Хранители Черной Розы

И вдруг – шепот в её ухе, легкий и саркастичный, словно укус комара:

– Что ж… поздравляю. Ты только что переписала пять веток будущего. И, похоже, три из них ведут к влюбленному Эрцгерцогу.

Астра едва не подпрыгнула от неожиданности.

– Камио?!

– Ага. Вернулся на канал. Ты меня просто отключила. Без спроса! Это возмутительно! Мы так не договаривались!

– Не договаривались… жить, – тихо произнесла она, глядя в никуда.

– Ну, знаешь… – пробормотал он. – Теперь ты точно не злодейка. Это даже хуже. Ты – свободная воля.

А в магическом шаре Ремиэля вспыхнула новая искра.

Началась новая история, сотканная из надежды, страха и свободы, словно гобелен, вышитый нитями судьбы.

***

Она застыла в коридоре, словно изваяние, когда последние шаги Теодора растворились в каменном чреве замка. Мир замер в ожидании, но в её груди сердце билось с лихорадочной яростью, разрываясь между желанием жить и мольбой о вечном покое.

Внутри… иная реальность. Не боль, не пустота – нечто неведомое, чуждое всему, что она знала прежде.

Словно чужой осколок, терзавший её изнутри, перестал быть инородным телом, став неотъемлемой частью её существа. Как росчерк лунного света на сумрачном полотне. Как шрам, с которым её сердце научилось жить и дышать.

"Он не мой. И я – не его. Но… может быть, теперь я свободна от бремени принадлежности?"

И впервые с момента пробуждения в этом чужом теле её окутало подобие покоя. Не триумфальная уверенность, не безудержная радость – а тишина, густая и обволакивающая, как воздух после грозы, пропитанный озоном.

Ночь пронеслась, как мимолетное видение. Утро ворвалось безжалостно рано, принеся вереницу ритуалов, суетливых слуг, низких поклонов и лихорадочную подготовку к балу – тому самому, где прежняя Астра должна была явить миру своё незыблемое величие.

Но новая Астра не желала быть лишь бледным призраком прошлого.

Она жаждала стать ослепительным откровением, глотком свежего воздуха в затхлой атмосфере предрассудков.

– Моя леди, – прошелестел старший придворный портной, склоняясь в глубоком поклоне, – ваш наряд готов. Мы внесли все правки, как вы и просили…

– Без корсета? – в её голосе звучала мягкость, скрывающая стальную решимость.

– Да, моя леди. Лиф будет держаться на изящной кованой основе и шелковых завязках. Силуэт останется прежним – но свобода движений будет абсолютной.

– И цвета?

– Глубокий сапфир, как вы и желали. Цвет полуночного неба, мерцающий, как бархат. С отблесками лунного серебра, струящимися по подолу, словно звездная пыль. И… жемчужные слезы, украшающие вырез платья вместо холодных камней.

Она едва заметно кивнула. Всё было идеально.

"Прежняя Астра обожала рубины, золото и острые, как кинжалы, вырезы, демонстрирующие её власть. Эта… эта хочет дышать полной грудью."

Когда платье было надето, она замерла перед зеркалом, словно увидев в нём незнакомку.

Лиф, словно вторая кожа, облегал её грудь и талию, очерчивая точеную фигуру, как искусно выполненная броня,– но дышать действительно стало легче. Спина оставалась открытой до середины лопаток, а застежка напоминала полураскрывшийся цветок диковинной звезды. Платье, словно поток воды, мягко ниспадало до самого пола, и каждый шаг сопровождался тихим шелестом, напоминающим плеск волны, – шёлк струился за ней, словно кометный хвост, сотканный из звездной пыли.

На плечах – невесомая накидка из полупрозрачного тюля, закрепленная крошечными жемчужинами на ключицах. Она едва заметно мерцала при каждом движении – как дыхание лунного света на поверхности ночного озера.

Никаких броских ювелирных украшений. Лишь пара серёг с опалами, чьи переливы напоминали застывшие слёзы, хранящие в себе всю палитру чувств.

"Я не хочу быть лишь украшением. Пусть моё платье говорит за меня. А я… я промолчу, если это будет необходимо."

– Ты выглядишь… опасно, – прошептал Камио из эфира, его голос дрожал от восторга. – Как меч, обернутый в бархат.

– Она прекрасна, – добавил Рамиэль, – но… совсем иначе. Не как светская дива, купающаяся в лучах славы. А как… последняя надежда перед надвигающейся бурей.

