Сломанный меч привилегий. Сага Иного мира. Книга вторая. Часть I

– Это трофеи из Степной битвы, ими дружина расплачивалась с Дъярром за мечи и доспехи. А ты молодец, кумекаешь в коммерции. Когда помрёшь, я заберу золото. И все домишки твои продам. Напиши на моё имя завещание. Мне ещё строить замок в Озёрных, после войны. Денег придётся вбухать уйму. По рисунку Индарьялы это крепость какая-то чудовищная, а не замок.

– Я один тайник хочу малость растранжирить. Можно? Неудобно выпроваживать прислугу ни с чем. Надо же дать служанкам средства на жизнь. Хотя бы по десять монет! Антикварных. Я наняла их девчонками, а теперь им за тридцать уже. Замуж не идут, боятся, что замужних уволю. Да и кому они нужны бедными служанками? И с работою тяжело стало, и люди жадными сделались… Когда Дъярр выкупал Индарьялу из рабства, он о цене на своё оружие не справлялся: не продешевил ли, мол? Другими все были, что ли? А сейчас… Смотреть тошно.

– И на служанок тошно?

– Нет-нет, они хорошие, очень стараются! Потому уволю их сейчас, с наградными монетами. Пусть купят приличные дома, заведут счёт в банке и выходят замуж. Хватит им прислужничать. Найму новых девчонок, полно стало нищих сирот. Через семнадцать лет уволю. Само собой, опять с монетами. Ну, от которых антиквары в обмороки валятся. Как?

– Что «как»? Это твои деньги, тебе и решать. Добуду часы, сразу тебя навещу. Жди в гости, чемпионка пляжа Древней Страсти. Сорок один, говоришь? С ума сойти… Ты и Дъярра так изнуряла? Или он какой-нибудь механизм изобрёл для тебя? В виде станка тот механизм или мобильный? Привод ручной, паровой, электрический? Уточни. Электрический гигиеничней.

– Не говори гадостей! – вспыхнула Илли, сообразив. – С ним у нас всегда очень здорово и очень даже совместно! «Фу» тебе! Выдумает же…

Огненный танец Умаялы

– К вам гостья, госпожа Иллиёлла.

– Кто?

– Не захотела назваться. Сказала, вы её знаете. Красивая такая особа, подтянутая, в военной форме. Ей очень идёт форма. Молодая, а в чине капитана! Лётчица, что ли… Крылышки на рукаве, это лётчица ведь? Блондинка, а глаза чёрные. Её фото в журнале недавнем было. Знаменитость! Мол, «вернулась с нашими доблестными добровольцами из боёв в Танлагеме сама госпожа С., мастерица воздушного боя и ас из асов». Ну, и всё такое. Примете?

Служанка ждала ответ.

– Зови! – Илли вскочила из кресла, торопливо поправила перед зеркалом причёску, спрятала в глубокий вырез на джемпере кинжал-амулет, разгладила складочку на брюках. Она была в коротких брючках, по новой повсеместной моде.

И замерла, глядя на дверь.

В руке у вошедшей Сугтарьёлы был кожаный саквояж, Илли сразу уставилась на него жадным взглядом.

– Они, они, – усмехнулась Сугтарьёла, запросто ставя свою ношу на столик. – Раздобыла сразу после той войны.

Щёлкнул замок, и на свет появилась большая шкатулка, а из неё – песочные часы: две стеклянных колбы в оправе из четырёх змей. В нижней колбе замерла, искрясь, тонкая струйка золотой пыли.

– Приступим?

– Вот так, сразу?! – занервничала Илли. – Погоди. Куда спешить? Я ещё не умираю ведь. И я не готова! Ну, не созрела мысль до действия. Может, сперва отведаешь угощения с дороги? Я напекла пирожков, горячие ещё. С черничной начинкой! Плюс вишнёвое варенье, настойка «лесных колдуний»… Меня Индарьяла научила варить настойку. У меня и шоколад есть! К яблочному вину. Очень крепкое и вкусное вино, из собственного сада яблоки. Ты, вижу, в военной форме, лётчица. Капитан! Почему в лётчицы подалась?

