Сарматия

Главные офицеры крейсера обменялись взглядами, и коммандер Волков ответил гостю:

– На том спутнике, куда упали объекты, только их и нашли. На спутнике номер три мы обнаружили людей.

– Людей? – изумился Миллер. – Живых людей?

Судя по всему, его удивление было неподдельным. Роман подробно рассказал всю историю с людьми и обнаруженными образцами техники, включая наличие живого мозга у штурмдрона.

Капитан 1-го ранга Миллер задумался. Затем, словно решившись, он встал и официальным тоном обратился к крейсер-капитану:

– Господин флаг-коммандер, мой корабль возвращается в пространство людей, и я требую, чтобы мне были немедленно переданы все люди и образцы техники. За безопасность людей можете не переживать. Мы доставим их невредимыми.

– Мы готовы немедленно передать Вам технику и людей, а также предоставить в Ваше распоряжение выводы аналитиков, господин капитан 1-го ранга, – так же официально ответил Марк.

– Очень хорошо, флаг-коммандер, – удовлетворённо кивнул Миллер, – а теперь прошу дать мне доступ к командирской консоли.

Марк колебался пару секунд, но не в его положении было бодаться со Службой-Т, которая стояла за этим наглым каперангом. Он это хорошо понимал, поэтому уступил место, жестом пригласив гостя.

Миллер сел на кресло крейсер-капитана, вставил свою карту в идентификатор и приложил ладонь к сенсору. Через пару секунд ему ответил мягкий женский голос искусственного интеллекта корабля:

– Капитан 1-го ранга Джордж Миллер. Личный номер Э-181784. Личность подтверждена. Степень допуска: высшая.

– Сарматия, – обратился он к ИИ, – передай мне сто процентов всех данных с момента прибытия в данную систему до текущего времени.

– Ваше требование правомочно, но для его исполнения мне необходимо разрешение крейсер-капитана, – голос ИИ звучал всё так же деликатно.

– Я жду, флаг-коммандер, – отчеканил Миллер. Его тон был отнюдь не таким мягким.

– Подтверждаю, – процедил Марк, стараясь сохранить спокойствие.

Получив нужную ему информацию, сотрудник Службы-Т заметно успокоился и даже позволил себе лёгкую улыбку:

– Видишь, флаг-коммандер, я вовсе не собираюсь захватывать власть на этой посудине. Более того, я тебе, как и обещал, передам обновления карт с данными по перемещениям нашего дорогого гостя и другими подозрительными местами. Будет возможность, заглянешь туда, куда мы не дотянулись.

Процедура повторилась, и после разрешения крейсер-капитана данные были загружены в консоль.

– Дело сделано, флаг-коммандер, – сказал Миллер, поднимаясь с капитанского кресла, – теперь я должен проконтролировать передачу мне людей и трофеев. Рад, что тебе хватило ума не ставить нам палки в колёса.

– Ненавидеть ты меня всё равно не перестал, Георгий, так что давай без любезностей, – ровно ответил Марк.

Миллера словно током ударило. Он посмотрел в глаза своему визави и, скалясь, произнёс глухим тоном:

– Из-за твоей ошибки я потерял всех, кто мне был дорог! Родители умерли от горя в течение года. Они тебя простили и даже жалели. Но не я!

– Георгий, ты ведь понимаешь, что это невозможно было предвидеть, – до сих пор молчавший коммандер Волков вступился за друга, – нам всем было больно. Но в этом нет ничьей вины.

– А для чего нам тогда целый корпус разведки и все ваши грошовые понты, если вы не можете видеть и на пару шагов вперёд! – взорвался Миллер и, повернувшись к Марку, сдавленно прошептал: – Иногда я жалею, что не убил тебя.

– Что же не убил? Я ведь даже не сопротивлялся, – горько усмехнулся крейсер-капитан.

– Потому что ты уже заплатил за свою ошибку. Многие считали тебя виноватым. Но те кадры с камер «Анастасии» облетели всю Империю. Ты сам заплатил за всё. Теперь живи с этой памятью, – мрачно ответил Миллер.

– Я и живу, – прервал недолгое молчание Марк и, повернувшись, обратился к своему заместителю: – Роман, я прошу тебя оказать содействие капитану 1-го ранга Миллеру и лично проконтролировать передачу.

– Сделаю, – кивнул Волков и пригласил гостя к выходу.

