Путешествие по Восточному Саяну

Она повязала ленту на старый, обветренный камень, на мгновение закрыла глаза. – Что загадала? – спросил Денис. – Вернуться сюда еще раз, – тихо ответила она. – Обязательно вернуться.

Обратный путь оказался испытанием иного рода. Крутой спуск давил на колени, напрягал каждую связку, заставляя идти напряженно и собранно. Они молчали, экономя силы, лишь изредка перебрасываясь короткими фразами.

И снова неожиданная встреча. Со стороны озера к Татьяне приблизился молодой бородатый парень.

– Извините, – голос его был хрипловат от усталости. – Не подскажете, как пройти на Улябор?

Татьяна оживилась. – Конечно! Идите по этой тропе, но будьте готовы, что через километр она раздваивается. Вам – налево, ни в коем случае не направо, там обрыв. Идите по ручью, минут сорок подъём. Местами сложно, но вид сверху того стоит.

Парень поблагодарил, и они ещё несколько минут обменивались впечатлениями о тропах и видах, как понимающие друг друга с полуслова члены одного клуба.

Становилось холодно. Мы вернулись в кемпинг. Разложили гербарий, образцы и устроили прощальный ужин. Было и немного водки – «для сугреву и антисептики», как шутил Андрей. Мы пили за работу, за гостеприимство, благодарили администратора Дарью и хозяев – Буду и Андрея.

– Приезжайте в следующем году! – гостеприимно говорил Буда. – Остановитесь у нас, не раздумывайте. Бесплатно! Раз уж вы такое важное дело для нашего края делаете.

Их искренность была трогательной. После ужина мы разошлись по бунгало, но скоро в наше, где я жил с Денисом, постучали. На пороге стояли Татьяна и Лариса.

– Так, – Татьяна села на табурет и оглядела всех деловым взглядом. – Завтра уезжаем. Варианты такие: едем все прямо в Улан-Удэ, либо… – она сделала драматическую паузу, – сворачиваем на Аршан. Отдохнуть, принять душ с горячей водой, попить минералки. Я голосую за Аршан.

В комнате повисла пауза. Все устали, и перспектива долгого прямого пути казалась мучительной, но и удлинять его немногим меньше хотелось.

– Знаете, – сказал я, глядя на уставшие лица товарищей. – Давайте отложим это решение на утро. Утро вечера мудренее. Выспимся, и всё само решится.

Все с облегчением закивали. Споров не возникло. Усталость брала своё.

Как впоследствии оказалось, это было единственно верное решение.

Утро в горах не предвещало никаких сюрпризов. Оно было таким же, как и предыдущие: хрустальный воздух, пахнущий хвоей и влажной землей, ослепительное солнце, выкатывающееся из-за зубчатых хребтов, и пронзительная тишина, которую лишь изредка нарушал крик пролетающего орла. Мы совершили привычный ритуал: растормошили заледеневшие за ночь пальцы, умылись ледяной водой из умывальника, сварили на газовой плите овсянку и стали собирать рюкзаки, готовясь к долгожданному спуску вниз.

Оставался последний штрих – погрузить снаряжение на вьючного коня. Но самого коня не было.

«Буда, а где конь?» – первым спросил Андрей, озираясь по пустой поляне, окаймленной низким тальником.

Буда, владелец кемпинга, общительный и располагающий к себе бурят, лишь тяжело вздохнул и ткнул ботинком в примятую траву на краю стоянки. – Ушел. Ночью. Слепни заели. Не выдержал.

Тишина повисла густая, почти осязаемая. Вчерашнее нашествие слепней и вправду было кошмарным: тучи злых, жужжащих насекомых, от которых не спасали ни спреи, ни плотная одежда. Бедное животное оказалось беззащитной мишенью.

Лариса устало провела рукой по лицу. —Так. Значит, планы меняются. В Хурай-Хобок он мог податься? Или в Галбай?

