Янур Феникс Мира

Когда они вошли, голоса стихли, и все повернулись к ним. Во взглядах читались интерес, любопытство, настороженность, но без враждебности. Ева подвела их к костру.

– Вот и мы, – сказала она громко, обращаясь ко всем. – Я привела гостей.

Несколько человек кивнули в ответ. Рыжеволосый мальчишка, тот самый с ломом, пристально оглядел Янура и Герду. Девочка с арбалетом не улыбнулась. Худощавый мальчишка с хитрыми глазами слабо и оценивающе улыбнулся. Остальные просто смотрели, ждали.

К ним вышел мужчина. Невысокий, худощавый, но в его движениях чувствовалась сила и уверенность. Его морщинистое, загорелое лицо и ясные, спокойные глаза выдавали в нем главного. Старейшину.

– Добро пожаловать, – его голос был тихим, спокойным, но в нем чувствовалась власть. – Я Каллен. Старейшина этого места.

Он посмотрел на Янура, потом на Герду. В его глазах были не осуждение или презрение, а скорее усталая мудрость и готовность принять любую судьбу.

– Ева сказала, вы попали в беду. И дети помогли вам. – Его взгляд скользнул к Еве, и она уверенно кивнула. – Это хорошо. В эти времена каждый, кто жив, ценен. Оставайтесь с нами, если захотите. Здесь место для всех, кто хочет выжить.

Тишина, плотная, как туман, нависла в зале. Люди ждали ответа. Дети смотрели не отрываясь. Герда прижалась к брату, ища защиты. Янур ощутил тяжесть их взглядов, ответственность за сестру и неожиданное чувство благодарности за этот шанс. Реальный шанс на выживание не в одиночку, а среди людей. Вместе.

– Спасибо, – сказал Янур, и его голос был крепче, чем раньше. – Мы благодарны.

Он посмотрел в спокойные, мудрые глаза Старейшины Каллена и понял, что здесь он может остаться. И, возможно, обрести новый дом.

Похлебку разливали из огромного котла. Простые керамические миски наполнялись густой жидкостью, и ее горячий, наваристый аромат разливался по пещере. Янур взял миску, его руки дрожали от голода и слабости. Ева помогла Герде, подсадив ее поближе к огню и подав маленькую миску.

Люди вокруг костра молча, сосредоточенно ели, нарушая тишину лишь приглушенным чавканьем и стуком ложек. Янур принялся за еду жадно, глотая горячие куски почти не жуя. Похлебка была густой и сытной, и после долгого голода казалась спасением. Герда ела медленнее, но тоже с видимым облегчением.

Первые глотки разогнали слабость, возвращая силы. Боль в плече немного утихла. Янур огляделся, замечая детали, которые упустил раньше. Посуда была не только из керамики, но и из дерева, скрепленная металлическими обручами. Даже в простых предметах быта проявлялась эта странная тяга к механизмам.

Когда голод отступил, разговоры оживились, и тихий смех наполнил это каменное сердце мира звуками жизни. Старейшина Каллен, доев свою порцию, посмотрел на Янура.

– Ну что, как вам наш вечерний хлеб? – спросил он, и в его голосе была простая вежливость, а в глазах – все та же внимательность и оценка.

– Вкусно, – искренне отозвался Янур. – Спасибо.

Герда согласно кивнула, и Старейшина улыбнулся краешком губ.

– Рад слышать. Еда простая, но сытная. Главное, чтобы силы были. – Каллен сделал паузу. – Ева сказала немного о вас. Что дети нашли вас неподалеку от руин, и что вам нужна помощь.

Его голос был спокойным, ровным, это было просто начало разговора, ожидание ответа. Янур поставил миску на землю, вытер рот рукавом. Герда прижалась к нему крепче, ища защиты.

– Да, – тихо ответил Янур. – Мы долго скитаемся. Одни.

