Охота. Хранитель ключа. Часть 1

– Хорошо. На это у меня денег хватит.

– Сяка! – Крикнул прилизанный не собираясь уступать мне дорогу, а из-под его руки выскочил малец лет восьми. – Проводи гостей, покажи, как заехать, комната угловая. – Молодой мужчина продолжал улыбаться, а взгляд говорил об обратном. "Понаедут оборванцы, медяка с них не получишь".

Я не двинулся с места, а за спиной послышалась возня и возмущенный голос Сяки.

– Подвинься! Не то, сам править будешь.

Угроза конечно детская и рассчитанная на сверстника, но мне это не понравилось и я обратил свое раздражение на прилизанного.

– Чего застыл? Показывай комнату.

Он недовольно развернулся. Не приглашая и не придерживая двери скрылся внутри. Я за ним. Сразу за дверью большой, широкий коридор, с левой стороны от входа, у окна, стоит кресло и небольшой столик и я сразу смекнул, почему прилизанный выскочил раньше, чем я подошел ко входу. Прилизанный уже гордо вышагивал на средине коридора и вещал.

– … Здесь обеденный зал только для постояльцев со второго этажа … – его рука повольно пошла в правую сторону – … имеются отдельные кабинеты для приглашенных … Это проход в гостевые комнаты … – его голова повернулась и он скосил глаза, проверяя иду я за ним или нет. Он пошел мимо еще одного коридора не прокомментировав его и свернул в другую половину здания, минуя несколько дверей и лестницу на второй этаж. Через проход вывел меня в менее богатую часть гостиницы и указал на одну из дверей. – Эта комната ваша. Обедать можно в комнате или … – небольшая задержка, скривленные губы и тут же дежурная улыбка – … или в малом зале, первая дверь по коридору на право.

Мне стало одновременно смешно и досадно. Мне, бродяге, не состоявшемуся войну и безродному, он затрудняется указать место на кухне. Не понятно откуда накатила обида, но я не мог разобраться в ее причине. Дверь в комнату мне пришлось открывать самому. Указав на дверь, прилизанный развернулся, собираясь уходить, но я остановил его словами.

– Я хочу осмотреть комнату.

Он небрежно взмахнул рукой, предлагая войти, но выдавить из себя приглашение не посчитал нужным.

Комната достаточно большая, три кровати, одно окно, стол посредине и большой сундук в углу комнаты. Вполне может сгодиться как кровать. По моим деньгам, то, что нужно, но меня неожиданно передернуло. Пусть я и видел все прелести хозяйки и ее старшей дочери, это не повод спать с ними в одной комнате. Мне плевать было на их стеснение, но я привык спать в кровати без кольчуги и штанов один и сверкать перед ними, не совсем чистым своим исподнем, я не собирался.

– Не подходит. – Коротко бросил я. – Мне нужно две комнаты и четыре кровати.

– Это гораздо дороже … – Почти возмутился он и замолк, наткнувшись на мой взгляд. На его лице опять появилась слащавая улыбка, он развернулся, гордо задрав подбородок и вышел из комнаты. Я еще раз осмотрел комнату, отменил грязь на полу и неряшливо заправленные кровати. Скорее всего, в ней уже кто-то ночевал до нас. В коридоре меня дожидался прилизанный и как только я вышел, предложил, указав на дверь на другой стороне коридора.

– Можете осмотреть эту. – На его роже улыбка сменилась недовольной гримасой .

– Осмотрю. – резко ответил я и сам собой остался не довольным. С какой стати, я свое раздражение срываю на прилизанном, ну, не нравятся ему бедные, но от этого я не стану богаче. Не нравится мне он сам, так и я ему не очень понравился. – Обязательно осмотрю. – Добавил я несколько другим голосом.

На этот раз дверь передо мной открыл он сам, добавив неизменную улыбку, больше вымученную, чем приветливую. Первая комната не большая, уютная, с одной кроватью, шкафом, столом посредине и сундуком. Куда без него? Во второй стояли три кровати, шкаф и по углам ютились два стула.

– Это подходит. – выдал я свое решение откидывая покрывало-одеяло с одной кровати и увидев грязные разводы распорядился – Белье сменить и принести еще три стула. Еду пусть подадут сюда. У вас есть баня?

– Баню надо готовить. Она не входит в общую стоимость. – Это было сказано с вызовом и неприязнью. – Баня …

– Заткнись! – Потребовал я так резко, что самому стало неприятно. – Я спросил, есть баня или нет.