– Что ж, пусть буря и начнется, – усмехнулась Астра, разворачиваясь и направляясь к бальному залу.

Музыка лилась из-за резных дверей, словно тягучий мёд: нежные вальсы, трепетные скрипки, золотой шепот голосов, создающий атмосферу искусственного рая.

Когда створки распахнулись, и она вошла, словно явившись из иного мира, всё замерло.

Лица повернулись к ней, как подсолнухи к солнцу. На одних читалось изумление, на других – сдержанное потрясение. Некоторые, казалось, вовсе не узнавали её. А кто-то не верил своим глазам.

Астра шла неторопливо, словно каждое её движение было частью сложного, отточенного танца. Не властно, не вызывающе, а с тихим, внутренним достоинством.

Не ледяная принцесса, не падшая невеста, вызывающая жалость. А женщина, которая выжила, поднялась из пепла – и выбрала остаться собой, вопреки всему.

– Господи, она же идет не по сценарию! – взвизгнул Камио, в его голосе слышалась паника.

– Она шепчет каждым своим шагом: "Попробуйте сломать меня снова", – с легким трепетом заметил Рамиэль.

– И что же нам теперь делать?

– Молиться, чтобы никто не спросил, куда подевалась старая Астра, – мрачно пробурчал Камио. – Или чтобы они не поняли, что она вернулась… только в новом обличье.

Астра застыла у подножия лестницы, словно перед восхождением на свою личную Голгофу. Музыка, еще недавно пленительная, теперь звучала погребальным маршем, предназначенным лишь для ее ушей. Оркестр извергал звуки, но взгляды, словно зачарованные, тянулись к ней.

"Не трепещи, как бабочка в паутине. Не беги, как загнанный зверь. Не рухни, как подкошенное древо."

Пальцы впились в шелковый веер, ставший не просто украшением, а спасительным якорем. Щит, соломинка, удерживающая океан страха, готовый вырваться наружу.

Наверху, подобно грозному истукану, возвышался ее отец – герцог де Эмириэль. Высеченный из ледяного мрамора, нерушимый и суровый. Но даже на его каменном лице мелькнуло… удивление. Настолько явное, что он не успел скрыть его за маской привычного высокомерия.

– Астра… – прошептал он, едва слышно, словно эхо в пустом склепе.

Вежливая, почти ледяная улыбка тронула ее губы. Внутри бушевал ураган, но снаружи – ни единой трещинки, ни малейшего намека на смятение.

– Отец.

Она начала подъем, ступая по ступеням так легко, словно парила в невесомости. Ни единой складки на платье, ни дрогнувшей жилки на руках. Лишь хрустальные каблуки, отбивая четкий, уверенный ритм, вторили бешеному стуку сердца.

"Это твой бал. Ты – королева этого вечера, а не робкая гостья."

Реверанс был безупречен, выверен до миллиметра, без капли жеманства. Простота и изящество в каждом движении.

Герцог отступил, растерянно кивнув. Ни один из его многочисленных наставников не подготовил его к встрече с такой Астрой.

– Видел ты лицо папаши? – прошипел Камио, склонившись над магическим шаром. – Я бы тоже решил, что мою дочь подменили лукавые эльфы.

– Он чувствует перемену, но не понимает ее сути, – ответил Ремиэль. – Изменилось не внешнее. Ему пока не подвластно то, что таится в глубине ее души.

– Пока он в неведении – у нас есть время.

– Время на что?

– Уберечь ее от первого светского удара исподтишка, – мрачно процедил Камио, наблюдая, как к Астре приближается мисс Делинория Розвель.

Облаченная в вызывающий алый тюль, более откровенный, чем позволял строгий дворцовый этикет, она была воплощением приторной сладости, скрывающей горький яд. Фарфоровое личико, слащавый голос, словно медовая патока, призванная замаскировать гнилую сердцевину.

– Леди Астра, как… восхитительно видеть вас вновь в обществе. – Улыбка ее была острее бритвы, способной рассечь даже алмаз.

– Леди Делинория. Прелестный оттенок. Напоминает цвет оспин, – Астра слегка склонила голову, словно отвешивая легкий поклон.

Делинория замерла, словно пораженная молнией.

"Блестящая атака. Без грозы и молний, без визгливых обвинений. Яд, обжигающий, как серная кислота. Браво, девочка,"– мысленно восхитился Камио.

"Она держит удар. Но… посмотри, у нее дрожит рука,"– тихо заметил Ремиэль.

