Контрпроект

Но он быстро успокоился. Надо держаться, а там что-нибудь придумаем. Что-нибудь обязательно подвернется, твердил про себя Макс. Никогда не знаешь, чего ждать. Кто мог подумать, что он окажется в этом мире, да и вообще останется в живых? Главное – не упустить возможность, когда она окажется в пределах досягаемости. И еще – разглядеть эту самую возможность, понять ее смысл. Что за чертовщина лезет в голову? Макс встряхнулся и пошел осматривать позиции.

20

– И в этом случае мы не сможем избежать постановки вопроса о вашем исключении, как бы нам этого не хотелось, – ректор упорно избегал смотреть ей в глаза.

Интересно, почему он говорит мы, а не я, когда сообщает что-то плохое, отрешенно думала Эдель.

– Мы прекрасно понимаем ваше положение, но хроническая неуспеваемость вкупе с регулярными дисциплинарными взысканиями не оставляет нам другого выбора.

Эдель мучительно пыталась придумать что-нибудь в свое оправдание, но, как назло, ничего не приходило в голову. Немного напуганная, она обещала исправиться, но, уже выходя из кабинета ректора, поняла, что это бесполезно.

По большому счету он был прав. Литература ей не давалась в принципе, вместо эссе на заданную тему она чаще всего отсылала преподавателю краткое извинение с обещанием в следующий раз обязательно выполнить работу. В физике ей удавалось что-то понять, но математика вводила ее в ступор. Абстрактные формулы и доказательства отказывались укладываться в голове. Она пробовала зубрить их наизусть, но это помогало не всегда. На первом курсе ее выручали высокие баллы по черчению и схемотехнике. Она собирала роботов с такой скоростью и изощренностью, что даже ее преподаватель не мог понять, как они функционируют. Однако на вопросы об общих принципах робототехники и конкретно изготовленных ею экземпляров Эдель лишь пялилась исподлобья. Работают и работают, на то они и роботы, какие там принципы. Еще на Зарде она научилась на ощупь, по мельчайшей вибрации определять спрятанную в стенах электропроводку под напряжением, чтобы подзарядить очередного собранного из обломков робота. Она отсылала их проехаться по коридорам и отвлечь тварей от расположенных по соседству автоматов с провизией. Эдель прекрасно знала как подключить одну запчасть к другой, как обойти неисправную цепь и что будет, если переключить вход на выход (хорошенькая встряска). А если не знала, то просто перебирала все контакты подряд, пока эта дрянь не заработает или окончательно не коротнет. Кроме того, она была первой на курсе по физподготовке и стрельбе, а полосу препятствий на спор проходила с завязанными глазами, просто отмеряя расстояние шагами и локтями, как она привыкла делать в кромешной тьме извилистых воздуховодов ее родной планеты.

Но на втором курсе это уже не спасало. Наваливались все новые предметы, тогда как и старые оставались неосвоенными. Она бы давно сбежала из ненавистной Академии, но не хотела расстраивать Летицию – единственного близкого ей человека. Хотя у той было полно забот, она постоянно навещала Эдель и искренне радовалась ее успехам, какими бы незначительными они ни были на фоне неудач. По поводу ее неуспеваемости Летиция лишь пожимала плечами и советовала не расстраиваться.

– Ничего страшного, не бери в голову, – говорила она. – Со временем все наладится. Главное не сдаваться и не опускать руки. Ты ведь не сдалась на Зарде?

– Там я просто пыталась выжить!

– То же самое и здесь. Просто попытайся выжить в Академии. Используй для этого любые средства. Только постарайся без жертв.

Однако без них обойтись не удалось. А все из-за этой компании со старшего, четвертого курса. Их было семеро, четверо парней и трое девчонок, и все они были с Эрбса, одной из центральных планет Федерации. Эдель ненавидела их тем сильнее, чем отчетливее понимала, как ей хочется быть хотя бы немного похожей на них. Говорить столь же стильно и иронично, одеваться так же изящно, и учиться с той же легкостью, как будто между делом. Впрочем, на ее неприязнь они отвечали полной взаимностью, считая Эдель диковатой дурочкой. Их остроты в ее адрес чаще всего звучали в столовой и были настолько тонки и завуалированы, излагались столь литературным слогом со ссылкой на неизвестные ей произведения, что она чаще всего понимала их смысл намного позже, или не понимала вовсе. Она сгорала от стыда и злости, но они вводили ее в какой-то ступор, и она ничего не могла сделать.

