Монстр в её глазах

Александра Салиева, Анастасия Пырченкова

Монстр в её глазах

Глава 1

Влада

– Знакомьтесь, ребята, это Влада Богданова. С сегодняшнего дня она учится вместе с вами.

Тучная женщина пятидесяти лет с забранными в пучок светлыми волосами слегка подталкивает меня в спину, вынуждая сделать шаг вперёд. По небольшому, современно оборудованному помещению с тремя рядами парт разносятся многочисленные смешки, а все взгляды вдруг сосредотачиваются на одиноко сидящем у окна коротко стриженном брюнете. Я тоже отрываю взгляд от стены перед собой, куда старательно пялилась всё это время, и осторожно смотрю на него, пытаясь понять, причём здесь вообще он.

Красивый. С выразительными скулами, прямым носом, довольно пухлыми губами и глубоким взором тёмно-карих глаз в обрамлении длинных и густых ресниц. Таких же прямых и острых, как его пристальный взгляд в мою сторону. Насквозь врезается в меня. Вспарывает усеянную веснушками кожу, отчего её обагряет румянцем смущения. Он быстро стекает по шее вниз, и меня почти душит этим жаром. Не в силах перестать смотреть на него, я пытаюсь считать про себя в попытке успокоиться, но получается откровенно паршиво.

Вместо коричневой школьной формы, как у всех, на нём надеты чёрные джоггеры и бомбер с большой белой цифрой восемь на широких рукавах. Но не этим он выделяется среди всех остальных в классе. От брюнета веет концентрированной мощью и сильнейшей энергетикой, окутывает, пригвождает к месту, заставляет дышать через раз. Будто в этом мире больше не существует никого другого. Только он один. И скромно стоящая в стороне я.

– Кажись, она здесь теперь не только учится, особенно с некоторыми из нас, да, Богдан? – доносится вдруг с задних парт.

Резкий возглас возвращает в реальность. И я, вздрогнув, с ужасом осознаю, что наши гляделки не остались незамеченными. Щёки начинают гореть ещё жарче прежнего, так и тянет накрыть лицо ладонями и выдать кучу оправданий за содеянное.

Что на меня вообще нашло? Будто красивых парней раньше не видела. Да и не такой уж этот Богдан и красивый.

Богдан.

Вот же… До меня запоздало, но всё же доходит, что именно веселит всех в классе.

Богданова Влада.

Влада Богдана.

Как принадлежащая ему вещь.

А я ещё и пялилась на него неотрывно, как идиотка какая-то.

Боже…

Отведя взгляд, я снова делаю вид, что меня интересует исключительно стена напротив. Она окрашена в приятный мятный оттенок и украшена портретами известных математиков. Всю нижнюю часть скрывают шкафчики с книгами и прочей ерундой, а сверху расставлено много кадок с комнатными растениями.

Я люблю, когда в помещении есть зелень. Здесь её много. Интересно, а можно будет забрать пару горшочков к себе в комнату? Соседки у меня нет, так что они там точно никому не помешают. Надо будет обязательно спросить.

В общем, думаю о всякой ерунде, как могу, только бы не думать, как опозорилась только что на весь класс.

Не спасает и то, что Богдан быстро пресекает чужое веселье.

– Сам захлопнешься или помочь? – предлагает мрачно ляпнувшему ядовитое замечание в мой адрес.

На его скулах играют желваки. Он поджимает свои пухлые губы, хватает лежащий на столе карандаш и принимается вертеть в своих руках. Он… злится? Похоже на то. И больше не смотрит в мою сторону. А вот я опять смотрю на него зачем-то. Как магнитом тянет взглянуть на него ещё раз хоть одним глазком. Чувствую себя дурой и всё равно смотрю. И лишь когда карандаш в его руках ломается с глухим щелчком, прихожу в себя. И снова краснею.

Да что со мной не так?

Ни одной адекватной мысли, сплошь толчки пульса в ушах. Сквозь них, как издалека, пробивается голос Аглаи Семёновны. Неудивительно, что не воспринимаю. И лишь когда по классу снова разносятся смешки, а всё с той же задней парты слышится неугомонное:

– Ну, вот, я же сказал!

Только тогда я понимаю, что от меня чего-то ждут.

– Хватит, – перекрывает всеобщий шум Аглая Семёновна, стуча ладонью по столу. – Давайте уже начнём наш урок. Влада, садись, пожалуйста, – машет она в сторону Богдана.

Не сразу соображаю, что это мне так ненавязчиво предлагают расположиться рядом с ним.