– Есть. – Коротко ответил он, поджав недовольно губы.

– Вот и хорошо. Распорядись подготовить. Перед едой надо смыть дорожную пыль и грязь.

– Вам одно отделение или весь комплекс? – Его ехидная улыбка ни чего хорошего не предвещала.

– Я не знаю, о чем ты говоришь, но если сдерешь лишнюю монету, удавлю.

Улыбка сползла с его лица, он склонил голову в поклоне и заверив, что все будет исполнено удалился.

Обед после помывки удивил меня. Нет, не сам обед. В нем ни чего изысканного или особого не было. Суп с мелкими кусочками мяса, тушеные овощи, кувшин совсем слабого вина и кусочек пирога на всех. Мне и хозяйке пришлось отказаться от него, что бы больше досталось детям. Не знаю, была ли это мелкая месть прилизанного или так заведено во всей гостинице, но обед подали на фарфоровой посуде с отдельными тарелками под каждое блюдо. Двумя видами бокалов под вино и маленькими, отдельными тарелочками под пирог каждому. Рядом с каждой тарелкой лежали ложки, вилки и ножи. При первом взгляде на сервировку меня передернуло. В обучение монастыря, не входило обучение пользованием всеми приборами, вручили ложку, показали как ею есть и достаточно. В замке тоже не заморачивались обучением, и вилку я только видел.

Уселся за стол я порядком мандражируя. На вопросительный взгляд хозяйки я только буркнул "Сама" и пока дождался разлива супа, весь вспотел. Ложка вздрагивали в моей руке, но глядя на поведение хозяйки и детей, постарался взять себя в руки, повторил их прием держать ложку не в кулаке, а тремя пальцами (удобней чем в кулаке) и пока хлебал суп, успокоился, включившись в непринужденную беседу ни о чем. Тушеные овощи, как и несколько бокалов вина пролетели не заметно и я насторожился, когда в моей тарелке почти ни чего не осталось. Дети и хозяйка с любопытством наблюдали за моими руками и я посмотрел на них. В левой руке я держал трезубую вилку, а в правой – нож. Дискомфорта или неудобства не чувствовалось вообще, я виновато пожал плечами и произнес фразу удивившую даже меня.

– Немного неудобно, у вилки не хватает одного зуба.

Недоеденное рагу осталось на тарелке, я сложил нож и вилку в тарелку, чувствуя начинающееся волнение, причем не бросил, а именно сложил параллельно друг другу и отодвинул тарелку от себя.

– Я уже сыт. – Напряженное молчание за столом. Я глубоко вдохнул, как перед нырянием и поднимаясь, выдал еще одну фразу не характерную для меня. – Позвольте удалиться, мне надо побыть одному.

Ни когда не замечал за собой особой вежливости, грубости тоже, но последняя фраза полностью смутила меня. Пару шагов до двери я прошел на негнущихся ногах и уже на выходе я развернулся и предложил.

– После обеда, хочу предложить вам прогулку по городу.

Молчание и округлившиеся глаза мне были ответом и я ушел. С полчаса сидел во дворе гостиницы и старался понять необычность своего поведения. С чего вдруг я повел себя как шафир, откуда у меня навыки пользования вилкой и ножом за столом и почему при этом я не испытывал не удобства? В казармах замка, тоже ни кто не пользовался вилками, всем вполне хватало ложек, а при разделе большого куска мяса использовали свои ножи. Где я успел подсмотреть, как пользоваться вилкой и кем я был до монастыря? Почему я часто ощущаю непонятное волнение, неправильность происходящего и странности за собой, иногда шокирующие окружающих. Любнак и тот, мне постоянно твердил, что я не крестьянин, хожу не так, сажусь не так, ем и то не так. А как нужно?

Рядом опустился мальчик, посидел молчком и спросил.

– Что вы планируете делать дальше? – Впервые он назвал меня на "ВЫ" и спросил о моих планах.

– Не знаю. – честно признался я – Денег расплатиться за комнату у меня нет, может …

– Вы взяли в замке два мешочка с монетами, я видел. – Он опустил взгляд к земле и как мне показалась чувствовал неудобство от напоминания.

– Да, это так. Я уже думал о них, если там серебро, мы сможем остаться здесь на пару дней.

– Вам нужна другая одежда. – Он заявил об этом твердо и посмотрел на меня.

– Почему?

