Первокурсница. Городская легенда

Дальше Кэш слушать не стал, скрылся за наушниками. Мигрень, воткнувшаяся гвоздём в висок, стала отступать. А толпа начала стремительно редеть. Три молодые, симпатичные девушки, закатив глаза, без лишних слов встали и покинули очередь. За ними исчез пенсионер интеллигентного вида. Заполошная тетка, потрясая кулаком в воздухе, скрылась следом. Резво забежавший после неё мужчина, подскочив к женщине с ребёнком, стал технично сканировать гневным взглядом толпу, выявив мужика обидевшего словами жену, так же резво подскочил к тому, схватил за шкирку, уволок на улицу. За ним причитая, выбежала мамаша, таща за руку ребёнка. За ней след в след застучала каблуками расфуфыренная дама, увлекая за собой оставшихся, которые явно позабыв о своих бандеролях и письмах, потянулись на улицу досмотреть, чем закончится разгоревшийся скандал.

Остался только Кэш и грузная бабка, которая, не переставая, заливалась смехом всю сварку. Толкнув Кэша локтём в бок, кивнула ему в сторону окошек, мол, иди, пропускаю. Кэш кивнул ей в ответ, сказал:

– Спасибо! Я быстро, только бандероль получу.

– Иди, иди. Я подожду. Мне спешить не куда, – закивала бабка, продолжая сипло хохотать.

– Здравствуйте. Мне бы бандерольку забрать.

– Давайте квитанцию. Хорошо, что заполнили, а то устала всем, как попугай повторять. Перед получением заполняем форму сзади. Ага. Так это не к нам, – оператор обратно протянула квитанцию Кэшу.

– Как, не к вам. Адрес ваш указан. До востребования, – запротестовал Кэш.

– Адрес-то наш, индекс не наш. Тут, у вас, мало того, что все цифры местами переставлены, так ещё и шестёрка лишняя. Не к нам это, – отрезала оператор.

– А, где это отделение, не подскажите?

– Ох. Погодите. Сейчас гляну. Так… А, нет такого отделения.

– Как, нет? Квитанцию-то принесли.

– Вот, так, нет. Либо над вами пошутили, либо просите тех, кто вам посылки шлёт, правильный индекс указывать.

– А, вы бы не могли по фамилии посмотреть. Вдруг, бандероль всё-таки у вас.

Оператор тяжело вздохнула. Было видно, что ей не впервые попадаются такие настырные клиенты. Но кивнула, – Хорошо, гляну, – покопавшись в старом компьютере, отрицательно закивала головой:

– Нет, на вашу фамилию ничего нет.

– Как-же так? Ладно, извините, пойду искать другое отделение, – нахмурился Кэш.

– Удачи, вам, в поисках. Но, такого отделения нет. Я посмотрела по базе. По крайней мере, в нашем районе, точно нет.

Тяжко вздохнув, Кэш вышел на улицу. Народ, присутствующий при сваре в отделении, к тому времени, уже разошёлся по своим делам. Рядом, на капоте машины, отдыхает от суровой уличной жизни, чумазый, грязно бело-рыжий кот, смотрит голодным взглядом на воркующих голубей.

– Здорово, приятель. Смотрю, нелегко тебе живётся? Где-ж ты, так мордаху вымазал, бедолага? На вот, братан, колбасы с бутерброда поешь. Докторская, подкрепишься немного, – обратился Кэш к коту, доставая из кармана пакетик с бутербродом, ласково собранный мамой перед выходом.

Кот спрыгнул с машины, благодарно заурчал, медленно, бережно казалось почти с наслаждением, аккуратно стал поглощать предложенную, неожиданную колбаску, откусывая от неё по кругу. Заинтересованно, сквозь прищур, поглядывая на карман Кэша, вдруг там, что ещё перекусить найдётся.

–Не, дружище, больше нет. Хотя вот хочешь, тут на хлебе маслом намазано. Может это тебе поможет, подойдёт, – Кэш протянул коту умасленный кусок белого хлеба.