И в тот момент, когда подол платья Астры едва зацепился за декоративную ножку колонны, Ремиэль послал тончайший магический импульс, едва ощутимый, как прикосновение крыла бабочки.

Подол «случайно» расправился, а нога, словно повинуясь невидимой силе, сделала полушаг в сторону.

– Спасибо, – прошептала она, едва слышно, не зная, к кому обращается.

Но оба хранителя услышали ее благодарность.

– О, она чувствует наше присутствие.

– Неудивительно. Она стоит на границе двух миров. Мы – ее невидимая нить.

Бал продолжался. Астра двигалась осторожно, словно шахматист, играющий против целого зала. Каждый танец, каждый реверанс, каждая беседа, каждый взгляд – выверены до секунды, словно ноты в сложной симфонии.

А потом… появился он.

Теодор.

"Эрцгерцог.""Предатель.""Обреченный.""Красивый, как смертный грех."

Он был одет в строгий вечерний мундир – черный, без единого излишества. Лишь эмблема Ордена и серебряный клинок у пояса нарушали аскетичность образа. На лице – непроницаемое спокойствие, но глаза… глаза остались прежними. Пронизывающие, глубокие, словно бездонные колодцы.

Он окинул взглядом зал, и его взгляд, словно стрела, пронзил ее.

Астра встретила его взгляд прямо, почти вызывающе. Без тени страха.

И он… пошел к ней.

– Неужели он всерьез собирается пригласить ее на танец? – прошипел Камио. – По плану, он должен был танцевать с «святой».

– План трещит по швам, – констатировал Ремиэль.

– Или переписывается на ходу.

– Что окажется сильнее – сценарий или взгляд?

Теодор остановился прямо перед ней.

– Леди де Эмириэль.

– Ваша Светлость.

– Позвольте… – Он слегка поклонился. – Мне хотелось бы открыть этот бал вместе с вами.

Тишина. Звенящая. Давящая. Как перед бурей.

Весь зал замер в ожидании. Даже оркестр замедлил темп, словно в предчувствии рокового взмаха дирижерской палочки – или воли самой судьбы.

Астра не отвела взгляда. Ни на мгновение.

"Это – опасно. Это – не по плану. Это – шанс."

– С удовольствием, – ответила она спокойно, без единой нотки колебания в голосе.

Он взял ее за руку.

И весь зал выдохнул, словно разом освободившись от невидимого гнета.

Музыка вспыхнула с новой силой, и они закружились в танце. Сначала – осторожно, словно пробуя друг друга. Потом – быстрее, смелее. Платье струилось вокруг нее, словно сапфировый водопад, отражая свет люстр и превращаясь в живое пламя.

Он не произнес ни слова – но держал ее крепко, словно боялся, что она исчезнет.

Она – не искала слов. Но танцевала так, словно всю жизнь ждала этого момента. Не ради него. А ради самой себя.

– Она прекрасна, – выдохнул Ремиэль.

– Она живая, – ответил Камио. – И если кто-нибудь посмеет сломать ее снова…

– …мы сломаем его первыми, – закончил Ремиэль.

Музыка замерла на последней ноте, словно околдованная, растворяясь в бархатных сводах дворца, унося с собой безмолвное восхищение сотен глаз. Астра отступила, словно от прикосновения раскалённого металла, едва заметно склонив голову в безупречном поклоне. "Всё в рамках приличий", – шепнул внутренний голос, но сердце отбивало тревожную дробь, предчувствуя надвигающуюся бурю.

– Благодарю за танец, Ваша Светлость, – слова прозвучали кристально чисто, но в их глубине таилась хрупкость первого льда.

– И я вас, леди Астра, – отозвался он, и в едва заметной улыбке скользнуло нечто, что ускользало от её понимания.

"Ты выдержала первое испытание. Но это лишь врата, за которыми простирается лабиринт интриг."

Астра отплыла, не оглядываясь, её сапфировое платье скользило по паркету, а шлейф тянулся следом, подобно реке ночи, сотканной из теней и грёз. Серебряная вышивка и жемчужные россыпи на корсете ловили отблески света, превращая каждый изгиб в тайное послание, каждый стежок – в оберег от невидимых ран. Мантилья из призрачного инея, словно лунное облако, окутывала плечи, её вышивка – сплетение лунных трав – источала едва уловимый аромат тайн. Волосы, собранные в строгий узел, были пронизаны нитями платиновых цепочек, мерцающих, словно первый иней на заре.

"Ты – ледяная роза. Твой расцвет слепит глаза. Но никто не видит, что под лепестками скрыты лишь шрамы на израненном стебле."

