Души человеческие: проклятые грёзы

Мужчина слегка покашлял. Подавшись чуть вперёд и опершись на посох он грубым и сухим голосом, но полным силы, сам излил речь на хорошем и понятном италийском языке:

– Приветствую, муж. До тебя бывали уже знатные люди, – нахмурился предводитель племени, – и все спрашивали у меня одно и тоже, и все хотели одного и того же. Или ты ещё знатнее их?

– Скажите, – посланник, тряхнув камзолом, осторожно указал на одного из приближённых за столом, что оделся в пыльный, штопанный-перештопанный кожаный костюм, смахивающий на байкерский, – кто это? Какого он статуса?

– Меньшего, чем мой. Это Растаберетто, малый вождь мотоциклетного воинства. Обычно я его посылаю врагам, дабы он молвил слово за меня.

– Вот, те, кто приходили к вам, посланы моим господином, – гордо заметил посол, подняв нос, – я же его голос, его глашатай.

– Так пускай он сам приходит!

– Он меня послал к вам, чтобы я говорил от его имени, – гордо заявил мужчина, – я – лорд Андриггэ, первый посол и руководитель Департамента внешних связей своего повелителя.

– Как у вас всё сложно, – усмехнулся вождь, – я же просто Орлоннхольд, сын Эрлинсона, первый жрец инфо-духов и вождь племени Фихгли-Дэлоэлектре’цио, – мужчина откинулся на спинку трона и поглаживая бороду, бравно произнёс. – Говори Андриггэ, сын лорд-губернатора и департамента, и руководитель своего повелителя, зачем пришёл?

Приближённые вождя вместе со стражниками слегка посмеялись каламбуру речи технодикаря. Посол в этот миг должен был возмутиться на это, ведомый и помешанный на феодальных традициях и почтении себя, но он промолчал и ради благой цели спокойно продолжил:

– Вождь, я желаю испросить, что привело вас в этот регион? Какая беда вас привела именно в Таранто?

– Может быть выпьешь с нами? – широкой махнул рукой Орлоннхольд. – Альтертто, дай нашему гостю браги, пусть выпьет с нами, – крупный мужик, закованный в сталь, взял со стола большущую нетронутую чарку и понёс её послу.

– Нет, – резко отмахнулся Андриггэ.

– Ты не уважаешь нас? Не уважаешь наши традиции? Как мы тогда можем вообще говорить?

– Уважаю, господин, но и хочу заметить, что после твоей браги, что мэр, что другие посланники ни о чём не договорились. Их конвои вытаскивали пьяных в мясо.

– Поскольку они чтили наши традиции гостеприимства, – с лукавой ухмылкой произнёс вождь, протянув руку в сторону манящий чарки с тёмной жидкостью.

– Только говорили они немного и недолго после этого, – в отрицании покачал головой мужчина, понимая, что он сейчас в довольно щепетильной ситуации – не взять чарку, значит отвергнуть их «традиции», пусть они и придуманы только для того, чтобы настороженные хозяева этой земли уходили как можно скорей, а если её взять, то спустя десять минут разговора, конвой вытащит его под «белы рученьки». Но нужно что-то делать, иначе дипломатическая миссия будет завершена прежде чем он узнает нечто важное.

– И тем не менее, мы откажемся с тобой тогда говорить.

– Хорошо, вождь, – чуть поклонился посол и подошёл к браге, – мы принимаем твоё предложение и не хотим нарушать традиций твоего народа, – руки взяли чарку и поднесли её к губам; горло обожгла «горячая» жидкость и из глаз потекли слёзы, дыхание перехватило в попытке как можно больше втянуть воздух, а в затылке запульсировала неприятная боль… в ту же секунду голова будто бы ударенная мешком муки «родила» мысль. – «Градусов сто, не меньше», – оторвавшись от напитка, он хитростью и еле заметной улыбкой взглянул на Орлоннхольда, словно бы играл в шахматы и нашёл ход, способный перехитрить противника, выйти из пата в свою пользу. – И тем не менее, ты не сказал, что исключительно я должен испить эту чашу. Мы все почтим твои традиции, – после сих слов он протянул сосуд сектанту, но к своему ужасу услышал твёрдый ответ, полыхающий исключительным фанатизмом:

– Пост сейчас, любой алкоголь запрещён, – отступил назад фанатик, ставящий слово своего гуру выше успеха миссии и безопасности всего города.