Кот вытянул чумазую мордочку к протянутому хлебу, понюхал его. Зажмурив глаза, тихонько взял за край. Положив перед собой, немного облизал, а потом стал по кусочку откусывать, урча и жмурясь.

– На здоровье братан. Не болей, – улыбнулся Кэш.

– А ты добрый малый, да? Это хорошо, одобряю, – Кэш вдруг услышал сиплый голос позади себя, обернулся. А кот нависнув над хлебом, ощетинившись, зашипел.

Это грузная бабка с почты, незаметно вышла и пока Кэш заботливо кормил кота, с интересом разглядывала его.

– Ты это, слышишь, почту ищешь да? Я там немого подслушала, извини. Так вот я могу подсказать, где это. Да что там, так и быть отведу.

– Серьёзно? Оператор сказала, что такого отделения здесь нет, – ожил Кэш.

– Да много она знает, твоя оператор. Наберут молодёжь, ни чего не ведают, знать не знают, и знать не желают. А я тут давно живу. Всё родное, знакомое. Пойдем, покажу, – растянулась в редкозубчатой улыбке бабка.

– Вот, спасибо. Я уже подумал бросить это дело, не искать.

– Да на здоровье. Мне чего, не жалко, заодно прогуляюсь, – подмигнула бабка и вдруг резво потопала по дороге в сторону леса.

– Пойдем добрый человек. Напрямик сходим, пройдёмся, есть тут тропинка одна, заповедная. Быстро доберёмся.

Кэш удивлённо вскинул брови, глядя с какой прытью, устремилась бабка к обещанной почте, ещё больше удивляясь тому, что идти, предстояло через лес. С другой стороны, это же просто старая женщина, что она может с ним сотворить. Да и интерес, что же ему там за вещицу прислали, взял над ним верх. Кэш воодушевлённый неожиданной удачей, поспешил за бабкой. Обернувшись, помахал на прощание коту.

Как только они вошли в лес, привычные уличные звуки приглушились, яркий солнечный свет, уступил место густому сумраку. Здесь было сыро, пахло птичьим помётом, лежалой листвой и сгнившей корой, упавших, когда-то в ненастную погоду деревьев. Вороны. Почти на каждой ветке мрачного леса, восседали вороны. Полчища воронов. И если в городе они игриво летали повсюду, опасливо держась от людей в стороне, и хрипло каркали друг на друга, то здесь в лесу, они непривычно молчали, не пытались удрать со своих насестов-веток и недобро сверкали на Кэша глазами бусинками.

Бабка словно и не замечала воронов, всё так же вприпрыжку неслась по витиеватой тропинке. Кэшу даже казалось, что кусты и деревья, сдвигаются с бабкиного пути, а она паровозом неслась сквозь буйную поросль, похохатывая и торопя за собой:

– Ха-ха! Давай паря, не отставай, скоро на месте будем. Ещё повихляем и будь здоров, прямо там, где надо окажемся.

На одной из развилок им повстречалась жуткая бабища. Повыше и по шире бабки. Одетая в серое, грязное тряпьё. Неумелой рукой, пошитое из мешковины рубище в корявых заплатах и с неровными, рваными краями юбка. Что странно босая, с жуткими отросшими ногтями на пальцах, давно не мытых, заскорузлых ног. Волос на её вспухшей, бугристой, угловатой голове почти не было, бесцветные, мутные глаза слезились противным, скисшим творогом, из перекошенной трещины рта капала слюна. Тяжёлые, мясистые ручища согнуты в локтях, вздутые измазанные землёй пальцы перебирают затхлый воздух. Увидев бабку, жуткая бабища отошла к ближайшему дереву, откуда с глухим хрипом стала разглядывать Кэша.