В конце концов им наскучила ее безответность, и они переключили свое внимание на другую жертву. Эдель, конечно, злилась на них, но одновременно каким-то странным образом была польщена подобным вниманием со стороны объектов ее зависти. Негодование в их адрес вспыхивало с каждым новым оскорблением, но быстро проходило, не оставляя тяжелого осадка. Однако их нападки на Пронка она простить не смогла.

Нельзя сказать, что он был ее другом. Вообще он был довольно странным парнем. Проходя по коридору или парку, Пронк мог неожиданно остановиться и надолго зависнуть в виртуальных нейронных сетях, к которым был подключен, кажется, круглосуточно. Иногда Эдель видела, как он неподвижно стоял на улице, не обращая внимания на проливной дождь, лишь зрачки его быстро бегали по невидимым строчкам. Попавшись в таком состоянии эрбским пижонам, лучшее, на что он мог рассчитывать, это подножка и легкий толчок в грудь, после чего Пронк оказывался на земле, недоуменно озираясь по сторонам.

Иногда Эдель удавалось вывести его из транса и он принимался увлеченно рассказывать о строении ядра галактики или взаимном расположении кротовых нор в Первом и Втором круге. Она с интересом слушала его яркие и образные объяснения, хотя сама втихомолку посмеивалась над его неуклюжестью и оторванностью от реального мира. Но постоянные преследования Пронка со стороны эрбсцев откладывались у нее в душе тяжелым грузом. Как можно издеваться над безобидным существом, кто бы он ни был? Зависть окончательно сменилась ненавистью к этим ублюдкам. Возможно, по отдельности они были неплохими ребятами, но, когда сбивались в кучу, в них просыпались низменные инстинкты, и они начинали травить тех, кого считали ниже себя. Такое поведение тем более казалось противоестественным Эдель, которая с раннего детства могла припомнить лишь тесную общность с окружавшими ее немногими выжившими, готовыми, наоборот, жертвовать собой для защиты остальных. Как ее отец…

Когда они натравили на Пронка автомат-уборщик, ее терпению пришел конец. Кто-то из них додумался отключить у несчастного робота модуль распознавания человека и обойти защитную схему аварийного отключения. Автомат высотой в половину человеческого роста продолжал как ни в чем не бывало драить полы и, наткнувшись на замершего посреди коридора Пронка, принял его за мешок мусора или выставленную наружу ненужную упаковку, кто знает, ухватил его за ногу и потащил к ближайшему мусорному коллектору. Эдель сидела в аудитории неподалеку, пытаясь продраться сквозь дебри матанализа, когда услышала заливистый смех в коридоре. Выбежав наружу, она сначала остолбенела от увиденного. Робот пытался засунуть Пронка в слишком узкую для него щель мусороприемника, а тот слабо и как-то неуверенно сопротивлялся. “Может так и должно быть?” – читалось сомнение в его широко распахнутых глазах. Озадаченный робот на секунду отступал от непривычного ему шевелящегося мусора, но затем возобновлял попытки примять его и протолкнуть в коллектор. Все семеро эрбсцев, столпившиеся в конце коридора, корчились от хохота, к ним присоединялись другие студенты.

Эдель в ужасе подбежала к роботу, сорвала заднюю панель и выдернула предохранитель. Заглянув внутрь, она сразу увидела переключенные модули и самодельные врезки. Робот замер и отпустил Пронка, который отполз подальше от мусороприемника и сел, прислонившись к стене. Он недоуменно переводил взгляд со своей спасительницы на смеющихся студентов, все еще не понимая, что с ним случилось. Убедившись, что с Пронком все в порядке, Эдель оглянулась на эрбсцев, расстроенных из-за прерванного зрелища. Внутри у нее все кипело, но она старалась не подать виду. Отщелкнув с крепления тяжелый диск для натирания пола, Эдель сняла его с робота и зажала за спиной. Он удобно лег в руку, напоминая ее верный лазерный резак, которым она истребляла на Зарде мелких тварей, пролезших за ней в вентиляцию. Она неторопливо направилась в сторону эрбсцев, не вынимая руку из-за спины. Когда она прошла мимо Пронка, тот почуял неладное и пробормотал:

– Эдель… что ты, не надо…

Она не обратила на него внимания, следя исподлобья за своими целями и выискивая самую удобную позицию. Решительность в ее глазах все же насторожила четверокурсников. Они притихли и лишь рослый белокурый парень, все звали его Бри, и Эдель частенько пыталась разобраться, влюблена она в него или нет, выступил вперед и, манерно вытянув руку в ее сторону продекламировал:

– И вот идет спасительница обездоленных, выручившая юного гения из цепких лап киберчудища, вознамерившегося предать его жутким мусорным пыткам, – эрбсцы опять захохотали. – Так воздадим же почести…

Эдель резко нырнула вперед всем телом, чтобы придать ускорение увесистому диску. Рука вылетела у нее из-за спины и врезалась в зубы Бри со смачным хрустом. Быстрый шаг вправо, замах и диск разбивает лицо второго студента. Третий, опомнившись, пытается выбить его из рук Эдель, но получает коленом в живот, диском в ухо и отлетает к стене. Понимая, что теряет инициативу перед лицом превосходящего противника, она, размахнувшись, точно метнула диск в одну из эрбских девиц и вцепилась в волосы двум другим. Широко разведя руки в стороны, Эдель всем своим весом дернулась назад и резко свела их. На нее брызнула кровь из встретившихся друг с другом носов, губ и бровей, девицы плавно осели на пол, но тут же мощный удар в бок отбросил Эдель назад.

Прижав локоть к скорее всего сломанному ребру, она оценила обстановку на поле боя. Бри сидел на полу, прижимая руки к окровавленному рту и безумно глядя на происходящее, еще один неподвижно лежал у стены, три девицы были вне игры. На нее осторожно надвигались двое крепких парней, еще один маячил у них за спиной, но кровь заливала ему глаза из рваной раны на лбу от удара диском. Эти двое пытались обойти ее с флангов, а третий перекрывал путь вперед. Оставалось медленно отступать, не давая себя окружить, и выискивать выгодную позицию. Остальные слушатели сгрудились в самом конце коридора, напряженно наблюдая за схваткой. Парню слева удалось зайти чуть сзади, и он бросился в атаку. Но не зря Эдель была первой на своем курсе по рукопашному бою. Это, пожалуй, был единственный предмет, ну, может быть, кроме огневой подготовки, в практической полезности которого она нисколько не сомневалась и не жалела на него ни сил, ни времени. Раскрывшегося у нее за спиной противника встретил молниеносный удар ногой точно в шею, от которого он, задыхаясь, свалился на пол, тогда как Эдель в тот же миг выпрыгнула с глубокого приседа головой вперед прямо в живот второго эрбсца, впечатав его в стену. Последний оставшийся на ногах решил не испытывать судьбу и бросился бежать. Эдель догнала его в мужской раздевалке, где первокурсники с испугом наблюдали, как она яростно вбивала свою жертву руками и ногами в узкую прорезь шкафчика для вещей, похожую на мусороприемник в коридоре.

21

Первый набег случился ночью. Почти все уже устроились на ночлег в обширных внутренних помещениях в стене, как вдруг сработала сирена и ополченцы в беспорядке высыпали наверх, в кромешную тьму, под проливной дождь и шквалистый ветер. “Чего им в такую погоду не сидится в своих норах, или откуда они там вылезли”, – думал Макс, занимая позицию у пулемета. Убедившись, что Эрик встал на второе орудие, он коротко скомандовал “огонь” и выпустил длинную очередь по атакующим тварям. Они шли хаотичным стадом и уже достигли скал Трезубца. В инфракрасной подсветке передний ряд с такого расстояния выглядел яркими точками, а дальше твари сливались в непрерывную, колышущуюся, светящуюся массу.  Эрик, следуя его наставлениям, принялся косить зардов в правом проходе. Сначала редко, а потом все более дружно затрещали винтовки, хотя точность стрельбы на таком удалении была невысокой. Темноту ночи одновременно пронзали десятки разрядов, которые словно светящаяся паутина тянулись от стены через всю долину к подножью скал. А вот его пулемет оказался на удивление эффективным. Скорострельность зашкаливала, но стволы хорошо охлаждались потоками падающей с черного неба воды. Она тут же превращалась в столб горячего пара, нещадно разгоняемый все более ураганным ветром, который дул, казалось, сразу во все стороны.

