Перерожденная в Аду

– Попробуй, – прошипела я, заставляя голос звучать твёрже, хотя колени предательски дрожали. – Я тебя призвала. Значит, ты должен подчиняться.

Его глаза вспыхнули, как полярное сияние, а в уголках губ заиграла опасная улыбка.

– О, милая, – он рассмеялся, и этот смех звучал опаснее звериного рычания. – Я буду подчиняться. Но ты даже не представляешь, сколько лазеек в правилах академии… и в самом контракте.

Пауза. Воздух между нами искрился напряжением.

– Например? – скрестила руки на груди, стараясь не дрогнуть.

– Например… – он сделал шаг вперёд, заставляя меня отступать, пока спина не упёрлась в стену. – Я не могу отказать в помощи. Но никто не говорил, что она будет приятной.

Сердце колотилось так, что казалось – вот-вот вырвется из груди. Его тело прижималось ко мне, оставляя всего дюйм пространства, но этого хватало, чтобы чувствовать исходящее от него тепло.

– Ты… – я проглотила ком в горле. Войны мне не хотелось, но и сдаваться – тоже. – Я понимаю, что мы сейчас не испытываем друг к другу чувств. Поэтому… Какие будут условия?

Доун усмехнулся, медленно отстранился, словно давая передышку, и направился к столу. Ловким движением он материализовал свиток, и пергамент развернулся передо мной с тихим шелестом, испуская лёгкое сияние.

– Тут всё просто: подчиняюсь в рамках дозволенного, не больше. Начнёшь переходить границы… – он многозначительно приподнял бровь. – В общем, ты поняла. Подпиши.

Я взяла пергамент, тщательно изучила текст. Ничего подозрительного. Похоже на стандартный договор.

– Это наш брачный контракт, – улыбнулся Доун, глаза сверкая аметистовыми искрами, – поэтому подписывается кровью.

– Б-брачный?! – голос сорвался на высокой ноте. – Но ты же сказал…

– Схитрил чуточку.

– Но у меня уже есть жених!

– Тот жених, а я теперь муж, – его улыбка стала ещё шире, словно паук, наблюдающий за дрожащей в паутине мухой.

Точно, паук. И, если честно, он мне сразу приглянулся. Эта хищная грация, сила, скрытая в каждом движении…

Деваться было некуда. Я глубоко вдохнула, проколола палец и поставила кровавый отпечаток. Он сделал то же самое, не сводя с меня глаз, и капли наших кровей слились, образовав крошечное алое озерцо.

– Ну, я пошла, – резко развернулась к двери, стараясь скрыть дрожь в руках.

– Не так быстро, – его голос прозвучал прямо у уха, а пальцы сомкнулись на моём запястье, блокируя выход.

Меня развернули, прижали к двери, приподняли подбородок…

И поцеловали.

Это был не просто поцелуй. Это был ураган. Горячий, властный, но в то же время… неожиданно нежный. Он не брал силой, но и не просил разрешения. Сначала просто захватил мою губу, давая время ответить. И я ответила.

Его объятия сжались крепче, одна рука обхватила талию, другая вплелась в волосы. Когда наши языки встретились, началась настоящая битва.

Ноги подкосились. Из горла вырвался предательский стон.

И вдруг – резкое отдаление. Дверь распахнулась, и я очутилась в коридоре.

Минуту… пять… десять?.. Я стояла, прислонившись к стене, пытаясь перевести дыхание. Губы горели, тело дрожало, а в голове пульсировала одна мысль: «Потрясающе».

– Вау… – прошептала я, облизывая губы, всё ещё чувствуя его вкус – терпкий, с лёгкой горчинкой. – Хочу ещё.

И, едва сдерживая глупую улыбку, пошла к воротам, чувствуя, как земля под ногами плывёт, а сердце осталось там – запертое между страниц контракта.

