Гром среди бури

Когда Арнел открыл глаза, дождь прекратился, а на небе засияли многочисленные звёзды. Он очнулся и увидел перед собой просторный небосвод, окутавший пеленой весь мир.

– За что мне это всё? – думал он. – Чем я так провинился?

Только в минуты полного одиночества человек начинает диалог с глухим небом, которое каждый день смотрит на страдания людей и не роняет ни слова. Ведь даже дождь, который прошёл несколько мгновений назад, был не слезами небес, а обычной водой. Арнел лежал и не двигался, тая в душе надежду, что его слова просто ещё не дошли до высоких небосводов. Что они обязательно ответят, обязательно скажут, что всё будет хорошо, все страдания закончатся и за очередным виражом будет то счастье, которого он заслуживает. Но минуты шли, а звезды были холоднее первых снежинок, которые Арнел наблюдал каждую осень. Ощущая спиной земную твердь, Арнел чувствовал себя таким крошечным и ничтожным, что не понимал, зачем он родился на этот свет и волею судеб попал на такой жестокий континент, где он остался совсем один.

Будто по наваждению Арнел поднялся, огляделся и увидел, что он лежит в середине круга, по краям которого было четыре каменных столба. Это были какие-то нерукотворные изваяния, дорога к которым была забыта давным-давно. Он молча наблюдал и не знал, что делать дальше. Но в этот раз его наблюдение принесло свои плоды, ведь он сразу увидел, как посреди ночной тьмы сначала еле заметно, а потом всё явственнее, появлялись четыре природные стихии: в воздухе вспыхнул огонь, среди лесного мха зажурчала вода, чёрная земля взъерошилась, а среди деревьев засвистел ветер. Эти стихии будто обрели своей разум и сразу же начали носиться внутри таинственного круга, поражая Арнела своей красотой. Они двигались, словно какие-то звери: огонь был будто грозный лев, вода – словно чудесный дельфин, земля была подобна огромному быку, а ветер – ласточке. Они кружили над Арнелом, будто тот был их гостем, которого они должны были принять. Было это правдой или же игрой измученного воображения, Арнел не понимал. Вдруг огонь подошёл к нему и остановился. Арнел, завороженный силой прекрасного огня, потянулся к нему, чтоб поприветствовать, но огонь его отверг и исчез. Тут к Арнелу подошла вода, и он попытался тоже прикоснуться к ней, но и вода не приняла его, рассыпавшись на мелкие капли. Тогда Арнел, начиная терять мгновенную надежду, попытался схватить землю, но та тоже его отвергла, рассыпавшись в прах. Словно обезумев, Арнел стал гоняться за воздухом, но даже тот бросил его одного, скрывшись где-то в небе. Все они исчезли так же внезапно, как и появились, оставив Арнела в одиночестве и забрав с собой последнюю надежду на чудо. Никто не принимал брошенного всеми птенца – гадкого ребёнка. Вновь он остался один, покинутый, не нужный никому посреди забытого всеми леса. Доведённый до отчаяния Арнел был готов расстаться с жизнью, только чтоб его мучения кончились.

Вдруг всё опять стемнело, не стало видно вообще ничего дальше собственных глаз, и в густой темноте стали сверкать синие проблески. Арнел огляделся и увидел, что возле него носятся молнии. Словно тысячи птиц, они свистели в ночной тиши, приближаясь к Арнелу. Уже не имея никакой надежды, Арнел протянул указательный палец к молниям… И те моментально бросились к нему. Молния напитала всё тело Арнела, она наполнила его изнутри, став его неотъемлемой частью, и он стал частью её. Теперь по его жилам вместе с кровью текли электрические разряды, а вместе с сердцем в его груди бился гром. Подняв руки вверх, Арнел разразил небосклон небывалым раскатом грома, а молнии будто разбили на части всё мироздание.

Темнота. Ночь. Сон.

