Барс

Все таотаны были одеты одинаково: светлые штаны свободного кроя с поясом и кожаные сандалии. На смуглой коже некоторых из них красовались белые рисунки, изображающие животных и лозы ползучих растений. Двенадцатый осмотрел воинов и тоже снял жилетку, чтобы хоть немного соответствовать образу таотана острова Аквамариновых камней. Но, в отличие от остальных, все его бледное тело было покрыто шрамами и ожогами, что сразу притянуло много удивленных взглядов.

На центральную трибуну вышел король. Он улыбнулся, увидев Двенадцатого, а затем торжественно произнес вступительную речь, вскинув руки. Но барс почти его не слушал. К своему стыду, он пропустил мимо ушей благодарности, адресованные наставникам таотанов, толпящихся на арене; пропустил короткий комментарий короля насчет удачной погоды, подаренной непременно аквамариновыми духами; пропустил даже суть первого состязания. Двенадцатый пытался найти глазами принцессу Каоламу на трибунах, но так и не увидел ее. Лишь когда король на всякий случай повторил первое задание, барс слегка мотнул головой и понял, что сначала воины будут биться один на один.

Таотаны по очереди сражались на арене, пока остальные могли подготовиться к своему бою или понаблюдать за будущими соперниками. Двенадцатый с особым интересом смотрел за тем, как сражаются здешние воины. Они стояли напротив друг друга, медленно вышагивая по кругу и напряженно направляя оружие на противника. Неспешная динамика боя постепенно начинала раздражать опытного нумерованного, отчего тот недовольно подпирал подбородок кулаком и стучал пальцами по скамье. Знахарь, восседающий рядом, изумленно покосился на барса.

– Что с тобой? Тебе не по душе поединки таотанов, друг мой?

– Их движения примитивны, у них явно не хватает опыта сражений. С одним противником они справятся, но против толпы будут совершенно бессильны. Будто они знают в теории, как драться, но на практике раскрываются слабо.

– Наверняка король говорил тебе, что обучение наших воинов и имперских рыцарей… отличается. Но теперь у тебя есть шанс показать свое мастерство.

– У меня не рыцарское мастерство, – напряженно усмехнулся Двенадцатый, пощупав пальцами ошейник.

– Но тоже неплохое, ведь так? К тому же ты следующий, друг мой.

Знахарь тепло улыбнулся, стараясь не показывать волнения, и похлопал подопечного по плечу. Выйдя на арену, барс с раздражением отметил, что его противником будет Маон. Таотан угрожающе взмахнул копьем, а его тонкие губы скривила ухмылка. Король поднял руку, объявляя начало поединка.

Своим оружием Маон выбрал копье. Он встал в стойку, направляя стальной наконечник в сторону Двенадцатого, а затем с боевым кличем ринулся вперед. Под его быстрыми ногами вздымался желтый песок. Барс резко метнулся в сторону, увернувшись от прямого удара, и попутно поставил подножку, отчего Маон, уронив копье, упал на землю. Поднявшись, он невозмутимо отряхнулся от пыли, подобрал оружие и снова направил его на Двенадцатого. Тот спокойно ходил вокруг противника.

– Нападай, Маон.

– Я не проиграю! Слышишь, чужак?

В Лагере Смерти барс часто сражался один на один с копейщиками, поэтому легко мог предугадать любой удар и любое движение таотана. Снова Маон кинулся вперед и снова промазал. Двенадцатый даже не достал лук из-за спины. Со скоростью дикой кошки он метнулся к разъяренному воину, подпрыгнул, крутанулся боком и с силой ударил Маона ногой. Тот повалился на землю, уткнувшись лицом в песок. Такое развитие боя сильно злило таотана, его даже затрясло от гнева.

Раз за разом Маон поднимался и кидался с копьем на Двенадцатого, но так и не смог его задеть. Люди на трибунах с жалостью смотрели на бедолагу. Некоторые пытались выкрикивать ободряющие слова, но это совсем не помогало обреченному воину.

Двенадцатому вскоре наскучил столь размеренный поединок, а потому он вновь кинул беглый взгляд на трибуну. Принцессы не было. Барс изрядно удивился тому, что Каоламе совсем неинтересно, кто станет ее телохранителем. Внезапный выпад копья вернул его мысли в реальность.

– Не отвлекайся, чужеземец! Еще немного, и будешь глотать пыль!

– Переживу.