Буда лишь пожал плечами, его смуглое лицо было непроницаемо. —Тропы знает разные. Пойду искать. К обеду вернусь… если найду.

Он взвалил на плечо свернутую веревку, свистнул своего пса и неспешной, но уверенной походкой спасателя растворился в зеленой гуще леса.

Мы остались стоять в растерянности посреди сложенного в аккуратные кучки снаряжения. Лариса глянула на меня и с легкой укоризной выдохнула: – Ну вот, Юра. Твои вчерашние слова оказались пророческими. «Не надо было строить планов на завтра», – говорил ты. Утро вечера мудренее, как оказалось.

– Я вообще-то про погоду говорил, – попытался я отшутиться, но было не до смеха.

Решили не терять даром времени. Пока Буда водил свой хоровод с пропавшим конем, мы с Ларисой отправились к озёрной террасе, чтобы определить возраст рододендрона, нужно исследовать его корневую систему. Работа была ювелирной: мы аккуратно, пальцами, сняли слой подстилки, затем разгребли плотный, перепревший за годы мох, обнажая причудливые, переплетенные узлы корней.

– Смотри, как от корня отходят побеги, – прошептала Лариса, и в ее глазах загорелся тот самый азартный огонек, ради которого мы и забирались в эти дебри. – Совершенно фантастическая структура.

Мы работали молча, сконцентрировавшись. К полудню нам удалось аккуратно вскрыть и сфотографировать корни двух экземпляров, после чего мы так же бережно вернули все на свои места, словно археологи, закапывающие обратно бесценную находку.

Вдалеке, на гребне между озером Серебряным и Улябаром, мелькала ярко-оранжевая куртка Дениса – он делал геоботаническое описание сообщества редчайшего ропонтикума хамарского, своей находкой, обозначив на карте, ещё одно его новое местонахождение.

В самый разгар работы, нарушая горную тишину, зазвонил сотовый телефон. Лариса вздрогнула, чуть не уронив лопатку. – Алло? Даши, здравствуйте! – ее голос, громкий и неестественный после часового молчания, эхом отозвался от скал. – Нет, мы еще наверху… Да, небольшая заминка с транспортом… Конь сбежал. Да, именно так. Вы уж подождите нас, как договаривались? Как начнем спускаться – я позвоню. Спасибо!

Она положила трубку и флегматично констатировала: – Цивилизация напоминает о себе. Даши уже приехал с Жемчуга и ждёт нас у аншлага.

Буда вернулся без пятнадцати два, и не один – перед ним, виновато повесив голову и лениво помахивая хвостом, брел наш беглец. На нем не было и следа вчерашних мучений – лишь довольная и сытая умиротворенность.

– Нашел в долине, у ручья, – коротко доложил Буда, снимая с плеч ружье. – Траву щиплет, воды пьет. Отдохнул.

Пока Буда поил коня и сам прикорнул в тени, мы принялись укладывать вещи на рамы, крепко перевязывая веревками, завязывая каждый узел с двойной проверкой. Спуск с непокорным животным взял на себя Андрей, второй совладелец кемпинга, опытный в обращении с лошадьми. Мы же с легкими рюкзаками двинулись пешком по тропе, петляющей по крутому склону.

Тропа, которая казалась не такой простой при подъеме, на спуске открыла свой истинный нрав. Некоторые участки были настолько крутыми, что земля осыпалась из-под ног. У меня впервые в жизни задрожали колени – от перенапряжения.

Но горы отпустили нас. Через полтора часа, промокшие от пота, мы выбрались на накатанную грунтовку, где уже дымил глухим выхлопом наш верный УАЗик.

Последовала быстрая, слаженная погрузка. Попрощались с Андреем, пообещав не забыть и созвониться. Я уже было потянулся, чтобы запрыгнуть в салон, как вдруг Лариса замерла с выражением настоящей трагедии на лице.

