Симптомы затмения

Я с интересом спросил:

– Почему же вы тогда не отдадите Сяобая куда-нибудь? В таком случае главное, чтобы вы не находились с ним под одной крышей. Он ведь не прибежит обратно, тем более на одиннадцатый этаж.

– Я не могу так от него избавиться, иначе мне крышка.

– Он представляет какую-то угрозу для вас? – Я подумал, что попал в точку.

– Нет, вы не поймете… – Подрядчик Цао встал за водой.

Вооружившись терпением, я продолжил:

– Если вы не расскажете, то я, конечно, не пойму. Я не умею читать мысли.

Только я произнес эти слова, как подрядчик Цао, подошедший к кулеру с водой, вдруг уронил стаканчик, медленно повернулся и враждебно посмотрел на меня. Эта сцена меня сильно насторожила. Опыт подсказывал мне: у пациента скоро начнется приступ. Так и случилось. Подрядчик Цао нагнулся, встал на четвереньки и опрокинул стол, собираясь атаковать меня. Я не успел от него уклониться, началась неразбериха, и в итоге подрядчик Цао повалил меня на землю.

Он весил как минимум килограммов сто, и вся масса его тела обрушилась на меня – так, что меня чуть не вырвало. Если б это был обычный человек, я ударил бы его коленом между ног, чтобы точно его вырубить. Но подрядчик Цао – пациент, пришедший ко мне на прием, и я не мог ему навредить, даже если мне нанесли бы ущерб.

Как раз кстати мимо кабинета проходили У Сюн с ординатором. Услышав шум, мой коллега хотел отправить ординатора за транквилизатором, но, так как опасался, что тот не подоспеет вернуться вовремя, сразу ворвался в кабинет. Меня удивило, что после того, как подрядчик Цао напал на меня, он вовсе не собирался нанести мне вред – вместо этого высунул мокрый язык и начал лизать мне лицо. Хотя в один момент мне показалось, что он хочет вцепиться мне в шею.

– Неужто ты так нравишься пациенту? – взволнованно спросил У Сюн, увидев эту сцену.

– Не неси чушь…

Хотя у пациента начался приступ и он не понимал, о чем мы говорили, я все же не хотел шутить про это. С другой стороны, слова У Сюна имели некоторый смысл. Во время разговоров с врачом у пациентов действительно могут достаточно легко возникнуть чувства. Вдобавок наша больница придает немаловажное значение внешности врачей, и то, что пациенты влюбляются во врачей, стало почти что повсеместным явлением. Во время наших ежемесячных собраний руководство больницы всегда заостряет внимание на соблюдении врачебной этики: ни в коем случае нельзя выходить за рамки отношений врач – пациент, иначе последствия могут быть серьезными.

– Гав-гав-гав!

Подрядчик Цао все еще гавкал, когда его отрывали от меня, но не совершал никаких насильственных действий. Когда У Сюн и ординатор в конце концов оттащили его, подрядчик Цао принялся облизывать им руки, из-за чего они машинально от него отпрянули. Воспользовавшись такой возможностью, пациент в одно мгновение вылетел из кабинета. Я тяжело встал с пола и поспешил вслед за подрядчиком Цао. В коридоре тот быстро растворился в толпе людей – в мгновение ока его и след простыл. «Если случится что-то страшное, мне несдобровать, ведь это я допустил побег пациента…» Подумав об этом, я попросил У Сюна помочь мне найти подрядчика Цао, а сам тем временем достал телефон и позвонил Да Чэню – сообщить, что его брат сбежал. Да Чэнь вовсе не обрушился на меня с бранью – наоборот, он ни капли не удивился и предположил, что его брат наверняка направится домой. Дорогу он помнит даже во времена приступов, словно украденная собака, которая вспоминает путь домой, если ей выпал шанс сбежать от своих похитителей. Будь это родственник другого пациента, меня уже проклинали бы на чем свет стоит; я редко сталкивался с таким доброжелательным отношением. Напоследок Да Чэнь велел мне прекратить поиски, так как это не первый подобный случай бегства во время приступа болезни и он по опыту знает, что делать. Теперь неудивительно, что Да Чэнь с такой легкостью и охотой привел брата в больницу: оказывается, он знает о заболевании младшего брата.

– Ладно, врач Чэнь, ничего страшного, продолжайте заниматься своими делами. Я тоже пойду, мне еще клиентам дом показывать…

Положив трубку, я все же обошел коридоры и приемный зал больницы, но никого не нашел.

Увидев меня, бродящего в растерянном состоянии, Лу Сусу, догадавшись, что я ищу пациента, любезно спросила меня, что случилось. Я выдавил из себя неловкий смешок и рассказал о странном пациенте, который по моей вине сбежал. Описав внешность подрядчика Цао, я поинтересовался, не видела ли случайно его Лу Сусу. Сама она только что вышла из второго отделения – и сказала, что полноватого лающего человека в белой футболке она не встречала.

Близилось время обеда. Узнав обо всех деталях происшествия, Лу Сусу посоветовала мне не продолжать поиски подрядчика Цао – ведь его брат в курсе произошедшего и сам велел не начинать поиски. К тому же пациент не агрессивен, у него нет суицидальных наклонностей, и вряд ли может произойти что-то плохое. Как бы там ни было, моя совесть все еще была неспокойна. Я подумал воспользоваться обеденным временем и съездить в наш микрорайон – вдруг мне улыбнется удача…

Когда я уже собрался уходить, Лу Сусу, немного смутившись, остановила меня:

– Сегодня в столовой подают тушеные баклажаны со свининой – фирменное блюдо нашего повара. Не хочешь попробовать?

Раз уж мне задала такой вопрос девушка, я должен был продемонстрировать хорошие манеры, но сказал я совсем противоположное тому, что хотел:

– Я не ем баклажаны, у меня на них аллергия. А если съем, могу и умереть.

Лу Сусу, наверное, и во сне не могла предвидеть, что я так отвечу. Замешкавшись пару секунд, она разочарованно ответила:

– На самом деле эти баклажаны не такие уж и вкусные…

Атмосфера между нами стала немного странной, как будто я раскритиковал не баклажаны из столовой, а кулинарные навыки самой Лу Сусу. Но я и вправду не могу их есть. В детстве мама приготовила мне жареные баклажаны; после того как я съел несколько кусочков, у меня тут же отекло горло, по всему телу пошли красные пятна и я чуть не задохнулся. Мой отец тогда не знал, что такое аллергия, и стал упрекать маму – якобы она приготовила настолько несъедобное блюдо…

Словом, мне не хотелось обедать в столовой. Я переживал, вдруг посуда окажется не вымыта как следует и на ней останутся частички баклажанов. Поэтому я предложил Лу Сусу пообедать в «Чача» недалеко от больницы, пока там не слишком много народу. Она покачала головой, отказавшись от моего предложения, сказав, что из-за долгов может позволить себе обедать только в столовой и ей нужно экономить каждую копейку.

– Ты все еще живешь у сестры? – сочувствующе спросил я.

– Ага, – горько усмехнулась Лу Сусу.

– Пойдем, я тебя угощу.

– Не стоит. Тебя самого оштрафовали на десять тысяч, лучше поберечь деньги, – тактично отказала мне она.

– Тогда…

– Я пойду в столовую, не буду больше тебя отвлекать. – Лу Сусу не хотела ставить меня в неловкое положение. Мило улыбнувшись, она ушла.

Я не хотел упустить редкую возможность пообедать вместе с ней, поэтому, наплевав на вероятность умереть от аллергического шока, последовал за ней в столовую. Но Лу Сусу с легкостью ласточки за несколько секунд упорхнула прочь. Не успел я ее догнать, как кто-то похлопал меня по плечу. Повернувшись, я увидел зама Цзи с газетой в руках – видимо, он собирался куда-то уходить.

Зам Цзи был все еще отстранен от работы. Видимо, не желая обращать на себя слишком много внимания со стороны коллег, в последнее время он часто посещал «Чача». Увидев меня в зале ожидания, зам Цзи предложил мне пообедать вместе. Он поинтересовался, как обстоят дела с моим «лающим» пациентом, о котором ему поведал Сун Цян. В это время из кабинета как раз вышел Ян Кэ. Увидев меня беседующим с замом Цзи, он тоже подошел поинтересоваться, как там поживает подрядчик Цао.

Я передумал идти к Лу Сусу в столовую и сказал:

– Пойдемте пообедаем, я заодно все расскажу.

Придя в кафе, мы заказали три чашки чая и три порции рисовой лапши с говядиной и, сев за столик, стали вполголоса обсуждать дела моего пациента. У меня не было даже приблизительного понимания, что за болезнь может быть у подрядчика Цао, – ведь мы разговаривали совсем недолго, и я не провел никаких обследований. Ян Кэ упрекнул меня в непродуктивности, что я практически впустую потратил всю первую половину дня, а пациент еще и сбежал. Если заведующий узнает, то опять вызовет меня для выговора.

Зам Цзи не стал читать мне нотации. Вернувшись к предыдущей теме разговора, он спросил, действительно ли дома у подрядчика Цао хранится так много вещей для собак. До сегодняшнего дня я и не знал, кто живет напротив нас; откуда мне было знать, действительно ли дома у соседа хранятся горы вещей и корма для собак? Нередки случаи, когда пациенты лгут. Все обстоит так же, как и во время допросов в полиции: нельзя полностью брать на веру слова «подозреваемых». Прежде чем выносить какое-либо решение, нужно провести расследование.

Наш разговор прервала официантка, принесшая заказ, и мы тут же замолчали. В больнице есть правило, согласно которому врачам нельзя обсуждать состояние больного в определенных местах – к примеру, в лифте или неспециализированных учреждениях. Нам не следует обсуждать эти темы здесь, в «Чача». Поэтому, как только подошла официантка, мы тут же затихли. Чтобы снять неловкость, я решил заняться хоть каким-то делом – потянулся за маслом с острым перцем и добавил несколько ложек в свою порцию лапши.

Как только официантка ушла, зам Цзи продолжил расспрашивать о возможном диагнозе подрядчика Цао. Я взял салфетку, вытер лицо, а сам начал гадать, что же это может быть за болезнь, и поспешно ответил на вопрос зама Цзи, чтобы не выглядеть перед ним совсем уж некомпетентным.

Подрядчик Цао одержим идеей покупки корма и товаров для собак, что очень напоминает форму обсессивно-компульсивного расстройства. Однако он заявил, что сам не испытывает от этого удовлетворения и радости. Но факт остается фактом: он продолжает скупать эти товары и не в состоянии от них избавиться. Если посмотреть с другой точки зрения, поведение подрядчика Цао, возможно, является формой фетишизма. При этом у него сохраняется ясность ума. Он интуитивно понимает, что подобное поведение не является нормой, поэтому испытывает отвращение к своему специфическому фетишизму.

Что же касается слов подрядчика Цао о желании собаки убить его, возможно, это проявление враждебного отношения его психики к своему фетишу – ведь все накопленные им вещи могут быть предназначены только для собак. Иными словами, их домашний питомец Сяобай является враждебной фигурой по отношению к подрядчику Цао, которая хочет «отнять» эти вещи у своего хозяина.

Знаменитый австрийский психиатр Зигмунд Фрейд написал очерк «Бред и сны в „Градиве“ Йенсена», посвященный анализу повести писателя Вильгельма Йенсена. Фрейд проанализировал сексуальный фетишизм главного героя повести, который испытывал определенный интерес только к рельефному изображению женщины. Повесть напоминает сюжет романа китайского писателя Цзин, Юна «Полубоги и полудьяволы», в котором главный герой Дуань Юй влюбился в чарующую красоту девушки Ван Юйянь. Любовь, испытываемая Дуань Юем к Ван Юйянь, является чувственным продолжением его фетишизма по отношению к статуям из нефрита.

Фетиш – это расстройство сексуального предпочтения, которое для многих людей является довольно странным поведением. Некоторые мужчины могут испытывать влечение к женскому нижнему белью, чулкам или перчаткам. Фетишизм может проявляться и у женщин, для которых, в свою очередь, в качестве фетишей могут выступать мужские галстуки, ремни или воротнички. Фетишизм и у мужчин, и у женщин может принимать самые разнообразные формы, не ограничиваясь предметами гардероба. Исследования показали, что в большинстве своем фетиши у пациентов связаны с опытом, пережитым в детстве. Иногда для понимания общей психологии необходимо также глубоко вникнуть в детскую психологию.

Мои предположения о наличии фетишизма возникли после утреннего диалога с подрядчиком Цао. До того, как мне удается глубоко вникнуть в историю пациента, все предположения можно считать пустыми. Выслушав мой анализ состояния больного, зам Цзи не стал оспаривать мои суждения, но и не согласился с ними; вместо этого он сказал кое-что, вызвавшее во мне интерес. Ян Кэ принялся за свой обед, словно не слыша нас и не обращая внимания на мою болтовню. Мне редко когда удавалось так богато и со всевозможными отсылками изложить свои мысли, но мои коллеги отреагировали довольно холодно. Я немного расстроился из-за этого, поэтому тоже приступил к еде.

На самом деле я понимал, что, хотя я слишком увлекся своим красноречием, это совсем не относилось к сути проблемы. Фетишизм не является объяснением, почему подрядчик Цао имитировал собачий лай. Тогда я еще не знал, что скоро в квартире подрядчика Цао произойдет кое-что совершенно ужасающее…

4. Место расчленения трупа

Сегодня у меня в больнице было немного работы, и бо`льшую часть времени я провел в стационарном отделении. Однако в первом отделении находился один пациент с шизофренией, которому скоро предстояло провести операцию, а длительность наркоза составляла предположительно восемь часов. Перед операцией мы постепенно сокращаем применение антипсихотических лекарственных средств по типу кветиапина и арипипразола, а после операции постепенно восстанавливаем необходимую для пациента дозировку этих лекарств. Нам категорически нельзя резко увеличивать или уменьшать количество употребляемых пациентом лекарственных препаратов.

Когда пациенту делают серьезную операцию под общим наркозом, некоторые больницы общего профиля, проявляя особую осмотрительность, приглашают опытного психиатра присутствовать во время операции. Далеко не все врачи других отделений разбираются в психотропных препаратах, а в случае возникновения непредвиденной ситуации и неверного применения лекарств последствия могут оказаться крайне плачевными. Когда я еще жил в Шэньяне, у одного пациента с маниакальным психозом случился инфаркт миокарда, и ему потребовалась неотложная реанимация. Для стабилизации кровяного давления врач хотел с помощью инфузионного насоса ввести необходимую дозу допамина. Однако большинство медиков не знают, что антипсихотические средства главным образом подавляют активность дофамина, тем самым смягчая симптоматику маниакального психоза. Поэтому не следует игнорировать работу психиатров с пациентами до и после проведения операции, несмотря на то что большинство людей считает, что наша работа заключается только в проведении консультаций с пациентами.

К вечеру осталась только работа для ординаторов. Поручив Сун Цяну заняться пациентом, которому предстояла операция, я направился на парковку, чтобы поехать с Ян Кэ домой. Мы вышли с работы в самый час пик, когда пробки в городе ужасные. Вдобавок случилась авария, в результате которой прямо на месте происшествия погиб водитель электроскутера. Из-за случившегося я разволновался, несколько раз прочитал мантру Амитабхи и подумал про себя, что, возможно, со мной ничего не происходит и я каждый день спокойно возвращаюсь домой именно благодаря той подаренной черепахе.

Вернувшись домой, исполненный благодарностью, я подошел к аквариуму, достал черепашку и попытался дотянуться пальцем до головы, которую она спрятала в панцире, расхваливая, какая она умная, что оберегает наш покой. Зайдя в квартиру, Ян Кэ первым делом снял свой синий пиджак и повесил на вешалку, затем ослабил галстук и расстегнул пуговицы на воротнике. Вид у него был измотанный. Увидев меня играющим с черепахой, он тут же нахмурился и предупредил, что она может укусить меня за палец.

Эту черепашку подарил нам старик из Маншаня, но не сказал, кому именно. Однако все это время кормил ее только я. После слов Ян Кэ я, назло ему, продолжил гладить черепаху.

– Ты даже не хотел ее оставлять; с чего вдруг стал ею распоряжаться, будто она твоя?

– Она живет в моем доме – значит, моя, – грубо и просто ответил Ян Кэ.

Не удостоив его взглядом, я продолжил почесывать черепаху:

– Какой же ты деспот…

– Я же сказал: прекращай. Черепахи действительно кусаются, – снова предупредил он меня.

– Будешь эти сказки детям рассказывать. Черепахи такие спокойные, как они могут… А-а-а! Как больно!

Черепаха, которая все это время прятала голову в панцире, вдруг высунула ее и вцепилась в мой указательный палец. Только тогда я и узнал, что черепахи могут кусаться, да еще и довольно сильно. Даже если черепаху убить, хватку она не ослабит и способна откусить палец.

– Я говорил ее не трогать; совсем, видимо, глухой? – рассерженно процедил Ян Кэ.

От боли все мое тело обмякло. У меня пропало всякое желание спорить с коллегой, поэтому я лишь крикнул:

– Чего стоишь? Иди на кухню за ножом, я сейчас отрежу голову этой твари!

Ян Кэ уже засучил рукава рубашки, собираясь мне помочь, но, услышав мой галдеж, безучастно встал на прежнее место. Однако он вовсе не бездушный человек, поэтому, поняв, что мне действительно больно, пошел на кухню, набрал в миску воду и окунул в нее черепаху. Только она погрузилась в воду, как тут же выпустила мой палец и втянула голову в панцирь. От укуса хоть осталась и небольшая рана, но кровоточила она довольно сильно, даже вода в миске стала красной.

Я ушел в спальню и обработал рану йодом. И тут услышал довольно громкий звук режущего ножа. В голове у меня пронеслась мысль: вдруг Ян Кэ унес черепаху на кухню и уже принялся разделывать ее, чтобы сварить черепаший суп? Прислушавшись, я понял, что звук доносится снаружи. Ян Кэ открыл входную дверь и стал прислушиваться:

– Как будто в соседней…

– Умри! Умри!

Не успел он договорить, как раздался знакомый мне голос – подрядчика Цао. У меня создалось впечатление, что он что-то режет ножом. Закончив обрабатывать рану, я сразу подбежал к двери и начал в нее стучать.

– Подрядчик Цао, что у вас случилось?

Я набрался смелости, потому что во время консультации подрядчик Цао не представлял никакой опасности; человеку в его состоянии едва ли требуется принудительная госпитализация. Видя мое самонадеянное поведение, Ян Кэ крикнул, чтобы я отошел подальше от двери – ведь нам неизвестно, что может происходить внутри. Спустя какое-то время крики стихли, и кто-то открыл дверь. Я хотел последовать совету Ян Кэ и сделать пару шагов назад, но меня поразила развернувшаяся сцена.

За дверью в квартире подрядчика Цао гостиная, загроможденная картонными коробками, была залита кровью – ею были перепачканы все коробки из-под собачьего корма, диван и журнальный столик. На полу повсюду можно было заметить части внутренних органов. Из душной квартиры доносился зловонный запах, похожий на тот, что можно обычно унюхать летом из канализации. Дверь открыл подрядчик Цао; взгляд его был рассеян, белая футболка окрасилась в красный цвет, а в руке он держал нож.

Ян Кэ стремительно бросился к нему и перехватил запястье руки, в которой был нож; оружие тут же с грохотом упало на пол. Ян Кэ отшвырнул ногой нож в сторону. Как только тот упал, подрядчик Цао пришел в себя. Узнав, кто мы такие, он принялся сыпать извинениями:

– Я никого не убивал, это не то, что вы думаете…

Но у меня все равно возникла мысль, что он не только убил человека, но и, скорее всего, жестоко расчленил его. Этот дом точно проклят: сначала была история с убитыми сестрами, а теперь подрядчик Цао кого-то прикончил… Не нужно было мне тогда слушать Да Чэня, а сразу направиться на поиски подрядчика Цао после его побега…

– Я говорю правду! Это самозащита! – жалобно сказал подрядчик Цао. – Врач Ян, отпустите меня!

Руки подрядчика Цао были все в крови; он пытался отбиться от Ян Кэ, но ему явно не хватало сил. Рубашка моего коллеги тоже испачкалась; заметив это, он с отвращением отдернул руку и выпустил подрядчика Цао. Стоя снаружи в коридоре, мы увидели в квартире расчлененный труп собаки; ее голова закатилась под журнальный столик, обнажившиеся челюсти с белоснежно-белыми зубами были плотно сжаты. Нетрудно было понять, что умирала собака мучительно.

Такое мог совершить только человек, у которого есть очевидные склонности к насилию. Я переживал, что у подрядчика Цао снова начнется приступ, поэтому толкнул ногой нож еще дальше, и он отлетел в сторону лифта. Дзинь! Лифт открылся, и оттуда показался старший брат подрядчика Цао. Выходя, он наступил на отлетевший нож, но, испугавшись, тут же отпрянул.

– Что здесь произошло? – произнес Да Чэнь и, ступая вдоль стены, направился в нашу сторону, пытаясь не наступить на следы крови.

– Ваш брат…

Не успел я договорить, как Да Чэнь, глубоко вдохнув, выпалил:

– Его нужно отправить в вашу больницу!

Услышав слово «больница», подрядчик Цао обезумел:

– Если тебе надо, сам иди в больницу! Я не сумасшедший! Я сделал это, чтобы спасти себя; если б не собака, здесь на полу лежал бы я! У меня не было выхода!

– Быстро звони в больницу, – поспешно приказал мне Ян Кэ и вместе с Да Чэнем ворвался в квартиру, пытаясь утихомирить подрядчика Цао.

В нашей больнице есть служба неотложной помощи. Через полчаса уже подъехала машина с нашими врачами. Да Чэнь переживал за репутацию своего брата, поэтому сначала помог ему привести себя в порядок и сменить грязную одежду, и только потом они спустились вниз. Ян Кэ тоже был весь перепачкан; черные ботинки и брюки еще можно было отстирать и носить, но с белой рубашкой ничего нельзя было поделать. Можно было, конечно, попробовать отнести в химчистку, но думаю, никто не взялся бы за такую работу.

Мне не нужно было менять одежду, и я сразу поехал в больницу, оставив Ян Кэ дома приводить себя в порядок. Когда подрядчика Цао в машине скорой помощи начали связывать ремнями, он снова принялся лаять, затем совсем выдохся и начал тяжело дышать, высунув язык. Всю дорогу Да Чэнь спрашивал меня, что за болезнь у его брата и почему его состояние ухудшилось до такой степени. Без постановки диагноза я не мог делать какие-либо выводы. Поинтересовался у Да Чэня, согласится ли он с госпитализацией своего брата, если сегодня появится такая необходимость. Подрядчик Цао уже зарезал ножом собаку, и Да Чэнь надеялся, что его положат в больницу. Его одолевал страх, что младший брат убьет еще кого-нибудь.

За все годы моей практики я никогда не видел, чтобы у пациента, склонного к фетишизму, настолько быстро ухудшилось состояние. Фетиш – это одержимость или влечение к какому-либо объекту, проявляющееся посредством возникновения желания трогать, нюхать, кусать или играть с объектом своего обожания, в результате чего больной испытывает сексуальное наслаждение. Конечно, большинство пациентов с фетишистским расстройством могут совершить противоправные действия – например, воровать или следить за кем-то, но поступок подрядчика Цао выходил за пределы понятия «фетишизм».

Прибыв в больницу, я поспешил оформить процедуру госпитализации – и с большим трудом все организовал. Заведующий все еще был в первом отделении; он спросил меня, как состояние пациента могло ухудшиться до такой степени и как его следует лечить. Обеспокоенность заведующего имела под собой основания, и я не счел его слова за несправедливо выдвинутые обвинения: состояние пациента действительно очень быстро ухудшилось. Возможно, если б я сразу побежал и вернул пациента, то смог вовремя выявить суть проблемы и спасти Сяобая…

Выплеснув свое раздражение, заведующий ушел. Из-за угла выглядывали ординаторы; увидев, как меня отчитали, они не осмелились что-либо сказать, боясь, что теперь я буду срывать свою злость на них. Я не такой человек: даже если злюсь, то держу это при себе. Издеваться над ординаторами идет вразрез с моими принципами. Видя, что со мной несправедливо обошлись, один лечащий врач из третьего отделения стала подбадривать меня. Она сказала, что у пациентов приступ начинается зачастую резко и что зачем тогда вообще нужны врачи, если бы приступы случались по графику…

Третье отделение принимает несовершеннолетних пациентов – например, детей с ограниченными возможностями обучения, больных аутизмом и тому подобным. Детей-пациентов редко госпитализируют, поэтому в третьем отделении немного больничных палат. Врачам этого отделении гораздо проще работать: в конце концов, даже если у ребенка случится приступ, вероятность того, что он покалечит врача, довольно низкая.

Врача, что пришла меня подбодрить, звали Юэ Тинши. У нее довольно высокий рост – метр восемьдесят пять сантиметров, стройная фигура и привлекательная внешность, поэтому родители охотно ведут на прием своих детей именно к ней. Я слышал, что раньше Юэ Тинши очень хорошо общалась с Чжан Цици. Ян Кэ практически никогда не заводил с ней разговоров, потому что она напоминала ему о Чжан Цици. Однажды У Сюн даже распускал сплетни, что у Ян Кэ и Юэ Тинши когда-то был тайный роман, ведь оба они очень привлекательные люди и не могли не заинтересоваться друг другом – это было бы крайне странно. По правде говоря, Ян Кэ в больнице действительно избегал Юэ Тинши, а поскольку мы с ним часто проводим время вместе, самому мне редко выпадала возможность увидеть ее.