Ветер над рекой: Оплот Надежды

– Сейчас в нашем городе кипит работа: соседи, добровольцы и спасатели плечом к плечу ищут тех, кто оказался в беде, оказывают первую помощь, – продолжила она, слегка сбавив тон. – Убедительная просьба ко всем: сохраняйте спокойствие. По возможности, не выходите без необходимости на улицы, чтобы не мешать работе экстренных служб. Всем, кто нуждается в помощи, и кто может ее оказать: центральный пункт сбора организован на главной площади у мэрии. Туда же можно приносить воду, еду и теплые вещи. Держимся вместе, дорогие земляки. Мы справимся. Берегите себя и своих близких. Оставайтесь на этой волне… – здесь голос ее смягчился, став почти интимным, – чтобы услышать мою песню. Пусть она придаст вам сил.

В наушниках мягко полились первые ноты. Анна закрыла глаза, отдавшись знакомой мелодии, и запела:

Не туча над градом, не горе-беда —

Дракона морского видна борода.

Возмездие наших достигло ворот,

По воле Богини разрушен оплот.

Восславим Владычицу – Матерь-Вода!

Явись к нам скорее, Богиня, сама!

Дракона могучего ты отзови,

И Ветер Надежды нам в сердце яви.

И следом за яростью, серою мглой,

Надежды нам Ветер подарит покой.

Он высушит слёзы, избавит от мук,

Во славу Богини спасётся наш круг.

Последняя нота замерла в тишине зала. Анна открыла глаза, выдержала небольшую паузу и сказала тихо, но так, что каждый звук был четко слышен:

– Мы обязательно справимся. Ланвиль, я с вами.

День 2. 10:47. Бункер мэрии. Морг.

Доктор Нобоа открыл дверь ключ-картой и шагнул в помещение морга. Стерильная комната, оснащенная по последнему слову техники: холодильные камеры для биоматериала. Воздух наполнял запах антисептика, не способный полностью перебить усиливающийся запах смерти. Свет хирургических ламп отсвечивал от глянцевых поверхностей оборудования и кафеля.

Нобоа вздохнул, пальцы его непроизвольно сжались в кулаки. Увы, сейчас ему приходилось оставаться зрителем, хотя в центре внимания была его пациентка.

Военный врач и его помощники уже готовили тело к процедуре. Патологоанатом сделал несколько фотографий для журнала. Останки лежали на операционном столе, укрытые стерильной простыней.

Последним прибыл полковник Тамашир. Мужчина оценивающе окинул взглядом собравшихся, его взгляд задержался на Нобоа, а затем жестом пригласил его к столу.

– Пройдемте. Проведем опознание.

Военный врач отступил, позволяя Нобоа осмотреть тело женщины, но остался вместе с ассистентами рядом, бдительно следя за порядком.

Алан выдохнул и двинулся к столу, по спине пробежал холодок. Под простыней угадывалась женщина средних лет со светлыми волосами. Бледная, неподвижная. Даже сквозь ткань читалось, как сильно пострадала она в катастрофе, но сейчас его задача была иной. Нобоа чуть наклонился, вглядываясь в лицо – застывшее в посмертии.

– Подтверждаю. Эта женщина – моя пациентка, Маргарита Грейхер.

– Принято, – выдохнул полковник, резким жестом отстранив Нобоа от тела и переключившись на команду. – Приступайте.

Нобоа отшатнулся, губы его плотно сжались. Он нервно потер пальцами бородку, взгляд прилип к инструментам. Определенно, он предпочел бы осмотреть ее сам, но Тамашир был иного мнения.

– Начинаем запись патолого-анатомического вскрытия тела Маргариты Грейхер, – голос хирурга был ровным и безэмоциональным. Он вернулся к телу. Помощник поднес записывающее устройство ближе. – Тело женщины астенического телосложения. Мышечная масса снижена. Резкая, выраженная бледность.

