Души человеческие: проклятые грёзы

– А ты из какой компании? – спросила Аэлет.

– Ох, подруга, эта реально была самая настоящая банда. Из подразделений – только мой взвод, всё остальное – просто кучи обезьян с оружием. И все сто двадцать бойцов пошли на штурм логова… пулемёты, миномёты, турели и мины. Очень быстро все наши говноеды умылись кровью и были завёрнуты в фольгу.

– И как же тебе удалось выбраться?

– А ты уже на «ты» перешёл, Румо? Но ладно. Всё просто. Прорезая себе путь с выжившими, я вышла на точку. У меня был маячок, и я поставила его, указав данные для четырнадцатого авиаполка.

– Авиаполк, – усмехнулся пулемётчик. – Это ты о тех ржавых вертолётах, и паре самолётах, которые не то, что взлететь не мог, тронуть боишься, в песок рассыпаются.

– Именно. Пару лет назад пара вертолётов были на ходу. И вот, – с энтузиазмом она продолжила рассказ, – прилетев, птички в мясо покрошили бандитов и засранцев Гереро. После этого мы вызвали государственные войска, осмотрели укрытия бандитов и вывезли побрякушки.

– Гереро? – спросил Йозеф. – Это не правитель юга?

– Он самый. Эта блядота спонсировала группировки в нашем регионе. Он давно хотел сместить нашего лорд-губернатора, власть набирал.

– И что же дальше?

– А что там, – махнула девушка, – вертушки в фарш перемололи народ, мы пробились в их логово и расстреляли всех. Был там и целый зоопарк из мутантов. Бывшие люди, сильно изменившиеся, деградировавшие. Они с ними развлекались, как могли, – её голос изменился, став печальнее. – Я видела одну девочку. Она не была слишком изменившейся, её тело было в хорошем состоянии. Просто она имела немного другие глаза и нелюдима. И эти твари… они…

– Не продолжай, – подняла руку Аэлет, – и ты вернула его побрякушки?

– Да. И лорд-губернатор предложил мне пост мэра в награду за работу. Я согласилась, ибо мне задолбало подставлять жопу под пули.

– Кхм! – усмехнулся Румо, что вызвало улыбку у Аэлет:

– Я уже поняла про что, ты хотел пошутить.

– Не подумай Габриэлла, у меня, обычного мужика, слишком испорченный ум от этого мира. Да, походу, наш мальчишка прав, что этот говённый мир слишком сильно на нас повлиял.

– Это верно, – согласилась мэр; она встала и подошла к окну, повернув резную ручку, открыв окно.

Далее она подхватила пульт, направив его на широкий экран, закрывший солидную часть стены и нажала на большую кнопку. Тут же замелькало изображение, где среди городских ветхих и тронутых кризисом строений, по разбитым улочкам ходит разгневанная толпа, над которой развиваются знамёна и флаги, вознесены транспаранты и плакаты с лозунгами и требованиями, которых Йозеф не может различить, но геральдику он вспомнил. С неприязнью он разглядел зелёный, белый и красный стяг с фасцией на нём, которым размахивали протестующие, а им противостояла друга толпа, несущая знамёна с геральдическим орлом. Ведущая приятным, но взволнованным голосом сообщила о сути происходящего:

– Как сообщают с мест, парламенты вассальных республик собрались на экстренное заседание. Единая партия «Северный выбор» призвала к принятию акта об автономии и «северной интеграции». Ковенант ответил введением ограниченного контингента полиции и армии. Так же на улицы массово вышли протестующие, как сторонники автономии, так и её противники. Итальянская Республика направила властям Ковенанта ноту протеста. Как сообщает служба внешней разведки, единая партия «Северный выбор» и радикальные мятежники финансируются со стороны итальянского правительства. Президент Ковенанта созвал экстренное совещание совета безопасности и совет высших магнатов. Совет лорд-губернаторов пока решили не собирать.

– Выруби этот ящик, – фыркнул Румо. – Итак тошно.

Несмотря на дождливое утро и серость дня, погода явила осколки великолепия, торжество солнечного вечера. На западе белоснежные лёгкие облака окрасились в царственный пурпур, небосвод превратился в золотисто-голубоватое полотно. Горизонт стал чудесной линией, охваченной пламенем уходящего светила. Что-то веяло надеждой, красота была неописуема. В очах женщины отразились скорбь и радость, спокойствие на миг проникло в сердце, наполняя его благоуханным ароматом мира. Образ заката затронул самые глубокие ноты в глубине растерзанной души.