Глава 11

Между мной и руководителем сложилось негласное соглашение: мы делали вид, что не замечаем друг друга, пока не возникала необходимость в призыве фамильяра. Но на его уроках по фамильярологии я, конечно, не сдерживалась – хватай, пока дают! – и тискала паучка до тех пор, пока он не сворачивался в комок, не вырывался и не превращался обратно в человека, бросая на меня укоризненный взгляд.

Наш класс таял с каждым месяцем, и теперь нас оставалось всего пятнадцать. И, если честно, все они были слегка… того. Не от мира сего. Приблудные. Сумасшедшие.

Возьмите хотя бы Рёму. Он запросто болтал с Щуцем и Асом, как будто те не были безумными воинами, а самыми обычными приятелями. А теперь к их – нет, нашему – безумному коллективу присоединилась его невеста, Элира.

О, эта девочка – чистый ангелочек.

Ну, знаете, такой ангелочек, который заиграет вас до смерти, а потом искренне удивится, почему вы больше не дышите. Но Рёма справлялся с ней мастерски – будто укротитель, знающий каждый жест своего дикого зверя.

Так и жили: странная, шумная, вечно попадающая в переделки семейка. На фоне других классов мы выделялись. И нет, не потому что были круче. Нас считали отбросами.

Мы вечно влипали в истории, у руководителя от нас дёргался глаз, а так как он ещё и заместитель дедушки (да-да, того самого), то сил у него было предостаточно. Поэтому справлялся он с нами легко – одним взглядом, одним движением брови.

– Скучно, – прошептал Салеб, развалившись на парте.

Он был умным. Опасным. И вечно лез в драки. Говорили, он ни разу не проиграл. Белоснежные волосы, фиолетовые глаза, в которых то ли мерцала скука, то ли тлело предвкушение очередной потасовки.

– Может, на выходных сходим на ярмарку? – лениво предложила Сельма, перебирая карты в руках.

– Ярмарка?!

Я вскинула голову так резко, что волосы хлестнули по щекам. Глаза, наверное, загорелись, как у кошки, учуявшей свежую рыбу. Я ни разу ещё не была на ярмарке в Аду.

Похоже, идея пришлась по душе всем. И вот на выходные мы всем классом отправились в Свилон.

Город гудел, как растревоженный улей. Толпы существ сновали туда-сюда, сливаясь в пёстрый, шумящий поток. Крики торговцев, взрывы смеха, перебранка, звон монет – всё сплеталось в оглушительный гул. Мы едва зашли, как тут же разделились – у каждого были свои интересы.

А я с Рёмой просто шла за Элирой.

Лавки, ларьки, палатки – всё пестрело, сверкало, дразнило. Здесь продавали всё: от зелий, шипящих в склянках, до странных растений, шевелящихся в горшках. Книги? Пожалуйста. Животные? Да хоть огненных ящерок, хоть существ, похожих на ожившие тени.

А ещё – представления. Бои без правил. Ну, правила там, конечно, были. Но если побеждает тот, кто просто изобьёт другого в хлам, то название "без правил" звучало в тему.

– Заглянем в тот магазинчик, – вдруг предложила Элира, игриво сжимая мою руку.

Её пальцы были тёплыми, а взгляд – таким лукавым, что у меня уже заранее защемило под ложечкой.

Я бросила взгляд на витрину и почувствовала, как кровь приливает к щекам: за стеклом красовалось нижнее бельё – изящное, соблазнительное, словно созданное для смущения.

– Ох… – вырвалось у меня.

Элира рассмеялась, наблюдая за моей реакцией. Рядом стоявшие парни заёрзали, лица моментально порозовели.

– Мы… подождём у лавки с оружием, – пробормотал Рёма, торопливо разворачиваясь.

Ас лишь кивнул, избегая смотреть в нашу сторону, и они поспешно ретировались.

Я бы и сама не прочь была последовать за ними – откровенные кружева на витрине вызывали смесь любопытства и стыда, – но Элира сжала мою руку сильнее. Её глаза – большие, сияющие, полные азарта. Как тут можно отказать?

