Роман с конца

– Не беспокойся обо мне, отдыхай. Тётя Валя должна быть через час. Если что – звони, я всегда на связи.

Не давая ей возможности меня остановить, я быстрым шагом выхожу из кухни и иду в свою комнату.

* * *

Машина. Тейлор Свифт – сегодня мне нужна женская поддержка. Я в безопасности. В ближайшие сорок–пятьдесят минут так точно. Я стараюсь не думать о том, что произошло. Заставляю себя не прокручивать его слова по кругу и включаю музыку на полную громкость, подпевая незамысловатые слова:

"It’s me, hi, I’m the problem, it’s me,

At tea time, everybody agrees…"

Когда я подъезжаю к парковке ретрит-центра «Единение души с природой», пикап Марка стоит у входа, но это ничего не значит, успокаиваю сама себя. Были дни, когда он всё время проводил на территории, и мы могли ни разу не пересечься.

Сегодня будет именно такой день, я скрещиваю пальцы и плетусь ко входу.

Не успеваю сделать и десяти шагов, как мои надежды разбиваются о резко открывшуюся дверь, из которой вылетает Марк. На нём рабочие штаны, на бёдрах закреплён пояс с инструментами, торс плотно обтягивает черная футболка.

Я нервно сглатываю, смотря на его лицо, и неосознанно тру ладонь, которой влепила ему пощёчину. Тогда на какое-то мгновение я действительно подумала, что он ударит меня в ответ.

Он всё ещё может.

Я не верю, что он действительно поднимет на меня руку. Во всяком случае, не в прямом смысле. Но он может меня уволить. И это будет хуже. Намного хуже. Это будет катастрофой.

Я покрываюсь холодным потом, понимая, как сильно завишу от него. Я должна извиниться, в очередной раз переступить через себя и попросить прощения. Прям как в песне: "It’s me, hi, I’m the problem, it’s me." Тейлор права – проблема во мне.

Марк бросает на меня резкий взгляд и сквозь зубы приказывает:

– Пересели гостей из пятого коттеджа, там водопровод прорвало.

– Переселить гостей, – зачем-то повторяю и затем спрашиваю, слегка запинаясь: – К-куда?

– Куда? – он смотрит на меня с презрением и обидой. – Куда хочешь. Если ты не способна разрешать подобные ситуации, возможно, тебе стоит подыскать другую работу.

На этих словах он разворачивается и быстрым шагом уходит.

Чёрт. И я правда спросила «куда». Мне нужно быть умнее. Я найду куда, даже если это будет к себе домой. Хотя я знаю более подходящий вариант. Квартиру Марка даже убирать не придётся, она и так выглядит как апартаменты, готовые к сдаче.

Я представляю его лицо, если он обнаружит гостей у себя в номере. Эта картинка почти заставляет меня улыбнуться.

Полина

Я включаю компьютер, кидаю сумку на полку под стойкой регистрации и плюхаюсь на стул. Установленная версия программы 1С для управления бронированиями требовала обновления ещё три года назад, но владелец отеля придерживается мнения, что менять то, что работает, бессмысленно. И пусть работает это со скоростью ленивца из мультика «Зверополис», главное – надёжность.

Пока 1С медленно загружается, я нервно стучу стопой по ножке стула. На 99,9 % я уверена, что у нас сейчас нет свободных номеров и нужно будет искать другой вариант, куда переселить семью из дома с прорвавшим водопроводом. Но 0,1 % – это не ноль, а значит, есть милипусенький шанс на удачу.

Не в твоём случае, Полина. Не в твоём. Или ты забыла, что случилось со «счастливым платьем»? Если да, то напомню: на нём оказалась сперма твоего босса.

Бррр. Чтобы заткнуть идиотский голос в голове, я достаю телефон. Два сообщения. Одно от телефонного оператора, второе – от тёти Вали.

Когда она только согласилась присматривать за сестрой, пока я работаю, каждый день она писала мне огромные отчёты, расписывая каждый их час. Но со временем отчёты становились всё короче, а теперь и вовсе превратились в короткие: «У нас всё хорошо. Целую, тётя Валя». Сегодняшнее сообщение содержит ещё одну строчку: «Аля переживает за тебя, больше отдыхай».

