Хранители Черной Розы

«Ты знаешь, что делать», – прозвучало в её голове эхо голоса Ремиэля. «Только не переполни сосуд. Она – не ты…»

Астра протянула руку, и мир замер.

Никаких слов, никаких жестов. Лишь чистейшее намерение, словно луч света, пронзающий тьму.

Тончайшие серебряные нити, похожие на росу, застывшую в лунном свете, потянулись из её пальцев, нежно вплетаясь в кожу девочки. Кровь остановилась, словно по волшебству. Рана затянулась, будто её и не было. Страх отступил, словно ночная мгла перед рассветом.

На лице девочки расцвела робкая улыбка, словно первый цветок после долгой зимы. – Не больно… – прошептала она, словно боясь нарушить хрупкую тишину.

И тогда…

Все обернулись, словно по команде невидимого дирижёра. Музыка стихла. Воздух сгустился.

– Магия… – сорвался с губ чей-то шёпот. – Это запретный знак! – вскрикнула графиня Лавриса, хватаясь за грудь. – Это… печать! У неё на ладони!

«Тебя увидели», – прозвучал спокойный голос Камио, возникшего за её спиной, словно тень. «Теперь они начнут бояться. Или преклоняться. А может… и то, и другое», – добавил Ремиэль.

Рикардо приближался, и в его глазах не было страха. Лишь ярость, направленная на толпу, готовую растерзать невинную.

– Вы обвиняете в преступлении ту, кто спас ребёнка? – голос его был подобен клинку. – Кто из вас решился бы на подобное?

Но шепот, подобный ядовитому плющу, расползался по залу. "Проклятие…""Древняя магия…""Нечто внутри неё… проснулось…"

Астра стояла неподвижно.

Она знала: одна ошибка – и начнётся охота.

Но в её сердце не было страха.

Лишь ясность. И мысль, выкованная в пламени решимости:

Если цена помощи – раскрытие, пусть будет так. Но я не позволю злу процветать лишь для того, чтобы остаться незамеченной, как цветок, увядающий в тени.

***

После бала воздух не просто сгустился, он стал вязким, как патока предчувствия, пропитанный не шепотом – к его отголоскам Астра привыкла – но зловещим эхом грядущих бед.

Паутина подозрений оплетала ее, словно кокон, письма с сургучными печатями падали на стол зловещими предзнаменованиями, а приглашения на "частную беседу"звучали как смертный приговор. И, как ледяной удар, последовал вызов в Советскую Башню, на бездушный суд.

Но до Башни Астра не дошла.

В глухую ночь, когда лунный свет лился в окно серебристым потоком, раздался тихий, одинокий стук, словно робкое прикосновение судьбы.

– Надень что-нибудь теплое, – прозвучал голос Рикардо, стоявшего в дверях тенью, сотканной из полуночи.

– Куда мы идем? – в голосе Астры звучало отчаянное любопытство.

– Туда, где рассеются туманы лжи и распахнутся врата истины, – ответил он, и в его глазах плясали отблески древних тайн.

Он провел ее лабиринтами внутренних дворов, по висячим переходам, доступным лишь избранным, тем, кто носит печать привилегий на сердце. Затем они спустились в старинную библиотеку, где за книжными полками, как за занавесом, скрывалась потайная дверь, ведущая в самое сердце дворца.

Где-то глубоко под сверкающими залами, под масками балов и шепотом интриг, дремало нечто живое, древнее, пульсирующее.

– Это… всегда здесь было? – прошептала Астра, чувствуя, как магия внутри нее отзывается на это место теплом узнавания, словно блудный сын, вернувшийся домой.

– Это то, чему не учат в танцевальных залах, – его голос звучал приглушенно, как эхо из глубины веков. – Здесь покоится осколок прошлого, которое пытались вырвать из памяти. Но мы… храним его, словно священный огонь.

– Мы? – переспросила она, и вопрос повис в воздухе, словно знак вопроса, начертанный на звездном полотне.

Он провел пальцами по резной панели, и та отозвалась вспышкой света, словно искра, высеченная из кремня. Медленно, с достоинством, дверь отворилась, являя взору зал без окон, но наполненный дышащим светом, словно сердце вселенной.

Купол, вместо росписи, был усеян настоящими звездами, мерцающими и пульсирующими, словно живые существа, сотканные из света и вечности. Вдоль стен выстроились арки, каждая из которых являла собой портал в иное измерение магии: лед, застывший во времени, тьма, хранящая сокровенные тайны, музыка, плетущая узоры судьбы, слова, обладающие силой созидания и разрушения, тени, хранящие отголоски прошлого, и сама жизнь, бьющая ключом.