– Дорогие мои, я предлагаю вам прогуляться по чудесному городку, – она показала на потрескавшиеся улочки, полуразрушенные дома и палатки, – он должен быть чудесен.

– Не с моей больной ногой, – натужно улыбнулся Йозеф.

– Тебе же должны были дать обезболивающее, – мэр встала возле стола. – Солдаты же в тебя привезли в наш медпункт, потому что в Торичелла нет нихера из обезбола.

– А куда он дела? – уточнила Аэлет.

– А-а-а, тамошний мэр, под нажимом сеньоров, выменял часть медикаментов у Таранто на кредиты. Те деньги то дали, но вот торговый караван с греческими медикаментами потопили пираты, а тех, кто высадился, по полной ограбили. В итоге, Торичелла сейчас набирает по крохам всё.

– Беда.

Йозеф попробовал встать. Он поднялся, пиво подействовало как анальгетик и часть боли отступила, однако всё равно трудно идти. Коготь монстра едва не разобрал ногу паренька, не разорвал её на куски.

– Пойдём, помогу, – рыжеволосая женщина протянула ему руку, Йозеф решил возможностью воспользоваться и протянул ей свою ладонь. Довольно крепко женщина сжала его руку, её сила помогла ему удержаться.

– Я могла бы и сама, – буркнула Аэлет, отодвинув кружку.

Мэр еле видимо усмехнулась:

– Лови момент, пока есть возможность. Иначе всю жизнь можно жалеть потом. Это так, на будущее.

– Слишком много вони вокруг руки, – Румо пошагал к выходу.

Довольно быстро они спустились на первый этаж, а оттуда и за пределы роскошного дома. Паренёк приметил и отличное убранство, и охранников, вооружённых дробовиками, ружьями и автоматами. Заметил он и парочку хорошеньких служанок и слуг. Белые стены, украшенные чудесными картинами, роскошные резные шкафы и диваны, новейшая электроника, экзотическая зелень. Довольно интересно было наблюдать за тем, как градоначальница утопала в богатстве, хоть и не стремилась к этому.

«Леди Габриэлла справедлива – она хотя бы треть налогов тратит на нас», – говорили гражданские работники медпункта, радостные тому, что мэр давала хоть какие-то деньги на городские дела.

Выйдя из дома они оказались на небольшой площади. Её сжимали двух и трёхэтажные дома, довольно старые и ветшалые. Он вглядывался в окна, защищённые решётками. На многих всё ещё сохранялись пластиковые стёкла, но внушительная часть их лишена, от пыли, дождей и грязи они защищены полиэтиленом.

Стены домов покрыты трещинами, отчасти разрушены и восстановлены строительным мусором, сумбурно собранным в подобие стен. Так же Йозеф приметил общий износ строений – где-то выпал кусок, где-то стенка покосилась, где-то сломан забор, где-то взбухла часть строения.

«Но их глаза», – заметил людей Йозеф и радовался, узрев блеск жизни в очах жителей, которые с новым мэром почувствовали и веяние надежды.

– Леди Габриэлла! – кто-то откликнулся из горожан, подняв руку в знак приветствия.

– Благослови вас святой «айти-код» и техно-духи! – поддержали его другие люди, обвешанные разбитыми и старыми сенсорными телефонами, и планшетами, словно это святые иконы.

– Благаслови вас старый Бог! – крикнул мужчина в чёрной рясе.

– Вас тут любят, – улыбнулся Йозеф.

– Прошлый мэр тут только, что и делал, что бухал, охотился, грабил и насиловал. Он разорил последние дома милосердия, миловидных женщин оттуда продал на рабовладельческие рынки юга, откуда их отправили в Африку.

– Жесть, – фыркнул капрал.

– Его замочили в сортире, буквально. Он жил в особняке к востоку от города и когда отошёл в ванные комнаты, в нужник, под которые отвёл целую башню, отчаявшиеся крестьяне захерачили его из РПГ.

– Откуда они достали гранатомёты?

– Отчаянные люди способны на многое, – глубоко ответила леди. – Они либо спустили на это последние деньги на чёрном рынке, либо собрали из чего, что было. В итоге, мужики обеспечили голодное существование своим семьям, так как урожай и деньги были у торговцев оружием.

– Но они хоть отомстили этому ублюдку, что терроризировал округу, – гневно сказала Аэлет, похрустев костяшками.

