Хроники Судного дня. Часть первая. Книга Каннибала

    Вергаро ухмыльнулся, смачно откусив кусок сыра

– Если раньше не доложат кардиналу Решилье. Ведь он приезжает сегодня,– с чувством сказал он, и Томас подавился, закашлявшись.

– А он, кстати, и будет заниматься распределением,– с печалью и глубокой тоской в голосе промолвила Пенелопа Бот.

– Да ладно вам! – хлопнув друзей по спинам, задушевно воскликнул Вергаро.– Мы уже налипали пару раз, ей богу, и что? … Отработаем в послушаниях, набьем шишки на лбах, читая эптимьи в поклонах, но мы же имеем не самые плохие оценки по успеваемости!

– Ну да,– с отменной иронией отозвалась Пенелопа.– Его Святейшество питает к нашему Томасу особо нежные чувства! Но за четыре года обучения он так никому и не рассказал о своем секрете!

    Томас Кассель покосился на хохочущих друзей, криво усмехнувшись, фыркнул, не выдержав, и сам от души рассмеялся.

      Эта история о Томасе Касселе уже несколько лет была легендой Академии, – с того дня, как Томас в четырнадцать лет поступил послушником на первый курс обучения. Всегда уравновешенный и державшийся с огромным достоинством кардинал был известен на весь юг и за его пределами, пользовался огромным авторитетом, и часто инспектировал Академию Святой Франциски, где воспитывались новые кадры для членов Ордена францисканцев.

    Ни кто не знал, что за разговор состоялся тогда между кардиналом и юным послушником, но в тот день на всю Академию почтенный кардинал Решилье орал в лицо Томасу Касселю

– Тебе рассказать свой долгий путь от сперматозоида до кардинальской шапки, щенок?! … Я лучше объясню тебе, каким волшебным образом ты, мальчишка, появился на свет!.. Твои мама и папа безумно любили друг друга, Кассель, и в знак этой великой любви они посадили в саду семечко! Твоя мама берегла и лелеяла появившийся на свет из семечка росток, поливала его и закрывала от ветров, мать твою! … И выросло прекрасное невиданное растение! И однажды они, блядь, выжрали бочку водки, срезали этот прекрасный цветок, скурили его – и трахнулись без презерватива! Вот так ты и появился на свет, Томас Кассель! …

      Так что, при каждом появлении в Академии кардинала Решилье, все с жадным любопытством ждали продолжения, но … Годы шли, и ничего не происходило. Томас Кассель учился усердно и хорошо, не лучше и не хуже многих,– но история так и гуляла по Академии.

    Пенелопа, кушавшая деликатно и красиво, словно на приеме за столом,– она любила шутливо повторять, что она хорошая воспитанная девочка,– слушая своих друзей, как птичка быстро и внимательно поглядывала по сторонам, и по этому первая заметила приближавшегося к ним незнакомого им человека.

      Девушка торопливо толкнула локтями своих друзей, заставив их замолчать, и первая поднялась на ноги, оправив свою сутану, присев в придворном поклоне и смиренно склонив голову

– Госпожа …

Томас и Вергаро торопливо поднялись на ноги, низко кланяясь

– Вольно, дети мои,– властно, с легкой насмешкой в голосе, проговорила остановившаяся перед ними молодая женщина.

    Медленно выпрямившись, послушники обменялись быстрыми взглядами,– и Вергаро, выпучив глаза, изобразил недоумение на лице. Быстро и незаметно,– по крайней мере, он так считал.

      Стоявшая перед ними молодая женщина была им не знакома. И в стенах Академии Ордена францисканцев они ее никогда раньше не видели: высокая и крепкая, с белоснежней кожей,– на ярко накрашенном, как у блудницы, лице горели жгучие зеленые глаза, в носу отсвечивает золотом колечко. Она одета в монашескую сутану,– но оно из дорогих тканей, не как у францисканцев, из грубого и дешевого сукна,– покрывало из белой ткани не закрывает лицо, а ее волосы выкрашены в вызывающий фиолетовый цвет, – как носят блудницы из касты Наслаждения.

    Жрица святой Блудницы Николетт.

    От нее пахнет дорогими духами и горячим молодым телом.

– Какая ты милая девочка,– ласково проговорила жрица, взяв Пенелопу за подбородок своими длинными пальцами с ярко накрашенными ногтями,– отпустила ее и пристально оглядела парней.

