Монстр в её глазах

Капздец!

Вот это я удачно заглянула, ничего не скажешь…

– Тебе чего, красавица? – бросает один из парней, одаривая меня заинтересованным взглядом.

– Богдана ищу, – сиплю еле слышно, в шоке пялясь на них, не зная, куда глаза деть.

В итоге тупо упираюсь взглядом в пол. Но всё равно нет-нет, да посматриваю. Ну а как не смотреть, когда они все здесь такие высоченные, здоровенные и с голым торсом, на котором чётко выделяются пресловутые кубики? Да тут самая скромная скромница не удержит своё любопытство. Как опять же любит говорить всё та же моя подруга: стыдно, когда видно. А тут как раз и не видно, всё полотенчиком прикрыто.

– Да зачем он тебе? Смотри, как нас много, выбирай любого!

– А можно и сразу двух. Или трёх. Тебе как больше нравится?

Боже, что они несут? Я натянуто улыбаюсь, буквально заставляя себя оставаться на месте, а не срываться и бежать из этого душного помещения, чувствуя, как меня топит в стыде и смущении, а вместе с тем и каждая частичка доступной чужим взглядам кожи полыхает огнём.

– Вы все просто идеальны, – отвешиваю я им честный комплимент, не зная куда деть глаза и руки от волнения. – Но сейчас мне всё же нужен Богдан. Подскажете, где я могу его найти? – поднимаю на них робкий взгляд, не менее робко улыбаясь им.

В ответ получаю ещё больше улыбок. И дружное указание в нужную сторону.

– За соседней дверью твой Богдан, красавица, – дополняет вслух тот, кто говорил со мной прежде, и кто был ближе всех ко мне.

Не мой он, но я не спорю. А то, если ещё хоть немного тут задержусь, точно рухну в обморок от переизбытка эмоций.

– Спасибо, – благодарю от всей души и спешу свалить, пока они не подумали, что я согласна тут с ними задержаться.

– Эх, и почему этому Богдану вечно всё лучшее достаётся? – доносится до меня уже из-за спины демонстративно унылое.

Улыбнувшись, я всё-таки не выдерживаю и, обернувшись, посылаю им всем воздушный поцелуй, прежде чем юркнуть за обозначенную дверь.

Фух, кажется, пронесло!

На этот раз мне везёт, я точно попадаю, куда должна.

Внутри нужного мне помещения тихо, как в морге, лишь где-то вдали слышится едва различимый скрип какого-то тренажёра. Справедливо решив, что именно там я найду Богдана, иду по узкому проходу между другими тренажёрами вглубь зала.

Справа от меня, вдоль всей стены, располагаются огромные окна, благодаря чему, несмотря на отсутствие света, обстановка зала просматривается достаточно хорошо. Могло бы быть и светлее, но погода за окном сегодня сильно облачная и с самого утра валит снег. Да и полумрак мне всегда нравился куда больше. К тому же моих горящих огнём щёк в нём не так видно. Всё же, несмотря на внешнюю бойкость, мне до сих пор немного не по себе из-за случившегося конфуза.

Это ж надо было так попасть!

Хотя стоило догадаться, учитывая, что этот день с самого начала совершенно не задался. В целом, как и вся последняя неделя. Но об этом лучше не думать. Да и не приходится. Я вижу Богдана.

И снова, как час назад, я не могу не смотреть на него. Меня опять магнитит к нему, как положительный заряд к отрицательному, сама не знаю почему. Я просто не в силах это побороть. Напоминаю себе, что у него есть девушка, и мне даже в мыслях нельзя смотреть в его сторону, но всё это разбивается о его угрюмый профиль. Так хочется подойти и провести пальцами по линии подбородка, подняться выше по скулам к вискам, скользнуть дальше, а затем зарыться пальцами в торчащие в разные стороны волосы, взмокшие от долгой тренировки, узнать, наконец, какие они наощупь. Вновь столкнуться с ним взглядами. И, возможно, увидеть улыбку. Какая, интересно, она у него?