Мощные пулеметные разряды прорезали тварей насквозь, позволяя Максу без особых затруднений укладывать их ровными рядами в левом проходе. Большинству зардов удавалось проскочить вперед, но, когда он несколько раз прошелся от одной скалы до другой, растущая гора трупов начала затруднять продвижение тварей. Перепрыгнуть препятствие с ходу становилось все сложнее, им приходилось карабкаться по тушам и спинам сородичей, проваливаясь между ними. Задние ряды напирали, началась давка, тогда как Макс без устали срезал ряд за рядом забирающихся наверх зардов.

У Эрика тоже получалось неплохо, но через долину к стене приближалась уже целая армия прорвавшихся через проходы тварей. Ополченцы немного проредили их на дальних подступах, однако этого было явно недостаточно. И тут посреди долины заработало виброполе. Макс не знал, кто его включил, возможно автоматика. Или, может, Эйла? Где она, кстати? Кажется, она была здесь, он видел ее прикорнувшей где-то в уютном закоулке в глубине стены. Или это была не она?

Мелкая противная дрожь дошла до стены и Макс с ужасом вспомнил свой первый день, проведенный не на Земле, безумный штурм на астероиде и смертоносную тряску, стирающую в порошок людей и машины. Добежавшие до виброполя твари принимались бешено скакать вверх и в стороны, падать и давить друг друга, но вскоре затихали и пропадали в темноте ночи. Накатывали все новые волны и так же быстро исчезали, будто сливаясь с поверхностью. Пулемет Эрика замолчал и Макс краем глаза увидел, как тот завороженно рассматривает волшебное поле.

– Огонь! – Закричал Макс. – Не прекращать огонь!

Внезапно ливень прекратился и так же мгновенно иссяк поток тварей. Больше никто не перепрыгивал через приличную гору трупов, скопившихся в обоих проходах. Последние монстры, упорно бежавшие к стене, находили свой бесславный конец в смертельной хватке виброполя.

Немного выждав, Макс распустил всех отдыхать, а сам остался дежурить на пулемете. После такой встряски спать ему совсем не хотелось.

22

Летиция ни за что не позволила бы копаться в ее личных сообщениях, поэтому он не спрашивал разрешения. В периоды ее долгих отъездов Директор периодически просматривал частную и служебную почту своей дочери, благо возможностей для этого у него было достаточно, как официальных, так и не вполне. Совесть его не мучила. Она скорее замучила бы его, если бы он этого не делал. Сегодня одно сообщение бросилось ему в глаза.

“Лет, извини, пожалуйста. Я тут немного набедокурила. Меня вышибают из Академии. Пока. Ты где сейчас?”

После недолгих колебаний директор соединился с ректором. Тот не сразу ответил на вызов. Он обескураженно смотрел на своего начальника, явно вырванный из послеобеденной дремы в необъятном кресле.

– Что там у вас случилось?

– У нас… э-э… все в порядке. Ну… были дисциплинарные проблемы, но уже все улажено. Я подробно изложу ситуацию в квартальном отчете.

– Я их не читаю.

– Э-э… я… у нас была драка.

– Да?

– Мм… массовая. Одна слушательница второго курса избила семерых выпускников. У них были тяжелые травмы…

– Кто-то погиб?

– Нет! Что вы! – ректор в ужасе отпрянул в кресле. – Их уже вылечили. К тому же все пострадавшие проходили процедуру. Все они с Эрбса, из очень видных семей.

– А в чем причина?

– Причина?

– Драки.

– Здесь показания расходятся. Виновница утверждает, что пострадавшие намеренно испортили робота-уборщика, который вследствие этого наехал на одного из слушателей. Но почему автомат сломался, сказать сложно, тогда как ее вина несомненна.

– И она напала на семерых четверокурсников и избила их?

– Да! И очень жестоко!

– Это как же, по одному?

– Э-э… нет. Всех сразу. Просто ужас! Как с цепи сорвалась! Одного из них потребовалось извлекать из шкафчика в раздевалке, для чего пришлось отпиливать стенку.

– Хм… забавно.

– Да! Это неслыханно! Но необходимые меры приняты. Я, то есть административный совет принял решение исключить эту слушательницу из Академии за дисциплинарные проступки и систематическую неуспеваемость. Прямо скажем, невелика потеря. Она…, – ректор просмотрел какие-то данные. – Она не выполнила программу ни по одному базовому теоретическому предмету. Я вообще не понимаю, как ее перевели на второй курс.

