Охота. Хранитель ключа. Часть 1

– В щит. – Не смело ответил я.

– Вот я и говорю, дурень. – Удара не последовало и это уже радовало. – Не в щит надо целится, а туда, куда хочешь попасть.

– Это как? – Рискнул я спросить и не получил удара палкой.

– Щит, слишком большой для стрелы. Выбери маленькую точку и меться в нее. Понял?

– Я попробую. – Мой ответ наверное не понравился Учителю и палка прошлась по спине, наверное, что бы я лучше запомнил, и я действительно запомнил его наставление. Через некоторое время я смог спать на спине. Мои стрелы летели в мишень или в ту точку, куда я хотел попасть. Как это получалось, я не понимал, но это не мешало мне пользоваться этим. Я выбирал точку, натягивал лук и представлял как стрела попадает именно в эту точку. Иногда специально "промахивался", что бы меньше выделяться из всех стрелков или играл. В мишень, на которой был нарисован человек красной краской, я стрелял в ногу или руку, но наказаний от Учителя не получал, в отличии от других лучников. Однажды он усмехнулся, когда моя стрела, из озорства, впилась между ног изображенной фигуры и сказал.

– Тебя надо хорошо выпороть. Ты лишил мужика самого дорогого у него. Больше мне нечему тебя учить.

Мой серебряный, который я хранил у себя и которым пообещал расплатиться, достался мне в соревнованиях между лучниками, устроенных Учителем на один из праздников. Серебряная монета подвешивалась на шнурок, на расстоянии в сто пятьдесят шагов и сбивший ее, мог забрать ее себе. Серебряный – Это достаточно большие деньги. Лично мне, как лучнику, полагалось вознаграждение за полугодовалую службу в замке, от хозяина, аж целый серебряный. С ним можно было сходить в призамковый городок-поселок; посидеть с товарищами в харчевне, переночевать с женщиной и купить себе не дорогую обновку. Допустим, понравившуюся куртку или штаны, а если не ходить к женщине, то купишь и то, и другое. За серебряный можно было заказать у кузнеца хорошие метательные ножи или… За серебряный можно купить многое, если учесть, что пожрать в харчевне можно за пару медяков, при этом побаловав себя слабым винцом. Именно поэтому, меня и лупили за тот, первый, серебряный, который я показал в харчевне и попросил накормить.

На соревнованиях, каждому желающему поучаствовать, выдавали десяток стрел и он должен был поразить пять различных мишеней. На разном расстоянии и в разное, ранее обговоренное место. Последней мишенью был серебряный. К выстрелу по серебряной монете, я пришел с тремя стрелами. Это был не плохой результат, если учесть, что Учитель будет стрелять по серебряному четыре раза, а все стрелы были только с бронебойными наконечниками. Широкие, охотничьи или специальные наконечники в соревнованиях не использовались. Если кто не знает. Бронебойный наконечник с родни шилу, длинная стальная игла насаженная на древко. Иногда она круглая, иногда трех – или четырехгранная. Броню она прошивает хорошо, особенно выстрелом в упор, но стрелять по крутящейся, шатающейся на ветерке монете…

Нас желающих, получить серебряный, набралось шесть человек, стреляли по очереди, по одному выстрелу. Выстрелил, отходишь в сторону и не мешаешь другому стрелку. У меня было три попытки, у Учителя четыре, у двоих по два выстрела и у остальных по одному.

Первый мой выстрел прошел вскользь, коснувшись монеты оперением стрелы. Монета отскочила в сторону и даже не подумала падать. Второй вы стрел натолкнул меня на мысль, что надо стрелять по шнуру, а не по монете. Как не попади по монете, она всегда отскочит в сторону и нужен слишком сильный удар, что бы оборвать шнур, а на таком расстоянии… Третьим выстрелом, я перебил шнур у самого верхнего крепления и мою победу поставили под сомнение, ведь я не попал в саму монету. Учитель пошептался с хозяином и мне торжественно вручили приз. Я потом внимательно рассмотрел монету, на ней имелись две отметины от стрел. Я думаю, что вторая отметина была от стрелы Учителя.

И вот представляете, я пообещал расплатиться этой монетой, за ночлег, кормежку и баню.