Кажется, я схожу с ума.

Или не кажется.

Потому что я всё-таки делаю ту самую роковую ошибку – шагаю вперёд. И, конечно же, Богдан тут же меня замечает.

Ой, мама…

Врезается в меня своим взглядом, как я и хотела. Вот только у меня от него мурашки ужаса бегут, столько в нём тьмы и скрытой ярости отражается. Ещё через миг отшатываюсь назад, когда он сперва резко садится на лавке, а затем поднимается на ноги. Резко, но по-хищному плавно и легко. Достаёт из ушей наушники, убирает в карманы. При этом так и не сводит с меня своего тёмного взора, под которым я в очередной раз тушуюсь, до судорог в напряжённых мышцах сжимая в руках его рюкзак. Надо бы отдать, но я не то что двигаться нормально, даже говорить больше не могу. Стою, смотрю на него, а внутри всё в страхе обмирает.

Зачем я к нему пришла?..

Я точно не в себе была в тот момент, когда принимала это опрометчивое решение.

Вообще не нужно было трогать его вещи. Чёрт меня дёрнул, не иначе, забрать их с собой.

– Какого ты здесь забыла, новенькая? – зло спрашивает он, глядя на меня исподлобья, и я невольно втягиваю голову в плечи, избегая и дальше смотреть ему в глаза.

Скольжу взглядом ниже, отмечая, что вместо прежней одежды на нём сейчас надеты безрукавка и длинные шорты, но всё опять чёрное, прям как его настроение. А я точно ненормальная, потому что вместо того, чтобы извиниться, бросить в него рюкзаком и свалить, залипаю на его открытых руках. На них чёрной краской выбито множество татуировок, берущих своё начало от шеи и до самых кистей. Так… вульгарно. И жутко некрасиво. По крайней мере, до сегодняшнего дня я так и считала. До Богдана. На нём эти рисунки смотрятся до того гармонично, словно он с ними родился, и они являются его неотъемлемой частью, как те же ногти и волосы.

– Ты оглохла? – повышает он голос, и я густо краснею, понимая, что опять засматриваюсь на него неприлично долго.

– Нет, – мотаю головой, удивляясь самой себе.

Что со мной, и правда, происходит? Будто я реально парней раньше не видела. Да вот буквально несколько минут назад целую толпу в полотенчиках разглядывала, и ничего. Полюбовалась и ушла, в тот же миг позабыв о них, а тут едва взгляд отвести получается. Снова и снова ловлю себя на том, что разглядываю его.

Он намного выше, чем мне кажется поначалу. Если я к нему приближусь, то едва ли макушкой ему до подбородка достану. А плечи до того широкие, вряд ли получится полностью обеими руками обхватить, если захочу обнять его. Разве что за талию.

И, боже ты мой, о чём я опять думаю?

Какие ещё обнимашки? С ним! С тем, кто, кажется, меня сейчас точно прибьёт, если я продолжу молчать и дальше. Вот только что сказать-то?

– Я принесла твой рюкзак, – вытягиваю руки вперёд с обозначенным.

И тут же роняю его, когда Богдан резко подаётся вперёд и хватает меня за руку, притягивая к себе. Спотыкаюсь через упавшую вещь и буквально падаю в его объятия. Вот уже второй раз за день. Как проклял кто. А он так смотрит… Сердце замирает и при этом принимается стучать быстрее прежнего. И гораздо, гораздо громче. Почти оглушает своим набатом. Ничего не слышу. Только ощущаю, как кожа на талии начинает гореть даже через несколько слоёв одежды под его грубым прикосновением.

– Отпусти, – пищу придушённым голосом.