Ректор опять нырнул в свои записи, избегая встречаться глазами с Директором.

– А, все ясно. У нее высокие показатели по боевой подготовке и она кое-как натянула средний балл.

– Высокие?

– Да, пожалуй, даже лучшие на курсе… и.. в Академии. Вот, по стрельбе, например. Но это нисколько не…

– И вы решили ее выгнать?

– Конечно! Такое поведение недопустимо! Какой пример она подает? Кроме того, иначе нас не поняли бы на Эрбсе…

– Понятно. – Директор устало потер глаза. – Знаете что, голубчик. Кажется, вы засиделись на одном месте. Нужно вам уже двигаться дальше.

– М-мне?

– Да. У нас большие потери на планетах Второго круга. На Пирсе срочно нужен новый начальник отделения Внутренней службы. В этом секторе был прорыв и… в общем, ваш богатый опыт там очень пригодится. В особенности глубокие познания теоретических предметов. Я думаю, вы сможете успешно применить их на практике.

Ректор начал что-то сбивчиво говорить, но Директор оборвал его.

– Нет, не надо меня благодарить. Я знаю, как вам надоела эта рутина. Передавайте все дела заместителю и готовьтесь к отъезду. Скажите ему, чтобы он усилил контроль за дисциплиной. Если у курсантов есть время на личные конфликты, значит они недостаточно загружены учебой. Я бы увеличил интенсивность полевых занятий и маневров. Если они будут падать с ног к концу дня, то у них не останется сил на драки, – Директор задумчиво постучал пальцами по столу. – Да. И девочку эту оставьте. Пусть учится.

– Но решение совета уже…, – ректор смолк под тяжелым взглядом начальника.

– Нам нужны бойцы, а не размазня. Нас ждут непростые времена.

23

Местное солнце стояло в зените, огромное и тусклое, с красноватым оттенком. Макс скорее по привычке вглядывался вдаль, стараясь не замечать доносящийся из долины смрад разлагающихся зардов. Они выстояли уже три коротких набега и с каждым разом действовали все более слаженно. Особенно Эрик приноровился и вытворял со своим пулеметом чудеса. Теперь была полная уверенность, что он не подведет. А главное, на стену завезли прорву всякой еды и Макс окончательно вышел из режима голодного выживания, в котором он так долго пребывал на Зарде. Артурианские фрукты были необычными на вкус, но очень сочными, а также нежнейшее мясо и сладкие приправы. Макс уже начал думать, что жизнь налаживается и они как-нибудь выстоят.

Сначала это было небольшое серое пятно на горизонте, но он сразу почуял недоброе. С упавшим сердцем Макс смотрел, как пятно растет и ширится, заполняя весь восток простирающейся за перевалом бескрайней равнины. Огромное стадо, похожее на то, что атаковало космопорт Зарда, двигалось с востока на запад вдоль горного хребта, постепенно заполняя все видимое пространство.

Рядом с ним беззвучно появилась Эйла, которая также напряженно вглядывалась в горизонт. В последние дни она почти не показывалась на стене и Макс перестал на нее рассчитывать.

– Все готово? – спросила она.

– К такому невозможно подготовиться, – Макс усмехнулся. – Разве только парочку тяжелых крейсеров подогнать…

– Хватило бы и одного, хотя бы линкора, – невозмутимо ответила Эйла. – Но поддержки не будет. Флот пока…

Она вдруг умолкла.

– Что флот?

– Поддержки не будет, – повторила она. – Надо держаться. Эвакуация заканчивается, еще несколько дней и все.

Макс надвинул шлем на глаза и пытался получше рассмотреть стадо при максимальном увеличении. В кишащей массе выделялись гигантские зарды, напоминающие что-то среднее между мамонтом-переростком и огромным пауком. По крайней мере птиц нигде не было видно. Передний край стада уже скрылся на западе за горизонтом, а с востока продолжала надвигаться бесконечная грязно-серая туча, как будто все твари на планете вдруг захотели переместиться из одного места в другое. Топот миллионов зардов, сливающийся на таком расстоянии в размеренный рокот, привлек на верх стены всех ополченцев. Они ошеломленно смотрели на заполонивших всю равнину монстров, льющихся справа налево бесконечным потоком, и бросали неуверенные взгляды на Макса и Эйлу с безмолвным вопросом о том, что теперь делать.