В самом начале реабилитации после аварии Аля реагировала на всё импульсивно. Эмоциональные вспышки были короткими, длились от силы несколько минут. Радость, агрессия, тревога, смех – всё было скоротечно. Так что её текущая реакция – это хороший знак, успокаиваю я себя. Она заметила, что я веду себя странно. Она переживает за меня. Она даже поделилась этим с тётей Валей.

Но, чёрт, как бы мне хотелось, чтобы она радовалась за меня, а не переживала.

Радовалась чему? Что твой начальник назвал тебя шлюхой? Так себе повод для радости.

Программа наконец загрузилась, и я открываю страницу с бронированием. Как и подозревала: всё забронировано, свободных номеров – ноль. Меня спасёт только чёрный кофе и чудо.

Телефон вибрирует. Это точно не чёрный кофе, может, тогда чудо?

Алекс99: Жду ответа до конца дня…

Нет, точно не чудо. Я без понятия, какого именно ответа он от меня ждёт, поэтому захожу в приложение, чтобы прочитать сообщения целиком.

Алекс99: Спасибо за вчерашнюю встречу, давай запланируем новую, но уже у меня. Ты мне обещала😏.

Обещала? Я точно ничего ему не обещала.

Алекс99: Ты должна понимать, что ты не одна, и мне нужно планировать выходные.

Ради всего святого, что со мной не так, и почему мне так везёт на конченых мудаков?

Я почти нажимаю кнопку «заблокировать пользователя» и удалить чат, как обращаю внимание на время отправки сообщений. Неудивительно, что я пропустила его. С 8 вечера до 8 утра мой телефон стоит на беззвучном для всех уведомлений, кроме звонков. Первое сообщение пришло в 7:44.

Я открываю приложение «Будильник», хотя точно знаю, что первый звонок срабатывает в 7:30, а второй – в 7:45. Идиотская привычка с вуза и страх проспать. Сейчас я выключаю оба будильника сразу же после пробуждения.

Но не сегодня. Сегодня я сразу же побежала в душ, оставив телефон в спальне с Марком.

Меня накрывает волна облегчения, и я откидываюсь на спинку стула. Он прочитал сообщение. Вот в чём дело. Он прочитал это идиотское сообщение. Марк повёл себя как мудак, потому что…

Потому что он мудак. То, что ты нашла ему оправдание, не меняет этого факта.

Будь мы в отношениях, я бы уже бежала к нему объясняться. Потому что не знаю, как сама бы отреагировала, увидев своего мужчину на сайте знакомств.

Будь мы в отношениях.

Но мы не в отношениях.

Он мне их не предлагал, и я, скорее всего, не согласилась бы.

Ну-ну.

В нашей ситуации он не имел никакого права так реагировать. Я сплю с ним, чтобы не работать по ночам. Ни больше, ни меньше. Несмотря на все доводы разума, меня начинает тошнить от мысли, что он обо мне мог подумать, увидев это сообщение.

Полина, ты правда думаешь, что он был высокого мнения о тебе?

Я упираюсь лицом в ладони и массирую пульсирующие виски. Из океана стыда и нерешительности меня вырывает громкий грохот со стороны кухни. За ним следует поток заковыристых, свойственных только Паше, ругательств.

На кухне я застаю сцену сражения с деревянным ящиком, заполненным инструментами. Судя по Пашиному стону, ящик ведёт.

– Что случилось?

Паша трёт лоб и оборачивается ко мне.

– Вот эта старая рухлядь, – зло пинает ящик, – съехала мне прям по лбу.

– Оу-у, – сочувственно тяну я. – Неприятно. Тебе помочь с инструментами?

– Не, ещё не хватало, чтобы Марк решил, что я тебя припахал к своей работе.

Я скептически на него смотрю. Динамика в наших отношениях такова, что к работе чаще припахиваю его я. И вообще, технически я его руководитель. Решив не давить на самолюбие парня (по нему, вон, уже ящик проехался), я сосредотачиваюсь на более интересной для меня теме.

– А он-то тут при чём?

– Ты его сегодня не видела, что ли? – Паша задаёт вопрос, сидя на корточках и складывая упавшие инструменты обратно в ящик.

От стандартного вопроса «видела ли я сегодня своего босса» моё лицо начинает стремительно приближаться к цвету бургунди. К счастью, Паша на меня не смотрит и продолжает:

– Он сегодня злой как чёрт. За один час уже трижды грозился меня уволить.