Неожиданно островитянин переменился. Его движения уже не выглядели столь неуклюжими, как раньше. Маон стал быстрее, ловчее. Теперь барсу было сложнее уклонятся от его ударов. Таотан ловко орудовал копьем. Двенадцатому даже пришлось взять лук, закрепленный на спине, и парировать его корпусом пару атак. Маон отошел назад, разбежался и, воткнув конец древка в землю, оттолкнулся, чтобы нанести мощный удар ногами. Двенадцатый быстро проскользнул сбоку и ударил его локтем в живот. Маон упал, скрючившись от боли. Барс спокойно подошел к копью, воткнутому в землю, вытащил его и поднес острие к шее воина, еще лежащего на земле и испуганно смотрящего на противника. Толпа ахнула, изумленно глядя на чужака.

– Ты проиграл.

Король поднял руку. Поединок был окончен. Жители несмело хлопали в ладоши в честь победы чужеземца. Знахарь же хоть и жалел проигравшего, в душе искренне радовался победе подопечного. Обиженный таотан уселся на песок и принялся тереть ссадины на коже, исподлобья поглядывая на барса.

– Еще немного, и я…

– Нет. Победить ты бы точно не смог. Может, в этой деревне ты и лучший воин, но до меня тебе далеко. Если бы я сражался в полную силу, ты бы даже моргнуть не успел.

Двенадцатый промолчал про обострившуюся боль в спине, пожалев и так отчаявшегося воина. Маон что-то прорычал сквозь зубы, с трудом встал и медленно направился к выходу с арены. Где-то глубоко внутри у барса засело неприятное чувство, отчего он обернулся и крикнул ему вслед:

– Послушай. Ты правда отличный таотан. Пусть твоя сила бережет жителей Аквамаринового острова. В тебе есть талант, честно. И я верю, что однажды ты сможешь одолеть меня.

– Обязательно одолею… Спасибо.

С растерянным видом Маон ушел с арены. Двенадцатый вернулся на трибуны, потирая спину, и сел рядом со Знахарем.

Чем больше он смотрел на следующие поединки, тем чаще перед глазами всплывали воспоминания о тренировках с Первым. Они тоже были похожи на поединки. Только конца им не было. Глава Лагеря Смерти тренировал Двенадцатого до потери сознания, учил исключительным приемам, отрабатывая которые тот зачастую оказывался в госпитале. Но всегда выкарабкивался, цеплялся за жизнь, чем еще больше завоевывал расположение наставника. Благодаря главе Лагеря Смерти барс овладел оружием дальнего боя. Первый дал ему лук и стрелы и заставил стрелять по мишеням. Он стрелял. Стер руки в кровь, но продолжал стрелять. Стрелял, пока тридцать восемь стрел не попали в одно и то же место… Со временем юный барс научился даже игнорировать боль. После тренировок он чувствовал себя сильнее, каждый раз, как одержимый, пытался победить наставника, но никогда не мог. Первый в совершенстве владел силой берсерка, в отличие от юного ученика.

«Чтоб его снежные ястребы заклевали…» – подумал Двенадцатый и едва сдержался, чтобы не стукнуть по скамье кулаком.

После полудня под удивленными взглядами жителей, полными непонимания и страха, на арену вышел худой мужчина, обвешанный ожерельями из тигриных зубов и с повязкой на правом глазу, из-под которой виднелись глубокие шрамы от когтей. Он злобно шикнул на хищников, снующих в клетках, отчего те испуганно забились в один угол.

– На всякий случай держись от него подальше, – шепнул Знахарь Двенадцатому, толкая его локтем в бок. – Он немного странный. Ни людям, ни тиграм спуску не дает.

Зрители на трибунах совсем ему не хлопали, лишь с опаской поглядывали на новые ожерелья и старые шрамы.

Правила второго испытания оказались невероятно просты: нужно было сразиться с тигром. Правда, победой считалось, если удалось загнать его обратно в клетку, но храбрые островитяне уже вовсю настроились сражаться с суровым хищником джунглей. Двенадцатый должен был биться последним, поэтому во время остальных поединков он просто наблюдал за реакцией Знахаря. Тот подскакивал на месте, выкрикивал слова поддержки, нервно теребил бороду, пока наконец с тяжелым сердцем не коснулся плеча своего подопечного.

– Пусть снизойдет на тебя благословение аквамариновых духов, – встревоженно проговорил он.

