Скованные воспоминания

Она не договорила, но от обрывков её слов по коже мгновенно пробежала ледяная дрожь. Кулаки сжались до боли, и я отчаянно хотела вырвать из неё эту боль, забрать её себе, но была бессильна. Как же я ненавижу себя за то, что не вбила ей в голову, насколько он опасен… Сука… Вина разъедала изнутри, я могла остановить это, нужно было лишь подобрать нужные слова. Хотя, о чём я? Она бы всё равно поступила по-своему, я ведь её знаю. Пошла бы до конца, чего бы это ни стоило. И вот, теперь она плачет в моих объятиях, с разбитым сердцем.

– Кто был вторым? – прошептала я, и мой голос дрогнул в унисон с её.

– Д… Д… – она запнулась, и я почувствовала, как кровь отхлынула от лица. – …Демьян…

Словно ледяной клинок пронзил меня. Ненавижу. Я уничтожу их обоих. Разорву на куски, искромсаю в пыль, сотру с лица земли. Пусть их никогда не существовало. Их место – в аду. Даже имя Демьяна вызывало дрожь отвращения. Сейчас я не хочу даже думать о нём. Ненавижу…

– В каком номере это случилось? – прошептала я, уставившись в пустоту.

– Двадцать восьмой… номер… – пролепетала она, дрожащими губами.

– Завтра же мы пойдём в полицию и напишем заявление, – ровным тоном произнесла я, уверенная в том, что медлить нельзя. – А пока тебе нужно отдохнуть. Поспи… Хорошо?

– Хорошо… – прошептала она. Я укрыла её одеялом и легла рядом.

Убедившись, что её лицо расслабилось, а дыхание стало ровным, я осторожно встала, чтобы не разбудить, и тихо вышла из комнаты, прикрыв за собой дверь.

Я поспешила в свою комнату, переоделась в джинсы и кофту, накинула куртку и собрала волосы в высокий хвост.

Взглянув на себя в зеркало, я закрыла глаза, глубоко вдохнула и медленно выдохнула. Открыв веки, я встретила взгляд своих голубых глаз. В них не было слез, но пылала жгучая, всепоглощающая ненависть. Злость окрасила радужку в багровый оттенок.

Повернувшись к двери, я ощутила, как в голове навязчиво пульсируют цифры: «Двадцать восемь…»

Глава 17

Яркая луна заливала дорогу серебристым светом, и лишь изредка попадались сутулые фонари, чьи тусклые огоньки едва рассеивали мрак, теряясь в сиянии луны. Шелест листвы, рожденный легким ветерком, лишь усиливал тревожную атмосферу. Казалось, кто-то незримо следит за мной, крадучись в темных углах, выжидая. Но внутри меня клокотала ярость, и страх отступил. Я шла к цели, словно буря, сметающая все на своем пути. Ничто не остановит меня, даже неуловимый маньяк, что пугает город. Мне было все равно. Я помнила слезы подруги, они словно застыли перед глазами, терзая сердце невидимой проволокой. Никогда прежде я не видела ее такой, и не желала видеть вновь. Она должна сиять улыбкой, быть счастливой, но не той, сломленной, что предстала передо мной сегодня.

Под ногами хрустели опавшие листья и сухие ветки. Этот хруст отдавался эхом в моей душе. Все перевернулось, все сломалось. Я смотрела под ноги, пока впереди не замаячил яркий свет отеля. Устремив взгляд на это здание, я шла вперед, сжимая кулаки до побелевших костяшек.

