Контрпроект

Любой беспорядок, неподчинение и буйство сразу пресекались ударом электризованного наконечника в голову, от которого оставался кровоподтек и кратковременная неспособность шевельнуться. Максу хватило одного такого нагоняя, чтобы больше не артачиться. Костюм с него давно уже содрали, еще при захвате на орбите. Ничего не защищало тело от побоев и электрических ожогов.

Макс успел так сродниться со своим костюмом, что теперь ощущал себя голым перед лицом неизвестной опасности. Что ждало его за этими дверьми? Он представлял это лишь в общих чертах, сумев добиться несколько издевательских слов от своих надсмотрщиков. Основной смысл сводился к тому, что шансов у них нет, поэтому волноваться особо не стоило. Все там будем, кто-то раньше, кто-то позже, как философски сообщил ему один из надзирателей, сопроводив свои слова для пущей убедительности ударом в живот.

Во время длительного полета к этой отдаленной от торговых путей планете Макс часто раздумывал над тем, что ему уготовила судьба на этот раз. Из скудных объяснений, данных ему роботом при посадке на яхту, кстати, ту самую, которую он угнал с Зарда, стало ясно, что всякое сообщение с Варпом давно прервано и никто толком не знает, что там творится. Кажется, это было никому не интересно. Что-то вроде военной диктатуры во главе с Владыкой. В общем, ему придется выяснить это самому. Робот посоветовал ему только поупражняться в ходе полета с холодным оружием, поскольку на Варпе, по слухам, было запрещено все остальное, а также не покидать спасательную капсулу, приближаясь к планете.

Это был дельный совет. Когда яхта, преодолевшая весь путь на автопилоте, заходила на орбиту Варпа, ее внезапно разорвало пополам, а капсулу с сидящим в ней Максом выкинуло в пространство. Кажется, это было прямое попадание противометеоритной пушки, призванием которой было дробить огромные скалы, летающие в космосе, а не уничтожать корабли. Тут явно были не рады гостям. Капсула также не выдержала столь мощного удара, ее корпус треснул, осколки разлетались в разные стороны, двигатель был мертв. Макс уже хотел выбираться из металлической скорлупы, когда вокруг вдруг потемнело. На обломки капсулы кто-то накинул массивную сеть и втянул внутрь гигантского грузового отсека. Считай, что ему повезло, все могло обернуться и хуже.

Двери распахнулись и Макс выбежал на арену, не дожидаясь живительного тычка в спину. Расправа с предыдущей жертвой продлилась недолго. Он видел следы крови на песке, черт, этот песок… был довольно глубоким и двигаться было непросто. Арена оказалась совсем небольшой, примерно с хоккейную площадку, и зрители сидели вплотную к высоким бортам. Прямо перед собой, чуть выше первых рядов Макс заметил просторную ложу, отделанную серебристым металлом. Она пустовала. Внезапно истошный голос завопил:

– Светлейший и Непобедимый! Единственный! Мучитель и Осквернитель! РЕКС-РЕКС! Шесто-ой!!!

Макс с трудом разбирал слова и не был уверен в их смысле. На Варпе он впервые обнаружил серьезные отличия от того языка, на котором разговаривали все остальные в этом мире. Некоторые выражения он вообще не понимал и произношение было таким странным, немного смешным, как будто дети неправильно выговаривали, коверкали слова.

Через противоположную дверь на арену выскочил здоровенный верзила в одних шортах и красных сапогах, лицо закрыто полупрозрачным шлемом с острыми рожками. Макс чуть не расхохотался от такой нелепой картины, но этот Рекс или Рекс-Рекс, может быть даже шестой, кто знает, принялся крутить над головой длинным толстым кнутом с острыми шипами на конце. Сразу стало не до смеха. Макс судорожно осмотрелся, однако ему оружия, по-видимому, не полагалось.

Верзила не обращал на него никакого внимания. Поупражнявшись с кнутом, он совершил торжественный обход трибун, иногда забираясь наверх и приветствуя кого-то лично, а также демонстрировал свою ловкость, щелкая кнутом над головами радостно вопящих зрителей. Макс чувствовал себя лишним на этом празднике, однако знал, что ему еще предстоит сыграть на нем главную роль. Он стоял посреди арены и напряженно наблюдал за перемещениями своего противника. Под конец почетного круга трибуны принялись скандировать: “РЕКС, РЕКС, РЕКС, РЕКС, РЕКС, РЕКС…” – и тот вдруг резко повернулся и молниеносным движением ударил кнутом в сторону Макса, который едва успел отдернуть голову. Острый наконечник просвистел рядом с ухом. Однако! По-видимому, верзила хотел убить его первым же выпадом, эффектно завершив свою презентацию.