– Меня зовут сестра Жаклин,– задержавшись взглядом на Томасе, вкрадчивым голосом проговорила она.– Я – смиренная боевая монахиня Святой Николетт, возлюбленной наложницы Госпожи нашей, богини Франциски. Я прибыла сюда по ее воле, дети мои.

– Вы из Лос-Анжелеса?– сдержанно спросил Томас Кассель.

    Сестра Жаклин спокойно посмотрела на него.

– У вас их акцент, госпожа.

    Она усмехнулась, заложив руки за спину, и оглядела послушников. Помедлила минуту, размышляя, и, наконец, весело заговорила

– Я только-только от вашего директора, дети мои! Меня направил в вашу духовную Академию ваш кардинал, Его Святейшество Решилье, чтобы я подобрала в свою миссию трех … кхм … достойных, подходящих для выполнения воли Богини Франциски послушников.

    У Вергаро вытянулось лицо. Он даже открыл рот от изумления.

– Ваш директор, – с улыбкой посмотрев ему в глаза, ласково закончила сестра Жаклин,– рекомендовал мне троих послушников, которые, по его мнению, подходят лучше всего по заявленным мною критериям: сильны и решительные, хорошие бойцы, и, главное, с нестандартным мышлением … И вот, дети мои, вы передо мной.

    Томас переглянулся с Вергаро и осторожно проговорил

– Прошу прощения, сестра Жаклин,– вы нас куда-то увозите? …

– Именно,– прищурившись, весело кивнула она.

– Но наши экзамены через месяц?! – встряла между ними Пенелопа Бот.– Госпожа, у нас еще летом должна быть практика и аккредитация диплома! Мы пять лет жизни отдали, чтобы стать пастырями!

    Не сводя ярко накрашенных зеленых глаз с Томаса, жрица Святой Блудницы Николетт одним движением мягко прикрыла ладонью ее губы, заставив замолчать, и очень серьезно ответила

– Кардинал Решилье дал вашему директору четкие и понятные указания, мой мальчик. Ваше участие в моей миссии будет зачтено как сдача экзаменов и подтверждение аккредитации. Свои документы и распределение в службы Ордена вы получите по возвращению.

– Мы вернемся в Сан-Франциско?– не отводя глаз, спросил Томас.

– Разумеется,– с легким удивлением ответила сестра Жаклин.

Отступила назад на шаг, вдруг весело рассмеявшись, словно девочка-подросток, – и широким жестом развела руками

– Я буду ждать вас у ворот через час. Собирайте вещи в дорогу, только самое необходимое. И выезжаем, дети мои … Но сначала,– прямо сейчас, поднимитесь в кабинет к вашему директору Академии, и получите от него подорожные грамоты для убытия. Директор, я думаю, вам подробно все и объяснит … Не опаздывайте.

Она повернулась и не спеша пошла в сторону главного корпуса.

– И куда мы едем?.. – в спину ей крикнул Вергаро.

– В Ниппур!– не оборачиваясь, ответила она.– На Имперские Игры!

    Послушники проводили ее взглядами, с изумлением переглядываясь. Затем, прокашлявшись, Вергаро неуверенно проговорил

– Так, это … пойдем в казарму, вещички собирать? …

– Ниппур,– потрясенно прошептала Пенелопа Бот.

– Идемте к директору,– разжал зубы Томас, проводивший взглядом скрывшуюся за углом боевую монахиню. – Надо поспешить.

    И решительно направился к парадному входу Академии.

      Боевая монахиня Жаклин всю дорогу в порт Сан-Франциско с улыбкой на ярко накрашенных губах наблюдала за послушниками.

    Эти трое юных францисканцев,– они были такие разные, совершенно не похожие друг на друга, но годы учебы в стенах Академии сделали их вернейшими друзьями, понимавших друг друга с полуслова, и в их глазах горел один и тот же яркий огонь жизни.

      Как странно боги ведут судьбы людей и их детей, – подумала сестра Жаклин, глядя как они подходят к причалу.

    Томас Кассель,– высокий худощавый парень, словно свитый из стальных жгутов, с курчавыми темно-русыми волосами, благородными твердыми чертами лица, с горящими пронзительными серыми глазами, и с аристократическим горбатым профилем носа. Все в его внешности безошибочно выдавало древнюю благородную кровь Западного Аквилона,– хотя достаточно было бы услышать его фамилию. Род Кассель – один из древнейших родов западных аквилонских герцогов погибшей империи Рама. Побежденные нашествием, лишенные всего, включая титула, их потомки влачили в этих землях юга, сосланные навечно личной волей богини Франциски, жалкое существование, не имея права селиться в крупных городах уже много столетий … Но этот мальчишка, – подумала сестра Жаклин,– волей богини Франциски и кардинала Решилье, – он не мыслимым образом оказался в стенах Академии Ордена францисканцев, и был одним из лучших его выпускников этого года. Но стоило ли ожидать чего-то иного от крови герцогов?

