и что мне делать теперь? – разобравшись во всём, спрашиваю скорее сама у себя, чем у бабушки. – Какой бы она ни была, мамой Влада, она так и останется.

– Тебе? – бабуля всё ещё в режиме злого начальника, – Тебе ничего не делать. А вот я подумаю, как без жертв разобраться с этой великомученицей.

Что-то мне уже страшно, но развить эту мысль не успеваю. Вновь глянув на часы, я подскакиваю, времени остаётся в обрез. А ещё в магазин надо заскочить.

– Бабуль. Извини, мне надо мчатся к Нине. У неё скоро консультация с Инной, психологом, про которую я говорила. Надо с детьми помочь, – мысленно уже составляю список, что взять из дома, а что купить.

– Беги-беги дорогая, я так понимаю сегодня опять с ночёвкой? – я смущённо киваю. – Всё хорошо, родная. Я рада за тебя. А со свекровкой будущей разберёмся.

Вылетаю с кухни под смешки бабушки и горящими ярко-алыми щеками. Ну вот что с ней делать?

Музыка: «Кухни» (Бонд с Кнопкой)

Глава 20

«Любовь – это лавина, от которой надо спасаться».

Джон, 9 лет (Просторы интернета)

Пару дней мы все носимся как заведённые белки. Мужики решают свои проблемы на работе. Я помогаю Нине с детьми, потому что её синяки и ушибы начинают жутко болеть. По возможности мотаюсь к бабушке. Активно зреют ягоды, и надо успеть переработать хотя бы часть. На сбор бабушка припрягла своих воспитанников с разных клубов, мне остаётся только контролировать да фасовать по пакетам и раскладывать в морозильную камеру. Мы с бабулей обсудили ситуацию и решили, что бо́льшую часть просто заморозим.

За это время сестра Влада начала терапию, и она на неё очень сильно повлияла буквально с первого созвона. Нина тогда вышла из комнаты зарёванная, но очень решительная. Инна позвонила мне чуть позже и сказала, что сама приедет к нам через неделю. Говорит, немного разгребёт свою текучку в городе и проведёт несколько сеансов вживую. Уж очень у неё болит сердце за девушку. Она не выходила за рамки этики и ничего со мной не обсуждала, но по тому мату, который сквозил в её речи, я сама поняла, что история зацепила что-то личное.

Мы успели созвониться и с адвокатом, который без проблем взялся за дело. Обсудил все детали развода с Ниной, взял контакты следователя и там тоже развёл бурную деятельность. Влад сказал, что в полном объёме оплатит его услуги, но тот отмахнулся и попросил оплатить дорогу и жильё, а остальную часть гонорара перевести на счёт центра.

И адвокат, и Инна, и даже полицейские настоятельно запрещают любые контакты с Виталиком. А тот, очевидно, решил сыграть в игру «ты меня довела, но я больше так не буду», и заваливал Нину сообщениями и звонками. Блокировать его было нельзя, мы все добросовестно сохраняли. В суде пригодится всё. И запись их ссоры, которую по телефону сделал Влад пару месяцев назад, и видео из парка, и нынешние чаты с Виталиком. Потому что сообщения в стиле: «Родная, прости меня, я больше никогда…», чередовались с «Шлюха! Ещё посмотрим, мои ли дети», «Я отмою твоими волосами всю грязь в нашей квартире». Причём последние сообщения удалялись почти сразу. Пару раз Нина не успевала даже скрин сделать.

Самым ужасным были цветы. Он стабильно два раза в день присылал букеты с открытками. Утром нежность – нежная, вечером угрозы. Нина говорит, что букеты были точь-в-точь такие, как он ей дарил в самом начале отношений. Причём ещё более жуткий эффект создавал тот факт, что букеты шли в порядке их свиданий. Виталий повторял их один в один. К счастью, сам не объявлялся. Букеты мы фоткали, забирали записки и выставляли в подъезд. Хранить в квартире их было очень жутко.

Нина, на удивление, стойко выносила этот моральный прессинг. Гораздо больше её задевало отсутствие возможности нормально погулять с детьми, да некоторая беспомощность в быту. Ушибы сильно ограничивали её, а наша помощь сильно смущала. Научиться принимать заботу о себе – тоже задачка со звёздочкой для Нины. Мы, всей компанией активно работаем над этим. Включая даже нашу бабулю, которая стабильно завозила нам завтраки.

