Клинок из пепла. Врата Бездны

Внезапно комната начала кружиться перед глазами. Я попытался сосредоточиться, но буквы расплывались, словно чернила на мокрой бумаге. В ушах зазвенело, а перед глазами заплясали темные точки.

Руки задрожали, и я выронил гвоздь. Пальцы больше не слушались, а тело стало по-странному тяжелым. Попытался встать, но ноги подкосились и я провалился во тьму.

В комнате воцарилась мертвая тишина.

Глава 6

Кайрос

Я ненавидел Тенебрис.

Город в городе.

Обитель Отступников. Так его называли, хотя, как по мне, он был даже хуже помойной дыры.

Узкие улицы завалены мусором, в прочем, как и во всем Харивеле. Рваные мешки, разбитые ящики, нечистоты. Все это издавало невыносимый, едкий запах, особенно в это время года. Вдоль стен тянулись темные подтеки – то ли сырость, то ли что‑то похуже.

Я прижал плотнее крылья, но на некоторых, особенно узких, поворотах все же цеплял тряпье, которое висело на окнах. Мерзость. Я сплюнул на землю и повернул в очередной закоулок.

Между домами натянуты самодельные навесы из рваного брезента и досок – от дождя, от чужих глаз, от всего сразу. Это основная причина, по которой мне приходилось протискиваться по узким улицам, а не лететь напрямик в зал, где собирался Железный круг.

Я пнул крысу, что пробегала мимо. С моим слухом я улавливал тихую возню этих животных в каждом доме, что делало меня еще раздраженнее.

Но больше всего бесили не крысы, а люди, копошившиеся в подворотнях. Те, кто не нашел места даже на задворках Харивеля. Сюда стекались все человечекские отбросы, готовые продать свои чувства и эмоции, да и в целом самих себя за крохи еды или кров. Они сидели на перевернутых ящиках на каждой улице, кутались в грязные одеяла, молча смотря в землю. Никто не поднимал головы, когда я проходил мимо. Все знали, что лучше не вставать на пути Палача.

Палач. Когда-то я был горд этой ролью. Люцифер выделил меня среди многих молодых демонов. Сказал, что "я буду его десницей, вершащей правосудие в граде изгоев". Сейчас понимаю, что на меня просто спихнули дерьмовую работу, которую надо бы делать, но никто не хочет этим заниматься.

Вершить правосудие в месте, где собралась кучка неугодных демонов. Даже после сотни лет, когда я уже стал командовать легионом Бездны, никто и не подумал передать эту "особую честь" кому-нибудь другому. Я со злостью пнул крысу.

Что может быть хуже изгнания из Бездны? Лучше уж умереть, чем волочить жалкое существование в мире людей. Но нет же. Они даже умудрились построить свой город.

Тенебрис делился на четыре нирда: Кровавые клинки, Сумеречные торговцы, Древние хранители и Железный круг. Первые три нирда определялись по целям и происхождению демонов. Наемники, контрабандисты и маги. В Железный круг входили самые древние из изгнанных демонов. Их местная правящая "элита".

Я оттолкнул от себя сумасшедшего, который брел по улице, не разбирая дороги. Вот она цена, продажи своих эмоций. Разум человека слишком слаб, чтобы вынести пир высших демонов хотя бы раз. Здесь же, люди продавали себя каждый день.

– Собери круг в главном зале. У тебя пять минут, – резко бросил я демону, охраняющему ворота в дом Железного круга.

Я уже не раз бывал в этом месте. Небольшое здание в самом сердце Тенебриса. На входе всегда стоит несколько демонов из Кровавых клинков, как будто там есть что охранять. Я даже как-то предлагал Люциферу снести здесь все до основания, чтобы посмотреть, что прячет эта правящая шайка, но Темный повелитель лишь отмахнулся.

Я прошел по коридору мимо нескольких комнат, в которых мне ни разу не довелось побывать. За ржавой и скрипучей дверью меня уже ждал Наард Дагал.

Об этом демоне ходило много легенд и историй. Каждая противоречила другим. Одни говорили, что он посмел кинуть вызов Люциферу, за что был лишен своей силы и отправлен в изгнание. Другие, что он потерпел поражение в бою с кем-то из архангелов, которые потом и забрали его демонскую суть, из-за чего Наард был вынужден покинуть Бездну. Третьи же рассказывали, что он проводил запретные в Бездне ритуалы на крови, за что и был наказан.

Но в одном эти истории совпадали. В демонском воплощении Наард был одним из сильнейших воинов. Свирепый, беспощадный, способный голыми руками разорвать сотни врагов.