Неудача раззадорила Рекса, или, может быть, Рекс-Рекса, и он принялся бить кнутом без перерыва. Макс уворачивался и отступал, стараясь не оступиться в вязком песке. Трибуны взвыли в восторге, они явно не рассчитывали на затяжную схватку. Верзила постепенно прижимал его к краю арены, пару раз кнут задел Макса и оставил глубокие порезы на боку и на руке. Пытаясь уйти вправо, чтобы не упереться спиной в стену, Макс слишком резко дернулся, одна нога увязла в песке, и он чуть не потерял равновесие. Рекс воспользовался секундным замешательством и следующим выпадом обвил кнут вокруг его ног, дернул, повалив на песок, и под вой зрителей потащил к себе. Макс не сопротивлялся. Пора было заканчивать это представление.

Последним мощным рывком Светлейший и Непобедимый подтянул почти к самым ногам свою жертву и разом запрыгнул сверху, оседлав Макса и прижав коленями его руки к песку. Рекс выхватил из-за пояса короткий изогнутый кинжал и, явно играя на публику, высоко занес его над головой. Он начал что-то скандировать, толпа вторила ему, но Макс не стал дожидаться продолжения, согнул руку в локте, еле дотянувшись до бедра сидящего на нем верзилы, и на долю секунды выпустил из основания ладони длинное гибкое лезвие, которое незаметно для зрителей пронзило насквозь Мучителя и Осквернителя.

Это небольшое усовершенствование вживили ему в костную структуру перед вылетом на Варп и, как теперь понимал Макс, совсем не случайно. Лезвия напоминали те, что были зашиты в его костюм, и управлялись также с помощью мысленных команд через компьютер. Отрабатывая в течение бесконечного полета владение мечами, саблями, ножами и штыками в крохотном тренировочном зале яхты, Макс обнаружил, что эти лезвия, ставшие теперь неотъемлемой частью его самого, являются наиболее удобным оружием ближнего боя, на голову превосходя все остальные клинки по прочности и маневренности. Что ж, теперь властям Варпа предстояло убедиться в том, что не стоило игнорировать запрет Федерации на допуск модифицированных организмов на цивилизованные планеты. Хотя, скорее всего они не так уж и стремились быть причисленным к цивилизованным мирам и вести торговлю с Первым кругом. В любом случае бравировать своими способностями Макс не собирался.

Он сбросил с себя замершего в замахе Рекса, вынул кинжал из его ослабевших пальцев, перерезал кнут и освободил ноги. Во внезапной тишине трибун Макс всадил кинжал по рукоятку в глаз верзиле. Его судорожные подергивания прекратились и он затих. Толпа недоуменно помолчала еще немного, а потом вдруг разом взорвалась восторженным ревом.

– О-СКВЕР-НИ-ТЕЛЬ! О-СКВЕР-НИ-ТЕЛЬ! – принялись дружно скандировать трибуны. А потом еще. – РЕКС, РЕКС, РЕКС, РЕКС…

“Чего это они, – подумал Макс. – Хотят, чтоб он воскрес? Нет уже вашего Рекса, Рекс-Рекса. Хорош орать”.

Но тут вновь завопил диктор.

– Вот он, вот он! РЕКС-РЕКС ЖИ-ИВ! Нежданный, не-пред-ска-зуемый… ПО-ВО-РО-ОТ! РЕКС-РЕКС! СЕДЬ-МО-ОЙ!

“Ах, вот оно что! – догадался Макс. – Теперь это я – Рекс. Ну что ж…”

Он хотел уж было приветственно помахать надрывающимся трибунам, как заметил окруживших его надсмотрщиков с искрящимися шестами наготове. Они загнали его, послушно выполняющего все команды, в другую клетку, сразу за бортом арены, маленькую и пустую, и оставили ожидать своей участи.