Никому не дано знать, куда исчезает мир, являющийся нам во снах. Куда убегает сон, гонимый ранним утром, о прибытии которого в деревнях возвещает петух. Но Арнела в то утро разбудил не петух, а песня кукушки, таившейся где-то в ветвях. Утро было солнечным, и от ночного ливня не осталось и следа. Арнел поднялся с земли, ощущая утренний холод всем своим телом. Его льняная рубаха была мокрой насквозь, как и обувь. Он встал сначала на карачки, затем на ноги и побрёл дальше. Его мозг отрывками вспоминал, что произошло ночью, но он думал, что это был просто сон. Арнел дошёл до небольшого ручейка, журчавшего между болотной травой, зачерпнул ладонью воды, выпил её, а затем стал отмывать грязь, запачкавшую его лицо ночью. В последний раз утерев рукой лицо и открыв глаза, в водном зеркале он увидел какого-то человека. Арнел принялся внимательно разглядывать его, еле сдерживая страх в сердце.

На него смотрел парень со светлыми густыми пшеничными волосами, ровным носом и красивым лицом. Уши его были аккуратные и нисколько не торчали. Арнел придвинулся ещё ближе лицом к воде, и парень потянулся ему навстречу.

В лесу всё так же куковала кукушка.

Тут Арнел отпрянул от воды и понял, что всё это время гляделся в собственное отражение. Он схватился за волосы. Они были чистые. Он взялся за нос, и тот был аккуратным. Он взглянул на свои руки, и ему показалось, что в них есть какая-то сила, которую раньше он никогда не ощущал. Тут он припомнил, что случилось с ним ночью, и обомлел. Он не понимал, как его угольные волосы вдруг стали светлыми, как его неказистая внешность вдруг обрела красоту, на которую он хотел любоваться в воде ручья. Он вновь поглядел на свои руки и стал сгибать пальцы. В этот момент с кончиков его пальцев стали сыпаться электрические искорки.

Кукушка умолкла.

Увидев, как по его рукам бегут маленькие синие молнии, Арнел вскочил и побежал обратно, к тем самым изваяниям, где вчера уснул и сегодня проснулся. Добравшись до места, он стал оглядываться по сторонам, но не видел ничего необычного.

– Что это? – спрашивал он тишину.

Арнел метался от камня к камню, но ничего необычного не было. Он был зол. Без каких-то причин он вдруг разозлился. Он хотел получить ответы, но никак не мог их найти. Тогда он изо всех сил сжал руки и ударил кулаками оземь. Вдруг с его рук сорвались и отскочили в разные стороны вспышки молнии. Арнел испугался и отпрянул. Потом он снова с удивлением сжал кулак и заметил, что в серединке его ладони зреет электрический разряд. От страха он разжал кулак, и тонкий электрический разряд, словно бич, ударил по одному из камней. Арнел немного успокоился и попробовал снова. И у него получилось. Сжимая руку в кулак, он накапливал маленький электрический заряд, который мог выпустить куда угодно.

– Но как такое возможно? – вопрошал он тишину.

Тогда Арнел окончательно вспомнил, как этой ночью он коснулся молнии, посетившей его в лесной глуши. Вдруг он разразился нечеловеческим смехом и стал кидать молнии в разные стороны. Так упоительно было ощущение, когда от попадания электрического разряда его цель разрывалась на кусочки. Он снова стал хохотать и хохотал до тех пор, пока его голова не закружилась от этой необычной игры. Он упал на спину, как раз в ту лежанку, в которой проснулся с утра. Ощущение холода у него вдруг прошло, и сердце билось с нечеловеческой скоростью. Арнел глубоко вздохнул и задумался. Вспомнил приют. Вспомнил Грега. Вспомнил Элаю. Всю жизнь стремясь сбежать из приюта, сейчас он больше всего жаждал в него вернуться.

Тогда он встал и начал искать дорогу обратно в приют. С таким же сильным желанием он бежал назад, с каким ещё вчера бежал прочь из приюта. По обломанным веткам и поваленной траве, задетым им вчера, он кое-как нашёл выход из лесной глуши и вышел к своему приюту. Там было всё, как раньше, будто ничего особенного не произошло. Ребятишки помладше играли в салки, а те, кто постарше, работали в огородах и в хлеву. Арнел замедлил шаг и отдышался. Раздвигая ветки лесных кустарников, он медленно вышел ко двору приюта.