Сегодня я уже намоталась по городу. Завезла какие-то документы по просьбе Влада, посидела с детьми, пока у Нины был сеанс с психологом, поменялась с Лёшей, съездила по бабулиным делам, опять поменялась с Лёшей. Вчера вечером Владу прилетел срочный заказ, и он ночевал в мастерской. Вернее, спал часа два, потом опять ездил в Захарино, потом решал что-то в банке, и вот сейчас опять в мастерской. Мы не виделись почти двое суток, и я, договорившись с Лёшей и Ниной, еду к нему.

Во-первых, его надо кормить. Кроме кофе и доширака, он ничего не видел эти дни. Во-вторых, я соскучилась. И даже посмотреть пару минут на него будет уже радость. Не знаю, что буду делать, когда придётся возвращаться. Гоню от себя эти мысли. Хотя и понимаю, что без Влада мне безумно тяжело.

Паркуюсь рядом с сервисом и захожу через дверь для своих. Мне уже давно сделали ключи. Честно, я, когда здесь впервые оказалась, вообще не думала, что сервисы могут быть такими. В детстве с отцом мы ездили в старую СТОшку на выезде из города. Я помню, как там везде валялись покрышки, подъёмник был ржавым и всего один, а помещение было, ну…не очень большое. Отец Томы тоже гонял мою Кору в маленькую мастерскую, переделанную из гаражей. Здесь же всё было по-другому. Видно было, что это любимое детище.

Первый сервис Влада был в одном из бывших цехов мебельной фабрики. Когда Союз развалился, фабрика закрылась и её имущество распродавали частями. Сейчас несколько бывших цехов это магазины, склады. Административный корпус переделали под современный бизнес-центр и там сидят адвокаты, финансисты и даже маникюрши. Влад каким-то образом выкупил цех, в котором раньше тоже было что-то для машин. И первый год работал лишь наполовину, потом они сделали здесь ремонт. Получилось просто невероятно и очень необычно для нашего не очень-то и большого города.

Аккуратное большое помещение, разделённое на индивидуальные боксы, в каждом из которых могли делать свою машину. Всё оборудование на своих местах, никаких свалок, высокий потолок, много света, чисто и убрано, везде огнетушители, да специфичный запах был, но не такой, как я помню из детства. Здесь даже был небольшой и очень приличный административный закуток с удобными креслами, и зона ожидания, и их зона отдыха (кухня-спальня, как говорит Лёша). Но больше всего меня восхищали граффити. Две торцевых стены, где не было ворот, и стена зоны ожидания были украшены рисунками автомобилей. Яркие ретро автомобили ехали по каким-то фэнтезийным улицам, разрывая пространство. Рисунки были выполнены так искусно, что, кажется, будто машины вот-вот выскачут прямо на тебя. Стильное и современное помещение никак не вязалось у меня с пренебрежительным названием «СТОшка», как Влад и Лёха говорили между собой, а было скорее похоже на какой-то современный сервисный центр, но, наверное, это просто привычка.

В помещение, как обычно, по вечерам играет музыка. Что-то на немецком. «Eins… Zwei…

Drei… Vier…» – поёт глубокий мужской голос. Судя по всему, это вновь Рамштайн. Влада не видно. Сейчас основной свет выключен, горит только небольшая подсветка и свет в «нулевом» боксе. Этот бокс был только под спецзаказы, за которые брался сам Влад, в крайнем случае Сергеич или Лёха. Там обычно стояли самые крутые тачки, ну или блатные. Мою Кору тоже шаманили здесь. Сейчас там стоит седан какого-то невероятного винного цвета. Я такого даже не видела никогда. Моя корса была красная, тем самым ярким красным оттенком. Этот же автомобиль сияет каким-то благородным насыщенным цветом, бока блестят и переливаются от вишнёво-красного к коричневому. Даже мне понятно, что это очень дорогой автомобиль.

Я подхожу всё ближе, но Влада так и не видно. Пока обогнув машину, судя по значку оказавшуюся мерседесом, не замечаю, что он сидит прямо на полу, прислонившись к стене бокса. Сердце на секунду ёкает. Так рада его видеть. И так жаль его. Лицо слегка осунулось, под прикрытыми веками залегли тени, уголки губ опущены. Как же он устал. Подхожу ближе, стараясь, чтобы он услышал мои шаги и не испугался, и спрашиваю:

– Доставку еды заказывали?