Дверь с глухим стуком захлопнулась за мной. Пройдя мимо девушки за стойкой регистрации, увлеченной телефонным разговором и не заметившей моего появления, словно я была призраком, я поспешила вверх по лестнице. Завернув за угол и пройдя до конца коридора, я остановилась перед дверью с табличкой «Двадцать восемь». Цифра промелькнула в голове. Рука медленно потянулась к двери, чтобы постучать, но вдруг замерла…

Моя решимость, пылавшая во мне ураганом, вмиг угасла, словно пламя свечи, задутое сквозняком. Непонятно, что двигало мной, когда я шла сюда. Злоба? Желание отомстить за подругу? Но что я могла сделать? Черт… «Соберись, ты не тряпка!» – пыталась я подбодрить себя, зная, что это ложь. Испуг, посеянный дурацкой шуткой хэллоуинских малолеток, заставил меня переоценить свои силы. Не стоило сюда приходить. Нужно было дождаться рассвета, когда очнется Света, и вызвать полицию… Отлично, так и поступим. Я развернулась, но тут же врезалась во что-то твердое, отшатнувшись назад.

Какая, к черту, стена могла возникнуть за моей спиной?.. Там же точно ничего не было. Подняв глаза, я увидела его… В тусклом свете коридора едва проступала его зловещая улыбка, но я ее видела.

Демьян склонил голову набок и скользнул взглядом по моему телу. Мгновенно по коже пробежали мурашки, будто страх парализовал меня, лишив дара речи. В горле пересохло, и жалкая слюна не могла это исправить. Черт… Кажется, я влипла.

На нем была черная толстовка с накинутым на голову капюшоном, куртка-бомбер и черные джинсы. Да он во всем черном, будто пришел на похороны. Но, признаться честно, ему это шло. Стоп. Мне срочно нужно уходить, я ведь не на смотрины сюда явилась.

Я повернулась и сделала лишь шаг, когда Демьян схватил меня за запястье, подняв руку над моей головой, а затем, воспользовавшись моей растерянностью, пригвоздил и вторую руку к двери номера «Двадцать восемь». Из моих губ вырвался тяжелый вздох. И черт, я в клетке… Ярость, едва успевшая утихнуть, вспыхнула с новой силой – та самая злость, которая вела меня сюда.

– Отпусти, – зло прошипела я, глядя ему в глаза. А он смотрел на меня, и я едва не утонула вновь в этой зелени, как тут же одернула себя: «Соберись! Он обидел твою подругу, он и его дружок», – твердила я себе.

– Зачем пришла? – спросил он, и от этого грубого, словно зловещего голоса, меня пробрала дрожь.

– Зачем пришла? Серьезно? – выпалила я. – Ты со своим другом знатно поиздевались над моей подругой. И я должна сидеть сложа руки, пока она плачет?

Демьян наклонился так близко, что я почувствовала его дыхание на своей коже. Щеки мгновенно вспыхнули предательским румянцем. «Господи, почему мое тело так реагирует на него?..» Мне это отвратительно.

– Защитница, значит? – нагло протянул он.

– Как видишь, – огрызнулась я, хотя щеки пылали, а сердце колотилось так громко, что, казалось, я слышу его стук. – И знаешь, мы завтра напишем на вас заявление. Ждите, скоро за вами придут.

Я даже сумела усмехнуться, решив, что задела его, и он сейчас начнет просить прощения. Ага, размечталась! Реакция была совсем иной. Широкая улыбка, убийственный блеск в глазах, а затем он запрокинул голову и засмеялся… Засмеялся, блин, издевается! Но смех был таким глубоким, мягким, настоящим. Я никогда не слышала такого смеха ни от кого, даже от Светы. Но почему? Это ведь не настоящий смех, он лишь притворяется. Наверное. Где-то глубоко внутри я понимала, что это его истинный смех, и он не играет.

– Смешная ты, – сквозь смех ответил он.

– Мне плевать, но я уверена, что завтра тебе будет не до смеха, – выпалила я. Демьян резко перестал смеяться, словно по щелчку пальца. Быстро же меняется в настроении, подумала я.

– Ты мне не веришь? Мы завтра напишем на ВАС ЗАЯВЛЕНИЕ! – громче произнесла я последние слова. Демьян ничего не ответил, лишь смотрел на меня.