В самом центре, словно алтарь, возвышался каменный трон, окруженный свитками, – хранилище сил и судеб, сплетенных в единый узел.

– Это Святилище Хранителей, – произнес Рикардо, застыв рядом с ней, словно страж, охраняющий вечный покой. – Сюда не ступит нога чиновника, не проникнет взгляд охотника. Только те, кто слышит голос магии, кто чувствует ее пульс в своей крови, могут войти сюда.

Астра сделала шаг вперед, словно повинуясь невидимому зову. Ее ладонь вспыхнула мягким светом, и древняя отметина на ее запястье засветилась, но не болезненно, а нежно, словно принимая ее в свои объятия, признавая своей.

– Это принадлежало тебе по праву рождения, – сказал он, приблизившись. – Ты родилась в древней магической линии. Но твоя семья… попыталась предать забвению этот дар, искоренить его, словно сорняк. Они отдали тебя на воспитание придворным, сломали твою волю, превратили в тень. И только смерть позволила твоей истинной силе пробудиться вновь, словно феникс, восставший из пепла.

Астра не спрашивала, откуда ему это известно. Она чувствовала, что он тоже связан с этим местом невидимыми нитями судьбы, что он – часть этой древней истории.

– Почему ты… доверяешь мне? После всего, что произошло? – прошептала она, чувствуя, как в душе поднимается буря сомнений.

Он посмотрел на нее, и в его взгляде не было и тени жалости, лишь глубокое уважение, словно он видел в ней не сломленную куклу, а возрождающегося воина.

– Потому что у тебя был выбор – пройти мимо страданий той девочки. Но ты не отвернулась, ты помогла ей, рискуя всем. А это – главное качество Хранителя, – ответил он, и в его словах звучала непреклонная вера.

В этот момент магия вокруг них дрогнула, словно от сильного порыва ветра. Одна из арок, до этого дремавшая в полумраке, окутанная звездной вуалью, вдруг распахнулась, словно проснувшись от векового сна.

Из нее, словно шлейф света, вырвалась светящаяся лента и обвилась вокруг запястья Астры, словно приветствуя свою законную хозяйку, словно потерянный компаньон, нашедший свою половинку.

– Она выбрала тебя, – произнес Рикардо, в его голосе звучало удивление и восхищение. – Пока еще не как владычицу, но как… союзника, как равную себе.

И Астра, впервые за всю свою новую, перевернутую жизнь, почувствовала не боль, не гнев, не отчаяние, а глубинную, всепоглощающую принадлежность к чему-то большему, чем она сама, – к таинственному миру магии, к древнему роду Хранителей, к своему истинному предназначению.

Глава 7

Магическая лента на запястье Астры, словно живое сердце, сотканное из света, нежно пульсировала в унисон с её собственной жизнью, вторя каждой мысли, каждому трепету души. Она чувствовала – ещё мгновение, чуть больше сосредоточенности, и эта первозданная сила, дремлющая в ней, как лава под покровом зимнего вулкана, безраздельно подчинится её воле. Не взрывом слепой ярости, а осознанным, выверенным до последнего нюанса движением – словно дирижёрская палочка, усмиряющая бурю в оркестре мироздания.

– Что теперь? – прошептала она, не отрывая взгляда от мерцающей арки, чьи контуры расплывались в мареве смутных предчувствий, словно видение во сне.

– Теперь… мы решим, как обратить этот дар в оружие или щит, – отозвался Рикардо. В его голосе, обычно стальном, звенела непривычная осторожность, словно он стоял на краю пропасти, ощущая, как зыбка почва под ногами. Он чувствовал, как в преддверии этого мига на острие иглы балансирует хрупкое равновесие их судеб.

И вдруг… воздух за их спинами дрогнул, словно шелковая ткань, задетая крылом невидимой бабочки. Потом – тихий, хрустальный щелчок, словно сломалась тончайшая нить тишины, натянутая между звёздами. И тени двух наблюдателей, доселе незримых, сплелись в призрачном танце света и тьмы.

– Ну что, Рем, я же говорил – дай ей глотнуть свободы, и она мигом разорвёт канву сюжета на лоскуты, – проворчал низкий, бархатистый голос Камио, полный снисходительной иронии. Слова обволакивали, словно дым.