– У вас плащ с эмблемой моего отца, как только вы его накинете, все поймут кто мы. На мече и луке тоже имеются знаки. Каждая стрела из замка меченная.

– Стрелы мне дал бородатый из слободы.

– Они тоже меченные мастером или кузнецом. Нам надо сменить все, что взято из замка.

– Я понимаю тебя, ты рассуждаешь как взрослый.

– Мне уже тринадцать лет. – С вызовом заявил мальчик.

– Да? – удивился я – По тебе не скажешь.

– Я очень долго болел, рост замедлился, но наш Мастер говорил, что со временем я нагоню.

– Наверное, может быть. Сейчас хорошо, что ты выглядишь моложе. Вы подобрали имя старшей сестре?

– Да. Между собой ее … – он усмехнулся – … его, можно звать Салис или Салисат. Настоящее ее имя Салисандра, я подумал, что не стоит слишком изменять привычное имя. – Я промолчал и он продолжил. – Маму зовут Зафи, Зафира, а меня Крап. Младшую сестренку Коки, для ребенка это нормально.

– Зачем ты мне это говоришь?

– Отец должен знать, как зовут членов его семьи.

– Это ваши настоящие имена?

– Не совсем, но по звучанию очень похожи.

– Значит, ты Крап?

– Да, Крапиф.

– Ну, что же, Крап, выводи мое семейство, пойдем менять одежду.

Городок не позволял пройтись по большому количеству магазинов, их практически можно было пересчитать на пальцах одной руки. Вся торговля сводилась к базару и привозным товарам. Имелись несколько портных и обувщиков, между которыми шла конкуренция и обслуживали они, в основном, более зажиточную часть населения поселка. Для остальных был базар, куда мы и направились, прихватив из гостиницы сопровождающего – Сяку, которого на самом деле звали Саки.

Малец гордо вышагивал впереди и время от времени оборачивался, проверяя наше наличие. Я кивнул на него Крапу и впереди нас уже шли двое мальчишек. Почти одного роста и трепались обо всем сразу. Трепался в основном Саки, а Крап только поддакивал и задавал вопросы. Я шел сразу за мальчишками, держа в руке маленькую ладошку Коки, а за нами двигались Зафи и Салиса в мальчишеской одежде. Один из мешочков из сундука замка покоился у меня за воротом, привязанный на шнурок. Под кольчугу труднее залезть вору, чем незаметно срезать кошелек с пояса, а при необходимости, можно немного и повозиться. Драгоценный серебряный пришлось положить в кармашек пояса и рука сама собой, время от времени, проверяла его наличие на месте.

Базар нас встретил шумом, толкотней и полной неразберихой на мой взгляд. Рядом с мясным прилавком, прямо на скамье, лежали скрутки материалов, а дальше соседствовали глиняные горшки и разновидности тарелок. Напротив, рвет горло зазывала, приглашая войти в лавку. Латок со свежей выпечкой соседствует с выставленной обувью и полощущимися на ветру цветными лентами. Я не помню, какой базар был в городке у монастыря, но этот мне захотелось покинуть как можно скорее.

Проводник подвел нас к магазину с двумя большими окнами, почти в центре базара и собрался уходить, но я его остановил.

– Это не единственный магазин, куда мы собирались попасть. Подожди нас у входа. – Малец соглашаясь кивнул головой и присел у стенки, рядом с дверью.

За дверью нас ждал большой зал, вежливый продавец и огромный выбор новых и поношенных вещей. Зафи и Салиса сразу рванули к женским вещам, но окрик Крапа сразу изменил ситуацию и вместо Салисы, к платьям пошла Коки. Наверное, продавец имел не малый опыт в общении с женщинами-покупательницами, он снисходительно проводил их взглядом и обратился ко мне.

– Вы ищите что-то конкретное?

– Нет. Эти мальчишки выглядят оборванцами, я хочу одеть их более прилично, но без вызова.

– Поношенные вещи? – Его улыбка и скошенный взгляд в сторону наваленной кучи вещей мне не понравился.

– Нет, все новое и не ношенное.

Ни рубашки, ни штаны, ни кто не примерял. Продавец предлагал, Крап и Салис одобряли или отвергали. Понравившиеся вещи откладывали на прилавок. Каждый выбрал себе по две смены, Крап примерил полусапожки и положил в общую кучу. Салис долго крутил (или крутила), различные фасоны обувки в руках и не мог определиться, пока Крап не буркнул ему зло на ухо.