    Его верный до безрассудства друг,– коренастый смуглый черноволосый южанин, Фернандос Вергаро, коренастый и широкоплечий, по мужски красив жгучей красотой коренного уроженца города Сан-Франциско, и род рыцарей Вергаро не менее древен и благороден, прославившийся во многих воинах. Более того,– люди рода Вергаро личные вассалы богини Франциски и герцогов города, правящих на престоле под знаменем богини, на котором изображен Ее пустующий уже много столетий Престол и два скрещенных ключа. Род Вергаро, впрочем, как слышала сестра Жаклин, тоже имел какие-то недоговорки и семейные тайны,– как и Кассель, фамилия Вергаро очень древняя, и происходит тоже откуда-то из Аквилонии, чьи рыцари сражались против Франциски … но если это и было, то так давно, что кроме слухов и домыслов, ничего уже не известно.

    И эта славная, скромная с виду отчаянная девочка, Пенелопа Бот. Она не может похвастаться древней благородной кровью и титулами семьи, но ее предок-ландскнехт Тильберт Бот был среди пришедших в эти земли, вместе с другими конкистадорами, кто в составе Терции Ржавой Когорты втоптал в степи Турана до этого непобедимых в чистом поле всадников Рама. Рослые наемники сиппарцы-ландскнехты служили под знаменами богини Франциски верно и долго, и многие после победы осели в этих краях навсегда, оставив после себя потомство верных и отчаянно смелых солдат.

      Да, эти трое послушников были яркими представителями Ордена Святой Франциски, – и директор Академии назвал их имена для участия в Имперских Играх не задумываясь и не колеблясь.

      Хотела бы я видеть их лица, когда им сообщил директор, что они будут представлять вассалов Сан-Франциско перед лицом самого Владыки Нинурты,– подумала сестра Жаклин, даже тихо рассмеявшись. – Надеюсь, ребята не подкачают …

      Остановившись перед пришвартованными рыбацкими лодками и баркасами торговцев, Вергаро с досадой на лице огляделся по сторонам, вопросительно заглянув в глаза жрицы святой Николетт, и осторожно, но все же требовательно, поинтересовался

– А … где наш корабль? … Под флагом Лос-Анжелеса? …

    Сестра Жаклин внимательно оглядела длинный пирс, где кипела дневная работа грузчиков и моряков, озадаченно хмыкнула, размышляя, и, велев ребятам ожидать ее здесь, быстро куда-то ушла.

    Не было ее долго, и, томясь ожиданием, послушники    уселись на свои дорожные тощие мешки в тень, прячась от дневного зноя.

    Томас достал из глубоких карманов своей сутаны пачку дорогих сигарет и бензиновую зажигалку, воровато оглядевшись по сторонам, и, подмигнув друзьям, быстро раскурил одну сигарету на всех.

– Что-то долго ее нет,– пустив ноздрями дым, Томас передал сигарету Фернандосу.– Странно. Ее уже как час нет, ребята.

– Чую я, что-то уже пошло не так с самого начала,– быстро затянувшись, Вергаро передал сигарету Пенелопе.– Не думаю, что сестра Жаклин собирается вплавь плыть до города Владыки Нинурты.

– Не люблю я, когда твоя чуйка такое выдает,– философски округлив брови, ответила девушка, с наслаждением выпуская сладкий дым сигареты и внимательно поглядывая по сторонам.– Может, ее корабль перешвартовался и все … В любом случае, мы же едем на Имперские Игры как вассалы Его Величества, Его «копья» из города Сан-Франциско! … Боги, мы будем представлять наш город!

– И даже не Орден, а именно Сан-Франциско,– забирая у нее сигарету, флегматично проговорил Томас Кассель.– А это значит, туда сейчас направляются и другие «копья» – представители вассалов Его Величества Нинурты. В том числе и из Лос-Анжелеса. Странно, что их здесь не оказалось. Они ведь ждали нас, не так ли?

– Они нас кинули, что ли?– ухмыльнулся Фернандос Вергаро.– Я так понимаю, опоздавшие ко дню сбора пойдут на хрен с позором … Все же, представители «Копий» должны доказать, что они лучше других воинов своего Господина. А тут,– обосраться в самом начале!