Мне стыдно, но я выдыхаю с облегчением. Значит, не меня одну.

– А ещё знаешь что? Он сегодня либо на рассвете куда-то уехал, либо вообще не ночевал дома.

На последних словах он поднимает голову и смотрит на меня заговорщическим взглядом.

– А раньше такого разве не было? – я стараюсь звучать максимально незаинтересованной. В Пашиной голове и так гуляют ненужные подозрения, не хватало появления новых.

– Полтора года здесь работаю, и мужик функционирует как робот.

Ещё одна часть моего тела официально вышла из строя. Мышцы лица без моего согласия заставляют меня расплыться в довольной улыбке.

Ну и дура же ты, Полина.

Хлопает входная дверь. Мы с Пашей испуганно смотрим друг на друга. Как два школьника, которых застали за болтовнёй. И вот заходит учитель. Мне претит это сравнение. Я ближе к тридцати, чем к двадцати и точно не собираюсь шугаться своего начальника.

Лучше бы ты его шугалась, чем трахалась с ним.

«Заткнись», – приказываю внутреннему голосу и подхожу к кофемашине как раз в тот момент, когда Марк заходит на кухню для сотрудников.

Все мои эмоции испаряются, оставляя только искреннее возмущение. С него, в прямом смысле, стекает вода, на ботинках – комки грязи, и каждый его шаг оставляет за собой огромные следы.

Варианта может и два, но выбор один.Фая всегда начинает уборку с административного здания, и к моменту моего прихода на работу полы обычно уже вымыты. Значит, у меня два варианта: либо ждать, пока Фая закончит с уборкой домиков, либо самой мыть полы.

– Что? – рявкает мой босс, поймав мой полный негодования взгляд. – Ты не знаешь, где швабра лежит?

Впервые за всё время он повысил на меня голос. Я привыкла видеть начальника холодным и сдержанным. За исключением тех моментов, когда он был во мне, конечно.

Мою реакцию на его словесную агрессию нельзя назвать нормальной. Мне становится смешно. Желание рассмеяться настолько сильное, что я прикусываю щёку до крови.

К моему облегчению, Марк быстро переключается на свою вторую жертву.

– Где тебя носит?

– На меня ящик упал, шишка будет, – отвечает Паша таким жалобным тоном, что я не сдерживаюсь и прыскаю со смеху.

– Простите, это я так, у меня нервное, – проговариваю между хихиканьем.

Оба мужчины смотрят на меня, как на умалишённую.

Первым обретает дар речи Марк:

– Ты нашла, куда переселить гостей?

Прошло меньше часа. Конечно, я ничего не нашла.

Мне так хочется ответить: «К тебе», – что я продолжаю хихикать. Помощь неожиданно приходит от моего брата по несчастью. Как-никак мы, жертвы босса-тирана, должны помогать друг другу.

– Так на втором этаже номера для сотрудников пустуют. Поль, ты не думала их туда переселить?

Отдышавшись и немного успокоившись, я хватаюсь за эту идею:

– Конечно думала, и мне кажется, это отличный вариант.

Правда, есть одно большое и неприятное «но», которое тут же озвучивает Марк:

– Вы туда давно заходили? Они больше на сарай похожи, чем на номера.

Это правда. Со временем ребята превратили эти номера в склад. И хотя там есть вся необходимая мебель и работающая душевая, чтобы привести их в порядок, мне потребуется… Господи, сколько мне потребуется времени, я даже не представляю.

– Я знаю, но мы справимся. Я пока начну, а когда Фая закончит с ежедневной уборкой, она присоединится. Три часа – и всё будет готово…, босс.

Я не знаю, зачем это сказала. Никогда, никогда я так к нему не обращалась. Марк пристально смотрит на меня своими кристально чистыми голубыми глазами, как будто раздумывая, что со мной делать: дать мне шанс, уволить прямо сейчас или…

Нет, никаких «или», это всё твоё больное и озабоченное воображение.

– Окей, – наконец проговаривает он. – И полы здесь протри.

Кажется, уже поздно объяснять ему, что я не горничная. Только что я сама вызвалась на эту роль. Если бы в вузе сказали, что работа в отеле – это мыть полы, убирать номера и спать с владельцем, я бы серьёзно задумалась о смене профессии.