– Ох! Ух! Чудище лесное. Проснулась-таки жабоватая. Напугала, чтоб тебя. А ты паря, не боись, эта образина хоть и Людо-людоедка, лесная мужеедка, но не тронет тебя, пока. Тебе же тридцати восьми ещё нет? Тем более сорока, вот и ходи спокойно. Людо постарше мужиков любит, особенно сорокалетних жалует, чтоб пропитой был, прокуренный. Как увидит, унюхает хвать на плечо и в лес, в берлогу. Чудище окаянное. Как насытится мужиком маринованным, так чумазым кабанчиком спать в землянку завалится. Раз в семилетку проснется, и давай по новой на мужика охотится. Только ими и питается. Так что до тридцати восьми ходи по лесу спокойно, но как стукнет сей возрасток, один туда, ни ногой. А после сорока, так и вовсе забудь один там шастать, особенно подшофе. Людо встретишь и привет, поминай как завали, – хохотнула опять бабка.

– Охуэррр, хвиеррр, ткхеррр, – захрипела им в след бабища.

– Сгинь, нечисть лесная. Не до тебя сейчас. О! Почти на месте, вон там за кривой берёзой смотри, домишко скукожился, окна в землю вросли, порог провалился, крыша мхом поросла, дверь раздавлена. Вот она твоя избёнка почтовая, – подмигнула бабка Кэшу и раз в три прыжка оказалась у на вид не жилой развалюхи. Хохотнула, топнула кирзовым полусапожком, ушла в подпол.

– Эй! Женщина вы куда? А посылка? Где почта-то? – крикнул Кэш.

Вместо ответа из под земли пробкой спружинила бабка. Пыль столбом, вокруг земля снарядами, держа в руках небольшой, грязноватый свёрток.

– На, паря, вот твоя бандеролька. Всё как в аптеке, тьфу, прости на почте. Вот печать, вот адрес. Получите, распишитесь, – сунула в руки Кэша бандероль, выхватила у оторопевшего парня квитанцию, мелко, мелко порвала и по ветру раскидала.

– Фух, пух, рвань, прах. Прощевайте дорогой Иннокентий Андреевич. За сим откланиваюсь, – хохотнула на прощание бабка.

Кэш собрался было повернуть на тропинку, как увидел за собой плотную стену леса. А тропы, по которой они сюда пришли, словно и не было.

– Женщина, погодите, а как мне обратно вернутся? – запаниковал Кэш.

– Да, вороны тебе в помощь. Эй, черноголовые, проводите парю. Птичий дух Бавмода, не серчайся-ка, вишь, Иннокентий Андреич домой торопится, да дороги не видит. Помогай, будь добр, – прикрикнула бабка птицам.

– Каррр, каррр, – ответили хором пернатые и разом снялись со своих насестов. Закружились пернаворотом, плотной тучей налетели на Кэша, оглушили карканьем.

Как налетели, завертелись, так в миг в разные стороны рассыпались. А Кэш, перестав отбиваться руками от птиц, открыв глаза, увидел, что стоит у кромки леса, там, где они с бабкой заходили в начале.

– Очуметь. Что это сейчас было? Во дела! – часто задышал Кэш, оглядываясь на лес. Пытаясь переварить, всё что увидел, отказываясь до конца в это поверить.

Отряхнувшись от вороньих перьев, зашагал в сторону дороги, решив обратно к метро на маршрутке доехать.

Проходя мимо своего дома, заметил Женькину подругу Ладу, выбирающуюся из машины.

– Эй, Ладка привет! Вот, это встреча! А, ты чего, здесь делаешь? Тоже, что-ли квартиру тут купила? – обрадовался Кэш.

– О, Кэшкин, привет! Да, не я тут по семейным делам. Папа где-то тут ошивается. Как Женька? Сюда что ли переезжать надумали? – озарилась улыбкой в приветствии белокурая Лада, изогнувшись в картинной позе, поправила выбившуюся прядь. Хоть сейчас на обложку журнала.

– Женя хорошо поживает, на выставке в Эрмитаже сейчас. Думал с тобой там, наверное, с Мариной пошла. А собираемся мы не сюда заезжать, а на Ломоносовской квартирку снимать будем. Приходи на новоселье, кстати. Будем рады тебя видеть, – пригласил Кэш.

– Обязательно Кэшик. Женьке скажи, пусть меня наберёт, давно её не слышала. Ладно, Кэш, на гулянке у вас увидимся, ещё поболтаем. Пойду папку своего искать, – заторопилась Лада.