Сейчас же я смотрел на жалкую подобию прежнего демона. Осунувшееся лицо, обломанные рога и потрепанные крылья. В его движениях угадывалась воинская выправка, в целом он и сейчас был достаточно опасен. Но уж точно не для меня.

Наард смерил меня недовольным взглядом, но поклонился, признавая мою силу и превосходство над ним.

– Где остальные? – спросил я, не отвечая на приветствие.

– Скоро должны прийти. Что привело Палача в нашу Обитель? – я слышал презрение в его голосе, но мне было плевать. Я мог бы уничтожить этого червяка одной рукой. Сломать его тонкую, хрупкую шею, вырвать и съесть его сердце, забирая силу противника.

Но в этом жалком теле силой и не пахло, а мне просто не хотелось марать руки еще об одно ничтожество.

– Я не собираюсь повторяться. Подождем остальных.

Пока утекали секунды, мое раздражение все больше росло. Я перебирал в голове все возможные варианты расправы над опаздавшими главами круга, когда услышал скрип открывающейся двери.

Первым вошел Безликий – демон больше похожий на старца какого-то храма. Никто не знал, кто он и за что был наказан, ведь сутью его проклятия было знание всего, кроме самого себя. Безликий был кем-то в роде библиотекаря в этом месте. Справочник, в который можно заглянуть, если что-то нужно. В основном он предпочитал молчать, если не обращались к нему напрямую. Любое имя, которое давали Безликому, следующим днем стиралось с памяти у каждого, кто его знал, поэтому текущее прозвище подходило ему больше всего.

За Безликим следовал третий представитель Железного круга, который был мне противен еще больше, чем первые два. Грацус Пейл. Я помню день его проклятия. Люцифер тогда устроил целое шоу, чтобы наказать того, кто возомнил себя визирем самого Темного повелителя. Сотни демонов смотрели на то, как Грацусу ломали клыки и рога, вырывали крылья и язык. По моему телу до сих пор растекается волна удовольствия от вспоминаний криков этого труса. Но до чего же бесит, что здесь он таки добился своего. Теперь он глава Железного круга и, соответственно, всего Тенебриса. Сейчас все считаются с его словом, хоть он и выражает свою волю жестами или письмом.

– Раз все в сборе, давайте приступим, – сказал я, игнорируя улыбку Грацуса.

– Мы уже наказали ее. Это дело не стоило твоего внимания, Палач, – сказал Наард, и я заметил кое-что интересное в его поведении. Он нервничал. Даже не просто нервничал, он еле скрывал свою нервозность.

Мне не нужно было прислушиваться, чтобы понять, что его сердце бьется сильнее обычного.

– Так, так, так… значит это дело личное, – подумал я, и мои губы растянулись в ухмылке.

– Не тебе это решать. Темный лорд вынес приговор, приведите девчонку, чтобы я мог вершить приговор.

Наард дернулся вперед:

– Ты не посмеешь! – он насупил брови, сжал челюсть до скрипа зубов и часто задышал.

Моя улыбка стала шире.

– Не тебе мне указывать, изгой, – сказал я резко, не скрывая того, что упиваюсь этим моментом. – Не отнимайте мое время, я ни секунды дольше необходимого не хочу находиться в вашей «прекрасной обители».

Грацус вышел вперед и стал активно жестикулировать, я перевел глаза на Безликого, ожидая пояснения.

– Мы предлагаем сделку, – перевел он мне. – Девушка понесла наказание. На каких условиях Палач готов изменить приговор?

Я сделал вид, что размышляю:

– Дайте ка подумать… Хм… Да, пожалую три ваши головы на блюде будет вполне достаточно, – сказал я, засмеявшись, наблюдая тот переполох, который вызвали мои слова.

Наард с криком бросился на меня, Грацус поспешно схватил его за локоть и пытался оттянуть от меня подальше. Безликий же смотрел на это все каким-то скучающим взглядом.

– Ну так что вы решили? – спросил я резко, перестав улыбаться.

Грацус щелкнул пальцами, дверь скрипнула и в нее выглянул молодой на вид демон. Глава показал что-то жестами, демон кивнул и я услышал топот удаляющихся за дверью ног.

Наард жестами спорил о чем-то с Грацусом. Мне было любопытно узнать, о чем они разговаривают, но не до такой степени, чтобы я опустился до изучения этого ничтожного языка.

