Пустошь в сердце

Люй Фэн даже не удостоил Клюва взглядом, повернувшись к Старой Ли с легким, почти издевательским поклоном.

– Как скажешь, Ли. – Его голос снова стал гладким, язвительным, без тени только что бушевавшей в нем убийственной ярости. – Собрать игрушки щенков-Фаши? С превеликим удовольствием. Особенно если они будут пищать, когда их лишат погремушек.

Он развернулся и отошел к огню, его тень, длинная и острая, прыгала на стенах в свете костра. За его спиной висела гнетущая тишина, нарушаемая только тяжелым дыханием Железного Клюва, который все еще не мог пошевелиться, и едким запахом страха, внезапно наполнившим пещеру. Люй Фэн изменился. Из запуганного юнца он превратился в циничного, харизматичного хищника. В вора, который не просто выживал, но и наслаждался игрой. И в его глазах теперь читалось недвусмысленное предупреждение: «Тронь – умрешь. И мне это понравится».

Люй Фэн наблюдал, как группа распадается. Клинок и Мотылек отошли вглубь пещеры, о чем-то тихо совещаясь. Железный Клюв с грохотом принялся проверять тяжелую дубинку, обитую шипами. Алая Тростинка, бросив Люй Фэну последний колючий взгляд, скользнула к Мотыльку. Их пальцы на мгновение сплелись, прежде чем они разошлись в разные стороны, изображая занятость. «Все еще прячутся», – с горькой усмешкой подумал Люй Фэн. Думают, никто не видит их ночных игр в любовь. Он видел, как они исчезали в темных уголках лабиринта складов, слышал приглушенные смешки, шорохи, стоны. Как глупо! Любовь в змеином гнезде – слабость. Уязвимость. Он отвернулся. Его не волновали их тайны. Пока.

У стола, почти слившись с тенями, остался Тихий Чжу. Его огромные глаза метнули быстрый, пугливый взгляд сначала на Железного Клюва, и его тело невольно съежилось при этом, потом – на Люй Фэна. Во взгляде не было ни презрения, ни страха перед Хаосом. Только тихая, почти незаметная благодарность. Люй Фэн однажды, случайно, встал между разъяренным Клювом и трясущимся от страха Чжу. Ничего не сказал, просто встал. С тех пор Чжу стал единственным, кто мог молча работать рядом с Люй Фэном, не ощущая ледяного барьера. Он кивнул Люй Фэну, едва заметно. Люй Фэн ответил таким же едва уловимым движением подбородка. Их молчаливый договор.

Тихий Чжу развернул добытую Люй Фэном схему. Он начал шептать что-то себе под нос, изучая точки возможных ловушек, засовов на фургонах. Люй Фэн подошел, встал рядом, молча глядя на чертежи. Чжу не вздрогнул, лишь слегка подвинулся, давая место. Они стояли так, в тишине, нарушаемой только хрипом Клюва и треском огня. Два изгоя в стае хищников, нашедшие шаткое перемирие в молчании и общей работе. Люй Фэн указал пальцем на один из фургонов.

– Сундук с артефактами должен быть здесь. В предпоследней повозке.

Чжу кивнул, его пальцы уже мысленно перебирали инструменты.

– С-сделаю… – прошептал он почти неслышно, а потом обернулся и шепнул так тихо, как сумел. – Ты ведь не с-стал бы убивать Клюва при всех?

– Почему же? – Люй Фэн в удивлении приподнял брови и непринужденно улыбнулся. – Вспорол бы ему брюхо с превеликим наслаждением.

Люй Фэн услышал за спиной многозначительный кашель Старой Ли и обернулся. В ее тяжелом взгляде не было материнской нежности, только расчетливый интерес оружейника к смертоносному клинку.

– Собиратель… – протянула она медленно. – Не подведи. Ты у нас… особенный. Не то что эти болваны. – Она кивнула в сторону Клюва и Тростинки, которая демонстративно чинила кинжал, но ухо явно было настороже. – Слишком умные… иногда долго не живут. Но пока нужны.

Люй Фэн ничего не ответил. Угли погасли, оставив только тлеющую золу и густую, удушливую тьму. Тьму, в которой копошились предательство, ревность, страх и его собственный, личный демон. Он сжал кулаки, чувствуя, как Хунь-ци ворочается, привлеченная ненавистью к Фаши, чей караван они собирались разгромить. Через два дня будет кровь, металл и крики. Очередное нападение на караван.

