Барс

Знахарь отошел подальше от обрыва и принялся копаться в сумке, заметив один интересный цветок.

– Вот это, – он указал на длинные яркие лепестки, – краснолистник. Нам нужны только его листья.

– А как же цветок? – спросил Двенадцатый, указав на алый венчик.

– В нем содержится опасный яд, а в листьях – вещество, из которого я готовлю отвар для крепкого сна. Когда будем отрезать листья, главное – не касаться лепестков. Подними-ка их своим копьем.

Двенадцатый аккуратно взял древко поближе к наконечнику и приподнял острием несколько ярких лепестков, под которыми показались резные зеленые листья. Их форма была настолько непредсказуемой и причудливой, что казалось, будто кто-то нарочно сидел и вручную вырезал ножом все эти узоры. Знахарь присел на землю и принялся скрупулезно отделять один листок за другим и складывать в маленький холщовый мешочек.

За пару часов удалось найти несколько краснолистников, благодаря чему Знахарь пополнил свой запас на многие недели вперед. Он радостно отряхнул ладони, показывая, что они закончили, но тут же помчался к новому островку целебных трав, с довольным видом поглаживая бороду. Двенадцатый устало поплелся за ним.

Дети сидели на краешке обрыва и болтали ногами, наблюдая, как падает голубая вода. Шум вздымающихся брызг почти полностью заглушал звуки вокруг, из-за чего барс не мог разобрать, о чем разговаривают ребята, но иногда печально поглядывал в их сторону, немного завидуя их невинной радости.

Когда с очередным лечебным островком было покончено, Двенадцатый снова невзначай взглянул на детей и обомлел. На расстоянии пятнадцати шагов от них крался огромный тигр. Он мягко переступал мощными лапами по мокрому краю обрыва, а с шерсти на его животе капала вода, будто он только что перешел вброд мелководную речушку, как раз текущую позади него. Дикий зверь действительно пришел из-за реки, но пока увидел только трех маленьких детей, увлекшихся разговорами и совершенно не заметивших приближение страшного хищника.

Тигр оскалился, обнажив пару острых, словно копья, клыков. Разум Двенадцатого твердил, что нужно придумать план, все рассчитать, чтобы никто не пострадал, но тело начало действовать намного быстрее. Он швырнул копье в сторону Знахаря и рванул прямо на тигра, низко пригнувшись к земле. Шум падающей воды не позволил дикому хищнику сразу заметить опасность сбоку и правильно среагировать. Быстрые ноги барса за секунду домчали его до тигра. Двенадцатый резко обхватил полосатое туловище руками и со всей силы оттолкнулся от влажных холодных камней.

Зверь неистово зарычал. Один мощный рывок – тигр и барс стремительно начали падать с обрыва в морскую пучину. Хищник инстинктивно пытался зацепиться когтями за край, но не смог преодолеть силу человека, в чьих глазах сверкнуло неугасимое алое пламя.

И снова полет. И снова удар о холодную воду. Мысли Двенадцатого тут же вернули его в Фальтир, напомнили о Восьмом, об отравленном клинке и падении с обрыва. Прямо как сейчас. Ему казалось, что вода живая. Она жестоко тянет его на дно, рвет и бьет о камни. Вспомнились Лагерь Смерти и ужасные тренировки, вспомнилось…

Двенадцатый прорвался сквозь неспокойную водную гладь и еле нашарил под ногами каменистое дно. Берег был совсем близко, оставалось лишь сделать несколько шагов. В какой-то момент барс замер. Он испуганно осмотрелся вокруг, но не заметил и следа дикого зверя. Ни в море, ни на берегу его не было, и лишь тогда Двенадцатый устало выдохнул. Он с трудом выполз на песок и уже хотел подняться на ноги, но жгучая боль в спине не дала ему этого сделать. По ребрам побежала маленькая струйка крови.

«Надо было придумать план получше», – негодовал он про себя.

Падающая вода шумела за его спиной, создавая причудливые облака легких брызг, а прямо из моря торчала яркая радуга, задевая верхушкой желтеющее небо. Двенадцатый сидел на коленях, уперев руки в мокрый песок, и чего-то ждал. Ему хотелось чуть-чуть подождать. Пока солнце сядет, пока шумная вода хоть немного перестанет бить по ушам, пока пальцы окончательно утонут в песке, а может, пока боль в спине утихнет и позволит ему хотя бы встать на ноги. Он просто ждал, выравнивая сбитое дыхание и стараясь не думать о плохом, но мысли будто нарочно возвращали его к мрачным картинам прошлого.