– Она всего лишь ищет своё место под солнцем этой истории, – мягко, но с оттенком усталости возразила Ремиэль. – Но ты прав… это случилось слишком рано. Ей ещё не время прикоснуться к этой арке, она ещё не должна знать…

– Не должна? Да она тут любовную балладу сочиняет, пока по сценарию ей предписано рыдать в одиночестве на развалинах надежд! – Камио картинно скрестил руки на груди. – Ещё немного – и у нас вместо трагедии Шекспира выйдет слащавый дворцовый романчик для юных девиц.

Астра вздрогнула, словно от удара молнии, пронзившей её насквозь. Эти голоса звучали не просто рядом, а внутри её сознания, словно кто-то приоткрыл завесу в святая святых чужой пьесы, позволив ей случайно подсмотреть за кулисы мироздания.

– Кто… здесь? – прошептала она, резко оборачиваясь. В глазах плескалось смятение, как в озере, потревоженном бурей.

– Я займусь этим, – тихо произнесла Ремиэль, словно успокаивая испуганного ребёнка.

Из кромешной тьмы, у самой кромки дрожащего круга света, словно ночная бабочка, выпорхнула она – высокая, статная, закутанная в длинный плащ цвета глубокого индиго, переливающегося звёздными искрами, словно ночное небо, усыпанное бриллиантами. Лицо её скрывал лёгкий капюшон, но в каждом её движении чувствовалась безупречная уверенность, словно она – сама суть спокойствия и власти.

– Леди Астра, – её голос был теплым, бархатистым, но в то же время властным, как повеление королевы. – Совет ждёт вас. Немедленно. Это… не терпит ни малейшего промедления.

Рикардо мгновенно напрягся, словно сжатая пружина, готовая выстрелить.

– Сейчас самое неподходящее время, – отрезал он, словно сталь, закалённая в пламени, – Мы ещё не…

– Вы заблуждаетесь, – Ремиэль мягко, но непреклонно прервала его, словно течение реки, обходящее камень. – Сейчас – самое подходящее время. Судьба не ждёт.

И тогда из тени колонны, словно призрак из прошлого, появился Камио – высокий, широкоплечий, с ироничной усмешкой, игравшей на губах, словно он просто прогуливался мимо, наслаждаясь вечерней прохладой.

– Ну что, нагулялась, принцесса? – лениво протянул он, словно разговаривал с непослушным ребёнком. – Пора возвращаться в рамки сюжета. Здесь не твои фантазии, а тщательно выстроенная трагедия, где каждому отведена своя роль.

Астра открыла рот, чтобы возразить, выплеснуть клубок протеста, рвущийся наружу, но почувствовала лёгкое, почти ласковое прикосновение к вискам, словно невесомое дуновение ветра, приносящее забвение. Тонкая магическая нить, едва заметная, но цепкая, словно паутина, обвила её разум, словно туман, притупляя остроту мыслей, словно колыбельная, убаюкивающая бурю. Лента на запястье медленно угасла, лишая её тепла и света.

– Прости, – тихо прошептала Ремиэль, словно исповедуясь в грехе, увлекая её прочь от арки, вглубь теней, где скрывались неведомые опасности. – Но мы должны вернуть всё в нужное русло… пока ещё не поздно. Пока нити судьбы не запутались окончательно, образовав неразрешимый узел.

А Камио, неторопливо следуя за ними, бросил в сторону Рикардо почти весёлое:

– Не переживай, герой, у тебя ещё будет сцена для эффектного спасения. Всё по расписанию. Трагедия требует жертв, но и триумф тоже не за горами. Запасись терпением и мужеством. Занавес ещё не опущен.

Мир содрогнулся, словно от удара колокола, гулко разнесшегося в вечности, и ночной сад с фонтаном рассыпался в прах воспоминаний, словно мимолетное сновидение, унесенное утренним ветром. Астра, словно ускользнувшая тень, выскользнула из их рук, возвращаясь в зыбкие объятия своей, параллельной реальности. Камио и Ремиэль вновь оказались в высоком зале, увенчанном куполом из прозрачного хрусталя, сквозь который медленно, с царственной величавостью вращались звезды, словно безмолвные небесные стражи, взирающие на бренный мир.

– Вот и всё, – проронил Камио, устало откидываясь на стол из темного, мореного дерева, массивный, словно надгробный камень, заваленный свитками, чьи письмена мерцали тусклым, погребальным золотом. – Мы едва вырвали сюжет из пасти чудовища, алчущего превратить его в… – он поморщился, словно вкусил прогорклую желчь, – …пошлую мелодраму с привкусом дешевой магии и картонных страстей.