– Она страдала от анемии, – тихо, скорее для себя, проговорил Нобоа, хмурясь.

– Обнаружены многочисленные повреждения: открытые оскольчатые переломы костей с разрывом мягких тканей, обширные гематомы и ссадины. Деформация грудной клетки указывает на множественные переломы ребер, – продолжил осмотр патологоанатом.

Полковник сжал зубы, молча наблюдая за процедурой, его плечи были напряжены. Нобоа не сдержался, сделав шаг вперед.

– Что с ней произошло? Такие травмы не случаются на ровном месте… – он повернулся к Тамаширу ожидая ответа.

– Мы были в приемном зале, когда в помещение влетело дерево. Погибло несколько человек. В том числе и она, – пояснил полковник, бросая на него колкий взгляд. – Вам этого достаточно?

Тем временем в руках патологоанатома уже оказались пила для грудины и разделитель ребер…

– Фиксирую скопление крови в плевральной полости, – продолжил диктовать врач, – Разрывы легочной ткани осколками ребер. Легкие спавшиеся. Сердце обычного размера. Гематома в забрюшинном пространстве, разрывы селезенки и печени. Состояние крови подтверждает тяжелую форму анемии, – добавил он, на мгновение подняв глаза на Нобоа и Тамашира.

Нобоа слегка склонил голову, со странной задумчивостью наблюдая органы своей пациентки со стороны. Его размышления прервал полковник, который подошел вплотную:

– Вы действительно были ее лечащим врачом? – голос Тамашира прозвучал низко и жестко. Он внимательно следил за каждой реакцией Нобоа. – Вы смотрите на это… как на интересный экспонат. Хоть бы тень на лице. Или вам вообще чужды нормальные человеческие чувства?

Нобоа резко обернулся, его глаза сверкнули в свете ярких ламп. Он сдержал первый порыв, лишь сжав челюсти.

– Я действительно был ее врачом, – он говорил медленно, отчеканивая каждое слово, все еще не отводя взгляда от стола. Затем он резко обошел его и указал на голову женщины. – А это значит, что моя задача – получить полную картину ее смерти, а не разыгрывать скорбь для вашего одобрения. Меня интересует ее мозг. С левой стороны.

Тамашир недовольно поморщился, его пальцы вцепились в плотную кожу ремня. После паузы он коротко кивнул. Помощник передал хирургу другую пилу, и тот переместился к изголовью.

Нобоа замер, все его тело напряглось в ожидании. Он не мигал, следя за каждым движением пилы.

– Фиксирую перелом теменной кости, – констатировал патологоанатом, – Признаки кровоизлияния в мозг. И… – он нахмурился, и Нобоа тут же рванулся вперед, упереться руками в холодный металл стола, но не нарушил стерильность операциооной пряча руки за спину, – Опухоль. Примерно два сантиметра, плотная, бугристая, с четкими границами. – Врач осторожно коснулся образования скальпелем, – Внутри инородный предмет. – он поднял брови, вопросительно глянув на Тамашира.

– Продолжайте, – бросил полковник, его собственное дыхание тоже участилось. Он не сводил глаз с замершего в неестественной позе Нобоа. – Вы рассчитывали обнаружить нечто подобное? Вы ведь знали?

Нобоа проигнорировал вопрос, его внимание было приковано к пинцету в руке патологоанатома. Все его существо было сосредоточено на операции. Зрачки расширились, на лбу выступил пот.

– Пинцет, – скомандовал патологоанатом и снова склонился над телом. – Геометрически правильный кристалл алого цвета. Плотно сращен с тканью опухоли.

Еще один точный надрез – и кристаллик упал в подставленную помощником металлическую кювету, звякнув о дно.

Прежде чем кто-либо успел пошевелиться, Нобоа рванулся к кювете, но железная хватка Тамашира намертво сцепила его запястье.

– Доктор Нобоа! – его голос гремел под сводами морга, заставляя ассистентов вздрогнуть. – Я требую объяснений немедленно! Что это значит?!

