Метафизика Аристотеля. Седьмая книга

Перевод/Парафраз: Логические части определения (род и вид) онтологически и логически первичны по отношению к определяемому целому. Остроугольность определяется через прямоугольность («меньше прямого»), а не наоборот. Прямой угол логически первичнее.

Комментарий (Бугай): Бугай акцентирует, что Аристотель говорит здесь об импликативной и дефиниционной зависимости. Часть (острый угол) не может быть понята и определена без ссылки на целое (прямой угол как мера). Это доказывает логический примат целого (формы) над частью.

Критическое описание: Это сильный аргумент против редукционизма в определении. Нельзя дать строгое определение части, не указав на ту систему (целое), элементом которой она является.

[20] …материальные части, на которые делится вещь, являются более поздними, тогда как части понятия и концептуального бытия являются… более ранними.

Перевод/Парафраз: Физические части (органы) возникают и существуют после и благодаря форме (которая является принципом организации). Логические же части (элементы определения) предшествуют определяемому целому в порядке понимания.

Комментарий (Зарубежные комментаторы): Комментаторы проводят различие между онтологическим и логическим приоритетом. Логически род и вид первичнее вида (чтобы понять «человека», нужно знать «живое существо»). Онтологически форма первичнее материи, так как сообщает ей бытие.

Критическое описание: Аристотель проводит тонкое различие: материальные части хронологически могут появиться раньше (зародыш), но сущностно (по своей функции) они становятся тем, что они есть, лишь в организованном целом.

[21] …душа животных (т. е. субстанция живого) есть понятийное бытие, форма и сущность конкретного тела…

Перевод/Парафраз: Здесь дается классическое аристотелевское определение души: душа есть сущность (οὐσία), форма (εἶδος) и энтелехия (осуществленность) живого тела.

Комментарий (Лосев): Лосев считает это центральным пунктом всей главы применительно к одушевленным существам. Душа – это и есть та самая «форма», части которой (вегетативная, чувствующая, разумная душа) являются частями понятия, а не материи. Они входят в определение жизни.

Критическое описание: Это апогей применения теории формы и материи. Душа – это не часть тела и не нечто отдельное, а организация и функция самого тела. Поэтому определение жизни должно быть функциональным, а не анатомическим.

[22] …определение части тела… не должно быть лишено определения его реализации, а реализация не происходит без ощущения…

Перевод/Парафраз: Дать определение части тела (например, глаза) невозможно без указания на ее функцию («орган зрения»). Функция же (зрение) неотделима от деятельности (осуществления) души (ощущения).

Комментарий (Бугай): Бугай видит здесь квинтэссенцию аристотелевского телеологизма. Сущность органа – это его цель, его работа (ἔργον). Следовательно, часть тела может быть определена только через свою роль в целом, задаваемую душой.

Критическое описание: Этот принцип революционен. Он означает, что биология должна быть функциональной, а не просто описательной анатомией. Мертвый глаз – это «глаз» лишь по омонимии, так как он утратил свою сущность – способность видеть.

[25] Материальные части в некоторых отношениях являются более ранними, в некоторых – нет. Не раньше, поскольку они не могут существовать отдельно…

Перевод/Парафраз: Материальные части могут быть «раньше» в потенции (как lumber для дома) или хронологически (как эмбриональное развитие). Но они не первичны актуально, так как свою истинную сущность обретают только в осуществленном целом.

Комментарий (Лосев): Лосев подчеркивает аристотелевское различение потенции (δύναμις) и акта (ἐνέργεια). Материя есть потенция, форма – акт. Потенция логически и онтологически вторична по отношению к акту, так как определяется через него (потенция к чему-то).

Критическое описание: Аристотель признает правоту здравого смысла (части как-то «есть» и до целого), но уточняет: их бытие до целого – это бытие в возможности, а не в действительности. Действительное бытие часть имеет только в целом.

[26] …есть и части, существующие одновременно с целым, а именно существенные части, носители понятия и субстанции, например, сердце или мозг…

Перевод/Парафраз: Некоторые материальные части настолько тесно связаны с осуществлением формы, что являются ее главными инструментами (например, сердце как центральный орган жизнедеятельности). Они актуально существуют только одновременно с целым и являются материальными носителями формы.

Комментарий (Зарубежные комментаторы): Комментаторы отмечают, что Аристотель здесь эмпирически не точен (спор о сердце и мозге), но его философская интуиция гениальна: он ищет «материальный субстрат» формы, первичный орган, без которого форма не может реализоваться.

Критическое описание: Это попытка связать формальный и материальный аспекты. Форма не витает в воздухе, она必须有 свой главный материальный носитель. В современной биологии этим «носителем» можно считать ДНК и нервную систему.

[27] …Человек, лошадь и тому подобное существуют в отдельных существах; общая сущность существует не сама по себе как единая субстанция, а только как целое, состоящее из определенного понятия и определенной материи.

Перевод/Парафраз: Реально существуют только отдельные индивиды (этот человек, та лошадь). «Человек вообще» (вид, общая сущность) не существует как отдельная самостоятельная сущность (здесь полемика с Платоном). Он существует лишь как понятие (форма) в уме и как принцип, организующий множество отдельных материальных существ.

Комментарий (Лосев): Лосев видит в этом итоговый вывод всей главы и одной из главных идей Аристотеля: отрицание самостоятельного существования идей Платона. Универсалии (общее) существуют в отдельных вещах (in re) и после них (post res) как понятия, а не до них и вне их.

Критическое описание: Это краеугольный камень аристотелизма. Сущность имманентна самим вещам. Это открывает путь для естествознания, которое изучает не мир идей, а эмпирический мир, в котором сущности проявляются через свои материальные воплощения.

Критический разбор завершения главы 10

[28] Как индивидуальное существо, Сократ уже принадлежит к конечной материи, и то же самое с остальными.

Перевод/Парафраз: Конкретный, индивидуальный субъект (ὁ τὶς ἄνθρωπος – «вот этот человек») – это уже составное единство формы (души, «сократовости») и «последней материи» (τῆς ἐσχάτης ὕλης) – его уникальной плоти, костей, т.е. именно этого конкретного тела.

Комментарий (Лосев): Лосев акцентирует термин «последняя материя». Это не просто «плоть вообще», а именно эта плоть, индивидуализированная и оформленная. Сократ отличен от Каллия именно своей «конечной материей», в которую воплотилась одна и та же видовая форма (форма человека).

Критическое описание: Здесь Аристотель указывает на принцип индивидуации. Форма (видовая сущность «человек») делает Сократа человеком. Но его уникальность, его «этость» (τὸ τόδε τι) обусловлена именно материей. Это сложный момент, так как ранее материя объявлялась «непознаваемой».

[29] Поэтому существуют части как формы (я называю форму понятием), так и целого, состоящего из формы и материи. Но части понятия – это только части формы…

Перевод/Парафраз: Таким образом, можно говорить о частях двух типов: 1) части формы (это части понятия, логические части) и 2) части составного целого (синолу), куда входят и материальные части. Но только первые являются частями определения.

Комментарий (Бугай): Бугай видит здесь итог всего предыдущего анализа. Аристотель четко разводит два плана:

Логический план (форма): Части = род + видовое отличие.

Онтологический план (синолу): Части = форма + материя.

Определение имеет дело только с первым планом.

Критическое описание: Это систематизация ответа на вопрос, с которого началась глава. Понятие целого содержит только части формы, а не части составного целого.

[30] …понятие переходит в общее: ведь круг и понятие круга, душа и понятие души – одно и то же.

Перевод/Парафраз: Понятие (λόγος) всегда выражает общее (τὸ καθόλου). Сущность круга (кругообразность) и ее определение тождественны. То же с душой: сущность души и ее понятие – одно.

Комментарий (Зарубежные комментаторы): Комментаторы отмечают, что это утверждение верно для сущности, рассматриваемой самой по себе. «Круг» как эйдос и «понятие круга» идентичны по своему содержанию. Это платоновский момент в мышлении Аристотеля: знание имеет дело с общими сущностями.

Критическое описание: Аристотель утверждает объективность знания. Понятие не является чисто субъективным конструктом; оно схватывает саму форму вещи, которая и есть ее объективная сущность.

[31] С другой стороны, целое, например, этот отдельный круг… не концептуализируется, но [32] познается внутренним созерцанием или чувственным восприятием.

Перевод/Парафраз: Но конкретная, индивидуальная вещь (этот медный шар, этот нарисованный круг) не может быть полностью выражена в общем понятии. Она постигается не через логическое определение, а через непосредственное восприятие (αἴσθησις) или через умственное созерцание (νόησις), например, в математике.

Комментарий (Лосев): Лосев считает это ключевым гносеологическим тезисом. Наука оперирует общими понятиями (формами), но отправной точкой и конечным объектом является индивидуальная вещь, данная в восприятии. Мы видим этот круг, но мыслим круг вообще.

Критическое описание: Аристотель проводит границу между наукой (ἐπιστήμη), которая имеет дело с общим, и восприятием, которое имеет дело с единичным. Полное знание индивидуального (Сократа во всей его уникальности) невозможно, так как оно невыразимо в общих терминах.

[32] …материя сама по себе непознаваема). [33] Материя отчасти чувственно воспринимаема, отчасти умопостигаема…

Перевод/Парафраз: Материя как таковая (ὕλη ᾗ ὕλη) – чистая возможность – непознаваема. Но мы познаем ее всегда уже в некотором аспекте: 1) чувственно воспринимаемую (медь, дерево) и 2) умопостигаемую – как субстрат математических объектов (например, «делимость» линии).

Комментарий (Бугай): Бугай разъясняет этот кажущийся парадокс. Мы никогда не видим «материю вообще». Мы видим материал – уже обладающий некоторыми свойствами (медь – твердая, блестящая). Умопостигаемая материя – это абстракция, мысленное выделение одного свойства (например, протяженности) из чувственного объекта для математического изучения.

Критическое описание: Это глубокое наблюдение. «Непознаваемость» материи означает, что она не является独立льным объектом познания. Она всегда познается опосредованно – как то, из чего сделана вещь, или как то, что подлежит измерению.

[35] …Если теперь кто-нибудь спросит, что раньше – прямой угол, круг и животное, или части… то придется ответить, что на этот [36] вопрос нельзя дать простого ответа.

Перевод/Парафраз: Итоговый ответ на главный вопрос главы («что первичнее – целое или части?») не может быть однозначным. Он зависит от того, что мы имеем в виду: форму, составное целое или материальные части.

Комментарий (Зарубежные комментаторы): Комментаторы видят здесь силу и диалектическую зрелость аристотелевского метода. Он отказывается от простого, редукционистского ответа. Вместо этого предлагается сложная, но точная схема отношений.

Критическое описание: Аристотель избегает крайностей: ни холизма (только целое), ни редукционизма (только части). Он показывает, что приоритет относителен и зависит от контекста (логического или онтологического).

[36] …в одном отношении и в одном отношении они позже… а в другом отношении они раньше…

Перевод/Парафраз:

Логически: Форма (понятие круга) первичнее своих материальных частей (сегментов), но вторична по отношению к частям своего собственного понятия (род «геометрическая фигура», видовое отличие «все точки равноудалены от центра»).

Онтологически: Конкретный круг первичен по отношению к своим собственным материальным частям (этот нарисованный круг первичнее его половинок), но вторичен по отношению к форме, которая делает его тем, что он есть.

Комментарий (Лосев): Лосев предлагает схему:

Части понятия (род, вид) → Понятие/Форма целого → Конкретное целое → Материальные части целого.

Стрелки обозначают отношение «первичнее → вторичнее» в логическом и онтологическом планах.

Критическое описание: Это демонстрация того, что вопрос о приоритете – это вопрос о том, в какой системе отсчета мы находимся. В системе определения части понятия первичны. В системе существования конкретная вещь первична по отношению к своим частям.

[38] Простой ответ дать невозможно.

Перевод/Парафраз: Однозначного ответа «да» или «нет» на вопрос «первичнее ли целое своих частей?» не существует.

Комментарий (Бугай): Бугай считает этот вывод главным результатом главы. Аристотель заменяет простой вопрос на сложную, но точную аналитическую схему, которая позволяет адекватно описать реальность во всей ее сложности.

Критическое описание: Это философская зрелость. Аристотель показывает, что настоящая мудрость заключается не в выборе одной из двух противоположностей, а в умении провести различие (диайресис) и показать, в каком смысле верно одно, а в каком – другое.

Общий итог всей главы 10

Глава 10 представляет собой выдающееся достижение аналитической метафизики. Аристотель приходит к выводу, что вопрос о parts and wholes требует проведения множественных дистинкций:

Различение формы и материи. Это фундаментально.

Различение логического и онтологического планов.

Различение общего понятия и индивидуальной вещи.

Ответ Аристотеля: Части формы (элементы определения) логически первичны по отношению к определяемому целому. Части материи онтологически вторичны по отношению к составному целому (как актуально существующему). Целое (как форма) онтологически первично по отношению к своим материальным частям, так как придает им смысл и функцию.

Таким образом, простое и однозначное решение невозможно, но именно этот отказ от простоты и является главной силой аристотелевского анализа, открывающей путь к адекватному пониманию структуры реальности и познания.

Обобщение: Структура сущности и её определения.

Основная проблема главы: Что является частью сущности вещи и, следовательно, должно входить в её определение (λόγος), а что – нет? Аристотель решает эту проблему, проводя фундаментальное различие между частями формы (эйдоса) и частями материи.

Ключевые выводы и обобщения:

1. Фундаментальное различие: части формы vs. части материи.

Это центральный тезис всей главы. Аристотель проводит жёсткую границу между:

Частями формы (μέρη τοῦ εἴδους): Это компоненты определения – род и видовое отличие. Они выразимы, познаваемы и конститутивны для сущности вещи. Именно они входят в понятие (λόγος).

Частями материи (μέρη τῆς ὕλης): Это физические, чувственно воспринимаемые компоненты (плоть и кости человека, сегменты круга, буквы как графические знаки). Сами по себе они невразумительны и не входят в сущностное определение.

2. Онтологический и логический примат целого (формы) над частями.

Аристотель решительно выступает против редукционизма:

Целое онтологически первичнее своих материальных частей. Палец существует как палец только в составе живого тела, выполняющего свою функцию. Вырванный из контекста целого, он теряет свою сущность и является «пальцем» лишь по названию (омонимично).

Целое логически первичнее своих материальных частей. Понятие части (например, «острого угла») невозможно определить без ссылки на целое («угол, меньший прямого»).

3. Определение выражает только форму.

Определение схватывает чтойность (τὸ τί ἦν εἶναι) – сущность вещи, которой является её форма (эйдос). Поэтому в определение человека входит «разумное живое существо», а не «плоть и кости».

Материя «невыразима» (ἄποιον ὕλη) сама по себе, так как представляет собой чистую потенцию, возможность стать чем-то. Она познаётся только опосредованно – уже как оформленный материал (медь, дерево) или как абстракция («делимость» для математика).

4. Критерий различия: разрушаемость целого.

Ключевым аргументом для различения формальных и материальных частей является следующий критерий: если при разделении целого на части целое уничтожается (например, разделённый круг – это уже не круг, расчленённое живое тело – это труп, а не человек), то эти части – материальные. Их разрушение показывает, что истинное единство и сущность вещи обеспечивала её форма.

5. Принцип функционального определения.

Из этого вытекает важнейший методологический принцип:

Вещь определяется своей функцией, деятельностью (ἐνέργεια), а не материальным составом. Сущность органа (например, глаза) – это его работа (зрение). Поэтому мёртвый глаз – это не глаз по сущности, а лишь по названию.

6. Разрешение исходных парадоксов.

Проведённое различие позволяет разрешить поставленные в начале главы вопросы:

Почему слог определяется через буквы, а круг – нет? Потому что буквы (как смыслоразличительные элементы, фонемы) являются частями формы слога (его звукового паттерна). Сегменты же круга – это лишь материальные части, через которые проявляется форма «кругообразности»; они не конституируют её.

Что первичнее – целое или части? Однозначного ответа нет. Ответ зависит от контекста:

Логически части понятия (род и вид) первичнее определяемого целого.

Онтологически актуально существующее целое (синолу) первичнее своих материальных частей.

Материальные части могут быть первичны хронологически или как потенция, но вторичны актуально.

7. Применение к одушевлённым существам: душа как форма.

Кульминацией главы является применение этой схемы к живому:

Душа – это форма, сущность и энтелехия (осуществлённость) живого тела. Поэтому части души (вегетативная, чувствующая, разумная) являются частями понятия и входят в определение жизни.

Части тела (органы) определяются только через свою функцию, заданную душой.

Общий философский итог:

Глава 10 представляет собой выдающийся образец аристотелевской аналитики, закладывающей основы научного познания. Аристотель показывает, что:

Наука имеет дело с общими сущностями (формами), а не с индивидуальными материальными объектами.