– Не драматизируй, – отозвалась Ремиэль, поправляя свой плащ, сотканный, казалось, из самой ткани ночи, усыпанной звездной пылью, и приближаясь к огромному сферическому шару, стоявшему в центре зала. В его глубине, словно в магическом зеркале, клубились образы текущих событий, призрачные отблески чужих жизней, словно россыпь светлячков в темной чаще. – Она просто… отчаянно пытается не утонуть в бушующем водовороте отчаяния.

– Выжить? – Камио вскинул бровь, словно вопросительный знак, выкованный из стали. – Да она там чуть полсценария не испепелила своей "осознанной магией", словно дракон, сорвавшийся с цепи и изрыгающий пламя во все стороны.

– Потому что, в отличие от нас, она не видит всей шахматной доски, – спокойно возразила Ремиэль, проведя ладонью над шаром, и в его глубине замерцали сцены бала, словно ускользающие видения из старинной шкатулки с секретами, всплывающие из глубин памяти. – Ей страшно, Камио. И она впервые ощутила в руках нить, позволяющую ей хоть что-то контролировать, словно слабый луч солнца, пробивающийся сквозь непроглядную тьму.

– Ага, и этим "хоть чем-то"оказался Рикардо Ванар, – съязвил Камио, словно плеснул ядом в хрустальный бокал. – Если её "контроль"и дальше будет таким, наш финал рассыплется в прах, как древний глиняный сосуд, разбитый колесом грубой телеги, оставив лишь жалкие черепки воспоминаний.

– Иногда… чтобы уберечь хрупкий цветок истории от неминуемой гибели, нужно позволить ему немного склониться под порывами ветра, – тихо ответила она, и в голосе её звучала грусть, словно эхо давно минувших дней, словно шепот теней из прошлого. – Слишком грубое вмешательство рвёт тонкую ткань судьбы, словно неосторожное движение ломает хрупкие крылья бабочки, обрекая ее на вечное заточение в коконе безысходности.

Камио прищурился, словно пытаясь разглядеть скрытый смысл в ее словах, словно читая между строк древнего пророчества:

– Рем, к чему ты клонишь?

– К тому, что я боюсь, что второго шанса у нас просто не будет, если мы сейчас задушим каждое её решение, словно росток, отчаянно пробивающийся сквозь бездушный асфальт, стремясь к свету.

Он замолчал, задумчиво постукивая пальцами по столу, словно отсчитывая секунды до неминуемой катастрофы, словно барабаня похоронный марш, а потом усмехнулся, и в усмешке этой не было ни капли тепла, лишь ледяная ирония:

– Ладно. Но если она снова вознамерится устроить магический стриптиз под луной – я лично выложу на ее пути все сюжетные грабли, какие только смогу отыскать в пыльных архивах мироздания, дабы преподать ей урок смирения.

Ремиэль лишь покачала головой, и в уголках её губ промелькнула едва заметная тень улыбки, словно луч света, пробившийся сквозь грозовые тучи, предвещая надежду.

В шаре Астра стояла в своей спальне, задумчиво касаясь запястья, словно прикосаясь к сокровенной тайне, словно ощупывая края бездны. Лента на нём вновь мягко пульсировала, словно хранила в себе эхо того, что её хозяйка почти успела совершить, словно неугасший уголек воспоминания, тлеющий в пепле упущенных возможностей.

***

Ночь в замке окутывала Астру не просто тьмой – она простиралась вокруг, словно бездонная чернильная бездна, жадно пожирая последние искры света. Лунный серп, проникая сквозь узкие бойницы окон, едва касался древних стен, выхватывая из мрака танцующие силуэты теней. Астра лежала навзничь, взгляд устремлен в потолок, но сон бежал от нее, как испуганная лесная лань.

Под шелковой лентой запястье отозвалось слабым, но настойчивым пульсом – теплым, обманчиво живым. С каждым ударом крови ей чудилось, как внутри мерцает тихий зов, словно эхо далекого шепота, чьи слова тонули в приливах и отливах крови, подобно шелесту ракушек в морском прибое.

– Кто… здесь?.. – прошептала она в пустоту, и ее голос утонул в бархатной тишине комнаты, словно камень, брошенный в глубокий колодец.

В ответ возникло едва уловимое ощущение присутствия… словно некто за спиной, не касаясь, пристально наблюдает. И это был не один взгляд. Два. Совершенно разных, словно две звезды на ночном небосводе, каждая с неповторимым сиянием. Один – внимательный, оценивающий, с легкой иронией, как у зрителя, предвкушающего неминуемую ошибку актрисы на сцене. Другой – мягкий, сдержанный, но пронизанный тревогой, словно взгляд любящего, боящегося, что его близкий обожжется о пламя.