Он решил не рассказывать все сразу, не вываливать всю свою боль на незнакомых людей.

– Были в другом отряде, далеко отсюда. Но случилось несчастье. Остались только мы.

Он замолчал, не решаясь говорить больше. Пусть спрашивают, если хотят знать. Старейшина медленно кивнул, словно понимая невысказанное.

– Понимаю. Нелегкие времена. Много беды случается, – его взгляд скользнул по лицам людей у костра, в каждом из которых читался отпечаток собственных потерь. – Мы все здесь потеряли что-то или кого-то. Война никого не пощадила.

Рыжеволосый мальчишка, сидевший рядом с Евой, подал голос, грубоватый, но без злости.

– Мародеры? – Вопрос был прямым, в лоб, без церемоний.

Янур поколебался секунду. Сказать правду было слишком больно, но ложь чувствовалась бы сразу. Он решил быть честным, насколько это возможно.

– Да, – ответил он тихо. – Мародеры. Напали на наш отряд. Убили… многих.

В горле перехватило дыхание, темная волна воспоминаний нахлынула на него: крики, бойня, кровь, огонь, лица мертвых родителей, последний толчок – и Герда в его руках, и бегство прочь от ужаса. Он замолчал, опустив глаза в пустую миску. Герда вздрогнула рядом, крепче вцепившись в его руку. Ей тоже было больно. Она тоже помнила.

Старейшина Каллен снова понимающе кивнул.

– Мародеры – беда наша. Как и мутанты. Как и холод, и голод, и болезни. – Каллен перечислил привычные беды этого мира, словно обыденный фон жизни. – Война много горя принесла. Не только разрушила города. Разрушила и души людей.

Его голос стал тише, задумчивее.

– Раньше мир другим был. Вы ведь не помните, малы еще, – он с грустной улыбкой посмотрел на Янура. – А я помню. И другие старики тоже. Мир был устроенный. Теплый. Светлый. Хороший мир был. Пока… не случилось то, что случилось.

Худощавый мальчишка напротив, тот самый с пытливым взглядом, нарушил грустную меланхолию старейшины.

– А что случилось-то, дядь? Расскажи гостям. Пусть знают, в каком мире мы теперь живем. Что за война такая была, что все так перевернула?

Старейшина посмотрел на мальчишку с укором, но без злости.

– Лука, не торопись. Всему свое время. Но раз уж спросил… – он снова повернулся к Януру и остальным детям. – Нужно вам знать правду. Чтобы понимать, почему мир стал таким. И почему мы здесь живем так, как живем.

Каллен откашлялся и начал свой рассказ, и его спокойный голос наполнился тяжестью прошлого, бременем воспоминаний.

– Мир до войны был совсем другим. Трудно вам это представить. Для вас руины, холод и голод – это обычная жизнь. Но когда-то люди жили в тепле, в достатке, в безопасности. У них было многое, что нам сейчас и не снится. Города сияли огнями. Дома были высокие и крепкие, полные тепла. Дороги ровные и быстрые. Удивительные механизмы помогали людям во всем. Летали по небу, плыли по морю. – В голосе Каллена, несмотря на горечь, прозвучала нотка восхищения. – Наука двигала мир вперед, люди верили в прогресс, в то, что жизнь будет становиться все лучше.

Дети слушали завороженно. Даже рыжеволосый Тео затих. Лишь хитроглазый Лука скептически ухмылялся, словно не веря в такой мир. Герда прижалась к Януру, слушая с нескрываемым интересом.

– Но… – голос Старейшины оборвался. – Не все было так хорошо, как казалось. В мире были и темные стороны. Жадность, зависть, злость. И чем богаче становился мир, тем сильнее становились и эти темные чувства. Были страны богатые и могущественные. И были страны бедные и слабые. Напряжение росло год от года. Пока не прорвалось.