Нобоа попытался вырваться, его лицо исказила недовольная мина.

– Это значит, что Маргарита Грейхер была заражена, как и другие жители Ланвиля! – выдохнул он, его глаза пылали. – Я смогу узнать больше, только если ее тело и другие останки зараженных будут поступать для исследований в эту лабораторию. Важно понять, как происходит заражение, как меняется организм, как быстро, какие изменения происходят в теле шаг за шагом. Только так я смогу доработать Нобаксид и победить болезнь. – Он умолк, тяжело дыша, и пристально, почти гипнотически, впился взглядом в полковника. – Вы теперь понимаете, насколько это важно? Или вам нужны еще трупы?

День 2. 12:52. Улицы Ланвиля.

Группа пробиралась на юг, петляя между каркасами разбитых машин, вывороченными с корнем деревьями и оползнями кирпича. Разрушено было не все. Некоторые здания лишь щерились пустыми глазницами окон, другие и вовсе устояли, отделавшись трещинами. Машины лежали безжизненным металлоломом, дороги были непроходимы. На улицах, окутанных запахом гари и пыли, уже начали появляться люди – одни искали помощи, другие убежища, как спасенные Люсиль, третьи, самые малочисленные, предлагали помощь. Но все это изменилось в мгновение ока, едва из переулка вывалилась, стеная, толпа безумцев, преследовавших одного выжившего в форме полицейского. Райан жестом поторопил отряд и повел прочь от опасности.

Чувство тревоги сгущалось с каждым шагом и нарастающей зловещей тишиной. Группа прижималась к стенам, выверяя каждый шаг. Дети и старик неумолимо замедляли движение. Высокий, сутулый дед то и дело спотыкался, бормотал что-то себе под нос, поправлял пыльные очки и снова ковылял, стараясь не отставать от близнецов. Дорогой костюм на нем был безнадежно испорчен.

Люсиль разрывалась между стариком, детьми и приставучей женщиной. И все равно девочка из близнецов все сильнее тянула брата назад, ее ноги заплетались, пока она вовсе не рухнула на колени в мелкий щебень и расплакалась.

– Ну все, приехали… – выдохнула неопрятная женщина, плюхнувшись на обломок стены. Ее взгляд, полный раздражения, уперся в спину малышки.

Мальчик на миг замер, а затем опустился рядом с сестрой, обнял ее за плечи.

Райан обернулся. Его ледяной взгляд скользнул по людям, улицам, грязному небу. Металлическая труба мерно постукивала по его ладони.

– Нам нужно отдохнуть. Умоляю… – тихо попросила Люсиль. Она металась между желанием подойти к нему и необходимостью остаться с детьми.

– Они могут вернуться… – забеспокоилась неопрятная женщина, и ее глаза забегали. – Сожрут заживо… – Но тут же замолкла и медленно подняла руку. – Смотрите, магазин! Вода! Еда! – Она затрясла старика за рукав, потом потянула Люсиль. – Скорее, пока другие не растащили все!

Девочка резко перестала плакать, уставившись на заветную вывеску посреди захламленной парковки.

Не дав никому опомниться, неопрятная женщина наклонилась к ней, грубо подхватила девочку и рванула с места.

– Я ее донесу. Бежим!

Мальчик вскрикнул и помчался следом. Райан резко поймал Люсиль за запястье. Он проводил взглядом беглецов, скользнул по старику и шепнул:

–– Пусть идут. Еда. Вода. Убежище. То, что ты хотела.

– Пусть… идут? – Люсиль недоверчиво смотрела на него, потом на удаляющиеся фигуры. – Нет! Это опасно! Я не позволю им одним… Мы договорились о школе! – Она вырвала руку, зыркнула на него и рванула вперед.

– Упертая баба! – рыкнул Райан, закатывая глаза, и резко зашагал вперед, бросая резко группе, – Без приказа внутрь не входить. Я сначала проверю.