Двенадцатый поднял глаза и увидел, как к нему бегут заплаканные дети. Быстрые ноги вязли в мокром песке, оставляя глубокие следы, но их это совершенно не останавливало. А вслед за ребятами торопился и Знахарь, крепко сжимая в руках копье. Барс подумал о том, что наконец дождался.

Дети остановились неподалеку, испуганно поглядывая на своего спасителя.

– Вот дела! Друг мой! Друг мой! – кричал Знахарь, подбегая к нему. – Как ты?

– Дело плохо. – Двенадцатый аккуратно указал пальцем за свою спину.

– Ух. – Старик глубоко вздохнул, взглянув на лужицу крови на песке. – Твоя старая рана разошлась, а здесь… – Он слегка потрогал пальцами синеющее пятно на предплечье, но сразу же почувствовал, как его подопечный еле заметно дернулся от резкого приступа боли. – А здесь очень серьезный ушиб. Я нанесу травяную мазь, потерпи немного. Так мы сможем добраться до деревни.

Он бросил сумку на песок и принялся рыться в ее содержимом, попутно выгребая все мешающие банки и склянки. Дети прижались друг к другу и не отрываясь наблюдали за стариком.

Боль в спине слегка ослабла. Двенадцатый наконец смог спокойно вдохнуть и подняться, облокотившись на плечо Знахаря. Только к ночи горе-собиратели смогли доковылять до деревни. Благо больше хищников на пути им не попадалось. Дети вышагивали рядом, держась за руки и периодически всхлипывая.

Наконец из-за деревьев показались огни. Король начал собирать отряд, чтобы отыскать в джунглях затерявшихся путников, но те вовремя вышли прямо к ним. Детей сразу же перехватила их заплаканная мать, вытирая подолом платья бегущие слезы.

– Спасибо! – кричала она беспрерывно. – Во имя аквамариновых духов! Большое спасибо! Эти негодники получат сполна за свою шалость! Спасибо, что вернули их целыми! Спасибо!

– Тише, Мионая, тише. – Знахарь легонько коснулся ее плеча и покрепче перехватил барса, с трудом ковылявшего рядом. – Это его заслуга. Наш дорогой гость с материка сразил грозного тигра!

Со слезами счастья на глазах женщина улыбнулась Двенадцатому, отчего его сердце наполнилось приятным теплом. Казалось, даже боль ненадолго отступила, впуская вместо себя несказанную радость и ликование. Ненадолго, совсем ненадолго.

Кратко сообщив королю о приключениях в джунглях, Знахарь спешно отвел подопечного в хижину. Двенадцатый с трудом сел на тростниковый лежак, а заботливый старик суетливо пытался сделать новую травяную мазь. Он бегал из одного угла в другой, собирая глиняные сосуды и льняные мешочки с травами. Вскоре мазь была готова.

– Ты спас наших детей. Я благодарен тебе. Но одно никак не укладывается в моей седой голове, – слегка наклонившись, Знахарь тихонько шепнул: – Краем глаза я заметил красную вспышку прежде, чем копье упало возле моих ног. Что это было?

– Сила берсерка.

– Неужели? Та самая? – Старик удивленно уставился на барса, обрабатывая рану.

– Вы слышали о ней?

– Кое-что слыхал…

– Знаете, я не рад, что обладаю такой силой, но должен признать: если бы не она, не смог бы ничего сделать.

– До меня доходили слухи, что лишь нумерованные могут пользоваться силой берсерка. С ее помощью воины Лагеря Смерти становятся непобедимы. Алые полосы на телах, горящие огнем глаза и способность голыми руками ломать стальные доспехи и выворачивать деревья с корнями… Да, слыхал. А ты что же, отвергаешь ее? Почему? – Знахарь в недоумении заглянул ему в глаза.

– Эта сила рождается из гнева, таится в самых темных уголках души, а затем выплескивается наружу, пожирая тело и разум. Если ее не контролировать, то многие невинные люди погибнут в пламени безудержной ярости. Похоже, из всех нумерованных я один не способен совладать с силой берсерка. И потому не хочу ее использовать. Как вспомню это тяжелое раскаленное чувство неконтролируемого гнева… Да, я всегда отвергал эту силу. Она ужасна. Но, видимо, мое тело почувствовало опасность и решило воспользоваться крохотной ее частью. Она спасла меня и детей. Но если бы я вышел из-под контроля…

– Все в порядке. Давай не будем думать о плохом.