– Идём? – голос Элинор, кузины Астры, прозвучал нарочито легко. – Нас уже ждут.

– Где? – Астра позволила себе лёгкую усмешку.

– В жерновах пересудов, конечно. Ты вновь в центре внимания. Пора платить по счетам.

Астра, словно марионетка, позволила увлечь себя в этот причудливый хоровод интриг.

– Не дрогнула. Ни тени страха, – прозвучал тихий голос Ремиэля, наблюдавшего за ней с высоты дворцовых балконов.

– Она знает, что мы – её тень, – лениво протянул Камио, паря над хрустальным шаром. – Кто посмеет отравить её вино – захлебнётся собственной желчью.

– А если её попросят станцевать забытый танец?

– Мышечная память, щепотка колдовства – и она воспарит. Или, как истинная королева, импровизирует. Она рождена для этого.

Второй акт бала разворачивался вокруг Астры – придворная охота, где добычей должна была стать её слабость.

– Леди Астра, шепчут, вы провели долгие годы в уединении, – графиня Мерисса склонила голову, скрывая злорадную улыбку. – Это было… добровольно?

– Столь же добровольно, как и участь большинства женщин в этом зале, – парировала Астра, принимая предложенный бокал.

В зале кто-то закашлялся, кто-то украдкой улыбнулся, оценив остроту её слов.

"Слишком язвительно. Умерь пыл, дитя моё…"– прошептал Камио, словно лёгкий порыв ветра, касаясь её сознания.

– Но, как ни странно, одиночество исцеляет лучше, чем яд светских бесед, – Астра поднесла бокал к губам. – Особенно, когда речь идёт о кровоточащих ранах.

Мерисса отступила, ошеломлённая, но не сломленная.

Пока Астра удерживала равновесие, в глубине зала началось едва уловимое движение, словно хищник крался к своей жертве.

– Этот юнец… из свиты Святой, верно? – нахмурился Камио, разглядывая светловолосого юношу с печатью Небесной школы на рукаве.

– Вальтен, младший целитель. Невероятно амбициозен.

– И крайне опасен в её окружении.

Он приблизился к Астре, кивнул с преувеличенным почтением:

– Леди де Эмириэль. Рад лицезреть вас в добром здравии. Ваша изоляция вызывала… беспокойство.

– Неужели? – её голос был холоден, как дыхание зимней ночи. – Рада, что послужила столь благодатной почвой для сплетен.

– Мы – слуги Света. Наш долг – заботиться о каждой душе. Даже о тех, кто…

Он не успел закончить.

Люстра над его головой вдруг качнулась, сбросив со столика позади него бокал. Вино хлынуло вниз, окрасив его мундир густым багряным цветом.

– Ах… – Он отшатнулся.

– Вам стоит быть осмотрительнее. Бал – не место для проповедей, – произнесла Астра, не поворачиваясь.

"Твоих рук дело?"– мысленно спросил Ремиэль.

"Люстра поддалась порыву ветра. Чистая случайность, разумеется."

Позднее, когда танцы стихли и бал клонился к закату, Астра стояла у высокого окна, обратив взор к луне.

Серебряный свет отражался в её глазах, превращая их в два бездонных озера.

Она играла свою роль безупречно, поддерживала беседы, отражала колкости и презрительные взгляды.

Но сейчас… она позволила себе закрыть глаза.

И на мгновение её дыхание прервалось.

"Ты не сломалась", – прошептал Ремиэль, окутывая её плечи тонкой вуалью магии. Не для тепла, а для напоминания: она не одинока.

"Мы рядом", – подтвердил Камио, касаясь её ладони невидимыми пальцами. – "И если разразится буря – мы станем твоими крыльями."

А внизу, в чёрных водах сада, что-то шевельнулось. Что-то древнее. Что-то пробуждающееся ото сна.

Но это уже совсем другая история.

***

Комнаты утопали в густом сумраке. Тени, словно призрачные танцоры, корчились на стенах, а пламя свечей в бронзовых подсвечниках трепетало, словно пойманные мотыльки, рвущиеся в последний полет.

Астра освободила волосы от плена шпилек. Каждое движение отзывалось в теле ноющей усталостью, эхом прожитого дня. Корсет сдавливал грудь в железных объятиях, а платье висело тяжелым надгробием на хрупких плечах.