Астра резко села, обвела взглядом комнату, пытаясь разорвать плотную пелену тьмы. Ни тени, ни шороха, лишь молчаливые свидетели – вековые стены. Но в груди, подобно хрупкому ростку, пробивающемуся сквозь камень, крепло странное предчувствие: ее жизнь – более не принадлежит только ей.

– Если вы есть… – на ее губах скользнула едва заметная улыбка, но в ней не было и следа веселья, лишь холодный отблеск стали, – …то знайте: я не позволю вам писать мою историю чужой рукой. Я сама – автор своей судьбы.

Где-то за гранью ее восприятия, Камио с тихим смешком прошептал: «Ох, у нас весьма своевольная подопечная».

А Ремиэль, с едва уловимой грустью в голосе, ответила: «Именно поэтому в ней горит искра, способная разжечь пламя, которое осветит тьму».

Лента на запястье вспыхнула в последний раз, словно угасающая звезда, и затихла, оставив после себя лишь легкое эхо в сердце, как безмолвное напоминание о неслышной клятве.

***

Утро вломилось в комнату не нежным поцелуем солнечных лучей, а колкой, почти ледяной зарей, просочившейся сквозь готические окна. Слуги, призрачные тени, скользили в безмолвии, движения отточены до совершенства, но каждый шаг отдавался в Астре зловещим эхом, будто замок притворялся спящим. "Весь мир – театр, и люди в нем лишь марионетки", – шепнул внутренний голос.

Она, словно изваяние, застыла перед трюмо, пока горничная, с усердием, достойным иных почестей, расчесывала ее волосы. Каждый взмах гребня – выверенный, точный, словно удар клинка. В зеркале отражалось безупречное лицо – Астра де Эмириэль, наследница древнего рода, воплощенная элегантность и невинность. Но за маской юной леди, за точеными чертами и лебединой шеей скрывалась иная сущность – Ки Ин Хе, волчица, облаченная в овечью шкуру. "Я научилась носить свое безумие как королевскую мантию", – подумала она, чувствуя, как в душе клокочет решимость.

Сегодня она сорвет маски с тех, кто затеял эту опасную игру. "Око за око, зуб за зуб", – древний закон, выжженный в ее памяти.

– Лира, – тихо проговорила она, не отрывая взгляда от своего отражения, – тебе не кажется, что за мной наблюдают?

Лира дрогнула, на миг утратив безупречность движений, но тут же склонилась в глубоком поклоне.

– Миледи, здесь всегда достаточно глаз, чтобы оберегать вас. Ваша безопасность – превыше всего.

Ответ был безупречно вежлив… и до жути стерилен. Заученная реплика из пьесы, разыгранной ею сотни раз.

Астра, словно крадущаяся пантера, скользнула взглядом по зеркалу. В глубине отражения, на грани восприятия, мелькнуло нечто… тень? Или блик, будто искра света вспыхнула и тут же погасла. Иллюзия или зловещая реальность?

Резко обернувшись, она не увидела ничего, кроме звенящей тишины. "Быть или не быть… а может, уже убить?", – пронеслось в голове, заставляя напрячь все чувства до предела.

(Где-то в обсерватории, вдали от ее глаз)

– Черт, она нас засекла! – Камио, бледный как полотно, отшатнулся от магического шара, словно от прикосновения смерти.

– Она не просто "засекла". Она почуяла нас, – холодно поправила Ремиэль, сосредоточенно удерживая магический канал. – Держи связь, пока я перенаправляю отражение. Игра только началась.

В комнате Астры тонкая шелковая лента на ее запястье внезапно вспыхнула жаром, словно предупреждая о неминуемой опасности. Слабый сигнал, едва различимый шепот в ночи.

Медленно подняв руку, она провела пальцами по ткани, и по коже побежали еле заметные золотые искры, словно звездная пыль. Совпадение? Она не верила в совпадения.

Она могла дотянуться до них. Чувствовала их присутствие, как хищник чувствует трепет добычи.

– Значит, вы все-таки существуете, – тихо прошептала она в пустоту, и в голосе прозвучала сталь клинка. – Посмотрим, кто из нас на самом деле в клетке, и кто окажется охотником, а кто – жертвой.