Шумно выдыхаю, и… остаюсь стоять на месте.

– Влада, поторопись. И так много времени потратили на представление тебя всем, а у нас на сегодня довольно много работы заготовлено.

По классу проносятся стоны разочарования, кто-то просит быть снисходительнее, кто-то и вовсе требует познакомиться со мной поближе, лишь бы не начинался урок, а я всё никак не могу заставить себя сдвинуться.

– А можно мне за другую парту?

Ой, ой, ой, это я сказала? Судя по взбешённому взгляду Богдана, так оно и есть. Собственно, то и приводит в чувства.

Что я делаю? Зачем нарываюсь? Ну, подумаешь, нам вместе сидеть за одной партой предстоит. Это же сущая ерунда. Тогда почему я так трушу? И сердце вновь ходуном ходит. Стучит, как в последний раз.

– Влада, – мягко, но с укором обращается ко мне учитель, и я всё же заставляю себя шагнуть вперёд, навстречу Богдану.

Как нырок на многокилометровую глубину. Сразу на самое дно. В ушах звенит, перед глазами плывёт, а в лёгких весь воздух резко заканчивается. И чем ближе я становлюсь к его парте, тем крепче он сжимает в своих руках поломанные части карандаша. И тем сильнее стучит моё сердце.

Всё ближе и ближе к нему.

Шаг. Ещё один. Третий. Пятый. Шестой.

Я иду, но вижу только его глаза. С тёмной окантовкой по краю радужки, будто кто-то коричневую краску пролил на чёрный холст. Зарисовать бы их. Запечатлеть на память. А ещё научиться, наконец, смотреть себе под ноги. Потому что, заглядевшись на чужое лицо, я не замечаю лежащий в проходе чей-то рюкзак, и, споткнувшись, с тихим охом лечу вперёд.

Всё происходит слишком быстро. Опомниться не успеваю, только выставить ладони вперёд, когда чужие руки крепко хватают за талию и тянут на себя, а я оказываюсь лицом к лицу к… Богдану.

Так мы и замираем. Я, упираясь обеими ладонями в его необычайно твёрдые плечи, ошарашенно глядя на него. И он, продолжающий удерживать меня возле себя. От него исходит едва уловимый запах чего-то терпкого и мускусного, и я ловлю себя на мысли, что дышу глубже обычного, намеренно втягивая в лёгкие этот аромат, запоминая его. Так и тянет надавать себе пощёчин за происходящую глупость, но руки по-прежнему сжимают широкие плечи, кажется, даже крепче прежнего. Не понимаю, что со мной происходит, но сопротивляться этому тоже не получается.

– Спасибо, – шепчу едва слышно, чувствуя, как моя кожа снова принимается жарко полыхать под пристальным взглядом.

Богдан приоткрывает рот, поначалу явно собираясь ответить, но по итогу молчит, только с шумом выдыхает, а затем крепко стискивает зубы и, брезгливо скривившись, отталкивает меня от себя, после чего вовсе отворачивается. Как ведро ледяной воды мне на голову. И я, чувствуя себя ещё большей дурой, устраиваюсь на соседнем стуле, по правую руку от него.

Пытаюсь концентрироваться на уроке, но только и могу думать о том, как горячо ощущаются до сих пор прикосновения ладоней сидящего рядом. Так и тянет поправить одежду, заодно потереть кожу, чтобы избавиться от этих ощущений. Сам Богдан как отворачивается от меня к окну, так и остаётся пребывать в такой позе, совершенно игнорируя тот факт, что Аглая Семёновна пишет на доске разбор сложного уравнения. Я и сама едва понимаю, что она там пишет. Никак не могу перестать коситься на сидящего ко мне спиной, чьи плечи слишком заметно поднимаются и опускаются в такт тяжёлому дыханию, как если бы его мучила астма.

А может ему и правда плохо? Не зря кривился чуть раньше.

В общем, чуть подумав, я всё же решаю у него самого узнать. Кладу ладонь на плечо и тихонько зову:

– Богдан? Тебе плохо?

И без того твёрдые плечи замирают, становясь по-настоящему каменными, через миг он скидывает с себя мою руку и резко разворачивается. От неожиданности я вздрагиваю и втягиваю голову в плечи, когда его взгляд впивается в меня с неожиданной злостью. Слишком яркой и заметной, чтобы игнорировать. Всё внутри натягивается в преддверии близкой опасности.

Да что с ним не так?