Две женщины, маленькая и большая, на удивление быстро определились с нарядами и все уставились на меня. Первым понял их продавец. Его широкая улыбка и приглашающий жест были обращены ко мне. Вперед выступила хозяйка и категорически заявила.

– Я помогу.

Ее помощь добавила в общую кучу новые сапоги и ворох одежды для меня. Из всего выбранного мне понравилась безрукавка. Кожаная, отороченная мехом в пройме, низ и ворот. Я накинул безрукавку поверх кольчуги и остался доволен, она не стесняла движения, частично прикрывала кольчугу и … она мне нравилась. Все в один голос одобрили.

Пришло время расплачиваться и я полез за ворот. Выудил мешочек, запустил в него два пальца … и не дал монете показаться на свет. Зажал ее в кулаке, затравленно глянул на Крапа и выскочил на улицу. Привалился к стене магазина и затаив дыхание осмотрелся. Крап выскочил за мной, оставив в магазине женщин.

– Что случилось? – Тревожно зашептал он.

Мне хотелось схватить его за руку, крикнуть женщин и бежать из этого поселка куда подальше. Заставив себя разжать кулак, я показал ему монету и выдохнул еле слышно.

– Красавчик.

Монетная система в империи, на мой взгляд, была несколько запутанной. В моей руке покоилась самая крупная монета, – монета королей и богатых людей. Большинство людей, проживая свою жизнь, могли и не увидеть подобной монеты. "Красавчиком" ее звали за красноватый цвет и хорошо выполненный портрет императора. Я о ней до этой минуты только слышал. В монастыре мне объяснили различия и количественное различие денег. "Красавчик" в различных городах разменивался по-разному, от десяти до двенадцати золотых за штуку. Я думаю, все зависит от менялы или бамка. Вернее не бамка, а официального представителя императора – Большого Менялы, но в народе их называли бамками. Чаще всего, не многочисленные представительства были при губернаторах более-менее больших городов, но крайне редко встречались и так называемые вольные. У бамка можно получить деньги под проценты, если имелся залог; сдать свои сбережения на хранения, за небольшой процент; или обменять, на более крупные или мелкие монеты. За каждый обмен они брали свой, строго установленный процент, впрочем, как и частные менялы, но у них было более выгодно обменивать. Другое дело, что не всякий рискнет официально обменивать свои денежки и не всякий туда рискнет сунуться, особенно с "Красавчиком". Тут же может появиться стража и поинтересоваться, откуда у оборванца, это я про себя, появился "Красавчик".

Так вот, этот самый "Красавчик", обменивался на десять золотых по самому низкому курсу. Каждый золотой – на двенадцать полновесных серебряных монет, а каждый серебряный, в зависимости от потертости, чеканки, старости и дефектов на медь. Приблизительно, от ста до ста двадцати медяков. Медяки тоже различались по весу и стоимости, но их хождение в империи было более всего распространено, чем золото, а тем более "Красавчики".

Зажатую в моем кулаке монету не смог бы поменять ни один торговец на базаре этого поселка, а узнай о ней посторонние и за нами началась бы настоящая охота. Крап понял это не хуже меня и настороженно спросил.

– Что будем делать?

– Я надеялся на серебро, ну в крайнем случаи на золото, а тут …

– Я понимаю, но с этим, – он кивнул на мой кулак – что будем делать?

Я полез в кармашек пояса, достал серебряную монету и отдал Крапу.

– Отдай продавцу как задаток. Пусть все упакует и доставит вечером в гостиницу. Иди, зови женщин. Скажи, что мне плохо стало. – Мальчишка развернулся вставая, но я остановил. – Узнай сколько всего надо заплатить.

Мальчишки-проводника уже не было на месте и это к лучшему, не хотелось, что бы он был свидетелем моего конфуза. Увидев с далека прилизанного мне расхотелось идти через центральный вход и я повел своих через двор и кухню. Не успели мы дойти до наших комнат, нас перехватил прилизанный и игнорируя женщин обратился ко мне.

– Если вы не внесете часть оплаты за комнаты вперед …

Я не стал дожидаться конца его ультиматума и задал свой вопрос.

– И что ты сделаешь? Выгонишь нас на улицу? Заткнись, и вали на свое место. Передай хозяину, что я хочу с ним побеседовать.