– Моей палки нет! – объявила она, с укором обводя нас взглядом. – Юра, это ты её потерял.

– Я? – искренне удивился, разводя руками. – Ларис, я был со своей палкой и вот она в салоне лежит.

Начались бесплодные поиски и взаимные претензии, которые мгновенно испарились, когда Даши, хмыкнув, открыл багажник. Там, аккуратно уложенная вдоль борта, лежала пропавшая треккинговая палка.

Лариса, смущенно улыбнувшись, забрала свою пропажу. Еще раз проверив, все ли на месте, мы наконец-то тронулись в путь.

УАЗ, весело подпрыгивая на ухабах, понес нас по лесной дороге вниз, к трассе, что вела домой, в Улан-Удэ, где нас ждал горячий душ, мягкие кровати и столик в любимом придорожном кафе.

Но в голове еще долго звенела та самая, ни на что не похожая, горная тишина.

Глава 3

Пик Любви

Тункинские гольцы – суровый и прекрасный мир, который предъявляет ко всем одинаковые требования. Но отвечают на его вызов все по-разному. Что нужно, чтобы покорить вершину? Сильные ноги? Отличная навигация? Молодость? Эта глава – «Пик Любви» – доказывает, что все не так однозначно. Здесь вы встретитесь с блогером, чья воля двигала его вперед, когда не могли ноги; с девушкой Туяной, которая узнала, что такое настоящий страх в ночном лесу, и команду спасателей, ставших для нее ангелами-хранителями; и с парой Ларисой и Сергеем, которые подтвердили: самые высокие пики покоряются не ногами, а сердцем, особенно если идти рука об руку. Четыре непохожие истории, один общий итог – горы меняют жизни.

Пик Любви: Мечты Сергея о путешествии в горы Лариса воплотила в реальность.

Курорт Аршан, затерянный у подножия Тункинских гольцов, манит не только целебными водами, но и горными тропами, каждая из которых – маленькое приключение. Одни маршруты доступны даже новичкам, другие проверяют на прочность и характер. Одна из таких троп ведёт на Пик Любви – место, которое, вопреки романтичному названию, испытывает не столько чувства, сколько выносливость и терпение.

Местные жители верят, что эта гора – волшебное место, где влюблённым открывается истина. По легенде, когда-то здесь поднялись двое, связанные запретной любовью. Духи пика показали им будущее: девушка увидела своего суженого, а юноша – боль своей матери, переживавшей за целостность рода. Они расстались, но сохранили добрую память друг о друге. С тех пор вершину называют Пиком Любви: здесь не только находят любовь, но и прощаются с иллюзиями.

Лариса и её муж Сергей отправились на этот маршрут в ясный солнечный день, даже не подозревая, что поход станет для них испытанием.

– Ну что, герои, готовы к подвигу? – крикнул нам весёлый мужчина в ярко-оранжевой куртке, пока мы поправляли рюкзаки у начала тропы. – Там наверху ветер так свистит, что слова вырывает изо рта!

Мы с Сергеем переглянулись. Вокруг толпились туристы: семейная пара с девочкой лет десяти, компания студентов и пожилая женщина в широкополой шляпе, опирающаяся на треккинговую палку.

– Первый раз на Пик Любви? – спросила она, заметив наши неуверенные взгляды. – Не бойтесь, духи гор благосклонны к тем, кто идёт с чистым сердцем.

– А если сердце не чистое, а усталое? – пошутил Сергей, поправляя ремень рюкзака.

– Тогда тем более идите, – рассмеялась женщина. – Гора всё расставит по местам.

Тропа начиналась у древней лиственницы, ствол которой был обвязан веревкой с множеством цветных лент.

– Это что, для красоты? – поинтересовалась я у проходившей мимо девушки в треккинговых ботинках.

– Это подношение духам, – объяснила она. – На вершине будет дерево, куда все повязывают хадаки. Говорят, если повязать хадак и загадать желание – оно сбудется.