Толстая послушница, разогнув спину от прополки вьюнка, возвела глаза к небу и тыльной стороной кисти смахнула со лба мелкие капельки пота. Затем она опустила взгляд и увидела фигуру Арнела, выходящего из чащобы. Она не сразу узнала в этом светловолосом осанистом юноше невзрачного Арнела, которого сверстники кликали гадким птенцом.

– Вот ты где! – воскликнула она. – Сыскался! А что у тебя на голове? На медведя, что ли, нарвался в лесу, что аж от страха поседел?

Ребята, которые были заняты работой в огороде, тоже обратили внимание на вернувшегося беглеца Арнела. Среди них были Грег и Элая.

– Где же ты бродил всю ночь! – продолжала послушница. – Знай же, каши на тебя не осталось! Да и нечего бездельничать. Иди лучше гусениц с капусты собери! Ну что ты смотришь так сердито? Ладно уж, принесу тебе хлеба, но гусениц всё равно собери!

Она тряхнула грязным подолом и ушла на кухню.

– Смотрите, кто вернулся! – сказал Грег, вызвав тем самым одобрительный гул своих дружков.

Элая с подругами тоже чуть слышно усмехнулись, припоминая вчерашний не к месту откровенный и неловкий монолог Арнела.

– Я же тебе говорил, уродец, чтоб ты мне больше на глаза не попадался, – говорил Грег, подходя ближе к Арнелу, а вместе с ним подходили его дружки.

– Что это у тебя на башке? – недоумевающе спросил он, воткнув штыковую лопату с толстым черенком в землю.

Арнел рассмеялся.

– Я что тебе клоун, что ли? – зло спросил Грег, хватая его за грудки. – Я же тебе сказал, чтоб духа твоего рядом не было или забыл? Теперь ты из выгребной ямы никогда не вылезешь.

Он занёс кулак, чтоб ударить Арнела по лицу. Но Арнел упредил его и, собрав в руках всю злобу, что накопилась у него за столько лет, выпустил в Грега грозовой разряд.

Грег отлетел от Арнела, словно мяч, и упал на землю, пробороздив спиной добрую пару метров. Он корчился и визжал, как резаный телёнок, от боли ожогов, которые угольной корочкой покрыли всё его тело. Это были нечеловеческий крик и конвульсии, в которых он бился некоторое время, а затем замер навсегда, уснув мертвецким сном. В воздухе запахло горелой плотью и волосами. Все наблюдавшие это застыли в онемении.

А Арнел стал громко смеяться. В ответ на его смех все наблюдавшие эту картину закричали от страха и бросились бежать кто куда. Один из парнишек, кривоногий Том, стоял ближе всего к Арнелу и не успел далеко отбежать, поэтому Арнел накинулся на него со спины и повалил на землю. Том попытался скинуть с себя Арнела, но тот крепко вцепился ему в голову и начал пускать через его тело электрические разряды.

– А помнишь, как ты любил плевать мне в кашу? – обезумев, спрашивал Арнел. – Я всё помню.

Том кричал от боли, которая кипела в нём от наплыва электрических разрядов. Постепенно от крика и боли глаза его стали вылезать из черепа, пока вовсе не лопнули от переизбытка напряжения, тогда он умолк. Другие ребята стали прятаться кто куда, а девочки побежали к храму. Арнел успел кинуть пару молний вслед двум парням – толстому Фэйну и его брату Тигульду, который вдвоём любили ставить Арнелу подножки. Оба, когда их настигла молния, забились в конвульсиях. Один умер сразу, а другой, мучаясь от ожогов, пополз прочь.

– Гадкий птенец вырос! – бредил Арнел. – Он превратился в гордого орла, который заклюёт всех, кто косо посмотрел в его сторону.