Я сам ошалел от своих слов, но наверное на меня подействовал так стресс и до комнаты я дошел на "ходулях". В комнате, за столом уселись хозяйка, Крап и я. Без всяких объяснений я показал "Красавчика", все еще зажатого у меня в кулаке и спросил совета. Хозяйка сама не ожидала подобного поворота, молчком пожала плечами и с надеждой посмотрев на сына, предложила.

– Может мои украшения?

Это конечно выход. У каждой женщины имеются украшение, пусть не у каждой дорогие, но украшения имеются у всех. На стол легла наволочка захваченная из замка. Крап и хозяйка, на пару, начали разбирать украшения, выбирая кандидата на продажу. В дверь постучали, я вскочил, выхватил меч и застыл в ожидании. Хозяйка опустила свою руку на мою и успокаивающе произнесла.

– Успокойся, я сама поговорю.

Стук в дверь повторился и из-за двери раздался голос прилизанного.

– Хозяин ждет. Я провожу.

Хозяйка вернулась к столу, из кучи украшений взяла колечко с голубым камешком и шепнула.

– Ты молчи, я сама буду торговаться.

Еще бы я возражал. Стоимость подобного украшения я вообще не представлял. Для меня, самым большим богатством был мой серебряный. Я кивнул головой, спрятал меч и направился к выходу.

Прилизанный изобразил вынужденную улыбку и пошел впереди, не соизволив даже проверить, следуем мы за ним или нет. Лестница, второй этаж и дверь в конце коридора. Прилизанный постучал, испросил разрешение и первым прошмыгнул вовнутрь.

За массивным столом сидел не менее массивный человек. Край его верхней губы подергивался, когда он рассматривал нас. Приняв какое-то решение, его нос пошел морщинами и он вопросительно посмотрел на прилизанного, тот слегка присел и залепетал.

– Господин управляющий, эта парочка … – Я перебил его.

– Выйди. Мы сами умеем говорить.

После моих слов последовал кивок головой от управляющего и прилизанный закрыл дверь за нашими спинами.

– Будет говорить моя жена. – Без всякого обращения произнес я. Управляющий безразлично пожал плечами и посмотрел на хозяйку. Она без слов положила на стол, перед ним колечко.

– Я не ювелир. – Недовольно произнес управляющий не дотрагиваясь до колечка.

– И тем не менее, посмотрите. Сколько вы можете предложить за него.

– Краденное. – Это был даже не вопрос, утверждение, как будто подобная вещь ни как по-другому к нам попасть не могла. У хозяйки дернулась щека и она в вызовом произнесла.

– Мой муж наемник.

– Два серебряных и бесплатное проживание два дня.

– Вы наверное правы, вы не ювелир. Разумней будет обратиться к специалисту.

На мой взгляд угроза очень слабенькая, но на управляющего подействовала. Он взял колечко, прищурившись рассмотрел его, провел камнем по стеклянному бокалу, вызвав неприятный скрип и предложил.

– Пять серебряных.

– Я соглашусь на двадцать пять. – Заявили хозяйка и высокомерно уставилась на управляющего.

– Это слишком много. Ювелир столько не даст.

– Он предложит в два раза больше. – Уверенно возразила она.

– Может быть, – вяло согласился он – и за одно, поинтересуется откуда оно у вас.

– Войны иногда преподносят много сюрпризов. Я уже говорила, мой муж наемник.

– Слишком молод твой муж. – Нагло заявил управляющий и снизил цену. – Пятнадцать, или идите к ювелиру, а лучше всего сразу в яму.

Ни когда бы не подумал, что подобное изделие стоит таких денег, но хозяйка не успокоилась.

– Хорошо, пятнадцать и бесплатное проживание в гостинице три дня, уход за нашей лошадкой и оплата сегодняшней покупки.

– Какой поку-упки?! – Возмутился управляющий, оперся на стол и начал приподниматься.

– Покупки одежды на три с половиной серебряного, предоплату мы уже внесли.

Управляющий опустился обратно в кресло, с ненавистью посмотрел на хозяйку и кивнул головой. Выдвинул из стола ящик, достал плоскую коробку, отсчитал из нее пятнадцать серебряных кругляшей и сдвинул в нашу сторону. Я был потрясен одним видом такого количества серебра, а хозяйка сдернула с меня шапку, сгребла в нее монеты, сунула мне в руки и молчком вышла из комнаты. Я за ней.