Толкаю его от себя. Но он только крепче сжимает меня в ответ. А в глазах опять закручивается жуткий шторм, перемалывает в пыль всё моё сопротивление, пленит и манит. Сама не замечаю, как перестаю вырываться, заворожённая этим его взглядом, в котором больше ни намёка на злость. В нём разрастается пожар.

– Богдан, – смотрю на него умоляюще.

Пусть отпустит меня, наконец, а лучше отойдёт на безопасное расстояние. Желательно, чтобы не меньше километра было между нами. Но он не только не отходит, а ближе к себе прижимает.

– Вот это ты попала, новенькая, – выдыхает мне в губы.

А затем делает то, что переворачивает весь мой мир с ног на голову. Богдан берёт и целует меня. Ловит ладонью за затылок, притягивая к себе, а затем нагло и бесцеремонно вторгается в мой рот своим языком.

И это какой-то кошмар!

Ему даже мои очки не помеха. А вскоре они и мне перестают мешать, когда он срывает их и отбрасывает куда-то в сторону. Я не вижу, только слышу стук от их приземления где-то неподалёку. Едва ли фиксирую это сознанием. Я настолько растеряна и обезоружена, что даже не сопротивляюсь, позволяя его губам и дальше сталкиваться с моими. Снова и снова терзать их, кусать, лизать, и всё заново, по кругу.

По телу табун мурашек проносится, когда он вдруг смягчает свой напор, а рука на моём затылке скользит ниже, пальцы давят на шейные позвонки, ведут ниже незримую дорожку. Покоящаяся на талии ладонь тоже надавливает сильнее, заставляя податься вперёд, ему навстречу, исключая любой зазор между нами. Теперь не разобрать, где начинается он и заканчиваюсь я. Мне кажется, я вросла в него, начиная с губ. Сердце и то стучит в унисон с его сердцем. Бьётся, как одно на двоих. Или это у меня в ушах так шумит. Оглохла. Ослепла. Не дышу. Он дышит за нас двоих. Вдыхает в меня свой кислород, и я его глотаю, чтобы после отдать на очередном выдохе и обратно принять в себя. И так по кругу, раз за разом. Не позволяя ни на миг опомниться и вернуться в реальность.

Дрожу в его руках, но уже далеко не от страха. Меня кроет примитивным желанием быть к нему как можно ближе. И теперь не он, я сама плотно прижимаюсь к нему. Оборачиваю руки вокруг его шеи, притягиваю ниже к себе. Всё глубже погружаюсь в эти пьянящие ощущения. Нет меня.

Не знаю, что он делает со мной. Как это возможно. Я никогда такого прежде не испытывала. И никогда поцелуи не приносили столько удовольствия.

– Ведьма, – слышу хриплое.

– Да, – с тихим стоном подтверждаю услышанное.

Ни черта не понимаю, что он вообще говорит. Отвечаю чисто на автомате. Да и то не столько ему, сколько своим мыслям. В них я уже не думаю ни о каком сопротивлении.

Вдруг рядом что-то с грохотом падает. И этот громкий звук долбит не только по ушам, но и сознанию, вырывая меня из плена эйфории, самым жестоким образом возвращая обратно в реальность, где я только что совершила свою самую огромную ошибку из всех.

В ужасе смотрю на Богдана, но у него в глазах до сих пор ничего разумного не светится. Он вообще не понимает будто, что поцелуй завершился. Да и руки сжимают мои талию и затылок всё ещё чересчур крепко, не давая лишний раз пошевелиться.

И всё это под взгляды двух незнакомых мне девушек.

– Богдан, – давлю ладонями на его плечи.

Пусть отпустит меня, наконец, мне нужно отдышаться, желательно вдали от него. Мысли мечутся, как птицы в клетке, ни за одну нормально зацепиться не получается. Сердце тоже рвётся на волю, вот-вот пробьёт грудную клетку. И мою, и Богдана. Он так и не отпускает от себя, а я прям чувствую, как на моей шее затягивается невидимая удавка. Почти не дышу от стыда под взгляды двух девиц, которые как смотрели на нас, пооткрывав рты в шоке, так и продолжают стоять с уронёными челюстями.