Двенадцатый устало наблюдал за ловкими руками Знахаря и думал о том, что произошло. Он не мог понять, почему нечто неведомое вдруг щелкнуло в его сознании и тело само рвануло вперед. Нумерованный спас детей – сама эта фраза казалась ему дикой и невозможной.

Утром Знахарь сделал подушку из мотка ткани, набив ее ароматными травами и листочками краснолистника. Целебный запах заполнил хижину от пола до потолка, благодаря чему Двенадцатый спокойно дремал почти до самого вечера, ведь как сказал заботливый старик: «Сон лечит!»

Теплый ветерок легонько трепал листья деревьев, солнце почти село, но на улице было светло и очень тепло. Знахарь достал из плотного холщового мешка баночку с травяной мазью и принялся намазывать ее на палец, чтобы обработать рану подопечного. Попутно он поглядывал сквозь дверной проем на уходящее солнце.

– Удивительная штука – наш мир. Он так прекрасен. Многие даже не замечают того, как солнце садится каждый вечер и просыпается ранним утром. Не замечают, сколько звезд освещают нашу землю. Не замечают, как жизнь протекает рядом с ними, как все живое рождается и умирает. Все настолько отошли от ранее привычного для человека уклада жизни, что не могут представить свой маленький мир без бытовых вещей, которые связывают их по рукам и ногам, не давая окунуться в настоящую свободу, не давая бросить все и идти навстречу рассвету… – Знахарь мечтательно посмотрел на Двенадцатого, закончив обрабатывать рану. – Ты понимаешь меня?

– Не знаю. Я давно забыл, что значит быть свободным.

Знахарь подвинулся к нему поближе и поднял усталые глаза, в которых засверкали огоньки.

– Я верю, что однажды ты вспомнишь, кто ты. Я верю, что однажды ты поймешь, что такое свобода. Я верю, что однажды ты увидишь свой путь.

– Спасибо… – смущенно отвернувшись, пролепетал Двенадцатый.

Глава 3. Испытание избранных

Тихим вечером, когда солнце спряталось за горизонтом, сумерки накрыли остров Аквамариновых камней нежной пеленой. Двенадцатый лежал на животе в хижине Знахаря и слушал. Пение птиц неподалеку убаюкивало, а мерное постукивание деревянных палочек отчего-то нагоняло тоску. На каменистой дорожке двое мальчишек учились быть таотанами, то и дело промахиваясь оружием и заливая округу звонким смехом. Нумерованный напряженно пытался вспомнить хоть один раз, когда он искренне смеялся в черных стенах Лагеря Смерти. Но так ничего и не вспомнил.

Через некоторое время к хижине Знахаря пришла Каолама. На сей раз она не стала долго стоять снаружи и смотреть в щель, ожидая очередного приглашения. Девушка осторожно переступила порог, неловко сжимая в руке серебристую кайму накидки. Двенадцатый лежал неподвижно и безразлично смотрел на нежданную гостью.

– Добрый вечер, принцесса, – пробубнил он.

– Добрый вечер. Мне рассказали, что произошло. Ты спас совсем юных жителей нашей деревни. И я, как будущая королева острова Аквамариновых камней, выражаю всеобщую благодарность. – Принцесса сделала триумфальное выражение лица, будто совершила великий подвиг.

Она поклонилась и, немного постояв у входа, все же присела на меленькую скамейку возле лежака. Двенадцатый проследил за ней удивленным взглядом и, глубоко вздохнув, перевел глаза на подушку с травами перед собой.

– А что было там, в Лагере Смерти? – спросила Каолама, ерзая на месте.

– Вы точно хотите это знать, принцесса? – с нотой иронии произнес Двенадцатый.

– Ну и молчи!

Нумерованный ощутил неприятную неловкость, но потом все-таки решил приоткрыть для принцессы завесу тайны. Настолько очаровательно Каолама хмурила тонкие изящные бровки, что он не смог устоять.

– Ну ладно, ладно, уговорили… Поначалу там очень страшно.

– Как при встрече с тигром?

– Нет, хуже. – Двенадцатый ненадолго задумался и добавил: – Хотя, пожалуй, есть схожесть. Моим наставником был сам глава Лагеря Смерти – первый нумерованный черной крепости. Его тренировки и задания невероятно сложны. И те, кто с ними не справлялся, очень быстро погибали. Пропади он пропадом, этот Первый. Жестокостью он сравним с целой стаей голодных тигров. Смерть – вечная спутница новобранцев черной крепости. – В словах барса чувствовалось хладнокровие, однако сквозь него проскальзывала тяжелая печаль.