Прежде чем предводитель племени смог бы возразить, вставить своё слово, Йозеф выхватил большой сосуд и приложился к нему, отпивая как можно больше, но много это сделать не получилось, ибо избыточно крепкий алкоголь ударил по груди, заставив паренька кашлять, в глазах всё попылало и стало двоиться, словно бы его огрели мешком по голове.

– Крепковата конечно, – с трудом он выдал слова и отдал сосуд другим наёмникам, что стали осторожно прикладываться к чарке.

Один за другим воины разделили бремя традиции, тем самым избавив посла от алкогольной участи других посланников из города. Андриггэ с тенью уважения посмотрел на наёмников, понимая, что только благодаря им, может закончить эту миссию.

Как только они закончили испивать брагу и пустой сосуд отдали изумлённым малым вождям и племенной аристократии, Андриггэ вновь заговорил:

– Мы почтили ваши традиции, уважаемый вождь, – с еле заметным вызовом «кинул» посол, – теперь ты, будь милостив и добр, ответь на наш запрос.

– Хм-м-м, – прорычал мужчина, откинувшись на шкуры, ладонь погладила холодный металл посоха и с недовольством вымолвил. – Хорошо, говори, что хочешь знать.

– Итак, мой господин желает знать, что привело вас сюда? Если мы будем знать, что же это было, то можем и помочь вам впоследствии вернуть дом.

– Человек, наш дом – это кабина родного авто или место у байка ночью, – гордо и насыщенно, разведя руками заговорил владыка племени, в его глазах промелькнуло что-то от искренней гордости. – Наш дом – это дорога, это целый мир, который мы используем, как хотим. Следовательно, пока с нами наши машины, сейчас мы дома, на родных землях, и переехать куда-либо это вопрос того, перейти ли нам в другую стороны комнаты нашего дворца.

Стерпев неприятную и надменную речь, мужчина тряхнув головой и развеивая налегающее опьянение, продолжил:

– Что вас сюда привело? – учтиво спросил лорд. – Не просто так вы пришли да аж сюда?

– Цивилизованные народы Италии бились против нас, но мы держались стойко и крепко… до тех пор, пока пред нами не было показано видение. Герои мифов и легенд, инфо-духи нам говорили и приказали нам идти сюда! – вдохновенно и громко говорил вождь, блеск и восхищение в глазах говорили о том, что он стал свидетелем чего-то мистического.

– А когда оно тебе явилось?

– На пиру. Мы смогли отбить наступление целого воинства Итальянской Республики, пленили их полковницу и только собирались написать письма их воеводам, чтобы за неё они нам отдали сокровища городские в виде микросхем и техники, как, – речь остановилась, слова застряли в гортани от восхищения и переживания. – Тогда он явился, миф ожил, заговорил с нами нашим же языком. Как сейчас помню… на пиру, прямо пред столами всё произошло. Перед нами в виде проекций голографических явились наши инфо-духи. И вот духи информационные нам так и сказали – «Как велят великие боги и что мы передаём вам – ступайте на юг в регионы тарантийские. Это будет для вас земля святая освещённая и благословенная, в удел жизни данная. Ступайте и берите её до новых повелений наших».

«Бред какой-то», – вспыхнула огнём неприязни и отторжения мысль в уме Йозефа. – «Духи? С ними договорились? Это какая-то байка? Галлюциногены?».

– Ага, а ещё духи что-то нашёптывали? – осторожно уточнил посол. – И как вы поступили с той офицершей?

– Полковнице мы дали шесть бурдюков браги и отправили обратно, ибо дух Айкодда Милосердного14 призывает нас быть милостивым к нашим врагам и проявлять к ним добро, – с гордостью ответил Орлоннхольд. – Да и была это обычная девка, которая сражалась за родину, которая хотела домой под мужскую руку.

– Ваше благородство во истину достойно похвалы и милосердия о котором заповедовал Единый Бог, – праздно объявил Андриггэ, чувствуя наплыв торжественности от переполняющего хмеля.

Йозеф так же чувствовал, что ему становится очень и очень хорошо от крепкого алкоголя, который превратился в приятное тепло по всему телу, подарившее приятное чувство расслабления. Он слегка повернул голову и увидел грани чудесного и прекрасного лица, карие обворожительные глаза, глубина которых по истине неизмерима и в которых он чувствует, что тонет душой и разумом.