Вся четвёрка миновала небольшую площадь, умащённую разбитой брусчаткой, и прошли в тень и прохладу узкой улочки. Паренёк присмотрелся и увидел узкую табличку с затёртыми белыми буквами на исцарапанном зеленоватом фоне, возвещающего название – «Виа Луиджи Стурзо».

– Это верно, но без направляющего в городке бы наступил бы тотальный капут, – Габриэлла показала на дома, где все увидели свежий белый кирпич, резко констатирующий с серой стеной, покрытой сетью трещин. – Эти постройки были разбиты и разрушены, здешние жители пытались хоть как-то их восстановить.

– Здравствуйте, леди! – кричали обычные жители города.

– Пусть у вас будет много здоровья и счастья!

– Дай вам Бог хороших детей и счастья, леди!

– Пусть у вас будет всё хорошего и хорошего мужа!

Мэр слегка улыбнулась, чудесный румянец лёг на её лицо, но в тоже время чуткий глаз Йозефа смог подметить, что в очах женщины пробежала еле уловимая печаль, подавленная тоска, отравляющая обжигающим ядом рассудок и сердце. Её ярко-накрашенные вишнёвые губы разомкнулись, вместе с бодрым голосом ухо подловило и хандру:

– А вот насчёт последних я не уверена.

– Почему? – наивно спросил юнец, ощутив, как поддерживающие его ладони чуть сильнее сжались.

– Это довольно печальная история, чтоб его. Быть может, когда нахерачусь в доску, когда-нибудь я её тебе расскажу. Но не сейчас.

– Понимаю, – кивнул наёмник, и кивнул в сторону ладоней, женщина всё поняла и ослабила хватку.

– Так что там по домам? – напомнила Аэлет.

– Ах да. Местные жители пытались залатать пробоины в своих домах каким-то мусором, при прошлом мэре максимум, что они могли, так это лишнюю миску супа на полевых работах получить.

– А вы?

– Нашла деньги и купила кирпич у римских торгашей. Знаешь, когда мы осматривали его поместье, нашли много интересного. Начиная от херовой тучи золота и украшений, и заканчивая боевыми звукоусилителями.

– Боевые звукоусилители? – нахмурилась Аэлет. – Да что за говно тут твориться?

– Ты о чём, девка?

– Те же самые устройства использовали в горле особых гулей.

– Ох, давай не об этом. Потом сообщи в службу, пусть они с этим возятся.

Пройдя улочку, они вышли на небольшое поле, где ещё виднелись редкие деревья, некогда радующей глаз рощи. Теперь пред Йозефом открылись несколько палаток, ржавый разваливающийся внедорожник под брезентом, пара стихийных самостроев из кусков дерева и пластика, а также капище техноязычников – три столба из меди с прикреплёнными смартфонами и разукрашенными так, что проглядывались лукавые неоново-голубые лики инфо-духов4; между ними был поставлен «алтарный камень» – большой системный блок на котором блестела начищенная до блеска кадильница из корпуса компьютерной мыши. Присмотревшись он даже увидел следы оплавления – там не так давно воскуривали святое благовоние – канифоль. Так же он приметил, что само «святое место» ограждено проволокой, намотанной на вкопанные колонки, создав подобие очень низкого забора. Пройдя мимо «иконостаса», Йозеф задумался:

«До чего же мы дошли, если обожествляем такое? Как можно заявить, что техника или программы являются богами или даже духами?» – и тут же мысли понесли искать его ответ на эти рассуждения. – «Человек всегда склонялся перед тем, чего не знал. Он всегда был готов продаться в служении тем, кто удовлетворит всего чаяния, надежды и даже самые тёмные желания. Что ж, каков мир, такова и религия – многие просто не понимают, как устроен этот мир, а оттого готовы обожествлять неизвестное. А тогда, когда человек просто пользовался смартфоном это был для него просто инструмент… инструмент, который потом стал культом, символом новой религии» – он ещё раз бросил взгляд на капище. – «Может быть это и было в душе большинства людей и составляло её суть? Только всё это было скрыто за красивой внешностью и фасадом понимания, цивилизованности», – тут же все размышления о высоком были отброшены мыслью иной. – «Но я ведь обычный наёмник и не мне задаваться подобными вопросами. Хватит с меня того, что я воюю».

