Ветер над рекой: Оплот Надежды

– Есть! – отсалютовал сержант и вышел.

Тамашир коротко кивнул, продолжая наблюдать за картиной за стеклом. Шел дождь, и кремация в такую погоду превращалась в сложное испытание.

Спустя несколько минут дверь вновь отворилась, пропуская приглашенных. Полковник медленно повернулся к ним.

Первой в кабинет вошла девушка – бледная, растерянная. Ее взгляд скользнул по фигуре полковника, просторному помещению и тут же упал на пол.

– Очевидно, мне следует прояснить ситуацию, – вышел вперед доктор Нобоа, пристально глядя на Тамашира, но не повышая голоса. – Маргарита Грейхер – критически важный клинический образец! Ваше решение о кремации – преступная халатность. Уничтожив его, вы подписываете смертный приговор десяткам людей в этом городе, чьи жизни еще можно спасти.

– Доктор Нобоа, вы забываетесь, – ледяным тоном произнес Тамашир. – Не теряйте чувства такта. – Он сложил руки на груди, переводя взгляд на девушку. – Вы говорите о потенциальных жизнях в будущем. А я действую по протоколу, чтобы остановить смерть, которая расползается по городу сейчас. Кремация – не прихоть, а санитарная необходимость. Тело было в вашем распоряжении достаточно долго для забора образцов. Теперь позвольте девочке проститься с матерью достойно. – Полковник сделал жест рукой в сторону окна.

Девушка резко подняла на него глаза, а затем перевела взор на улицу.

– Церемония начинается. Подойди, – тише произнес Тамашир, наблюдая за ней.

Нобоа стиснул губы и шагнул к окну, сохраняя дистанцию от Ребекки и ее горя.

Внизу из здания мэрии вышла группа военных с носилками. Они направились к груде тел на площади. Медленно, с подчеркнутой трагичностью, они доставили последнее тело и уложили его рядом с другими.

Полковник тоже взглянул вниз, встретился глазами с командиром группы и дал отмашку. Солдаты в защитных костюмах обошли пирамиду из тел, поливая ее горючей жидкостью, и образовали молчаливый круг с огнеметами в руках. На мгновение воцарилась тишина, и затем на погребальный костер обрушились струи пламени.

Доктор Нобоа застыл, сжав кулаки, его взгляд был прикован к разгорающемуся огню. Ребекка стояла недвижимо, ее тело напряглось, пальцы впились в ладони, а взгляд прилип к языкам пламени, плясавшим под непрекращающимся дождем. Тамашир оставался непроницаемым: не двигался, не отводил взгляда от окна.

Тишину разорвал тяжелый вздох Нобоа, и на миг его взгляд скользнул по хрупкой фигуре Ребекки. Этот жест немедленно уловил полковник. Он тоже взглянул на печальное бледное лицо девушки и нахмурился еще сильнее. Ребекка резко встрепенулась, бросив короткий взгляд на Тамашира. Серые, покрасневшие от слез глаза. От движения с ресниц сорвалась блестящая капля и замерла на щеке.

– Благодарю… – прошептала она. – Что позволили проститься…

Нобоа вздрогнул, скривил губы и уставился на полковника.

– Доктор, вы понимаете, что ресурсы в Ланвиле ограничены? – резко спросил Тамашир. – Чтобы люди не сидели без дела, ожидая помощи, они должны быть полезны. Ваши пациенты приступят к посильной работе не позднее чем утром.

– Что? – удивленно вскинула голову девушка.

– Они еще не в состоянии… – Нобоа напрягся, вновь глядя на полковника. – Я настаиваю, чтобы они оставались в пределах этого здания.

– Работать? – непонимающе прошептала Ребекка, смахивая с щеки слезу.

– Именно. В пределах этого здания – первое время, – отрезал полковник, резко разворачиваясь к столу.

Он уже собирался опуститься в кресло, но его взгляд снова притянуло окно. Все трое, словно подчиняясь незримому импульсу, разом обратили глаза к площади.

Костёр догорал. Мощный столб пламени сменился низким, зловещим заревом, пробивавшимся сквозь пелену дождя. Чёрные, обугленные очертания было трудно разглядеть сквозь мокрое стекло и чад, стелющийся по мокрой брусчатке. Дождь шипел на раскалённых углях, порождая призрачные клубы пара, которые смешивались с дымом и ползли по площади. Отблески огня, отражаясь в струях воды на стекле, дрожали на неподвижных лицах наблюдателей – на бледных щеках Ребекки, на напряжённом лице доктора, на суровом лице Тамашира.