– Война, – произнес он это слово тяжело, горько, словно выплевывая яд. – Она была страшной. Люди научились создавать не только добрые, но и злые вещи. Оружие стало невероятно мощным, разрушительным. И в этой войне они применили самое страшное из них. Ядерное оружие. Бомбы чудовищной силы, способные уничтожить целый город одним взрывом.

Янур вздрогнул, вспомнив свой кошмар. Неужели это была правда, а не выдумка больного воображения?

– Первый удар… – Старейшина снова замолчал, собираясь с духом. – Говорят, кто-то первый не выдержал напряжения. И понеслось. Цепная реакция безумия. Удар за ударом. Города пылали, земля тряслась, небо затянуло дымом. Я видел… сам видел, как рушатся дома. Как люди превращаются в тени, в пыль, в ничто.

Пауза в пещере стала абсолютной.

– Ядерная зима, – тихо произнес он после долгого молчания. – Это еще хуже, чем взрывы. После ударов небо покрылось тучами пыли и пепла. Солнце почти перестало светить. Температура упала, выпал черный, радиоактивный снег. Начался голод, болезни. Мутации. Мир превратился в мертвую землю, где выживают только самые сильные и самые жестокие.

Он посмотрел на худых, одетых в лохмотья детей, в глазах которых еще не погас огонек надежды.

– Вот в таком мире мы теперь живем. Мир пепла и пара. Мир выживания любой ценой.

Голос Каллена стих, словно больше нечего было сказать. Молчание было долгим и напряженным. Каждый переваривал услышанное. Янур сидел неподвижно, как камень, а Герда тихо всхлипывала рядом.

Старейшина нарушил молчание, словно продолжая прерванный разговор.

– Но даже в самой кромешной тьме всегда есть искра надежды. "Чем темнее ночь, тем скорее рассвет". Эти слова стали движущей силой для меня. Ради жизни. Люди выжили. Те, кто смог приспособиться, кто не потерял веру.

В его голосе появилась твердость, призывая к борьбе.

– Мы здесь – одни из таких выживших. Мы собрались вместе, чтобы помогать друг другу, защищать друг друга. Мы нашли это укрытие в пещере. Безопасное. Здесь есть вода, еда, защита.

Он описал жестом их каменный мир.

– Мы маленькая община, но мы семья. Мы делим все. Мы учим детей выживать, работать, знать историю, чтобы не повторять ошибок. Вы – наше будущее. Вы должны построить новый мир. Мир мира, а не войны. Мир разума, а не безумия.

Худощавый Лука снова подал голос, на этот раз с серьезным интересом.

– А механизмы? Ты говорил – мир механизмов был. А сейчас? Мы тоже делаем. Зачем?

Старейшина улыбнулся его нетерпению.

– Механизмы – это то, что помогает нам выжить. Знания прошлого остались в руинах, в книгах. Мы собираем их по крупицам, ищем старые детали, переделываем, создаем новые, чтобы служить нам для защиты, для пищи, для всего. Мы не просто выживаем в руинах прошлого. Мы – механики новой эпохи, мы создаем новое из осколков ушедшего.

– Мы живем в эпоху пара и механизмов, – тихо произнесла Ева, и в ее глазах горел огонек гордости. – Мы не просто варвары в пещерах. Мы – создатели. Мы – строители нового будущего.

Старейшина с уважением кивнул ей.

– Верно сказано, Ева. Мы – строители. И нам нужны новые руки, новые головы, новые сердца, – он посмотрел на Янура прямо, оценивающе. – Ты сильный, ловкий, смелый. Дети рассказали, как ты сражался с мутантом. И как заботишься о сестре. Нам такие люди нужны. В земледельческих, в оружейных, в мастерских. И… в поисковых отрядах.

Поисковый отряд. Янур замер. Скитания в одиночку были тяжелыми, но привычными. Жизнь в общине была теплой и безопасной, но незнакомой. Поисковый отряд был чем-то средним. Опасность, но не в одиночку. Возможность найти что-то новое, важное. Узнать больше об этом мире.