Влад дёргается, как будто я его разбудила, поднимает усталые, покрасневшие глаза, которые тут же наливаются теплом, когда он понимает, кого видит.

– Ася-я-я-я, – мурлычет он, – ты же мне не снишься?

– Конечно, нет! Кошмаров тебе ещё не хватало, – игриво хихикаю.

– Э нет, ты мне в кошмарах снится не можешь. Исключительно сны с рейтингом 18+. Подойди ближе, проверю не сон ли, – не вставая, он тянет мне руку.

Неужто решил потрогать? Проверить не мираж ли? Послушно иду вперёд, тяну ему руку в ответ и взвизгиваю, когда он резко дёргает за неё и роняет меня себе на колени. Не давая, опомнится, ловит мои губы в свой плен, сразу глубоко и сладко целует. Теперь уже мурлыкаю я, оттого какой истомой отзывается моё тело на прикосновения Влада.

– Вот теперь верю. Настоящая, – спустя какое-то время отрывается от меня Влад. К тому моменту наше дыхание уже сбито, а тела гудят от напряжения. Я соскучилась и даже немного хнычу от разочарования.

– Малышка-а-а, я весь грязный и усталый. – Влад чмокает меня в нос.

– Я всё понимаю, но так соскучилась. – Вожу носом по его щеке, вдыхая мужской запах и слегка прикусываю подбородок.

– Р-р-р-р, Ася, ты дразниться пришла? – Влад тоже дышит мной, целует щёки, губы, нос. Наше дыхание всё время сбивается.

– Я…пришла…тебя… покормить… – говорю с паузами на поцелуи. Отрываюсь и киваю головой в сторону отлетевшего пакета.

– Плов, блинчики и горячие бутерброды, если ты задержишься до утра, – говорю, с трудом оторвавшись от любимого мужчины.

– Без ножа режешь. – Влад слегка стучит головой о стену. – Пойдём покормишь. Вообще, я уже закончил, но дома дети, скорее всего, уже спят?

Я утвердительно киваю, Нина отписалась буквально перед тем, как я зашла в сервис. Детям передаётся всеобщее волнение, и спят они эти дни очень тревожно.

– Значит, здесь помоюсь и поем. – Делает вывод Влад. Я так и думала, хотя не знала, закончит ли он работать, или после перекуса продолжит.

– Смену одежды я тоже захватила.

– Ася-я-я, если бы можно было ещё сильнее тебя полюбить, то это случилось бы сейчас. Ты просто чудо. – Он опять коротко чмокает меня в нос.

Мы всё-таки встаём и идём в зону отдыха.

– Я сразу мыться. Грязный, вонючий. Затрахался с этим мереном.

– Что-то серьёзное?

– Да нет, руки из жопы у водителя просто. Разрулил. – Опять короткий поцелуй. – Всё, я убежал, скоро буду.

Пока Влад мылся, я погрела еду в микроволновке, разложила по тарелкам. Закипятила чайник и сделала нам крепкий чай. Музыка сменилась и вместо сурового немца внезапно заиграла очень знакомая мне мелодия. Да это же «Sweet dreams»! Я начала подпевать и пританцовывать:

Sweet dreams are made of this

Who am I to disagree?

I travel the world and the seven seas

Everybody’s looking for something

Обожаю эту песню. Обожаю этот фильм. Тело двигается уже независимо от меня. Просто топталочка ножками, оборот вокруг себя, покрутим попой, волна и немного присаживаемся, плавно возвращаясь вверх, не забывая крутить бёдрами.

– Воу, Ася… ты меня убиваешь, – слышу хриплый голос сзади.

– Что такого? Я просто танцую, – оборачиваюсь и вижу Влада, одетого только в низко сидящие спортивные штаны и шлёпки. По его торсу сбе́гают капельки воды, волосы влажные и взъерошенные. Продолжаю танцевать, мысленно пуская слюни на роскошного мужика, что смотрит на меня горящим взглядом.

– Малышка. – Влад притягивает меня к себе. – Давай я сначала хотя бы поем.