– Для присмотра. Твой бывший командир завещал сыну стать пилотом. Правнук этого сына поведёт «Акдиръянд». Сама понимаешь, сынишка должен уцелеть на войне.

– Вот оно что… Тогда тебе понравится угощение. Все лётчики пьют вина и закусывают шоколадом! Так говорят в радиоприёмнике. Сейчас кликну служанок.

– Ты в совсем сонные помещицы записалась, – без осуждения бросила Сугтарьёла. – Служанки у неё в передничках, пирожки, сад, «кликну»…

Оглядела стены из толстенных, тёмных от времени брёвен:

– А живёшь в каком-то угрюмом остроге. Домик-то потемнел, состарился дальше некуда за восемьсот лет! Его реставрировать пора. Модно, конечно, но такие хоромы войдут в моду лет через сто. Тебе ещё не предлагали продать его под музей древнего зодчества?

– Предлагали и предлагают, – погрустнела Илли. – Наседают.

– Ну так продай, мне меньше хлопот.

– Ни за что, пока жива, – тихо произнесла Илли. – Сама продашь. Этот дом Дъярр строил. Тот самый Дъярр, мой самый первый Дъярр.

– Кстати: где твой последний Дъярр?

– Пошёл вещи собирать. Завтра уедет в столицу, приняли в Академию Основ Науки. Хочешь на него глянуть?

– Нет. Пить-есть не буду, некогда. Давай к делу.

– Я сперва подготовиться должна, – Илли нервно сжимала свои пальцы. – Морально.

– Не валяй дурака, моралистка, – с досадой посоветовала Сугтарьёла. – Что за блажь у тебя всегда в башке?! Говоришь, на Вебе ты упорхнула к барабанам поутру, зарёванная? Так? Отправлю тебя туда в самое начало ночи. Там и подготовишься морально-материально, речь сочинишь, выспишься, поутру сварганишь завтрак умирающему мужу. Хотя на кой чёрт умирающему завтрак… Соку апельсинового ему сотвори. Короче: поехали на Вебу апельсины древние собирать, неча рассусоливаться тут.

Илли подумала, набрала воздуха и выдохнула решительно:

– Поехали! Скажи, я смогу этим кинжалом дров древних нарубить? Ну, чтобы корабль летучий подпалить? Змеи не обидятся?

– Да хоть всю Вебу изруби ими. Возвращаться будешь, как и в прошлый раз. Шубу у него не проси! Не будем ничего менять. Это опасно для последствий.

– Ладно. А ты приготовь рабочие штаны и рубаху. И башмаки. Сразу! Одежду, а не эти…

– Не вопи. Будет тебе одежда. Как раз по тебе.

* * *

Вечерний ветерок приятно обдувал тело под лёгким шёлком, Илли стояла босиком на тёплом песке, возле старого корабля. За рощей, в деревне, вовсю стучали барабаны.

Она усмехнулась и направилась к дому на сваях, а из леса тянуло ароматом тропических цветов.

«Всё, как тогда, – подумала она. – Точь-в-точь».

Странно: она знала, что завтра умрёт Дъярр. Утром к нему вернутся силы и разум, а вечером её бывший сосед-мальчишка, гений и сумасшедший спаситель-оружейник, умрёт. Но она не чувствовала ни печали, ни горести. Было лишь какое-то волнительное ожидание, словно перед штыковой атакой на колючую проволоку, когда нужно было не терять его из вида ни на миг, скользя по грязи и сжимая рукоять волшебного кинжала.

Она неслышно поднялась в дом, взяла плетёную корзинку из кладовой и пошла собирать апельсины.

Возвратясь домой уже в потёмках, Илли тихонько устроилась рядом со спящим Дъярром и, как ни странно, сразу уснула сама. И прекрасно отдохнула! Рано-рано, когда в деревне ещё спали барабаны, она вскочила с постели, приготовила апельсиновый сок и бесцеремонно растрясла спящего старика за плечо:

– Вставай, соня!

– А? – очнулся Дъярр. – Ты чего?

– Соку из апельсинов хочешь?

– Давай, – и Дъярр легко выпростал ноги из-под тонкого одеяла, сунул их в штанины.