    Томас Кассель внимательно посмотрел на своего друга.

– Дурак,– неуверенно буркнула Пенелопа Бот.– Ну тебя! …

– Ну а че?– зыркнул на нее Вергаро.– Вместо корабля – дерьмо на воде. И щепочки. Жаль нет надписи,– «догоняйте»!

– Не нагнетай, Фернандос!

    Томас цыкнул на них, велев замолчать, выкинул за спину окурок сигареты и торопливо поднялся на ноги, оправляя свою сутану.

    К ним направлялась решительной походкой сестра Жаклин, на ходу нервно поправляя свои выкрашенные в фиолетовый яркий цвет длинные волосы под шелк белого покрывала, – и судя по выражению лица жрицы, она явно шептала себе под нос не святые псалмы, но при виде троих послушников, она заулыбалась бодрой улыбкой, и весело прокричала им еще издалека

– А вот и я, мои дорогие! Не слишком заждались меня?!

    Она прошла к ним, резко остановившись, заложила руки за спину, и с натянутой улыбкой оглядела своих подопечных.

– Корабля не будет,– громким шепотом, не сводя с нее глаз, сказал Вергаро в сторону Томаса Касселя.

    Сестра Жаклин посмотрела на него с тихим бешенством.

– Госпожа Жаклин,– сдержанно и не громко заговорил Томас.– Если я правильно понимаю, нас … немного не дождались ваши сестры из Лос-Анжелеса. Предлагаю не терять времени на бессмысленные догадки, и поискать нам лодку. Когда нам нужно прибыть в Ниппур?

      Боевая монахиня выдохнула, разжав зубы.

– У нас три дня, Томас.

– Вот и замечательно! – воодушевленно воскликнул парень.– Здесь полно лодок, госпожа Жаклин, а мы как раз получили в казначействе Академии деньги на дорогу и проживание! Уверен, что мы сейчас же без особых проблем наймем судно до самого Ниппура!

    Вергаро и Пенелопа огляделись вокруг без особого энтузиазма.

– Братан,– уныло произнес Фернандос.– Здесь одни рыбаки и торговые суда. И все они с товарами. Нам проще взять их заложники.

– Значит, – после короткого раздумья решительно заявил Томас Кассель,– мы доплывем до ближайшего большого порта,– а это, как мне известно, порт Шувайх. Оттуда мы найдем судно до Ниппура.

    Пенелопа посмотрела на друга с восхищением.

– Думаешь, получится?– с сомнением переспросил Вергаро.

– У нас три дня.

    Сестра Жаклин молча скрестила руки на груди, напряженно размышляя, подняла глаза на Томаса,– и тихо ответила сквозь зубы

– В Шувайх нам, собственно говоря, и надо было. Там меня ждут еще две группы «Копий» Нинурты. Я должна их там забрать!

    Вергаро хотел что-то ляпнуть,– но поймал горящий бешенством взгляд зеленых глаз сестры Жаклин,– и буквально прикусил язык.

– То есть нам в любом случае, надо в порт Шувайх? – очень дипломатично переспросил боевую монахиню Томас Кассель.

    Она молча и коротко кивнула, опустив взгляд.

    Томас Кассель поднял свой дорожный мешок на плечо, быстрым шагом двинувшись вдоль пришвартованных баркасов и лодок.

    Сестра Жаклин молча двинулась за ним следом.

– А вдруг это,– первое испытание нашей веры от Госпожи Франциски?– шепотом спросил Вергаро у изумленной Пенелопы, подхватил свой мешок и поспешил за монахиней,– и послушница за ним.

    Томас прошелся вдоль рыбацких лодок, внимательно разглядывая хозяев, занятых работой, остановился перед большим рыбацким баркасом, размышляя, затем оглянулся на своих спутников, сделав жест рукой,– и решительно перепрыгнул на палубу суденышка. Сладко дремавший в тени спущенного паруса пожилой моряк, одетый в одни парусиновые шорты, проснувшийся от шума ног на палубе, рывком уселся, уставившись на непрошенных посетителей в монашеских облачениях.

– Во имя Господа Энлиля, уважаемый!– приветствовал его Томас.

– Во имя Господа …– машинально ответил рыбак, торопливо поднимаясь на ноги.– Чем могу помочь, господа францисканцы? …

      Томас оглянулся на сестру Жаклин, подбирая слова, чтобы деликатно и доходчиво донести до хозяина баркаса их просьбу, но тут, решительно отодвинув его плечом, вперед вылез Вергаро.