Глава 5

Первых из дома увели женщин, потом меня и мальчишку. Ни кто не интересовался нашими именами или родственными связями. Привели в баню, бросили на лавку штаны с рубашкой и ушли. Долго "плескаться" не позволили, помылись и выметайтесь. После баньки усадили за стол в большой комнате. За столом, рассчитанным на полтора десятка людей, уселись, не очень разговорчивый бородач, щуплый мужичонка, с бегающими глазами, я и малец. Пока мы ели, нас не трогали, не мешали. Потам на стол выставили кувшин и четыре глиняных кружки. Я понял, будет разговор. Вообще-то я вино употребляю, но пить не люблю. В кружки разлили желтоватую жидкость с легкой мутью и бородатый молчком кивнул на них. Я пригубил. Резкий, неприятный вкус заставил меня скривиться. Промелькнула мысль, куда бы выплюнуть, но пришлось сглотнуть.

– Не нравится? – Пробасил бородатый. – В замке лучше подавали?

– Не знаю. – Буркнул я. – Мне не подавали.

Его замечание о замке меня насторожило, заставив напрячься. Мальчишка попробовал из кружки и тоже отставил в сторону, подальше от себя. Его не смутили слова о замке, он в упор посмотрел на бородатого и сказал.

– Я тебя знаю.

– Еще бы не знал. – Почти возмутился бородатый, в его словах сквозили одновременно упрек и гордость.

– Ты служил в замке мечником.

– Верно. – подтвердил бородатый. – А ты тогда ходил без штанов.

Наверное, бородатый сказал что-то очень смешное, он и мальчик рассмеялись, но я не понял где надо смеяться и только нахмурился.

– Почему ты ушел? – Спросил мальчик.

– Не ушел, сбежал. Меня хотели повесить, я и сбежал.

– За что? – Удивился мальчик.

– А ты не помнишь?

– Нет. – Мальчик напрягся.

– Я тебя ухватил за штаны, а ты из них выскользнул и упал.

– Я смутно помню. – Признался мальчик.

– Оно и понятно. Куда тебе помнить? Когда тебя вытащили, ты без памяти был. Дышал и то через раз.

– Расскажи. – Потребовал мальчик.

– Нечего рассказывать. Я когда увидел, как ты в колодец нырнул, сразу за тобой. Одной рукой за цепь держусь, другой тебя ловлю. За штанину ухватил, а ты брыкаешься, вывернулся из штанов и опять в воду, одни штаны в руке и остались. Мокрый, скользкий … Ухитрился тебя за ногу схватить, пока вытащили, ты уже посинел. – Бородатый замолчал.

– Значит я тебе жизнью обязан. – Задумчиво пробормотал мальчик. – За что повесить хотели?

– За это и хотели. Долго тебя ловил.

Молчание за столом затянулось. Ко мне наклонился щуплый и шепотом спросил.

– Ты кто будешь?

Я глянул на него, но имени не назвал. Он усмехнулся и спросил по-другому.

– Хозяин замка жив?

– Не знаю. Пока о его смерти ни кто мне не сказал.

– Кто должен сказать?

– Кто угодно, кому я могу доверять.

– Значит, служить будешь и дальше?

– Не знаю. Я клятву давал только хозяину замка.

– Это как?

– Просто. Защищать хозяина.

– А его семью? – Удивился щуплый.

– В моей клятве семьи не было. – Я хмуро посмотрел на него.

– Зачем тогда идешь с хозяйкой?

Вот пристал. Я сжал зубы и посмотрел на него. Он отодвинулся и разговор прекратился. Бородатый посмотрел на меня и посоветовал.

– Ты паря, глазами не сверкай. Не просто так спрашиваем. Твоя жизнь медяка не стоит. Лег спать и не проснулся.

– Зачем тогда в баню водили?

– Чистым умирать приятней. – Шутка понравилась всем кроме меня. Я остался сидеть насупившись, щуплый опять наклонился ко мне, приобнял за плечи и задушевно произнес.

– Не боись служивый, здесь тебя убивать не будут. Не смотри, что наши мужики твое оружие хотели забрать. Чужой ты, а чужакам по нашей слободе с оружием ходить не след.

– И что дальше? – Не очень приветливо поинтересовался я.

– Ни чего. Переночуете и пойдете дальше. Если захочешь, можешь оставаться у нас.

– А хозяйка?

– А что хозяйка? Она в замке хозяйка. Замок захвачен … – Он помолчал, глянул на мальчишку и продолжил. – … в обиде не будут.

– Ваша деревня как называется?

– Нет у нее названия, просто Слобода.

– Просто Слобода говоришь? Я не хочу быть Казагдард из просто Слободы.

– Что!! … – Почти одновременно спросили щуплый и бородатый.