Она подошла к зеркалу, и взгляд ее утонул в холодной глади отражения. Губы – бледные лепестки увядшей розы. Щёки – натянутые, словно струны арфы, грозящие сорваться в диссонанс. Глаза… в них плескалась чужая глубина, словно в омуте, полном тайн и мрака.

"Ты выстояла,"– голос Камио звучал в голове, как приглушенный колокольный звон.

"Но теперь – битва с главным чудовищем: семьей,"– прошептал Ремиэль, его слова – острые иглы, вонзающиеся в сознание. – "Особенно с ним."

Стражи помнили: граф Теодор де Эмириэль презирал слова, считая их пустой тратой времени. Холодный, как лезвие клинка, он всегда был готов к бою. Он обучал дочь не из любви, а из суровой необходимости, не из жалости, а из чувства долга, словно высекая статую из бездушного камня. И когда она падала, он не протягивал руки, испытывая её на прочность бурей. Он ждал, пока она поднимется сама, закаляясь в огне испытаний.

Он не называл её "дочерью"– это слово казалось ему излишне мягким. Он называл её наследницей, вкладывая в это звание всю тяжесть ответственности и бремя власти.

Постук в дверь не вызвал удивления, словно предсказуемое событие в череде неизбежностей.

– Войди, – произнесла она, не поворачиваясь, голос – застывшая льдинка в зимнем дворце.

Шаги – твердые, уравновешенные, как удары метронома, отсчитывающего секунды до решающей схватки. Запах кожи, пепла и железа, словно дыхание старого оружейного цеха, въелся в память с детства.

– Ты была убедительна, – произнес он после паузы, голос – приглушенный рокот далекой грозы. – Лучше, чем я ожидал.

Она повернулась, склонив голову в легком поклоне.

– Благодарю, отец.

– Ты вновь привлекла к себе слишком много внимания. Больше, чем следовало. Особенно герцога, – тон его оставался ровным, как гладь замерзшего озера. – Это неоправданный риск.

– Но и шанс, отец.

Он приподнял бровь в немом вопросе. Затем опустился в резное кресло у окна, словно тень, отделившаяся от стены.

– Я слышал, ты отпустила шпиона Святой с мокрым мундиром.

– Нелепая случайность. Люстра качнулась.

– Я не верю в случайности, – его слова – ледяные осколки. – Но одобряю. Он излишне рьяный, словно пес, сорвавшийся с цепи.

Она молчала, запертая в клетке своих мыслей. Не было ни желания, ни сил объяснять – ни о вине, ни о гневе, ни о той буре, что клокотала в ее душе.

"Ты держишься, куколка. Умница,"– Камио почти мурлыкал, словно довольный кот. – "Но будь осторожна, Астра. Он смотрит на тебя не глазами, а хирургическим скальпелем."

"Позволь мне приглушить твои эмоции, если потребуется. Ты не должна дрогнуть, не имеешь права,"– прошептал Ремиэль, его голос – шелест крыльев ночной бабочки.

И вдруг его голос стих, словно ветер затих перед бурей.

– Астра.

– Да, отец?

– Почему ты вернулась?

Она вздрогнула, словно от прикосновения ледяного ветра, но лишь на мгновение.

– Потому что пришло время расставлять камни. Я не хочу быть пешкой в чужой игре. И не стану ею.

Он поднялся, освобождаясь из плена кресла, подошел ближе и вперил взгляд в ее глаза, словно пытаясь проникнуть в самые сокровенные уголки души. Там, где когда-то искал лишь отражение своей воли, теперь увидел нечто иное – росток новой жизни, пробившийся сквозь толщу вечного льда.

– Ты изменилась, Астра.

– Да, – ответила она просто, словно сбрасывая с плеч тяжелое бремя.

Он не коснулся ее даже взглядом, но кивнул, признавая нечто важное, нечто, что изменило их обоих навсегда. Что именно – оставалось неясным, тайной, написанной на языке, который еще предстояло расшифровать.

– Завтра – собрание совета. Твое место будет рядом со мной. Удиви их еще раз. И… будь осторожна с герцогом. Он – змея, свернувшаяся кольцом у трона.

– Всегда, отец.

Он ушёл, не оборачиваясь, покидая поле битвы после завершения сражения.

А за его спиной Астра медленно опустилась на край постели и закрыла глаза, погружаясь в сон, полный сновидений и кошмаров.

"Это не победа, Астра. Но и не поражение,"– произнес Ремиэль, подводя итоги дня. – "Он признал тебя, по-своему, как признают равного противника."

"Он не спасёт тебя, дитя. Но, может быть… теперь ты можешь спасти себя сама,"– прошептал Камио, делясь сокровенной тайной.