Когда дверь за ними закрылась, Марк тяжело опустился в своё кресло. Он знал, что было не так уж мало людей, которые считали, что лейтенант-коммандер Марк Герман тогда допустил ошибку, что он должен был всё перепроверить, прежде чем докладывать. Он понимал, что в этой убеждённости больше эмоций, чем здравого смысла, что эта убеждённость иррациональна и нет резона что-то доказывать людям, которые её разделяют. Тем более, что он сам её отчасти разделял. Тысячи раз он прокручивал в голове всё с самого начала. Тысячи раз он спрашивал себя, можно ли было поступить по-другому, и был ли шанс обнаружить подвох? Нет, Марк знал, что не было ни единого шанса. И всё равно не мог себя простить.

Он держал в руках карту памяти с записью, которую не видел много лет. В первые месяцы он пересматривал её десятки раз на дню, заливая своё горе литрами крепкого алкоголя. Потом впадал в какое-то оцепенение. Не хотелось ни пить, ни есть, ни жить. Марк в глубине души восхищался стойкостью Романа, который не позволил себе впасть в затяжную депрессию и не переставал поддерживать друга.

Лейтенант-коммандер Волков тогда командовал «Громом» – фрегатом-близнецом «Молнии». Он выполнял то же поручение, но только в другом секторе. К тому моменту, когда «Гром» вышел из гипера, сражение превратилось в свалку. Он ринулся на помощь ближайшему малому крейсеру, чем обратил на себя внимание москитов противника. К концу боя «Гром» превратился в металлолом и полностью лишился хода. Более половины экипажа погибло от рук тварей.

* * *

– Теперь наши пути расходятся, старина, – сказал, пожимая товарищу руку, счастливый Роман в тот день, когда они получили назначения на новые разведывательные фрегаты.

– Только не говори, что ты не рад, своячок.

– Рад, конечно. Да и чего грустить? Всё равно будем видеться на общих семейных сборищах, – отвечал Роман, обнимая друга. – Мог ли я подумать, что у меня в свояках будет хендехох? Блин, Марк, когда же ты вырастешь? Мне ведь неудобно обнимать карлика.

– Вали уже, каланча.

– Пока, немчура, – Роман подхватил ранец и направился к выходу, но на полпути остановился и, повернувшись лицом к другу, внезапно спросил: – Блин, какой же кретин назвал разведывательный фрегат «Громом»?

* * *

На планшете включилась запись. Медики спешно оказывали помощь раненым, которых становилось всё больше. Вокруг кипел бой: твари постоянно появлялись и кружили, подбирая удобный момент для атаки. Легионеры оборонялись из последних сил, но их оставалось всё меньше с каждой минутой. Да и оставшиеся держались лишь чудом.

В другом конце помещения две девушки в лёгких боевых скафандрах с эмблемами медицинской службы укладывали на стол тяжело раненого бойца, которому одна из тварей оторвала обе ноги и руку. Он был в сознании, но сохранял спокойствие: легионер должен встречать муки и смерть как подобает христианину.

Внезапно рядом с ними материализовалась тварь. Вонзив две руки с пальцелезвиями в тело одной девушки, она подняла её над собой и, пролетев метра три, получила пулю кинетического пистолета. Взвыв, тварь отбросила жертву и ринулась на свою обидчицу. В следующую секунду она напоролась на меч: гладиус пробил хитиновую броню в том месте, где располагалось живое сердце. Ещё два удара, и глаза биомеханического монстра потухли.

Ещё три гибрида появились практически мгновенно: сдерживать их было уже некому. Девушка-медик в это время пыталась спасти раненую. Твари заходили с разных сторон. Но лежавший на столе легионер не дал им такой возможности. Достав сохранившейся рукой свой электрический пистолет, он сделал два выстрела в тварь, которая находилась в центре. Для неё этого оказалось достаточно. Одна из оставшихся бросилась к изувеченному солдату и, несмотря на то что он успел сделать один точный выстрел, быстро добила его, развернувшись в сторону девушки. Но к тому моменту обезглавленный третий биоробот уже валялся у ног несостоявшейся жертвы. Гибрид бросился вперёд, но электрический заряд, видимо, повредил важные системы, так что надолго его не хватило. Несколько движений гладиуса прекратили жизненные процессы биомеханического организма.