– А то. – Зло, с вызовом ответил я. – Мое имя Казагдард.

Оба переглянулись, кивнули головами и бородатый сказал.

– Ночуйте, обиды вам не будет.

Ночь действительно прошла спокойно. Разбудить нас забыли и после баньки, лично я, проспал до десятых петухов. Если кому не понятно, скажу точней. Солнце уже стояло высоко, когда я открыл глаза. За окном кто-то цокал железом, а в соседней комнате велись тихие разговоры. Стараясь не скрипеть я поднялся с кровати, на всякий случай прихватил меч и прошмыгнув мимо говоривших, вышел на улицу. Действительно работал кузнец, но не во дворе, я прислушавшись покрутил голой стараясь понять в каком направлении идти и направился на звук. Мне хотелось найти бородатого и поинтересоваться когда можно уезжать и возможности получить продукты в дорогу.

Деревенская улица как вымерла, даже ребятня не бегала и не играла. Я спокойно дошел до кузницы, откуда раздавалось цоканье о метал, и хорошо запомнив слова щуплого, о чужаках в их слободе, не стал с хода врываться в полуоткрытую дверь. Живых людей я нашел, они работали внутри, а подождать … можно и подождать. Я присел на лавочке у дерева и стал осматриваться вокруг. Кузня как кузня, в замке больше была, во дворе хватает различных вещей. Вон колесо от телеги лежит, я усмехнулся, а вон и сама телега без колеса. Да и второе колесо не на оси сидит, а рядом прислонено. Передней оси и поворотника у телеги вообще нет, опирается она передком на кусок бревна. К стене сомой кузни прислонилась гнутая перегнутая железяка. Рядом с входом в кузню стоит бочка с водой, самой воды не видно, но в замковой кузни, в такой же бочке, была вода. Почти напротив меня еще один сарай с перекошенной воротиной. Вполне нормальная деревенская идиллия. Перед моими глазами всплыл похожий деревенский двор, в котором я прожил более полугода.

После того, как меня избили за серебряную монету и я пролежал на улице почти до вечера, ко мне подошел стражник и "помог" покинуть город. В самом городе я не успел прожить и десяти дней, но без особого желания пришлось покинуть и его. Узелок, переданный мне серым Братом, сперли в первый день, я даже не успел посмотреть, что в него положили. Подбежал малец, указал на ворота монастыря, и пока я крутил головой, он вырвал из руки узелок и задал стрекоча. Я проводил его недоуменным взглядом и остался стоять, не зная как поступить. Через некоторое время подошла парочка молодых людей, одетых почищу и получше чем я. Один хлопнул меня по спине, другой "спросил сколько времени" и слово за слова … Мне не привыкать к побоям после серых Братьев, но это были не они. Вытерпел я только две зуботычины, одному я расквасил нос, второму поставил фингал под глаз. После этого мы стали "лучшими" друзьями и на следующее утро я сидел на одной из улиц и просил подаяние. Вернее не просил, а всем своим видом показывал, что хочу есть, что было настоящей правдой.

До полудня в моем колпаке лежало целых три медных медяка – самая мелкая медная монета. Я подумывал о походе к булочнику, но нарисовались двое моих вчерашних "друга" и бесцеремонно забрали мои медяки. На мою просьбу о еде, один рассмеялся и сообщил "потрясающую" новость.

– Заткнись, схик подворотный. Не заработал еще.

Меня хорошо дрессировали серые Братья, глаза в землю, рот на замок и руки на живот, "друзья" похихикали и удалились.

Десять дней одно и тоже каждый день. Ночевка в полуразваленном доме, день на улице и почти пустая похлебка на ночь. В тот день мне повезло вдвойне. В мой колпак упала серебряная монета, не мелкая, ни четвертушка, а полновесный серебряный и я ухитрился сунуть его за щеку так, что бы ни кто не заметил. Жрать к вечеру хотелось ужас как, но меня согревала надежда … Я показал хозяину харчевни свою добычу и попросил накормить от пуза. Меня били долго, а потом выкинули из города.

Сколько я скитался по дорогам и как попал в деревню, помню смутно. Все слилось в сплошной туман; топанье по дороге неизвестно куда, ночевки на обочине, что бы не пропустить случайного прохожего, просьбы у проезжающих накормить и их, чаще всего, ехидные ухмылки. Изредка мне бросали кусок лепешки или покусанный плод. Временами приходилось напрягать памяти и вспоминать уроки ботаники в монастыре, стараясь распознавать съедобные травы или листья или без сил сидеть на обочине дороги.