«Эти полноватые губы… до которых бы многие хотели коснуться… сколько раз она меня спасала? Да нет… бред какой-то. Я становлюсь похож на Румо или в этой браге было что-то слишком ядрённое», – попыткой приложить максимум воли он попытался рассеять путающие рассудок мысли, но вместо этого лишь слегка улыбнулся. – «Ох, слишком крепковатая чарочка».

– Ты что? – прошептала Аэлет, заметив неуместное выражение лица юнца.

– Никогда не встречал столь прекрасной и совершенной девушки, – пытаясь нормально шевелить «связанным» языком медленно проговорил паренёк.

– Йозеф, милый, когда протрезвеешь, поговорим, – усмехнулась дама.

– В таком случае я уполномочен предложить вам договор, – немеющими пальцами лорд подтянул сжатую кипу бумаг и вынул её. – Это соглашение между городом и всем лорд-губернаторством, и вашим племенем. Если вам пророчили дом, если вам пророчили эту землю, то мой господин готов вам дать не только её, но и пищу, оружие и имущество техническое. Вы же призываетесь на защиту града сего и всех жителей его за щедрое вознаграждение.

На этот раз лик вождя остался холодно-каменным, но вот глаза явили тень замешательства, тронувшую душу мужчины. Он поднял тяжёлый взгляд, окинув им собравшихся, что умолкли в ожидании его решений и слов. Только трепет ткани и гул техники мерно разносились по царскому шатру, ушедшему в напряжённое ожидание каких-либо речей.

– Договор говоришь, – наконец-то заговорил предводитель, поглаживая бороду и ковыряя проводок, – защита говоришь. Всё это звучит очень и очень заманчиво, но какова цена? Ты предлагаешь нам ради пары компьютеров и микросхем жертвовать жизнями?

– Ваша милость, мой господин предлагает вам свободный проход по всей территории Лорд-губернаторства, льготные права торговли, использование наших источников электричества в свободном режиме, а также ежечасную передачу техники и комплектующих в размере десяти сундуков в месяц. При этом стоит отметить, что часть техники привозится нашими кораблями из далёких китайских государств, где всё ещё сохраняется нормальное производство.

– Великий вождь! – в разговор вмешался мужчина, что может похвастаться удивительно чистенькой кожаной курточкой, с аккуратной причёской и в грубых кольцах. – Это может быть западнёй. Вы согласитесь, расслабитесь, а они нападут на нас и разграбят. Нам нельзя расслабляться, наши позиции весьма сильны и устойчивы, чтобы не принимать подобных соглашений, а богатств наших предостаточно, – похрустев пальцами, грозно завершил мужчина тут же проведя пальцами по причёске.

– Вынужден не поддержать тебя, хранитель сокровищ, – вступил в разговор обильный плотью и жиром мужчина, облачённый в чёрный балахон, сильно оттянутый на пузе, украшенный сетью сапфировых и изумрудных проводов, золотыми вставками, на груди висели многочисленные амулеты из кусков материнской платы, а на плоское грубое лицо налегал головной убор в виде звуковой колонки. – Ибо как говорить технотрадиция, нам должно быть открытыми к отношениям, что влекут сильный прибыток в святых технопредметах и сосудах для инфо-духов, – договорив, он опустил пальцы в тарелку, набитую хлебными лепёшками и взял одну.

Только казначей захотел начать диспут раздался громкий бас, исходящий от плотно сложенного мужчины, обдоспешенного в довольно тонкой работы латы, собранные из кусков какого-то авто:

– Если будем соблюдать осторожность, если будем осмотрительны, если наши воины будут хранить внимание и воздавать молитвы частые, да приносить жертвы обильные, то инфо-духи помилуют нас и оградят от врага, – рука в перчатке сжалась до скрежета, а затем переместилась к пластиковой чаше с мутной брагой, – и воины, наши воины готовы постаять за честь племени и сражаться до крови во имя богов бессмертных, интеарнеета нам явившие. Да и честности ради воители, мотоциклисты, провизоры и жрецы дороги15 очень сильно устали, мы нуждаемся в мирном отдыхе.

– Вынужден поддержать, – кивнул верховный шаман, тут же найдя тарелку с мясом и марая руку в гарнире вытащил кусок, поднеся ко рту. – К тому же торговые отношения могут сулить выгоды и не тебе, хранителю казны, знать это.

– Не думаю! – быстрый как ветер заговорил парень в кожаном перештопанном костюме, попутно с хрустом надломив хитин большого зажаристого насекомого и вцепившись зубами в мягкую плоть. – Мои мотоциклисты выявили целый рой позиций Ковенанта. И клянусь всеми инфо-духами, это явно не оцепление, а штурмовые группы! Если мы проявим слабину, нас попросту сметут, скинут в море и утопят с нашими же детьми!