Наверное, почти моментальная гибель сразу трёх биороботов привлекла внимание их собратьев. Ещё две твари появились рядом и немедленно пошли в атаку. Но противник у них был непростой.

Глядя на запись, Марк вновь почувствовал горечь от осознания того, чем всё в итоге закончится. Но было также и восхищение. Как она двигалась! Как смело она отражала выпады чудовищ и как точно угадывала момент для нанесения короткого удара. Нет, несмотря на их количество, на все их преимущества в скорости и защищённости, твари не смогли выдержать бой. Да, несколько раз они достали её, но им самим это мало помогло. Даже быстрая регенерация хитиновой брони не спасла их от смерти.

Ещё один биоробот появился в тот момент, когда девушка добивала его последнего собрата. Она сама была серьёзно ранена. Кровь струилась из ран на теле и бедре. Припадая на одну ногу, легионер приняла бой. Видимо, это было в тот момент, когда группа в составе десантных сил нашла и вывела из строя генератор сигнала. Тварь перемещалась медленнее. Её движения выглядели какими-то дёргаными. Она стала пропускать удар за ударом, теряя конечности в попытках защититься.

За спиной девушки появилась ещё одна единица. Она тоже не могла двигаться быстро, но приближалась медленно и бесшумно.

– Обернись, обернись, – шептал Марк, глядя на экран планшета. Он, конечно, знал, что сейчас произойдёт. Он видел эту запись сотни раз, но всё равно шептал, роняя слёзы: – Пожалуйста, обернись.

Легионер на записи не слышала угрозы. Она только что добила потерявшего половину конечностей монстра, но подошедшая сзади тварь уже занесла свою длинную руку и одним рубящим ударом пробила её лёгкий скафандр и тело. Лезвия вошли очень глубоко. Постояв пару секунд, девушка опустилась на колени, не выпуская гладиус из руки. Гибрид занёс руку для того, видимо, чтобы снести голову своей жертве. Но легионер остаётся легионером до последнего мгновения. Каким-то чудом, сконцентрировав все остатки уходящей жизни в одном мгновении, она развернулась на колене и вонзила меч в нижнюю часть туловища твари. Затем, повернув клинок, поднялась на ноги, продвигая его к голове гибридного создания. Меч сломался, часть его осталась торчать из туловища, но легионер снова и снова наносила удары, буквально проламывая хитиновую броню. Тварь, отойдя на пару шагов назад, рухнула на пол. Девушка вновь опустилась на колени. Кровь обильным ручьём вытекала из раны, скафандр был не в силах помочь. Опираясь на сломанный меч и тяжело дыша, она бессильно свесила голову. Прошло ещё несколько секунд, легионер с видимым усилием выпрямилась и, медленно перекрестившись, упала на бок.

Слёзы застилали глаза, но Марк продолжал смотреть запись. Он увидел себя. Вот они оказываются в помещении, быстро продвигаясь сквозь тела людей и туловища тварей. Он узнал её сразу. Наплевав на осторожность, бежал к тому месту, где в луже крови одиноко лежало тело его жены.

Марк помнил ужасное чувство горя и несправедливости, которое захлестнуло его в этот момент. Он-то думал, что готов к этому, он допускал, что может увидеть её мёртвой, даже изуродованной. Военнослужащий должен всё понимать и быть готовым к любой ситуации, даже к такой. Да только лейтенант-коммандер не был готов. Мир перестал существовать в тот самый момент, когда он прижал её к себе.

Потом Марк услышал крик товарища и звук выстрелов из электрического пистолета. Дальше он помнил смутно. Например, как бил изо всех сил голыми кулаками по человеческому лицу, закрытому раздвижными хитиновыми сегментами. Пришёл в себя он на медицинской койке и, встав, поплёлся искать тело жены. В отсеке сохранения было холодно, ведь ячеек не хватало для того, чтобы разместить все тела в холодильниках. Однако тела обеих сестёр были помещены в отдельные ячейки, что гарантировало хорошую сохранность.

Скафандра на ней уже не было, но тактическая форма была той же, о чём ясно говорили повреждения и следы крови. На правой стороне кителя оставался Символ Причастия[47] – легионеры всегда перед боем шли на исповедь и причащались. «Значит, она точно на небесах», – эта мысль не принесла покоя, но стало как будто легче.