В один из дней я уперся в преграду, оторвал взгляд от земли и увидел перед собой забор. Осмотрелся вокруг, деревня. За забором женщина кормит птиц, я и сам готов был поклевать зернышки вместе с ними, но слишком хорошие уроки серых Братьев, вбитые в голову, не позволили этого сделать – "чужого не тронь". Я посмотрел умоляюще на женщину, промычал что-то и погрузился в темноту.

На мое счастье женщина уже вдовствовала несколько лет и без мужских рук в хозяйстве, ей было очень тяжело. Очнулся я в сарае на сене, мне вливали в рот теплое питье и при этом приговаривали.

– Пей болезный. Вроде молодой мужик, а довел себя, одно кажа и кости.

В дом мне помогли перебраться дня через четыре, после баньки и смены одежды. Место указали на лежанке в темном закутке у самого выхода. Потом было постепенное наедание мяса на костях и упорный труд на благо хозяйки дома. Еще через некоторое время мне позволили занять место рядом с хозяйкой дома, на что я не особо обижался. Двое ее ребятишек воспринимали меня как работника. Старший позволял в отсутствии матери, покрикивать на меня, а младший делал всевозможные козни исподтишка, но выбирать мне не приходилось, и я терпел. Остаток лета, осень, зиму и часть весны я постигал науку выживать в деревнях, а ночью, благодарил хозяйку за эту науку. Весной, когда поля уже были засеяны, я подумывал, как начать разговор с хозяйкой и остаться у нее подольше. Женщина приветливая, с ее пацанами, успел подружится к тому времени …

Меня выперли из дома в один день. После поездки на базар, женщина молчком собрала мне еду в мешок, положила туда сменные штаны и рубашку, сунула в руку медяк и выпроводила за ворота без всяких объяснений. Моя жизнь сделала крутой поворот, забыв посоветоваться со мной.

Глава 6

Толчок в бок почти скинул меня с лавки и больно отдался внутри. Я и не заметил, как меч оказался у меня в руке. Бородач стоял передо мной и довольно щерился.

– Ты брось свою железку, если понадобиться, я и без оружия скручу тебя. Чего здесь делаешь?

– Чего пинаешься? – Насупился я вкладывая меч в ножны.

– Я?? Пинаюсь? – Удивился он – Да я легонько тебя тронул. Квелый ты какой-то. Если б я тебя пнул по настоящему… – Не закончил он, а я не стал уточнять, что именно тогда бы случилось.

– Уходить мне надо. Сможешь помочь с продуктами?

– Конечно помогу. – Сразу же согласился он и предложил. – Давай меняться. Я тебе телегу с кобылой, а ты оставляешь своих доходяг.

– Сам ты доходяга. – Возмутился я не справедливостью в отношении своих лошадок.

– Ладно, ладно, не шуми. Ты должен мне …

– Я обещал заплатить. – Тут же напомнил я не дожидаясь продолжения о своем долге.

– Не об этом говорю. Ищут вас, именно верхами. К нам заезжали, просили сообщить если появитесь, награду обещали, поблажки.

– Именно нас ищут? – С сомнением спросил я.

– Не совсем. Тебя может и не ищут. Кому ты нужен, ущербный. Хозяйку с детьми ищут. Что-то ценное у нее есть, да такое ценное, что за нее обещано пять золотых. Смекаешь, какой должок за тобой?

– Чего ты хочешь? У нас таких денег нет.

– Я уже сказал, чего хочу. Оставь своих скакунов и возьми мою телегу. – Он кивнул на телегу посредине двора.

– Издеваешься? Мне самому в нее впрячься?

– Ну, если есть желание, можешь и сам, но я собирался к ней и кобылку отдать.

Он развернулся и пошел в кузню, продолжая что-то бубнить, но я уже не слушал. Одно то, что за хозяйку объявили награду в пять золотых, говорило о многом. А желающие заработать такие деньги, обязательно появятся.

В комнату, где ночевала хозяйка с детьми, я влетел не стучась и с порога спросил упершись взглядом в нее.

– Что у вас есть ценного из замка?!

– В чем дело? – Строго спросили она.

– Ищут вас, не меня, а именно вас и уже объявили награду в пять золотых.

– Откуда узнал? – Не изменила она тона и не выказала своего волнения.

– Бородатый сказал. У них были гонцы и предупредили.