Встал, даже потянулся всласть.

И замер.

Поглядел на ладони, сжал и разжал пальцы.

– Странно… – удивился Дъярр и задумался. – Слабости не чую. Всю немощь как рукой сняло. И ясность в мыслях необыкновенная. Удивительно: я не мог вспомнить вчера, чего хотел сделать! Ступень поменять надо давно, ёлки-палки, вот чего. Скрипит.

– Не надо ничего менять, – Илли положила свои локти ему на плечи, сплела пальцы где-то далеко за затылком Дъярра и посмотрела ему в глаза. – Пусть скрипит ступень. Давай сегодня наговоримся всласть и погуляем вдоль берега. Я не желаю терять этот день. К скалам красным не ходим!

– Та-а-ак… – снова задумался Дъярр. – Ладно, пусть скрипит. А если я выбьюсь из сил на прогулке? И упаду? Позавчера падал. Только тебе не сказал. Забыл.

– Не выбьешься, не упадёшь и не забудешь, – возразила Илли. – Позавчера твой организм берёг силы и держал себя на голодном пайке, оттого ты был слаб и глуп. Сейчас он – я про организм! – сжигает все запасы. Ему незачем стало их беречь. Вот и тратит напропалую, налево и направо. Ты снова сильный и умный.

– То есть я умру сегодня? – спокойно уточнил Дъярр. – Если не направо-налево, а прямо взглянуть?

– Да, – подумав, коротко ответила Илли.

Умного незачем дурачить.

– Ты вчерашняя Илли? – вдруг спросил Дъярр.

Похоже, его ничуть не огорчило известие о грядущей смерти.

– Какой ты у меня… – с уважением заметила Илли и наклонила голову, приникла щекою к плечу старика. – Раскусил обманщицу вмиг. Родной мой, сегодня с тобой прежняя Илли. Это меня ты вытащил из срамного дома, это я била тебя шестопёром в глаз и сожгла дом хебадейки. Только я не вчерашняя. Я пришла не из «вчера». После «вчера» я успела прожить много лет.

– Ну, это я уже понял, – Дъярр слушал внимательно. – Ты говоришь иначе. А откуда ты? Сколько времени у тебя прошло?

– Восемьсот с хвостиком. Я скоро умру по-настоящему, даже знаю день. Меня прислала к тебе Сугтарьёла, но я сама упросила и настояла. Я очень плохо прожила сегодняшний день. Хочу перепрожить его заново и правильно. Чтобы тот, прежний, сгинул и пропал. Вот так.

– «Перепрожить»? И чего в том дне плохого?

– Можно, не буду рассказывать?

– Можно. А о чём хочешь поведать? Ты же говорить нацелилась.

– О твоих жизнях. Я тебя женила на себе восемь раз. Включая нынешний. Да-да, милый мой, нынешний «раз» я тоже на свой счёт записала, хотя ты и гордишься доблестью: предложил-де выйти замуж неприступной соседке Илли. Шиш! Это я тебе предложила! Когда ты ещё с ведёрком стоял у озера, малявка малявкой.

– И не надоел за восемь жизней?

– Нет, – засмеялась Илли. – Иногда дух захватывало. Один поход через Огненные владения чего стоил!

– Какие-какие владения?

– «Огненные», Дъярр. Тёмный князь снарядил экспедицию за Снежные владения…

– …наш князь посылал внучатого племянника Сенхимела за Снежные владения…

– …он и есть «Тёмный князь». Вернулся, рассказал про Огненные владения, привёз сокровища тамошние – ну: железо, золота кусок – вот и избрали. Он ещё три экспедиции посылал, ни одна не вернулась. Князь уже стареньким стал, отчаялся, когда ты настоял послать четвёртую, проложить путь в Огненные и дальше. Ты молодой был, решительный. Снегоход изобрёл! С паровым двигателем. Самое ведь страшное было Снежные владения пройти. Холодина ужасная, снежные волки стаями… На снегоходах мы летели вихрем! Мчимся, а рядом стая снежных волков наяривает, добычу преследует! Они на живность из Огненных владений охотятся. Прям-таки пасутся возле Огненных!