Долго томиться ему не пришлось. Один лишь Макс оказался случайной помехой в работе отлаженного механизма, который с неотвратимой эффективностью перемолол всех остальных подневольных участников состязания. В бессильной злобе он наблюдал сквозь решетку как роботы-уборщики одного за другим волокут с арены изуродованные трупы. Что он здесь делает? Нет, это он знал. Но за что ему это? Даже Зард, пожалуй, был лучше, чем этот кошмар. Он попытался отвлечься и с закрытыми глазами вспоминал, как в детстве в пионерлагере они с отрядом ходили на рыбалку на ближайшую речушку с самодельными удочками и в начале смены шагать босиком по берегу было больно, но к концу месяца подошвы огрубели и они бегали, не замечая мелких острых камней и веток, человек ко всему привыкает, но только не к этому проклятому реву зрителей, радующихся очередному смертельному удару.

И вот опять пришла его очередь. На этот раз все было серьезно. Его противник не тратил время на приветствия, а сразу бросился в атаку. Он носил массивный шлем и кольчугу на груди, в руках – длинный двуручный меч. “Лучше бы ты обзавелся щитом, дурень”, – подумал Макс. Ему самому достался тот самый кинжал, который он всадил в голову верзилы, и, черт возьми, идиотский кнут Рекса, который он изрезал на куски в первом бою. Возможно, это был обычай, выдавать оружие поверженного соперника, а может просто издевательство. Но Максу было все равно, ему надоел этот безумный цирк. С короткого замаха он метнул кинжал в открытую шею набегающего врага и отстраненно наблюдал, как тот, хрипя и извиваясь, катался по песку в предсмертных судорогах. Макс прикинул, что его еще можно было бы залатать, если быстро положить в медицинский аппарат. Интересно, есть ли у них на Варпе такие аппараты и лечат ли они тут своих бойцов? Или вообще кого-нибудь? На трибунах что-то кричали, он не мог разобрать слов, то ли проклинали его, то ли хотели, чтобы он прикончил своего противника, но Макс не пытался разобраться. Он неспешно побрел в сторону своей каморки, игнорируя вопли толпы и завывания диктора. После некоторых колебаний дверцы перед ним распахнулись и ему позволили уйти.

Его выступление, кажется, поставило распорядителей турнира, а может быть даже власти Варпа в неудобное положение. Иначе сложно было объяснить появление над его клеткой целой делегации седовласых и толстопузых старцев, которые долго рассматривали его через прутья, но так и не спросили ни о чем. Зато они оживленно обсуждали между собой какие-то квоты, которые ни в коем случае не должны быть нарушены, а потом перешли на такой яростный местный жаргон, что Макс вообще перестал улавливать смысл. Все еще переругиваясь, они удалились восвояси и вместо них появилась развязная девица в сопровождении волосатого хмыря.

– Так, – сказала она с вызовом. – Ты откуда? С Варпа?

– С Земли, – ответил Макс.

– Ага, – многозначительно произнесла деваха и переглянулась со своим спутником. Тот лишь помотал головой, его нечесаные космы затряслись. – А ответь на такой вопрос, зачем ты сюда прилетел?

“Это что, интервью, что ли?” – подумал Макс. Он был готов к чему угодно, только не к этому.

– Да чтоб убить вас всех.

– Правда? – спросила она с искренним интересом.

– Конечно! Всех до одного!

– А за что? – у нее даже глаза округлились.

– А за то, что вы людей мучаете. И клички у вас дурацкие. Рекс-Рекс! Тоже мне – хрень какая.

Она что-то сообразила и тихо проговорила лохматику: “Не, это не надо, убери”. Потом опять пристально посмотрела на Макса.

– Где ты научился драться?

– В морской пехоте.

– Где?

– В армии, дура.

– Сам дебил. Ты служил в армии?

– С рождения.

– Ээ… как это?

– А у нас всегда так. Только родился – и сразу в армию.

Они снова начали перешептываться, а Макс с трудом сдерживался от смеха. Но еще больше ему хотелось есть. Его надзиратели ни разу не удосужились накормить его. Скорее всего, они не собирались зря тратить еду на заведомо обреченных.

– До какого раунда ты хочешь дойти?

– До финального, – без запинки ответил Макс. – А сколько всего раундов?

– До конца?! – девица рассмеялась. – Да ты знаешь, кто будет в финале?

– Конечно!

– Ну и кто?

– Я!

– Ага, как же! Там будет Рамба-Замба Разящий! Слыхал про него?

– Как? Сам Рамба-Замба? Разящий? – Макс не смог удержаться и расхохотался.

Она замахала руками и надув губы ушла. Кажется, интервью не получилось. Парень остался стоять около клетки.

– Слушай, друг, – позвал его Макс. – Ты не мог бы сказать им, чтобы принесли поесть. А то я сейчас озверею от голода и точно всех прикончу.