– Ладно, пошли, – сдалась я, чувствуя лёгкий трепет по спине. – Купим парочку наборов, а потом заглянем к ним. Хочу посмотреть, может, есть что стоящее.

Она сияла от удовольствия, будто получила вожделенный подарок.

Внутри магазина глаза разбегались: столько оттенков, тканей, деталей… Но мой взгляд сразу привлекли четыре комплекта – два классических, белый и чёрный, и два… особенных. Синий и бардовый. С чулками.

Я взяла один комплект в руки, и пальцы сами собой скользнули по нежному кружеву. Бюстгальтер почти невесомый, с полупрозрачными чашечками, а между ними – маленький бантик, будто приглашающий развязать его. Трусики-шортики обтягивали манекен так, что казалось, они лишь подчёркивают, а не скрывают.

А эти чулки… с ажурными подвязками…

"О боги…" – мелькнуло у меня в голове, когда горячая волна разлилась по телу.

Не решаясь сразу примерить самый откровенный комплект, я взяла все четыре и скользнула в примерочную. Это была не просто закутка за занавеской – небольшая комната с зеркалами со всех сторон, мягким пуфиком в углу и приглушённым золотистым светом магических шаров.

Скинув одежду, я замерла перед отражением, держа синий набор.

"А что, если…"

Осторожно надела. Кружево легло на кожу, как второе дыхание – воздушное, шелковистое, но вызывающее. Я замерла, ощущая, как тонкие ленты обвивают бёдра, а прохладный шёлк чулок скользит по ногам. В зеркале отражалась незнакомая девушка – с пылающими щеками и прикушенной от волнения губой.

"Он вообще ничего не скрывает!"

А этот чёртов бантик… Мои пальцы дрогнули, едва прикоснувшись к нему. Казалось, само бельё шептало: "Развяжи меня…" – и в груди сладко сжалось.

И тут дверь открылась.

Я резко подняла голову – в зеркале за моей спиной возникла высокая мужская фигура. Знакомая. Очень знакомая.

Высокий, широкоплечий, в синем костюме, подчёркивающем каждый мускул. Пепельные волосы падали на лоб, а из-под них пылали синие глаза…

Мой "извращенец" с бала.

Я застыла с кружевной резинкой чулка в руках, поправляя её на бедре.

Он вошёл, притворил дверь и щёлкнул замком, наложив магическую печать.

– Какого…? – вырвалось у меня. Кровь прилила к лицу, шее, груди…

Он не дал договорить.

– Я хотел поговорить, но… – его голос был низким, хрипловатым, словно он с трудом сдерживал себя.

Я только успела выпрямиться, как его руки обхватили меня – одна сжала грудь, другая скользнула по животу, заставив мурашки пробежать по коже.

– Я хочу попробовать, – прошептал он, и в его глазах вспыхнул огонь желания.

– Это женская примерочная! – прошипела я, но… не сопротивлялась.

Меня окутала чужая аура – густая, как мёд, сладкая и дурманящая. Я знала о суккубах – во мне самой текла их кровь. Но я не ожидала, что кто-то осмелится применить их чары на мне.

– Ты сладко пахнешь, невеста, – он прошептал прямо в ухо, и его дыхание обожгло кожу.

И это, блин, "старик"? Матушка, ты куда смотрела?!

Мой сжатый кулак разжался сам собой. А князь тьмы не медлил – потянул лиф вверх, обнажив грудь, и пальцы сжали сосок, заставив меня резко вдохнуть.

– Тебе нравится? – он усмехнулся, лизнул шею, потом прикусил мочку уха.

По телу пробежала дрожь, из груди вырвался стон – низкий, влажный, совсем не мой.

Но играть можно вдвоём.

Я высвободила силу суккуба – всего на тридцать процентов – и резко развернулась к нему.