Стекаю немного вниз по нему, ощущая сквозь свой топ, какой оно горячий.

– Конечно, можно. – Целую его в подбородок и отстраняюсь. – Честно-честно не буду дразниться.

Сажусь подальше от него и притягиваю себе кружку с чаем. Неспешно пью чай и с нежностью слежу, с какой жадностью и каким удовольствием Влад начинает есть. Дожидаюсь, когда плов заканчивается, а он переходит к блинчикам, и решаюсь задать волнующий меня вопрос:

– Влад, скажи мне, а каким таким образом среди олдового рока: Rammstein да Linkin Park, появилась «Sweet dreams»? – сейчас музыка уже сменилась, и играл какой-то саунд от фильма. Исполняли его, если не ошибаюсь, как раз Linkin Park.

– Ну это такой привет фильму «Стриптиз». Как актриса танцует под эту мелодию! Кто же из пацанов не дрочил на него в юности? – я краснею от его слов, а он сидит как ни в чём не бывало есть блинчики с мясом!

– Влад!

– Что Влад? – он играет мне бровями. – Пацаны в 15 лет либо трахаются вовсю, либо дрочат. Не знала?

– Знала, но… – мне кажется, на моих щеках сейчас можно будет что-нибудь поджарить, моё ханжество, например. – Просто никогда и ни с кем не обсуждала так открыто.

И это чистая правда. Когда девчонки бегали на первые свидания и игриво хихикали от похабных шуток пацанов, я таскалась по психологам. В универе на педагогическом образовании юношей, способных так шутить, не нашлось, ну или они все отлично от меня маскировались. Мои же романы были с очень интеллигентными парнями, которые матом считали слово «хрен», и мастурбацию со мной точно не обсуждали.

– Ты просто девочка контраст. Вот только что сама здесь фактически стриптиз танцевала, но при этом краснеешь от слова «дрочить».

– Ну вот такая я. – Пожимаю плечами.

– И мне ты такая очень нравишься. Эти твои контрасты…ммм… очень заводят. – Тёмное пламя, что разгоралось в глазах Головина подтверждают его слова. Лучики морщинок разбегались от его чуть прищуренных глаз, делая взгляд кошачьим. А во мне зарождалось желание пошалить. Если ему так нравится эта моя двойственность. Почему бы не попробовать? Что меня останавливает? Уж Влад меня точно не осудит!

– А у тебя, похоже, всё было в порядке с личной жизнью? – я копирую его манеру дёргать бровями.

– В смысле? – переход темы, сбивает Влада. А я того и добивалась.

– Ну давненько ты не… – чуть сбиваюсь, но быстро беру себя в руки, – не дрочил. Раз не помнишь фильм.

– Ну, гхм… ты права, проблем с личной жизнью не было, так что я не помню, когда последний раз мастурбировал. Но фильм в целом помню. Не понимаю, о чём ты? – похоже, мне удалось его смутить, и он пытается проверить мою реакцию. И, блин, у него получается. Но я докручу эту мысль. Не пойду на поводу у своего смущения, несмотря на полыхающие щёки.

– В фильме главная героиня под Sweet dreams на яхте выдаёт простую топталочку. Всё её красивые номера под музыку того же исполнителя, Annie Lennox, но не эту песню.

– Да быть не может! Я же помню, – хмурит брови Влад. Молчит, пытаясь вспомнить. – В костюме?

– Money Can’t Buy It, – тут же отвечаю я, достаю мобильный и начинаю настраивать подключение к их стереосистеме.

– Со стулом?

– Cold.

– Так, стоп! А ты откуда так хорошо знаешь этот фильм? – Влад удивляется, а я улыбаюсь. Встаю со стула и аккуратно иду к двери в зону отдыха. Под взгляд Влада, который уже начинает что-то подозревать, закрываю её на ключ изнутри. На мне сегодня джинсовые шорты, серый топ и наполовину расстёгнутая клетчатая рубашка. Не самая лучшая одежда для того, что я задумала. Но что есть. Обувь однозначно лишняя, мне бы тут каблуки, но уж лучше босиком. Благо навык «тянем носочек», вбит мне в подкорку, так что будет вполне изящно. Снимаю кеды и кладу телефон на столешницу. Из колонок раздаются аплодисменты.