Минут через пятнадцать в дверь вошли двое демонов с оружием наперевес. Они вели под руки демоницу. Ее лицо было мокрым от слез, она опустила взгляд, увидев меня, и задрожала всем телом.

– Салема… – почти простонал Наард, я же внутри ликовал, что моя догадка оправдалась.

– Что ж, не будем растягивать, – сказал я, подошел вплотную к пленнице и вырвал ее сердце. Конвоиры от неожиданности отступили на несколько шагов назад, а тело демоницы с глухим звуком упало на каменные плиты.

– Ах ты ублюдок! – услышал я крик и топот бегущего ко мне демона.

Я увернулся, бросил сердце демоницы на пол и после очередного уклонения схватил Наарда за горло. Хоть он и двигался с поразительной быстротой для того, кто потерял все силы, но этого было явно не достаточно, чтобы одолеть меня.

– Ну же, убей меня, Палач, – прохрипел он, царапая ногтями мою руку.

Я лишь хмыкнул в ответ, отбросил его в другой конец зала и вышел. Мне хотелось скорее покинуть это место.

Воспоминания о былых временах всплывали в сознании одно за другим, пока я шел в Тенебрис, расставшись с Илирией у таверны.

Шансы склонить Железный круг на свою сторону были мизерные, в особенности учитывая то, что состав остался тот же. Но попробовать стоило. В спасении Лиры не было бы никакого смысла, если бы в конечном итоге весь мир сгорел бы до тла. Пока нужно решить вопрос с Отступниками и каким-то образом прикончить Рагнара.

Я был уже на половине пути, как почувствовал жжение в груди.

– Только не сейчас, – простонал я, но двинулся по зову метки.

Через пару кварталов я услышал какую-то возню в одном переулке, свернул на звук.

– Вот дерьмо…

Перед моими глазами девять людей в масках и с оружием громили лавку травника. Недалеко лежал похоже тот самый травник, старик лет шестидесяти в луже крови, а рядом с ним – женщина чуть помоложе и молодая девушка, лет четырнадцати. Еще живы, но в ссадинах и кровоточащих отметинах по телу.

– Ты че приперся? Вали куда шел, если не хочешь проблем! – крикнул один верзила, заметив мое присутствие.

– Может вы сами свалите? А то я спешу, – сказал я и услышал в ответ гогот всей толпы мужчин.

– Эй, Косой, ты слышал? У нас тут шут подъехал! – крикнул тот самый верзила кому-то внутри здания.

На улицу высыпало еще четыре человека. Все так же с оружием и в защите.

– Двойное дерьмо, – подумал я, прикидывая, как выбраться из этой заварушки, получив наименьший урон, так как я не планировал откладывать свой поход в Тенебрис.

– Че пялишься, уродец? – крикнул мужик, глаза которого смотрели в разные стороны.

– Тот самый Косой. Оригинально, – подумал я.

Он сплюнул на мостовую и шагнул вперед, разминая шею.

– Ладно, ребята, – хрипло сказал он, перекидывая топор из рук в руку. – Раз шутник хочет представление, будет ему представление. Только билеты оплачиваются кровью.

Тринадцать человек. Против одного. Я вздохнул, вытаскивая меч из ножен. Клинок отозвался тихим звоном, будто сам просыпался.

– Тринадцать, – сказал я вслух. – Мое любимое число. Значит, никому не будет обидно.

Первый бросился слева – здоровяк с алебардой. Я шагнул навстречу, уклонился от широкого замаха, и лезвие меча вошло ему под мышку, туда, где кожаный панцирь расходился. Он взревел, попытался ударить древком, но я уже крутанулся, выдернул клинок и пнул его в колено. Хруст. Он не успел повалиться на землю, как я быстрым движением вспорол ему горло.

Двенадцать.

Двое с короткими мечами зашли с боков. Я метнул нож в горло тому, что справа, крутанулся, но успел уйти от удара. Второй успел чиркнуть мне по ребрам. Боль была такой, что в глазах потемнело.

– Сука… – выдохнул я, перехватывая меч обратным хватом и всаживая его снизу вверх в подбородок нападавшему. Клинок вошел до мозга. Выдернул – кровь хлынула мне на лицо.

Десять.

Косой что-то кричал где-то позади, но я уже не слушал. Было и так понятно, что я застал этих уродов врасплох. Никто не ожидал, что худой бродяга сможет одолеть, хоть одного верзилу в панцире.

На меня одновременно двинулось трое – один с цепью, двое с кистенями. Цепь свистнула у самого уха. Я пригнулся, почувствовал, как шипы кистеня рвут плащ и кожу на плече. Горячо. Мокро.