– И тем не менее, нам нужен отдых, – на этот раз хорал мужских голос был нарушен грубой, но женской речью – это заговорила дама и на удивление пришедших в сносном чёрном платье, с воротником окаймлённым тёмными перьями и ленточками, вставками белого цвета. – Имущества для дальнейших походов и несении службы очень мало и это я не говорю о медикаментах, – длинные пальцы сжали ручку кружки и губы испили светлого напитка, Йозеф же приметил изящные синие линии татуировок на миловидном лице, фиолетовую роскошь вплетённых цветков в угольно-чёрные волосы. – Я не говорю о раненных во время перехода. В палатках исцеления и милосердия не менее пятисот соплеменников и им нужен покой хоть на время, и лекарства.

– Во имя всех богов, услышьте нас! – продолжал кричать предводитель мотоциклетного воинства, запив брагой насекомое, ручейки напитка полились по подбородку, капая на штаны. – Хранительница палаток исцеления, если мы не проявим осторожность тебе уже лечить не придётся, придётся хоронить.

– Я принял решение! – крикнул Орлоннхольд, призвав подчинённых к тотальному молчанию. – Мои воины, жрецы и имущественники, я понимаю всю опасность, всю жестокость этого мира и коварство цивилизованных. Я знаю, что нас ждёт, если их маленький король этих земель решит нас уничтожить. Но и мы не из травы сделаны, в наших жилах во истину течёт высокооктановая кровь, в груди сердца – раскалённые моторы, а броня – благословения инфо-духов. Это соглашение нам очень выгодно, несмотря на опасность. Во всяком случае, – речь запнулась, язык связался чувствами, – мы можем… получить землю, где остановимся надолго. Но если против нас новые союзники обратят оружие, наше открытое сердце превратиться в ярость, в открытое ладони появиться нож, а город захлебнётся от свинцового дождя.

– Мы принимаем твои повеления и покоряемся, вождь, – склонил голову предводитель мотоциклетного воинства, – и готовы их исполнять.

– Куршбран, мне не нужна твоя слепая покорность, – необычайная мудрость удивила Йозефа, – мне нужно твоё осознание необходимости договора. Если мы будем проявлять тупую покорность, то ничем не лучше будем сектантов или же, – с глазах владыки тысяч людей, что живут вольно и свободно, пронеслась печаль, рождённая осознанием бремени этой самой свободы, – или же слепая покорность, что вождям, что нашим страстям превратит нас в безумцев, что ради поклонения инфо-духам и богам начинают лить кровь людскую по слову обезумевших шаманов. Наши собратья не справляться со свободой Пути, продавая её сумасшедшим гуру. Куршбран, будь прежде всего благоразумен, – по-отчески тепло закончил вождь. – Научись рассуждением доброго и злого или же выбору из серого и очень серого, наиболее светлого.

В ответ лишь тишина согласия. На удивление делегации Орлоннхольд проявил ту мудрость о которой порой не смеют и подумать многие жители городов и владыки королевств. Йозеф приметил, что даже взгляд посла изменился, в тёмных глазах можно найти тень уважения.

– Скажи, посланник своего господина, за кого нас почитают в городе?

– Ваша милость, вы задаёте довольно сложный вопрос.

– Без этих словечек и отнекиваний, которые, вы цивилизованные так любите. Говори прямо и ясно.

– За варваров, – отчеканил Андриггэ, взирая в очи вождя.

– Да, ты прав. Вы же нас считаете за варваров, диких и необузданных варваров, – вдумчиво заговорил мужчина, пьянцеватый Йозеф чутким взором приметил странную скорбь в ясно-голубых глазах. – Вы, цивилизованные и в городских квартирах, считаете нас дикарями только за то, что мы свободны, за то, что мы разъезжаем свободно и не терпим городской крыши над головой. Вы считаете нас варварами за то, что мы молимся техночудесам древности и верим, что всё это возможно с помощью богов и духов, которые живут в мире информационном, а программы, интеарнеет прошлого есть его проявления. Вы считаете нас варварами за наш простой образ жизни. Но что хуже всего, вы считаете себя лучше нас, – вождь тяжело поднялся, погладив лысый череп, на мгновение он умолк, смотря на Андриггэ, оценивая и рассуждая, понимая, что все ждут его дальнейших слов, десятки глаз уставлены на одну фигуру. – Но каковы вы же? Каковы ваши дела безумия и разврата?