Полина

Из микроволновки доносятся громкие хлопки. Плотная пенка какао цвета тёмной карамели медленно поднимается. Я перемешиваю напиток и убавляю огонь.

Двухместный диван, при активном участии Паши, переехал из ресепшена на кухню. Два табурета перед диваном накрыты подушками и готовы исполнять роль пуфов. На столе стоит телевизор с заранее скачанным фильмом.

И-де-аль-но.

Кто бы мог подумать, что ночные дежурства окажутся такими.

Четыре дня назад я отвезла Алевтину на плановую госпитализацию, а на следующий день состоялась моя первая ночная смена – и первый киновечер с Пашей. Меню вечера: «О чём говорят мужчины», чипсы и пиво – безалкогольное для меня и обычное для него.

На следующий день мы смотрели «Очень страшное кино» и ели мороженое. Я запивала его чаем, а Паша – пивом. По его словам, напиток идеально сочетается с десертом. Верю ему на слово.

Сегодня нас ждёт «Мальчишник в Вегасе», сладкий попкорн, какао и – о, неожиданность – пиво для Паши. Дежурь я каждый день – парень бы давно спился.

Я достаю пакет с попкорном из микроволновки. Тягучий сладкий аромат заполняет пространство, и я невольно вспоминаю, что в последний раз смотрела фильм, ела попкорн и пила какао в номере Марка, сидя у него на коленях.

Чёрт, я не хочу при каждом походе в кинотеатр вспоминать своего босса. Мне срочно нужны новые воспоминания. Человеческий мозг – штука пластичная. Уничтожить ассоциацию я не могу, значит, нужно создать новую. Вместо «попкорн – колени Марка» у меня будет «попкорн – ночные дежурства».

Плохой вариант, Полина, очень плохой.

Хм, значит, «попкорн – просмотр фильма с Пашей».

Мозг неправильно понял задачу и продолжил игру: «Просмотр фильма с Пашей – ночные дежурства – секс с боссом».

Я попала в замкнутый круг.

– Поль, ты долго возиться будешь? Я жду, – ворчит коллега, располагаясь на диване.

– Три минуты – и готова, – кричу в ответ, не поворачивая головы.

Три минуты.

Это суммарное время, которое мы с Марком провели в одном помещении за последние несколько дней. Количество фраз, которыми мы обменялись, близится к… Нет, не близится. Оно равно нулю.

Самое длительное наше взаимодействие состоялось в первую ночь моего дежурства, когда я забыла закрыть входную дверь. Это официальная версия. Реальная же – я просто решила её не закрывать. Я же тут торчу как раз на случай, если кому-то из гостей понадобится помощь.

И в половине второго ночи нашему гостю из второго домика – мужчине лет пятидесяти – действительно понадобилась помощь. Он столкнулся с чрезвычайной, по его словам, ситуацией: ему до чёртиков захотелось выпить, точнее – продолжить пить. Настрой у него был решительный, и когда я объяснила, что ближайший круглосуточный магазин находится в часе езды, но и там алкоголь ему не продадут, он схватил меня за руку и со словами: «Не ссы, домчим за тридцать минут, и мне продадут» потащил к выходу.

Именно в этот момент мой босс материализовался на лестнице. Почему он оказался там именно в это время – до сих пор остаётся для меня загадкой.

Мужчине потребовался один взгляд на Марка, и средняя степень его алкогольного опьянения стала лёгкой. Одетый только в короткие спортивные шорты, со сдвинутыми бровями и оскалом на губах, Марк производил довольно устрашающее впечатление. После слов: «На территории отеля запрещено пить алкоголь» мужчина извинился и поспешно ретировался.

Марк демонстративно закрыл дверь за гостем на замок, укоризненно посмотрел на меня, покачал головой и вернулся к себе. Тогда я еле приглушила свой порыв остановить его. Все мои предыдущие попытки наладить ситуацию только приводили к её ухудшению. Поэтому сейчас я придерживаюсь позиции «плыть по течению».

Прости, бабуль, но, видимо, быть бревном, которое выкинет на обочину бурным потоком реки, – моя судьба.

– Пооляяя, ты там уснула или как?

Раздражённый голос Паши возвращает меня в реальность и отгоняет тревожные мысли. Я высыпаю попкорн в миску для салата и с горячей кружкой какао плюхаюсь на диван.

Спустя несколько минут я полностью погружаюсь в происходящее на экране. То, что нужно.

