Падение Солнца

Класс затих. На лицах некоторых учеников читалось беспокойство. Они явно нервничали.

Хидеки стоял, опираясь на край стола, и судорожно покачивал ногой. Вдруг он резко выпрямился и выбежал из кабинета, бросив: «Да пошло оно все!».

Учитель Юи не стала его останавливать. Она отложила ручку, посмотрела на нас и хрипло сказала:

– Я думаю, не стоит отчаиваться. Жизнь не может быть статичной, в ней всегда что-то меняется, и не всегда в лучшую сторону. Когда я заканчивала школу и поступала в университет, количество мест по моей специальности сократили вдвое, что вызвало панику у абитуриентов. Да, кто-то не прошел отбор. Но это жизнь, она не обязана открывать перед нами все двери. Иногда приходиться вышибать их ногой или проявить терпение, стоя перед той самой, возможно, даже смириться с тем, что этот путь не твой. Не всем же быть инженерами и политиками, – она сделала длинную паузу. – Я прошу вас не терять надежду и сделать все, что зависит только от вас, а если это не сработает, то принять свою судьбу и стремиться находить радости в простых вещах, – она посмотрела в окно, где затянутое тучами небо висело мертвым грузом. – Все может измениться в одно мгновение, и тогда не останется времени на размышления о будущем.

Речь учителя Юи должна была успокоить наши сердца и головы, однако она только усугубила ситуацию, добавив еще пару переживаний. Одна из моих одноклассниц даже расплакалась от переизбытка чувств, остальные же сидели, словно дубы, приросшие корнями к своим местам.

Хидеки больше не появлялся в классе, а я не стал ему звонить, чтобы не докучать расспросами. Знал, что рано или поздно он придет в себя, и тогда мы сможем поговорить. Пока же я лишь надеялся, что рядом с ним есть кто-то, кто не даст ему совершить глупостей.

Домой я пришел засветло, застав Ханами за занятием спортом. Отца, как всегда, не было.

– Ты чего-то сегодня рано, – пытаясь отдышаться, сказала мачеха.

– Да, тренировку отменили.

– Вот как? – как-то подозрительно она на меня смотрела.

– Тренер звонил тебе? – догадался я.

– Да, Такеши! Не принимай меня за дуру! – выкрикнула она.

– Можешь не переживать по этому поводу.

– Не переживаю! И почему ты прогулял, расскажешь мне?!

– Не захотел! Неужели я не могу хоть раз в жизни сделать то, что хочу?! Или я всегда должен следовать велениям отца?! – выпалил я.

Ханами сморщила лоб и скрестила руки на груди. Я понял, что высказался не по адресу.

– Прости, ты не должна была это услышать, – оправдывался я.

– Такеши, не нужно извиняться, – лицо Ханами смягчилось, и я поймал ее теплый взгляд. – Иди отдохни. В семь ужин, правда, без Минори.

– Хорошо, ты расскажешь отцу?

Она тяжело выдохнула и ответила:

– Нет, не скажу. Но больше не обманывай меня.

– Спасибо, – произнес я и отправился к себе.

Глава 8. Нина на осеннем фестивале.

Прошлая неделя оставила после себя горькое послевкусие. После того как Хиде совершил казнь наших стремлений и надежд, сообщив о новой политике университетов, во всей Японии повысили тарифы на электроэнергию. Это был еще один удар по рабочим и мелким предпринимателям, которые и так еле держались на плаву. «Экономия должна быть экономной» – звучало из-за каждого угла. Даже в школе перестали включать фонари на заднем дворе и в некоторых коридорах здания по вечерам. Теперь мы передвигались от одного светлого участка к другому, используя свет на своих смартфонах.

А позавчера мой телефон сел, и мне пришлось идти через полутемную улицу по промокшей аллее через парк. Там я не заметила лужи и, подскользнувшись на размокших листьях, упала на твердый пол. Плакала я долго: такую боль я стерпеть не смогла. Сегодня выступление, а мой копчик ноет, как волк по ушедшей луне: сильно и протяжно.

От волнения я рано проснулась. Я хотела и дальше валяться в кровати, но мое тело так напряглось, в голове заскрежетали тревожные мысли, что, вцепившись в одеяло, я села возле окна и принялась наблюдать за тем, что происходит за ним. Но кроме тишины и темноты я ничего не нашла, лишь где-то вдали светилась мгла над атомной станцией.