День 2. 12:52 Супермаркет.

Райан ступил на потрескавшийся асфальт пустой парковки. Здание перед ними было сильно повреждено бурей: поваленные деревья, выбитые стекла, вывеска «Жемчужина» держалась на одной петле. Мужчина замедлил шаг, сжимая в руке кусок трубы и нащупывая пальцами нож на поясе. Группа замерла у края площадки. Слишком тихо для середины дня.

Женщина в грязной одежде осторожно опустила на землю девочку. Мальчик тут же вцепился в руку сестры, настороженно глядя на Райана. Та крепко обняла брата, прижимаясь к нему. Люсиль нервно обвела взглядом улицу, а другая женщина, переминаясь с ноги на ногу, лишь усилила общее беспокойство.

У входа в супермаркет Райан замер, вглядываясь в темные окна. За его спиной все затаили дыхание, прислушиваясь к зловещей тишине.

– Заходим. Остаемся у касс, – коротко бросил он и, не дожидаясь ответа, шагнул внутрь, растворившись в полумраке.

Мальчик дернулся было за ним, но Люсиль мягко удержала близнецов.

– Оставайтесь рядом, – прошептала она и повела их вперед.

Внутри царили хаос и разрушение: три кассы с вывернутыми ящиками, сломанные ограждения, товары, рассыпанные по запыленному полу. Электричества, как и везде в городе, не было. Райан, схватив у касс несколько пакетов, двинулся вглубь зала. Женщина в грязной одежде, заметив это, увереннее зашагала за ним, хватая пакет и себе. Мальчик потянулся за пакетами тоже и отдал один сестре.

– Мы подождем здесь, да, малыши? – сказал старик, с трудом присаживаясь рядом с ними и вопросительно взглянув на Люсиль.

Дети молча посмотрели на нее.

– Он сказал ждать у касс, – тихо ответила Люсиль, наблюдая, как другая женщина скрывается в глубине зала вслед за Райаном.

Тот уже был у ряда с водой. Магазин явно грабили не раз – полки были полупустые, а товары раскиданы, – но кое-что еще оставалось. Он быстро складывал в пакет пол-литровые бутылки, одним ухом прислушиваясь к залу.

Тем временем девочка потянула брата за стойку кассы, усаживая его под стол. Мальчик послушно устроился рядом, прижимаясь к сестре боком. Старик с усталым выдохом опустился прямо на пол поблизости.

– Сидите там… – пробормотал Райан, отмечая перемещения группы. Его взгляд зацепился за еще одну бутылку воды под ногами. Он облизал пересохшие губы, мгновение раздумывая, а затем спешно осушил ее до дна.

Люсиль, бросив взгляд в его сторону, тоже забралась под стол к детям. Мальчик с легким любопытством покосился на нее, и его хмурое выражение смягчилось. Сестра тут же обратила на нее внимание тоже.

Райан между тем двигался вдоль стеллажей, косясь на неопрятную женщину, набивающую пакет консервами. Сам свернул к орехам и батончикам.

– Давайте познакомимся, – мягко улыбнулась детям девушка. – Я Люсиль.

Мальчик нахмурился, переглянулся с сестрой. Оба молчали.

– Они неразговорчивы, – шепотом пояснил старик. – Это Лео и Лия. Мои соседи. А я – Бартоломью Финч. Спасибо, что приглядываете за нами.

– Лео, Лия, будем друзьями? – Люсиль подвинулась к близнецам, поправляя им сбившуюся одежду. Ответа снова не последовало.

– До убежища еще далеко… Доберемся, как думаете? – пробормотал Бартоломью, глядя в пустоту пред собой.

– На улице спокойно. Все будет хорошо, – кивнула Люсиль, стараясь звучать уверенно.

Лия чуть улыбнулась брату. Лео ответил тем же и крепче обнял ее.