День 2. 15:30. Убежище Зодека.

– Отдохнули и хватит, – повысил голос худощавый мужчина с блестящими глазками, уперев руки в боки. – Шнырь. Задача такова: первое – ищите поблизости гаражи, парковки, автомастерские. Все укрытия, где мог уцелеть хоть какой-то транспорт. – Он обвел взглядом команду, задержав его на Клыке. – Второе – нас интересуют богатые, уцелевшие дома, особняки, магазины. Оружие, припасы, драгоценности в приоритете. Понятно?

Паренек лет пятнадцати по кличке Жук спешно принялся рыться в вещах на полках, выискивая бумагу и цветные карандаши. Все еще нарядно одетый после вчерашней вылазки в полицейский участок, он ярко выделялся среди своих замызганных товарищей.

Высокий, жилистый Грин фыркнул, покосился на паренька и решительно кивнул командиру, сжимая в руках дубинку. Каждое его движение было отрывистым, сковывающим внутреннее напряжение.

– Сделаем.

Его брат, куда более крупный мужчина с простоватым лицом – Тык, – поджал губы и согласно кивнул.

– Выйти в город? Ну уж нет. Это без меня, – замотала головой единственная девушка в группе, Кира.

– Согласен, – неожиданно вставил Клык. – Большая группа слишком заметна. Пойду я, Жук и Грин. Остальные останутся охранять базу.

Шнырь нахмурился, косясь на Клыка, но после паузы все же кивнул.

– Ты прав. Это место слишком важно, чтобы оставлять его пустым. Идите втроем.

Кира облегченно вздохнула, обмахиваясь уголком синего платочка на шее, и улыбнулась Клыку.

Грин скрипнул зубами, зыркнул на визави, но слова так и не произнес, резко развернувшись к выходу из убежища.

Жук, пряча добытые с полок бумагу и карандаши в карманы, вопросительно покосился на Клыка.

– Да, идем, – кивнул пареньку тот, шагая вслед за Грином.

Грин уже выскочил в тоннель, едва не споткнувшись о труп бедолаги у входа. Его кулаки были сжаты от ярости.

– Осмотрим тоннель в другую сторону, – шепнул Клык, догоняя его и бросая через плечо: – Жук, не отставай.

День 2. 15:33. Лаборатория Нобоа.

Ребекка отступила в тесную палату изолятора, болезненно морщась и опуская взгляд.

– Доктор… Если всех зараженных должны кремировать… – голос девушки сорвался на шепот, язык провел по потрескавшимся губам, – то что тогда… с нами?

– Что? – Доктор Нобоа, шагнувший следом, замер в дверном проёме. Он медленно покачал головой. – Моя задача – не сжигать заражённых. Моя задача – вылечить вас. И потому… сейчас… – Резко развернувшись, он вышел в коридор.

Ребекка медленно подняла голову, провожая его взглядом. Затем плечо ее уперлось в прохладную стену, и на губы пробилась чуть заметная, дрожащая улыбка.

– Меня? На работу?… А было бы… Чудесно… – улыбка стала чуть шире, она закрыла глаза, погружаясь в мираж, – Работать. Как обычные, здоровые люди…

В этот момент дверь со скрипом отворилась, и в проеме возникло бледное лицо Лунга.

– Привет… – не открывая глаз, шепнула Ребекка, уловив знакомые шаги. – Представляешь… Маму… кремировали… – Она разлепила веки, ловя на его лице отклик.

Лунг молча прислонился плечом к стене рядом с ней, его плечи обвисли.

– Мне жаль… – выдохнул он.

– Я принес вам поесть… – В дверях снова возник доктор Нобоа с парой пайков. Притворив за собой дверь, он добавил: – И есть разговор.

Ребекка кивнула, торопливо вскрывая бутылку с водой из пайка и жадно глотая живительную влагу.

– Разговор? – Лунг коротко кивнул, припадая к своей бутылке с не меньшей жадностью.