Чтобы хоть как-то успокоиться, я включила лампу и достала оранжевый блокнот, в котором я привыкла записывать свои чувства и размышления. После двадцати минут беспрерывной писанины я осознала, что пришла в себя. На смену смуте пришел покой, и я наконец расслабилась.

– Мама! Где мои костюмы? – кричала я, не найдя платья в шкафу.

– Я повесила их в прихожей! – ответила она.

– Ну почему ты мне не сказала? Я уже начала переживать.

– Успокойся. Это ведь не первое твое выступление, – невозмутимо сказала она.

– Но это первое выступление в этой школе!

– Все будет нормально, не думай о плохом, – утешала она меня.

– Не знаю, люди здесь совершенно другие…

– О чем ты?

– Мне нужно торопиться, – не хотела говорить я.

– Нина! – окликнула меня мама. – У тебя все хорошо?

– Да, – коротко ответила я и упорхнула из дома.

Папа довёз меня до школы и помог с транспортировкой костюмов до раздевалки, где меня встретили девочки из танцевальной студии – Мия, Кику и Ами. Мы решили, что ещё успеем подготовиться к выступлению, поэтому понеслись развлекаться. По главному коридору, увешанному шарами и яркими лентами (некоторые из них вешала я), сновала куча народа. И это понятно: почти весь город явился на праздник за радостными эмоциями, которых так не хватало в последнее время.

Добежав до актового зала, где киоски с разнообразными закусками и сувенирами выстроились рядами, девочки принялись скупать моти и такояки. «Эх, голодающие» – подумала я. Следом мы помчались в дом с привидениями, где мне дали темные очки и протолкнули в лабиринт из столов и коробок. Пока я шла, отовсюду выскакивали резиновые пауки и летучие мыши, а чьи-то руки хватали за колени и лодыжки. Ощущения не из приятных, но я так пищала и смеялась, что впоследствии пришлось избавляться от икоты.

Покинув жуткий аттракцион, мы решили прогуляться по верхним этажам. Почти в каждом классе школьники устраивали конкурсы. В нескольких из них я поучаствовала и, отдав за вход 150 йен, набрала пять баллов, получив небольшой леденец со вкусом винограда. Там же я встретила Мику, зазывающую всех на просмотр химических фокусов. Не хотелось ее отвлекать, поэтому после короткого разговора мы с девочками продолжили путь.

Мы уже спускались по лестнице, когда внезапно раздался удар гонга. Приятельницы тут же бросились в спортзал, а Кику, привыкшая к моей нерасторопности, схватила меня за руку и потащила за собой. Мне пришлось бежать.

Зал быстро заполнили зеваки, и нам пришлось протискиваться сквозь толпу, чтобы подобраться поближе к центру внимания. Шёпот, смех, предвкушающие взгляды – воздух был наэлектризован ожиданием.

– Здесь будет представление? – спросила я девчонок.

– Почти, – ответила Мия. – Видишь парней в чёрных доспехах?

– Ага.

– Это наши спортсмены кэндо. Все девчонки сохнут по двум красавчикам, которые сейчас будут соревноваться.

– И кто же это? – поинтересовалась я.

– Да это же парни из твоего класса, – ответила она.

Я могла лишь хлопать глазами, настолько я не понимала, о чем она говорит. Прозвучал второй удар в гонг! Все тут же затихли и уставились на центр зала, где двое парней в необычном обмундировании присели на корточки. Кто они, я не знала: лица были спрятаны под темной маской с металлической решеткой.

Когда прозвучал третий сигнал, они поднялись и медленно зашагали навстречу друг другу. Буквально через секунду один из спортсменов полетел на соперника, и по залу разнесся треск бамбуковых мечей. А потом ещё и ещё. Под потолком гремел гром, разрывая в клочья наши барабанные перепонки. Один нападал, другой – оборонялся. Но в одно мгновение ситуация изменилась: нападающего резко отбросило в сторону, и теперь он пытался защититься от напора соперника. Удар, удар, снова удар. Протяжный рев и скрип босых ног по полу. Тах! Отступающий получил удар мечом в голову, и судья остановил состязание.

Соперники поклонились друг другу и сняли маски. Каково же было мое удивление, когда под маской победителя оказался Такеши. Я обомлела, а мое солнечное сплетение как будто пронзила длинная и тонкая игла. Пока девочки щебетали о том, как Такеши идет в форме и какой он мужественный, мне бросилось в глаза другое: его подбородок, который он опустил, словно ему было неловко быть триумфатором, или его разочаровала быстрая победа, кто знает.