До Богдана это тоже, пусть и не сразу, доходит.

– Вон! – слышится от него тихое, но настолько давящее, что не только девушки сбегают из зала, но и я умудряюсь отскочить от него.

Или он сам меня отпускает? Я не знаю и знать не хочу. Хватаюсь за воротник блузки и медленно пячусь от него к выходу. На Богдана смотреть не перестаю. Боюсь, что он опять набросится, а я пропущу этот момент, и… кто знает, чем всё в итоге завершится на этот раз.

Как я вообще такое допустила?

Нет, не так.

Как я могла поддаться этому безумию?!

Какое-то помутнение рассудка, ей-богу.

Его фигура постепенно расплывается, чем больше расстояния становится между нами, но я игнорирую этот факт. Не собираюсь больше задерживаться ни на минуту в этом зале рядом с ним. Плевать на очки и сумку. Пусть себе забирает всё, только меня больше не трогает.

– Никогда. Никогда больше так не делай, – произношу задушено.

А после отворачиваюсь и всё-таки бегу прочь из помещения. Как можно быстрее. Как можно дальше. Не думая о том, куда именно несут меня мои ноги. Тут в принципе выбор невелик. В этой школе мне некуда бежать, только к себе в комнату. И уже там, закрывшись на ключ, позволяю себе выдохнуть. Оседаю на пол, чувствуя, как меня всю колотит. Всем телом дрожу, продолжая крепко сжимать пальцами края блузы.

Господи, что это только что было? С какого перепуга Богдан вдруг набросился на меня, словно зверь голодный? А если бы те две девушки не пришли? Даже думать страшно о таком!

Это не я ведьма, это он колдун!

Заколдовал, приворожил, заговорил, сглазил на себя. Ничем иным эту непонятную тягу к незнакомому парню не объяснить.

Мама, мамочка моя, что же мне теперь делать? Как это пережить? А если всё повторится? А если он сейчас придёт ко мне?

Кошусь на дверь, но та закрыта, за пределами комнаты тоже не слышно никаких звуков, похожих на шаги. Но я всё равно не расслабляюсь. Не могу. Меня всё ещё трясёт. Губы горят от невидимого ожога. До крови истерзал их этот изверг. Как мне теперь в таком виде людям на глаза показываться? Все же сразу поймут, откуда могли взяться такие следы. Что мне на это сказать, если спросят? А если догадаются, кто их оставил? Та же Марго. А если те две девушки проболтаются кому-то, что видели Богдана с какой-то рыжей девицей?

– Боже, во что ты вляпалась, Влада? Как же сильно ты вляпалась…

Богдан

Жажда. Дикая. Неуёмная. Всепоглощающая жажда. Такая, что желудок сводит, пока бешеное биение сердца разгоняет по венам вскипающую кровь. Пульс долбит в уши. Ломит виски. Я ни черта не слышу, кроме этих ударов, короткими медленными рывками втягивая в себя кислород, пока смотрю вслед убегающей девчонке.

Вот уж и правда ведьма!

Просто потому, что это реально что-то запредельное. Ни разу в жизни до этого момента мне не хотелось сломя голову броситься за кем-либо и догнать, вернуть, заставить остаться. На любых условиях. Моих. Я вообще не из тех, кто в ком-либо нуждается. По крайней мере, так было, сколько себя помню. Ровно до этого момента. До неё.

Синеглазка с золотистыми косами. Та, кто самим фактом своего существования выбивает весь воздух из моих лёгких, стоит лишь раз на неё посмотреть. Финита ля комедия всей моей жизни с первого взгляда. И как на повторе, одно и то же в моей голове картинкой из недавнего прошлого, как эта ведьма стоит перед всем классом и не смотрит ни на кого из нас, пока в её волосах играют лучи солнца, а я могу думать лишь о том, как сильно зудят мои ладони от желания намотать эти косы на кулак. Натянуть на руку, запрокинуть симпатичное личико, которое она зачем-то прячет за несуразными очками, а затем накрыть искусанные розовые губы своими, и терзать, терзать, терзать. До синяков. В кровь. Не только её губы.