Богдан некоторое время сверлит меня этим своим страшным взглядом, а затем, шумно выдохнув, резко срывается с места. Буквально перепрыгивает парту, заодно и меня, спешно покидает класс. Дверь за его спиной хлопает очень громко, оставляя меня растерянно смотреть ему вслед и задаваться одним-единственным вопросом.

Что это только что было?..

– Богданова, ты, видимо, как-то неправильно села, – сопровождает уход парня очередное ехидное высказывание с задних парт.

– Может, тебе пару уроков преподать, как надо правильно? – вторит первому замечанию второе.

Игнорирую. Как и последующий выпад от сидящей впереди девушки. Она слегка встряхивает своими длинными светлыми волосами, прежде чем обернуться ко мне.

– В следующий раз тогда может и не сразу сбежит, – хихикает, одаривая меня высокомерным взглядом своих голубых глаз.

Отвечаю ей таким же, но синим. И молчу. Решаю для себя, что не стоит оно того. Тем более, урок продолжается. И на этот раз до самого его конца больше никто ничего не говорит. Но стоит только ему завершиться, а учителю покинуть класс, как всё возобновляется. Со всех сторон опять летят оскорбления.

– Слушай, Богданова, а может от тебя воняет? Богдан что-то до сих пор не возвращается. Он поэтому сбежал?

– Ты к нам тогда тоже не подходи близко, мало ли.

– Стошнит ещё!

Класс наполняет всеобщий ржач.

Я молча собираю сумку, по-прежнему не обращая внимания на их восклицания. Не то, чтоб мне не обидно, просто в жизни случается кое-что пострашнее глупых насмешек со стороны одноклассников, и я не вижу смысла вестись на них, вот и продолжаю складывать в сумку ученические принадлежности. Но и тогда покинуть класс, чтобы перейти в другой, где должен начаться следующий урок, у меня не получается, проход преграждает высокая брюнетка с длинными вьющимися локонами, спускающимися по прикрытым белой рубашкой плечам.

– Ты тут новенькая, и пока не в курсе, но имей ввиду, будешь снова засматриваться на моего парня, у тебя возникнут проблемы, – говорит она. – И я сейчас не о тех придурках, которые немного подшучивают над тобой, – слегка оборачивается в сторону парней, наконец прекративших отпускать сальные шуточки в мой адрес. – Я говорю о реальных проблемах. Таких, которые тебе не решить до конца жизни. Поняла? – вопросительно выгибает бровь, глядя на меня сверху-вниз на своих высоченных каблуках.

Я снова краснею и вновь ощущаю себя дурой. Ведь, если так подумать, всё верно она говорит. Я действительно засмотрелась. И сама до сих пор не понимаю, с чего меня вдруг так накрыло. И кроет до сих пор. Даже теперь, зная, что у него есть девушка. Хотя уж кто-кто, а она и впрямь способна испортить мне жизнь, судя по тому, с каким превосходством на меня смотрят стоящие позади неё две подружки. Явно не из простых семей. Все трое. В моей прежней школе тоже была такая королева. Дочка богатых родителей, чьи прихоти исполнялись по щелчку пальцев. Слишком избалованная, чтобы осознать, что мир крутится не только вокруг неё. И тут что не скажи, всё бесполезно, остаётся только вздыхать. Вот уж не думала, что первый мой официальный день в новой школе начнётся с конфликта с местной элитой.

– Вряд ли в твоих силах испортить мне жизнь больше, чем уже есть, – всё же отвечаю я ей.

– Считаешь себя настолько смелой? – усмехается та, что стоит за правым плечом королевы, расценив мои слова, как вызов.

Приходится пояснять:

– Не нужен мне ничей парень.

Мне вообще никто не нужен, если уж на то пошло. Как и учиться в этой их школе для особо одарённых я не желаю. Просто так сложились обстоятельства. Была бы возможность, с радостью осталась в своей старой школе.

– Если не нужен, тогда переставай пялиться на Богдана, будто впервые в жизни симпатичного парня увидела, – фыркает на мои слова третья из девушек.

– Не то, чтоб я реально волновалась из-за этого, учитывая твою не особо-то выдающуюся и даже, честно говоря, довольно убогую внешность, но, согласись, это всё равно довольно некрасиво с твоей стороны, – добавляет к словам своей подпевалы уже сама королева, одаривая меня показательно оценивающим взглядом с головы до ног.