Внезапно от монолитного стада отделился тонкий рукав, резко забравший на юг. Он нацелился точно на скалы Трезубца. Макс скомандовал занять позиции и побрел к пулемету. На ходу он обернулся к Эйле:

– Ты с нами?

– До конца, – ответила она деловито, без всякого пафоса.

“И правда, конец уже не за горами”, – думал Макс, проверяя пулемет. Полные аккумуляторы, но хватит ли их на половину преисподней, выплеснувшейся на поверхность? И то при условии, что вторую половину укокошит Эрик.

Все началось также, как и в ходе предыдущих нападений. Впереди шли среднего размера твари, которые сразу ложились под ураганным огнем орудий, образуя барьер в проходе. Но как только затараторили пулеметы, тонкий рукав стал быстро расширяться. Один из гигантских зардов вдруг завертел головой и свернул на юг. За ним последовал еще один рукав, который вскоре слился с первым в единый поток. Приближаясь к проходу, гигант перешел с мерной рыси на бешеный галоп всеми своими семью или восемью ногами. Макс переключил огонь на него, но тот лишь заревел и ускорил бег. Уложить его в проходе не удалось. Разряды рвали крохотную по сравнению с его ростом голову, но тварь упрямо продолжала бежать. На полном ходу зард врезался в барьер из трупов, раскидал их и понесся дальше прямо на стену. Макс принялся срочно закупоривать зияющую брешь, расстреливая ринувшихся в нее тварей.

Виброполе уже работало и успешно перемалывало зардов, преодолевших барьер и избежавших огня ополченцев. Забежав на поле, гигант вновь бешено заревел и стал переставлять свои многочисленные ноги со всей скоростью, на которую был способен. Но с каждым шагом, с каждым судорожным прыжком его ноги становились все короче и короче. Он смог достичь конца смертельной полосы препятствий, однако лишь ползком на коротких обрубках, несколько раз повернулся и затих.

Макс закончил латать брешь и принялся вновь наращивать барьер. К этому времени, казалось, уже все стадо на равнине развернулось в их сторону. Когда к проходу приблизился следующий гигант, он попробовал сосредоточить огонь на передних ногах. Это сработало. Монстр споткнулся на перебитой ноге и завалился на бок, придавив с десяток бежавших рядом тварей помельче. Затем вскочил, и хромая побежал дальше. Еще две перебитые ноги и зард нырнул головой вперед, но продолжал отталкиваться задними конечностями, пока он не уперся в барьер, слегка сдвинул его и окончательно забуксовал.

– Стреляй им по ногам, – скомандовал Макс Эрику, но тот уже и сам догадался, уложив таким же образом гиганта в своем проходе.

До вечера виброполе эффективно справлялось с переработкой прорвавшихся через проходы зардов. Ни один из них не мог преодолеть его невредимым. Однако ночью ситуация изменилось. Покрывшая поле огромная масса измельченных тварей, по-видимому, постепенно снижала его эффективность. Трупы все дольше оставались лежать целыми. Прыгая по ним, зарды стали добираться до стены. Поначалу ополченцам удавалось справиться с ними. Но их становилось все больше по мере того, как виброполе становилось все более проходимым. Зазвучали первые взрывы мин, но их хватило ненадолго. Под утро вся долина от скал до самой стены была заполнена бушующей сворой.

Задние ряды подпирали передних тварей и те судорожно пытались забраться вверх, но соскальзывали с гладкого бетона и падали. На них тут же забирались новые зарды и вновь пытались бежать по отвесной стене. Двумя пулеметами не удавалось полностью блокировать проходы, часть тварей просачивалась внутрь, иногда очередному гиганту удавалось разрушить часть барьера и самому прорваться к стене, где он начинал бешено давить других зардов.

Хотя Эйла запретила ополченцам стрелять в тварей, достигших стены, куча у ее подножия постепенно росла. Монстры запрыгивали на спину друг другу, под этой шевелящейся массой были погребены уже несколько гигантов и зардам удавалось забираться на стену все выше и выше. Макс не видел способа переломить ход боя. Оставалось только держаться и надеяться чудо. Вдруг зарды просто иссякнут, как это случалось раньше? Беглый взгляд на равнину, от горизонта до горизонта заполненную тварями, свидетельствовал в пользу тщетности подобных надежд.