После этих слов он двинулся вглубь приютских строений, чтоб найти всех своих обидчиков и отомстить им.

***

В нескольких километрах от приюта проезжала богатая повозка, в которой ехали местный лорд и его леди.

Леди была одета в розовое парчовое платье, на голове у неё был богатый атур с прозрачным платком, который она подвязывала под подбородком. Лорд был одет в чёрный дуплет и вооружён шпагой.

– Ох, как же мне не терпится одарить милостью этих сирот, – говорила она.

Лорд тяжело вздыхал и закатывал глаза.

– Только подумать, бедные детишки в этом огромном мире без родителей. Не на кого положиться и не у кого спросить совета. Как можно бросить детей! Этих прекрасных чистых созданий, которые ясным взглядом смотрят на тебя. Я бы ни за что не смогла так поступить! Насколько нужно быть бессердечным родителем, чтоб бросить своё чадо!

Лорда и леди сопровождал вооружённый эскорт из пяти человек. Двое сидели на козлах повозки, один на коне ехал впереди и ещё двое сзади. Один из стражников, тот который сидел на козлах и мог слышать, что говорит благородная дама, никак не мог понять, как такая великодушная леди могла до полусмерти забить розгами свою служанку, пролившую на скатерть красное вино. Теперь же госпоже нужна была новая служанка, которую она надеялась взять из числа обездоленных сирот приюта.

– Что это с погодой сегодня?! – продолжала болтать леди. – Вроде солнечно, а кажется, где-то гром громыхает.

– Любовь моя, – не выдержал лорд, – ты можешь заткнуться хоть на пять минут?

***

Тем временем в приюте уже вовсю бушевал пожар. Молнии, когда попадали неудачно, поджигали солому, за ней загорались и доски, затем пламя охватывало всё строение. Арнел вошёл во вкус. Он убил не только своих сверстников, но и некоторых взрослых послушниц, которые тоже ему чем-то насолили. Человек, получивший большую силу, первым делом начинает вспоминать старые обиды. Со временем он стал замечать, что не все разряды молний, которые он выпускает, мощные. Были и слабее, но от каждого он понемногу уставал. Но ему это было уже неважно. Он замучил уже всех, кто нанёс ему больше всего обиды. Остальные не испытали его гнева, потому что те, кто был поумнее, успели убежать, а те, кто поглупее, пытались спрятаться. Арнел стоял посреди объятой огнём общей залы, где он спал, когда был совсем ребёнком. Горький дым щипал глаза, но потоки свежего воздуха, льющиеся из-за распахнутой двери, не давали задохнуться.

Тут он заметил, как возле одной из дубовых кроватей кто-то шевелится. Арнел подошёл ближе и увидел Элаю, которая пряталась возле бочки. Из глаз напуганной девушки текли слёзы и не от того, что дым выедал глаза, а от страха. Она поджимала к груди свои колени, стараясь руками собраться в комок, отгородиться от всего ужаса, который сейчас происходит в приюте.

Арнел спустился на колени и подполз к ней. Руки и лицо его были в запекшейся крови, а взгляд пронзительно холодным. Приблизившись к Элае, он тяжело выдохнул. Впервые он видел её так близко и мог рассмотреть красивые черты лица, эту высшую симметрию, идеальную гармонию человеческой внешности, которая зовётся красотой. Арнел не знал, что сказать, и стоило ли ему вообще что-то говорить. Элая плакала. Ручьи слёз размывали присохшую к лицу копоть. Девушка дрожала от страха, не зная, что с ней дальше будет. Не знал и Арнел. В его сердце теплилась любовь и клокотала злоба. Привкус крови на губах заглушал нежность, которая поднималась откуда-то из сердца. Мышечная память вновь стала тревожить его грудь и трясти колени, которые он прижимал к полу. Поддавшись чувству, он приблизился к её лицу, а затем поднялся выше. Её белые волосы, напитавшиеся запахом дыма, ещё отдавали лавандой, которую она добавляла в воду умывальника. Уткнувшись носом в её волосы, Арнел сделал глубокий вдох и, пьянея от сладостного аромата, смягчился. Девушка перестала дрожать и замерла. Арнел снова приблизился к её лицу и поцеловал в губы, едва дотронувшись до них. Девушка будто не дышала. Он слегка отдалился и взглянул в её намокшие от слёз глаза, в которых играли блики пламени.