Что сказать, и тут она тоже права. В сравнении с ней я в самом деле выгляжу сейчас не ахти. Особенно, в их коричневой форме, что плохо сочетается с моим рыжим цветом волос. По крайней мере мне совершенно не нравится. Глубокий синий цвет глаз скрывают очки, потому что у меня больше нет возможности покупать себе линзы, а из-за отсутствия специальных средств на лице снова ярко выделяются ненавистные мне веснушки.

Да и чёрт с ней – этой внешностью! Я и не хочу никому нравиться. Чем меньше внимания, тем лучше. Хотя с последним выходит пока как-то криво. И вообще, раз она и Богдан – пара, то и сидели бы тогда вместе. Не пришлось бы никому ничего объяснять в этом случае. А мне – оправдываться. Впрочем, никаких новых оправданий с моей стороны и не требуется. Удовлетворившись моим молчанием, очевидно, приняв его за раскаяние, старшеклассницы, снисходительно улыбнувшись, уходят по своим делам. А вот я вынужденно задерживаюсь. Взгляд цепляется за разложенные рядом на столе учебные принадлежности Богдана, и я торможу с порывами.

Наверное, стоит и их с собой прихватить, но… стоит ли? С другой стороны, а вдруг кто-нибудь их испортит? И я сейчас не только об учебнике. Мало ли, что ещё хранится у него в рюкзаке. Тот же телефон. Или иное что важное.

“А тебе вот не всё равно?” – ехидничает внутренний голос, заодно напоминает о том, что у него для такой заботы есть своя девушка.

Так-то да, но и нет.

В итоге, после минутных сомнений, я всё-таки прихватываю с собой и чужое добро. Вот только в новом классе, похожем как две капли воды на предыдущий, за исключением некоторых мелочей, на месте Богдана обнаруживается другой парень: светловолосый, широко улыбающийся мне, со смешинками в голубых глазах.

– Захар, – представляется он, и я не могу не улыбнуться ему в ответ.

Особенно когда вижу на его щеках умилительные ямочки. И серьёзное имя одноклассника в голове тут же преобразуется в ласковое Сахарок.

– Влада, – отвечаю я ему с настороженностью, аккуратно ставя рюкзак соседа по парте на пол, раз уж его стул занят.

Захар с интересом следит за моими действиями, после чего улыбается шире прежнего.

– А ты ответственная, да? – комментирует он мою заботу о ближнем.

– Подумала, в него может кто-то залезть, – поясняю, ставя собственную сумку на парту, не спеша что-то из неё доставать.

– Это хорошо. У Богдана в рюкзаке полно дорогих вещей, – понимающе кивает сидящий рядом.

– Что ж он за ними не пришёл?

И почему вообще ушёл?

– Это же Богдан, – пожимает плечами Захар. – Никто никогда не знает, что творится у него в голове. Сейчас он милый, через минуту зол, как тысяча су… собак.

– То есть такое часто случается? – уточняю я, всё же присаживаясь на свой стул.

– Периодически. Не бери в голову. Лучше расскажи, откуда ты?

Он полностью разворачивается ко мне лицом и, протянув руку, ловит пальцами кончик одной из моих заплетённых в пару кос рыжих волос. От неожиданности на миг замираю, но почти сразу спешу отодвинуться. Благо, Захар не настаивает и с улыбкой тут же разрывает прикосновение.

– Впервые встречаю девушку с таким насыщенно рыжим цветом волос, – поясняет собственные действия. – У нас в школе нет ни одной рыжей. Кстати, ты же не против, если я с тобой посижу вместо Богдана? – быстро переключается на другую тему. – Он вряд ли уже придёт сегодня. Обычно, если психует из-за чего-то и сваливает с уроков, то больше не возвращается. Наверняка в тренажёрке на первом этаже теперь будет торчать опять до самого вечера.

Мой взгляд невольно опускается на лежащий под столом рюкзак того, о ком заходит речь.

– А ты не мог бы тогда… – решаю перекинуть ответственность за чужую вещь на сидящего рядом.

– Может и мог бы, – с лёгкостью соглашается Захар, а затем подаётся вперёд и добавляет с коварной улыбкой: – Если согласишься пойти со мной на свидание.

Смотрю на него в искреннем недоумении. Не то, чтоб я считала себя недостойной интереса со стороны противоположного пола, но очень уж неожиданно слышать такое предложение вот так сходу, спустя пару минут от знакомства. В чём подвох?

– На свидание? – переспрашиваю недоверчиво.

– Звучит так, будто тебя никогда ранее на свидание не приглашали, – веселится одноклассник.

Приглашали. Но не так сразу. О чём ему и говорю.

– А чего ждать? – с виду будто искренне озадачивается Захар.