– «Мы»?

– Дъярр, куда ж я без тебя! Сперва не хотели брать девушку, но когда я доказала, что знахарка, передумали. Даже помощницу дали, Ючо, красивая такая девушка из Снежных владений, дочь тамошнего охотника. Такая вся… мускулистая, с плечами гладкими. Мужикам такие плечи нравятся. Между прочим, пригодилась! Ух и отбивались мы от снежных волков… Ужас, до чего страшные звери! Укусили Ючо, у неё лихорадка началась. Наверное, больной волк был. Я прокипятила воду из льдинки, накапала своей крови капельку, да и уколола девчонку шприцем! Ты знаешь, она очень долгую жизнь прожила, лет двести. Ужасно набожная стала, основала госпиталь. В походе мы строили снежные крепости, часто, чтоб из одной другую видеть. Очень просто: набивали железные ящики снегом, трамбовали – бум! – готов кирпич. До седьмого пота трудились! На крепостные башни ставили здоровенные «светляки», там же ночь полгода. И даже ночью видать одну крепость из другой, даже в метель! Не заблудишься в потёмках. Волки хитрые, они подкопы норовили проделать под стены. Знаешь, кое-где эти крепости до сих пор стоят, хотя давно уже дорогу железную проложили в леднике, в тоннеле.

– Какую-какую дорогу?

– Э-э-э… м-м-м… «железную». Долго рассказывать, это транспорт такой у нас, в будущем. Паровозный. В смысле, пар везёт груз.

– Крепости большие?

– Здоровенные! Стены низенькие, волки не перелезут через такие стены, зато внутри уйма снежных домов. Ты знаешь, в снежных домах тепло! Каждая крепость, что пять вокзалов.

– Как что?

– М-м-м… «Вокзалы» – это такие постоялые дворы, где ночуют паровые караваны. А в крепости сейчас туристов возят. Там же всегда холодно, вот и не тают наши крепости. И еда в них не портится, холодильников не надо. Мы запасы дров в них оставляли и еду. Ворота с собой везли, сразу их навешивали. От волков защита. С полпути стали отсылать пустые снегоходы назад, за новыми припасами, да и ворота закончились. Отдыхали в снежных домах, любовались сиянием, заодно и проверить решили, как наш путь работает. Отлично заработал! Отлично! Как только первый наш снегоход прибыл до князя за припасами, он, хитрец эдакий, сразу послал уйму народу нам вослед. На санях. Крепости наполнять и набивать. Жильё-то на маршруте появилось, не пропадёшь бесследным, как те экспедиции несчастные! Вот так, за один год, мы и обжили маршрут к Огненным владениям. А какие в них горячие озёра! Какие туманы!

– Значит, я прав всё-таки был.

– Прав, Дъярр, прав. Ну, через удивительные Огненные владения мы прошли налегке. И открыли Озёрные, мы первыми туда попали, ты карту составлял, а я купалась вовсю. Они огромные! Мы ещё год по ним путешествовали! Там леса, озёра… Рыбы в них водились здоровенные. Охотники, когда узнали, что мы женаты, так тебя зауважали! Так зауважали!

– Какие ещё «охотники»?

– Дъярр, ну мы же не втроём шли. Князь послал с нами сотню охотников из Снежных владений и дружинную тысячу. Уйма народу двигалась. Аж до горизонта караван из снегоходов растянулся. Но главным был ты! Если бы не дружина, шиш бы мы отбились от снежных волков, когда снегоход ломался. Ты чинил, а дружина вставала кругалём и билась с волками. Уйму чучел привезли домой! Одно князю подарили. Самое крупное. Он аж прослезился. Старенький уже стал, жалостливый.

– Там тепло? В Озёрных?

– Как в Старых, наверное. Озёрные владения с другой стороны Старых, если на шар смотреть. Мы же на шаре живём. Знаешь, я этот шар видела снаружи. Ну, когда…

Илли запнулась.

– Когда «что»?

– Я тебе кое-что рассказать должна. Только не удивляйся. И не испугайся! Обещай, что не испугаешься.