Лишь семеро воинов справились со свирепым хищником, а потому жители на трибунах с недоверием поглядывали на чужеземца. Сражение с тигром было их прирожденным умением, которому таотаны обучались всю свою жизнь. Хоть барс и смог сбросить хищника с обрыва, защитив детей в джунглях, островитяне не особо верили в его успех на арене.

«Солнце печет, – подумал Двенадцатый, задрав голову. – Надеюсь, все эти побоища вскоре закончатся. Еще успею Знахарю с лекарствами помочь. Но сначала я должен победить большого свирепого кота. Думаю, это будет несложно, потому что я тоже свирепый кот…»

Двенадцатый вышел в центр арены и глубоко вдохнул сухой горячий воздух. Сулнао, хозяин тигров, пренебрежительно осмотрел чужака и потянул за крупную тяжелую цепь, открывающую клетку с голодным хищником. За решеткой послышалось рычание, от которого трибуны мгновенно затихли. Двенадцатый сел на корточки, касаясь кончиками пальцев раскаленного песка. Как только решетка открылась, тигр неспешно вышел наружу. Он осмотрел жертву и молниеносно кинулся к ней. Но цепь с массивным ошейником остановила его прямо перед лицом барса. Знахарь на трибуне чуть не лишился жизни от страха за новоиспеченного друга. Тигр бешено бился, пытаясь достать жертву клыками и когтями. Двенадцатый даже не шелохнулся.

– Ты такой же, как и я, верно? Мы носим ошейники и вынуждены всю жизнь проводить в клетке. Но я намерен все изменить. Поэтому возвращайся туда, откуда пришел.

Глаза Двенадцатого загорелись огнем берсерка, и тигр, увидев неугасимое пламя, встал как вкопанный. Люди на трибунах, затаив дыхание, наблюдали за этим недвижимым противостоянием. Даже пыль, до этого безмятежно парившая над ареной, будто повисла в воздухе. Напряжение между соперниками – диким зверем и нумерованным с силой берсерка, – казалось, затрагивало все живое, находящееся в радиусе арены. Они долго смотрели друг другу в глаза, пока тигр не развернулся и медленно не вернулся в клетку.

Король поднял руку. Поединок закончен. Победитель – Двенадцатый. Он стал единственным воином, который прогнал зверя обратно в клетку. Семеро таотанов устроили красочные бои с хищниками и заслужили громкие одобрительные овации, одержав победу. Два испытания из трех завершились.

После обеда Двенадцатый и Знахарь прогуливались по каменистым дорожкам деревни. Их освещало яркое полуденное солнышко, нагревающее землю до такой степени, что по ней невозможно было пройтись босиком. Легкий ветерок трепал листья деревьев и гладил невысокую траву, слегка пожелтевшую от раскаленных лучей и невыносимой жары.

– Друг мой, я чуть бороды не лишился и чуть заново не поседел, когда этот тигр бежал прямо на тебя, а ты сидел и не шевелился. Это было незабываемо! Ты даже не дрогнул! Невероятно! – Знахарь радостно размахивал руками, торопливо вышагивая вслед за Двенадцатым.

– А почему принцессы Каоламы не было? Неужели ей совсем не интересно, кто станет победителем?

– О, она вовсю готовится к своему дню рождения. Это будет настолько великолепное празднование, что я боюсь представить. Я знаю принцессу Каоламу и могу утверждать – так и будет. По крайней мере я так думаю. Возможно, она придет завтра. Последний день состязаний ведь. Для нее станет немалым сюрпризом твое участие, если она еще не знает. Хотя от этой неугомонной девчонки все что угодно можно ждать.

– Да уж, все что угодно.

***

Утро второго дня состязаний выдалось не столь благодушным, как накануне. По небу то и дело проносились черные тучи, закрывая собой солнце. Иногда даже самый маленький лучик не мог достичь земли. Сильный ветер рвал все на своем пути. Пальмы изредка издавали жалобный треск. Но шелест и шум природы были незначительны по сравнению с громкими рукоплесканиями и криками жителей острова, собравшихся на трибунах. На арене стояли таотаны, угрюмо смотрящие на барса. Тот лишь слегка морщился от шума в ушах и мысленно молил о том, чтобы зрители замолчали.

Воинов осталось восемь. Король вышел вперед, за мгновение установив полнейшую тишину, и объяснил суть последнего испытания. Поединок на выживание, каждый сам за себя. Восемь воинов будут сражаться друг с другом одновременно, и того, кто останется последним непобежденным, назначат телохранителем принцессы. Король также поведал о правилах: проигравшим считается тот, кто уронил свое оружие, либо больше не в силах сражаться.