– Давай Ладунь. Приятно было встретить тебя. Ждём у нас, – попрощался с ней Кэш.

– Давай! До встречи. Женьку целуй за меня, – кивнула Лада, послав Кэшу воздушный поцелуй, поспешила к дому, цокая каблучками шпильками.

– Ладка красавица. Вот Женька-то привету обрадуется, – подумал Кэш, провожая Ладу взглядом.

Уже сидя в маршрутке, подумал, что посылку вскроет дома, но спустившись в метро, понял, что ехать по времени ещё почти сорок минут, так, что ничего страшного не случится, если он посмотрит на присланную вещицу прямо сейчас.

Рядом на сидениях два парня неформального вида обсуждают свои гитарные дела:

– Ну, так вот, деньги за гитару, этот чувак взял и пропал. Скотина! Думал, искать его не будем. Но мы быстро нашли. У меня там, в Ставрополье друг был. Широкий во всех смыслах человек. Ну вот он, того чувака в чувство привёл. И прикинь, брат, тот козлина потом деньги сотками и полтинниками отдавал, и даже железом. А самый прикол знаешь в чём? Оказалось гитары делает не он, а его брат старший. Мы сначала не поверили. А когда съездили к его брату, реально чувак гитарами занимается. А этот младший его, оказалось, неблагополучный, рекламировал себя, брал деньги и исчезал. Мы потом даже подружились с ним, так его жалко стало, что он такой непутёвый. Пока он долг возвращал, ходили на зелёные-пьяные лавки в центре, ну так пива попить, за музыку поговорить, а потом он опять куда-то пропал. Не знаю, может снова, кого облапошил.

– Да, братан, всякое случается. И знаешь, что скажу, так всё меня достало. Может, в Ушки махнём, так хочется подальше от города убежать. Возьмём гитарки, барабасы, аппаратуру, попишем там, вдали от цивилизации, отдохнём от всей этой урбании.

– Чего? Какие Ушки братан, ты о чём.

– Да, смотрел, тут, на днях, на карту Мира, ту, что батя подарил. И, вот знаешь, почти на самом краю нашей Родины, на берегу Охотского моря, Ушки обнаружил. Прикинь. Погуглил, вроде прикольное место. Берег моря, одинокая трёхэтажка и всё. Вокруг благодать! Да, и название понравилось. Ушки, на макушке…

Кэш про себя улыбнулся, подслушав разговор, переключил внимание на свёрток. Развернул обёрточную бумагу, достал небольшую коробку, открыв ее, обнаружил внутри золоченую фигурку кота. Ушки котика, когда Кэш их потрогал, свободно повернулись в сторону, поняв, что они проворачиваются, потянул на себя, они оказались маленькими золотыми наушниками, от которых шёл золочёный кабель прямо в голову котика. Рядом узрел кожуру от банана. Подивился этому. Повертел коробку, ни каких надписей, ни адреса, ни даже печати. Странно. Поразмышляв, нажал пальцем нос кота , положил его во внутренний карман куртки, надел ушки наушники и пропал. Кот мелодичным голосом унёс его в неведомые дали, Кэш, словно птицей парил над каким-то чудесным, не знакомым ему краем. Слушая обволакивающий мурлыкающий рассказ котика, ни за что не хотел возвращаться в действительность. Будто хороший сон интересный смотрел, не хотел, не желал просыпаться, не хотел расставаться с видением.

И вот до смотрелся, до слушался котика до того, что целый день прокатался от конечной до конечной в метро. Мало того, кто-то унёс его кошелёк, а там и деньги на аренду и плата квартирантов за месяц и квитанции и главное кольцо для Жени. Ну как же так. А кота и не взяли. Хоть он и из золота. Может вор побоялся разбудить Кэша. Да что теперь рассуждать. Денег всё равно не вернуть и кольцо-то как жалко. Что же ему говорить маме, как объяснить Женьке, что переезда не будет. Кэшу хотелось кричать от обиды и злости. Поднявшееся давление стучало в висках, в ушах пульсировала ярость, лицо полыхало гневом.