– Мне нужно идти. Отпусти, – прошептала я сквозь злость. Кисти рук начинали болеть.

Он снова промолчал, и во мне поднялась волна раздражения. Неужели мне нужно повторять? Вдруг он внезапно оглох от моих слов? Едва я открыла рот, он резко развернул меня, заломив руки за спину, продолжая мертвой хваткой держать мои запястья. От острой боли я вскрикнула, уверенная, что на коже неминуемо останутся синяки.

Одним пинком распахнув дверь номера «Двадцать восемь», он толкнул меня внутрь. Возможно, я бы и упала, но он крепко держал меня за руки. Щелчок выключателя, и комнату залил неприятный желтый свет, от которого я невольно зажмурилась. Лишь на мгновение. Осмотревшись, я увидела двуспальную кровать, по обеим сторонам которой стояли маленькие тумбочки. На их поверхности лежали стопки полотенец в нераспечатанных упаковках и две небольшие лампы. Посреди комнаты стоял стул со спинкой. Не успела я задаться вопросом, почему он стоит именно там, как Демьян подтолкнул меня к нему и грубо усадил. Я попыталась вырваться, но тут же почувствовала, как веревка врезалась в мои запястья, стягивая руки за спинкой стула. Паника начала нарастать.

– Что ты делаешь?… Отпусти меня, – прошептала я дрожащим голосом.

В ответ – тишина. Только его шаги, сначала удаляющиеся, а затем стремительно приближающиеся, заставили меня съежиться. Он подошел ко мне и поставил точно такой же стул напротив, опустившись на него, широко расставив ноги. Мои колени коснулись его. Я отдернулась, и в ответ услышала усмешку Демьяна. Подняла взгляд. Он улыбался. Не мило. Нет, совсем не так. Угрожающе, как хищник перед прыжком. Мне это совсем не нравилось…

– Отпусти меня… – повторила я, не отрывая взгляда от его лица.

Снова тишина. Только его убийственный взгляд. Он сверлил меня до тех пор, пока не завел руку за спину. Я медленно следила за каждым его движением. И вот он достал черный ствол револьвера. Откуда я знала, что это револьвер? Да потому что в криминальных фильмах он постоянно мелькал в руках преступников.

Я тяжело сглотнула, пытаясь вырваться, но руки были затянуты слишком туго. Любое, даже малейшее движение причиняло острую боль запястьям. Я не отрывала взгляда от ствола в руке Демьяна. Кажется, я была не единственной, кто смотрел на него. Он тоже смотрел. Крутил его в руках, словно какую-то плюшевую игрушку, а не кусок железа, способный оборвать жизнь в одно мгновение.

– Что… что ты собираешься делать? – слова с трудом прорвались сквозь горечь, поднявшуюся в горле.

– Играть, – спокойно ответил он, переводя взгляд на меня. – В русскую рулетку.

Губы мои приоткрылись в беззвучном крике, хватая воздух, словно выброшенная на берег рыба. Первобытный ужас сковал каждую клеточку тела. Я отчаянно дергала руками, не чувствуя боли, лишь бы вырваться из плена. Его смех, раскатистый и зловещий, обрушился на меня, словно удар грома.

– Отпусти… меня… пожалуйста, – прошептала я, глаза застилала пелена слез.

Он поднял пистолет, держа его на уровне моего лица, чтобы я видела каждое его движение. Медленно, с какой-то дьявольской неторопливостью, он извлек из кармана две пули и вложил их в каморы барабана. Я судорожно сглотнула, и только после этого услышала, как он с тихим щелчком провернул барабан, а затем положил руку с оружием себе на колено. Мой взгляд был прикован к смертоносному металлу, я боялась отвести глаза.

Ноги дрожали, как осенние листья на ветру. Медленно, словно против воли, я подняла взгляд на Демьяна. Он смотрел на меня в упор, прожигая взглядом, пока я смотрела на оружие в его руках.