Слабый огонек интереса разгорался в его сердце. Жажда действия, движения, исследований. И желание принадлежать чему-то большему, чем просто ему самому и сестре. Принадлежать общине, семье.

– Поисковый отряд… – повторил Янур тихо. – Что нужно делать?

Вопрос был не согласием, а лишь интересом. Желанием узнать больше. Решить потом.

Старейшина открыто, радостно улыбнулся.

– Узнаешь. Все узнаешь. Если захочешь остаться. В нашем "Каменном сердце" всем будут рады. А пока – отдыхай. Набирайся сил. Завтра новый день. И новые дела. Ночь скоро. Пора спать. А утром поговорим подробнее.

Ужин закончился. Люди разошлись по своим нишам. Ева подвела Янура и Герду к небольшой нише неподалеку от костра.

– Здесь ваше место на сегодня, – сказала она тихо. – Не очень уютно, но тепло и спокойно. Отдыхайте. До завтра.

И она ушла, оставив их одних в этом незнакомом, но уже не враждебном мире.

Ниша была простой, но после долгих скитаний казалась роскошью. Тепло от костра проникало сквозь занавеску. Герда быстро уснула. Янур не спал. Он лежал, слушая тихие звуки пещеры, и мысли роились в его голове. Поисковый отряд. Возможность изменить жизнь, найти новый путь. Или очередная ловушка судьбы? Он не знал. Но чувствовал – что-то меняется. В его жизни, в его судьбе начинается что-то новое – неизвестное, пугающее, но в то же время притягательное.

Тихие шаги нарушили его раздумья. В нишу заглянула другая девочка, не Ева. Та, что все время молчала за ужином. Девочка-механик. София.

– Не спишь? – тихо спросила она, стоя на пороге. Свет ее необычного фонаря очерчивал ее худенькую фигурку, выделяя блеск механических деталей на одежде. Ее темные, глубокие глаза смотрели спокойно и приветливо.

Янур покачал головой.

– Не спится.

София вошла, присев на корточки рядом. Ее фонарь создал атмосферу уединения и доверия.

– Я София, – представилась она. – Ты Янур, верно?

Он снова кивнул и жестом показал ей отойти за занавеску, чтобы не разбудить Герду.

– Верно, – он облокотился о стену. Усталость навалилась с новой силой, но он не хотел упускать возможность поговорить с этой интересной девочкой. Что-то притягивало в ней – спокойствие, уверенность, необычный облик механика.

– Как рана? – спросила она тихо, кивнув на его плечо. – Болит?

– Уже лучше. Спасибо за повязку. И за помощь – сегодня, и раньше, у руин. Если бы не вы… не знаю, что бы было.

София скромно махнула рукой.

– Не стоит благодарности. Мы всегда так делаем. Помогаем тем, кто в беде. Старейшина говорит верно – в этом мире каждый живой – ценность. Особенно такой мастер выживания, как ты, – уголок ее губ дрогнул в легкой улыбке. – Ева сказала, ты сражался с мутантом как лев. И сестру свою бережешь как зеницу ока.

Янур неожиданно покраснел от непривычной похвалы.

– Я… просто пытался выжить. Ради Герды.

София понимающе кивнула.

– Ради Герды… – повторила она тихо. – Я вижу. Ты ее очень любишь.

Это был не вопрос, а утверждение. Янур молчал. Любовь к Герде была всем, что у него осталось в этом мире. Единственный светлый луч в серой пустоте послевоенной реальности.

– Трудно тебе, наверное, – продолжила София, словно читая его мысли. – Одному с больной сестрой на руках. В таком мире, как наш, – она тяжело вздохнула. – Мир жестокий, не справедливый, беспощадный. Я знаю, что это такое – одиночество, потери, борьба за выживание.

Она посмотрела на него прямо, открыто.