Первые полчаса пути были лёгкими – тропа шла через лес, и мы болтали с парой из Москвы, Аней и Максимом.

– Мы тут вчера познакомились с местным гидом, – рассказывала Аня, ловко переступая через корни. – Он сказал, что Пик Любви – это как лакмусовая бумажка для отношений. Если после восхождения не поругались – можно жениться.

– Значит, мы уже прошли проверку, – Максим обнял её за плечи. – В прошлый раз я нёс её рюкзак последний километр.

– Потому что я чуть не плакала от усталости, – засмеялась Аня.

Я посмотрела на Сергея:

– Ты ещё пожалеешь, что согласился.

– Уже жалею, – буркнул он, но глаза смеялись.

К середине пути лес начал редеть, а тропа – превращаться в каменную лестницу. На одном из крутых подъёмов мы догнали мужчину лет шестидесяти, который, тяжело дыша, опирался на палку.

– Не торопитесь, ребята, – махнул он рукой. – Я тут восьмой раз поднимаюсь, и знаете что? С каждым годом гора становится выше.

– Зато вид сверху того стоит? – спросил Сергей.

– Вид – да, – старик хитро прищурился. – Но главное – вот что. – Он достал из кармана новый ярко синий хадак. – Десять лет назад я оставил тут первый хадак, когда уходил от жены. Потом вернулся, повязал второй зеленый – когда женился снова. Третий белый – когда родилась внучка…

– И что, желания сбывались? м

– Не все, – рассмеялся он. – Но те, что были по-настоящему важны – да.

На отметке "75%" нас обогнала та самая девочка, что шла с родителями.

– Я первая! – крикнула она, лихо перепрыгивая через камни.

– Молодец, Лера! – отец, красный от напряжения, еле поспевал за ней. – Только не… беги… так быстро…

– Вот бы так легко, – простонал Сергей, вытирая лоб.

Последние метры дались тяжело. Тропа сузилась до узкой тропинки, которая тянулась по узкому гребню с крутыми склонами, я шла, не отрывая глаз от ботинок Сергея.

– Эй, смотри! – он вдруг остановился.

Я подняла голову – и замерла. Перед нами открылась панорама Тункинской долины: изумрудные леса, петляющая река, крошечные домики Аршана вдали. А прямо над нами, на самой вершине, раскачивалось чахлое деревце, сплошь увешанное цветными лентами, хадаками и хии морин. Они трепетали на ветру, как тысячи маленьких флагов.

– Ну что, загадываем желание? – Сергей достал цветную ленту и повязал ее на ветви.

Я последовала его примеру. Лента была синей – как небо над нами.

– Только не говори вслух, – предупредила пожилая женщина. Она аккуратно привязывала жёлтую ленту. – Духи гор не любят, когда секреты выдают.

Мы молча повязали свои ленты рядом. Ветер сразу подхватил их, будто проверяя на прочность.

– Интересно, чья продержится дольше? – прошептала я.

– Наше, – уверенно сказал Сергей. – Потому что спускаться будем вместе.

Обратный путь оказался испытанием похуже подъёма. По крутому склону ползти пришлось вниз на четвереньках, мы то и дело хватались друг за друга.

– Вот и романтика, – я поскользнулась, но Сергей вовремя подхватил меня за руку.

– Зато теперь я могу сказать, что буквально вытащил тебя из пропасти, – усмехнулся он.

Внизу, у слияния троп, мы снова встретили Аню и Максима. Они сидели на камне и пили чай из термоса.

– Ну как, проверили чувства? – крикнула Аня.

– Да, – Сергей вытер мой нос. – Оказалось, я всё ещё её люблю. Даже такую.

– А я вот думаю, – Максим мрачно посмотрел на свои испачканные кроссовки. – Может, это не Пик Любви, а Пик Безрассудства?