– Так это ты мой жених? – мурлыкнула я, потираясь носом о его подбородок. Мои руки скользнули по его груди, потом сжали мускулистую попу.

Его дыхание сбилось – видимо, не ожидал такой реакции.

Я сделала подножку, и через мгновение он сидел на пуфике, а его пиджак летел на пол.

– Чёрт… – вырвалось у него, но руки уже впились в мои бёдра.

Я наклонилась, едва касаясь его губ:

– Тебе понравилось, как я поставила тебя на колени, государь?

Он усмехнулся – и в следующий момент я уже лежала на полу, прижатая его тяжестью.

– Какого…?!

– Отчасти, – хрипло ответил он. – Такой ответ тебя устроит, царица?

Он шевельнулся между моих ног, и впервые за весь этот безумный момент посмотрел мне прямо в глаза – не на грудь, не ниже – а в самые зрачки, будто пытаясь прочесть мои мысли.

– Ты действительно не знала, кто я? – в его голосе звучало неподдельное удивление.

Я нахмурилась, чувствуя, как его тело прижимает меня к полу. От этого контакта сквозь ярость в животе пробивалось что-то горячее.

– А должна была? Нас не представляли, – процедила я сквозь зубы.

Он усмехнулся, заведя мои руки за голову – движение одновременно нежное и безжалостное.

– Теперь знаешь, – его губы скользнули по шее. – И чтобы у тебя не было желания избавиться от помолвки… или завести третьего мужа.

Моё сердце бешено заколотилось. Он знал.

– Я… – начало было я, но он заткнул меня поцелуем – властным, оставляющим вкус крови.

Чёрт возьми, он был хорош. Его язык играл с моим, одна рука держала запястья, другая скользила вниз…

– Не вырывайся, – прошептал он, прикусывая ухо. – Я просто хочу доставить тебе удовольствие. Ты вызвала ревность… впервые.

Я замерла. У него… чувства?

– Удовольствие лучше вдвоём, – сорвалось у меня.

Он оторвался, удивлённо глядя на меня.

– Ты… невероятная, – в его голосе звучало восхищение.

– Ленанс, – жёстко улыбнулась я. – Но если застукаю с другой… Невредимым не оставлю.

Он не дал договорить – его губы снова нашли мои, руки исследовали тело смелее. Каждое прикосновение оставляло горячий след.

Когда он вошёл в меня, отодвинув край трусиков в сторону, я впилась ногтями в его плечи. Он заполнял меня полностью – каждым движением, каждым сантиметром своего тела.

– Держись, – прохрипел он, начиная двигаться.

Быстро. Глубоко. Бешено.

Я то сжималась, то раскрывалась, волны удовольствия накатывали. Когда оргазм накрыл меня, я впилась зубами в его шею.

Его тело содрогнулось в ответ, я услышала низкий стон, когда он кончил. Потом рухнул на меня, тяжёлый, довольный.

– Чёрт… – выдохнула я.

За дверью послышался голос Элиры:

– Ну что, примеряешь? Покажешь?

– То, что здесь происходит, никто не услышит, – усмехнулся Ленанс, поднимаясь.

Я потянулась за одеждой, избегая его взгляда, но его глаза прожигали меня насквозь.

– Почему-то мне не хочется тебя отпускать, – произнес он вслух, наблюдая, как я натягиваю платье. Его пальцы лениво скользнули по зеркалу. – Несправедливо, правда?

Внезапно он подошел ко мне. Тепло его тела окутало меня раньше, чем руки обвили талию.

– Ты станешь моей женой, – заявил он просто, как о свершившемся факте. – С Доуном я поговорю.

– Ну почему я?! – прошептала я, но сердце бешено колотилось.

Его настойчивость странным образом льстила мне. В отличие от людей, демоны не играли в молчаливые игры. Если хотят – берут. Если любят – заявляют об этом без обиняков.