– Илли, – и Дъярр улыбнулся. – Ответь: ну чем можно напугать старика, который знает, что умрёт сегодня вечером?

– Ой… – растерялась Илли. – Верно… Тогда гляди.

И сняла с шеи кинжал-амулет.

* * *

– Надо же… – вымолвил Дъярр, когда Илли спрятала амулет в складках шёлкового одеяния и закончила пояснения. – Корабль сгорит, появится дракон и унесёт тебя в Сахтаръёлу? Похоже на сказку. Драконов не бывает.

– Это машина, Дъярр. Вроде нашего летучего корабля, но разумная. Ты же сотворил Топаису? В какой-то своей жизни ты создал для Сугтарьёлы разумную машину, Уллавехха. Так его теперь зовут. Мы с ним поговорили, пока летели в Сахтаръёлу. Раньше у него было другое имя, но ты заменил прежнее. И не назвал новое Сугтарьёле. Почему-то скрыл. Я не знаю, почему. И ей не говорю. Не хочу тебя подвести. Она не может достучаться до Уллавехха, она волшебного слова не знает. Называет то слово «код доступа». А это всего-навсего имя дракона, Дъярр. Мало ли чего отчудесит Сугтарьёла, ежели достучится! Он очень могучий дракон. Солнце может разорвать на куски.

– Вот даже как… Ты убиваешь меня этой штуковиной с живыми змеями, а Сугтарьёла снова заставляет появиться на свет? А кто мои отец, мать?

– Она не говорит. Я не спрашиваю. Но тебя она приносит младенцем в пелёнках. И это ты, не кто-то другой. Дъярр, я сравнивала. То же лицо, голос, даже характер. Даже родинка та же! Там, на спине. Правда, ты ростом повыше стал.

– Пойдём из дома? – предложил Дъярр. – Хочу посидеть на камне. Хочу обдумать всё. И он уже нагрелся, наверное. Я про камень.

Он любил сидеть на огромном валуне перед домом.

– Отличная мысль! – обрадовалась Илли.

Не успел Дъярр устроиться на валуне, смахнув с него пыль, Илли закинула свой плащ на ветку дерева, какое Дъярр посадил лет двадцать назад. И принялась поворачиваться туда-сюда перед Дъярром, нагая, поднимая руки:

– Как я тебе?

– Посмеяться решила над стариком? – улыбнулся Дъярр. – В тот раз платье висело выше.

– Ну не заставлю же я почтенного волшебника – со статусом! – лезть на дерево?! – возмутилась Илли. – Ну так как?

– Как всегда, – вздохнул Дъярр.

– Ну, раз «как всегда», то пошли в корабль, – заявила Илли.

– Ты серьёзно? – изумился Дъярр. – Илли, я старик и помру вот-вот.

– Это случится, когда солнце коснётся вершины Сьердаведы, – обыденно сообщила Илли, не прекращая своих поворотов. – В прошлый раз ты успел ступень вырубить. Топором тяжеленным махал! Так что не притворяйся немощным. Дай я запомню тебя молодым сегодня.

Дъярр прищурился на солнце, оглянулся на вершину вулкана:

– Пошли в корабль.

…Потом он сидел на камне, а Илли стояла сзади, наклоняясь к его уху так, что её волосы свисали до горячего песка. И старательно налегала упругой грудью на его плечо. Она не стала одеваться.

– Не беспокойся обо мне, – говорила Илли. – Я и половины золота не промотала из тех запасов, что ты оставил. И ты теперь знаешь будущее. А этот корабль…

Она протянула руку, указывая на корабль.

– Вот так держи руку! – завопила откуда-то Маянагги так громко, что Илли вздрогнула, а с ближней пальмы вспорхнул попугай. – Я вас рисую. Со всех сторон. С той и с той уже нарисовала.

Девушка сидела незамеченной под пальмой, с большим альбомом из двух тонких и прочных досок, скреплённых кольцами и хранящих меж собою листы плотной желтоватой бумаги, которую Дъярр научился варить тут из кокосовой копры.

Такой альбом Дъярр когда-то сделал для живописца Вишо, по его рисунку. С бумагой из тряпок.