Но когда мы оглянулись на гору, уже скрывающуюся в вечерней дымке, я знала – он неправ. Гора была именно тем, чем должна была быть: местом, где остаются хии морины надежд, а усталые ноги и крепкие руки важнее громких слов.

Пик Любви: Впечатление Сергея

Этот день врезался в память не яркой открыткой, а тупой, ноющей болью в мышцах и тяжким камнем разочарования на душе. Аршан встретил нас привычной суетой и пылью на улицах, а впереди, за лесом, туманной и зловещей громадой висел Пик Любви. Название, которое сейчас казалось злой насмешкой.

Всё началось с тихого недовольства. Лариса натянуто улыбалась, глядя на тропу, уходящую в небо. «Ну, пошли, покорители вершин», – сказала она без всякого энтузиазма. Я сделал вид, что не заметил.

Первые полчаса ещё были похожи на прогулку. Потом дыхание сдало. Оно стало хриплым, свистящим, как у старого паровоза. Ноги, которые в спортзале казались железными, налились свинцом. Каждый шаг – это усилие, короткий вздох и взгляд на очередной поворот, за которым открывался… такой же поворот.

Лариса шла молча. Я слышал только её тяжёлое дыхание за спиной. Никаких разговоров, никаких восхищённых возгласов. Только этот дурацкий стук собственного сердца в ушах. Вместо романтики – физиология в её самом неприглядном виде: пот, соль на губах, предательская дрожь в коленях.

Мы не разговаривали. Что говорить? «Как красиво?» Но вокруг был только бурелом, корявые стволы лиственниц и бесконечная каменная осыпь. Красота открывалась лишь на пятачках между деревьями, но сил восхищаться уже не было. Только остановиться, рухнуть на землю и пить тёплую, противную воду из бутылки.

Я злился. Злился на себя за эту дурацкую идею, на гору за её существование, на Ларису за её молчаливое упрямство. Она шла, отставая, и я чувствовал её взгляд у себя в спине – укоризненный, усталый. Это был не совместный подвиг, а два одиночных, несвязанных марафона на выживание.

Вид с вершины? Да, был. Как отмытая картинка. Мы сидели на камнях, отвернувшись друг от друга, и жрали шоколадные батончики, чтобы восполнить силы на обратный путь. Вместо возвышенных чувств – облегчение, что это почти кончилось, и животный страх перед спуском, который, как известно, только круче и коварнее.

Пик Любви. Мы спустились с него молча, как враги после ссоры. Ноги подкашивались, спуск был настоящей пыткой для коленей. Внизу, в Аршане, мы первым делом купили самую большую бутылку местной воды и выпили её, стоя у машины, не глядя друг на друга.

Никакой любви. Никакого торжества. Только всепоглощающая, костная усталость и тихая обида на этот день, который должен был стать ярким воспоминанием, а стал лишь негативом в телефоне и в памяти – ещё одним доказательством, что романтика остаётся в кино, а в реальности её сжирает быт и свинцовая усталость в ногах.

Пик Любви как подвиг блогера Рустама

Воздух на вершине был тонким и холодным, но Рустам его почти не чувствовал. Горячая волна адреналина и невероятного облегчения отступила, сменившись тишиной и спокойствием. Он окинул взглядом бескрайние просторы Тункинских Гольцов, простиравшиеся под его ногами. Ногами, которых у него не было уже восемь лет. Но сейчас он был выше всех.

Его мощные, исчерченные мелкими царапинами и ссадинами ладони легли на холодный камень вершины Пика Любви. 2124 метра. Двенадцать километров пути за двенадцать с лишним часов нечеловеческого напряжения. Девять часов на подъём, от самого низа, когда каждый сантиметр высоты давался мышечным рывком, упорством воли и силой духа. Спуск, который всегда тяжелее морально, занял ещё три с половиной.

