Пустошь в сердце

Отсюда, с высоты, открывалась Долина Срединной Гармонии. Ковры рисовых полей, похожих на кусочки нефрита в лучах заката, аккуратные домики деревень, дымок из труб. Дальше – огромное зеркало озера Тяньцзи, и на нем – гигантская, древняя черепаха, недвижимая скала, на чьем панцире теснился сияющий город-столица. А над ним, как проклятие, как напоминание о всей несправедливости мира, висели плавучие острова Небесного Атриума. Они ловили последние лучи солнца, пылая холодным, надменным золотом.

Люй Фэн смотрел на них, и ненависть, старая и глубокая, как шрам на душе, клокотала в груди. Он чувствовал, как нечто темное внутри него отвечает ей смутным волнением. Но здесь, на краю, в объятиях речного гула и лесных запахов, он умел держать неизвестную силу в узде. Не гасить, нет. Просто… хранить. Как заточенный кинжал в ножнах. «Выживу, – мысль была ясной и твердой, как камень под ним. – Стану сильнее. Сильнее их всех, – Люй Фэн закрыл ладонью плавучие облака Школы Небесного Атриума и с хрустом суставов сжал ее в кулак. – И тогда… тогда ни один клановый ублюдок не сможет даже коснуться меня». Он не знал как, но верил в это. Вера вора, привыкшего выживать вопреки всему.

Однажды в гильдии появилась странная женщина в серо-черных одеждах и доули[2] с вуалью, которая скрыла лицо. Она сразу же направилась в хижину к Старой Ли, словно уже бывала здесь и не раз. Старуха отправила одного из воров найти Люй Фэна.

Тот явился к Старой Ли и вежливо поклонился обеим женщинам. Воздух в хижине, всегда спертый, сегодня казался особенно тяжелым. Не от дыма, а от напряжения. У грубого стола Старой Ли стояла незнакомка, закутанная в простой, темный плащ дорожного покроя, на голове – широкополая соломенная доули с вуалью, низко надвинутая, скрывающая все лицо кроме подбородка и сжатых губ. Ни возраста, ни выражения. Только ощущение… тишины. Не природной, как у реки, а искусственной, подавляющей, как туман, сгустившийся в углу пещеры.

– Глянь его, – Старая Ли указала на юношу трубкой. – В нем живет какая-то зараза. Он таким пришел к нам. Пугает всех. Насколько все это опасно?

Незнакомка не ответила. Она лишь слегка повернула голову в шляпе, будто изучая Люй Фэна сквозь солому. Он почувствовал мурашки по спине. Его рассматривали, холодно, безэмоционально. Затем она сделала шаг вперед – бесшумный, словно поплыла по полу.

Люй Фэн инстинктивно отступил на полшага, рука потянулась к скрытому ножу, но ее рука выскользнула из-под плаща и успела перехватить его запястье – не жестко, но неотвратимо.

Ледяной укол пронзил кожу, мышцы, кости. Не холод воды или металла, скорее, холод пустоты, темной, глубокой, бездонной. И в этой пустоте… зашевелилось глухое, далекое эхо того, что бушевало в его собственной груди.

Шепоток в голове, который беспокоил Люй Фэна только лишь во время ночных кошмаров, проснулся, нарастая словно пчелиный рой, и превратился в женский визг отчаяния и боли.

– Ах! – вырвалось у Люй Фэна, больше от шока, чем от боли.

Сердце бешено заколотилось, дыхание перехватило. Перед глазами заскакали красочные и яркие видения: пустыня, пыль, ветер, камни, пульсирующие в темноте тусклыми огнями… и птица, в холке не менее пяти чжан, в паутине из светлой ци. Заметив Люй Фэна, огромная птица будто бы очнулась ото сна, затем ощетинилась и распростерла над ним широкие мощные крылья, закрыв собой темнеющее небо: «Мой! Не отдам! Убить! Всех убить!». Люй Фэна затрясло, и он упал на колени. Сейчас он находился где-то далеко от комнаты Старой Ли, вокруг бушевала песчаная буря, а красные глаза хищной птицы сверлили его тяжелым презирающим взглядом. Внутри поселился непередаваемый ужас за собственную жизнь. Люй Фэну захотелось перестать видеть ужасающую демоницу в птичьем облике. Он вырвал руку, упал на пол в конвульсиях и схватился за голову, простонав от мучительных видений и едва не захлебнувшись черной пеной, скопившейся во рту. Он видел соскочившую со стула перепуганную Старую Ли, ее голос слышался будто через купол.