Хромая, но Йозеф шёл. Он был рад увидеть, что ещё где-то сохраняется мирная жизнь, где люди не пребывают в желании перебить друг друга, как в жестоких городках, где за кусок пожирнее готовы в глотку друг другу вцепиться. Вся четвёрка миновала бывшую рощицу и вышла к дороге. Парнишка увидел испещрённую многочисленными трещинами, подлатанную, но ещё пригодную. Чуть дальше он приметил полуразрушенное здание, которое в прошлом могло быть чем угодно – от кафетерия и до мастерской, сейчас это весьма трудно определить.

– Хороший городок, – тяжело выдохнул Румо, – сейчас такое не найдёшь, – в серебристых глазах пробежал оттенок грусти. – Хороший городок, – кивнул пулемётчик. – Он удивительно спокойный, тихий и мирный. Что б его, да я бы тут поселился.

– О, держись все пивнухи и бордели в округе, – пошутила Аэлет, но увидев резкий осуждающий взгляд, иронично отметила. – Да что ты на меня так смотришь? Или я не права? Ты едва ли не на всю Компанию славишься слабостью к женскому телу.

– Как и у большинства людей в этой стране, – то ли с гордостью, то ли со злобой произнёс пулемётчик.

Городок позади них продолжать жить своей чудесной и мирной жизнью, которую несколько недель портили мутанты и дегенераты. Всего несколько сотен жителей теперь смогут продолжить своё мирное житие. Торговцы и караванщики вновь отправятся в путь за грузом и товаром, чтобы насытить скромный рынок. Крестьяне и фермеры, ставшие в разрушенном мире самыми надёжными производителями еды, вновь выйдут на поля, чтобы собрать небогатый, но очень нужный урожай. Многие обычные мужики и женщины пойдут в маленькие мастерские и лавочки, зарабатывая пару монет на скромную жизнь, не боясь нашествия тварей. Городок продолжит жить своей жизнью, матери и отцы проложат воспитывать детей, и единственная полуразрушенная школа и пара учителей продолжат вкладывать знания ученикам в головы.

«Да, тут действительно красиво», – подумал юнец, посмотрев на то, как пара семей, с детьми и стариками-родителями, вышли в небольшой самодельный парк. Нагромождение камней сложенные в приличные калии для дорожек, края украшены искусственными цветками и ветками, переплетёнными в довольно интересные заборы. Так же он приметил и уютный самодельный фонтанчик, собранный из плит оплавленного пластика и серого кирпича, который больше походил на пруд со статуей ангела посредине, который из полуржавого кувшина льёт воду.

Йозефу больше всего было интересно наблюдать за тем, как дети играли возле фонтана, порой кидая друг в друга маленькие камешки. Мужья и жёны, держась за руки, шли по вымощенной дорожке. Он видел в их глазах любовь, надежду и прочие светлые чувства. Он видел, как они общались, улыбались друг другу и особое тепло на сердце, заиграло, когда в поле зрения попала чудесная картина – заботливый парень прикрыл свою девушку от холода наступающего вечера тканевым плащом в клетку. Оба сидели на лавочке и мирно общались, рассказывая друг другу о проведённом дне. Несмотря ни на что, любовь находила себе путь, прокладывая его через чистые сердца. Да, с одной стороны в мире правит балом жестокость, алчность, похоть и безумие, но с другой стороны есть место и для чистых и светлых чувств, вроде любви, чести и стремления к истине.

«Остаётся надеяться, что эти зёрна света смогут пробиться через почву мрака, который окутал наш мир», – пробежала мысль в уме Ди’Андорра, которой он сам удивился, её возвышенности и необычности, что родило ещё одну. – «Интересно, так ли на мне отразилось общение с братьями Мальтийского ордена? С другой стороны, почему бы и нет? Они-то хоть пытаются что-то изменить в этом говённом мире».

Но тем не менее капрал остался простым наёмником, который чает всего самого обычного – встать на должность помощника командира отделения, обогнав в этом стремлении Румо, получить звание капрал-майора или даже сержанта и сменить снайперскую энерговинтовку на хороший автомат. АК-74У, которым он сегодня оперировал не был его «инструментом». За солидные деньги он выпросил у маршалла и командира роты взять резервное оружие для борьбы с таким противником.

«Ещё немного и я получу денежки», – тепло легло на душу парня, когда он вспомнил о страховке наёмника, которая даст ему солидную выплату за ранение. – «И в итоге это получатся весьма хорошие деньги. Десять тысяч лир».