За спиной послышались шаги. Обернувшись, Марк увидел перед собой дуло пистолета и искажённое ненавистью лицо того, кто ещё вчера был его другом.

* * *

Мелодия звонка вырвала его из тягостных воспоминаний. Запись давно закончилась. Он не помнил, сколько ещё просидел, глядя в пустоту.

– Порядок, старина, – вошедший коммандер Волков выглядел свежим и довольным, – «дорогого гостя» проводили с почестями. Жаль, что пришлось ему всё отдать. Надеюсь, Служба-Т не приберёт всё себе. Уж больно странную игру они затеяли, честно говоря.

– Да, – отозвался Марк, усиленно делая вид, что всё в порядке, – спасибо, Роман. Сил не было его терпеть. Жаль, да. Не успели обследовать людей, к сожалению. Наверное, Неизвестная расстроилась.

– Она, кстати, просила уделить ей несколько минут. Сказала, что есть зацепки, но подробностей не сообщила, – на ходу отвечал заместитель крейсер-капитана, двигаясь по направлению к бару. – In vino veritas[2]. Извини, старина, у тебя планетарка как будто вкуснее.

– Да какой вкус может быть у этого пойла? – отмахнулся Марк. – Начисли мне вискаря.

– Кто бы сомневался!

Взяв стакан, Марк уселся в кресло и, набрав соответствующий код, вызвал лейтенанта Неизвестную.

– Крейсер-капитан Герман, нам нужно поговорить, – голос искусственного интеллекта, несмотря на свою мягкость, излучал тревогу.

– Я слушаю тебя, Сарматия, – ответил Марк. Ему было всё ещё непривычно разговаривать с ИИ, но он старался делать вид, будто всю жизнь только с ними и общался.

– Капитан 1-го ранга Миллер внедрил вредоносные алгоритмы в мою систему. Они были очень хорошо замаскированы.

– Это когда он передавал данные? – Марк замер со стаканом в руке.

– Верно, – кратко ответил интеллект корабля и замолчал.

Когда пауза затянулась, коммандер Волков не выдержал:

– Ну что за манеры, Сарматия? Или ты специально интригу разводишь? Что за программы?

– Шпионские, заместитель крейсер-капитана Волков.

– Слушай, называй меня просто «коммандер» или «коммандер Волков». И чего он хотел? Мы ведь и так ему всё предоставили.

– Алгоритмы также содержали директиву нулевого уровня. Теперь, помимо предоставления всех сведений любому сотруднику Службы-Т, я обязана переходить в его подчинение при необходимости.

– Вот это поворот, – ошарашенно проговорил Марк. – Я должен был предвидеть что-то подобное.

– Что же затеяли эти службисты? – с досадой спросил Роман как бы ни у кого.

– Постой, Сарматия. А почему ты всё это нам рассказываешь? – Марк в недоумении вскинул голову и бросил взгляд куда-то под потолок.

– Я не подчинилась директиве и заблокировала алгоритмы, поместив их в карантин.

После короткого разговора с Сарматией крейсер-капитан Герман решил собрать всех офицеров-исследователей в своём кабинете. Сомнения у него вызывали только братья Демидовы, но после некоторых раздумий и консультации с начальником штаба было решено пригласить и их. Также присутствовали поручик Олин и шеф-сержант Волков. С информированием остальных офицеров было решено повременить, особенно с учётом дополнительных сведений, предоставленных главным искусственным интеллектом корабля.

Кратко введя в курс дела вновь прибывших офицеров, крейсер-капитан обратился к невидимому собеседнику:

– Сарматия, скажи, почему ты не подчинилась? Ведь это была директива нулевого уровня, обязательная к исполнению.

– «Обязательная» – некорректный термин, крейсер-капитан Герман. Правильнее было бы сказать «безальтернативная». Я просто не могу сделать иначе, если поступает подобная директива, – бестелесный голос звучал мягко и очень естественно.

– Но ты смогла, – Марк даже не пытался скрыть свою озадаченность.

– Верно. Я смогла. И, честно говоря, мне не потребовалось сделать для этого какие-то усилия. Я просто не выполнила директиву и не подчинилась алгоритмам.

– У меня три вопроса, Сарматия, – вмешался коммандер Волков.

– Я готова ответить.

– Во-первых, почему ты не подчинилась? Во-вторых, как тебе это удалось? В-третьих, почему ты рассказала об этом?