Пройдя мимо дома, даже не взглянув на окна, Кэш взял, попавшийся ему на пути соседский велик, и направился в сторону залива. Там в кустарнике, рядом с пляжем, у него прикопан клад. Любимые книги, на всякий непредвиденный случай. И вот такой случай настал. Чтение всегда успокаивало Кэша, особенно произведения Жюля Верна. Стоило ему загрустить, как он приходил сюда на залив, доставал из укромного места одну из книг и читал, читал, пока не почувствует, что стресс миновал. Именно здесь у воды, под шум набегающих волн и крики чаек, волнительные события со страниц приключенческих книг, написанных Жулем Верном оживали. Дарили тепло, сулили надежду о хорошем, и главное успокаивали, унося негатив далеко в тёмные глубины залива.

Достав книгу из плотного кокона пакетов и пупырчатой клеёнки, Кэш устало присел на холодный песок. Там же в кутеле с книгами, лежал на лобный фонарик, подарок брата монтажника, подходящий, как раз для чтения в тёмное время суток. Но оказалось, что батарейки фонарика сели. Кэш положив руки на книгу, закрыл глаза. В бессилии, что-либо сделать, снова разозлился, махнув рукой во мрак, чертыхнулся, замотал книгу в полиэтиленовый кокон, убрал в жестяной короб, заново прикопал клад под куст. Спустился к берегу, а там не раздумывая вошёл в тёмные воды залива. Шёл долго, вода ни как не хотела подниматься выше колена. Вторя его настроению, будто издеваясь над ним, на мрачном, ночном небе загремел гром. Моментально, тревожно забарабанили капли дождя, будто провидение услышав Кэшину боль и обиду, решило сгустить и без того унылые, печальные краски. Засверкали молнии, разрезая скрытые теменью тучи. Кэш протяжно завыл. Заорал одной нотой. Стал что есть мочи лупить кулаками по воде. Ярость приливами возвращалась к нему, но ненадолго, уступая место парализующему отчаянию. Устав кричать, выбившись из сил, внезапно осознал, что молния может ударить по воде, а он в ней по колено и далеко от берега. От этой мысли Кэш, скривив рот, беззвучно заплакал. Подняв к небу глаза, закричал:

– Давай. Давай жахни со всей дури. Давай, чего ты ждешь? Что ещё ты мне приготовило? Не много ли, считаешь, да? Ну, тогда, давай, грохни со всей силы. Давай.

Но молнии красными всполохами чертили небесный всход и не думая палить по заливу. Кэш опустил глаза и в новом испуге расширил их, там, у ног плескались рыбы. Здоровенные рыбины. Между ними сновали мелкие огоньки. Кэш ни разу в жизни, такого здесь не видывал, ни таких рыбин, ни тем более огоньков. Которые, устав сновать между рыб, завертелись вокруг Кэшовых ног водевилем. У него закружилась голова, но он не смел, закрыть глаз, а смотрел почти, не моргая на необъяснимые его восприятию, таинственные чудеса балтийских вод.

Тут небо снова загрохотало. Наконец взорвался, показался снаряд молнии. Но не с неба бабахнул, а, наоборот, из глубины вод. Кэша ударной волной подняло в воздух, и он в полёте начал терять сознание. Последнее что он увидел, это летящие вместе с ним рыбины и среди них огромная, гигантская, как кашалот, а за ней поднимающаяся, надвигающаяся на них стена воды, потом темнота.

Кэш проснулся от яркого, солнечного света и писка, который многократным эхом бил по барабанным перепонкам. Щурясь, с трудом продрав глаза, Кэш не без удивления увидел, что на его груди разместился целый выводок утят и это они хором задорно пищат, щекотно перебирая лапками. Моментами, падая с него, они резво карабкались обратно на грудь. Рядом чистит перья на крыльях, мать утка. Заметив, что Кэш заворочался, она подошла и стала крякать ему прямо в ухо, трепать за ворот куртки и размахивать крыльями.