Его глаза медленно прошлись по толпе и остановились рядом со мной. У меня тут же перехватило дыхание, и я невольно улыбнулась. Внезапно уголки его губ дернулись, и он, словно испугавшись, натянул маску обратно. Я еще ни разу не видела его улыбки – так странно. В чувства меня привел смех Нацуки, раздававшийся за моей спиной. Как это вышло? Все это время она стояла там?

– Нацу, ты видела, как Такеши на тебя посмотрел? – сказала ей Рей.

– Еще бы! – восхищалась она.

Получается, он смотрел не на меня, а на Нацу? И улыбка, которую он пытался скрыть, была для нее? Какая же я дура! Нет слов. Щеки внезапно вспыхнули, и я быстро покинула спортивный зал.

Пока я облачалась в красный танго-костюм, словно в броню, Ами и Кику, как два энергичных вихря, носились по раздевалке, сбрасывая напряжение. О, если бы они только знали, какой ледяной страх сковывает мои жилы! Надеюсь, дебют не превратится в сокрушительное фиаско. Публика здесь взыскательна до жестокости, не терпит инаковости. Каждый взгляд – безжалостный рентген, каждая усмешка – кинжал, вонзенный в сердце. Нужно быть предельно осторожной.

После первого выступления мой партнер Тоя с восторгом отметил, насколько великолепно мы отработали номер. Я не сомневалась в его словах. Нам предстояло исполнить вальс – финальный аккорд в презентации нашей студии. Переодевшись в новые костюмы, мы направились к зрителям.

Мы двигались ровно и без ошибок,; я видела, как кружилась пышная юбка моего голубого платья, – просто загляденье! Внезапно на одном из поворотов Тоя задел другую танцующую пару. Он потерял равновесие и навалился на меня. Я, конечно, не смогла устоять и упала на пол, ударившись при этом болючим копчиком, в то время как он лишь коснулся рукой паркета и вскоре поднялся.

Он попытался мне помочь, взяв меня за руки, но поскользнулся на моей юбке и присел на пятую точку. По студии раздался истерический смех и грозной тучей закружил надо мной.

Не в силах больше оставаться, я выскользнула из зала и бросилась прочь, стремясь найти место, где смогла бы разобраться в случившемся и унять бурю эмоций. Врезавшись в толпу, я понеслась к раздевалке, но, обнаружив там других танцовщиц, свернула в первое попавшееся укрытие. Им оказалась захламленная моповая, забитая швабрами, ведрами и пыльными тряпками.

Я сжалась под настенными полками, обхватив колени руками, и дала волю слезам. Хотелось выплеснуть всю горечь и неловкость, не дать им проникнуть в душу и поселиться там, отравляя будущее. Я снова и снова прокручивала в голове события дня: неловкий момент в спортзале с Такеши, мое падение на танцполе. Я пыталась пережить их заново, чтобы затем навсегда забыть. Но это не помогало. Так я и просидела там почти до самого вечера.

Наконец, решив покончить с самобичеванием, я осторожно выбралась из кладовки. Вокруг не было ни души, а свет мерцал в соседнем ряду кабинетов.

Отголоски праздника – плакаты и шары – еще цеплялись за стены, а пол хрустел под ногами от конфетных оберток. Нужно было торопиться: схватить одежду, телефон и бежать. Завернув за угол, я нос к носу столкнулась с учителем физики. Его удивление было очевидным. "Домой,"– скомандовал он. "Само собой,"– буркнула я в ответ и пошла дальше. Но в сгущающихся сумерках, у окна напротив раздевалки, я заметила силуэт. Незнакомец, до этого облокотившийся на подоконник, выпрямился, заметив меня. Стараясь не выдать волнения, я направилась к двери раздевалки и уже хотела войти, когда услышала.

– Нина!

Я обернулась и в лунном свете увидела очертания молодого человека. Его взгляд, прикованный ко мне, не отрывался. Кажется, я узнала его.

– Знал, что ты придешь сюда рано или поздно, – его голос, словно шепот, прозвучал в мертвой тишине.

Я замерла, не в силах вымолвить ни слова, и лишь стояла, разинув рот.

– Почему ты здесь? – наконец выдавила я.

– Сам бы хотел знать ответ на этот вопрос, – ответил он, склонив голову. Призрачное сияние заиграло в его волнистых волосах. Что он тут забыл? Неужели ждал меня? Это казалось немыслимым.