Двигаю стул в центр помещения ровно в тот момент, когда начинает играть мелодия. Влад, наконец, понял, что я задумала, отодвигается от стола и устраивается поудобнее, предвкушая мой небольшой сюрприз.

Разворачиваюсь вокруг своей оси и походкой от бедра вновь иду к двери. На первых фразах аккуратный поворот, пару изящных шагов. Певица поёт:

Cold, cold, cold

И я следом за словами, вспоминая пластику из фильма, изображаю, что мне холодно, изящно прикрыв грудь ладонями так, чтобы сделать её более соблазнительной, одновременно разворачивая плечи. Пару шагов и вновь:

Cold, cold, cold

На этот раз изящно прогибаюсь и пробегаю пальчиками от ступней до груди. Подхожу к стулу, прогиб, обхожу его, и пальчики нежно цепляют пуговицу на моей рубашке. Ме-е-едленно, очень ме-е-едленно расстёгиваю пуговицы, не отрывая взора от горящих глаз Влада, но при этом не видя ничего. Меня потряхивает от возбуждения и нервов. Никогда не танцевала стриптиз для мужчины. Это…заводит.

Закончив расстёгивать блузку, аккуратно веду плечом вниз. Приоткрываю одно плечо, следом второе. Прохожусь ладошкой по оголенным плечам, снимаю рубашку и швыряю её в сторону. Затем изгибаюсь, опираясь на спинку стула. Глажу стул, представляя, что мои руки ласкают спину Влада. Аккуратно переношу вес на руки и повторяю фокус из фильма: раз и свечка на стуле, два и почти шпагат. Почти, потому что последнее время я всё же не тянулась. Но судя по тому, как Влад втянул воздух, это «почти» волнует только меня. Плавно перетекаю и сажусь на стул. Максимально развожу свои бёдра, при этом носочки упираются в ножки стула. Свожу-развожу ноги, как на тренажёре. Сильном и горячем тренажёре. Ладонями глажу сама себя. Ноги, живот, грудь. По пути подцепляю топ и отправляю его к рубашке. Остаюсь лишь в шортах и спрятанных под ними трусиках. Встаю и кошачьей походкой не спеша иду к Владу, по пути расстёгивая шорты. Музыка помогает мне ловить этот тягуче страстный мотив и двигаться более грациозно.

Головин сидит, широко расставив ноги, спортивные штаны не скрывают, насколько он впечатлён моим импровизированным представлением, впрочем, как и его страстный взгляд. Мысленно он уже трахнул меня во всех тех позах, что я сейчас показала. Но пока рано, я ещё не закончила. Потому не останавливаюсь. Подхожу к нему и привстав на носочки, ставлю одну ногу рядом с ним на стул. Влад дёргается ко мне, но застывает, давая возможность ещё пошалить. Прогибаюсь и кручу попой, максимально страстно и соблазнительно.

Catch me and let me dive under

Ласкаю ладонями своё тело, взъерошиваю волосы и, отдавшись музыке, резко отталкиваюсь назад.

I wanna be with you baby

Делаю несколько шагов, страстные прогибы и резко, одним движением стаскиваю шорты. Потом вновь тягуче переступаю через них. Хочу включить кошачью походку, но мне не дают. Влад ловит меня и затаскивает к себе на колени, где я в полной мере могу прочувствовать, как ему понравился мой стриптиз. Тонкая ткань моих трусиков и его спортивных штанов слабо мешает этому.

– Малышка, ты просто огонь, – шепчет он мне в губы и впивается страстным поцелуем. Неистово целуемся, ласкаем друг друга под нежный голос Annie Lennox. Мы так соскучились и завелись, что страсть накрывает нас мгновенно. В последний момент с трудом вспоминаем про защиту и улетаем. Как кухонный стул вынес темп нашей страсти, я не понимаю, но в тот момент мы точно об этом не думали.

Прихожу в себя уже на диване: Влад, насколько это возможно, растянулся на сложенном диване, уложив меня себе на грудь. Как мы здесь оказались, помню смутно. Тело всё ещё потряхивает от пережитого удовольствия, но постепенно уже накатывает усталость. Глаза слипаются. Целую мощную грудь своего мужчины и наслаждаюсь бешеным биением его сердца.