– Что с ним? Он умирает?

– Нет, – женщина в доули влила отвар, пахнущий мятой, в рот Люй Фэну, и тому сразу же полегчало. Она заботливо вытерла его рот большим пальцем и погладила по голове. – Несчастный мальчик подвержен проклятию Хунь-ци, которая запечатана в Пустоши Хунь.

– Что?! Как? – ахнула старуха в изумлении. – Путь туда заказан каждому смертному. Если только…

– Нет, – женщина качнула головой, и вуаль ее подернулась рябью, – он не из клана Уинь[3]. Он всего лишь «сосуд». Единственное, в чем я уверена, он бывал в Пустоши, но как смог выжить, я не знаю.

Люй Фэн уставился на скрытое лицо женщины огромными, полными ужаса и непонимания глазами.

– Что это…? – прошептал он, голос сорвался. – Вы… и я… одинаково… Почему?

Та помолчала, словно раздумывая над ответом, затем заговорила низким голосом, монотонным, лишенным всяких интонаций, словно доносящимся из-под толстого слоя земли или льда.

– Сила Хаоса. В тебе сосредоточена Хунь-ци – темная древняя энергия, которая спит вечным сном в Пустоши Хунь. – Каждое слово падало, как камень. – Она живет в тебе, как смертельное проклятие.

– Пустошь? Проклятие? Кто вы? Откуда вы знаете? Что мне делать? Как это контролировать? – вопросы лавиной сорвались с губ дрожащего Люй Фэна, смесью страха, гнева и отчаянной надежды.

Женщина резко мотнула головой, прекращая разговор, встала и повернулась к Старой Ли, полностью игнорируя Люй Фэна, будто он внезапно перестал существовать.

– Караван. Клан Лэйшэ[4]. Выезжает через три дня из Цитадели Вечного Пламени. Везут артефакты подавления огня – «Печати Углей». Они нужны мне.

Она положила на стол маленький, туго свернутый свиток – вероятно, схему маршрута, и тяжелый кошель. Старая Ли быстро убрала кошель с глаз, взяла свиток, не глядя, кивнула.

– Будет сделано.

Незнакомка кивнула, не прощаясь, развернулась и пошла к выходу. Ее плащ почти не шелохнулся, доули не дрогнула. Она растворилась в вечерних сумерках, как призрак.

– Теперь ты хотя бы знаешь, что носишь внутри себя, – Старая Ли тяжело вздохнула, почесала переносицу. – Молчи о том, что услышал. Или однажды не проснешься. А теперь иди, приведи себя в порядок, – она указала Люй Фэну на дверь, и тот шатаясь вышел за дверь. Тело ослабело, ноги едва шагали вперед. Хунь-ци? Сила Хаоса? Откуда она в нем? Он ведь… обычный деревенский мальчишка…

Кто-то резко схватил его за руку, увлек в проход между хижинами. Незнакомка в доули. Он снова попытался завалить ее вопросами, но та накрыла его рот рукой и заговорила тихим шепотом:

– Коготь Лунь. Запомни, тебе нужен Коготь Лунь. Артефакт, который подавляет Хунь-ци. Это не миф, он действительно существует. Однажды ты его найдешь. Почувствуешь отклик. Укради. Он поможет тебе. Найди клан Уинь. Пройди испытание…

Недалеко послышались чужие шаги, женщина резко замолкла… И, прежде чем Люй Фэн успел что-то сказать, спросить, закричать – женщина шагнула в тень между двумя покосившимися лачугами. И… растворилась. Не убежала, не скрылась – именно растворилась, как туман под утренним солнцем. От нее не осталось ничего. Ни звука шагов, ни шелеста плаща. Только запах… запах дождя и мокрого камня, быстро рассеивающийся в утреннем воздухе.