– Я устану так держать руку, – возразила Илли. – И зачем ты рисуешь меня голой?

– Голая ты красивее, – заявила Маянагги, старательно орудуя «карандашом», как называла это изобретение Дъярра Сугтарьёла. – Не спорь. Спроси волшебника.

– Согласен, – подтвердил Дъярр. – Голая гораздо красивее.

– Крепко спелись! – засмеялась Илли. – Рисуй голую, чего уж там. А зачем?

– Я заставлю наших умельцев отлить монумент, – Маянагги переводила взгляд с Иллиёллы на бумагу и деловито вносила правки. – Из меди. По моему рисунку. Помнишь, ты говорила про монументы в твоей стране? У нас тоже будет такой. Я увидела вас у камня и сразу поняла: я вижу монумент. Умельцы уже есть, волшебник выучил самых умных. Остальные будут бить в барабаны возле монумента. Пока один гладит медную Умаялу, остальные грустно бьют в барабаны.

– Большая ты язва, – тихо вздохнула Илли.

– Вся в тебя, – добавил Дъярр.

– Я-то к ней каким боком? – удивилась Илли.

– Не «боком», а «кровью», – поправил Дъярр. – В ней твоя кровь, а не «бок». Вопрос: Илли, кто был со мною в лодке? Тогда, после свадьбы? И подними руку, не огорчай Маянагги.

– Какой ты внимательный стал, – позавидовала Илли. – В лодку являлась к тебе Иллиёлла Аръяверра. Это тоже я, но «я» из другой жизни. Я не знаю ту себя. Сугтарьёла говорит, она умнее и красивее меня. И ростом выше. Из очень знатной семьи. Но я не ревную, что ты с ней… ну… то есть со мной… Словом, всё хорошо.

– Даже так… А что значит: «Он в плену у Ништар. У него ноги перебиты, Сатхи перебила, держат под охраной. Он голодовку объявил, умереть хочет. Помогите». Это обо мне?

– Надо же, запомнил слово-в-слово, злодей… Да. Я пытала Сугтарьёлу, она не стала отвечать.

Они долго молчали, и Дъярр нет-нет, да и поддерживал руку Илли на весу, вытянутой к кораблю, а Маянагги меняла свою позицию под пальмами, делая зарисовки.

– Нам пора, – произнёс вдруг Дъярр и встал.

– Куда нам «пора»? – растерялась на миг Илли. – Как… уже «пора»? Дъярр, я прекрасно помню: солнце стояло над…

– …я её слышу, Илли.

– Да? – Илли поникла плечами.

Медленно-медленно стащила с ветки свой плащ, не сразу попала рукою в рукав, и Дъярр ей помог.

Рядом с ними, тяжело переступая лапами, поплёлся к кораблю Сяга.

– Вы куда? – закричала Маянагги. – Я не дорисовала камень.

– Камень дорисуешь завтра, – посоветовал Дъярр. – Камень не убежит. Я иду умирать, не ходи с нами. Запомни меня живым.

– Ладно, – пожала плечами Маянагги, продолжая рисовать. – Буду помнить живым.

Тут очень равнодушно относились к смерти.

– Давай поднимем пса, – попросил Дъярр у лестницы в корабль. – Сяга хочет со мной. Он здоровенный, одному поднимать неудобно, только измучу животное.

– Давай, – тихо согласилась Илли, и Сяга лизнул руку Дъярра.

Дъярр преспокойно улёгся прямо на палубу и отмёл все возражения Илли постелить одеяло:

– Родная моя, не шуми. Мёртвым лежать не жёстко. Иди сюда со своим кинжалом.

Шевелились змеи, светились кромки лезвия, а Илли никак не решалась опустить кинжал и поглядывала на солнце: оно ведь было ниже в прошлый раз! Кажется.

– В прошлый раз ты не утащила меня в каюту на два часа, – Дъярр угадал её мысли. – Сил во мне оставалось больше. Вот и всё. До встречи, Илли.

Обхватил её руки на кинжале и опустил лезвие в себя, по самую рукоять. Дъярр не любил долгих прощаний.