– Я настаиваю, чтобы вы никому не говорили о заражении, – спокойно, но твердо произнес доктор. – Сейчас вы – мои объекты для разработки Нобаксида. Ребекка – с опухолью головного мозга, Лунг – как перенесший травму позвоночника и необъяснимо восстановившийся. К сожалению, я не могу положиться на благоразумие Полковника Тамашира. Если раскроется, что вы заражены, он пойдет на крайние меры, несмотря на то, что Нобаксид подавляет вирус настолько, что обычные анализы не выявляют его в крови. Думаю, вы уже не можете заразить других, но это я проверю сегодня. – Взгляд доктора переместился на Лунга. – В твоей крови вирус обнаруживается. Когда ты последний раз принимал Нобаксид?

Ребекка прикусила губу,стискивая в руках паек и пустую бутылочку. нахмурилась, медлунно переводя растерянный взглядна Лунга.

– Понятно. Молчим, – после паузы кивнул Лунг. Он достал из куртки банку с таблетками. – Не принимал больше двух дней.

Доктор покачал головой, выражение его лица стало строгим.

– Отныне принимайте дважды в день. Оба! – Он поднял указательный палец, переводя взгляд с одного пациента на другого.

Ребекка потянула за лямку рюкзака, снова пряча глаза, и кивнула.

– Да… Все будет хорошо…

– Обязательно все будет хорошо. – улыбнулся девушке Лунг.

– Это не просто слова. Нобаксид – ваша жизнь, – доктор тяжко вздохнул. – Ладно. Отдохните. Мне нужно работать. Зайду позже. – Он вышел, щёлкнув замком.

Ребекка проводила его взглядом, затем облокотилась спиной о стену.

– Я видела, как её несли к костру… как горели тела… но… До сих пор кажется, будто мама где-то рядом…

– Знаю, – Лунг закрыл глаза, его голос стал тише. – Я тоже это чувствую.

День 2. 15:50. Улицы Ланвиль.

Клык приподнял люк канализации, и в лицо ему ударил ливень. Он медленно повертел головой, вглядываясь в размытые очертания улицы. Прямо перед ним зияла ранами многоэтажка – ободранный фасад обнажал внутренности квартир с торчащими балками и проводами. Асфальт утопал под слоем грязи, битого стекла и вывернутых с корнем деревьев. Окружающие дома прижимались к земле, казались карликами на фоне этого исполина.

Мужчина хрипло крякнул, ловко выкатился на поверхность и отбросил люк в сторону, жестом подзывая остальных.

Следом вылез Тушар Жук. Он ежась от ледяной сырости, нервно озираясь, стряхнул с куртки мутную воду.

– Ну и погодка, – фыркнул пацан, уступая место замыкающему. – Давайте осмотрим все поскорее и свалим.

Грин вылез, тяжело отдуваясь. Его плечи дернулись от прикосновения мокрого металла, а губы беззвучно шевелились, выговаривая ругательства.

Клык резко замер, его рука взметнулась, призывая к тишине. Взгляд устремился куда-то в сторону.

На углу здания в потоках воды качнулся силуэт, затем второй, третий. Фигуры застыли, подставив искаженные лица под струи, с неестественно распахнутыми ртами. При ближайшем рассмотрении это были не люди – слишком длинные клыки, черные языки, а кожа была усеяна темными наростами.

Грин резко, со свистом втянул воздух. Его пальцы сами собой сомкнулись на прикладе дробовика.

– Нет! – рука Жука вцепилась в оружие Грина, судорожно оттягивая его. Пальцы парня были ледяными. – Они нас заметят! Уходим! – Он потянул Грина к зияющему проему подъезда, голос сорвался на шепот. – Идем…

Клык, молча подталкивая обоих в спины, шагнул следом. Палец прижался к губам, а затем резким жестом указал наверх.

– Сам знаю… – Грин вырвал руку, рыкнул, но уже пробирался вглубь подъезда, на ходу меняя дробовик на дубинку с гвоздями.

Внутри царил полумрак, свет проникал через выбитые оконные проемы. Лестница казалась относительно целой, но завалена битым кирпичом, осколками стекла и кусками штукатурки.

Жук ступал почти бесшумно, вжимая голову в плечи, в то время как тяжелые ботинки его спутников гулко отдавались в тишине.

Подъем казался бесконечным. С крыши в подъезд просачивалась вода, ее капли с глухим стуком падали с перил в темноту. Между пятым и шестым этажом зияла дыра в стене, обнажая разгромленные квартиры. Лестничный марш здесь покрывала паутина трещин.