Второй наш выход в поселок состоялся на следующий день. Целью нашего похода была оружейная лавка. В результате этого похода я заимел новый лук. Ну, не сказать что новый, но значительно лучше моего и два колчана стрел к нему. Крапу подобрали детский лук, под его руки и более практичный пояс. Крапу и Салис нашлись легкие, кожаные доспехи, больше похожие на куртки с дополнительными нашивками кожи на спине и груди. Свою кольчугу я менять не стал, а меч поменял, на более узкий и длинный. На этом настоял Крап. Себе он выбрал полумеч вместо длинного ножа. Я лично, присмотрел самострел для Салис, но узнав цену …

В общем, наш поход к оружейнику скушал одиннадцать серебряных монет из пятнадцати, но мы получили хороший совет в придачу. "Долго в поселке не задерживаться". Оружейник при этом указал на круглое клеймо на оставленном у него мече. Я оправдываясь буркнул, что взял его в бою, на что оружейник кивнул головой и спросил.

– Лук тоже?

На следующий день мы покинули поселок и гостиницу к большому удовольствию прилизанного. Я тоже был счастлив избавиться от постоянного созерцания его рожи. Не знаю почему, но мне ни когда не нравились прилизанные в общем. В них есть, что-то отталкивающее, скользкое, не надежное.

Глава 8

Узнав где мы находимся, хозяйка приободрилась и заявила, что через пятнадцать дней мы будем у ее родни. Она не уточнила у какой именно, но для меня хватило просто заверения, что через пятнадцать дней я буду свободен.

Дорога из Лештока уводила нас подальше от замка и надежда, что нас перестанут искать, возрастала. На этот день, на полуденный отдых мы не останавливались. Лошадка хорошо отдохнула, откормилась и не спеша тянула телегу, мало обращая внимания на придорожную растительность. К вечеру скрип колеса начал раздражать ни одного меня. Хозяйка оборачивалась, хмыкала недовольно и вздыхала. Появившиеся в стороне от дороги крыши домов подали нам надежду на избавление надоевшего скрипа. Еще около часа мы ехали по дороге и только потом, появилась возможность свернуть в сторону. Боковая дорога вильнула в ложбину и спряталась в подлеске. Совсем молодые кусты и деревца обступили дорогу со сторон. Вскорости дорога уперлась в мелководную реку и закончилась. Лошадка остановилась, опустила морду к воде и с удовольствием начала пить, а я растерянно закрутил головой в поисках дальнейшей дороги.

– Наверное по реке. – Ни к кому не обращаясь, произнес мальчишка и хлопнул вожжами, понукая лошадку к дальнейшему движению. Метров через пятьдесят или больше, дорога опять появилась выползая из реки, а через некоторое время вывела нас к крайней хате. Колесо у телеги начало выписывать восьмерки и скрипело через раз. Всем пришлось спешиться и идти пешком. Приблизительно на средине деревни я приметил большой, зажиточный дом. Ворота нараспашку и внутри суетились двое мужиков.

– Мужики! – обратился я к ним – В деревне кузнец есть?

– Нет кузнеца. – ответил один из них и с интересом посмотрел на нас – Тебе зачем кузнец?

– Колесо у телеги скоро отвалится, надо починить.

– Нет кузнеца. – повторил он и махнул рукой в сторону – Езжай в поселок.

– Мы от туда.

Он удивился, вышел со двора, посмотрел вдоль деревни, от куда мы приехали и переспросил.

– С поселка, говоришь? А едите к нему.

– Ехали по дороге, увидели крыши домов, свернули с дороги и заехали в вашу деревню.

– Свернули говоришь? – Он опять глянул вдоль деревенской улицы и с сомнением спросил. – А как ехали?

– По дороге, через реку и сюда. – Пожал я плечами, не понимая к чему расспрашивает мужик.

– Врешь, ведь. – Обвиняюще выдал мужик, при этом скривившись.

– Зачем мне врать?

– Там дороги с весны нет. Ямину в реке промыло. У Ироса, лошадь с повозкой в ней канули, а ты проехал.

Я задумался не зная что сказать. Ну, была там глубинка, колеса телеги под воду ушли, мешки пришлось подхватывать, но ямины… Лошадка даже не остановилась. Морду в воду опустила, пофыркала и вытянула телегу опять на мелководье.

– А ты сам, сходи, проверь. – Предложил я обиженный не доверием.

– И то верно, проверить надо. – Согласился мужик.

– Портки не забудь сменные.

– Это зачем? – Насупился мужик.