– От сюда до замка, верхом полтора дня, если кто и поехал, то завтра к обеду будет там. У нас есть половину дня, что бы скрыться.

– Ищут верховых. Бородатый предложил, взять у него телегу и оставить своих коней. Пока шел, обдумал его предложение. На телеге ехать не так быстро, но удобнее вам с детьми.

– Кто править повозкой будет?

– Как кто? – Чуть не вскричал я. – Можете вы, а нет, так сын или дочь. До-очь? – Я посмотрел на старшую девочку и представил ее с короткими волосами. На полноценного мальчишку не тянет, но если волосы темные и немного грязи на щеки … – Надо поговорить. – Предложил я хозяйке и вышел из комнаты.

Во дворе мне пришлось ждать минут десять, не меньше. Еще полчаса убеждать хозяйку, из дочери "сделать" второго мальчишку и еще час, на пару с матерью уговаривать саму девчонку. Не знаю чем бы закончилась моя задумка не вмешайся в наш разговор мальчишка. Он молча выслушал мои объяснения, строго посмотрел на сестру и почти приказал:

– Обрезай косы.

Девушке отозвала брата в сторону и долго ему что-то объясняла, но своего решения он не изменил.

Вечером мы не выехали, хотя, как обещал бородатый, телегу он починил и пригнал к нашему двору вместе со своей кобылой. Я намекнул ему о не полноценном обмене и попросил добавить две рубашки и двое штанов для мальчишки, два пояса с ножами и пару теплых одеял. Одеял не дал, но предложил поношенные плащи подбитые мехом. Потом оценивающе посмотрел на мой меч и спросил.

– Пользоваться умеешь?

– Не очень. – честно признался я.

– Я так и подумал. Лучником в замке был?

– Лучником. – Согласился я.

– Учил злобный худышка с палкой? Значит, ножи тоже метать умеешь? – Спросил он, но в голосе послышалась уверенность и можно было на вопрос не отвечать, но я кивнул головой, а он продолжил. – Я тебе вместо этой железяки перевязь с ножами дам.

– Без меча ни как не получится. Стрел у меня не много, только те, что в колчане.

– Ладно, пользуйся моей добротой. Ножи подарю и стрел добавлю. Мальчишку учили из лука стрелять и мечом махать, но под его руку лука нет. Вместо меча могу предложить хороший нож для него. Второй нож, зачем?

– Хозяйке повешу.

– Значит небольшой нужен. – Он с хитрецой посмотрел на меня.

– Если не жалко, давай нормальный, как у меня.

– Хитришь, безродный.

– А хоть бы и хитрю? Дашь, что прошу?

– Куда я денусь? – Криво усмехнулся он.

Глава 7

Заря еще не занялась, а из ворот слободы выехала телега с тремя спящими детьми в ней, накрытыми плащами, женщиной на передке и мужчиной идущим рядом. Их ни кто не провожал и ни кто не пожелал счастливого пути. Воротина скрипнула, закрываясь за их спинами и буквально через несколько шагов, предрассветная серость поглотила телегу и людей.

Куда они поехали, ни кто не спрашивал, но буквально через час, после рассвета, из ворот выехали еще две повозки и за каждой, в поводу тянулась дополнительная лошадка. Они двинулись в след первой, забивая ее следы. Куда направили возчики свои телеги и кто придумал подобную хитрость, что бы скрыть следы самой первой повозки, ни кто не знал, а если и знали, то помалкивали. В слободе не любили чужих, но и болтливые в ней долго не задерживались.

Через три дня, после описанных событий, в поселок Леток въехала повозка с семьей наемника. На передке восседал мальчишка, еще один мальчишка и маленькая девчушка ютились на повозке, а рядом шли женщина и вооруженный мужчина. Стражники на воротах не особо обратили на них внимание. – "Шляются тут всякие". Одного взгляда хватало, что бы понять, перед ними перекати-поле, у которого за душой ни чего нет кроме скрипящей телеги. Один из стражников вяло потребовал мужчину показать свободную Паху наемника, но лишний медяк, смог его убедить в правдивости слов мужчины, а его воинственный вид только подтверждал его слова. Да и какая разница для стражников, есть у прошедшего Паха или нет, подобных ему, по империи много шастает в поисках работы или найма и естественно, не у всех имеется Паха, а этот ко всему еще кинул лишний медяк. Да и семья у него. Молодой еще, а детей успел настрогать много.