Волосатик помялся на месте, потом куда-то побрел. Еды Макс так и не дождался. Его снова вызвали на арену.

Он получил меч с предыдущей схватки и теперь уже хорошо знакомый кинжал. Что ж, прогресс налицо. Кнут ему на этот раз не предложили. Очередной противник оказался закованным в доспехи гигантом. Он размахивал тяжелым мечом и наглухо закрывался щитом почти в полный рост. До такого легко не доберешься. Но какой же он был медленный! Максу не составляло труда уклоняться от ударов, но он исправно подставлял под них свой меч, чтобы изобразить подобие схватки. Когда гигант немного подустал, Макс после каждого выпада стал смещаться то вправо, то влево, и размашисто бить противника в голову. Тот не успевал закрыться щитом и получал звонкие удары по шлему, который, тем не менее, не ломался и продолжал прочно держаться на месте. Однако упорство Макса вскоре принесло плоды. Его и без того небыстрый соперник совсем увял, начал терять ориентацию и все более беспорядочно размахивать мечом. Макс без труда обходил его сзади и прицельно раз за разом бил в закованный в броню затылок. Наконец великан зашатался и опустил руки. Последний удар и он грузно завалился на бок.

В тот день Макса больше не трогали и даже принесли поесть.

Наутро к нему опять явилась делегация старцев. Всю ночь его кусала какая-то мошкара, он не выспался и был зол, потому что живот опять сводило от голода. “Люблю поесть, особенно поспать, – думал Макс, раздраженно наблюдая за гостями. – Что они опять приперлись?”

Белый как лунь старик уселся перед клеткой на заботливо подставленный стул и с расстановкой заговорил.

– Чужестранец, ты должен проиграть в следующем раунде. Ты завоевал знатное имя – Рекс-Рекс. Ты можешь гордиться. Ты ловкий и обхитрил достойных бойцов. Но я тебя раскусил и скажу так: больше побеждать нельзя. Ты думаешь, зрители любят тебя? – он скорчил гримасу и оглянулся на стоявших вокруг старцев.

Те дружно всплеснули руками и закачали головами, очевидно, в ужасе, как подобный вопрос вообще мог возникнуть.

– Да мне без разницы, – отозвался Макс.

– Если ты не будешь сопротивляться в следующем раунде, то Тлапа не убьет тебя. Она только отрубит тебе ноги и одну руку, хочешь – правую, хочешь – левую. Она должна встретиться в финале с Рамба-Замба Разящим – это будет великий бой. Сам Владыка собирается приехать и посмотреть. А тебе поставят хорошие крепкие протезы и отправят в рудники, будут кормить – ты проживешь еще долго. Ну что, согласен?

– Заманчиво, конечно. А у вас тут что, руки-ноги не отращивают?

– О чем ты говоришь? А-а… эти дьявольские машины? Они давно запрещены и Владыка велит казнить любого, кто ими пользуется!

– Хм… понятно. Дайте-ка мне подумать… Пожалуй… да, я согласен. Что мне надо делать?

Седовласый обрадовался и остальные тоже одобрительно закивали головами. “Что за идиоты, – подумал Макс. – Они мне поверили, что ли?”

– Тебе ничего делать не надо. Просто сражайся и не пытайся хитрить. Тлапа сама все сделает. Скажи только, какую руку тебе отрубить? Хотя, знаешь, что, мне кажется, пусть лучше зрители решат. Так будет лучше.

С этим они удалились. А Максу опять принесли поесть, на этот раз вдоволь. “Да, правильно я согласился, – думал он. – Ради сытого желудка ни рук, ни ног не жалко”. Он даже успел прикорнуть перед тем, как его вызвали на арену.

Трибуны были набиты битком, только центральная ложа по-прежнему пустовала. Тлапа оказалась рослой блондинкой в легких нательных доспехах, вооруженная двумя тонкими длинными клинками. Она была бы даже миловидной, если бы не рваный шрам, тянущийся от переносицы до самой шеи. Макс получил все тот же меч, его даже потрудились наточить. Что ж, и на том спасибо. Кинжал ему на этот раз не дали, видимо, от греха подальше.