– Знаешь, я бы ни за что не дал тебе упасть…

Глава 9. Превратный ужин.

Ее глаза округлились от удивления, брови взметнулись вверх, словно отрицая услышанное. Губы дрогнули, пытаясь скрыть смятение. Внутри нее что-то оборвалось. Напряжение повисло в воздухе, словно невидимая нить. В ее взгляде боролись удивление и недоверие, и я почувствовал, как ее сердце на миг замерло, оглушенное моими словами.

В то же время я вел свою внутреннюю битву, стараясь не выглядеть болваном и одновременно завоевать ее расположение. О, эта улыбка после состязания! Она была дороже всякой похвалы, ценнее любой награды. До сих пор она теплится где-то внутри меня. Почему же ты так смотришь, словно испугана? Улыбнись же, и я сделаю все, что ты захочешь.

Пора было разорвать эту паутину тишины и смущения. И я сделал то, чего сам от себя не ожидал.

– Дай мне руку, – проронил я, протягивая свою.

Ее ладонь, робкая и теплая, легла в мою. Когда я притянул ее ближе, она вздрогнула. Невероятное ощущение: я обнимал ее, чувствуя учащенное дыхание и вдыхая тонкий аромат ее волос. В этом сумрачном коридоре, где единственным светом была луна, похожая на старую собаку, которая вот-вот издохнет, все казалось нереальным, словно сон. Я тихо покачивал нас, пытаясь придать этому движению подобие танца. Не знаю, удалось ли, но мне это приносило удовольствие. Нина уткнулась щекой в мое плечо, ее плечи задрожали. А затем я услышал тихие всхлипы, она плакала.

Ладонь ее ускользнула, и моя рука нашла путь к ее затылку, притягивая ее в объятия еще глубже.

– Нина, прошу, не плачь, – прошептал я ей на ухо.

– Не могу! – вырвалось у нее.

– Это из-за меня?

– Не только.

– Скажи, чем я тебя расстроил?

– Я думала, думала, ты меня ненавидишь! – всхлипывала она.

– А я думал, ты – меня.

– Хотела, но не смогла, – произнесла она и уткнулась лбом в мою грудь. – Как-то странно получилось.

– И то верно.

Ее плечи начали часто вздрагивать, и я услышал тихий, едва уловимый смех.

– Ты что, хихикаешь? – спросил я ее.

– Похоже на то, – рассмеялась она во весь голос.

– И что же тебя так рассмешило? – недоумевал я.

– Знаешь, – все смеялась девушка, – твое лицо в момент, когда ты попытался скрыть улыбку после поединка, оно было такое забавное! Будто ты осознал, что улыбаешься и, кажется, не хотел, чтобы это заметили, – заливалась она.

Мне пришлось вспомнить тот эпизод еще раз. Что-то такое, возможно, и было, но тогда меня смутила не моя реакция на Нину, а ее на меня. Казалось, она играет со мной или подшучивает. Это потом я понял, что она так меня поприветствовала, а мне померещилось невесть что! Это меня рассмешило, и я улыбнулся.

– Вот опять, – она ткнула в меня пальцем. – Я уже думала, что это редкое явление.

– Если ты будешь меня так смешить, то оно превратится в частое.

Едва я это сказал, как она опустила голову, чуть отстранилась от меня и сцепила руки за спиной.

Мне пора домой, – тихо произнесла девушка.

– Я провожу тебя.

Мы шли по темной аллее лениво и неторопливо. Мне хотелось побыть с ней как можно дольше, поэтому я сбавлял шаг как мог, несмотря на покрасневшие костяшки пальцев. Нина была не против такой прогулки. Она зарыла руки в свернутые чехлы с платьями, словно в муфту, и то и дело поправляла воротник на своем пальто.

– Если тебе холодно, то мы можем зайти куда-нибудь погреться, а потом уже продолжить путь.

– О нет. Мне нормально, – качала она головой.

Когда мы подошли к дому Нины, она слегка занервничала. Прижав к себе импровизированную муфту, девушка повернулась ко мне и неуверенно произнесла:

– Ну, все. Пока.

– Подожди, – я не давал ей уйти. – Ты завтра что делаешь?

– Ох, папа обещал свозить нас за город, так что я…

– Понял, – перебил я, уже готовясь уйти. Внутри кольнуло разочарование: видимо, она просто не хотела встречаться.