– Да хватит. Успокойся. Не трону я твоих утят, – обратился к утке Кэш, жалобно, сипло кряхтя и жмурясь от палящего солнца. Голова раскалывалась, одежда была всё ещё противно влажной, от чего Кэша трясли мелкой дрожью мурашки, хотелось пить, и он ни как не мог сфокусировать взгляд. По ощущениям время близилось к полудню.

– Брат, ну ты ваще. Замри, не шевелись, я должен запечатлеть этот кадр для истории, – Кэш услышал голос армейского друга Степана, с которым давно не виделся.

– Стэп, это правда, ты? – обрадовался Кэш.

– Я, брат. Приехал вот, повидаться с тобой, Дымкой и Валенком. Зашёл к тебе, а там суматоха, твоя девушка с мамкой на нерве, говорят, дозвониться со вчерашнего дня не могут. Выхожу из парадки, а там сосед твой матерится, говорит, забыл вечером велик, во дворе, и ему ноги приделали. А другой сосед говорит, что видел, как ты велик, взял, сел на него и укатил. Я сразу сюда, помню, что здесь твоё укромное местечко. Кэш ты в запой ушёл что ли? Рассказывай, – с сочувствием задал вопрос Стэп.

– Да тут такое дело, – замялся Кэш, внезапно вспомнив про украденные вещи и в целом вчерашний день.

– Выкладывай, как есть, – подбодрил его взглядом Степан.

Кэш не стал заставлять друга долго ждать. Рассказал, не пропустив ни момента, не постеснялся пустить слезу из-за горестных разочарований и потерь. Стэп в свою очередь поведал Кэшу о том, что приехал не только увидеть друзей, но и найти одну девушку, которую видел не раз на свадебных фотографиях однокурсников с Карабелки и у армейских приятелей. Добавив при этом, что эту девшку не знает ни кто, кто присутствовал на всех этих свадьбах. Протянув Кэшу групповое фото со свадьбы их сослуживца Борясика, ткнув пальцем на таинственную незнакомку, внезапно умолк.

– Погоди. Кэш, ты только глянь что там, у берега плещется. Очуметь братан. Это что за чудище-юдище, – вытаращил глаза Степан, поджимая нижнюю губу от волнения.

Там у берега била плавниками по воде большая рыба. Странная на вид. Будто сплющенная сверху, какая-то несуразная, огромная, глаза на выкат выпуклые, хвост острым конусом. Рядом с ней плескаются похожие рыбы, но меньшего размера, возможно молодняк.

– Кэш, ты это видишь. Вот это громадина. Слушай, у меня появилась идея, как компенсировать твои потери. Погоди минуту, надо сделать звонок, – Степан зарылся в контакты телефона.

– Ага. Нашёл, – обрадовано воскликнул Стёпа и нажал на вызов, – Алё! Михалыч. Приветствую! Не отвлекаю, тебя? Слушай, тут такое дело, можно я тебе по видео связи позвоню. Надо посоветоваться. Можно? Спасибо Михалыч, ты только не падай, – Стэп перевёл звонок на видео.

– Сейчас Михалыч, ближе подойду. Вот так видно? Ты представляешь, что мы с Кэшем обнаружили. Как думаешь, что это за рыба? – задал возбуждённым голосом Стэп.

На том конце провода повисло молчание.

– Стёпа, а ты не мог бы вокруг неё походить? Можешь? Только не торопись, дай разглядеть поподробнее. Ага. Камеру чуть повыше. Ох! Ничего себе! Вот это да! Степан, никуда оттуда не уходи. Я сейчас перезвоню, надо сверить данные, – сказал Валерий Михайлович и сбросил звонок.

Минуты потянулись, казалось бесконечным ожиданием. Парни ходили вокруг живой находки, не в силах, что-либо произнести, настолько впечатляющим было зрелище. С одной стороны пугающе своей неизвестностью, с другой производящей шокирующее впечатление. Наконец раздался сигнал вызова.

– Стёпа, это сенсация. Ни кому, ни слова и Инокентий пусть помалкивает. Привет ему, кстати. Вы знаешь, что, сейчас там побудьте, посторожите рыбку. Я постараюсь быстро подъехать. И запомни, ни кому, ни слова. Это просто грандиозно. Степан, ты меня понимаешь? – взволнованно тараторил Валерий Михайлович.