Тлапа оказалась очень проворна. Ее клинки сверкали перед ним непрерывным водоворотом, выписывая мудреные узоры и со свистом рассекая воздух. Выпады следовали один за другим, длинными сериями, отработанными до автоматизма. Но сравниться с Максом она не могла. Он был намного быстрее, предугадывая ее удары еще при замахе.  Им тут на Варпе предстоит теперь пожалеть о своей нелюбви к технологиям, ибо он был напичкан ими по самое горло. Правда его длинный меч оказался не слишком удобен в борьбе с двумя легкими клинками, поэтому он сосредоточился только на обороне. Торопиться было некуда, толпа должна успеть насладиться зрелищем. Только вот Тлапа почему-то торопилась. “Не спеши, подумай о болельщиках, – мысленно говорил ей Макс. – Они же не зря платили за билеты”. Но она, кажется, начинала злиться из-за упорного сопротивления. Тлапа допускала мелкие ошибки, слишком выдвигалась вперед, открывалась во время неожиданного, как она думала, выпада. Но с таким неповоротливым мечом, да еще в глубоком песке Максу было несподручно использовать эти промахи. Он защищался, отходил, осторожно маневрировал, дожидаясь беспроигрышного момента для нападения.

Но Тлапа оказалась еще и вынослива. Вскоре она поняла, что легкой добычи не будет и умерила свои атаки, чередуя их со спокойной позиционной борьбой. Особенно ей нравилось делать резкие выпады в шею левым клинком после того, как он отобьет широкий замах правым. Макс стал специально отражать удар в шею в самый последний момент, будто еле успевал это сделать, принялся тяжело дышать и оступаться. Купится она на это? О, да! Глаза ее загорелись, движения стали нетерпеливыми, шаги слишком резкими, что было контрпродуктивно в глубоком песке. Макс прекрасно видел следующий выпад: широкий, демонстративный замах слева, подогнутая нога, готовая запустить тело вперед, и притаившийся правый клинок, нацеленный ему в шею. Он сильно отбил ложный удар, ее немного развернуло, и ступня зарылась в песок, выпад оказался неточным. Макс нырнул под ее клинок и возвратным движением меча срубил ей ногу выше колена. Она каким-то чудом не упала и следующим взмахом он снес ей вторую ногу. Пусть попрыгает на протезах, желательно в рудниках, и подумает о людях, убитых для разогрева публики. Что-то там еще. Ах да, рука! Правая или левая? Он подошел к ней, примериваясь мечом. Тлапа была в сознании, она вытянула вперед руку в инстинктивном защитном жесте. Она, должно быть, часто видела на арене этот жест, обращенный к ней самой. Что ж, теперь пришла и твоя очередь. Трибуны ревели от восторга. Ну, правая, так правая. Он срубил ее чуть выше локтя, отбросил окровавленный меч и пошел в свою конуру, не реагируя на многотысячное уханье трибун, как будто извергающееся из глотки огромного великана: “РЕКС-РЕКС-РЕКС-РЕКС-РЕКС-РЕКС!”

Финал был вечером следующего дня. Макса успела посетить целая куча народа, включая давешних старцев, которые ругались и грозились ужасными карами, но он лишь глумился в ответ.

– Вы же сказали, две ноги и руку. Я все исполнил в лучшем виде. Чего теперь жаловаться?

Макс понимал, что они ничего не могли ему сделать. По крайней мере до финала. А там… там уже будет неважно. Он прекратил свои прежние попытки спланировать дальнейшее развитие событий. Это было бесполезно. Предугадать, как все повернется, невозможно. Надо просто быть готовым воспользоваться любым шансом. Его больше беспокоило, что делать дальше, когда все закончится. На этот счет у него не было никаких идей. “Ладно, разберемся”, – повторял он про себя снова и снова, но тревога терзала его непрестанно. Как же не хочется сложить кости на этой безумной планете!

Вскоре явилась и любознательная девица. Она была без лохматого хмыря, зато в сопровождении целой компании шалопаев, которые стали ставить какие-то светильники, с почтением поглядывая на Макса. Она уселась рядом с клеткой. “Ну, сейчас начнется веселье”, – подумал он, хотя дурачиться на этот раз особого желания не было.

– Ну и как ты себя ощущаешь, добравшись до финала? – начала она.

– Я же говорил, что пройду, а ты не верила!

– Верно. Против Тлапы ты здорово дрался. Только зачем ты ей руку отрубил?

– А у нас так принято.

– Где? В этой… морской пехоте?

– Ага. Но только по вторникам, вчера ведь вторник был?

Она не знала, что такое вторник и недоуменно смотрела на него. Но Макс уже разошелся.

– А теперь вам всем придется поплатиться за ваши злодеяния, особенно за эту кличку тупую – Рекс-Рекс. Это ведь кошмар какой-то! Я настроен только на победу, а потом меня вообще не остановить, вот увидишь!