Всю…

Чтоб на этой миниатюрной хрупкой фигурке не осталось ни миллиметра, которое бы я не отметил…

Кажется, я шизанулся.

Но не похрен ли?

Похрен.

Тем более, что один шанс остаться нетронутой я ей уже предоставил, когда свалил из класса, начав терять контроль, с которым у меня и без того всегда вечные проблемы. Второго шанса не будет. Не после того, как я слышу от неё писклявое и ни разу не убедительное:

«Никогда. Никогда больше так не делай».

Смешная. Пугливая.

И вкусная, аж до отвала башки.

Да, башню сносит по крупному. Даже после того, как она сваливает от меня. Очень уж глубоким осадком въедается в нутро её сладкий запах.

Чем она себя облила?

Феромоны? Афродизиаки?

Поэтому меня так клинит до сдвига по фазе?

Хотя пофиг, почему. Куда интереснее поднять потерянные ею при побеге от меня ленты, очки, сумку. Неплохой такой повод встретиться с девчонкой вновь. Мне-то самому он не нужен. Но теперь и у неё не будет повода и возможности удрать от меня раньше времени.

Сумку перекидываю через плечо, заодно и свой рюкзак подбираю. Очки засовываю в карман. А вот атласные ленточки… ленточки решаю оставить себе. Они хранят тонкий, едва уловимый запах моей ведьмы. Повязываю обе на левое запястье, чтоб оставались на виду и в лёгкой досягаемости.

– Ну что, нашла тебя та рыжая красотка? – интересуется Измайлов из параллели, вывалившийся из раздевалки, едва я покидаю тренажёрку.

Он не один. Вместе с ним и вся его компашка баскетболистов-качков любителей покрасоваться своими бицепсами перед девчонками. Все как один одновременно с озвученным вопросом заглядывают мне за спину, словно за ней могла бы сейчас спрятаться синеглазка, но естественно ни хрена не находят. Кроме моей не особо дружелюбной реакции.

– Как запомнил, так и забудь про неё, – советую мрачно в качестве ответа.

На роже Измайлова отпечатывается удивление. Вместе с ним приходит и понимание, что лучше бы так и сделать. Но не его дружку справа.

– Ты же с Марго, зачем тебе вторая? – хмыкает Решетов.

А я смотрю на него и размышляю, то ли съездить ему по челюсти, чтоб точно заткнулся, то ли проявить ещё немного терпения и подождать, когда он вспомнит, кому именно сейчас эту дичь ляпнул.

Реально вспоминает.

Хотя и не совсем он.

– Не все же такие лузеры, как ты, – пихает локтем в бок Решетова Садовский. – Я бы на месте Дана тоже не отказался иметь две тёлки сразу. Зачем отказывать себе в таких маленьких радостях жизни?..

– Ты бы ни на чьём месте не отказался, только тебя даже Харитонова, которая обычно вообще всем даёт, отшила, так кто из нас рил лузер? – огрызается Решетов.

Коридор наполняет всеобщий ржач. Хотя тот же Измайлов ненавязчиво жмётся ближе к стеночке, заметив, что всеобщее веселье обходит меня стороной, и своих дружков тоже двигает прочь с моей дороги.

Что сказать…

Проблемы с контролем гнева у меня случаются и за меньшее. Тут каждый об этом наслышан. Везёт им, что у меня есть куда более насущные дела.

Например, куда пошла ведьма, когда от меня свалила?

Разумеется, в жилой блок. Покинув неудачников из параллели, я направляюсь прямиком туда. Выяснить, куда именно заселили златовласку, тоже не сложно.