Дыма становилось всё больше. Огнём была уже объята вся крыша, и потолок скоро должен был рухнуть. Арнел не представлял, что делать дальше. Элая была в его власти, но как поступить с ней, он не знал.

В этот момент с улицы стали доносится звуки мужских баритонов. Арнел встрепенулся и посмотрел за ворота. Там была богатая повозка, вокруг которой стояли пять человек, одетых в латы и вооружённых мечами. Вдруг из повозки вышел седой мужчина, а вслед за ним женщина, которая, немного покричав, залезла обратно и потом постоянно выглядывала из-за двери. Седой мужчина помахал руками, и люди в латах побежали к приюту.

Арнел последний раз взглянул на Элаю. Она не двигалась. Он решил, что потом к ней вернётся, и вышел на улицу.

Стража заметила его сразу. Усатый мужчина в латах направился в его сторону. В этот момент откуда-то выбежала толстая послушница Исильда. Арнел не заметил, как она укрылась от него за колодцем. Исильда подбежала к мужчине в латах, упала на колени и в истерике стала что-то говорить, но Арнел не слышал, что. Он был далеко. Мужчина в латах отпихнул Исильду, та поднялась и побежала куда-то в лес. Стражники стали приближаться к Арнелу.

– Кто ты такой?! – крикнул ему один из них.

– Убирайтесь! – обезумев, прокричал Арнел. – Пошли все вон!

– Кто ты такой, чтоб здесь командовать? – подключился к разговору седой мужчина. – Эти земли мои! Только я могу здесь командовать. Зачем ты пришёл сюда и что ты тут натворил?!

– Я же сказал! Убирайтесь! – воскликнул Арнел и выпустил россыпь электрических искр.

– Капитан, схватите его! – крикнул седой, и стражники стали брать Арнела в кольцо.

– Сами напросились! – сказал Арнел и выпустил электрический поток в одного из стражников, но тот успел закрыться деревянным щитом. Молнии слегка подкоптили щит, но дальше не прошли.

Арнел был немного обескуражен, а меж тем стража всё плотнее замыкала окружение. Он выпустил ещё поток молний, но промахнулся. Кольцо сужалось. С вооружёнными солдатами справиться оказалось сложнее, чем с безоружными сиротами и послушницами. Арнел увидел возле амбара вилы, которыми он мог бы отбивать удары мечей. Он попытался вырваться из кольца, поэтому выпустил ещё один электрический разряд и побежал к амбару. На этот раз вспышка молний достигла своей цели, повалив одного из стражей на землю, но другой, поравнявшись с Арнелом, ловко ударил того щитом.

От удара Арнел упал на землю, и тут же его придавила тяжёлая железная коленка. Он попытался высвободить руку, но её тоже придавил тяжёлый сапог. Стража моментально обездвижила парня, а тот, кого седой господин назвал капитаном, тяжёлым ударом приложил Арнела к земле. Из глаз у него посыпались звёздочки, и тогда капитан ещё раз приложил его, от чего Арнел потерял сознание.

***

– Проклятые волшебники совсем обнаглели! – говорил уверенный баритон. – Я уж думал, всем теперь известен закон, запрещающий колдовать направо и налево.

– Да ты видел его?! – отвечал ему другой. – Парнишка совсем сопляк! Видать, выучил пару заклинаний у деревенской ведуньи и решил покуражиться перед своими. Только не рассчитал! Спалил весь приют и чуть сам не сгорел!

– Да какой уж там! – возражал ему первый. – Слышал, что говорила та толстуха? Это он всех сироток поубивал. Явно какой-то ведьмин выкормыш.

– Да даже ведьмы знают, почему магия под запретом, – говорил его собеседник. – Все знают.