Для Южно-аппенинского ковенанта это были хорошие деньги. Там, где средняя плата это сорок лир, а доход государственного военного сотня лир, такие деньжища это билет в роскошную жизнь. Стандартный обед – это максимум одна лира, а вот с техникой проблема куда-более острее. Обычный компьютер, собранные на славных техно-мастерских севера, стоит не менее тысячи лир.

– Скажи, Йозеф, оно того стоит? – спросила мэр, показав на лавочку. – По твоим ясным мальчишеским глазам я могу распознать печаль, только не могу понять её источник.

Парень, окинув взор, приметил как тенью за ними движется охрана – воины в чёрных староклассических костюмах с ременно-плечевой системой, короткими дробовиками и пистолет-пулемётами.

Они дошли до лавки и разместились, где паренёк оказался между Габриэллой и Аэлет. Ещё раз прозвучали приветствия восторженного населения на которые мэр счастливо ответила.

«Ей самой нравится… но вот что? Получать похвалы? Править? Помогать людям или всё это?».

– Да, что тут рассказывать, – ответ за наёмника решила взять его подруга, слегка улыбаясь. – У города встали кочевники, не знаем, что делать, да и капитана его роты в жопу какая-то муха укусила, гоняет их на плацу последнюю неделю. Не дали её догулять в отпуске, всех согнали.

– Что ж, радует, что хоть где-то нет армейского идиотизма. Но чувствую, что это не потому что он кувыркается на плацу.

– Потому что не на плацу ему нужно кувыркаться, а с бабой.

Фраза капрала поддела Аэлет:

– Румо, блядь, если не заткнёшься, я скажу зав.штабу куда делось двадцать пять комплектов новой формы и при чём тут поломка забора.

– Умеешь ты убеждать, – фыркнул мужчина, пойдя в сторону фонтана.

– Я очень давно не был в тихом и спокойном городке, леди Габриэлла, – глаза юного паренька уставились огненно-золотую линию горизонта, ярко пылающую огнём, утопающую в небесной крови, мистический тёмно-фиолетовый ореол магической каймой нависал над уходящим светилом, создавая чувство, что вот-вот откроется портал в иное измерение, сказочное и загадочное, полное душевных чаяний и мистерий духа. – Мой Таранто всегда был шумным и преступным, я не помню ни дня спокойствия. Мальтийцы же живут в крепости, но чтобы такое спокойствие на своей родине… это впервые. Знаете, – он отвёл взор от закатного пейзажа и перевёл взор на спокойных людей, что наслаждались миром и тишиной этого дня, блаженствовали полученной безопасностью, – и ваши жители… очень приятно видеть, что мы сражались ради их покоя и что теперь они могут гулять в безопасности. Это очень редко можно увидеть сейчас и меня это умиляет, вдохновляет что ли.

– Все мы люди, – покачала головой Габриэлла. – Все мы хотим, чтобы вокруг нас был мир и тишина, это хорошее наших гадких душ, тот самый мизер чистоты, который остался у нас. Вместе с какой-никакой любовью, верой и хоть крупицей доброты. Только выкинув остатки этой чистоты мы станем не лучше тех монстров, которых вы уничтожили. Так же готовы сожрать таких же, как и мы.

– Хорошо сказано, – вздохнула Аэлет, сложив руки на груди. – Сейчас бы вина да винограда в такой вечер. Или может чего попроще, если мы в сельском городке, – она тепло улыбнулась. – Я помню, как часто была у бабушки в селе, где у неё были молоко да сыр.

– Так я могу распорядиться, – Габриэлла махнула рукой и возле неё оказался охранник. – Нам купят. А после этого можно сходить в местную баню, думаю, вам понравится. А после поселят в лучших комнатах. Ну и, поднимайтесь, покажу вам вид на земли окрестные и закат с нашей башни.

– Я бы хотел, чтобы этот момент не заканчивался, – тепло произнёс Йозеф. – Хотел бы, чтобы мой город в безопасности, чтобы мои друзья

– На что ты пойдёшь ради этого? – слетел вопрос с уст Габриэллы.

– На всё, что потребуется… на всё, хоть если мне придётся сунуться в самое пекло, – твёрдо произнёс Йозеф, понимая, что рано или поздно ради друзей и родного города ему придётся «вкусить» пламени.

Глава 3. Эскалация на юге

Таранто. Штаб южного военного округа. Спустя три дня.