– А если встретиться в воскресенье? – вдруг спросила девушка. – В этот день я совершенно свободна.

– Ах, если бы, – загрустил я от невозможности побыть вместе в эти выходные. – Отец организует рабочий ужин, и мне никак нельзя отсутствовать.

– Тогда мы увидимся только в понедельник, – ее печальный голосок отозвался досадой где-то внутри меня.

– До встречи.

– Такеши! – крикнула Нина. – Напиши мне, как доберешься до дома.

– Хм, не переживай, – она снова заставила меня улыбнуться.

– Это уже третий! Жду сообщения! – игриво бросила девушка и скрылась за дверью своего дома.

Чуть позже я написал ей, и не только о том, что добрался до дома. Кажется, на часах было около часа ночи, когда я вырубился с телефоном в руках, помня лишь несколько смайлов, присланных в ответ на мои сообщения.

***

Полдня мачеха трудилась над ужином, готовя дом к вечеру. Она скрупулезно подбирала блюда, оттачивая каждую деталь – от начинок до сервировки. На кухне пахло травами и специями, а в гостиной уже зажгли свечи и расставили цветы. Было ясно: ожидаются важные гости. "Вот уж некстати этот ужин, – подумал я. – Я был бы сейчас с Ниной и наслаждался с ней рисовыми пирожками, а не этими европейскими кулинарными изысками, о долгом и изнурительном приготовлении которых мне еще не раз придется услышать".

Гости прибыли вовремя. Ханами тут же принялась кланяться, приветствуя их с явной радостью. Я стоял рядом с отцом, и когда мой взгляд упал на прибывших, я буквально замер. Передо мной был Акира Ёсиба – директор "Тойо Астроботикс", компании, в которой я мечтал бы поработать. Он прошел в гостиную, сопровождаемый незнакомцем европейской внешности, и занял место за столом, уставленным угощениями.

Я ждал их разговора с нескрываемым воодушевлением. Казалось очевидным: интерес руководителя космической компании к сотрудничеству с крупнейшим энергетическим концерном Японии предвещает прорыв и приближает эпоху межпланетных путешествий.

Но мои ожидания разбились о полчаса банальных разговоров о погоде и кулинарных предпочтениях. «Невероятно захватывающе», – пронеслось в моей голове с горькой иронией. Когда же они перейдут к делу? Ну же, давайте уже о будущем!

– Такеши! – голос Акиры Ёсибы заставил меня чуть не поперхнуться. – Твой отец так много о тебе рассказывал! В следующем году поступаешь в Технологический университет Кюсю, верно?

– Да, именно туда, – коротко подтвердил я.

– Интересно, ты решил пойти по стопам Минори-сан? – продолжил он.

– Нет, – еще короче ответил я, вызвав его удивление.

– Тогда почему именно этот университет? – не унимался Акира Ёсиба.

– За меня решил отец

– Такеши! – папа наконец рассердился. – Думай, что говоришь! Мы решили, что это наиболее перспективный путь, Акира-сан.

– Вот как… – удивление мужчины усилилось. – А какой путь был наименее перспективным? – казалось, он уже понял, что меня заставили.

Краем глаза я ощутил отцовский взгляд, полный предчувствия. Он словно пытался проникнуть в мои мысли, предугадывая нечто дерзкое. Но это не арена для телепатов, и его контроль был бессилен. А я ждал своего момента.

– Конструировать космические корабли – вот чего бы я хотел, – наконец ответил я.

– Такеши, – схватился за голову отец.

Лицо Акиры Ёсиба изменилось: брови скучковались над переносицей, уголки губ опустились, а взгляд из пытливого превратился в хмурый.

– Да, мы вели разработки космических шаттлов. Была уверенность, что скоро мы сможем довести конструкции до совершенства и запустить производство. Но вселенная внесла свои коррективы. Впрочем, именно это и стало темой нашей сегодняшней встречи, – он умолк. И тогда я осознал: шансов у меня не было никаких.

Европеец, который представился Эриком Вангом в начале ужина и которого я до этого не замечал из-за его таинственного молчания, неожиданно достал зеленую папку. Он ее прятал под пиджаком? Не пойму. Отложив тарелку со спагетти, он разложил документы из папки на столе, затем откашлялся и заговорил низким голосом:

– Позвольте начать с предыстории. Это уже не первая наша беседа с господами Накамурой и Ёсибой. Они осведомлены о глобальной ситуации. Недавно коалиция ведущих европейских ученых представила результаты своих расчетов продолжительности жизни Солнца. К сожалению, выводы оказались куда более тревожными, чем мы предполагали: речь идет не о сотнях и даже не о десятках лет.