– Я… – она оборвала фразу, отводя взгляд, чтобы скрыть блеснувшие в глазах слезы.

Янур почувствовал, что между ними есть что-то общее. Не только одиночество и потери, а нечто большее. Связь душ. Словно они видели один и тот же кошмар и теперь несли его в себе. Он молча смотрел на нее и видел в ее глазах отражение не только своей собственной боли, но и своей собственной неуловимой веры в жизнь. Неожиданно эта незнакомая девочка стала ему близкой и понятной. Между ними зародилась искра – слабая, едва заметная, но живая и теплая, обещающая не свет, но понимание. И возможность не быть одному.

Он протянул руку и осторожно коснулся ее руки. Перчатка была холодной и металлической, но под ней чувствовалось тепло живой кожи.

– Не одни теперь, – тихо сказал Янур, глядя ей в глаза и говоря не только о себе и о ней, но и о Герде, и обо всех обитателях "Каменного Сердца". – Вместе не так страшно.

София слегка сжала его руку в ответ, и тепло ее ладони проникло в его озябшую душу. Она улыбнулась – уже не слабо, а открыто и искренне, освещая темноту пещеры теплым сиянием детской надежды.

– Вместе, – повторила она. – Теперь вместе.

Она достала из кармана маленькую, искусно выточенную шестеренку, украшенную резьбой, и положила ему на ладонь.

– Возьми. Это… мой талисман. Пусть бережет тебя в пути. И напоминает – ты не один.

В ее голосе звучала искренность и забота. Это был не просто союз, а что-то большее. Первый шаг. Первый луч надежды в темноте разрушенного мира. Первый огонек любви, зажегшийся в холодных сердцах двух одиноких душ.

Янур взял шестеренку, ощущая холод металла и тепло ее прикосновения. Он робко, но искренне улыбнулся в ответ.

– Спасибо. Спасибо за все.

И он понял, что останется здесь. Здесь его место. Его дом. С Гердой. С новыми друзьями. С новой семьей. И, возможно, с новой любовью. В "Каменном Сердце" загорелся первый свет надежды.

София улыбнулась в ответ.

– Спокойной ночи, Янур. И… до завтра.

И она исчезла в полумраке пещеры, оставив его одного, но уже не одинокого. С шестеренкой в руке, с теплом в сердце.

Янур тихо вернулся в свою нишу и прилег рядом с Гердой. Перед его глазами была надежда. Надежда на новый дом, на новую семью, на новых друзей. Слезы выступили на его глазах, но на этот раз – от счастья.

Тишина в нише убаюкивала, и долгожданный, спокойный сон, без кошмаров прошлого, наконец-то пришел. Впервые за очень, очень долгое время.

Глава 3. Новый День

Пробуждение пришло не с тишиной, а с шепотом. Тихий, приглушенный, он был похож на дыхание ветра в горных ущельях. Вскоре к нему добавился легкий, ритмичный стук, словно капли дождя по камню, и едва слышный скрежет металла. Звуки сливались в причудливую утреннюю симфонию "Каменного Сердца", вытягивая Янура из глубин крепкого сна.

Веки разомкнулись тяжело, словно каменные врата. Мир предстал нечетким и размытым, потому что сон все еще держал его в своих цепких объятиях, но постепенно резкость возвращалась. Янур ощутил, как отступила ночная тяжесть; тело отдохнуло, расслабилось, а боль в плече почти утихла. Даже вечный голод больше не грыз жестоко нутро, оставив после себя лишь легкое сосание в животе. Утро встретило его на удивление милостиво, даруя недолгое затишье перед новой схваткой за выживание.

Герда спала рядом, дыша ровно и спокойно. Ее лицо порозовело, а синие тени под глазами исчезли. Сон пошел ей на пользу, и от этой мысли сердце Янура потеплело. Хотя бы на несколько часов утра за нее можно было не беспокоиться.