«Поединок с несколькими противниками – правильно подобранный вариант состязания, потому что зачастую на заданиях приходится сражаться именно так, – размышлял про себя Двенадцатый. – Победить будет проще простого».

Король поднял руку, призывая воинов приготовиться. Таотаны покрепче взяли оружие и встали в боевые стойки. Двенадцатый приготовил лук, а пальцами едва коснулся хвостовика стрелы в колчане на спине. На арене они стояли полукругом, только барс был немного дальше от островитян, в противоположной стороне. Напряжение мгновенно повисло в воздухе. Знахарь нервно теребил бороду.

Заморосил дождь. Король махнул ладонью; воины не успели и шагу ступить, как Двенадцатый выхватил стрелу и резким движением выстрелил в одного из них, выбив копье из рук. Остальные с ужасом переглянулись.

– Неправильная стойка, слабые руки и с оружием ты обращаться не умеешь, – холодно подытожил Двенадцатый, слегка дернув пальцами пустую тетиву.

Король указал на трибуну, и воин, потерявший оружие, направился туда. Остальные устремили взгляды на чужака. Теперь их осталось семеро. Один кинулся на Двенадцатого с мечом, но тот закрепил лук за спиной и ловко увернулся от прямого удара, после этого нападавший получил в челюсть кулаком и упал без сознания. Пятеро воинов, сражавшихся по другую сторону арены, остановились.

– Послушайте! Давайте сначала победим чужеземца, а уж потом определим, кто из нас лучший. Впятером-то мы его точно уложим! – выкрикнул один из таотанов и поднял оружие над головой.

Другие неожиданно быстро согласились с ним и направили мечи и копья на Двенадцатого.

– И почему меня это не удивляет? – с обидой в голосе процедил барс. – Ну давайте, попробуйте меня одолеть.

Только он набрался уверенности, как острая боль в спине тут же дала о себе знать. Мысли путались, а голова отчаянно отказывалась придумывать достойный план, как победить пятерых сильных воинов, будучи не способным даже полноценно выпрямиться. Знахарь взволнованно прижал ладони друг к другу, чувствуя, что происходит что-то неладное.

Двенадцатый немного согнул колени и закрыл глаза. Накануне поединка в его голове звучало два голоса: один уверял, что если хорошо постараться, то он сможет контролировать силу берсерка и ничего плохого не случится; второй убеждал, что вся эта затея ни к чему хорошему точно не приведет. Разрываясь между ними, барс на свой страх и риск решил прислушаться к первому.

На верхней части его тела появились тонкие алые полосы, обвивающие торс и руки. Яркие линии завивались сами собой, ползли под ошейником и истончались на щеках, касаясь острыми концами глаз. Жители Аквамаринового острова в недоумении уставились на чужака, чуть слышно переговариваясь между собой. Таотаны замерли, не зная, что им делать. Через мгновение Двенадцатый открыл глаза, пылающие огнем.

– Да пожрет вас пламя! – гневно крикнул он, не сдерживая эмоции.

Нисколько не страшась неведомой силы, двое островитян решили напасть одновременно с разных сторон. Тот, что слева, атаковал копьем, но Двенадцатый остановил его, перехватив рукоять голыми руками. Затем он резко дернул его на себя, и тот врезался в воина, пытавшегося атаковать справа. Звериное чутье барса предупредило об опасности, а потому он с легкостью смог увернуться от выпада ловкого мечника. Дважды уклонившись от удара острого клинка, Двенадцатый сделал изящный кувырок и выхватил копье у стоящего неподалеку воина, после чего тот получил сильный удар в живот и, лишившись оружия, моментально проиграл.

Копьем Двенадцатый с удивительной легкостью отразил несколько ударов меча. Со стороны казалось, что с любым оружием, подобранным в ходе боя, барс становился одним целым. Настолько каждое движение было выверено, что порой Знахарь начинал серьезно беспокоиться за своих соплеменников. Как бы не пришлось отдавать отдельную хижину под временный госпиталь.