Я давно привыкла к их откровенности. К прямым признаниям в желании или ненависти, брошенным без церемоний. Но Ленанс… Он занимал в моих мыслях особое место. Интересовал ли он меня? Безусловно. Его сила, властность, эта дьявольская самоуверенность – всё это будоражило кровь. Но было ли этого достаточно?

– Сначала я закончу академию и получу статус, – твёрдо заявила я, стараясь, чтобы голос не дрожал. – Ты прекрасен, твоя сила опьяняет… Но одного секса недостаточно для брака.

Я замолчала, чувствуя, как жар разливается по щекам.

– Если я и свяжу свою жизнь с кем-то, то хочу быть уверенной, что он не сбежит при первой же трудности. А Доун… – Я сжала кулаки. – Он не просто мой жених. Он мой фамильяр. Мы связаны навеки. Так что, если ты не найдёшь общий язык с Рилом, лучше сразу разорви нашу помолвку. Иначе счастливой жизни нам не видать.

Ленанс рассмеялся – низко, почти по-звериному. Потом вдохнул аромат моих волос, уткнувшись в них лицом.

– Я тебя услышал, – прошептал он, и его горячее дыхание обожгло шею.

Я резко выскользнула из его объятий, схватила вещи и направилась к двери.

– Я ухожу. Меня ждёт Элира.

К счастью, под дверью никто не подслушивал. Моя невестка уже ждала у кассы, беззаботно перебирая новые покупки.

Только у кассы я поняла, что мне придётся купить комплект, который была на мне. Хотя остальные я тоже взяла – они были красивыми.

День прошёл в веселье и безумных тратах. Шопинг – верное средство поднять настроение, особенно когда кошелёк полон золота, а рядом подруга, готовая на любые авантюры.

Но даже среди ярких впечатлений мои мысли возвращались к нему.

– Эх, вот бы сейчас бар с танцполом… – вздохнул Рёма.

Мы с ним уже выяснили, что оба с Земли: он – из Китая, я – из России.

– Есть один, – ухмыльнулся Щуц.

Я тут же насторожилась.

– Щуц, если ты проговоришься Ленансу про бар, танцы или то, как я отдыхаю, клянусь – я верну тебя ему и больше не подпущу к себе даже на метр.

Он поклялся хранить тайну.

Мы сменили пять заведений, пока не нашли то, что искали.

Танцпол.

Заведение находилось не в лучшем районе, но атмосфера того стоила.

До самого утра мы пили местный алкоголь и танцевали. Когда надоели здешние мелодии, мы с Рёмой перешли на песни из нашего времени. Сначала долго вспоминала слова, но потом строчки сами складывались в знакомые ритмы.

Я спела «Ветер с моря дул», «Ах, какие ты говорил мне слова», а мы с братом дуэтом – «Миллениум» и «За окном девочка в бежевом платьице».

Под утро нас забрала Нина.

С тех пор каждые выходные мы с друзьями пропадали в том баре.

Глава 12

Прошло уже полгода с тех пор, как мы с Рёмой поступили в Академию. Полгода утренней суеты, невыученных заклинаний и вечных стонов: «Сестрёнка, помоги!». Полгода, в течение которых я каждое утро клялась, что завтра встану пораньше и всё успею, но… увы.

Однако сегодня всё было иначе.

Я проснулась с ощущением, будто попала в сказочный мультфильм: за окном сияло солнце, птицы (точнее, эти наглые пернатые демоны, больше похожие на смеющихся кукабарр) орали во всё горло, а в груди бушевала такая энергия, что хотелось либо обнять весь мир, либо кого-нибудь придушить – чисто от переизбытка чувств, конечно.

Натянула школьную униформу, уже собралась мчаться вниз, как вдруг… О нет.

Я выглядела, словно ангелочек с открытки для первоклашек. Невинная, скромная, с лёгким намёком на «Мама, я записалась в церковный хор!».

– Ну уж нет, – фыркнула я и решительно рванула обратно к шкафу.