– Пожалуйста… ты… ты же не сделаешь этого? – проговорила я со всхлипом, слезы уже хлынули потоком.

– Ещё как сделаю, – с улыбкой ответил он. – Ну же, не плачь. Это всего лишь игра.

Игра… Слово эхом отдавалось в моей голове. Я не выиграю в этой игре. Шесть отверстий в барабане, а он вставил две пули. Это немыслимо… Я не могу… Не хочу воспринимать это всерьез. Это неправда, это не происходит со мной сейчас. Это сон, кошмарный сон… Я сплю, крепко сплю. Господи, помоги мне…

– Игра началась, – произнес он, и холодный ствол коснулся моего лба. Слезы безудержно катились по щекам, и оглушительный щелчок курка разорвал тишину комнаты.

Глава 18

Жива ли я?… Я… я… жива. Веки медленно распахнулись, и мой взгляд утонул в его глазах. Они смотрели на меня так, будто я уже покинула этот мир. Но это ведь не так, правда?

Мне повезло. Пока что. Но почему тогда ощущение, будто эта чертова пуля все-таки пробила мой череп? Почему все происходящее кажется нереальным, кошмарным сном? Сном… Да чтоб тебя… просто сон. Но почему тогда так нестерпимо больно?..

Губы дрожали не от ледяного воздуха в комнате, а от животного страха. Слезы безудержным потоком катились по щекам, обжигая приоткрытые губы. Вкус слез… Соленый привкус отчаяния. Нужно остановиться, перестать плакать. Но я не могу. Не могу.

Кажется, я перестала чувствовать свои руки, которые ужасно онемели. Почему он это делает?..

Хотела бы я спросить, хотела бы вымолвить хоть слово, но язык словно прилип к гортани. Я боюсь… до чертиков боюсь сделать что-то не так. Вдруг это ему не понравится, и он вновь приставит ствол к моему лбу. И тогда… тогда наступит конец. Я чувствую, что следующий выстрел станет последним. Я знаю это. Невозможно выиграть, когда в стволе осталось одна пуля. Невозможно… Это будет окончанием. Только сейчас мне повезло. Ну а потом…нет.

Я опустила взгляд, наблюдая, как дрожат мои колени. А его – ни единого движения. Ему так легко убить человека?… Он абсолютно спокоен, словно ничего не произошло. Словно не он только что едва не разнес мою голову из этого пистолета. Я не понимаю… Что с ним не так?… Он болен?.. Определенно. Ему нужна помощь. Он опасен для окружающих. И в первую очередь – для меня. От этих мыслей меня пробирает дрожь. Хотя предел страха, казалось, давно был достигнут.

Не отрывая взгляда от коленей, я почувствовала запах сигарет. Когда он успел закурить? Я даже не заметила. Видимо, страх настолько сковал меня, что я перестала воспринимать окружающий мир. Но этот запах сигарет… Такой знакомый, что в памяти всплыла наша первая встреча.

«Рекомендую бежать» – эхом отозвалось в голове. Какая же я была дура. Если бы я только знала… Что же он тогда еще говорил?..

Что он погубит меня… Погубит… В мыслях промелькнула слабая улыбка. Я думала, что уже лежу на дне этой пропасти, и убить меня во второй раз невозможно. Оказывается, возможно… Все возможно. И я боюсь, что и в третий раз тоже. Но сможем ли мы выжить после этого? Никто не знает.

Я не заметила, как дуло пистолета приподняло мой подбородок, пока не столкнулась с его зелёными глазами.

Он изучал мое лицо, наблюдал, как катятся слезы. Смотрел на сталь у моего подбородка, на дрожащие коленки, на трепещущие губы. Смотрел… Просто смотрел. И в этом взгляде не было ни жалости, ни сочувствия. Ничего. Он пуст. Невозможно прочесть его, словно он не книга, а безжизненная стена. Он будто робот, лишенный всяких эмоций.

– Какая красивая, – с ухмылкой произнес он, – Мне нравится, какая ты сейчас.