– Да твою ж мать! – рыкнул я, бросаясь вперед.

Клинок встретил цепь – металл завизжал, полетели искры. Я почуствовал легкую вибрацию на рукоятке. Мой меч будто требовал еще крови. Что ж, сегодня он в ней искупается.

Я провернул запястье, перерубил цепь пополам. Мужик, потеряв равновесие, рухнул на землю. Я рубанул мечом по диагонали, он даже не успел вскрикнуть. Один с кистенем, замахнулся снова. Я поймал его руку, крутанул, кость хрустнула, вытащил из-за пояса нож и тут же всадил ему в глаз. Второй кистень прошелся по спине. Я зашипел, развернулся и рубанул наотмашь. Голова отлетела и покатилась по камням.

Семь.

Я тяжело дышал. Кровь текла по ребрам, по спине, по бедру – кто-то успел полоснуть сзади, пока я был занят. Ноги держали, но уже дрожали.

– Ну же, уродцы, – прохрипел я, вытирая лицо рукавом. – Живее, меня еще дела ждут.

Они окружили плотнее. Косой наконец решил поучаствовать, замахнулся на меня топором. Удар был такой силы, что когда я парировал, меч задрожал, а руки онемели до локтей. Я отскочил, но получил древком в солнечное сплетение. Воздух выбило. Упал на одно колено.

– Сейчас мы тебе кишки выпустим, шут гороховый, – прорычал Косой.

Он замахнулся снова. Я выжидал момент, подпуская его ближе. На развороте достал последний нож из-за пояса и бросил прямо в кисть противника. Топор выпал. Косой завыл, схватился за руку. Я вскочил, вонзил меч ему в бедро, провернул, вырвал.

– Не жилец, – подумал я, заметив, как быстро растекается под ним лужа крови.

Оставшиеся шестеро дрогнули, когда я посмотрел на них, но не разбежались.

Дальше все слилось в красную пелену.

Кто-то ударил дубиной по плечу – что-то хрустнуло, рука повисла плетью. Я заорал, рубанул вслепую – попал, почувствовал, как клинок входит в мясо. Кто-то пырнул кинжалом в бок – лезвие застряло между ребер. Я вырвал его вместе с куском себя и всадил владельцу в шею.

Я рубил направо и налево, не разбирая, куда. Кровь лилась рекой – их и моя. Ноги подкашивались. В какой-то момент я просто упал на колени посреди тел, из последних сил отбивая атаки. Тринадцатый, попытался убежать. Я метнул меч – как копье. Клинок вошел ему между лопаток, прошил насквозь и пригвоздил к стене. Он дергался еще секунду, потом затих.

Тишина.

Я сидел на коленях в луже крови – чужой и своей. Дышал, как загнанный пес. Рука сломана. Бок распорот. Спина – сплошное месиво. В груди жгло так, будто туда углей насыпали. Метка пульсировала довольная: долг исполнен.

– Ну и… дерьмо… – выдохнул я, поднимаясь.

Ноги держали. Еле-еле. Меч я выдернул из трупа, вытер о чей-то плащ. Посмотрел на травника и женщин – они глядели на все это с ужасом. Старик слабо шевельнулся.

– Живите, – буркнул я и, шатаясь, побрел прочь из переулка.

– Я могу зашить, – услышал тихий, но твердый голос сзади.

Обернулся, девушка сделала несколько неуверенных шагов в мою сторону. Женщина все еще сидела рядом со стариком и что-то ему нашептывала, баюкая.

– У вас много открытых ран, кровь до сих пор идет, – она сделала еще несколько медленных шагов в мою сторону, будто боялась спугнуть дикого зверя.

– Само заживет… – я сам удивился тому, насколько глухо сейчас прозвучал мой голос.

– Да, но… Так заживет быстрее, – продолжила она, потом добавила, чуть помолчав. – В уплату за наше спасение.

– Если приду в Тенебрис в таком виде, меня точно порвут на части. С такой рукой мне не выстоять, в бою, а биться точно придется, – подумал я и добавил вслух. – Только быстро…

Девушка неуверенно кивнула.

– Я Тессалия… Можно просто Тесса, – сказала она и побежала помочь старику, заметил, что женщина уже почти довела его до двери лавки.

Я двинулся следом, оставляя за собой кровавую дорожку.

– Что им от вас нужно было?