Странно, но Илли совсем не хотелось плакать над мертвецом. Она закрыла ему глаза и спустилась в каюту, где совсем недавно терзала Дъярра, принесла оттуда простыню и укрыла мёртвое тело, тщательно подоткнув краешки ткани.

И тогда страшно и громко завыл Сяга, подняв морду к чужому небу. Даже барабаны стихли в деревне.

* * *

Илли рубила кинжалом высохшие, давно погибшие деревца в Сухой роще, выносила стволы и ветви на песок, бросала в кучу. Змеи на кинжале суетились и помогали, они откусывали ветви. Дело продвигалось быстро и куча росла.

«Хватит, – решила Илли. – Вот-вот стемнеет. Не хочу таскать в потёмках».

Она перенесла уже половину сухих дров к кораблю, когда обратила внимание на тишину: Сяга умолк.

«Надо спровадить его с корабля как-то, – забеспокоилась Илли, а ноша дров покалывала ей плечо. – Устал выть, злодей. Или взять с собою?».

И решила: возьму! Уйдём в страшную пасть вместе, Сяга не из пугливых. Нельзя оставлять старого пса.

– Почему ты меня не позвала? – обиженно выкрикнула, подбегая, Маянагги. – Я тоже буду носить ветки! Хочешь сжечь корабль? Так захотел волшебник?

– Да, – коротко ответила Илли.

– Это будет огромный костёр, – огорчённо вздохнула Маянагги, ей нравился корабль. – Можно, я зажгу костёр поменьше, в сторонке? Буду печь клубни.

– Можно, – разрешила Илли. – И принеси мне из дома факелы. Новые, четыре штуки. И спички.

Работу они закончили уже в потёмках, при свете факелов.

– Я искупаюсь, – объявила Илли. – Вспотела вся.

– Я тоже буду купаться, – обрадовалась Маянагги, разжигая спичками свой костёр. – Давай набросаем в озеро «светляки»? Очень здорово, когда вода светится!

– Набросай и купайся, – согласилась Илли. – Я сегодня буду плавать в океане.

– Там скаты… – похолодела Маянагги. – Тебя съедят, Умаяла! Не надо искать смерть!

– Меня не тронут. Не бойся за меня, – Илли сбросила плащ у костра и разбежалась в океанскую воду.

Впервые за годы на Вебе она купалась не в заводи, а в ночном океане. Лежала и отдыхала, качаясь на волнах, а далеко-далеко на берегу тлел огонёк костра.

Какое-то огромное тело поднялось из глубины и беззвучно ушло обратно.

«Скат, – подумала Илли. – Он боится змей на кинжале или они как-то иначе ему растолковали: не смей трогать Илли. Хватит, накупалась».

Чтобы не пачкать мокрые волосы в песке, она подобрала их повыше и отжимала на ходу, наклоняясь. У костра на берегу робко переминалась Маянагги.

Плаща на песке не было.

– А где… – удивилась Илли, замотав волосы вокруг головы по способу Сугтарьёлы.

И только тут увидала людей. Темнокожие или очень смуглые, почти невидимые в полумраке, они стояли сплошной стеной: юноши с барабанами и без них, влиятельные мужчины с ракушками, любопытные девушки и злые пожилые бабы. Этих Илли помнила ещё наивными детьми.

В сторонке подпрыгивали мальчишки, размахивая её белым плащом.

– Умаяла… – виновато и робко начала Маянагги. – Я не знала… Они такие шустрые! Утащили твой плащ. Влиятельные люди говорят, что служанка волшебника будет ходить голой. Если победит трёх сильных юношей.

Тихо-тихо стукнул барабан, потом другой… У костра быстро образовалась цепочка из девушек и юношей, они стояли через одного и колотили пятками о песок.

– Во-о-от оно что… – протянула Илли. – Свежей клубнички захотелось лакомкам? Ладно, угощу.

Решительным жестом подозвала Маянагги:

– Подойди, дочь.

Она очень редко называла Маянагги «дочерью», и девушка не посмела ослушаться.

– Ты кое-что увидишь, – зашептала Илли ей в ухо, отворотясь от толпы и обнимая Маянагги за плечи. – Не пугайся и доверься мне. Обещаешь?