* * *

Незадачливые герои как раз возвращают тигра Майку Тайсону, когда подо мной начинает что-то вибрировать. Я не сразу соображаю, что это мой телефон. Не переставая смеяться, смотрю на входящий вызов. Код номера говорит, что звонят со стационарного телефона из Горно-Алтайска.

На секунду у меня перехватывает дыхание.

Это спам.

В полдвенадцатого ночи?

Всё может быть, Полина, не паникуй.

Я прошу Пашу поставить фильм на паузу и отвечаю на звонок. Нервным голосом женщина на том конце провода представляется медсестрой больницы, где сейчас лежит Аля. И я впадаю в ступор.

Ощущение, что уши набили ватой, и я улавливаю только отдельные слова: Алевтина, приступ, конвульсии, приехать.

Чья-то рука разжимает мои пальцы и забирает телефон.

Как будто со стороны фиксирую, что у меня начинается паническая атака. Поверхностное дыхание не насыщает тело кислородом и меня начинает мутить. Я вскакиваю с дивана и мчусь в туалет.

Меня рвёт, живот скручивает от боли, воздуха не хватает. Прислонившись лбом к холодной фаянсовой поверхности, я тяжело дышу в ожидании нового приступа.

– Пей, – в мою руку ложится стакан с холодной водой. – Поля, всё хорошо, слышишь меня? Я поговорил, с ней всё в порядке. Ты просила держать тебя в курсе – вот они и позвонили. Просто нужно будет приехать утром, ничего ужасного не произошло. Слышишь меня?

Я киваю и делаю большой глоток воды. Меня снова тошнит.

Во рту неприятный кислотный привкус. Чёрт. Меня стошнило в присутствии моего коллеги, и я даже не позаботилась прикрыть за собой дверь.

– Принести тебе одноразовый набор с зубной пастой и щёткой? – предусмотрительно спрашивает Паша.

– Да, пожалуйста, – бормочу. – Сможешь остаться внизу вместо меня и утром сообщить Марку, что я взяла отгул?

– Полина, ты же не думаешь в таком состоянии садиться за руль?

– Если я буду ждать до утра, то сойду с ума.

– Я не пущу тебя одну ночью. Поедем вместе, я поведу.

– Паша, ты выпил.

– Всего одну бутылку. Я трезвый, почти как стёклышко.

– Нет, ты выпил – и за руль не сядешь.

– Я точно в более адекватном состоянии, чтобы вести машину, чем ты.

Опираясь на пол, я опускаю крышку унитаза, сажусь и мотаю головой. Последнее, что я сделаю – это сяду в машину вместе с подвыпившим человеком. И мне не важно, была это бутылка пива или бокал вина.

Нет, нет, нет и ещё раз нет.

Глаза Паши загораются, будто его осенила гениальная идея.

– Если ты не готова ждать до утра…

– Я еду сейчас.

– Тогда я разбужу Марка.

– Не смей! – громко возражаю я. – Даже не думай этого делать.

– Но…

– Нет, – твёрдо заявляю я. – Это точка. Ты никого не будешь будить, и я еду одна.

Мы пристально смотрим друг другу в глаза. Я поднимаю руку – мои пальцы почти не дрожат.

– Я в порядке, честно, – произношу больше для себя, чем для него.

Он неохотно соглашается и возвращается через минуту с набором для чистки зубов.

Закрыв дверь, я умываюсь ледяной водой, чищу зубы и, облокотившись о раковину, делаю глубокий вдох на четыре счёта, задерживаю дыхание, выдыхаю на четыре счёта, снова задерживаю дыхание – и так по кругу.

Это помогает.

Мне требуется больше времени, чем я думала, чтобы привести себя в порядок, но результатом я довольна. Взгляд чуть затравленный, но мыслю я адекватно. Расправляю плечи, готовая одним своим видом предотвратить возможную перепалку с Пашей.

Но я не готова к тому, что, выйдя из ванной, вместо тёплых карих глаз Паши на меня смотрят холодные голубые. Их владелец пристально меня рассматривает, будто оценивая мою дееспособность. Позади сидит Паша и виновато отводит глаза.

Предатель.

Я перевожу взгляд с одного мужчины на другого. Марк полностью одет, в руках – ключи от машины. От его машины.