Лента на запястье дрогнула, и едва ощутимый шепот коснулся ее сознания… обрывок фразы, словно отзвук сна, слишком мимолетный, чтобы разобрать смысл. Но Астра уже знала – надвигается буря, и она окажется в ее самом эпицентре.

***

Она выждала, пока шуршание юбки горничной стихнет за дверью, оставив её наедине с комнатой, погружённой в предрассветную тишину. Косые лучи робкого солнца прочертили золотые полосы на персидском ковре, но ощущалось, будто в воздухе клубится нечто иное – густая, словно патока, невидимая субстанция молчания. Астра бережно опустила ладонь на вышитую серебром ленту, и веки её сомкнулись, словно створки раковины, скрывая бушующее море глаз. Сперва лишь слабое, обволакивающее тепло пронзило её, подобно первым лучам солнца, ласкающим замерзшую землю. Затем вкрадчивый, ровный гул, словно дыхание уснувшего океана, наполнил сознание. И, наконец, голоса – призрачные обрывки фраз, далёкие, как эхо звёзд, но отчетливо различимые по тембру. – Ты слышишь меня?.. – прошептала она безмолвно, обращаясь к невидимым собеседникам.

(В обсерватории) – О-о-о нет! – Камио отшатнулся от мерцающего шара, словно от прикосновения раскалённого железа. – Она прорывается в прямой канал! Это как если бы червь начал грызть полотно реальности! – Паникер, – Ремиэль, с непроницаемым выражением лица, склонилась над артефактом, её пальцы, словно пауки, удерживали трепещущие магические печати. – Если она смогла дотянуться, значит, этому суждено было случиться. Это как приговор, написанный звёздами. – Неизбежно? Реми, по сценарию она сейчас должна оплакивать разбитую любовь в саду, словно побитая птица, а не устраивать сеанс телепатии!

Астра, нахмурив брови, ощущала чье-то присутствие «там», в зыбком тумане сознания, но разглядеть лица не могла. Она осторожно послала образ – фонтан в ночном саду, брызги, искрящиеся в свете луны, словно россыпь бриллиантов, шелест листьев, вторящий древним легендам.

(Камио) – Она приглашает нас? Это как протянутая рука из другого мира. (Ремиэль) – Скорее, испытывает. Проверяет границы, смотрит, насколько мы реальны. Это как игра в кошки-мышки со Вселенной.

– Если вы можете слышать… – продолжала Астра, погружаясь в глубины своего разума, – …то скажите, кто вы?

В обсерватории Камио, задохнувшись от удивления, открыл рот, но Ремиэль тут же пресекла его порыв резким толчком локтя. – Ни слова. Если мы назовемся, она начнет задавать вопросы, и это раскроет завесу тайны, как ураган, сорвавший крышу с дома. – А если я просто скажу «привет»? – прищурился он, словно заговорщик. – Тогда разорвем полотно реальности в десять раз быстрее!

Ремиэль, с тонкими, плотно сжатыми губами, провела пальцами над мерцающей печатью, словно дирижер, управляющий невидимым оркестром, и вместо слов в сознание Астры ворвался мягкий, согревающий ветер – ощущение нежной руки, ободряюще покоящейся на плече.

Медленная улыбка расцвела на губах Астры, как первый цветок после долгой зимы.

– Значит, вы выбрали молчание. Что ж… тогда я найду способ заставить вас заговорить. Я вырву ваши секреты из глубин ваших душ!

(Камио, тихо) – Она пугает меня…

(Ремиэль) – Меня – тоже.

***

Ночь пала на замок, словно бархатный саван, сотканный из густейшего мрака. Лунный диск, как око циклопа, смотрел в зеркальную гладь фонтана, превращая сад в неземной Эдем: здесь ароматы цветов дурманили, словно крепкое вино, а тени, казалось, обретали душу, скользя и извиваясь, как змеи в траве.

Астра выскользнула из дверей, кутаясь в легкий ночной плащ, чей подол шелестел по гравию, словно вздохи забытых историй. Она замерла у кромки воды, вглядываясь в свое отражение, где дрожали не только далекие звезды, но и лицо, казавшееся ей маской, чужим и незнакомым ликом.

– Я знаю, что вы здесь, – прошептала она, словно открывая тайну ночи. – Сегодня вашим теням негде спрятаться.

Едва коснувшись ленты, она почувствовала, как мир вокруг затрепетал. Ветер затих, словно испуганный зверь, фонтан замер на полувздохе, а воздух сгустился, будто невидимая стена отделила ее от остального мира, погружая в кокон тишины.