– Ого… – задумчиво протянула Каолама. – Я не могу себе представить, через что таким, как ты, пришлось пройти. Но, когда ты поправишься… вернешься в Лагерь Смерти?

– Не думаю. Хоть другие нумерованные и отличаются преданностью, мне туда возвращаться совершенно не хочется. Плохого воина они из меня сделали.

Принцесса задумчиво посмотрела на ошейник Двенадцатого и легонько ткнула пальцем.

– Почему ты его не снимешь?

– Не могу. Это железный обод без скрытых механизмов. Да к тому же с примесью драконьей стали – самого прочного из существующих материалов. Даже если сильно захочешь – не перепилишь.

– Звучит странно. – Каолама насупилась, рассматривая ошейник. – Слушай, а как ты вообще оказался в море?

– Напарник ударил в спину отравленным клинком и скинул с обрыва.

– Какой ужас! – громко воскликнула принцесса и съежилась.

– Если нумерованные сочтут меня мертвецом, это будет несказанным везением. Тогда я затеряюсь в толпе в каком-нибудь большом городе. Куда угодно, только не в Лагерь Смерти. – Двенадцатый подтянул подушку поближе и уткнулся в нее лицом.

В нос ударил нежный запах краснолистника. Барс попытался представить, какая из знакомых ему трав напоминает его, но так и не смог ничего придумать. Не так уж часто он со всем вниманием изучал ароматы растений, хотя не отрицал, что ему приятен запах чабреца или полыни. Пока барс и Восьмой, вечно хмурый нумерованный со скверным характером, шли до Фальтира, им не раз доводилось пересекать пышущие зеленью луга. Как же душа просила сделать передышку и насладиться видом! Как же легкие жаждали с наслаждением ощутить дух природы! Как же хотелось вдохнуть полной грудью и почувствовать себя свободным… Но Двенадцатый раз за разом отбрасывал эти идеи, считая их проявлением слабости. Да и Восьмой наверняка бы не оценил. Теперь же, уткнувшись в подушку, казалось, появилась возможность почувствовать запах самой жизни, но аромат краснолистника навевал лишь тоску, отчего Двенадцатый печально вздохнул, по-прежнему ощущая себя скованным. Не успела Каолама сказать и пары ободряющих слов, как нумерованный спросил, не отрываясь от подушки:

– А вы, принцесса, хотите стать королевой?

– Ну… меня это не очень радует.

– Почему же?

– Мой младший брат, Таонай, более подходит для этого. Он ответственный, великодушный, добрый. Прирожденный король. Хотя… мне незачем распинаться тут перед тобой. Не хочу быть королевой и все тут! – Принцесса надменно сложила руки на груди.

– Мы оба пытаемся бежать от мира, навязанного нашим окружением, и порядков, установленных другими, – заключил Двенадцатый.

Каолама ничего не ответила, но в глубине души была с ним согласна.

***

На улице светило яркое и горячее полуденное солнце, но в хижине было прохладно. Двенадцатый медленно ходил из угла в угол, лениво потирая пальцами ворот жилетки. Боль в спине значительно ослабла, но тем не менее давала о себе знать неприятным жжением. В дверной проем влетел взволнованный Знахарь, почесывая бороду и громко шлепая босыми ногами.

– О, друг мой, ты тут? Я весь в нетерпении!

– Что случилось?

– Через час Его Величество огласит важную новость!

Двенадцатый с горящим в глазах любопытством посмотрел на Знахаря, который тоже принялся ходить из угла в угол, бормоча себе под нос.

– Может, это связано с днем рождения принцессы Каоламы, что думаете?

– Скорее всего, друг мой. Осталось всего два дня. Жду не дождусь!

– А мне… можно пойти с вами к королевской хижине? – Нумерованный и сам поразился своему любопытству, с нетерпением ожидая ответа взволнованного старика.

– Конечно, можно! Ведь ты у нас теперь почетный гость! Герой Аквамаринового острова! Не удивлюсь, если король наградит тебя чем-нибудь особенным.

– Странно. – Барс остановился посреди комнаты и тихо прошептал самому себе: – А ведь я не ради награды прыгал в море в обнимку с тигром…

– Чего ты там бормочешь?

– Я говорю, интересно, что скажет король.