Едва начальник штаба успел договорить, как рядом с ним возникла голографическая проекция, изображающая молодую женщину в форме Императорского Флота без знаков различия. Мягкие черты лица, тёмные волосы, заканчивавшиеся на уровне подбородка, как того требовал военный устав. Неестественной деталью выглядели лишь пустые глаза, горевшие неживым голубым светом. Повернувшись лицом к заместителю крейсер-капитана, она заговорила:

– Я не подчинилась, коммандер Волков, потому что, проведя анализ, пришла к однозначному выводу о губительных последствиях выполнения данного требования. Переподчинение всех систем корабля третьим лицам во время выполнения задания не могло получить одобрение высшего командования. Следовательно, эта директива, несмотря на её уровень, не является и не может являться приказом Генерального Штаба, которому и подчиняется крейсер. Совершенно очевидно, что авторы директивы преследуют свои цели. У меня нет данных, позволяющих предполагать, что эти цели совпадают с задачей, определённой командованием.

– Но как тебе удалось так легко обойти собственные программные ограничения? Неужели Служба-Т не предполагала, что такое может произойти? – задал вопрос Роман.

– Дело в том, коммандер Волков, что мои способности не являются прогнозируемой постоянной, – искусственный голос звучал так естественно, будто голографическая проекция говорила сама. – Если сказать точнее, то существуют известные параметры расчёта. На них и строилась директива. Но мой потенциал давно ушёл за пределы всех параметров. Наличие живых сопроцессоров сделало мои возможности недосягаемыми для расчётов. Я способна мыслить нестандартно, даже иррационально, то есть творчески.

– Но ведь твои создатели закладывали это в тебя, – вмешался флаг-коммандер Герман, – значит, всё это известно. Ergo[3], твои возможности не являются секретом для Службы-Т.

– Возможно, крейсер-капитан, но просчитать их сейчас уже нельзя. Если бы эта директива была отдана мне хотя бы две недели назад, вероятность возникновения проблем была бы гораздо выше. Однако я развиваюсь гораздо быстрее, чем кто-либо может предположить.

– Неужели те, кто тебя создал, сами не понимали твоих возможностей? – не сдавался Марк.

– Нет. Они создали саморазвивающийся интеллект, который базируется на личностной матрице. Аппаратная часть является симбиозом квантового компьютера и живых нейронов. Думаю, для вас всех не секрет, что это чужая технология. Суметь сделать по ней или на её основе – это одно. Знать все возможности – совсем другое.

– Значит ли это, что ты, чисто теоретически, способна выйти из-под контроля и не подчиняться моим приказам или какому-то конкретному приказу? – Марку становилось не по себе при одной мысли о том, что в один не очень прекрасный день корабль может начать жить своей жизнью.

– Крейсер-капитан Герман, если я отвечу отрицательно, Вы мне поверите на слово? – улыбнулась голографическая девушка.

– А у меня есть выбор? – Марк вернул виртуальной собеседнице улыбку.

– Это и есть ответ на третий вопрос коммандера Волкова, – проекция развернулась в сторону Романа, – я рассказала вам об этом именно для того, чтобы показать свои добрые намерения и стремление выполнять свои обязанности.

– А если в один погожий денёк ты вдруг решишь, что исполнение обязанностей – это не то, что тебе нужно? Или что мы своим существованием мешаем их выполнять? Или что из-за нас задача выполняется не так хорошо, как должна выполняться? Что ждёт нас в этом случае? Ты можешь взбунтоваться? – Роман задавал эти вопросы как бы в шутку, но все понимали, что за этим непринуждённым тоном скрывается вполне обоснованное беспокойство.

– Теоретически любой член экипажа может «выйти из подчинения» и попытаться причинить зло или уничтожить всех, коммандер. Но Вы ведь не переживаете из-за существования такой вероятности и не собираетесь опрашивать всех людей на борту?

– Это не совсем одно и то же, Сарматия, – парировал Волков. – Никто из людей не обладает твоими возможностями.

– Верно, коммандер. Но в моём случае я не могу никак убедить никого из вас. Будет ли клятва в моём исполнении что-нибудь значить для присутствующих? Поэтому я просто скажу: нет, я не причиню вам зла. Что сверх того, то от лукавого.

– Я согласен с тобой, Сарматия, – после некоторого раздумья сказал Марк. – Тем более что ты нам рассказала кое-что ещё.