– Аптечка, – буркнул в глубине магазина Райан и поднял драгоценную коробку, торчавшую из-под полок, и сунул в пакет.

С другой стороны раздалось чавканье – неопрятная женщина ела прямо на ходу все, что попадалось под руку.

– Скоро пойдем. Отдохнули? – спросила Люсиль, стараясь не смотреть в ее сторону.

Услышав это, женщина нехотя двинулась обратно. В этот момент у Лео громко заурчало в животе. Щеки близнецов одновременно покраснели.

– Проголодались… – вздохнул Бартоломью. – Ничего, сейчас вернутся Нона и… э-э… ваш друг… – старик вопросительно взглянул на Люсиль.

– Зовите меня Дар, – усмехнулся Райан, уже подходя к группе и раздавая собравшимся пакеты. – Ешьте быстро и уходим. Воду растяните.

– А мой? – шагнула к нему Нона, протягивая руку, во второй у нее болтался пакет, набитый куда больше других.

– Зачем тебе два? – возмутилась Люсиль.

– Он собрал и для меня! – Нона ткнула пальцем в пакеты у Райана-Дара.

Райан вдруг напрягся, но не из-за поведения этой женщины. Его взгляд ушел куда-то в сторону улицы.

– Уходим. Быстро. – резко прозвучал его голос.

– Что случилось? – начала Люсиль, но, встретив его тяжелый взгляд, поспешно вытянула детей из-под кассы. Бартоломью с заметным усилием поднялся с пола.

– Мой пакет! – повторила Нона, но Райан уже не смотрел на нее, лишь крепче сжимая оружие.

И только тогда все услышали голоса – они нарастали, приближаясь к магазину. К нему шла вооруженная группа, измазанная в крови и черной слизи. Они громко перекрикивались и смеялись, распивая алкоголь. Один из них швырнул бутылку со звоном разбивая о землю.

– В конце зала служебный выход. Туда! – прошипел Дар, подталкивая старика и детей.

Лия вцепилась в руку брата, Лео ухватился за Люсиль, не выпуская из зубов недоеденный батончик. Лишь Нона осталась ошарашенно стоять на месте, и Люсиль пришлось окликнуть ее. Райан-Дар, убедившись, что все, наконец, двинулись, сам рванул вперед. Дверь он распахнул ударом плеча, пропуская людей на склад. Лия юркнула первой, Лео тут же за ней.

– Мы можем… забаррикадировать дверь? – тяжело дыша, произнес Бартоломью, прислонившись к стене. Его лицо болезненно побелело.

Райан кивнул, уже хватая ближайший стеллаж.

– Только тихо! – предупредил он, с усилием сдвигая тяжелую конструкцию.

Лео кинулся помогать, мешаясь под ногами. Люсиль тоже присоединилась, но почти сразу задела коробку. Та с оглушительным грохотом рухнула на пол.

– Эй! – донесся грубый голос из зала.

– Нас заметили! – в ужасе прошептал Бартоломью. – Бегите без меня!

– Каждый сам за себя! – взвизгнула Нона и кинулась вглубь склада.

– Цыц! – рявкнул Дар, окончательно придвигая стеллаж.

Дети одновременно зажали рты ладонями, и Люсиль крепко прижала их к себе.

– О, да тут целый клад! Вода, шоколад, чипсы! – донесся радостный крик из зала. – Тащи все сюда! И даже бухло есть! Веселье продолжается!

Бартоломью облегченно выдохнул:

– Пронесло…

– За мной! – рыкнул Райан, не давая им расслабиться, и повел группу дальше, сквозь ряды пыльных ящиков.

Он скользнул между горами коробок, оттолкнув в сторону Нону, которая в панике пыталась открыть застрявшую дверь на улицу. Следом за ним, спотыкаясь, поспешил Бартоломью, а затем Люсиль с детьми. Еще миг – и путь к спасению был свободен.

День 2. 13:03 Лаборатория Нобоа.