Через пять минут перед зеркалом уже стояла совсем другая я: белые мини-шорты (капля бунтарства никогда не помешает), облегающий топ (чтобы подчеркнуть, что я не просто «хорошая девочка»), чокер с розовым бантиком (лёгкая дерзость – почему бы и нет?) и укороченный жакет василькового цвета. Стиль? «Я не нарушаю дресс-код, я его… творчески переосмысливаю». На ноги – удобные кеды, потому что бегать по коридорам на каблуках могут только отчаянные мазохисты.

– Идеально, – довольно мурлыкнула я, ловя своё отражение.

Настроение было настолько бунтарским, что, спускаясь по лестнице, я не удержалась и завела песню:

«Пусть Луна нам светит ярко, обгоняем иномарку!

Везу девочку-бунтарку, я хотя бы не пешком!

Нам даже звёзды светят ярко, нас догнала иномарка…

Я прошу лишь – не ломайся, как российский автопром!»

С этими словами я вихрем ворвалась в столовую, эффектно распахнув дверь.

Тишина.

Деда, мирно жевавший бутерброд, замер с открытым ртом. Его левый глаз дёрнулся так, будто внутри поселился миниатюрный моторчик. Нина, обычно невозмутимая, уронила чашку с чаем, который как раз собиралась подать Рёме.

А сам Рёма…

Сидел, словно грозовая туча в человеческом обличье. Если обычно это я ворчала по утрам, а он сохранял олимпийское спокойствие, то сегодня мы будто поменялись ролями.

– Всем доброе утро! – пропела я, грациозно (надеюсь) подпрыгивая к столу. – Сегодня таааакой прекрасный день!

Рёма лишь тяжело вздохнул, словно терпеливый родитель, наблюдающий за очередной выходкой своего неугомонного ребёнка.

– Моя Злобность, – ласково протянула я, целуя его в щёку, – ты просто шикарен сегодня. Не возвращайся в нормальное состояние, братик, а то скучно будет.

Он усмехнулся (точнее, один уголок рта дёрнулся – это у него посчиталось за полноценную улыбку) и продолжил есть, будто ничего не произошло.

Я же, напевая свою песню про «Ладу», устроилась рядом и набросилась на завтрак.

– Нина… – дрожащим голосом произнёс деда. – Пожалуйста, скажи, что мне это снится, и мои внуки не впали в цикл безумия.

– Не могу, – без тени сожаления ответила Нина, ловко подхватывая разбитую чашку. – Но если хотите, могу принести успокоительное.

– Лунна, я как директор Академии запрещаю тебе идти в таком виде на занятия! – Дедушка встал, опираясь на стол, и его брови сомкнулись в одну грозную линию.

Я лишь игриво подкрутила чокер с бантиком и улыбнулась во весь рот:

– Дорогой деда, в уставе чётко сказано: "Васильковый или синий верх, светлый низ". Шорты – белые, пиджак – васильковый. Где нарушение?

– Ты выглядишь, как… как…

– Как стильная бунтарка? – подсказала я.

– Как участница подворотни, готовая устроить разборку!

Рёма, до этого молча жующий бутерброд, вдруг фыркнул. Дедушка бросил на него взгляд, полный немого укора: "И ты её поддерживаешь?" Братик лишь пожал плечами – мол, "я просто здесь ем".

– Нина! – Деда повернулся к нашей верной дворецкой. – Ты точно ничего не хочешь сказать?

– Я скажу, – Нина невозмутимо поставила передо мной новую чашку чая. – Что Лунна сегодня действительно выглядит… броско.

– Вот! – торжествующе воскликнула я. – Даже Нина на моей стороне!

Деда аж покраснел от возмущения.

– Это не броско, это вызывающе! В моё время…

– В ваше время, – перебила я, делая глоток чая, – ученики ходили в мантиях до пят. Хотите, я тоже так наряжусь? Завтра приду в мантии, голая под ней, да ещё и с церемониальным посохом!