Действительно.

Везёт, именно в этот момент звенит звонок, и не приходится давать ответ прямо сейчас. А после меня, как ни странно, спасает Марго.

– Захар, ты с нами? – интересуется она, делая вид, что меня не существует.

И я с радостью ей подыгрываю, сосредоточенно складывая вещи обратно в сумку.

– Нет, идите без меня, – неожиданно отказывает ей Захар. – У меня, – оборачивается ко мне, – дела.

На лице королевы я читаю то же искреннее недоумение, что испытываю сама.

– Ладно, как знаешь, – с виду безразлично пожимает она плечами, но я успеваю заметить её пристальный взгляд, брошенный на меня перед уходом.

Только не говорите, что ей ещё и Захар нравится?

Санта-Барбара какая-то уже прям тогда!

– Не стоило тебе из-за меня менять планы, – сетую на выбор одноклассника.

– Ой, да какие там планы? – отмахивается тот в полнейшей беззаботности. – Мы просто сидим вместе на английском. Марго он плохо даётся, я помогаю.

Безобидный ответ неимоверно радует. Правда, следом в голову приходит другая мысль.

– А почему ей помогаешь ты, а не Богдан? Они же, как я поняла, встречаются.

– Ага, вроде того, – подтверждает сказанное Марго Захар. – Но Богдан терпеть не может что-то кому-то объяснять. Его это бесит. Впрочем, в последнее время его всё бесит.

– Почему? У него какие-то проблемы?

Захар пожимает плечами.

– Я же сказал, никто не знает, что у Богдана в голове. Лучше держись от него подальше. Тебе ведь не нужны неприятности?

– Не нужны, – соглашаюсь я с ним. – И может ты всё-таки сжалишься надо мной тогда и отнесёшь сам ему его рюкзак? – делаю самое просящее личико из всех, на которое только способна.

Захар покупается и весело смеётся.

– Так и быть, спасу тебя от гнева нашей королевы, – радует следом и меня, но тут же добавляет: – За поцелуй.

Вот же нахал!

Нахал, которому просто невозможно не улыбнуться в ответ даже на такое дерзкое предложение.

– То есть свидание отменяется? – усмехаюсь я, глядя на него с иронией.

Он же не серьёзно, в конце концов.

– Так и быть, готов обменять его на поцелуй, – соглашается он, великодушно кивая с важным и сосредоточенным видом.

Одариваю его ещё одним, полным иронии взглядом.

– Чтоб ты знал, поцелуи полагаются только после третьего свидания, и раз уж у нас с тобой даже первое отменилось, то… увы, – строю фальшивую гримасу полнейшего разочарования и, подхватив свои вещи, быстренько ретируюсь из класса.

– Эй, – доносится мне тут же возмущённое в спину: – То есть как это отменилось? Ты же согласилась!

На это я только весело смеюсь. Так забавно он возмущается. Правда, улыбка моя вскоре угасает, как не было её вовсе, стоит только заметить в коридоре Марго с её подпевалами, которые, оказывается, никуда не уходят, дожидаются меня недалеко от класса.

– Так, так, так, – тянет королева, завидев меня, а её подружки быстро окружают со всех сторон. – А ты, смотрю, хоть и убогая, но не промах. Сперва к моему Богдану клеилась. Теперь к Захару.

– Ни стыда, ни совести, – поддакивает одна из её свиты.

– Так рыжая же, а всем известно об их бесстыжии, – добавляет другая.

– Бесстыдстве, – поправляю я её на автомате, раздумывая о том, что первый учебный день в новой школе не удался окончательно и бесповоротно.

– То есть даже не отрицаешь? – кривится первая подружка.

То есть не вижу в этом никакого смысла. Всё равно они уже всё решили. Так что я просто разворачиваюсь, чтобы уйти от них и не продолжать этот никому ненужный спор.

– Эй! – возмущается Марго.

На моё плечо ложится её рука, разворачивая обратно к себе лицом. И надо признать, рука оказывается довольно тяжела и сильна, несмотря на видимую миниатюрность и худобу местной королевы.

– Ты, что, игнорировать нас вздумала, убогая?

Да. Но вслух этого говорить, естественно, не собираюсь. Вряд ли они оценят такую честность.

– Я не ищу ссоры, – сообщаю вместо этого. – И ни на одном из парней не написано, что они принадлежат хоть кому-то, чтобы я могла об этом догадаться с одного взгляда на них. Захар и вовсе сам ко мне подсел, я его не звала. А твой Богдан не меньше моего пялился на меня в ответ.