Доктор Нобоа вошел в шлюз лаборатории, накидывая чистый халат и респиратор. Он сполоснул руки и поспешно натянул перчатки. Еще шаг – и заработала система дезинфекции, озарив пространство ультрафиолетовым светом. Чистая зона встретила его стерильным блеском, безупречным порядком и ледяной пустотой. Лишь одинокий контейнер на столе ждал возвращения ученого. Упаковка с образцами из его дома.

Алан замер на мгновение, разглядывая контейнер, который не так давно передали ему военные. Резко вздохнув, он придержал маску, словно та мешала дышать, но тут же опустил руку и шагнул к столу, поставив на край металлический чемоданчик.

Пальцы доктора ловко набрали код. Щелчок – крышка отскочила, открывая сокровища Нобоа. Он на мгновение застыл, наблюдая ряды колб, бумаги, а затем достал из-под них чипы с пометками «Линда» и «Сэмуэль». Его руки дрожали, когда он помещал носители в свободные слоты амплификатора.

Затем ученый потянулся к контейнеру, полученному от полковника Тамашира. Внутри лежали всего два образца, отличавшихся даже цветом. Жидкость в одной из пробирок была заметно темнее, что сразу заставило Нобоа нахмуриться. Он покачал головой и бережно перенес материал в секвенатор.

Аппарат едва слышно загудел. Доктору не оставалось ничего, кроме как ждать. Алан прошелся по лаборатории из конца в конец и снова замер перед прибором, прикоснувшись перчаткой к респиратору в тщетной попытке погладить бороду.

– Какова вероятность, что они ошиблись? – прошептал он, не отрывая глаз от мерцающей панели. – А… Обманули? Нет, второе едва ли… – продолжил он бормотать, выпрямляясь и снова начиная кружить по помещению.

– Я… понимал, что это возможно, но… – его взгляд снова прилип к медлительному аппарату.

Послышался короткий сигнал. Он рванулся к машине, но у самого стола заставил себя замедлиться и с предельной аккуратностью переместил пластины во второй анализатор, запустив процедуру сравнения.

Устройство начало работу, сверяя данные с заданными паттернами. Медленная кривая поползла по экрану, обозначая точки совпадения. Нобоа наклонился над экраном, затаив дыхание.

Графики дёрнулись изгибаясь. Пальцы Алана с такой силой впились в столешницу, что костяшки побелели.

– Нет-нет… Линда… – выдохнул он, когда паттерн женщины совпал с первым образцом. Он закрыл глаза, с силой сжал челюсти и медленно втянул воздух сквозь фильтр респиратора.

Он оставался недвижим, пока тишину не разрезал новый писк прибора. Доктор медленно открыл глаза, взгляд впился в экран с замершими графиками. Он моргнул. Постучал костяшками пальцев по стеклу.

– Это не кровь Сэмуэля! – удивлённо прозвучал его голос. – Это… тоже Линды? Или… не совсем?

Резко сорвавшись с места, Нобоа схватил пробирку с тёмным образцом и поспешил к микроскопу. Почти не дыша, дрожащими руками он нанёс каплю на предметное стекло и прильнул к окуляру.

– Заражена… – беззвучно прошептал он, медленно выпрямляясь и снова пытаясь сквозь перчатку и маску потереть подбородок. – Следов Сэмуэля нет… Ничего нет… – Он отступил к столу, опёрся на него ладонями, снова закрыл глаза и глубоко, прерывисто вздохнул.

День 2. 13:10. Кабинет мэра Ланвиля.

Полковник Тамашир закрыл за собой дверь кабинета и опустился в кресло за рабочим столом. Толстая папка бумаг ждала его уже некоторое время, отчего брови вновь сомкнулись на переносице, углубляя между ними вертикальную складку. Губы сжались в тонкую нить. Миг-другой он молча смотрел на документы, откладывая неизбежное. Просторная комната с огромными панорамными окнами, одними из немногих, уцелевших в бурю, открывала вид на разрушенный город. Портреты прежних мэров Ланвиля на стенах лишь напоминали об обязанностях, долге и работе, у которой не было ни конца, ни края.