– Слушай, брат мой,– проникновенно заговорил коренастый послушник, положив рыбаку на плечо свою широченную, как лопата ладонь.– Сегодня у тебя великий день, клянусь гульфиком Первого Вождя Ржавой Когорты! Именно ты удостоился великой чести, брат мой, помочь нам доказать самому Владыке Нинурте, Протектору Шумера, что наш славный град Сан-Франциско лучший из его вассалов, и воины богини Франциски так же сильны, как и в Конкисту!

    Рыбак изумленно уставился на него, пытаясь что-то возразить, но Вергаро, сжимая его плечо и воздев вторую руку к небу, жарко и страстно продолжал вещать ему в лицо о том, что честь простому,– то есть ему, смертному быть сегодня в начале этого славного пути.

– Какой путь, на-хрен, святой брат?!– только и смог отчаянно лепетать хозяин баркаса, пытаясь освободиться.– Я не могу, у меня работа, я рыбу ловлю для города! … Вы лодкой ошиблись, верно?!

      Наблюдая за этой перепалкой огромными от изумления глазами, Пенелопа наклонилась к не менее изумленному Томасу и шепотом спросила его, косясь в спину молчавшей сестры Жаклин

– Он клянется гульфиком Первого Вождя? … Но Первый Вождь Ржавой Когорты,– Ангелина Формоза! У нее и члена то не было!

    Девушка зажала себе рот, чтобы не засмеяться в голос, Томас тоже отвернулся, трясясь от беззвучного хохота,– сестра Жаклин посмотрела на них, гневно сверкнув гневом в зеленых глазах, но тут Вергаро взревел на весь пирс, словно разъяренный буйвол

– Да как ты смеешь, человек, стоять на пути слуг богини Франциски?! … Жадность и глупость ,словно блевотина жабы, застилают твой взор! Но раз жадность пожирает тебя, словно уксус анальное отверстие вора у позорного столба, то да будет так, да будет, да будет!    … Я мог бы проклясть тебя, брат мой, но    – добрый пастырь, и я заплачу тебе, ибо любой труд должен быть вознагражден!

    Уже даже святая сестра Жаклин уставилась на Вергаро во все глаза, открыв рот от удивления, а послушник, царственным жестом повернувшись к ней, громко провозгласил

– Благословите на благое дело, госпожа Жаклин!

    В ее зеленых глазах мелькнула какая-то детская растерянность.

– Благословляю, брат Вергаро,– пискнула она.

    Фернандос Вергаро важно благодарно кивнул, вновь повернувшись к хозяину баркаса, который уже на полном серьезе, похоже, уже собрался звать на помощь стражу порта, но тут послушник поднес жестом фокусника к его лицу руку, щелкнув пальцами, – и перед изумленными глазами рыбака сверкнула золотая монета.

– Этот прекрасный, золотой дублон, отчеканенный на монетном дворе Сан-Франциско, – достойная награда твоей помощи, брат мой, и ты его получишь сразу, как только мы отправимся в путь!– торжественно провозгласил Вергаро.– Это больше, чем ты заработаешь на рыбе за весь год, – и боги именно тебе послали этот шанс!

      Хозяин баркаса уставился на золотую монету во все глаза.

      Готов поспорить,– усмехнулся Томас,– бедный рыбак золотого в руках не держал за всю свою жизнь, его баркас хорош, но стоит меньше десяти серебряных монет, но и эта сумма вряд ли ему доступна, и наверняка, он уже много лет выплачивает кредит ростовщику. А золотой дублон разом решит все его долги …

    На лице рыбака жадность боролась с отчаяньем.

– Куда же вам надо отплыть, святой брат?

– В графство Кувейт, сегодня,– Вергаро ощерился в усмешке, словно кот, играя монетой перед глазами рыбака.– Порт Шувайх. Один день пути в одну сторону, брат мой. Погода для пути отличная!

– Но … у меня договор с городом на рыбу …

Вергаро сжал перед его носом свои пальцы в огромный кулак,– золотой дублон исчез с глаз долой,– и зловещим шепотом проговорил

– Значит, и золото не нужно тебе, безумец? … Тогда я даю тебе выбор! Мы забираем твой баркас и сами плывем в Кувейт! Отыщешь свой баркас в порту Шувайх! В любом случае, ты получишь от меня плату! – он вложил в руку окончательно одуревшего рыбака золотую монету и вытащил из своего кармана подорожную грамоту из Академии.– Видишь этот документ?! Это разрешение, подписанное самим епископом! Мы могли бы реквизировать твой баркас, ничего не объясняя, прямо сейчас, ничего не заплатив,– но я добрый пастырь, и знаю, как ты и твоя семья нуждается в пропитании!