Девица совсем потерялась.

– Думаешь, ты справишься с Рамба-Замба Разящим? Он никогда не проигрывал!

– Я до вас до всех доберусь, уж будь уверена. А до него – в первую очередь. Как его там? Разящий? И кого же он так поразил? Бабушку свою? Или, может, дурацких зрителей, которым нравится наблюдать за зверствами? Ну, так я им покажу зверство похлеще. Они надолго запомнят!

Но Макс просто трепался. Никаких зверств ему и близко не надо было. Когда он вышел на арену в финале, то первым делом заметил пустующую ложу напротив. Что за черт, неужели все это бесполезно? Но только диктор принялся раскатисто перечислять многочисленные, внушающие почтение и ужас титулы Разящего, как створки в задней стене центральной ложи распахнулись и там появился вертлявый бородач в сопровождении десятка крепких охранников. Трибуны на мгновенье затихли и взорвались восторженным кличем: “Владыка! Владыка!” А тот принялся кланяться с какими-то странными ужимками, а потом уселся с победным видом. Его телохранители были вооружены – бывает же такое – только короткими мечами, пристегнутыми к спине. Макс не мог поверить своему счастью.

Диктор возобновил объявление бесконечных званий Рамба-Замбы. Тот был закован в плотно прилегающую к телу броню, но держал шлем в руке и усердно размахивал им и кивал головой после каждого нелепого прозвища. Макс не стал дослушивать эту белиберду и сразу прикончил его. Малозаметный обычному глазу рывок через арену, который мог быть еще быстрее, если бы не проклятый песок, и вот уже два лезвия насквозь проткнули незадачливого Чемпиона Чемпионов, как восторженно называл его в этот момент диктор. Моментально задвинув лезвия обратно в ладони, он оставил Разящего судорожно извиваться на песке, запрыгнул на барьер, перемахнул на трибуны и по проходу между рядами побежал наверх с криками “Я победил, я победил, полюбите меня срочно!” Он безумно размахивал пустыми руками и все это смутило охранников. Их минутного замешательства хватило Максу, чтобы преодолеть дистанцию до ложи. Только когда он забрался по высокой ограде, отделяющей важных персон от обычных смертных, они начали догадываться, что происходит. Несколько телохранителей сгрудилась вокруг Владыки и разом вывели его в длинный коридор, ведущий из ложи, остальные с мечами наперевес набросились на Макса. Их было слишком много в столь ограниченном пространстве, они мешали друг другу и не могли выстроить эффективную оборону. Макс прошел через плотный строй как нож сквозь масло. Четверо охранников упали, остальные все еще размахивали мечами, пытаясь дотянуться до него, когда он прорвался в коридор вдогонку за беглецами.

Он настиг их у самого выхода. Четверо оставшихся телохранителей были слишком грузными, чтобы быстро бегать. Они, как им и положено, попытались прикрыть своими телами хозяина, но безуспешно. Для Макса они двигались так медленно, будто в режиме замедленного воспроизведения. Один за другим они пали под аккомпанемент истошного визга Владыки, который превратился в глухой хрип, когда лезвие перерезало ему горло. Максу этого показалось недостаточно – вдруг у них все же припрятан где-то медицинский аппарат – и он одним махом разрубил ему голову. Сзади его уже нагоняли, и он выбежал наружу.

Нынешнее положение напомнило ему Артур, ту прощальную высадку на стене, когда после отлета спасательного корабля он остался наедине с тварями. Правда тогда он был неплохо вооружен и экипирован. После непродолжительной схватки ему удалось пробиться в дальний конец стены и забраться на отвесную скалу, подальше от разъяренных монстров. Там, высоко в горах Макс спокойно дожидался, когда его соизволят забрать с этой потерянной для жизни планеты.

Однако на Артуре он хорошо знал, за что сражался. Здесь же… Неужели он превратился в хладнокровного убийцу, выполняющего то, что приказали? Вполне возможно. “Хочешь жить – умей вертеться, причем в буквальном смысле”, – думал он, оценивая обстановку снаружи. У входа стояли две машины, похожие на раздувшиеся бронетранспортеры, и человек пятьдесят свиты, часть из них вооружена. Макс принялся деловито пробираться сквозь толпу, ловя на себе недоуменные взгляды, пока из коридора вслед за ним с криками не выскочили охранники. Тогда он оставил притворство и бросился бежать.