– Лунна…

– Или вот ещё вариант! – Я вскочила со стула и эффектно крутанулась, чтобы полы жакета развеялись. – Можно добавить рваные колготки и косуху поверх формы. Или…

– ХВАТИТ! – Деда хлопнул ладонью по столу так, что ложки звякнули. – Я не позволю…

Но он не успел договорить.

В этот момент Рёма неожиданно кашлянул – и из его пальца вырвалась крошечная молния. Она чиркнула по дедушкиному рукаву, оставив аккуратную дымящуюся дырочку.

Тишина.

– Ой, – сказал Рёма без тени раскаяния.

Я моментально воспользовалась ситуацией:

– Деда, если ты сейчас не сядешь и не доешь свой бутерброд, то я: во-первых, напишу жалобу в Ведомство о дискриминации по стилю; во-вторых, устрою забастовку – и все ученики придут завтра в чём захотят, хоть голышом (а учитывая демонов – этот вариант весьма вероятен); и в-третьих, расскажу твоим коллегам, как ты в юности бегал по саду в одном только переднике!

– Это клевета! – вспыхнул он.

– А кто станет проверять? – игриво подмигнула я.

Деда замер. Его взгляд умоляюще устремился к Нине, но та лишь развела руками:

– Она действительно способна на такое.

Воцарилась гробовая тишина. Даже вечно орущие за окном птицы будто притихли.

– …Ладно, – наконец капитулировал деда. – Но если тебя вызовут к заму…

– Я скажу, что это твой новаторский педагогический эксперимент! – восторженно воскликнула я, звонко чмокая его в лоб.

Рёма хмыкнул. Нина скрыла улыбку за рукавом. А деда лишь бессильно вздохнул и потянулся за новым бутербродом.

Безоговорочная победа.

– Добавки, – приказал Рёма.

Если раньше это звучало как "Нина, можно ещё, пожалуйста", то теперь в его голосе звучала такая властность, что даже я на миг застыла.

– Рёма, ты просто божественен, – прошептала я, чувствуя, как в глазах танцуют сердечки.

– Что… что с ними произошло? – растерянно прошептала Нина.

– Они же были такими послушными детьми… – почти плача простонал деда. – Этот Доун совсем моих детей испортил. Ну я ж ему устрою сегодня…

Глава 13

Академия встретила нас сотнями любопытных взглядов – будто мы не обычные студенты, а главные герои театрального представления. И, судя по выражению лиц окружающих, спектакль предстоял либо до невозможности романтичный, либо скандальный настолько, что о нём будут говорить ещё долгие годы.

Рёма скривился, будто вместо воздуха вдохнул запах гнилого лимона.

– Академия, – выплюнул он это слово с таким отвращением, словно оно пропитано ядом. – Терпеть не могу учёбу.

Я прижалась к его руке, мурлыкая, как довольная кошка, греющаяся на солнце. Боже, эти мускулы… Твёрдые, словно высеченные из мрамора, упругие и горячие даже сквозь ткань рубашки. Неужели он спит в доспехах? Или, может, таскает на себе целую библиотеку вместо тренировок?

– Сама не в восторге от повторного обучения, – протянула я, лениво проводя пальцами по его предплечью, чувствуя, как под кожей играет каждый напряжённый мускул. – Но, может, придумаем, как пройти пять лет за один?

Уголок его губ дрогнул, и в глазах вспыхнул тот самый огонёк – опасный, непредсказуемый.

– А это… идея, – в его голосе зазвучала та самая нотка, которая предвещала либо гениальный план, либо абсолютный хаос.

– Что задумал? – приподняла бровь я, заметив, как к нам неуверенно подходят Ас, Шуц и Элира. Они переглядывались, будто не решались поверить своим глазам: неужели это действительно мы?

– Пока не скажу, – отозвался Рёма с видом заговорщика, готового перевернуть весь мир ради одной лишь прихоти.