Обескураженный Люй Фэн стоял один посреди грязного пустыря. Холодный пот пробежал по его спине. На запястье все еще горел след чужих пальцев, а в ушах звенел шепот: «Коготь Лунь. Укради. Клан Уинь. Найди». Страх смешался с дикой, неистовой решимостью. Он выживет. Он украдет. Он найдет. Ради шанса и ответа. Ради того, чтобы не стать смертью – ни для себя, ни для других.

***

Его роль в гильдии оставалась двоякой. Вроде бы – идеальный Собиратель для всей команды. Да и Старая Ли хрипела похвалу перед остальными:

– Чистая работа, Ветерок. Ни лишнего шума, ни лишней крови. Только ценное.

Быстрый, как тень, сообразительный до жути, он входил в зону нападения после того, как Клинок намечал цель, Мотылек обеспечивал слепые зоны и отход, Железный Клюв с грохотом ломал сопротивление или стены, а Алая Тростинка беззвучно убирала последних стражей или создавала диверсии. Люй Фэн появлялся в эпицентре хаоса, когда нервы у всех дрожали на пределе, и с холодной точностью изымал самое ценное: свиток с тайными чертежами, маленький ларец с редкими лекарственными семенами, энергетический кристалл. Ничего лишнего. Без промедления. Он исчезал раньше, чем отзвучит последний удар Клюва.

Именно эффективность и бескровность с его стороны и бесила остальных. Железный Клюв плевался:

– Шнырь! Приползет, как шакал на готовое, сунет длинный нос в трофеи и смоется! Настоящий мужчина бьется кулаком!

Алая Тростинка язвила:

– Наша крыска боится запачкать свои изящные пальчики. Или его демон не позволяет?

Даже Клинок, обычно хладнокровный, смотрел на него с немым укором: Люй Фэн не делил с ними наравне настоящую опасность, грязь схватки, риск быть изувеченным или убитым. Он приходил на готовое и уносил самый жирный кусок, по их мнению. Только Тихий Чжу, открывавший для него самые сложные замки за мгновение до входа в зону боя, иногда ловил его взгляд своим пугливым, но понимающим взглядом. Они оба чувствовали себя чужаками, каждый по-своему.

Шорох в кустах папоротника заставил Люй Фэна едва уловимо улыбнуться. Он не повернул головы, но уголком глаза уловил движение. Рыжий мех, сливающийся с последними лучами заката. Два глаза-уголька, желто-красные, любопытные, добрые.

С месяц назад Люй Фэн начал ощущать чужое пристальное наблюдение и шорохи в кустах, пока любовался ночным небом и предавался хандре от безделья на краю обрыва. Долгое время пугливый дух прятался в кустах, потом стал выходить к нему, но сидеть поодаль. Пушистый рыжий лис с угольными глазами. Стоило Люй Фэну дернуться в его сторону, лис поджимал уши и убегал, но всегда возвращался к нему, словно почуял нечто знакомое, нечто древнее и опасное, но такое родное, что противостоять соблазну подойти ближе нет сил.

Юэтан. Лунный Уголек.

Так Люй Фэн назвал нового знакомого. Не простого зверя, а духа. Местные болтали, будто душа молодого горного кузнеца, погибшего столетие назад, когда обрушилась штольня в Сухожильных Горах, воет от обиды на склонах и в долинах. Он не смог закончить свой Великий Меч и уйти на покой, обреченный скитаться в облике зверя там, где когда-то жил.

Юэтан чувствовал Хунь-ци в Люй Фэне – темную, бурлящую энергию, родственную его собственной неприкаянности. Сначала лис лишь подкрадывался, прячась за деревьями, его взгляд был полон недоверия и древней тоски. Но однажды, в особенно мерзкий день после очередных издевок со стороны Железного Клюва и Алой Тростинки, Люй Фэн пришел сюда и, почти не думая, бросил в кусты кусок твердого козьего сыра, который в отместку стащил из запасов Клюва. Наутро сыра не было. В следующий раз Юэтан подошел чуть ближе.