Поздней ночью она распахнула окно, открывая врата в другой мир. Холодный ветер ворвался в комнату, развевая шторы парусами на мачтах корабля, готового к отплытию. За стенами дворца раскинулся сад – оазис спокойствия в бушующем океане. А за садом – лес, темный и манящий, бездонная пропасть. А в лесу… что-то ждало, хищник, притаившийся в засаде.

Она знала: утро не принесёт покоя.

Но теперь она готова встретить его с высоко поднятой головой, королева, вступающая во владения своим троном.

Глава 5

Ветер, словно невидимый маэстро, играл с кисеей занавесок, впуская в спальню густой аромат ночи: опьяняющий жасмин, влажную от росы лаванду, призрачный шепот мяты. Звуки доносились словно из-под толстого слоя стекла – приглушенные, обволакивающие, чужие.

Астра сидела на подоконнике распахнутого окна, поджав босые ноги. Тяжелые шелка платьев остались в прошлом – теперь на ней лишь невесомая рубашка из кремового муслина, с рукавами, широкими, как крылья, струящаяся, словно лунный свет, и тонкий поясок, едва наметивший талию. Ни корсета, ни туфель. Только она – и безбрежная ночь.

Но этот покой – лишь хрупкая маска, обманчивая тишина перед бурей.

– Не спишь? – прошептал Камио, и его голос прозвучал, как шелест крыльев ночной бабочки. – Почему?

– Потому что внутри все гудит, как натянутая струна арфы. Что-то… меняется.

– Чувствуешь?

– Не знаю. Но что-то зовет, манит в сад. Словно… – она оборвала фразу и поднялась, бесшумно скользя по стене, подобно тени.

Босые ступни едва касались пола, не тревожа сон половиц. Никто не преградил ей путь. Ни бдительная охрана, ни гнетущая тишина замка.

– Я расчистил дорогу, не волнуйся, – проворчал Камио, его слова – глухой рокот далекого грома. – Для них ты спишь. А мы – лишь лунное сновидение, игра света и тени.

Ночной сад дышал иной жизнью, полной тайн и шепотов. Каждое дерево казалось дремлющим великаном, каждый куст – молчаливым стражем. Лунный свет, словно расплавленное серебро, тек по тропинкам, мерцая на бледной коже.

Астра шла, повинуясь невидимой силе, тянувшей ее вглубь, к сердцу сада. К древнему фонтану, затерянному в лабиринте изумрудного самшита. Время стерло его вензеля, покрыло патиной забвения. Вода в нем была кристально чистой, но холодной, как вечность.

Она подошла ближе и опустилась на колени, словно перед алтарем. Склонилась над гладью воды, и вдруг…

Ее отражение… изменилось.

То была не она – или не только она. Из зеркала фонтана на нее смотрели глаза, бездонные, как колодцы, с отблеском древней мудрости. Волосы в отражении колыхались, словно ветер бушевал лишь в водной глади. А за ее спиной рождалось мерцание.

– Ремиэль? – прошептала она, словно призывая далекое эхо.

– …Я здесь. Но это не я. Это… ты, – отозвался голос, звенящий, как хрустальный колокольчик.

И в тот же миг фонтан вспыхнул.

Не пламенем, не светом, а мимолетным вихрем энергии.

Вода взметнулась ввысь, но не расплескалась, а закружилась в хороводе, словно венчала ее голову невидимой короной. Из ее ладоней вырвалось тепло – сначала тонкое, как дуновение ветерка, потом – всепоглощающая волна.

– Что… что это?..

– Магия, – ответил Ремиэль, – но не придворная. Не от крови – от души.

– Это не магия рода де Эмириэль… – добавил Камио, его голос – предостерегающий шепот тьмы. – Это нечто забытое. Не их. Твое.

На ладонях Астры плясали огоньки, легкие, как перья. Нити серебра струились между пальцами, словно лунный свет, пойманный в плен. Она подняла руку – и водяной смерч в фонтане послушно последовал за движением. Без усилия, без напряжения воли, словно повинуясь ее дыханию.

– Я не… делаю это. Оно само…

– Нет. Это ты. Просто впервые – без страха, – прозвучал голос Ремиэля, полный торжества.

Вода образовала сложный символ – спираль, заключенную в три кольца. А затем мягко опала, и фонтан стих, погрузившись в прежнюю безмятежность.

Астра тяжело дышала. Сердце бешено колотилось в висках, отстукивая ритм новой жизни.