Двенадцатый мастерски раскрутил древко копья и ударил воина с мечом по ноге, отчего тот упал на землю, но не отпустил свое оружие. Сзади пытался напасть еще один копейщик, но Двенадцатый проскользнул слева и, обхватив его голову, швырнул бедолагу назад – в мечника, лежащего на земле. Оба потеряли сознание. Голыми руками сломав пополам деревянное древко копья, Двенадцатый бросил одну половину на землю, а другую, с острым наконечником, воткнул в ногу воина, напавшего на него первым. От боли тот выронил копье, а значит – проиграл.

Остался последний мечник. Он стоял неподалеку и крепко держал свое оружие. Двенадцатый взял клинок поверженного воина и встал неподалеку от него, согнув колени, будто зверь перед прыжком.

– Как тебя зовут? – спросил он.

– Меня? – неуверенно пробубнил молодой мечник, испуганно сглотнув. – Меня зовут Зулхао.

– Осторожно, Зулхао, я могу случайно тебя убить, – со злобной ухмылкой ответил ему Двенадцатый.

Островитянин поднял меч и с криком побежал на соперника. Барс легко парировал его атаку, после чего начал яростно осаждать молодого таотана. Бедняга не мог понять, откуда в его сердце столько страха перед лицом чужеземца. Ни первое состязание, ни бой с тигром – ничто не сравнится с алым огнем в глазах противника. Он ввергает в первобытный ужас, будто сама смерть заключает в ледяные объятия и вытягивает душу.

Удар за ударом, атака за атакой два соперника сражались на мечах и раз за разом как будто пытались убить друг друга. Один сильный перекрестный удар – и мечи оказались сломаны. Тогда Двенадцатый в порыве ярости выхватил из колчана стрелу, бросил Зулхао на землю, вцепился в его шею и чуть было не воткнул острие ему прямо в глаз. Наконечник завис в дюйме от цели. Двенадцатый зажмурился. Сердце бешено колотилось в груди, утопая в море гнева и беспричинной ненависти. Пытаясь преодолеть столь бесконтрольные чувства, он медленно убрал стрелу обратно в колчан. Яркие полосы на его теле погасли, и огонь в глазах мгновенно испарился.

– Что это было? – неуверенно послышалось с трибун.

– Прости меня, я этого не хотел, – прошептал Двенадцатый.

Зулхао молча лежал на земле и от испуга не мог пошевелиться. Его меч был сломан, а значит, он проиграл. Король вышел на арену и долго переступал с ноги на ногу, пока не поднял руку.

– Победитель – Двенадцатый! – крикнул он, наблюдая за реакцией зрителей.

Барс тяжело поднялся и схватился за голову. Жители не аплодировали. Над трибунами повисла мертвая тишина. Наконец рядом с королем показалась принцесса Каолама. Она пренебрежительно взглянула на победителя, который выглядел как побитый котенок, а затем хлопнула в ладоши. Сначала раз, потом еще, и еще. К ней присоединился Знахарь, вслед за которым начали хлопать и все остальные.

Нисколько не обращая внимания на аплодисменты, Двенадцатый вышел с арены. Всеобщая радость слилась воедино, звеня в ушах непрерывным потоком шума. Он уже ничего не замечал. На выходе его догнал запыхавшийся Знахарь.

– Ты действительно победил, мой друг, а твоя сила…

– Она ужасна! – обреченно рявкнул барс.

– Да, может. Честно признаться, я испугался, но ты был очень силен. Я бы сказал – впечатляюще силен.

– Еще чуть-чуть, и парень бы отправился в мир вечности.

– Ты никого не убил, хотя полностью поддался силе берсерка, которой с трудом управляешь. Ты можешь собой гордиться.

Двенадцатый его почти не слышал. Казалось, его окружило сплошное облако непроницаемого гомона и шума. Сердце надрывно билось, будто скоро и вовсе остановится. С каждым шагом дышать становилось все тяжелее и тяжелее.

– Что с тобой, друг мой? – испуганно спросил Знахарь.

– Это цена за использование проклятой силы берсерка. Не волнуйтесь, мне просто нужно немного отдохнуть.

На подходе к хижине Знахарь уже под руки вел подопечного, а когда тот устроился на тростниковом лежаке, то мгновенно уснул. Он не видел снов и не чувствовал ничего, кроме обжигающе холодной тьмы.

***

Рано утром в хижине было душно. Лучи солнца иногда проскальзывали сквозь щели в тростниковых стенах, минуя большие листья стоящих рядом пальм. Откуда-то издалека доносились крики и непонятный грохот. Двенадцатый хотел встать с лежака, но резкая боль не дала ему это сделать, а сердце снова напомнило о том, что сила берсерка ему не по душе. Так нумерованный и провалялся бесцельно до полудня, не имея ни малейшего желания подниматься и куда-то идти.

