Лис, Сова и город лжи

– Теперь твоя очередь, – неожиданно даже для самого себя сказал он. – Сделай мне.

Сольвейг испуганно отпрянула.

– Я… я же не умею! Сделаю криво…

Рейн ухмыльнулся и вновь направился в угол с кучей барахла. Порывшись там в ящике старого комода, достал странный на вид прибор, похожий на небольшой пистолет. Щёлкнул выключателем, и наконечник «пистолета» засиял ярким голубовато-белым светом.

– Смотри. Это облучатель. Гораздо проще, чем иглой. Вот специальные чернила к нему, наносишь рисунок… Смотри, здесь в памяти есть несколько коллекций, можно выбрать готовый. Ну, или просто имя напиши от руки. Или что хочешь. А потом обводишь рисунок – и облучатель просто сохраняет его на коже. Как штампик. Даже ребёнок справится.

На самом деле облучатель выжигал рисунок, и это было больнее, чем работа иглой, – потому-то его почти не использовали, – но Рейн решил не говорить об этом Сольвейг, чтобы не напугать ещё больше. Он протянул девушке «пистолет», и она взяла его и без того дрожащими руками.

С опаской включила, вздрогнув при этом, – словно ждала, что прибор взорвётся или обожжёт её. Начала листать меню выбора рисунков. Листала и листала, задерживаясь на некоторых вариантах ненадолго… Рейну было любопытно, что же она выберет. У него хватало не очень удачных и не очень качественных татуировок – а иногда он просто набивал себе очередные геометрические узоры «под настроение», не особенно стараясь, – так что вряд ли выбор Сольвейг мог ощутимо испортить его внешний вид. Ну, разве что она потребует набить милого мультяшного зайца где-нибудь на щеке – тогда Рейн скорее всего отказался бы. Наверное. Потому что, если Сольвейг очень сильно попросит, он бы согласился и на зайца, лишь бы её порадовать.

Тем временем Рейн тоже стянул футболку и улёгся на диван, под свет лампы, в ожидании.

Пролистав базу готовых рисунков до конца, девушка разочарованно поджала губы. Посмотрела на баночку с чернилами, бросила взгляд на голую грудь Рейна – там же над сердцем, где он нарисовал ей свою карту. Но затем зацепилась взглядом ниже.

– Это у тебя лис? – выдохнула она в восхищении.

– Мм, – согласно мыкнул парень.

Он поднял правую руку, открыв большую монохромную татуировку – спящего лиса, уютно обвившегося вокруг его торса на середине рёбер. Передняя половина лиса заканчивалась острым носом недалеко от солнечного сплетения, а задняя уходила на спину и там кончиком пышного хвоста обвивала позвоночник.

– Покажи! Поднимись! – Сольвейг в нетерпении сама потянула его выше, чтобы осмотреть рисунок со всех сторон. – А тут… кто это?

– На лопатке? – Рейн попытался вывернуть шею так, чтобы увидеть, куда она указывает.

– Ага, – девушка провела пальцем по его коже, обрисовывая линии.

– Мама. Она любит васильки, так что добавил.

– Это твой эскиз? – в её голосе звучало искреннее удивление.

– Конечно.

– Ничего себе… Чем-то похоже на женские портреты Матисса. А это?.. – теперь её палец коснулся правой лопатки в нескольких местах, обозначая точки звёзд.

– Созвездие. «Лисички». Просто в шутку.

– А это?.. Это?.. – Сольвейг вела пальцем по его коже, касаясь то одной, то другой татуировки.

Рейн объяснял – хотя зачастую эти линии, точки и схематичные узоры ничего и не значили, а просто выражали его настроение в тот момент, – но когда её палец добрался до изображения монеты на правом запястье, монеты с буквой «Х», он перехватил её руку и сказал твёрдо:

– Хватит. Давай уже делать.

– Хорошо, – взгляд Сольвейг всё же скользнул обратно к рисунку монеты, но настаивать девушка не стала. – Но я не знаю… У тебя столько всего…

– Сделай что хочешь. – Рейн лёг обратно на диван. – Просто на память.

И вдруг её взгляд стал твёрже – словно Сольвейг приняла решение. Она аккуратно взяла баночку с чернилами и макнула туда указательный палец. Затем приложила его к груди Рейна – прямо над сердцем.

– Вот, – выдохнула она, отнимая палец. Её грудь вздымалась от волнения. – Это тебе.

Удивлённый, Рейн посмотрел на тёмный, ажурный узор на своей груди – там, где сильно колотилось сердце, – и его лицо стало серьёзным. В их мире отпечаток указательного пальца был всем: удостоверением личности, ключом, кошельком. Богачи прятали свои отпечатки, в общественных местах носили тончайшие, почти невидимые перчатки – чтобы не оставить где-либо случайный след, – а некоторые параноики носили их и дома, не доверяя даже членам семьи. И вот так дать другому человеку – не родственнику, а парню из Низа – полный доступ ко всем своим данным – это был слишком серьёзный шаг.

– Уверена?

Сольвейг замялась на несколько секунд… Но кивнула.

– Ты точно уверена? – на этот раз он решил настоять.

– Абсолютно, – она посмотрела ему в лицо прямым открытым взглядом. – Я так хочу.

Молча, он взял облучатель. Включил его. Голубоватый свет озарил комнату. Рейн в последний раз вопросительно взглянул на Сольвейг – и она кивнула. Положила руки на прибор поверх его пальцев. И вместе они повели жгучим лучом след по его груди – вплавляя чернила в кожу навсегда.

Процесс занял всего несколько секунд, Рейн даже не поморщился, только задержал дыхание от боли. И вскоре на его груди чернела, чуть поблёскивая, новая татуировка.

Не удержавшись, парень коснулся её пальцами, провёл с нажимом, словно проверяя, нормально ли сработал облучатель, не сотрётся ли результат. Но на самом деле Рейну просто было приятно прикасаться к отпечатку Сольвейг на его коже: словно теперь её прикосновение навсегда осталось с ним, призрачно ощущаясь на груди – прямо над горячо стучащим сердцем.