– Удержать людей в городе. Во что бы то ни стало… – прошептал он, откидываясь на спинку и закрывая глаза. Впился пальцами в подлокотники, наполнил воздухом лёгкие и снова взглянул на папку. Вскрыл её.

В городе полным ходом шла ликвидация последствий. К чести жителей, они и сами пытались помочь ближним, расчистить улицы и эвакуировать пострадавших в безопасные зоны.

– Это снижает нагрузку на моих людей… Но дисциплина… Нужно проконтролировать всё на местах. – Полковник покачал головой, беря следующий лист.

Увы, это не уменьшало число жертв. Карантинная группа передавала пока лишь предварительные списки погибших, и с каждым часом они росли. И росли не только из-за недостатка помощи. На улицы вышли бандиты, грабя выживших, захватывая чужие территории, пока патрули не могли полноценно контролировать каждый квартал. Откуда в обычном фермерском городке, каким Ланвиль был два дня назад, взялось столько отребья? Перемещение войск всё ещё было затруднено разрушениями.

– Им же хуже. Пощады не будет. – Холодно прозвучал его голос, и листок полетел в стопку прочитанного.

Следующий отчёт заставил Маркуса податься вперёд и перечитать записи ещё раз. В порту Ланвиля во время бури погибло несколько военных и рабочих. Но при разборе завалов стало очевидно: тросы были перерезаны. Имелся подозреваемый и его примерное описание: тёмные волосы, усы, бородка, широкий заострённый нос.

Но это было не всё. На пристани нашли нескольких солдат, поднятых по тревоге в разгар урагана. Все – мёртвые. Убитые собственным оружием. Без следов борьбы.

– Диверсия… – Маркус резко поднялся, сжимая в руке портрет подозреваемого. Он подошёл к окну, пытаясь разглядеть вдали очертания порта. – Кто? Зачем? Чтобы усугубить хаос? Скрыть что-то?.. Диверсант… Лазутчик. Или… связан со взрывом в лаборатории? Кто же ты? – Он снова взглянул на карандашный набросок на листке. Холод в глазах сменился стальной решимостью.

День 2. 13:13. В бункере.

Военные вернулись спустя несколько часов, подняв оставшихся пациентов с приказом одеваться. Стиснув зубы, Ребекка торопливо натянула одежду. Её вещи – испачканный в крови свитер, куртку и джинсы – забрали, выдав взамен безразмерные зелёные штаны и оставив лишь тёмно-синюю блузку. Переодеваться пришлось за ширмой, под неотрывным взглядом медсестры.

Рядом собирали Лунга. Двое мужчин настойчиво помогали ему, но, в отличие от девушки, он не проявлял ни капли смущения. Его переодели почти во всё новое; единственной уступкой стала потрёпанная куртка с наклейкой "Карантин" – немой свидетель пережитого за последние сутки.

Наконец их вывели из палаты в пустой медицинский блок. Странно: при всём количестве жертв в городе, сюда так и не доставили ни одного нового пациента.

Лунг мгновенно оказался рядом, мягко приобняв и поддерживая Ребекку – будто и не был сам едва жив.

Она попыталась улыбнуться в ответ, стараясь скрыть измождение, но зеркала в стерильных коридорах безжалостно отражали правду: бледное, исхудавшее лицо.

Через несколько минут группа остановилась у массивной двери. Ребекку прижалась к стене, пока военные возились с замком. Она украдкой следила за ними и застывшим профилем Лунга. Щёлкнул затвор – и перед ними открылся стерильный тамбур. Сжав губы, она нехотя шагнула внутрь первой. Взгляд скользнул по полкам с антисептиками, холодному свечению УФ-лампы, форсункам дезинфицирующего душа.