Как говорю, так и замолкаю, запоздало прикусывая язык. Но поздно. Слова сказаны и услышаны. Лица девушек буквально перекашивает от ярости.

– Нарываешься, убогая, – зло шипит Марго, сжимая пальцы на моём плече до ощутимой боли.

И мне бы отступить, извиниться и свалить поскорее от них, да только её «убогая» не даёт. В конце концов, может я и не права, пялясь на её парня, но и не оскорбляла.

– Убогую у себя в зеркале увидишь, – скидываю с себя её руку и на всякий случай отступаю.

Уж слишком зло теперь смотрят на меня все трое. Того и гляди накинутся с кулаками.

– Ах ты, дрянь…

Готовлюсь отбиваться, но ничего такого не требуется, между нами стеной вырастает Захар. Суёт мне в руки рюкзак Богдана и разворачивается лицом к этим фуриям.

– Девчонки, а вы чего тут всё ещё торчите? – радостно и излишне громко произносит он. – Разве мы не опаздываем на английский? – по-хозяйски приобнимает ближайших к нему девушек за плечи и ведёт их вперёд, прочь от меня. – Идём-идём, а то Паллна опять нас в штрафники запишет.

Удивительно, но те слушаются его и никак не возражают. Хотя лично я всё равно выдыхаю с облегчением только тогда, когда их четвёрка скрывается в толпе других учащихся.

Вот это я встряла, ничего не скажешь…

Причём дважды. Потому что теперь относить рюкзак Богдану предстоит всё-таки мне, так как идти в класс вместе с ним в руках точно не вариант. Не после того, как окончательно умудрилась испортить отношения с местной королевой.

Чую, мои полгода до выпуска будут невероятно насыщенными.

Глава 2

Вот говорили мне все с самого детства: «Учись, Влада, держать язык за зубами и не вступай в глупые перепалки. Молчание – золото». Говорили, да, но я никогда не слушала, за что теперь огребаю.

Надо было промолчать. Состроить из себя дурочку, похлопать ресничками, извиниться и уйти спокойно. А я… Эх! В своё оправдание могу сказать только, что они первые начали меня оскорблять. Хотя вряд ли теперь это хоть кого-то будет волновать. Так что сбежать под бок к Богдану, возможно, и впрямь не самый худший вариант. Заодно его можно попросить поговорить с девушкой, чтобы она от меня отстала. Пусть заверит её в своей вечной любви и попросит забыть обо мне.

Да, пожалуй, неплохой вариант. В моей ситуации, так понимаю, и вовсе самый лучший. Надеюсь, Богдан не откажет мне в этой маленькой просьбе. В конце концов, из-за него же ведь всё.

В общем, искать тренажёрный зал я принимаюсь с удвоенным энтузиазмом.

– Прости, пожалуйста, я новенькая и не особо ориентируюсь ещё в школе, не подскажешь, где у вас находится тренажёрный зал? – торможу первого мимо проходящего парня.

С виду он выглядит не таким спесивым, как те, что учатся в моём классе, и я надеюсь, что он мне точно поможет. Не ошибаюсь.

– В спортивном крыле. Напротив двери в спортзал.

– Спасибо, – благодарю я его и спешу в указанном направлении.

Приходится пройти не один коридор и спуститься на первый этаж в соседнее крыло. А вот там я торможу перед четырьмя закрытыми дверями, не зная точно, какая мне нужна.

Вздохнув, толкаю ту, что находится ближе ко мне, справа. И, о, чудо! Попадаю с первого раза. Именно за ней обнаруживается спортзал, где сейчас занимаются по виду пятиклашки. Быстренько прикрываю дверь обратно, пока моё присутствие не спалили, и разворачиваюсь ко входу напротив. Пару раз вдыхаю и выдыхаю для храбрости и вхожу в тренажёрный зал. Да так и застываю на месте, с ужасом глядя на толпу полуголых накачанных парней, чью срамоту прикрывают небольшие белые тряпочки, именуемые полотенцами.

Да чтоб моё везение, да Марго передалось!

Мамочка моя, куда я попала?..

То есть понятно куда, в раздевалку обыкновенную, но разве тут не должна быть тренажёрка? Тот парень же сказал, что мне нужна дверь напротив. Если, конечно, не соврал. А я и не подумала даже сперва постучаться в неё, или хотя бы, как до этого, приоткрыть и заглянуть в маленькую щёлочку, чтобы убедиться в том, что это то самое нужное мне помещение.