Он медленно водил пистолетом по моему лицу, и от этого сердце сжималось еще сильнее. Дуло остановилось у моих губ, обводя сначала нижнюю, потом верхнюю. Холод металла обжигал.

– Совсем другая, – прошептал он странные слова.

Ствол скользнул по щеке, по второй, и остановился у моих глаз. Я хотела закрыть веки, но не могла. Хотела смотреть в его глаза, как и он смотрит в мои.

– Но, – уголки его губ дрогнули в улыбке, – Твои глаза все еще невинны, как и рань…

Он оборвал фразу, отвел взгляд и задумался над своими словами. Мне же от них ни жарко, ни холодно. Он сам не понимает, что говорит и делает, ведь я уже убедилась – он псих. Ему срочно нужна помощь.

Я тяжело сглотнула, когда он снова посмотрел на меня.

Мрачный. Угрожающий. Пугающий. Темный. Убийственный.

Меня пронзила дрожь. Что… что он задумал? Продолжить свою игру?

Нет, нет, нет! Только не это. Я не переживу.

– Не… надо… – прошептала я, с трудом ворочая языком, и отчаянно замотала головой. Лишь бы отпустил… Пожалуйста.

Он убрал пистолет за спину, и я судорожно выдохнула. Но в следующее мгновение его рука коснулась моей шеи, обхватила ее, и начала медленно, неумолимо сжимать. В ужасе осознав его намерение – задушить, я затрепетала. Едва эта мысль обожгла сознание, и я, зажмурившись от страха, почувствовала дыхание на своей шее.

Горячее. Обжигающее. От которого все тело задрожало, словно осенний лист на ветру.

Что он делает?..

Его пальцы чуть сильнее сдавили мою шею, и когда я уже собралась закричать, его губы коснулись моей кожи, осыпая ее медленными, жадными поцелуями.

Медленно, миллиметр за миллиметром. В горле словно застрял ком, лишая меня голоса. Это было так неожиданно. Зачем эти поцелуи? Ведь еще недавно он хотел меня убить. А сейчас… Его губы изучают мою шею, вызывая мурашки.

Невольно в памяти всплыл его поцелуй у гаражей. Зачем я только вспомнила об этом? Проклятые мысли, неподвластные контролю, это просто ужасно.

Он слегка прикусил мою кожу, и я невольно выдохнула тихий писк. Ненормальный, псих. Ненавижу.

Его рука ослабила хватку на моей шее, а другая опустилась на мою грудь и слегка сжала ее. От этого прикосновения я вздрогнула, и он снова начал сжимать, словно пробуя меня на вкус. А его губы продолжали целовать и покусывать мою шею.

Это случилось так внезапно. Страх, бушевавший во мне, словно туман, начал рассеиваться. Я должна была молить его отпустить меня, но почему-то молчала. Почему не кричу? И откуда это странное, болезненное желание его прикосновений, его губ, его рук? Почему? Это неправильно. Я чувствовала себя какой-то больной, извращенной. Ведь он чуть не убил меня. Чуть не лишил жизни этим пистолетом.

Аня, очнись! Это не ты… Сделай хоть что-нибудь! Но я не могла. Мне нравилось то, что он делал в этот момент. И от этого, с той же силой, я начинала ненавидеть себя.

Боже, это мерзко, отвратительно! Хочу выкинуть эти мысли из головы, но не получается. Словно невидимая стена стоит передо мной, которую я не могу сломать. Я ненавижу, ненавижу себя за эту слабость.

Я слабая, никчемная. Даже не могу противостоять его губам. Другая на моем месте давно бы что-то сделала, чтобы он прекратил эти прикосновения, эти поцелуи. Но не я.

– Дыши, – прошептал он мне в шею, и от его слов я судорожно вдохнула. Только сейчас осознала, что все это время не дышала, словно ждала его команды.