– Я не знаю, – возразил ему молодой стражник, ехавший позади.

– Вот молодёжь! – рассмеялся капитан. – Как же вы, ничего не зная, где лево, а где право находите?!

– Да что вы? – продолжал молодой. – Расскажите!

– Не буду я ничего рассказывать, – говорил баритон.

– Расскажи, Макси, – советовал ему капитан. – Ты умеешь языком чесать. Ехать ещё долго, а заняться нечем. Этого я крепко приложил – до самой цитадели не встанет.

– Ну, раз уж вы так просите, – согласился Макси, – слушайте. Давным-давно… А, нет, не так. Двадцать лет тому назад весь континент пялился в небо, когда из ниоткуда появился огромный метеорит.

– Кто? – перебил его собеседник.

– Каменюга, говорю, здоровый! – продолжил он. – Ну, это такой горящий булыжник, который откуда-то падает. В воздухе этот каменюга раскололся на три части, одна из которых упала в северное море, другая – в жерло вулкана в горах, а третья – в Эдис-Роке. В те времена Первая империя была единым целым, объединенная под властью славной династии Каретов. Да только после этого метеорита поменялось всё. Из того куска, что упал на землю Эдис-Рока, вылез огромный, чёрный, словно уголь, змей, а вернее сказать, дракон. Звать его стали Адлиден. Отчего, не пойму, дракон этот злой был и сжёг почти весь Теравин, разрушил города и сёла. Многие отважные воины и целые армии пытались его одолеть, но из любой схватки он выходил победителем. Напившись кровью и утолив жажду разрушений, дракон уснул в том месте, где и появился. Только люди спокойно вздохнули, стали свои дома отстраивать, а волшебники стали колдовать свои чары: покалеченных лечить, урожаи поднимать, как вдруг опять эта тварь проснулась и по новой всё пожгла. И с тех пор так получается, что этот дракон просыпался каждый раз, когда в Теравине волшебники, колдуны и прочая чушь начинают своё колдовство. Да и дракон этот такая зараза, что из его пасти лился не просто огонь, это была чёрная мгла, которая горела до тех пор, пока не сожжёт всё дотла. Делать было нечего, и повсюду была запрещена магия. Волшебники подумали-подумали да покорились, потому что боялись Адлидена. Конечно, кто-то потихоньку поколдовывает, но так, по мелочи, и дракон не просыпается. Не знаю уж как, но эта гадость не любит магию и нутром чует, когда кто-то сильно начинает чудачить. А итог такой, что из-за этого дракона некогда благополучное государство Теравин превратилось в лоскутный коврик – медвежий угол невежества и жестокости. Единственно говорят, что Ордеал, хоть и с большим трудом, но отражал его налёты. Ну, вот и вся история.

– Ну ты и загнул, – сказал капитан.

Молодой стражник нервно сглотнул.

– А ты сам-то этого дракона видел? – спросил капитан.

– Нет, – ответил Макси. – Когда он с налётом шёл, все в подземелья прятались, а когда выходили, уже всё пожёг он. Кто его видел, уже покойник. Говорят, что сейчас спит он в своём Эдис-Роке, и бог его знает, когда проснётся.

Помолчали.

Пропустив мимо ушей половину сказки, рассказанной Макси, Арнел стал чувствовать боль на лице. Его везли лицом вниз, привязанным к какой-то доске, которая волочилась по грунтовой дороге за повозкой. Руки у него были так туго привязаны к доске, что он не мог ими пошевелить. Во рту была странная сухость, а в носу запеклась кровь.

Ехали молча, видимо, под впечатлением от красочного рассказа Макси. Лес был тихим и мирным. От криков и ужасов сгоревшего приюта тут не была и следа. Всё это осталось где-то позади – в прошлой жизни Арнела, в которую ему больше никогда не суждено было вернуться.