Грин замер на краю, его пальцы сжали дубинку так, что костяшки побелели. Он бросил взгляд на товарищей, затем, стиснув зубы, сделал шаг, прижимаясь к стене.

– По одному, – шепот Клыка заставил Жука замереть на полпути.

Тот кивнул, замер на месте и двинулся только, когда Грин оказался на безопасной площадке.

И лишь тогда Клык, оценив ситуацию взглядом, преодолел опасный участок.

– Давайте на крышу и обратно. – поторопил товарищей Клык.

Последний рывок – и они оказались на крыше, заваленной обломками парапета, ржавым железом и скелетами антенн. В центре возвышался прямоугольный выступ вентиляционной шахты.

Грин тут же рванул к краю, его тело напряглось, когда он всматривался в серую пелену дождя. Внизу, через улицу, несколько обезумевших существ преследовали группу людей, те отбивались тем, что попадало под руку. В другой стороне мелькали вспышки выстрелов – военные отступали, отстреливаясь.

– Гадство… – костяшки его пальцев побелели, впиваясь в бетон парапета. – Вон там, – он мотнул головой, с которой потоками стекала вода, – в квартале на восток, кажется, автосервис.

– Где? – Жук метнулся к нему, нога подскользнулась на мокром листе железа. Металл с грохотом закачался, с него, оглушительно лязгая, сорвалась антенна и полетела вниз. Грохот ее падения прокатился по улице.

В наступившей тишине дождь внезапно стих, будто прислушиваясь. Сердце Жука забилось где-то в горле.

Снизу донесся протяжный, леденящий вой. Его подхватили еще голоса.

– Жук! – Клык влепил пареньку подзатыльник, затем резко обернулся, прислушиваясь к нарастающему рычанию с лестницы. – Есть план…

Он рванулся обратно в проем, спускаясь на этаж и жестом показывая Грину на обвалившуюся стену.

– Все тяжелое – сюда. Быстро. А ты, – он обернулся к Жуку, – Смотрящий. Дай знак, когда они будут на четвертом.

Паренек кивнул, сглотнув ком в горле, и занял позицию. Он переминался с ноги на ногу, вглядываясь в темноту, где уже шевелились тени.

Грин, проходя мимо, толкнул Жука локтем и, сдавленно рыча, принялся сгребать в квартире обломки.

Клык тоже включился в работу, его мышцы напряглись под тяжестью бетонных глыб. Один обломок, второй, третий. Пальцы дрожали, на спине выступил ледяной пот.

– Идут! Четвертый! – голос Жука сорвался, когда внизу замелькали тени.

Рычание снизу стало громче, яростнее.

– Делай как я! – Клык схватил самый крупный обломок и вынес его на лестничную клетку. – На счет три!

Грин прошипел что-то, его лицо исказилось от усилия, когда он поднял глыбу побольше и шагнул к пролету. Мускулы на его шее вздулись.

Жук прислонился к стене, стараясь не закрыть глаза.

В этот миг зараженные вырвались на пятый этаж и с победным визгом ринулись вверх.

– Три! – Клык швырнул свою ношу на треснувшие ступени.

Грин мощным движением обрушил свою ношу. Бетон треснул.

Ступени не выдержали, провалились вниз с оглушительным грохотом, увлекая за собой копошащуюся массу тел.

– Добивай! – рыкнул Клык. Он уже швырял вниз следующий камень, целясь в головы уцелевших.

Некоторые из них уже поднимались, фыркая и пытаясь карабкаться по груде обломков.

– Нам конец… – прошептал Жук.

И в этот миг один из зараженных прыгнул, впившись щупальцами в край площадки прямо перед парнем. Он начал подтягиваться, дергаясь и хрипя.

– Получай! – Грин возник рядом и обрушил на голову твари тяжелый обломок.

Монстр, взвизгнув, сорвался вниз. Его окровавленное тело тут же привлекло сородичей, которые с жадностью набросились на него.

– Эй, ты цел? – Клык схватил Жука за плечо, заглядывая в его остекленевшие глаза.

Тот лишь дернул головой, кивая, не в силах вымолвить слово.

– Можешь, подгузники ему еще сменишь? – Грин толкнул Клыка в плечо, с силой сбрасывая напряжение. – Хватит няньчиться!

– Верно. На крышу. Попробуем через вентиляцию, пока они заняты, – Клык толкнул перед собой опомнившегося Жука.