– Я хотя бы никого не убил, – успокаивал он сам себя. – Хорошо. Точно… сегодня же день рождения у принцессы Каоламы. Так вот что это за грохот. Великолепное празднование, как говорил Знахарь. Он, скорее всего, тоже там.

Двенадцатый глубоко вдохнул, аккуратно встал, надел жилетку и вышел на улицу. В лицо ударил слепящий свет, а потому барс страдальчески прижал ладонь ко лбу. Ветра не было, и от жары, казалось, плавилось сознание. Солнце будто назло пекло так, что перед глазами вертелись цветные круги. Пошатываясь, Двенадцатый нехотя прошел по каменистой дорожке в ту сторону, где было очень шумно. Через некоторое время он оказался у крыльца королевской хижины, вокруг которой толпилось много людей.

– А на этой радостной ноте наше чудесное торжество подходит к концу! – объявил король, раскинув руки в стороны.

«Я что, все пропустил?!» – негодовал Двенадцатый про себя.

Знахарь стоял рядом с королем, но, увидев Двенадцатого, начал пробираться к нему через толпу.

– Как я рад тебя видеть, друг мой! Как самочувствие?

– Бывало и хуже.

– Хороший настрой – путь к выздоровлению. – Знахарь хихикнул. – Пойдем поближе, сейчас будет самое интересное.

Король торжественно вскинул руки и громко произнес:

– Поприветствуйте! Каолама Третья, принцесса острова Аквамариновых камней и наследница престола!

Девушка подошла к отцу и надменно осмотрела толпу, остановив взгляд на подопечном Знахаря.

– Поприветствуйте! Двенадцатый, рыцарь имперской армии!

Барс недоуменно посмотрел на довольного старика, который размеренно погладил белую бородку и кивнул ему. Глубоко вдохнув и на всякий случай сделав очень серьезное лицо, Двенадцатый пробрался через толпу воодушевленных жителей и поднялся по лестнице, встав рядом с Каоламой.

«Как-то мне не по себе», – подумал он.

«Такое чувство, будто нас венчают», – подумала она.

– Дорогие мои. – Король широко развел руки, будто хотел обнять весь белый свет. – Вас ждет непростое испытание, которое определит дальнейшую судьбу. Вам придется нелегко. Что-то будет даваться с большим трудом, что-то нет. Но знайте, на вашей стороне – вера всех жителей нашего острова. Они верят в ваш успех. Я тоже верю. За каждым углом, за каждым деревом или камнем вас будет ждать неисчислимое количество опасностей, но вы их обязательно преодолеете. Итак, сейчас я назову цель твоего испытания, дочь моя. Мистический камень, который украли у нашего торговца на материке: твоя задача – вернуть его.

«И снова этот камень, – подумал Двенадцатый. – Неужели он настолько важен, что за ним отправляют саму принцессу и имперского рыцаря?»

– Камень найти – проще простого. Зачем нужно было устраивать эти побоища и искать мне телохранителя? Я что, сама не справлюсь? – самоуверенно высказалась Каолама.

– Нет, не справишься.

Принцесса надула губы и отвернулась. Король улыбнулся, посмотрев на дочь.

– Береги ее, – обратился он к Двенадцатому.

– Я обещаю. Сберегу.

До самого вечера принцессу Каоламу собирали в далекое путешествие – не стоит даже упоминать, сколько всего она приготовила. Двенадцатый с собой почти ничего не взял. Только небольшую сумку, которую носил на пояснице, аквамаринский лук, подаренный Знахарем, и родной колчан с новыми стрелами.

– Ну как, улучшилось самочувствие? – спросил старик, войдя в хижину.

– Да, благодарю за ваши снадобья.

– Я рад, что они вообще помогают, – засмеялся тот. – Тебе с собой положить?

– Думаю, в пути пригодится. Только налейте в маленький пузырек, а то места в сумке почти не осталось.

– Хорошо! Знаешь, во время путешествия будь осторожен, – беспокойно сказал Знахарь, склонив седую голову вбок. Из его уст эта фраза звучала так, будто предназначалась его собственному сыну.

– Буду, не беспокойтесь.

Отчего-то именно в этот момент Двенадцатый ощутил невероятное тепло в сердце. Кто-то будет искренне ждать его возвращения. И он должен вернуться. Живым.