Я уже минут двадцать сидел в маленькой коморке на неудобном стуле. Не знаю, что меня больше беспокоило: мои раны или ноющая боль в теле от сидения в неудобной позе.

– Это все шайка Рагнара, – сказала Тесса. – Он хотел, чтобы отец поставил порченную партию трав Лилит, и, получив отказ, решил наказать нас.

Я хмыкнул:

– Почему не подменил? Из страха к Лилит? – спросил я сквозь зубы, сдерживая рвущийся наружу стон.

Тесса в этот момент зашивала глубокую рану на спине. Я уже чувствовал, что тело начало регенерировать, но не услышал ни одного вопроса девушки на этот счет. Она методично и ловко латала каждый порез.

Сначала она вправила мне руку. Я закричал от неожиданности, но обрадовался тому, что это все же не перелом. Потом обработала и зашила рваную рану на животе. Я видел, что в начале ее губы немного дрожали, но минут через пять она успокоилась и уже действовала более уверенно.

– Из уважения к Лилит, – сказала Тесса с ноткой гордости в голосе. – Наша семья ей предана. Она очень помогла отцу еще до моего рождения. С тех пор мы поставляем ей самые качественные и редкие травы… Я надеюсь, что Лилит позаботится о Рагнаре. Это не первая его нападка… Он спалил одно наше поле в прошлом месяце, но Лилит почему-то бездействует…

– О, это не надолго… – протянул я и зарычал, когда спирт полился на очередную рану и услышал тихое "прости" сзади.

– Может быть останешься на ужин? Отец не сможет присоединиться, мать напоила его зельями, он спит… Но ему уже лучше…

Я посмотрел на Тессу. Она уже вымыла свои руки от крови и сменила запачканную одежду, но я заметил несколько оставшихся следов у нее на лице и шее.

– Нет, я и так задержался, – сказал я твердым голосом, чтобы пресечь возможные уговоры.

Девушка немного нахмурилась, но коротко кивнула и вышла за дверь. Она управилась со всеми моими ранами за час. Добавить к этому мою способность восстанавливаться. Я чувствовал себя уже намного лучше, чем час назад, но мне еще нужно было встретиться с главами Железного круга.

Я посмотрелся в узкое зеркало в пол, которое висело на стене. Одежда, что принесла мне Тессалия, была мне немного великовата, но это куда лучше тех лохмотьев, что остались у меня после прошедшей битвы.

Я повел плечем вывихнутой руки. Боль уже притупилась.

После того, как приладил ножи и меч к поясу, мать Тессы нашла и вымыла все мои ножи и еще парочку чужих прихватила, я спустился вниз.

– Спасибо, что помогли нам, – услышал хриплый голос женщины. – Меня зовут Калли, моего мужа Ровен. Если вдруг вам нужна будет помощь во врачевании… Ну, или травы… Мы всегда вам поможем.

Ее голос дрожал, было видно, что она еле справляется с тем, что свалилось на ее семью этим вечером. Ее дочь стояла рядом с ней и поглаживала по плечу. На меня она почему-то не смотрела. Я коротко кивнул Калли и вышел из здания.

На улице меня встретил густой туман.

– Прекрасно… – буркнул я и двинулся в путь.

К Железному кругу оставалось еще полгорода. И я, черт возьми, дойду.

– Соберите круг в главном зале. У вас пять минут, – резко бросил я четырем демонам, когда подошел к воротам.

Эффект получился именно тот, которого я и ожидал. Они переглянулись и заржали как кони, чуть ли не падая на землю. Я стоял с невозмутимым видом, у меня не было настроения смеяться. После длительной прогулки, благо без происшествий, до Тенебриса и по нему часть моих ран открылась. Свободная рубаха в этих местах прилипала к телу, на ней уже появились красные разводы.

– Вот бродяги оборзели, – сказал низкорослый демон с длинными, но кривыми рогами и подрезанными крыльями. – Проваливай, придурок, пока мы тебя не выпили до дна.

Криворогий осмотрел меня с ног до головы, облизнулся, а потом продолжил:

– Надеюсь страха в тебе больше, чем костей и жира, – его дружки в этот момент захихикали. – А то и возиться с таким пиром не хочется.

– Пять минут прошло, – продолжил я в том же тоне. – Но так уж и быть, оставлю ваши головы на месте… У меня сегодня хорошее настроение…

– Топай отсюда, идиот! – прорычал другой демон, обнажив клыки. Его оранжевые глаза сверлили меня в упор.

Он уже собирался сказать что-то еще, но я его резко перебил:

– Передай Грацусу, что Палач хочет обсудить с ним одно дело.