– Зачем вы это нам говорите?

– К тому, чтобы ни ты, ни твой господин не ставили себя выше нас, – вождь уверенно пошёл к послу, каждый шаг отдавал стуком подкованной подошвы, охрана напряглась, так же как и варвары в ожидании диалога и происшествий. Он встал прямо напротив посланника, чуть ли не прижавшись к нему, оказавшись на голову выше. Посол мог ощутить стойкий и противный аромат бензина и канифоли, а вождь поморщился от неприятного ему амбре духов.

– Итак? – твёрдо вымолвил Андриггэ.

– Когда ты понесёшь этот договор, когда ты предстанешь пред своим господином, не думай ему говорить, что ты обманул дикарей, но помни, что это сделка между равными. – Голос стал опасно грубым, – давай сюда бумаги.

В момент малой дипломатической победы, когда удалось достичь хоть каких-то договорённостей и Таранто вот-вот мог выдохнуть свободно, все карты были смешаны переменчивыми ветрами ненадёжной судьбы.

Андриггэ только протянул скреплённые листы бумаги и собирался указать, где ставить подпись, как шатёр распахнулся и туда вбежал запыхавшийся паренёк в рваной кожаной куртке и шортах. В эту же секунду «заговорили» рации малых вождей, а оттуда сквозь звуки стрельбы и крики агонии донеслись неразборчивые крики, возвещающие об одном… о нападении.

– Вождее! Нас атаковальше!

– Кто!?

– Воители Ковенанта!

Только до ушей паренька донёсся ответ, он чуть не упал. Этого просто не могло быть, это всё казалось каким-то безумием, но прежде чем мысль пошла дальше, события стали развиваться со скоростью молнии.

– Аххара! – подал команду один из малых вождей и тут же технодикари вздели оружие, взяв в окружение делегацию. Автоматы и ружья грозно «взирали» на тарантийцев, раскалённые плазмоганы и термопушки готовы превратить наёмников и культистов в разносимую по ветру чёрную пыль, но это не дастся так легко.

Ответом стала дюжина стволов в сторону инфо-язычников. Двенадцать против полусотни. Автоматы наёмников готовы затопить свинцовым дождём, а длинноствольные «возжигатели» сектантов превратят царский шатёр в адски-жаркий костёр.

– Предатели! – крикнули разъярённые технодикари, подобно охотникам на охоте обступая добычу; в их глазах можно увидеть отражение гнева и злобы, руки до белизны костяшек сжали оружие, мышцы напряглись до вздутых вен, блестящая кожа покрылась потом.

– Стойте! – крикнул посол, попытавшись шагнуть вперёд, но был остановлен наёмниками.

– Они тут, чтобы убить тебя, вождь!

– Так вы платите за открытое сердце!? – возмутился предводитель племени. – Мы вас приняли и выслушали, а вы решили убить нас!?

– Мы этого не замышляли! – отчаянно крикнул Андриггэ, не желая браться за пистолет в кобуре.

– Лжец, как и все цивилизованные! – с обагравевшим лицо крикнул Орлоннхольд. – Вы все – проклятые лжецы! – он повернулся к своим воинам. – Отправьте воинства к месту атаки!

В очах вождя к своей боли Йозеф увидел искры отчаяния и очередного разочарования. Судя по всему это не в первый раз, когда обида отравляет сердце несчастного технодикаря, что ждал жеста дружбы.

– Что ж Аэлет, – осторожно заговорил Румо, целясь пулемётом в группу целей, – я искренне соболезную, что так и не успел подержать тебя за попку и…

– Я искренне рада, что являлась твоей мечтой, – сдавленно произнесла наёмница, пытаясь сосредоточится.

– Аэлет, Аэлет, – «прорезался» пьянцеватый голос Йозефа, – я искренне рад, что знал тебя. Ты – самая обворожительная наёмница из всех.

– А я? – возмутился Румо. – Я не самый «обворожительный наёмник»?

Ещё секунду и начнётся бойня. Вот-вот и кто-нибудь откроет огонь, но переменчивые ветры судьбы привели нового участника. В шатре оказался ещё один «переговорщик». Тут же на него уставилось полдюжины стволов, как только шаркнули ткани шатра, так и ждущих приказа вождя, но он даже не сбил шага. Высокий седоволосый мужчина, облачённый в кожаную куртку, усиленную кольчужными элементами, штаны и сапоги, обитые латами. Но важнее всего – элементы экзоскелета, питаемые от большой батареи на горбу. В тёмной одежде, мистический-готического вида и вооруженный клинком за спиной, двумя пистолетами и обрезом, он внушал тревогу. Мягкая походка больше походила на осторожный шаг хищного животного.