Весенние травы, успевшие вырасти и окрепнуть, пытались поймать лучики солнца, которые пробивались сквозь заросли молодых веток. Гордые молодые стволы деревьев готовились в июне распушиться под ласками тёплого ветра. На одной из веток неподвижно сидела кукушка, пристально наблюдая за тем, как молодая пара лесных коньков вьёт гнездо, чтоб, как только молодожёны отлучатся хоть на малый срок, подкинуть туда своё яйцо, откуда раньше остальных вылупится гадкий кукушонок, который вытолкнет из гнезда своих названных, ещё не родившихся братьев и сестёр.

Ехали, как и раньше: леди с лордом в повозке, один из солдат впереди, двое сидели на козлах и ещё двое ехали позади, приглядывая за Арнелом. Шаг был размеренным и ровным. Все, и кони, и люди привыкли к темпу друг друга и даже слегка дремали от такой гладкой качки. Но вдруг ровный шаг сбился, видимо, ведущий что-то заметил.

– Что там? – крикнул с козлов капитан.

Стражник, который ехал впереди, остановился, наморщил нос и стал оглядываться по сторонам.

– Что-то не так! – воскликнул он.

Послышался напуганный стон леди из повозки и недовольный стон лорда.

– Поехали давай! – скомандовал капитан.

В этот момент впереди промелькнуло что-то рыжее. Солдаты подняли глаза и увидели надвигающуюся на них стену горячего пламени. Лошадь ведущего заржала и поднялась на дыбы. Все тут же встали. Солдаты обнажили мечи, а капитан спрыгнул с козлов.

У них на пути выросла фигура молодой девушки с рыжими волосами, державшей в руках кадильницу, в которой горел огонёк. Успокоив коня, стражник приготовился на ходу снести ей голову, но в этот момент из кустов выпрыгнуло что-то совсем чёрное, а за ним, наоборот, белое, как снег. Чёрное пятно моментально вырисовалось в человека: мужчину, который в руке держал длинный меч. Вертясь, как волчок, этот темноволосый парень за два пируэта сблизился с капитаном стражи и вступил с ним в поединок. Белое пятно тоже оказалось молодым парнем, вооружённым двумя кортиками. Ловко метнув один из них, он попал точно в стражника на козлах, от чего тот свалился на землю. В этот момент рыжая девчонка раскрутила свою кадильницу и метнула в первого стражника огненный шар, который напугал кобылу, отчего она пустилась галопом. Стараясь направить лошадь на разбойницу, стражник изо всех сил натянул вожжи, но лошадь всё равно проскакала мимо. Арнел в этот момент поднял голову, чтоб посмотреть, что происходит.

Чёрный парнишка изящно нападал на капитана стражи, заставляя того прикрываться щитом, но старый волк тоже был не промах и умело блокировал любые выпады юнца. В это время белоголовый парень с кортиками подбежал к повозке и распахнул двери.

– Украшения и золото, господа! – потребовал он, тыкая в лорда и леди кортиком.

В этот момент один из стражников, что ехал позади, пришпорил коня и двинулся на помощь своему сеньору. Белоголовый моментально собрался и вскочил на козлы, пропустив яростную атаку стражника мимо себя. Тем временем тот стражник, что некогда ехал первым, уже успел развернуть лошадь и опять двинулся на рыжую девчонку. К нему присоединился и тот, что проскакал мимо белоголового, и они вдвоём хотели смести девочку с кадильницей. А та стала раскручивать своё чудесное оружие, создавая тем самым вокруг себя огненный круг, не подпускавший к ней коней. Брюнет, дравшийся с капитаном, наконец-то сумел усмотреть слабое место в глухой защите соперника и, нанеся точный удар, рассёк капитану бровь. Капитан от боли отшатнулся, а черноволосый разбойник с удовлетворением рыкнул, как это делают во время схваток. Но радость его была недолгой, потому что последний стражник, которого звали Макси, уже летел на него на своём коне. Вовремя сгруппировавшись, брюнет выставил меч и слегка подсел, от чего клинок Макси проскользил вдоль лезвия бандита, и Макси потерял равновесие, чуть не свалившись с кобылы.