Его губы касались моей шеи, и навязчивые мысли вихрем закружились в голове. Было странное ощущение, будто это уже происходило со мной раньше. Эти поцелуи в шею… Будто я это уже пережила. Невозможно. Я, кажется, схожу с ума.

Он плохо на меня влияет. Я знаю это. Но в этот самый момент я чувствовала себя в безопасности, хотя прекрасно понимала, что он сам – самая большая опасность, и защиты от него ждать не стоит. Если захочет, он убьет меня своими руками. Если захочет, убьет пистолетом. Если захочет, закопает живьем, и никто даже не узнает. Ведь никто не знает, что я здесь, рядом с ним. Но я не могла рассказать Свете, что иду сюда, что попытаюсь что-то решить. Она и так была подавлена. Пусть отдохнет. Главное, что она дома, и с ней все в порядке. А о себе я как-нибудь позабочусь.

Демьян резко отстранился, и вопреки здравому смыслу, я тут же почувствовала желание, чтобы он продолжил. Но это бред. Мне не нужны его поцелуи… Не нужны! Вдалбливала я себе в голову.

– Иди, – прохрипел он, тяжело дыша. Поднявшись, он подошел ко мне со спины и развязал мои руки.

С губ сорвался судорожный вздох облегчения. Я медленно поднесла руки к глазам. Запястья пылали, и на них алели полосы от веревки. Но сейчас важнее было другое. Он меня отпустил. Оцепенение сковало меня, и я, казалось, целую вечность смотрела в одну точку. Когда же Демьян уселся на стул напротив, я тут же вскочила, отшатнувшись на ватных ногах на безопасное, как мне казалось, расстояние. Впрочем, какое тут может быть безопасное расстояние, когда он рядом, в этом проклятом помещении?

Он следил за каждым моим движением. И улыбался. Словно все это забавляло его.

Я обхватила себя руками, неотрывно глядя на него. Он же развалился на стуле, словно король на троне. Мысль о том, что он меня отпустил, подтолкнула к действию. Я двинулась к выходу. Пусть ноги дрожали, сейчас главное – убраться отсюда. Хотя что-то манило меня к нему. Я бы даже сказала, что он мне нравится… Но я не могла себе этого позволить. Он опасен. Он не тот человек, который мне нужен. Не тот, с кем я могла бы прожить всю жизнь. Рядом с ним я всегда буду жить в страхе, а мне это не нужно. Вдруг ему снова захочется меня убить?.. Никто ведь этого не исключал. Я уже почти дошла до двери, когда услышала его слова:

– Надеюсь, ты уяснила, что в полицию идти бессмысленно, – спокойно произнес он. И тут же за спиной щелкнула зажигалка. – Поверь мне, будет только хуже, если ты туда пойдешь. Я обещаю.

– Ненавижу тебя, – зло прошипела я, не отрывая взгляда от двери.

Демьян усмехнулся, и меня окутал едкий дым сигарет. Дым, которого я с радостью бы избежала. Но он, казалось, был повсюду. Зловещий, как и сам хозяин.

– Мне по х*й, – равнодушно ответил он.

С этими словами я дернула ручку и выскочила из номера.

Новая волна слез затопила мои глаза. Их было еще больше, чем тогда, когда он приставил ствол к моему лбу. Сейчас… сейчас их было невыносимо много.

Как же я ненавижу его, ненавижу себя. Я чувствую что-то к нему. И это разрывает мою душу на части.

Выбежав на улицу, где хлестал проливной дождь, я ни секунды не раздумывая, бросилась под струи воды, шагая по глубоким лужам.

Так даже лучше… Я почему-то знала, чувствовала нутром, что мы еще встретимся с Демьяном. И что, кроме страданий, эта встреча не принесет мне ничего хорошего.

Глава 19

Стук в дверь вырвал меня из цепких объятий сна. Медленно, словно поднимая неподъемную ношу, я приподняла голову, затекшую до онемения. Веки разомкнулись, открывая мутную пелену реальности.