Стражник скучающим взглядом проводил женщину, кивнул на нее своему напарнику, который даже не пожелал посмотреть на проехавших и сплюнул на дорогу. Дальше его рассуждения не пошли. К чему ему заумности(?), получил лишний медяк и хорошо. Вон на подходе другая телега, наберется десяток медяков, можно будет послать молодого за вином. День только начинался, а у него в кармане уже насобирался пятачок не казенных денег. День начинается хорошо и слишком придираться к проезжающим причины нет. Проехал молодой наемник и проехал себе. Сколько таких раньше прошло через ворота города? Сколько еще пройдет? Кто их упомнит или сосчитает всех, да и кому они вообще нужны. Проехал, и из головы вон.

Поселок Лешток принял меня как родного. На воротах шустрый стражник потребовал Паху, объяснил бы, что такое, а потом требовал. Я скривился больше от не понимания и сунул ему лишний медяк. Он хлопнул по крупу лошадку и отвернулся. На всякий случай надо будет разузнать, что такое Паха. Мальчишка смотрит на меня усмехаясь, явно знает о Пахе.

– Чему улыбаешься? – слегка недовольно интересуюсь я, больше недовольный потерей лишнего медяка.

– Ты не знаешь, что такое Паха. – Он обернулся на стражников, проверяя смотрят они или нет.

– Не знаю, – согласился я – а ты знаешь?

– Конечно. – Уверенно, с некоторым превосходством произносит он. – Если бы ты отслужил у моего отца десять лет, ты бы получил Паху.

– Бляха или бумага? – На всякий случай уточняю я.

– И то, и другое бывает. Бумага дает право вольного поселения на землях хозяина, а бляху используют вольные наемники, что бы не трепать бумагу.

– Спасибо. – буркнул я чувствуя свою ущербность.

Малец знает о Пахе, знает больше меня об окружающей жизни, а я … Из-за такой мелочи, как незнание, можно огрести кучу неприятностей. Хорошо хоть стражник не придирчивый попался. Паху ему подавай. По моему виду не видно, что ли? Наемник я, ищу найма и семья при мне. Ну семья, чего здесь необычного? Дети, правда, великоваты для моего возраста, но кого это должно волновать?

Колесо у телеги начало противно скрипеть, хотя бородатый заверял, что повозка надежная, наверное не досмотрел. Я шел по улице и глазел по сторонам. Этот Лешток, чем-то похож на поселок у монастыря, но одновременно и отличный. Нет такой грязи, домики жмутся один к другому, образуя сплошные кварталы, разномастные по размерам, цветам и высоте домов. Время от времени попадаются подворотни, в которые с трудом протиснется повозка. Редко, мы проезжаем большие, добротные ворота, но они в основном закрыты. Узкие проходы встречаются между домами достаточно часто, в некоторые из них с трудом протиснется человек и то боком, но это ни кого не смущает и судя по обтертости стен в них, этими проходами пользуются довольно часто.

Повозка дернулась и остановилась, я вопросительно глянул на мальчишку. Он снисходительно, взглядом указал на вывеску перед входом в здание. Ярко-красные буквы на вывеске для меня остались тайнописью, но нарисованная кровать рядом со столом, говорили о возможности поесть и заночевать. Впрочем, именно гостиницу мы и искали. Я соглашаясь кивнул головой и направился ко входу, но не успел я подойти вплотную, как дверь распахнулась и из нее вышел прилизанный молодой мужчина.

– Чего изволите? – Его противная, скользкая улыбочка сразу показывала его отношение к нам, как к возможным постояльцам. (Он что, подсматривал в щель? Почему выскочил навстречу? А впрочем плевать.)

– Нам переночевать надо. – Не сразу нашелся я что ответить и поспешно добавил. – И пару дней отдохнуть.

Молодой человек не спеша, даже демонстративно осмотрел меня, повозку, каждого из моей семьи и не меняя улыбочки на лице поинтересовался.

– Расплатиться есть чем?

Я сразу вспомнил о своем серебряном и оставшихся медяках в кармане. Моя добыча от нападающих подходила к концу. Я скривил задумчивую рожу, а молодой человек продолжил улыбаться и я спросил.

– Дорого на один день?

– За всех, – он окинул нас взглядом – серебряный. Одна большая комната, еда два раза в день и уход за лошадью.

– Папа! – раздался голос мальца с повозки – Ты обещал! – В голосе слышался упрек, но что я мог ему обещать(?) и денег у меня только на один день. Что именно хотел сказать малец я не понял, но на всякий случай кивнул головой и ответил прилизанному.