– О чем это Вы? – вырвалось у Ханами, в ее голосе звучал испуг.

– Мы на грани гибели, госпожа Накамура.

Ханами застыла, не в силах произнести ни слова.

Поиск спасения на других планетах требует времени, которого у Солнца не отведено, – европеец посмотрел на меня. – Поэтому мы приняли быстрое решение: подземные города и даже целые страны. Когда Солнце погибнет, магма под земной корой будет остывать достаточно долго, чтобы обеспечить жизнь двум поколениям.

– Какой в этом смысл, если Земля сойдет с орбиты? – возмутился я.

– Такое возможно, но это даст нам время для поиска альтернативного решения, – ответил европеец. – Именно поэтому на юге Италии, Испании и Греции уже возводятся и тестируются подобные города, использующие дополнительную энергию от АЭС. В Японии, недалеко от Осаки, под видом нового энергоресурса, строится аналогичный город, который будет готов через три-четыре месяца. Однако для его апробации нам необходима атомная энергия, за которую отвечает господин Минори. Если мы подпишем все необходимые документы сегодня, у японцев появится шанс на спасение.

– Но ведь АЭС – это правительственная зона. Почему же вы тогда подписываете бумаги с генеральным директором?"– не понимала мачеха.

– У вашего правительства свои игры. Они не захотели, чтобы мы помогали японцам. А это для них конец", – сказал он без тени волнения.

– И что это за организация такая?"– спросил я.

– Не могу сказать. Мы не любим привлекать к себе внимание".

– Минори, все в обход правительства?"– голос Ханами дрожал.

Отец взглянул на нее и моргнул – в этом безмолвном жесте было его согласие. Мир вокруг меня будто пошатнулся, земля уходила из-под ног в буквальном смысле. На мою и без того перегруженную голову обрушился такой поток информации, что я изо всех сил старался отвлечься, думать о чем угодно, только не о сказанном им. Меня охватил такой ужас, что я почувствовал, как язык прилипает к небу, грозя навсегда замолчать.

Ванг долго рассказывал о «примочках» подземного мира и о том, как там будет хорошо житься. Я почти не слушал, все казалось неважным. Но стоило мне подумать о Нине и о том, что в этом городе я смогу общаться с ней, как вдруг страх начал исчезать, растворяться.

Но, увидев бледное, застывшее лицо Ханами, я понял: такая жизнь ей не подходит. Один отец держался, сжав кулаки на столе. Он был готов, он знал. Обещал рассказать все сам, но, видимо, не смог. Трус!

Глава 10. Идеальное несовпадение.

Глава 10. Идеальное несовпадение.

Выходные тянулись бесконечно, словно кто-то растягивал старую, пережеванную жвачку между минутами и часами. Мне не терпелось покинуть это побережье, куда нас привез папа в субботу, и хотелось проспать все воскресенье, лишь бы поскорее наступил понедельник.

Я шла в школу в удивительно приподнятом настроении. Всему виной был человек, чье поведение оказалось для меня полной неожиданностью. В тот день на фестивале событий было так много, что, признаюсь, если бы на Землю прибыли инопланетяне, я бы, пожалуй, не сильно удивилась. Похоже, в порыве радости я оказалась в школе раньше обычного.

Класс был почти пуст: лишь Мика, сосредоточенно копавшаяся в своем шкафчике, и двое одноклассников, устроившихся у окна. Я подошла к Мике, надеясь немного поболтать. Увидев меня, она прищурилась, а затем произнесла:

– Ты слишком весела для расстроенной «бальницы».

Ее слова не тронули меня. Воспоминания лишь усилили мою улыбку, заставив ее глаза сузиться еще сильнее.

– Сегодня хороший день.

– Не поспоришь, – буркнула она, резко поднимаясь. – Я думала, ты сегодня не появишься в школе. Падения на фестивале я не видела, но могу представить, каково тебе пришлось. Если такое повторится, пожалуйста, не убегай. Лучше позвони мне.

– Спасибо, но я в порядке.

– Вот это и странно. Вся школа только об этом и говорит.

– Мика, посмотри на меня. Я альбинос. Я привыкла к пересудам за спиной.