Пальцы охватывала лёгкая дрожь, в глазах странно чёрным мерцала кайма по краям, ноги слегка дёргались в изводяще-волнительном предвкушении. В горле стоит ком, грудь сдавило, и служитель государства напротив слышит прерывистое дыхание. Тусклые энергосберегательные лампы, белые стены, украшенные парой картин, а также пистолет на рабочем чёрном столе сильно давят на душу.

– Итак, давайте подытожим, – он вытащил сигарету изо рта и выдохнул сине-горький дым прямо в лицо парнишке. – Вы выступили как наёмники Компании, потом наткнулись на улучшенных гулей, внутри которого оказался боевой звукоусилитель, украденные со складов южного военного округа. После к вам присоединились части третьего штурмового батальона шестого стрелкового полка?

– Всё именно так, господин капитан юстиции, – кротко кивнул Йозеф, понимая, что человек пред ним может изменить его жизнь коренным образом и не в лучшую сторону. – После того, как я получил рану, отправился в город на лечение.

– Расслабься, я всего лишь прокурор гарнизона, – мужчина встал, скрипнув стулом и подошёл к сейфу, проскрежетав дверью, он его отворил; в руках мелькнули два стакана и пузатая бутылка, наполненная тёмной жидкостью.

Только пробка с характерным звуком вышла из горлышка, помещение наполнилось терпким и тонизирующим ароматом. В поставленную тару тут же разлился чёрный напиток, цветом напоминающий уголь. С непонимающим взглядом паренёк спросил:

– Что это? Зачем это?

– Чёрный коньяк. Хорошее средство, чтобы расслабиться, – суровое и холодное лицо прокурора стало на один лишь миг добродушным, в голубых глазах пробежал потерянный огонёк сострадания. – А то ты сейчас кирпичей отложишь. Успокойся, мне нужны лишь сведения.

Йозеф подвёл стакан к носу и чуть вдохнул ароматы напитка мгновенно почувствовав, как нос защипало, а голова вскружилась.

«Крепкий», – поморщившись, подумал парнишка и осторожно приложился губами к алкоголю… горло тут же обожгло, что вызвало лёгкий кашель.

– Хороший напиток, да?

– Господин капитан юстиции, – с робостью обратился парень, – что теперь? Я вам рассказал, всё, что знаю.

Прокурор молчал. Наёмник уже пожалел, что решился участвовать в охоте на монстра, ибо такое внимание со стороны последнего инструмента правопорядка падшего мира не может сулить ничего хорошего. Два дня он жил в простоте бытия, восстанавливал ногу и благодаря лекарствам, что купили товарищи, боль практически отступила.

«Мои друзья», – внутреннее сердечное тепло слегка развеяло страх, он был счастлив знать, что у него есть напарники, готовые поддержать и помочь… это укрепило дух.

– Да я понимаю, – махнул мужчина, тут же обратившись к компьютеру, став что-то лихорадочно печатать. – Твои друзья сообщили примерно тоже самое. В принципе было наивно полагать, что вы знаете действительно что-то стоящее. Но во всяком случае ваши слова помогают составить общую картину.

– Что-то серьёзное?

– Тайна следствия, – резко отрезал прокурор. – Во всяком случае, вы сделали большой вклад, устранив угрозу гулей на этом направлении.

Йозеф кивнул, ощутив лёгкое головокружение. Он выпил на голодный желудок и довольно быстро хмель взял его в свои шатающие объятия. Лениво посмотрев на капитана, он задумался, что это всё могло бы означать, его просто съедало удивление от того, что обычное нашествие гулей вызвало столько вопросов у прокуратору и Объединённого агентства безопасности5. Едва ли могло их столь сильно могла заинтересовать обычная кража звукоусилителей, пусть даже какой-то сумасшедший учёный запихал это в горло мутанту. Это должно быть нечто большим, куда большим, нежели просто разорённые склады и Йозеф стал задумываться, что в последнее время слишком много стало вызывать опасность – начиная от техноязычников-кочевников и заканчивая быстро подавленными восстанием нескольких культов со змеиной геральдикой.

«Карта!» – приметил важный документ, который линиями и красками представлял образ южной части апенниннского полуострова, что отмечен чредой точек и прочерчен красными метками, что угрожающе скапливаются возле Таранто. Паренёк продрог, когда насчитал около двадцати пометок, при это одну из них он увидел в аккурат у Торичеллы.