Черт… Как же так… Я уснула в ванне.

Помню, как разъяренная, продрогшая до костей и промокшая до нитки от дождя, ворвалась домой. Сразу – в ванну, в горячую воду, чтобы хоть немного согреться. И мысли… мысли роились в голове, как потревоженные пчелы. О той ночи. Я отказывалась верить, что он просто отпустил меня. Не могла поверить, что он играл со мной в русскую рулетку чувств. Не могла поверить, что его губы касались моей шеи… И… и… и мне это нравилось. Это безумие. Не реальность, а болезненный вымысел. Но это было… Я чувствовала, понимала, осознавала. Это была я, а не кто-то другой на моем месте.

Я ненавижу его. Ненавижу за то, что мне пришлось пережить. Ненавижу за то, что он вообще появился в моей жизни. Ненавижу за эту невыносимую боль. Ненавижу себя… за то, что чувствую что-то к этому психу.

Может, обратиться к психологу? Может, там мне помогут? Но как я смогу рассказать ему… это? Как признаться, что чувствую себя ненормальной, потому что этот парень, который чуть не убил меня… он мне нравится… нравится, мать вашу! Что со мной не так? Боюсь, что психолог окажется бессилен. В лучшем случае – даст пару банальных советов. А я, в придачу, буду опозорена перед человеком, которому выложила всю душу.

Я знаю, они обязаны хранить тайны своих пациентов. Но психолог… он-то все равно будет знать. И от этой мысли мне становится не по себе.

Может быть… я справлюсь сама. Что-нибудь придумаю. Решу эту проблему. Вытравлю это нелепое, предательское чувство симпатии. Вырву с корнем, уничтожу. Но как? Как это сделать? Я не знаю…

Снова раздался настойчивый стук в дверь ванной. Поднявшись из воды, я ощутила, что кожа посинела от долгого лежания. Схватив полотенце, я увидела, что кончики пальцев съежились, стали неприятными на ощупь, побелели так, словно сейчас пластами слезет кожа. Запястья ныли от вчерашних веревок. Ненавижу…

– Ань! – раздался за дверью встревоженный голос Светы. Быстро обернувшись полотенцем, я приоткрыла дверь.

Света стояла, скрестив руки на груди, в куртке, готовая выбежать. Ее лицо было опухшим от слез, и от этого сердце болезненно сжалось.

– Ань, ты что, уснула в ванной? Я уже час стучу! – произнесла она с упреком.

– Случайно задремала, – неловко улыбнулась я. – А ты куда собралась?

Я жестом указала на ее одежду.

– Ты серьезно? – Света нахмурилась. – Я жду тебя, чтобы поехать в полицию, написать заявление. Не говори, что ты забыла?

От ее слов по спине пробежал холодок. Я опустила взгляд, ища подходящие слова, затем снова посмотрела на Свету.

– Я не забыла. Просто… – Я запнулась, не зная, как объяснить. Черт…

– Что – просто? – Света повысила голос, отчего я вздрогнула.

– Я не могу сейчас все объяснить. Но в полицию идти нельзя, – нервно проговорила я.

– Что?! Ты вообще слышишь себя? Меня, возможно, накачали какой-то дрянью и изнасиловали, а ты говоришь – не идти в полицию?! – Света в отчаянии развела руками и сорвалась на крик.

Я её понимала. Но как рассказать… Как поведать ей, что ночью смерть дышала в лицо из дула пистолета? Стоило ей услышать – тут же потащит меня в полицию. А Демьян ясно дал понять: будет только хуже. Может, полиция его и допросит, да отпустит. Но тогда… тогда он точно убьет не только меня, но и Свету. Этого я не могла допустить.

– Послушай… Если ты пойдешь в полицию, я боюсь, будет только хуже. Пожалуйста, не спрашивай почему. Просто поверь. Я обещаю… я хотела тебе сказать…

Я не успела договорить. Света перебила меня, ткнув пальцем в грудь.