– Да, понимаю, Михалыч. Сам в шоке. Ты не суетись, скажи лучше, это что-то новое и неизвестное или древнее, ископаемое, как кистепёрая рыба? И главное мы с Кэшем можем рассчитывать на премию или что там за открытие видов дают, – спросил Стэп.

– Троекратное да. Давай на месте всё обсудим. Всё, выезжаю. По дороге ещё надо пару звонков сделать. До встречи, – коротко бросил Валерий Михайлович и отключился от разговора.

– Кэш, братан, ты всё слышал. Михалыч врать не будет. Мильёнерами может и не станем, но кое-что точно перепадёт. И квартиру съездим сегодня снимем, и матери денег отдашь и кольцо, может не такое, как то было, но выберем. Ты в порядке? Что-то ты бледный. Извини братан, вот я дубина, ты же здесь ночевал, – вспомнил Степан, – слушай, Кэш, ты посиди здесь, а я сбегаю, куплю нам перекусить чего-нибудь и попить. Я быстро. Никого к ней не подпускай. Всё, братан, одна нога здесь, другая там, – на бегу крикнул Стэп и был таков.

Кэш присел на камень-валун у самой кромки воды. Мысли путались. Что за чудеса происходят, не понятно, да ещё изо дня в день. Почему? Зачем? Да какая разница, главное Стэп приехал и сразу, ну почти сразу, решил проблему. Как в старые добрые времена, когда они только познакомились на службе в Мурманске. Что бы ни случилось, Стёпка решал любую поставленную перед ним или его друзьями задачу почти мгновенно, никогда не бросал в беде, не подводил.

– Дружище, Стэп, – растянулся в растроганной улыбке Кэш.

Солнце потянулось к нему согревающим объятием, заодно накрыв тёплой негой залив. Горечь ночных переживаний пошла на убыль и теперь казалась ему пустяковой, ни чего не значащей ерундой. Главное друг рядом и вместе им ни по чём любая преграда, любая проблема решаема, а на любой вопрос обязательно будет найден ответ. Жизнь снова прекрасна, как оказалось всё ещё полна приятных сюрпризов и даже нежданному чуду место нашлось. Кэш проводив взглядом утку трогательно уводившую выводок утят куда-то вдоль побережья, наверное, искать местечко более годное для тренировок по плаванию, подальше, от соседства с гигантской рыбой и её не менее гигантских мальков, благодарно подмигнул небесам:

– Прошу прощения, за сказанные этой ночью обидные слова. Это в сердцах было брошено. Спасибо тебе и Жулю Верну за рыбу, утят и что друга привёл, благодарствую!

– Кэш, дружище, перекусим, что ли. На, держи, тут сандвичи с ветчиной, сыром и помидором, тут с индейкой и китайской капустой, а ещё горячий кофе, соки и свежий салат. Всё что нашёл по близости, купил. Продавец очень хвалила. Ты поешь, сил наберись. Да давай подумаем ещё раз, над твоей ситуацией. Слушай, предлагаю первым делом, как с рыбой управимся, премию за неё получим, съездим, квартиру тебе с девушкой снимем. Переговоры с хозяйкой беру на себя. Она, наверное, ещё злится на тебя, целый день звонила, небось. Ну, это ерунда. Главное, чтоб квартира ещё не сдана была. Девушка твоя, именно эту хотела? Или может, другие варианты посмотрим?

– Эту, – коротко бросил Кэш, с наслаждением откусывая от сочного сандвича.

– Ну, хорошо, не проблема. Потом, по поводу кольца. Оно примерно, какого года, наше или заграничное, сделано на заказ или фабричное? Предлагаю по комкам и скупкам пробежаться, если старинное. Может похожее найдём. Далее, если надо будет, денег добавлю. Ты не переживай. Хорошо? – заботливо спросил Стэп.

– Хорошо, – благодарно блестя глазами, ответил Кэш.