Сложнее то, что будет дальше…

Моя рука замирает перед нужной дверью, едва я слышу донёсшийся из-за неё всхлип. Тихий. Едва уловимый. Но точно он. Сперва один. Затем другой. И ещё. И ещё.

Она плачет.

Из-за… меня?

Из-за того, что я сделал?

И кто скажет, почему одна только мысль об этом будто чёрную дыру в мозгах моментально прожигает? По венам уже не кровь бурлит, сгустки чистейшего яда. Травят. Оставляют горький тошнотворный привкус, от которого срочно требуется избавиться любым доступным способом.

Набить кому-нибудь рожу – фактически идеальный способ. Проверенный. Неоднократно. Есть и другой. Хотя им пользоваться в данный момент я не намерен.

Или намерен?

Потому что он буквально сам плывёт в руки, стоит мне отвернуться от двери в комнату синеглазки.

– Дан? – удивлённо хлопает ресницами остановившаяся передо мной Марго. – Ты что здесь делаешь? – спрашивает, а сама скользит липким взглядом по моей руке, в которой зажата лямка женской сумки.

– С каких пор тебе интересно, чем я занят? – отзываюсь, вопросительно выгнув бровь.

– Мне всегда интересно, просто не хочу тебя доставать приставучими расспросами, как последняя ревнивица.

На её сдобренных жирным блеском губах расползается кокетливая улыбка, а Градская прижимается ко мне ближе, обдавая терпким облаком своего цветочного парфюма, тронув пальчиками моё плечо, заискивающе глядя мне в глаза снизу-вверх.

Мля, терпеть не могу, когда она такое исполняет.

– Мы расстались, Марго. Забыла? – избавляюсь от навязчивого прикосновения.

– Я помню, – улыбается она беззаботно. – Но это же не значит, что мы не остались друзьями? – добавляет всё в той же кокетливой манере, выдерживает короткую паузу, после которой опять прижимается ко мне вплотную. – К тому же, я же вижу, какой ты весь напряжённый сегодня весь день. Кто ещё может так помочь, если не я?

– Помочь… по-дружески? – ухмыляюсь, глядя на неё со всем шмальнувшим мне в мозг скептицизмом.

– Почему нет? – округляет глаза девушка. – Я помогаю тебе, а ты мне. Никаких обязательств, – чуть отодвигается и вновь переводит своё внимание на женскую сумку. – Конечно, если у тебя нет каких-то других планов на ближайшие полчаса, – заканчивает многозначительно.

Вообще-то планы у меня как раз есть. Вернее, были. А теперь… А что теперь? Стоять тут и дальше под дверью, как истукан, слушая чужие всхлипы, ощущая себя последним мудаком? Или же реально пойти, найти себе новые неприятности и отвести душу, помахав кулаками? А может поступить гораздо проще? Как и предложила Марго.

Размышляю я не так уж и долго.

– Нет, других планов у меня нет. Идём, – соглашаюсь после недолгих сомнений.

Сумка ведьмы остаётся перед её дверью.

Как говорится, клин клином…

Глава 3

Влада

Я безвылазно сижу в комнате до самого вечера. Ни на какие занятия больше не иду, изучая пропущенные уроки на школьном планшете через специальное приложение. Без очков плохо, но если прибавить масштаб страниц, вполне читабельно. Обед и ужин тоже пропускаю. Я бы вообще отсюда больше никогда не вышла, но на всё тот же планшет приходит напоминание о встрече с психологом, и, к сожалению, это не то, что можно пропустить. Если не приду, отправят на принудительную терапию в специализированную клинику с соответствующей пометкой в личном деле. Нельзя такого допускать. И без того чуть туда не попала, когда с дуру ляпнула полиции, что моих родных загрыз получеловек-полузверь, а не медведь, как позже постановило следствие. Благо, хватило ума вовремя прикусить язык и переобуться в показаниях. А сейчас, спустя недели, я и сама уже не уверена, что мне не привиделось всё со страху тогда. Ну какой в самом деле зверочеловек? Чушь полнейшая! Вот и оставшийся след от когтей на моём животе принадлежит скорее медведю. Поэтому я привожу себя в порядок, переодеваюсь в спортивный костюм, на губы наношу блеск, чтобы скрыть их истинное состояние, и… торможу у самой двери.