Двенадцатый и Знахарь не стали дожидаться назначенного времени, а потому поспешно отправились к королевской хижине. Они встали неподалеку от толпы, в тени широких пальмовых листьев, и в нетерпении ожидали появления короля. Наконец благородный правитель Аквамаринового острова вышел на широкое крыльцо, мягко касаясь пальцами жемчужных нитей, обрамляющих его одеяние. Вьющиеся волосы ниспадали на смуглое угловатое лицо, бросая темные тени. Король плавным движением поднял ладонь и прикрыл глаза от яркого полуденного солнца. Наступила тишина. Знахарь чинно сложил руки на груди крест-накрест и поклонился правителю. Следом и жители выказали свое уважение. Двенадцатый растерянно осмотрел толпу, волнами склоняющую головы, и тоже повторил за ней, чтобы не нарушать традиций. Король громко прокашлялся и насупился, собираясь с мыслями перед лицом воодушевленного народа.

– Великие аквамариновые духи благоволят нам. Все вы знаете, что через два дня моя старшая дочь, принцесса Каолама, переступит порог совершеннолетия.

Двенадцатый и Знахарь переглянулись. Король продолжил:

– …И с того момента моя дочь станет наследницей престола. Согласно нашим традициям, наследник престола должен выполнить задание, данное королем, чтобы добиться признания своего народа. Но поскольку наследник – впервые за долгие годы существования нашей деревни – принцесса, а не принц, то я решил изменить правила. С помощью традиционных состязаний будет выбран один из сильнейших воинов, который отправится вместе с принцессой и на протяжении всего путешествия будет ее оберегать. Кроме того, будет еще одно исключение, о котором вы узнаете позднее. Победивший на арене станет личным телохранителем принцессы Каоламы! Когда этот воин вернется в деревню, он будет вознагражден. Пусть благоволят вам аквамариновые духи!

Толпа жителей зашумела, словно листва, трепещущая от ветра. Король поднял руку, показывая, что его речь окончена, а затем едва заметным жестом подозвал Двенадцатого к себе. Тот изрядно удивился, но все же пробрался сквозь толпу, нутром ощущая подвох, и, снова поклонившись, подошел поближе.

– Рад видеть вас в добром здравии. Я благодарен аквамариновым духам за то, что такой благородный рыцарь стал гостем нашего острова. Ваш подвиг не забудется. Но я хотел бы попросить вас еще об одной услуге, – наклонившись, еле слышно шепнул король. – Боюсь, вы откажете мне, но я все же попробую. Это нарушение традиций, но не могли бы вы тоже поучаствовать в состязании? – Король прищурился и посмотрел на Двенадцатого в ожидании ответа.

– На острове много хороших воинов. Почему вы решили попросить меня?

– У рыцарей империи подготовка намного лучше, чем у здешних таотанов. Моей дочери нужен самый лучший защитник. Такой, который способен без страха броситься на тигра с голыми руками. И победить. Боюсь, что я дам Каоламе слишком сложное задание. Она не готова к испытаниям, ждущим ее впереди. Но, думаю, с вашей помощью у нее есть все шансы вернуться невредимой.

Двенадцатый задумался. Он прекрасно понимал, что если бы не доброта Знахаря, то его встреча с бездной вечности давно бы уже состоялась. Только благодаря добросердечным островитянам барс до сих пор не отправился в мир вечности и даже успел проявить себя в схватке с тигром. Вся его жизнь, проходившая в сражениях, грязных тавернах на окраинах городов и черной крепости нумерованных, сменилась на теплый и спокойный остров посреди синего моря. Воду барс не любил, но вид озорных пенистых волн дарил его душе покой. С этим было не поспорить. И все благодаря тому, что он остался жив. За это чудо Двенадцатый восхвалял Знахаря и благородного правителя Аквамаринового острова, который стоял напротив него и не отводил проникновенного выжидающего взгляда.

– Хорошо, я согласен, – после недолгой паузы ответил барс.

– Я вам безмерно благодарен! Приходите завтра на рассвете на арену острова. Знахарь подскажет дорогу. И пусть аквамариновые духи приберегут для вас победу.

Король тепло улыбнулся и легонько похлопал барса по плечу, после чего Двенадцатый, преисполненный странного чувства ответственности, вернулся в хижину.

***

– Кстати, я и не знал, что у вас на острове есть арена. – Двенадцатый сел на лежак, скрестив ноги, и подпер голову кулаком.

Знахарь неторопливо молол в ступке сухие травы, иногда ерзая на месте, будто хотел быстрее закончить и пройтись.