– Пошли, – говорит он, разворачивается и в полной уверенности, что я последую за ним, выходит из здания.

Марк

Я лежу с закрытыми глазами не больше часа, но по ощущениям – все три. В моих силах прекратить собственные страдания: стоит лишь протянуть руку – ноутбук совсем близко.

Слова Кирилла с последней сессии громко звучат в голове: «Твоё поведение всё больше походит на одержимость и помешательство. Это разрушительно как для тебя, так и для неё».

Это правда – оно, помешательство.

У меня нет других объяснений, почему третью ночь подряд я в режиме реального времени смотрю трансляцию с камеры видеонаблюдения. Большую часть времени на экране ничего не происходит, она просто спит на диване в зоне ресепшна, но как больной извращенец я продолжаю смотреть.

Глубину моего сумасшествия демонстрирует желание установить камеру ещё и на кухне. Я хотел бы сказать, что меня остановил здравый смысл, но нет. Это была необходимость отвечать на несомненно последующие вопросы моих сотрудников: зачем я это делаю? Единственный ответ, который у меня получилось придумать, – это предупреждение воровства чужих бутербродов.

Я не знаю, зачем наблюдаю за ней, что хочу там увидеть.

Я влюбился не в реальную девушку, а в её образ. Этот образ за последние пару месяцев был растоптан – ничего не осталось. Но тело по инерции продолжает испытывать чувства. Мне хочется переключить рычаг, забыть, вернуться к тому, как было до. С каждым днём мысль о том, что её нужно уволить, кажется всё более логичной, но по неведомой мне причине я не могу это сделать. За короткое время я привык не только к её присутствию, но и к нашим разговорам. По правде говоря, настоящая Полина оказалась намного, намного более притягательной, чем её плоский образ в моей голове. За исключением того, что я не один …

В каком-то плане один – вряд ли у неё ещё есть босс, с которым она трахается, чтобы получить выходные.

Я открываю глаза, понимая, что в таком состоянии точно не усну. Стоит мне подняться с кровати, как я слышу два удара – стук в дверь. Мои окна выходят на главную дорогу, и я точно уверен, что никто не подъезжал. И все гости, за исключением двух домиков, где живут семьи с маленькими детьми, сейчас в походе.

Пока дохожу до двери, доносится приглушённый голос Павла:

– Марк, ты не спишь? У нас тут небольшой форс-мажор.

Резко открыв дверь, я оглядываю парня – вид обеспокоенный, но вменяемый, видимых повреждений на теле нет. Кивком головы я требую объяснений.

– Эмм, в общем, – начинает мямлить Паша и с каждым его новым выдохом я всё отчётливее улавливаю запах пива, – ты же знаешь, что сестра Поли сейчас в больнице. Так вот, ей позвонили, сказали, что нужно срочно приехать. Точнее сказать, не так уж и срочно – утром. Но она немного того…

Он запинается, подбирая подходящее слово.

– В общем, она перенервничала, и у неё не совсем подходящее состояние для того, чтобы вести машину. А сам я…

– Через пять минут буду внизу, – перебиваю его и захлопываю дверь.

Я не знал, что её сестра в больнице.

То, что этот факт известен Паше, но неизвестен мне, – злит. В конце концов, я её работодатель и должен знать подобные вещи.

Три минуты спустя я оглядываю преображённое пространство кухни, и меня охватывает давно позабытое, но знакомое чувство. Я в пятом классе, и одноклассник пригласил на день рождения весь класс, кроме меня. Справедливости ради стоит отметить, что накануне я сломал ему нос, но в десять лет я не считал это уважительным поводом не звать меня.

Я не успеваю понять, как чувствую себя относительно этой ситуации, как открывается дверь в ванную, из неё выходит Полина. Её волосы убраны за уши, красные глаза и нос резко выделяются на фоне бледной кожи, а кулаки сжаты так сильно, что кажется – ещё немного, и ногти пронзят кожу. Заметив меня, её зрачки расширяются, она поджимает губы, расправляет плечи, а после переводит укоризненный взгляд на Павла.

Значит, разбудить меня – полностью его инициатива. Что не должно меня удивлять. Вряд ли она горит желанием застрять наедине со мной в тесном пространстве машины на несколько часов.

Я мысленно благодарю сотрудника за благоразумие – в таком состоянии, да ещё ночью, ей точно нельзя садиться за руль своей развалюхи.