Он огляделся. Ниша уже не казалась такой чужой и мрачной, как накануне вечером. В слабом дневном свете, проникающем сквозь щели в камнях, стены заиграли мягкими оттенками серого и бежевого. Он заметил детали, которых не видел раньше: подстилка из сухой травы оказалась не просто ворохом, а тщательно собранными стеблями каких-то растений, пахнущих лесом. Одеяло было не просто грубой шерстью, а тканью, сплетенной из тонких нитей, удивительно мягкой и теплой.

В углу ниши, на каменной полочке, стоял небольшой светильник. Не просто масляная лампа, а маленькое произведение искусства механиков "Каменного Сердца". Его основание было выточено из резного камня, украшенного металлическими вставками; колба сделана из тонкого прозрачного стекла, а фитиль представлял собой сложный механизм с крошечными шестеренками для регуляции подачи масла. Свет был слабым, но ровным, создавая атмосферу уюта среди суровой каменной пустоты. Подаренная Софией шестеренка-талисман лежала на том же светильнике рядом с Гердой, словно маленький страж, охраняющий их сон. Его пальцы коснулись холодного металла, но в этом прикосновении он ощутил тепло рук Софии, тепло ее заботы, ее невысказанное обещание быть рядом.

Звуки утра усилились. Шепот превратился в приглушенные голоса, стук молотка стал размеренным, а к нему добавился тихий звон металла. Янур прислушался, пытаясь разобрать отдельные звуки и ощутить ритм жизни "Каменного Сердца". За занавеской уже слышались шаги и голоса. Люди просыпались и начинали новый день спокойно, размеренно, деловито. Стук молотка говорил о том, что мастерская уже проснулась. Шипение пара означало запуск каких-то механизмов, возможно, для отопления или водоснабжения. Журчание воды, приглушенные детские голоса, которые не переходили в крик, – все это говорило о привычке к тишине каменных стен. Сердце "Каменного Сердца" уже билось в полную силу, несмотря на еще сонный час.

Вдруг шаги раздались совсем близко. Занавеска отдернулась, и в проеме появилась Ева. Она улыбалась открыто и радостно, словно солнечный луч в сумраке пещеры. В руках она держала поднос с двумя деревянными мисками дымящейся каши и двумя кружками, из которых легкой струйкой сочился пар. Аромат был теплым, сладким, напоминающим о доме и забытом уюте – редкое явление в этом суровом мире.

– Доброе утро, сони, – тихо проговорила Ева мягким и ласковым голосом. – Вставайте, завтрак готов.

Она поставила поднос на землю рядом с нишей и присела на корточки, глядя на Янура и Герду с заботой и нежностью старшей сестры. Янур улыбнулся в ответ, чувствуя тепло ее присутствия. Герда, разбуженная запахом еды, открыла глаза и улыбнулась Еве робко, по-детски доверчиво.

– Доброе утро, – тихо отозвался Янур, его голос все еще звучал сонно, но уже крепче, чем вчера. – Спасибо за завтрак.

– Кушайте, – пригласила Ева жестом к подносу. – Каша горячая, с лесными ягодами и медом. И чай травяной. Для сил на весь день.

В ее голосе звучала искренность и желание порадовать гостей, принять их в свою общину как родных. Янур взял миску и дал Герде кружку с чаем. Каша была густой и золотистой, с темными пятнышками ягод и блестящими каплями меда. После долгих дней голода это казалось настоящим пиром среди руин.

Они принялись за еду молча и сосредоточенно. Каша была сладкой и сытной, насыщая теплом и силой. Кислые, ароматные ягоды лопались на языке, радуя вкусовые рецепторы, забывшие о настоящем вкусе сладостей. Крепкий, тонизирующий чай бодрил лучше всякого сна, разгоняя остатки дремоты.

Закончив завтрак, Янур отодвинул пустую миску и вздохнул с облегчением, с неожиданным чувством дома.