Его тепло, с искренним восхищением поздравляли другие туристы, случайно оказавшиеся на вершине в этот час. Их глаза говорили больше, чем слова. В них читалось не жалость, которой Рустам терпеть не мог, а уважение, граничащее с благоговением. Он кивал в ответ, улыбался, но его мысли были далеко отсюда.

Он достал телефон, поймав шаткий сигнал. Не для того, чтобы сделать селфи для своих двух миллионов подписчиков, хотя он и знал, что они ждут весточки. Нет. Он открыл галерею и уставился на фотографию, которая всегда с ним. На снимке смеялась его Индира. Его опора, его тихая гавань, его самый строгий тренер и самый преданный болельщик.

Он вспомнил тот ужасный день в Омске. Семь часов под завалами рухнувшей казармы. Холод бетона, вкус пыли и отчаяния. Липкий мрак, в котором теплилась лишь одна мысль: «Я должен выжить». Потом – пробуждение в госпитале Бурденко и пустота там, где должны были быть ноги. Тогда ему казалось, что жизнь кончена. Он не знал, что это была лишь точка отсчета. Начало пути к себе настоящему.

Врачи подарили ему жизнь, отняв ноги. Но они не смогли отнять его волю. Инвалидность – это чепуха, в не причина падать духом. Он доказал это себе и миру с парашютом за спиной, на массовых забегах на руках и на склонах самых неприступных вершин мира.

Эльбрус, где он впервые столкнулся с коварством горной болезни и чудом избежал камнепада. Непокорная Манаслу в Гималаях, на два с половиной километра выше Эльбруса. Суровый Казбек. Роковая Килиманджаро, после которой он очнулся в больничной палате, но снова не сдался. Исполинская Аконкагуа в Аргентине. И Арарат – древний символ надежды, ставший для него трамплином к этой, особенной цели.

Каждая гора была битвой. С высотой, со стихией, с собственной усталостью и болью. Но эта битва была самой важной. Не из-за сложности, а из-за смысла.

Рустам поднес телефон к губам, словно через тысячи километров мог передать тепло своего сердца той, ради кого все это было.

– Я сделал это, родная, – прошептал он. – Для тебя.

Он нашел в телефоне черновик поста, который готовил в голове все эти долгие часы подъема. И опубликовал его без правок, выложив вместе с фотографией усыпанного камнями пика и синего-синего неба:

«За твою любовь, за твою верность и энергию. Это восхождение – для тебя».

Он посвятил Пик Любви своей жене. Потому что настоящая вершина, которую он покорил много лет назад, была не из камня и льда. Она была в ее глазах, которые смотрели на него не как на инвалида, а как на героя. И ради этого взгляда он был готов штурмовать небо снова и снова.

Ночной зов на пике Любви

Тункинские гольцы впитывали последние отблески багрового заката, а ночь, черная и бархатистая, быстро спускалась на Тункинскую долину, накрывая собой, словно одеялом, и тайгу, и шумные улочки Аршана. В оперативной дежурной смене Бурятской республиканской поисково-спасательной службы царил вечерний покой, прерванный резким, пронзительным звонком. Дежурный снял трубку, и его лицо сразу стало собранным, гладкие черты напряглись.

Буда, старший группы, отложил заваренный в крутом кипятке чай, его взгляд встретился с взглядом напарника, Андрея. Без слов было все понятно – вызов.

– Туристка, – коротко бросил дежурный, кладя трубку. – Две тысячи третьего года. Поднималась на пик Любви одна, на спуске стемнело, потерялась. Связь ловит, но говорит, что ничего не видит, вокруг только лес и склон. Уже начинает паниковать.

Андрей, молчаливый и быстрый, как тень, был уже на ногах. Он мысленно прокручивал в голове маршрут: пик Любви, хоть и популярный, коварен своими многочисленными тропинками-ответвлениями, которые теряются среди каменных россыпей и кустарниковых зарослей. С наступлением темноты легко свернуть не туда и упереться в скальную стену.