– Она небольшая. Там мы устраиваем традиционные состязания, где выбираются лучшие таотаны.

– А что они делают? Дерутся друг с другом?

– Порой да.

– Кто их учит?

– Несколько наших наставников. А у тебя ведь тоже такой был, верно?

– Да. Первый из нумерованных. В начале обучения он только наблюдал за мной, подкидывал задания, чтобы преодолевать слабости и оттачивать умения. Потом взял в ученики. Я много раз жалел об этом, ведь каждая тренировка чуть не заканчивалась моей смертью.

– Да уж, не повезло тебе с учителем. – Знахарь взглянул на барса через плечо и понимающе кивнул.

– Но зато он многому меня научил. Даже тому, что не показывал остальным. И умением стрелять из лука я тоже обязан ему… Но все-таки пропади он пропадом, этот Первый. Чтоб он в бездну вечности провалился.

– Смелое высказывание, друг мой.

– Первый – очень жестокий человек. И я никогда не прощу ему этой жестокости.

***

Рано утром Двенадцатый со Знахарем отправились на арену острова. Круглую песчаную площадку длиной примерно в двадцать шагов окружали высокие каменные трибуны. Свободных мест уже почти не было. По краям арены располагались деревянные решетки, за толстыми прутьями которых бились и рычали хищники джунглей – свирепые тигры. Проходя мимо стоек с оружием, стоящих недалеко от входа, Двенадцатый сразу обратил внимание на крепкий лук – он одиноко висел на уголке одной из них вместе с несколькими стрелами в узорчатом кожаном колчане.

– А вы сказали, что сложно найти его на острове. – Барс показал пальцем на родное оружие дальнего боя.

– Честно признаться, недавно я попросил нашего мастера сделать лук специально для тебя. А тут как раз состязания…

– Он… для меня? – переспросил Двенадцатый, не веря своим ушам.

– Да. Ты говорил, что хорошо стреляешь. Я надеялся, что покажешь. – Знахарь довольно улыбнулся. – Но лук никто не берет на арену. Наши таотаны сражаются в ближнем бою, поэтому отдают предпочтение мечам или копьям.

– Знаете, я возьму лук. Посмотрим, что из этого выйдет.

– Тебе лучше знать. – Знахарь похлопал подопечного по плечу и добродушно погладил бороду.

Двенадцатый спустился по пологому каменному коридору, прошел через высокую арку, жмурясь от лучей солнца, и попал в центр арены. Вокруг в нетерпении сновали угрюмые таотаны, покрепче перехватывая оружие в руках. Их было около двух дюжин.

Толпа жителей, сидящих на высоких трибунах, приветствовала барса не очень радушно. Наверняка им было дико видеть на традиционных состязаниях чужеземца с континента. Однако Двенадцатого не особо волновало их мнение. Перед ним выстроились невысокие худощавые воины, на чьих лицах мигом отразилось непонимание с нотами презрения.

– А ты, чужеземец, что тут делаешь? – спросил один из них, слегка приподняв наконечник копья.

Его длинные черные волосы были собраны в хвост, а лицо покрывали белые рисунки, напоминающие грубые очертания тигриных лап.

– Ваш король пригласил, – запоздало ответил барс.

– Согласно нашим традициям, ты не должен участвовать в этом состязании.

– Для меня сделали исключение.

– Ах исключение. – Воин ухмыльнулся и оглядел соплеменников, ожидая их поддержки. – Только не думай, что ты лучше нас, белокожий. Мы поддаваться не намерены. Второй раз тебе не видать благосклонности аквамариновых духов. Я, сильнейший таотан Маон, одолею тебя.

– Посмотрим.

Островитянин горделиво задрал подбородок и принялся слегка покачивать наконечником копья. Двенадцатый был уверен, что излишнее самодовольство приведет таотана к скорейшему поражению, ведь ослаблять бдительность в бою, будучи уверенным в себе и своих силах, – не лучшая стратегия.

Первый учил драться серьезно даже с самыми слабыми противниками. У каждого может быть припасен отравленный кинжал или ядовитый порошок, поэтому так важно предугадывать намерения врага, читать его мысли и быть на шаг впереди. Одно неверное движение – и бой окончится смертью. Но Двенадцатый лишь взмахнул рукой, отгоняя тревожные мысли о наставнике и бранные слова, которые приходили на ум от одного только воспоминания о Первом нумерованном. Он постарался сосредоточиться и продолжил внимательно разглядывать соперников.