– Спасибо, Ева, – тихо сказал он, глядя на девочку с теплотой в глазах. – Очень вкусно.

Ева кивнула, улыбаясь еще шире.

– На здоровье. Это скромно, конечно, но от сердца. – Она собрала пустые миски. – Сегодня у нас много дел. Старейшина хочет поговорить с тобой насчет поискового отряда. Тео уже горит желанием взять тебя с собой. А Герде мы найдем занятие. Мия и Аврора покажут ей сад лекарственных трав или пусть играет с нами, если сил хватит. Здесь безопасно.

Ева посмотрела на Герду с заботой, предлагая свое общество и дружбу. Герда робко кивнула, прячась за Януром, но в ее глазах читался интерес к новым друзьям. Янур улыбнулся сестре, поощряя ее выйти из тени одиночества и открыться новому миру, который был не враждебным, а приветливым и заботливым.

– Хорошо, – сказал Янур Еве, вставая с места. – Мы готовы. Спасибо за все.

Он погладил Герду по голове, стараясь скрыть свое беспокойство за нее, одну среди незнакомых людей. Но он доверял Еве и понимал, что Герде нужно общение после долгих месяцев скитаний. Пусть попробует. Пусть откроется новой жизни.

– Идемте, – мягко сказала Ева, беря поднос. – Я провожу вас в мастерскую, София уже ждет.

Она вышла из ниши, ожидая их, и ее силуэт сиял утренней радостью, словно первый луч солнца в сумраке беспросветной ночи.

Ева повела их из ниши. Янур, держа Герду за руку, вышел следом, оставляя позади уютное утро. Впереди лежал день, неизвестный и непредсказуемый, полный новых встреч в загадочных лабиринтах "Каменного Сердца".

Общий зал встретил их шумом и многолюдьем. Звуки утра наполнили пространство густым хором деятельной жизни. Стук молотков приобрел ритм настоящей работы, а шипение пара стало постоянным фоном, напоминая дыхание огромного механизма. Голоса людей звучали громче, переходя от шепота к разговорам вполголоса, а порой и к громким командам. Жизнь била ключом в каменных жилах поселения.

Запах дыма смешался с ароматами масла, металла и травяных настоев, создавая причудливый букет "Каменного Сердца". Воздух был теплым и насыщенным, и дышалось на удивление легко.

Зал предстал перед Януром в новом свете. Это был не просто полумрак ужина, а дневное, хоть и слабое, освещение, позволявшее разглядеть детали. Пещера оказалась целым комплексом соединенных между собой естественных и искусственных полостей, а стены, укрепленные балками и металлическими пластинами, делали ее похожей на огромный каменный организм, одетый в механический панцирь. Свод, высокий и невидимый в темноте, теперь казался громадным, словно каменное небо над головой.

Вдоль стен располагались жилые зоны обитателей, отгороженные занавесками и ширмами. В центре все еще горел костер, и вокруг него хлопотали люди: взрослые занимались ремонтом, готовкой пищи, разговорами; дети помогали им или играли в тихие игры в углу. Жизнь кипела под каменным сводом.

Ева повела их дальше, обходя людей и верстаки с инструментами.

– Здесь жилая зона, – тихо объяснила она. – Ниши обитателей. Дальше мастерская, склады, оружейная и лазарет. Все здесь, под камнем.

Ее голос звучал с гордостью за свой дом и за то, что они сумели создать такое место жизни и безопасности в этом враждебном мире.

Они подошли к группе детей, сидящих на земле в кругу возле одной из колонн. Те самые – Тео, Лука, Мия, Аврора, Демьян и еще несколько, кого Янур не знал, играли в что-то тихое и спокойное: перебирали камешки, раскладывали карточки, шептались и негромко смеялись.

Ева остановилась рядом с кругом, улыбнулась детям и жестом пригласила Янура и Герду присоединиться.