Спустя недели молчаливого общения лис стал его немым спутником в редкие часы покоя и даже позволял погладить себя по холке. Он выходил из папоротников и садился в паре шагов, укладывая пушистый хвост колечком. Острые уши смотрели вверх и подергивались от звуков леса, умные глаза неотрывно следили за Люй Фэном.

– Опять Клюв орал сегодня, – тихо сказал Люй Фэн, глядя не на лиса, а на воду внизу. Голос его звучал непривычно – без язвительности, просто устало. – Как разъяренный бык, которому на хвост наступили. За то, что я не помог ему тащить сундук с гвоздями. Сундук! Как будто я вьючное животное. Ублюдок! Знает же, что я не настолько силен, как он.

Он бросил маленький камешек вниз. Тот долго летел, прежде чем исчезнуть с тихим плюхом в темной воде. Юэтан проследил за камнем, потом зевнул со стоном и перевел спокойный взгляд обратно на Люй Фэна. Казалось, он слушал человека и слушал внимательно.

– А Тростинка… подложила мне в сумку колючку Цветка Молчания. Рука опухла как подушка. Долго смеялась. Гадина. Но… умная гадина. Без нее мы бы не отвлекли стражу у моста в прошлый раз.

Люй Фэн показал все еще слегка припухшую тыльную сторону ладони. Лис наклонил голову набок, понюхал руку и чихнул от резкого запаха заживляющей мази. Шум реки подхватил эхо его чиха и унес за горизонт.

– Иногда… иногда я думаю, что Чжу – единственный, кто не считает меня совсем уж чужим. Он хоть замок открыл вовремя, когда Клюв уже орал, что его сейчас изрубят.

Он замолчал, наблюдая, как последняя полоска золота на западе гаснет, уступая место серебристо-синему свету луны. Острова Атриума теперь сияли холодным, мертвенным лунным светом. Ненависть в груди сжалась в тугой, болезненный узел. Он сглотнул.

– Но я выживу, Юэтан, – прошептал он самому себе. Лис тихо тявкнул, коротко и отрывисто, как будто отвечая. Или просто отгонял мошку. Люй Фэн позволил себе слабую, почти неуловимую улыбку. Он достал из складок одежды еще один маленький кусочек сыра и, не глядя, бросил его в сторону лиса. Тот ловко поймал его на лету, быстро съел и снова уставился на человека, ожидая продолжения немого разговора под аккомпанемент вечной реки и восходящей луны. В этом месте, на краю оврага, с немым духом-лисом в качестве слушателя, Люй Фэн мог быть почти… собой. Без масок, без ненависти на показ, просто – уцелевшим.

Из года в год тактика Теней Тяньцзи оставалась неизменной. Тотальная скрытность в первую очередь: никаких громких налетов, только тихое проникновение, диверсии, кражи под покровом ночи, сильного дождя или тумана. Главное, украсть и исчезнуть до того, как поднимут тревогу.

Разведка легла на плечи выносливого и юркого Люй Фэна. Именно он чаще всего летал на лошади в столицу – в гости к Безликому, который находил новые сведения о предстоящих перемещениях караванов: предоставлял маршруты, точные даты, состав охраны и наличие в ней Фаши.

Каждый в группе Клинка знал окружающую местность – главное преимущество для бегства: каждый овраг, ручей, лаз в скалах или подземный ход, естественный или прорытый, в Пристоличном Лесу.

Не обходилось и без потерь, особенно при незапланированном столкновении с Фаши. Команда жертвовала ранеными или самыми неопытными, чтобы отвлечь погоню и дать основным силам уйти. Жестокая, но необходимая тактика выживания выводила Люй Фэна из себя, но работала. Каждый из них знал: никакого геройства, если рядом Фаши. Особенно Фаши Школы Небесного Атриума. Они не воюют с Фаши. Они бегут при первой же возможности. Их задача – не победить, а выжить и унести добычу.