    Томас тихо застонал, закрыв глаза. Если рыбак умеет читать …

– Ты подумай, несчастный,– тихо, с угрозой, между тем, закончил Вергаро.– Или ты плывешь с нами, или мы плывем без тебя. На твоем баркасе. Можешь его потом забрать в порту Шувайх!

    Хозяин баркаса посмотрел на монету в своей ладони, с отчаяньем оглядел стоявших перед ним послушников и монахиню с фиолетовыми волосами, – Вергаро еще раз бесцеремонно сунул ему под нос подорожную Академии, глядя в глаза,– и беспомощно кивнул, сделав приглашающий жест куда-то в неопределенном направлении

– Добро пожаловать, господа, на мой баркас …

Когда он отвернулся, чтобы отвязать канат от швартовочного бревна, Пенелопа за его спиной восхищенно показала Вергаро большой палец, и парень, покраснев, шутливо раскланялся в ответ.

    Сказать, что боевая монахиня Святой Блудницы Николетт была шокирована и впечатлена этой троицей юных послушников Ордена Святой Франциски,– значит, не сказать ничего.

    Но она быстро взяла себя в руки, и надо отдать ей должное,– весь день пути по бурному морю до порта Шувайх,– Томаса нещадно мутило от качки и неудержимо рвало на родину,– она почти не проронила ни слова, молясь и наблюдая за послушниками. Если у сестры Жаклин и были до этого какие-то сомнения, почему выбор директора пал именно на этих троих, то теперь вопросов у нее не осталось.

    Она лишь шепотом спросила Вергаро, когда хозяин баркаса был занят парусами и управлением своего добротного судна

– Откуда у тебя дублон? Не думаю, что это твои деньги на дорогу.

– Увы, госпожа,– смиренно ответил юноша.– Моя семья богата, и я получил этот империал в подарок перед учебой много лет назад.

Сестра Жаклин внимательно посмотрела ему в глаза.

– То есть, ты отдал ему свои кровные деньги, Вергаро?

– Деньги – дело наживное,– так же смиренно ответил он.

    Ветер был хороший и благоприятный, и к концу дня пути, когда солнце уже клонилось к закату, впереди замаячил нефтяные вышки и черные столбы дыма из кирпичных труб промышленной зоны порта Шувайх. Это был большой перевалочный порт и грузовой терминал, где отгружались нефть и уголь, для отправки на заводы в городах метрополии Шумер, – все эти богатства добывались в бесчисленных шахтах и нефтяных и газовых месторождениях. На них работали, в основном, местные уроженцы Кувейта,– потомки диких воинов – оттоми, веками обитавшие когда-то в этих болотах, до сих пор были одними из лучших вассалов Сан-Франциско, славившиеся своей свирепостью и преданностью.

      Сестра Святой Блудницы Николетт особо и не скрывала, что ожидала увидеть в грузовом порту Шувайх корабль под флагами Лос-Анжелеса, – но его там так же не оказалось. И судя по взбешенному выражению на лице боевой монахини, когда она вернулась от управления порта к ожидавшим ее в обеденном зале портовой гостиницы послушникам-францисканцам, о корабле из Лос-Анжелеса здесь не слышали, и сюда он не заходил.

– Спорю на золотой империал,– шепотом сказал Фернадос Вергаро на ухо Пенелопе,– у нее с сестрами Святой Николетт какие-то терки, и нас вместе с ней тупо кинули, чтобы мы опоздали. Твари …

– Заткнись, Вергаро,– сквозь зубы ответила ему послушница, мило улыбнувшись усевшейся напротив них за стол боевой монахине.

      Томас, подняв взгляд, настороженно посмотрел на нее.

– Завтра мы должны быть в городе нашего господина Нинурты любой ценой!– злым, звенящим голосом прошипела сестра Жаклин.– По мимо вас, дети мои, у меня здесь еще шесть человек! Две группы, одна от оттоми из Шувайх, и вторая тоже из Сан-Франциско, из колледжа Утонченной Кухни Владыки Гибила.

– Из Сан-Франциско? – удивился Томас.– Как они здесь оказались?

– Проходили здесь практику и получили уведомление об участии в Имперских Играх!– прошипела сестра Жаклин.– Богиня моя Николетт, дай мне только догнать этот гребанный корабль, я его …