– Три часа в одну сторону, минимум, – голос Буды был спокоен, но в нем чувствовалась стальная пружина готовности. – Ночь, прохладно. Берем термосы, теплые вещи для нее, аптечку, треккинговые палки. Андрей, проверь заряд на рациях и фонарях.

Через пятнадцать минут, сложив снаряжение в заднюю часть уазика, они уже мчались по темной дороге в сторону Аршана. За окном мелькали призрачные силуэты спящих великанов-гор.

Туяна прижалась спиной к холодному камню, стараясь дышать ровнее. От былого восторга от вида с пика не осталось и следа. Теперь эти бескрайние просторы, утонувшие во мраке, казались враждебными и бесконечно одинокими. Каждый шорох, каждый треск ветки отзывался в сердце ледяным уколом страха. Она куталась в тонкую ветровку, понимая, что с каждым часом становится все холоднее. Телефон, ее единственная связь с миром, показывал уже меньше половины заряда.

«Господи, просто чтобы они меня услышали», – лихорадочно думала она, вслушиваясь в тишину, которая на самом деле была наполнена сотнями ночных звуков.

Буда и Андрей начали подъем быстрым, отработанным шагом. Лучи мощных фонарей выхватывали из тьмы корни деревьев, скользкие камни, узкие звериные тропы. Они шли без лишних слов, экономя силы, только изредка переговариваясь по рации, сверяя азимут.

– Вижу след, – голос Андрея прозвучал в рации Буды. – Девушка явно металась, тут несколько тропинок пересеклось. Одна ведет вниз, к ручью, другая – в тупик.

– Идем по нижней, – ответил Буда. – Если испугалась, инстинктивно могла пойти вниз, к воде.

Они двигались, как единый механизм, их движения были точны и выверены. Ночь для них была не врагом, а лишь другой средой, к которой они давно привыкли.

Прошло около двух часов с начала поиска. Внезапно Буда поднял руку, сигнализируя остановиться. Андрей замер.

– Слышишь? – тихо спросил Буда.

Андрей прислушался. Сквозь шелест листвы и отдаленный шум воды едва уловимо доносился прерывистый, тихий плач.

– Туяна! – громко, но спокойно крикнул Буда, и его голос, низкий и уверенный, разнесся по лесу, теряясь среди деревьев. – Туяна, мы спасатели! Подай голос!

Тишина. И потом, словно выдох облегчения, донесся слабый, дрожащий отголосок: «Я здесь! Помогите!»

Еще несколько минут осторожного спуска по осыпающемуся склону – и луч фонаря выхватил из тьмы бледное, испуганное лицо. Девушка сидела, поджав ноги, на большом валуне, мелко дрожа всем телом.

Буда первым подошел к ней, присев на корточки, чтобы быть на одном уровне. —Ты молодец, что осталась на месте и звонила, – сказал он мягко, но твердо. – Все, теперь все хорошо. Мы тебя сопроводим. Ты не ранена? Замерзла?

Туяна лишь молча закивала, смотря на них широко раскрытыми глазами, в которых смешались страх, стыд и бесконечная благодарность.

Глава 4

Мы начали писать историю ботинками по влажной почве.

Пыль дорог осталась далеко позади, за окном автобуса мелькали сначала бескрайние просторы Прибайкалья, а потом и первые вершины великих гор – Тункинской долины. Мы ехали к подножию Восточного Саяна, в поселок Нилова Пустынь, где должен был начаться наш большой поход. Нас было двадцать один человек – не просто группа, а целая экспедиция под началом бывалого Павла Добряка. Его спокойные, уверенные глаза говорили о том, что этот маршрут для него – как открытая книга. Помощники Сергей и Валентин без суеты проверяли снаряжение, а завхоз Ольга уже смотрела на нас с материнской заботой, прикидывая, как растянуть провизию на три недели.