Так в конце концов и создался основной костяк группы Клинка: сам Клинок как лидер и его правая рука Железный Клюв – главные бойцы на передовой, Мотылек страхует и готовит путь к отступлению, Алая Тростинка – бесшумный ассасин с летающими ядовитыми кинжалами, Тихий Чжу с навыком вскрыть любой замок и… Ветерок – Собиратель и мастер по магическим ловушкам и замкам, которые он с легкостью взламывал, выпуская Хунь-ци в редкие моменты, когда замок не поддавался его умелым рукам. Однажды увидев его таким – с золотыми глазами и источающим черные щупальца темной энергии – Тихий Чжу с трудом подавил вскрик, но тут же взял себя в руки и продолжил вскрывать остальные замки. Позже Люй Фэн извинился перед ним и заверил, что не причинил бы ему вреда. Не посмел бы. Тихий Чжу после его слов как будто еще больше проникся к нему уважением.

Юэтан встрепенулся под рукой, навострил уши, Люй Фэн прислушался и кивнул встревоженному духу, тоже почувствовав в воздухе светлую ци.

– Все в порядке. Они далеко. Не достанут.

Люй Фэн бросил хмурый взгляд вниз – в долину, где сверкали факелы. Караван. Надо же, как по часам. Все же Безликий прекрасно справлялся с ролью информатора: предупредил – «не нападать, будут сопровождающие Фаши» – и оказался прав. Солдаты, купцы… и двое в белых доспехах с синими плащами. Фаши Небесного Атриума. Воздух как будто бы стал живым и плотным, Люй Фэн именно так ощущал их ци – чистую, упорядоченную, мощную. И тут его собственная Хунь-ци шевельнулась в ответ на их силу, холодная волна страха и ненависти прокатилась в груди. Люй Фэн замер, боясь двинуться с места. Словно внутри живет кто-то еще. Люй Фэна до сих пор выводила из равновесия пустота, пробуждающаяся внутри него, когда он сталкивался со светлой ци. Сияющие идиоты далеко внизу, словно муравьи, а Хунь-ци уже готова вырваться и растерзать их на куски. «Погоди, – пронеслось в голове, – еще не время. Однажды мы нанесем им сокрушительный удар!» Порой Люй Фэн не понимал, его ли это мысль или Хунь-ци так реагирует на врагов. Неважно. Сегодня он отступит, как учили, но леденящее чувство встречи с Фаши и реакция его силы останутся с ним как надежда на будущее столкновение и победу.

– Мне пора, Юэтан, – Люй Фэн поднялся с земли и махнул лису рукой. – Еще увидимся.

Лис забавно закружился вокруг себя, тявкнул и скрылся в кустах папоротника.

***

Дым от костра разъедал глаза и застилал низкий потолок пещеры мерцающей пеленой. Люй Фэн вернулся из столицы, пропахший дешевой жареной едой и собственным потом, с холодом в груди, который не мог развеять даже едкий дым. Знания, добытые за неделю слежки за караваном имперских поставок, лежали в его голове тяжелым, неприятным грузом – расписания, маршруты, описание охраны. Сведения для воров, топливо для гильдии. Мешкать он не стал, сразу же доложил Старой Ли несмотря на поздний час. И та объявила о сборе.

Три года нападений на караваны, мелких краж по углам столицы, подмен сведений в домах чиновников, а в целом – десять лет работы на гильдию воров промелькнуло, будто Люй Фэн моргнул. Он пришел к ним испуганным заплаканным сопляком, а превратился в красивого, но опасного юношу с острыми клинками в рукавах и язвительным языком. Люй Фэна все еще ценили за ловкость, наблюдательность, уникальную способность обходить магические ловушки и чуять яо и светлую ци на расстоянии, но побаивались из-за его «темной метки» и замкнутости. Он держался особняком, оставаясь близок только к Старой Ли и Тихому Чжу, который ни для кого не представлял опасности. Жизнь в «Призрачной Кисти» научила Люй Фэна жестокости, недоверию и искусству выживать в грязи, но она же дала ему навыки, редких союзников вроде Старой Ли и понимание, что даже среди воров и изгоев могут быть свои, хрупкие, но реальные связи. Эти уроки и травмы сформировали его циничную и жесткую натуру, оценивающий презрительный взгляд и готовность вынуть хутоу в любой момент, чтобы обидчик захлебнулся собственной кровью.

Старая Ли, ее лицо, изрезанное морщинами глубже, чем карты империи, отсвечивало в колеблющемся пламени. Ее единственный видящий глаз скользнул по Люй Фэну, оценивая, выдохся ли он и не принес ли хвост. Удовлетворенно хмыкнув, ибо аккуратный Люй Фэн всегда возвращался целым, она закурила трубку и стукнула костяшками пальцев по грубо сколоченному столу.

– Итак, наш Ветерок наконец-то принес свежий сквознячок новостей, хорошо, что не полз как червяк, – прохрипела она. Из угла, где копошились тени, раздался грубый смех. – Значит, пора Клинку точить лезвие. Задание – караван из клана Будуншань, – она заглянула в свиток на столе и прочитала. – Везут в основном, оружие и лом черного металла. В запертом магическим замком сундуке едут ценные игрушки для щенков-Фаши Небесного Атриума. Груз тяжелый, охрана зубастая. Нужна группа со стальными яйцами и с особыми, – она снова взглянула на Люй Фэна и добавила, – талантами.

Риторический вопрос «Хочешь?» повис в душном воздухе. В гильдии не хотели. Здесь выживали, сдирая шкуру с мира когтями и ножами. Люй Фэн коротко кивнул, отводя взгляд к тлеющим углям. Ненависть к Фаши, к их сияющим твердыням, горела в нем вечным углем, но теперь это был холодный, отточенный клинок, спрятанный в ножнах цинизма. Инструмент? Да. Но инструмент смертельно острый и знающий себе цену.

– Эй, падаль! Вежливости не научили? – прогремел из темноты хриплый бас, и в круг света шагнул Железный Клюв. Его массивная тень затмила огонь. Коренастый, как вывороченный дубовый пень, в кованых наплечниках и перчатках с шипастыми накладками на костяшках. Шрам, пурпурный рубец от виска до искаженного в вечную порочную усмешку рта, дергался в такт его дыханию. Маленькие глазки-щелочки презрительным взглядом облизали Люй Фэна с ног до головы.

– Кивает он тут, сученок… – Клюв смачно плюнул к ногам Люй Фэна, слюна зашипела на углях. – Как будто одолжение делает, ты погляди. Старая Ли тебе кто, подружка на сеновале? Заважничал, как в город зачастил да с этой прошмандовкой безликой в столице спелся. – Он фальшиво сглотнул, изображая тошноту. – Небось бегаешь на его тощую задницу посмотреть, да, мерзота демоническая? Или он тебе за щечку дает? Расскажи, вкусно?

Люй Фэн не дернулся, не сжал кулаки. Он повернулся к Клюву медленно, как хищник, оценивающий добычу. Уголки его губ поползли вверх, формируя не улыбку, а оскал. В глазах, где прежде мелькал испуг или ярость, теперь плескалось лишь холодное, язвительное презрение.

– Что, опять твой демон шевелится? – ощетинился Клюв. – Помочь ему сдохнуть?

– Оставь, Клюв, – махнула рукой Старая Ли, но в ее голосе была не команда, а азарт наблюдателя. Она любила их «игру». – Ветерок немногословен, я уже привыкла.

Люй Фэн почувствовал, как Хунь-ци под кожей встрепенулась в надежде проучить болтливого выродка, но он сдержал ее, лишь крепче стиснув зубы. «Пусть… только… дернется… ко мне…»

– Ой, простите, Ваша Толстомясая Светлость, – голос Люй Фэна был медово-сладок, но каждый слог звенел, как отточенная сталь. – Я снова не угодил старшему господину. Как мне следует поступить? Возможно, упасть на колени перед вами, как лучший императорский наложник? Кажется, вы просто ревнуете, что в столицу хожу именно я, а вас туда, как паршивую собаку, даже на порог не пустят. Боятся, что вы там что-нибудь сломаете своим широким и тупым рылом. Или что ваш запах перегара и немытых подмышек священную ци Атриума осквернит…

Железный Клюв аж поперхнулся. Его лицо побагровело, жилы на шее надулись, как канаты. Ревность к столице, к Фаши, к любым, кто казался ему выше – это была его больная мозоль. Люй Фэн бил точно. Не даром они знакомы так давно.

– Ты!!! – Клюв рванулся вперед, как разъяренный бык, забыв про осторожность. Кулак в шипастой перчатке, способный размозжить череп, понесся к лицу Люй Фэна.

Вот только Люй Фэн уже не был тем испуганным пацаном. Он рванулся с места и скользящими шажками материализовался сбоку, в мертвой зоне громилы. Полы его темного плаща взметнулись, как крылья ворона. Из рукавов выскользнули хутоу, отлитые из черненой стали. Они вспорхнули в его руках, легкие и смертоносные, описав в воздухе холодные дуги, и замерли, нацеленные: один – на пах Клюва, другой – на яремную вену у основания его толстой шеи.

– Попробуй, – прошипел Люй Фэн. Голос был тише шелеста змеи, но прозвучал громче любого крика. В его глазах, обычно скрывающих глубину, теперь полыхали золотые сполохи Хаоса, как отблески адского пламени. Воздух вокруг него стал гуще, холоднее, пахнущим медью и озоном. – Попробуй меня тронуть, увалень. Первым ударом перережу сухожилия под коленками. Будешь лежать, как опрокинутый жук. Вторым – выколю твои свинячьи глазки. Третий… третий воткну тебе в глотку так, что будешь хрипеть, захлебываясь собственной кровью, пока не сдохнешь. И знаешь что? – Он наклонился чуть ближе, шепотом, полным сладкой ядовитой ненависти. – Мне понравится слышать твой предсмертный хрип.

Тишина. Грохот дыхания Клюва был единственным звуком. Даже Старая Ли замерла, затаив во рту дым трубки. Алая Тростинка застыла с точильным бруском в руке, ее презрительная усмешка замерла на губах, сменившись инстинктивным страхом перед холодной, расчетливой жестокостью и демоническим огнем в глазах того, кого она считала просто «крысой». Мотылек напрягся, готовый действовать, но не зная как. Даже Тихий Чжу замер, вцепившись в свои инструменты, и глазами, полными ужаса, смотрел то на смертоносного Люй Фэна, то на ошеломленного Клюва.

Железный Клюв застыл. Его кулак дрожал в воздухе. Он видел взгляд Люй Фэна –золотые искры, чувствовал леденящий душу холодок Хаоса, исходящий от тонкой фигуры. Он знал легенды о «вспышках» Люй Фэна, знавал и тех, кто исчез после стычек с ним. И впервые за долгое время, в его маленьких глазках мелькнуло не презрение, а животный страх. Страх перед тем, что сильнее его кулаков. Перед демоном, которого он так долго дразнил.

–Хватит! – рявкнула Старая Ли, врезав кулаком по столу. Грохот заставил всех вздрогнуть. – Клюв! На свое место! Ветерок! Убери железяки, пока я тебе их не вбила куда поглубже!

Люй Фэн не сводил глаз с Клюва. Медленно, с преувеличенной театральностью, он разжал пальцы. Клинки бесшумно скользнули обратно в ножны на запястьях. Золотые искры в его глазах погасли, сменившись привычным ледяным цинизмом.

– Груз ждет не дождется, а вы тут сретесь друг с дружкой, как подростки, – продолжила говорить старуха. – Клинок – за главного, как всегда. Мотылек – глаза и уши, разведка, страховка. Железный Клюв – ломай все, что мешает. Алая Тростинка – бесшумно сними часовых по периметру, создай отвлекающий шум если что. Тихий Чжу – замки, ловушки, чертежи охраны. Собиратель – ты внутри. Найди груз, отбери самое ценное, что унесешь. Быстро и тихо. Как тень. Все, готовьтесь, у вас в распоряжении два дня, прежде чем караван пройдет через Ущелье Кричащих Камней – лучшего места для засады не придумаешь. Кто сорвет задание – выброшу в озеро Тяньцзи на корм черепахе! Понятно?!