А вдруг Богдан меня там поджидает? А вдруг он там с Марго? А вдруг Марго уже всё знает? Хотя нет, знала бы, уже бы давно пришла и истерила вовсю. А раз молчит, значит не знает. Или готовит серьёзную месть.

Божечки мои, как страшно-то.

Ну зачем, зачем Богдан это сделал?

«Вот это ты попала, новенькая», – всплывает в памяти его хриплый шёпот.

Попала – не то слово.

Вляпалась по самую макушку.

А может он просто так подшутить надо мной решил? Просто слегка увлёкся в процессе.

Ага, слегка, до искусанных в кровь губ. Совсем немного.

Нет! Не пойду никуда! Тут останусь! Тут точно безопаснее!

На столе снова даёт о себе знать планшет, напоминая о том, что до встречи с психологом осталось всего пять минут, и я, тихо выдохнув, всё же выхожу из комнаты.

Будь, что будет!

Как выхожу, так и замираю, глядя на висящую на ручке двери с внешней стороны собственную сумку. Сердце тут же срывается в быстрый забег. Откуда она здесь? Надеюсь, её не Богдан принёс. Или его хотя бы никто не видел.

В коридоре на данный момент никого нет, и я вместе со своей находкой, пока никто не видит, быстро юркаю обратно в комнату.

С виду всё на месте. Разве что очки не нахожу нигде. Возможно, Богдан о них просто забыл. Или они куда-то завалились. Проверять некогда, а потому я, бросив свою ношу на кровати, бегом спешу в другое крыло. Опаздываю, конечно, но это ерунда. Куда важнее не показать того, что я вообще спешила. Пусть лучше думает, что мне по-барабану на эту терапию. Тем более, отчасти так и есть. Не вижу никакого смысла копаться в прошлом. А ночные кошмары… пройдут.

– Здравствуй, Влада. Рада тебя видеть. Проходи, пожалуйста, не стой на пороге, – слышится от Эвелины Львовны, едва я переступаю порог небольшого кабинета.

Сама она, ко мне спиной, и, слегка склонившись, поливает цветы на подоконнике. На ней тёмно-синее платье до колен с небольшим разрезом сбоку, талию подчёркивает тонкий кожаный ремешок. Несмотря на свой тридцатилетний с плюсом возраст выглядит она стройной и подтянутой. Длинные тёмные волосы собраны в низкий хвост, а на остром кончике прямого носа у неё прямоугольные очки, поверх которых она и устремляет на меня взгляд своих зелёных глаз, как только я подхожу к ней ближе.

– Здравствуйте, – здороваюсь в ответ.

За окном давно темно, но света в помещении почти нет, да и тот исходит от двух напольных ламп возле кресел для общения с посетителями. Я их игнорирую, делая вид, что меня тоже интересуют цветы. В последнее время мне так проще, когда не видишь собеседника, его глаз, а значит и жалости, которая обязательно появляется в них, стоит только разговору зайти о моей семье. Хотя конкретно в глазах этой женщины я с первой встречи вижу сплошь дружелюбие и спокойствие, что напрягает куда больше. Как и все наши разговоры ни о чём. Она не касается случившегося той ночью. Даже близко не вертит нашу беседу вокруг него. Но я же знаю, что рано или поздно коснётся, и лучше бы она сразу настояла на обсуждении произошедшего, чем вот так… Каждый раз идти к ней и думать, уж сегодня это точно случится. Но вместо этого женщина интересуется совсем иным: