книга без названия [The Untitled Book]

Безумно сильное чувство к этой женщине поглотило Джека целиком. Он не мог ни о чем думать, мысли все время делали виток и вновь возвращались к ней. Это было не сексуальное чувство. Точнее не только сексуальное. Самое сильное притяжение создавало ощущение ее внутренней свободы. Обладать ею было невозможно, но близость к ней помогала почувствовать себя тоже свободным.

Конечно, Джек нашел ее, но лучше бы он этого не делал.

В один из прилетов, Ева познакомила его со своим братом. Слово за слово, и тот попросил передать посылочку своим американским родственникам. Почему бы не уважить брата любимой? Передал раз, другой, а в очередной раз его уже встретили не “родственники”, а агенты ФБР. Перевозка наркотиков серьезное преступление – на летной карьере был поставлен крест.

Джек скрывал от родителей новый поворот в своей жизни, но новость долетела до них. Во время следствия собирали информацию о его прошлом, а в провинции даже служители закона не умеют держать язык за зубами.

Отец не перенес удара, и скончался от инсульта. Чуть позже слегла и мать, ее подкосили не неприятности сына, а потеря мужа. Любила значит.

Когда пыль на развалинах его жизни улеглась, Джек начал собирать свою новую жизнь по кирпичику из обломков старой. Только фундамент уже был другой. Не осталось ни капли почтения ни к государству и праву, ни к каким-либо корпорациям.

Он начал создавать свой мир. Сначала устроил мать в хороший пансион для инвалидов, продал все небогатое имущество родителей, и положил деньги на счет в банк, с этих процентов оплачивалось содержание матери. Нашел детектива, который вел его дело, и вытребовал у него работу, которую тот обещал ему во время ведения следствия.

Джек сотрудничал со следователями, все им рассказал, даже про Еву, и взамен они гарантировали ему свободу и работу от правительства. Обещание свое сдержали, но по иронии судьбы работа заключалась в нелегальных перевозках грузов на север южноамериканского континента. Оплачивались эти услуги хорошо, и всего за два года Джек накопил на собственный самолет. Бизнес пошел в гору. Все бы хорошо, но Ева не покидала его сердце. В какой-то момент он не выдержал, и вернулся в тот злополучный город.

Найти Еву оказалось на удивление просто. В ее жизни ничего не изменилось. Как это удается некоторым женщинам, отправить жизнь любящего мужчины под откос, оставшись ни при чем?

Джек не тратил время на всевозможные объяснения. Он предложил ей выйти за него замуж. Единственное условие, которое он выдвинул – они должны были порвать с прошлым. Она согласилась.

Новым местом их обитания стал север Америки, где Джек нашел себе несколько стабильных заказчиков. Дома он бывал не часто, но отношения с Евой от этого не страдали, видимо она вошла в зрелый возраст, когда женщины начинают ценить выше всего стабильность.

Новые изменения в его жизни произошли как всегда нежданно. Ева умерла при родах. Джек стойко принял очередной удар и свое одиночество. Но вместе с обильной сединой, которая всего за пару месяцев покрыла его голову, к нему пришло желание оставить прошлую жизнь и превратиться в вольную птицу.

Он снова нашел своих прежних государственных работодателей. Программа, кормившая его раньше, была закрыта, но в сотрудничестве со службой другой страны, ему было чем заняться в Африке. Он принял предложение и получил подъемные в виде Цессны 404 Титан II.

Облетав машину на нескольких заданиях, и поднакопив денег, он навесил на нее дополнительные топливные баки, получив безграничные возможности на африканских просторах.

В этой жизненной фазе Джек Джонсон предстал на моем пути.

– 13

Джек, не перебивая, выслушал поставленную задачу. Задание не могло напугать его своей сложностью, Джеку уже доводилось несанкционированно вторгаться в ливийское воздушное пространство, и садиться на их территории. Но интересантами тех визитов были влиятельные люди, и не было угрозы со стороны ливийских спецслужб. В этот раз, очевидно не стоило рассчитывать на такое безразличное отношение к его прилету.

Самолет – единственное, что было дорого его сердцу. Он представлялся Джеку совсем беззащитным в этой операции, и он с ностальгией вспомнил рельеф Южной Америки. Чувство безысходности звучало в словах пилота: – И чего вы не едете туда на машинах, как было запланировано? Лучше бы я сам поехал, нежели гробить самолет!

Контроль воздушного периметра у Ливии был организован русскими, в давние времена, и хорошо продуман. Но в нем были и дыры, прежде всего в южной гористой местности. Войти в Ливию там не представляло труда, но сложно было остаться незамеченным во время полета над равнинной территорией.

В мою голову пришла шальная мысль – замаскироваться под автомобиль и я поделился ею с Джеком. Он должен был вести Цессну на предельно малых скорости и высоте, чтобы радары воспринимали его как машину. Полностью задействовав механизацию крыла, можно снизить скорость до 90 – 100 километров в час. В принципе эта скорость вполне подходит для автомобиля. Но ниже двадцати метров опускаться очень рискованно. Хватит ли этого для маскировки?

Джек молчал, видимо пребывая в глубокой задумчивости. У нас оставалось совсем мало времени, но я не хотел на него давить. Он и так понимал, что я не оставляю ему выбора. Лучшего решения я предложить ему не мог, но опасность была слишком велика, и Джек должен был принять решение добровольно.

Молчание затянулось… Я решил его прервать: – У нас нет хорошего решения, капитан, только это или сдаться. Если ты откажешься, мы возвращаемся домой. Но я надеюсь на твой опыт и везение, а главное на твою смелость.

– Есть, сэр, приступаем к выполнению, – ответил мне Джек, и окончательно погрузился в тяжелые размышления. Я отключил связь.

– 14

Наш агент (буду называть его Назир) выехал из Адждабии позавчера рано утром. За пять часов он доехал до Джалу, перекусил там, и уже в ночи был в Эль-Джауфе.

Официальной причиной поездки была инспекция Сельскохозяйственной службы. Главный агроном – его старый приятель – Мустафа Аль-Фаради, поселил Назира у себя дома. Наскоро поужинав, они отправились спать, поскольку утром предстояло много работы.

Проснувшись Назир почувствовал себя абсолютно разбитым и невыспавшимся. В его возрасте проехать тысячу километров за день было уже тяжело, даже в комфортабельном автомобиле. Но нервное напряжение, не покидающее его в последнее время, спало. Пришла уверенность в благополучном завершении намеченного. Оставалось собрать силы, и сосредоточить внимание на деталях, чтобы не испортить все в самом конце.

Назир и Мустафа неспешно позавтракали блюдами, заботливо приготовленными женой хозяина, и выставленными на столе, перед ее уходом на работу. Их разговор нельзя было назвать содержательным, но в какой-то момент Мустафа понял, что видит своего приятеля в последний раз. – Уж не болен ли он? – подумалось ему.

Но из тактичности, спросить не решился. Да и смиренность перед судьбой не давала ему забегать вперед: – Что будет, то будет. На все воля Аллаха!

Закончив трапезу, они уехали на работу. Обычная инспекторская поездка, почти ритуальные действия… Много бумаг, посещение объектов, беседы со специалистами… И вот опять! Мустафа поймал себя на мысли, что его друг сегодня невнимателен, и совершенно не интересуется работой.

Он постарался не придавать значения своим ощущениям, но в отношении Назира стал проявлять больше тепла и заботы.

Работа была закончена, когда солнце вошло в зенит. Друзья вернулись домой. Чай со сладостями, а затем короткий сон, расслабили обоих. Вечером планировалось встретиться за ужином с главой муниципалитета Куфры. Ничего не значащая встреча, на которой местный чиновник будет сверяться с веяниями власти, но все будет обставлено, как проявление гостеприимства.

Уже стемнело, когда два немолодых человека вышли из дома, и неспешным шагом направились в центральную часть города. За ними на значительном удалении следовали два неприметных человека. То один, то другой иногда терялся в сумерках, но Назир еще в середине пути срисовал эту парочку, и дальше уже не выпускал их из виду. Это погрузило его в задумчивость. Он успокаивал себя тем, что эта слежка (а что слежка он не сомневался) вызвана приездом в провинцию чиновника высокого ранга. И местные органы не хотят рисковать своей репутацией из-за случайных неприятностей, которые могут возникнуть на улицах любого даже самого безопасного города.

Но, во-первых, он ранее неоднократно бывал в Эль-Джауфе и Аль-Куфре, и подобного рвения за местными не отмечал. Или не заметил? Во-вторых, эти парни были слишком хорошо обучены, и действовали предельно скрытно, что не характерно для дежурного сопровождения.

Ужин запланировали на девять вечера в ресторане “Касабланка”, недалеко от мечети Шура. Друзья подошли в начале десятого и практически в дверях встретились с чиновником. Обменявшись пышными приветствиями, вошли в заведение, и прошли в отдельный кабинет.

Назиру, как гостю, предложили первым сделать заказ. Он выбрал тажин по-мароккански, Мустафа – кускус с бараниной, а пригласивший их глава ограничился заалук.

Когда ужин уже подходил к концу, и содержательная часть беседы была исчерпана, разговор повернул в неожиданное русло. Разливая горячий крепкий чай с мятой по исфахани тонкого стекла, украшенным узорами с позолотой, чиновник сообщил:

– Я слышал, что правительство хочет развивать туризм в нашем оазисе. вам что-нибудь известно об этом?

Назир порылся в памяти, но ничего подтверждающего или опровергающего это утверждение вспомнить не смог. – Не думаю, что я компетентен в области туризма, знаю только, что наш лидер уделяет много внимания развитию провинций. Однако полагаю, что эта задача не из простых. Дорога из столицы к вам долгая, а современные туристы избалованы и нетерпеливы.

– О, да! Вы безусловно правы. – придвинулся поближе глава – Поэтому начинать нужно с восстановления гражданской части аэропорта.

– Поправьте, если ошибусь. Аэропорт Куфра, построен итальянцами в 30-х годах прошлого века. Тогда он, кажется, назывался аэродром Бума?

– Ты, как всегда, точен, мой друг. – вставил слово Мустафа – До 2004 года сюда летали Боинги Ливийских авиалиний. А в августе 2008 года здесь приземлился угнанный суданский Боинг 737, летевший рейсом Дарфур – Хартум, после того как ему отказали в посадке власти Египта.

– Что стало с угонщиками? – спросил Назир.

– Думаю они пополнили ряды заключенных нашей тюрьмы. – ответил глава.

– Возможно я что-то путаю, но в вашем городе нет тюрьмы.

– Поверьте есть, и вполне вместительная. В основном ее используют для содержания нелегальных беженцев из Судана, Эфиопии, Чада… Наш оазис расположен на пути эмиграции. Но вообще-то это секретная тюрьма, и я не удивлен, что вы про нее ничего не слышали. О ее существовании официально не сообщается.

Мустафа и чиновник продолжили обсуждать случай с угоном самолета, а Назир задумался о судьбах нелегальных мигрантов. Десятки тысяч несчастных людей, лишенных элементарных благ и удобств, в попытке хотя бы сохранить жизнь, устремляются в неизвестность. На всем протяжении пути их подстерегают опасности, но и потом жизнь не превращается в рай. Они попадают в современное рабство, но более сытное, чем их прошлая жизнь.

А что предстоит ему самому? По условиям сделки его жену и сына должны были сегодня забрать во время их поездки в Египет. А его самого – завтра в районе круговых орошаемых полей. Он участвовал в их создании в молодости, там начиналась его карьера. “Где все началось, там все и закончится”.

Из размышлений его вывел вопрос чиновника: – какие у вас планы на завтра?

– Я еще должен проинспектировать центральную оросительную систему круговых сельскохозяйственных проектов вашего оазиса. А потом поеду домой.

– Если я смогу быть вам чем-то быть полезен, обязательно сообщите. Либо сами, либо через уважаемого Мустафу Аль-Фаради. Я буду бесконечно этому рад.

Дружески расставшись с главой муниципалитета у дверей ресторана, Назир и Мустафа отправились домой. Перед сном они обсудили завтрашний день. Мустафа предложил свою помощь в инспекции, но Назир, сославшись на ее рутинный характер отказался. Условились, что после завтрака Мустафа пойдет на работу, а Назир поедет сразу на своей машине, чтобы потом напрямую отправиться домой.

Наутро так и поступили, крепко обнявшись на пороге, перед расставанием. Грусть осталась в сердцах обоих друзей. Назир, проехал пару кварталов и выбрался на улицу Сусси в сторону восточной окраины Эль-Джауф. На круговой развязке он планировал повернуть в сторону мечети Омар ибн аль-Хаттаб, а дальше обогнув с севера аэродромную территорию, добраться до своей цели – администрации угодий. Все эти места ему были хорошо знакомы, но он машинально включил навигатор.

Нельзя сказать, что изменение точки встречи его напугало, но создало определенный дискомфорт. Теперь ему предстояло отправиться на юг, и в три часа пополудни ждать встречи. Он понимал, что все это как-то связано со вчерашней слежкой. А кто сказал, что ее нет сегодня? И как они отреагируют, на его метания? Но время встречи подразумевало возможность не менять официальную цель поездки. Тем более, что дорога за аэродромом хорошо просматривалась, и можно было засечь наблюдение.

Уже после посещения администрации, Назир по объездной дороге уехал на юг. Дорога в пустыне вела в сторону Чада. На удалении сотни километров от Эль-Джауф, он начал пристально вглядываться в зеркало заднего вида, но ничего, кроме пыльного следа разглядеть не смог. Достигнув отмеченной навигатором развилки, он повернул влево, в сторону египетской границы. На этом участке еле обозначенной дороги в районе Кюр Зувайях, он должен был бросить машину, уйти в сторону от дороги и ждать нашего прилета.

– 15

Пещеру Пловцов, со времени ее открытия в прошлом веке, посещает много туристов. И она того заслуживает, это возможность своими пальцами коснуться пальцев своих прародителей, через созданные ими рисунки. Непередаваемое ощущение. Но в этот раз, я приехал сюда не за этим.

Пещера находится в долине высохшей реки Сора, у подножия каменистого плато Гильф-эль-Кебир. Поблизости есть небольшая ровная и твердая площадка, используемая в качестве необорудованной взлетно-посадочной полосы для самолетов малой авиации. Это в нашем маршруте вторая контрольная точка. От первой мы добрались сюда быстрее намеченного графика.

Джек уже был на подлете, а до встречи с агентом оставалось более трех часов. Крыс и Андроид порывались сбегать в Пещеру Пловцов, но Вождь сказал твердое нет, и добавил: – купите на Амазоне сувенирку, и рассказывайте, что были там.

Цессна подлетела низко с юго-запада, из-за солнца я сначала услышал ее, и только потом увидел. Джек сделал круг, рассмотрел площадку, и на втором заходе, после резкого снижения мягко подкатил машину к месту, где мы его ждали.

На охране площадки остались Крыс и Шахир, а мы с Кайлом и Андроидом погрузились на борт, и Джек дал газу. Правое кресло было захламлено – Джек летал без второго пилота. Но он разрешил мне убрать этот бардак в мешок и занять место пилота, со словами: – Только ничего не трогай, иначе руки оторву.

Полет занял чуть более часа. По прямой была сотня километров, но Джеку приходилось обходить горы, чтобы остаться незамеченным для радаров и зайти на посадку с юго-востока.

Под нами был отчетливо виден песчаный поземок, казалось вот-вот он ударит в остекление фонаря кабины пилотов. Высота полета была всего лишь несколько десятков метров, и Джек постоянно работал штурвалом. К концу полета он был весь мокрый. Машина хорошо откликалась на его команды, поэтому нас сильно трясло.

Я взял у Кайла бинокль и стал вглядываться в сторону предполагаемого места встречи. Когда разглядел машину агента, дал Джеку ориентир и команду на посадку. Кайл подал сигнал Андроиду – приготовиться. Я тоже снял с предохранителя короткоствольный Пара, который мне утром выдал Кайл, и взвел затвор.

Садились с первого захода, отчетливо осознавая риск поймать камень. Как только самолет коснулся земли, Джек мягко включил реверс, не задействуя тормоза. Через мгновение скорость упала до минимума, и он развернул машину на 180 градусов, не глуша двигатели.

Я и Кайл выпрыгнули из кабины и побежали к стоящей невдалеке машине. У самолетной двери присел Андроид, поворачиваясь в разные стороны, контролируя периметр. Навстречу нам из-за бугра поднялся и пошел на встречу агент. Узнав меня, он ускорил шаг. Я подхватил его под руку и поволок к самолету, Кайл спиной вперед двигался за нами. Я с разбега закинул агента в кабину и запрыгнул сам, за мной Кайл. Джек включил форсаж, а Андроид загрузился уже на ходу. Отрыв шасси произошел одновременно с закрытием двери. Уходили коротким путем, через хребет, с резким набором высоты.

Вся операция на сопредельной территории заняла меньше двух часов, но, когда садились, солнце уже клонилось к закату. На подлете к месту посадки, на борт пришло сообщение для Кайла – вторая группа благополучно эвакуировалась.

Джек сделал круг, осмотрелся и посадил борт практически по своим же следам. Мотор не глушил и в этот раз. Мы вчетвером быстро выгрузились, я махнул – Улетай!

Набрав небольшую высоту, Джек, прощаясь, помахал крыльями. Его Цессна уходила так же низко, как и прилетела в первый раз.

Назир невдалеке присел на камень. Кайл и Андроид закинули стволы за спину. Вдруг пришло осознание того, что самое рискованное уже позади, осталась рутина, и меня отпустило.

К нам подошли Крыс и Шахир. Крыс интересовался у Кайла деталями, как все прошло. А Шахир спросил меня: – Сэр, а кто этот человек, которого вы привезли?

– Это человек, которого мы защищаем.

– Зачем?

– Он помогает нам, мы – ему.

– Он отдал вам секреты Ливии?

– В некотором смысле да. Они у него в голове.

Я несколько исказил действительность. Назир на прошлой неделе отправил информацию через закладку нашего нелегала в Ливии, а его самого и его семью мы эвакуировали, обеспечивая их безопасность.

Шахир отошел в сторону, а спустя некоторое время я увидел, как он беседует с Назиром. Почти между нами стояли оперативники, и я не мог толком разглядеть их общение.

Пистолет тер спину, я достал его и оттянул затвор, проверяя патрон в стволе. Кайл на звук повернул голову в мою сторону: – Нам пора в путь. Агента я забираю в свою машину или тебе нужно что-то с ним обсудить по дороге?

Я не успел ответить. Следующие три секунды перевернули мою судьбу, и будут вспоминаться, как в замедленном кино, всю оставшуюся жизнь. Шахир выхватил из складок одежды маленький пистолет и выстрелил в голову Назира. Голова откинулась назад, и тело повалилось на спину, но еще до того, как оно коснулось земли, Шахир повернул ствол в сторону Кайла. Тут же раздался второй выстрел. Мой. Пуля вошла в щеку Шахира и он потерял координацию, а пуля из его пистолета не нашла цель.

Что произошло дальше я толком не помню. Все было как в тумане. В ушах звенело.

Глава 2.

– 16

Возвращение домой было психологически мучительным, но недолгим. Рано утром по прилету, меня сопроводили в службу, где сняли первичные показания, взяли подписку о невыезде из страны, и зафиксировали предполагаемые места пребывания. Я сдал все имеющиеся у меня документы и пропуск, после чего был отпущен домой.

Эмма – моя жена была на работе. Я приготовил поесть, и пытаясь преодолеть джетлаг, не раздеваясь завалился спать.

Мне снилась бесконечность пустыни. Голые ступни вязли в горячем песке. Раскаленный шар солнца плавил очертания дюн. Воздух выжигал ноздри.

Легкий ветер неожиданно замер, повисла тишина. Я обернулся.

Стеной накатывал хамсин, закрывая небо. Песок слепил глаза, забивал уши. От него невозможно спрятаться, он был везде. мне казалось, что и сам я превращаюсь в песок, в создаваемый им хаос.

В моей голове, как в калейдоскопе мелькали знакомые лица в самых неожиданных, не запоминающихся обстоятельствах. Все это создавало ощущение неизбежной гибели.

И вдруг – хамсин ушел так же быстро, как и появился.

Я лежал спиной на песке под безмерно голубым небом и у меня было ощущение, будто я парю, словно птица. А внутри меня повисла пустота. Но не та, что была раньше. Теперь она была легкая. Как будто ветер выдул все лишнее, оставив только что-то очень важное.

Когда я проснулся уже темнело. Болела голова, была полная апатия и ничего не хотелось делать. Чтобы отвлечься, я решил проверить систему безопасности дома. Уж и не помню зачем, я ее собственноручно соорудил, между командировками. Но чтобы не получить обвинение в паранойе, никому о ней не говорил, даже Эмме.

Система сработала без сбоев и каких-либо срывов. Видео записалось со всех камер без пробелов. Ничего отключать я не стал, предстоял непростой период моих отношений со службой. Если они попытаются установить наблюдение, лучше мне об этом узнать незамедлительно.

Для того, чтобы отбросить тягостные мысли, я решил посмотреть записанное видео в ускоренном режиме. За время моего отсутствия ничего особенного не случилось. Эмма с работы приходила поздно, принимала душ, и ложилась спать. Утром наспех завтракала, и то не всегда, затем уходила на работу. Так изо дня в день. Только на выходных она отсыпалась, читала и смотрела фильмы, иногда уходила днем, но ночевала всегда дома. Я уже хотел выключить просмотр и очистить диск, но вспомнил, что пропустил ее день рождения, а она отмечала его дома. Нашел и включил тот вечер. Было грустно наблюдать это веселье, понимая, что причина моего отсутствия в итоге оказалась никчемной.

Закончился вечер, постепенно разошлись гости. Эмма убрала со стола… Звонок в дверь, она открыла, это вернулся ее коллега с работы. Как его зовут? Он что-то забыл?

Эмма обхватила его за шею, он ее за талию. Они слились в долгом поцелуе. У меня потемнело в глазах! Я остановил видео, мне нужно было прийти в себя.

Выпив полстакана виски, я снова включил видео. Очень странное ощущение, когда видишь, как трахают твою жену в твоей же постели. От негодования кровь прилила в голову, в ушах звенело. Тянуло блевать и одновременно… все это возбуждало. Я вдруг оказался в новой реальности, чуждой и непонятной.

Придя в себя, я демонтировал оборудование и собрал все свои вещи. Все они уместились в два чемодана и пять коробок. Загрузив свое имущество в машину, я вернулся, написал записку и оставил ключи.

Я не стал устраивать скандал или требовать объяснений не потому, что мне было все равно. Напротив, нанесенная мне рана была столь глубока, что любое прикосновение к ней грозило тотальным разрушением моей личности. Мой молчаливый уход был не бегством, а всего лишь мерой самосохранения, спасением собственного достоинства.

Сам факт измены перечеркнул все общее прошлое и сделал бессмысленным совместное будущее. Каждое слово, сказанное после того, что я увидел, стало бы ложью, а любой исход, кроме расставания – болезненной агонией. Между нами, теперь пролегла бездна, через которую было совершенно бесполезно перекидывать хлипкие мостики объяснений и оправданий. Мой отъезд был вызван не порывом, это был приговор, вынесенный без права на обжалование.

– 17

Моя жизнь продолжала стремительно катиться под откос. Я понимал, что мне нужно как можно быстрее найти опору, чтобы не наделать глупостей или не свихнуться в тихую.

Первоначальный план был заселиться в гостиницу, но желание найти покой определило мой единственно возможный выбор – я решил, что еду домой.

Какой образ всплывает в вашем сознании, когда вы говорите – мой дом? Для меня дом всегда ассоциировался не с жилищем, которое мы делили с Эммой, а с домом отца, там, где я провел свое детство. Долгая дорога располагает к размышлениям.

Я выскользнул из марева вечерних городских огней, фары прорезали наползающую темноту шоссе. Первая остановка на заправке с ярким неоном. Чашка кофе слегка согрела, освобождая от зябкости ночи. Вокруг тишина и светящиеся фары редких машин.

Дорога была монотонной, под стать моим размышлениям и тянулась длинной лентой сквозь темноту высоких лесов. Еще пара остановок, и с рассветом меня встретила стальная дуга моста через залив.

На острове уже в разгаре было утро. Дорога сузилась, петляя между полями и фермами. Я снизил скорость в соответствии с местным ритмом жизни. Город моего детства встретил меня уютными улочками и запахом соленого ветра.

Первым делом я зашел в отделение полиции, сообщить, как полагается поднадзорным, о своем нынешнем месте пребывания. После этого, отправился домой. Отец не стал приставать с расспросами о причине моего нежданного приезда. Дал постельное белье и предложил перед сном принять душ. Спросил, когда меня разбудить, и что я буду есть на завтрак.