Едва я произнес свое старое прозвище, все четыре демона резко замолчали. Казалось, они инстинктивно вжали головы в плечи, а их глаза, полные недоумения и недоверия, впились в мое лицо. Я молча ждал их дальнейших действий. Как говорят, тишина наводит страху больше, чем любые грозные речи.

Первым опомнился криворогий. Он потянулся к оружию, обращаясь к своим товарищам:

– Да он, бедолага, все бреш…

Он не успел договорить, как его голова поскакала по дороге и укатилась куда-то за угол.

Я невозмутимо вытер лезвие о свой плащ. Мой меч, закаленный в крови последней битвы, был настолько острый, что отрезанные кусок ткани полетел на землю.

– Осталось четыре минуты, – тихо сказал я и получил то, что нужно.

Трое демонов, бросив свой пост, побежали во двор и разделились.

В жизни всегда так. Сначала ты обливаешься потом и кровью, чтобы заработать себе имя. Потом, твое имя работает на тебя. Я сильно рисковал, уповая на то, что за восемь лет моего отсутствия в Тенебрисе обо мне не забыли. Но риск был оправдан.

Я переступил через тело обезглавленного, что преграждало мне путь к воротам, и пошел в главный зал.

– Забавно, как быстро разносятся слухи, – размышлял я, шагая по коридорам.

То тут, то там из‑за углов высовывались лица демонов. Они боялись приблизиться – но любопытство брало верх.

Я уже подходил к двери в главный зал, как услышал хриплый незнакомый голос за спиной:

– Как приятно видеть старых друзей, да еще и в таком интересном виде.

Я обернулся, чтобы жестко ответить болтуну, но замер на месте, когда обнаружил говорившего.

– Не только ты, Кайрос, изменился за эти годы. Ты же не думал, что я сижу без дела и лью слезы над своей участью, – протянул Грацус Пейн. – Да, теперь мне не нужно прибегать к помощи жестов.

Он помахал передо мной руками и протянуто засмеялся. Я все еще стоял молча, а он продолжил:

– Не я один претерпел изменения, – Грацус прыснул в кулак, я же нахмурился. – Мне все было интересно, правдивы ли слухи? Но в реальности все оказалась даже хуже, чем на словах.

Он обвел меня руками – явная попытка вывести из себя. Я отчетливо видел эту манипуляцию. Раньше я бы не раздумывая вырвал ему сердце после первых же слов, но сейчас… Сейчас мне жизненно необходима их поддержка. И потому я вынужден молчать. Пресмыкаться. Впервые.

Я сжал кулаки сильнее, маскируя дрожь. Внешне – полное спокойствие. Внутри – нарастающее напряжение: злость и ярость требовали выхода, но я удерживал их.

– Ты просил собрать круг, – Грацус вытянулся по стойке смирно, слегка раскачиваясь с пятки на носок. – Остальные ждут нас в зале. В особенности Наард.

Я заметил, как плечи Пейна задрожали в такт смеху, рвущемуся из его глотки.

– Кайрос, дыши! – потребовал я себя мысленно. – Ты знал, на что идешь, поэтому будет глупо все портить в конце пути.

Я следовал за главой Железного круга, который шел немного пританцовывающей походкой. Еще бы… Сам Палач пришел к ним с опущенной головой просить милостыню. Удача та еще сука. Никогда не знаешь, в какой момент она прыгнет на колени к другому, оставив тебя ни с чем.

С такими мрачными мыслями я зашел в главный зал. Он не изменился с момента моего последнего пребывания здесь. Все те же пошарпанные, унылые стены, запах сырости и тлена.

– Пусть валит в свою Бездну этот кусок дерьма! Зачем мы вообще тратим на него наше время! Ублюдок!

– Да, я тоже скучал, Наард, – ответил я с едва скрываемой злостью. – Нашел себе новую подружку?

– Ах, ты ж сука!

Демон рванул на меня с неожиданной скоростью, но тут же отлетел в сторону. Я с изумлением увидел, как Безликий, почти не шелохнувшись, отшвырнул Наарда словно тот был не тяжелее младенца.

– Предлагаю всем успокоиться, – произнес Грацус. – Мы наслышаны о твоих приключениях, Кайрос. Вернее, о том, что ты теперь не в фаворе у Люцифера. Но это лишь слухи… Один печальнее другого – пока вовсе не иссякли. Хотелось бы услышать: по какой причине ты так нагло заявился к нам? Да еще и успел убить одного из Отступников?