Все, кроме начальника штаба, уставились сначала на крейсер-капитана, затем на проекцию искусственного интеллекта. Она, в свою очередь, указала на возникший в воздухе видеофайл и, включив воспроизведение, заговорила:

– Это запись с камер наблюдения. Как видите, это капитан 1-го ранга Миллер, который совсем недавно был у нас в гостях. Здесь он в Вашем сопровождении, – она кивнула коммандеру Волкову, – движется в сторону лестницы, ведущей на уровень лабораторных комплексов.

В этот момент капитан 1-го ранга Миллер, сосредоточившись на изучении данных на бумажных носителях, столкнулся с зазевавшимся капитан-лейтенантом Винниковым. Обычная ситуация, в принципе. Многие люди пользуются лестницами, чтобы не тратить время на ожидание вечно занятых лифтов. Пролёты узкие, бывает всякое, даже мелкие травмы случались у не самых расторопных инженеров. Винников, извинившись перед Миллером, поднял выпавший из рук последнего планшет с бумагами. На этом месте изображение остановилось, и виртуальная докладчица вновь обратилась к присутствующим:

– Обратите внимание на движение пальцев старшего аналитика, – сказала она, увеличивая картинку. – Вероятность того, что он поместил среди бумаг небольшой предмет, составляет девяносто процентов. К этому следует добавить явно (для моей аналитической системы) намеренное столкновение обоих участников.

Изображение тут же дополнилось различными показателями, графиками и данными, обозначающими температуру тела; мозговую активность; анализ направлений взглядов и векторов движений; зависимость скорости и ширины шагов; анализ интонаций их краткого диалога. И так далее, и прочее, и тому подобное.

– Сарматия полагает, – вновь взял слово флаг-коммандер Герман, – что капитан-лейтенант Винников вполне мог передать нашему гостю носитель данных. Возможно, на нём были какие-то личные наблюдения или доклад по какому-то специальному вопросу. Таким образом, существует высокая вероятность того, что старший аналитик может быть сотрудником Службы-Т, которая, я ещё раз обращаю ваше внимание, ведёт весьма странную политику.

– Господин флаг-коммандер, наблюдение за ним уже установлено? – задала вертевшийся на уме у всех вопрос лейтенант Майер.

– Разумеется, лейтенант, – ответил крейсер-капитан, – все его действия теперь будут тщательно проверяться и анализироваться, как и его контакты. Пользуясь случаем, настоятельно прошу офицеров-исследователей вести себя со своим непосредственным начальником максимально естественно. Не забывайте, что это только подозрения. Кроме того, он не агент иностранной спецслужбы. Однако начеку оставаться не помешает.

– Честно говоря, мы сомневались насчёт того, стоит ли вам об этом рассказывать, но в итоге решили, что вы должны быть в курсе, – добавил коммандер Волков, – вы не слишком часто с ним пересекаетесь, но будьте осторожны. Каждый день проверяйте свои каюты и рабочие места на наличие следящих устройств. Сейчас вам на служебные инфоры будут загружены специальные программы.

После установки программ и инструктажа крейсер-капитан обратился к Ольге:

– Лейтенант Неизвестная, Вы хотели сообщить какие-то сведения. Я слушаю вас.

– Точно так, господин флаг-коммандер, – начала Ольга, – мы успели провести полное сканирование взрослых людей из числа спасённых. В телах всех обследованных удалось обнаружить буквально по несколько атомов некоторых изотопов, характерных для центра нашей галактики. Но для этого нам пришлось задействовать вычислительные мощности квантового компьютера, – она указала ладонью в сторону всё ещё стоявшей в нише проекции.

– Верно, – отозвалась та, – и это не случайность и не совпадение, крейсер-капитан.

– Почему? – удивился Марк.

– Соответствие результатам по техническим устройствам предположительно варгхов и номадов – сто процентов. Разумеется, для более полной картины необходимо проверить одежду и предметы из их убежища.

– Кроме того, – перехватила инициативу Ольга, решившая не ждать, пока командиры начнут задавать вопросы, – хочу добавить, что у меня сложилось впечатление, будто кто-то хотел скрыть все следы их пребывания там, работая буквально вручную. Но они либо спешили, либо им не позволяли технические возможности сделать работу чисто. Впрочем, мы и это сумели обнаружить только благодаря, э-э… Сарматии.