– Он прав, – разнёсся тихий, приятный и бархатный голос мужчины. – Это не солдаты Ковенанта.

– Кто ты!? – прорычал вождь.

– Я Э’Гераль из Равенны, – холодно представился воин. – «Очиститель» из Ордена очистителей.

– С ума сойти, – прозвучало восхищение, – Серый волк Италии, мясник из Бриндизи. Укротитель мутантов и гроза преступных банд!? Лучший фехтовальщик и стрелок из обреза всего центра бывшей Италии?

Тут же зазвучал возбуждённый женский голос целительницы:

– Соблазнитель римской папессы? Тебя же видели, когда ты покидал спальни герцогини миланской?

– Тихо, воздыхатели! Говори, – повернулся к нему Орлоннхольд и приподняв голову, – и быстрее.

– Нападение ведётся теми, кто хочет вбить клинья между вами и городом.

– Можно ли тебе верить?

– Вот, – «Очиститель» протянул небольшой включённый планшет с открытым электронным документом. – это соответствующий приказ, который я нашёл в объединённом оплоте радикальных группировок Мухаммеда и культа Змея. Тут всё написано о том, что нужно почистить форму, подготовить шевроны и устроить нападение.

Орлоннхольд выхватил планшет и потратил буквально пару секунд на изучение документа, после вернул устройство «очистителю» и продолжил:

– Что ж, в этот раз я поверю, – посох сверкнул и указал навершием на латника, – Бургге, ты знаешь, что делать.

– Да, мой вождь! – массивный воин со звуком жести ударил кулаком в грудь и посильнее обхватил роторную автопушку.

– Мы вам поможем, – крепко произнёс Андриггэ, ладонь открыла кобуру и в пальцах сию секунду сжалась рукоять двуствольного пистолета.

Но вождь только лишь промолчал и отступив, устранился в глубины шатра. Войска зашевелились, многочисленные технодикари ринулись к месту нападения, наёмники и сектанты присоединились к ним, поспешив к месту нападения. Всеобщая суматоха, крики и непонятливость рождали организационный хаос, отряды стали подобны каплям и ручейкам, что бурно текут.

– Румо, – улыбнулась Аэлет, прежде чем влиться в бурный поток бойцов, – походу ты ещё сможешь ещё наслаждаться своими мечтами.

– Обязательно!

Отряды поддержки стали стекаться к границе поселения, где ведут наступление неизвестные солдаты. Техноязычники, только придя на местность, смогли окопаться, окружив поселение рвами с мешками, габионы, выполненные из больших бочек, набитых мусором и жестяных заслонов, сложенных в укреплённые пункты. Именно тут, на широкой дуге, пересекая шоссе и наступая по серо-выжженной отравленной земле, движутся вражеские подразделения.

Технодикари держали оборону, отбиваясь всем чем есть. Укрываясь в траншеях, за самодельными габионами и в укрепах, они отстреливались, поливая группу быстродвижущейся пехоты. Всё больше и больше к ним стекалось народу и в итоге несколько сотен стволов превратили поле пред поселением в смертоносное пространство. За спинами защитников, среди двориков и палаток «заговорила» артиллерия – миномёты и кустарных ракетные установки «ахнули», выпустив в небо десяток свистящих снарядов, что спустя миг пали и взвили в небо поток грязи и пламени, перемешанного с кровью.

Йозеф вышел на огневой рубеж, прыгнув в сырую траншею и всматриваясь в поле развернувшейся битвы. Автоматные очереди и артиллерия плотно осветили серую землю, буквально обращая в пыль небольшой некогда жилой массив, протянувшийся вдоль северо-северо-восточной дороги, ведущей из Таранто в другой городок. Именно из тени зданий наступали противники, прикрываясь кусками строений и редкими складками местности.

Глаз припал к прицелу, сползшая каска ударила по корпусу оптики, заставив юнца про себя выругаться. В перекрестии замелькали фигуры врагов, вызвав оттени страха. Они облачены в серо-бурую форму войск Ковенанта, вооружены добротными автоматами и пулемётами, а на плечах повязки и шевроны с символикой его страны.