***

Ущелье Кричащих Камней жило своим названием. Даже легкий ветерок, затерявшийся меж острых, как клыки демона, скал, вызывал жалобный гул, перекатывающийся эхом. Воздух вибрировал от напряжения, будто сами камни ждали крови, чтобы завыть по-настоящему. Именно здесь, на границе владений сурового клана Будуншань и Долины Срединной Гармонии, караван чиновника Атриума казался особенно уязвимым. Так далеко на запад Люй Фэн еще не забирался. Они гнали на лошадях почти весь световой день, чтобы добраться до ущелья засветло и соорудить засаду.

Солнце начало клониться в сторону Края Сухожильных Гор, озаряя ледяные верхушки красным багрянцем. Караван запаздывал, но воров такой исход устраивал: повозки вряд ли заночуют в опасном ущелье, а, значит, им так или иначе придется пройти мимо них.

В горах воздух был иной, чище, свежее. Люй Фэн прижался к холодному камню высоко на склоне, сливаясь с тенями, зажевал затвердевшую лепешку, любуясь закатными лучами солнца, еще раз провернул в голове план. Как сказал Безликий, караван будет охранять Фаши. Узнать, кто именно или хотя бы какой стихии, он почему-то не смог. «Что ж, хотя бы один, и на том спасибо!» – Люй Фэн прихлопнул наглого комара на щеке и замер, заслышав уханье совы. Сигнал Мотылька. Он дернулся вперед и увидел огоньки факелов: внизу, словно жучки в расщелине, медленно ползли пять повозок. Шесть солдат в потертых кольчугах шли впереди процессии, четверо замыкали строй. Фаши… Где Фаши, яо его дери? Люй Фэн мигом прислушался к пустоте внутри, и пустота откликнулась на зов, болезненно взвизгнув как от удара раскаленным железом. Да, там внизу определенно есть Фаши. Его чистая аура, его светлая ци колеблется, искрится. Хунь-ци ее чует, беспокоится, мечется. «Вот же гад! – цыкнул Люй Фэн. – Прячется…»

– Эй, крысеныш! – К нему подполз Железный Клюв. – Где этот клановый выблядок? Ты сказал, караван будет охранять заклинатель! Я его не вижу. Может, ну его, наш мудрый план? Солдатиков я раскидаю даже в одиночку…

– Он. Там, – прошипел Люй Фэн, сердце застучало где-то в горле. – Ублюдок где-то прячется, в какой-то повозке. Придерживаемся плана. Будь… – он запнулся, понимая, что в иной ситуации никогда бы такого не сказал, и затараторил, – будь осторожен. Мне не нравится, как все оборачивается для нас. Нужно начинать, прямо сейчас. Там… там кто-то сильный…

Железный Клюв фыркнул, но сопротивляться не стал. Поднял палец вверх и кому-то махнул рукой. Знак – атаковать немедленно.

Хаос обрушился сверху. Не просто камни – град острых обломков, смешанных с глиняными горшками, из которых валил едкий, удушливый дым с примесью ослабляющей ци травы сонного корня. Одновременно грянули выстрелы арбалетов с другой стороны ущелья – Алая Тростинка поберегла ядовитые кинжалы и выстрелила в повозки горящими болтами. Солдаты вскрикнули, смешались. Лошади под ними встали на дыбы, пугаясь огня. Гул камней перешел в рев.

Внезапно из первой повозки вверх – туда, откуда летели камни – рванул ослепительной белизны вихрь. Фаши проявил себя: выставив мощные щиты, он одним ударом печати превратил валуны и осколки в пыль, спасая людей внизу от жуткой смерти. С невероятной прытью перемещаясь по выступам скал зигзагом, он метнулся в сторону ущелья, откуда в повозки летели горящие стрелы.

– Твою ж…! – Сплюнул на землю Железный Клюв, не выпуская заклинателя из поля зрения и крепче сжимая дубину. – Небесный Атриум! Да еще и Металл… Да тут повсюду металл! Дерьмо! Надо спасать Тростинку!

Он рванул вперед, туда, где они соорудили надежный мост из досок на ту сторону узкого ущелья.

– Беги к повозкам, крысеныш, – крикнул он на бегу. – Сейчас тут будет мясо и кровь.

Солдаты охраны у повозок метались в хаосе боя, как перепуганные овцы под клыками волков – Клинка и Мотылька. Люй Фэн скользнул по веревке вниз, спрятался за выступом скалы, дождался, когда за ним следом спустится Тихий Чжу. Дым от взорванных дымовых шашек висел над дорогой плотной, едкой пеленой, смешиваясь с криками раненых стражников из головы каравана. Здесь же, в хвосте, царил хаотичный гул боя, приглушенный клубами серой мглы. Против Клинка даже у десятерых солдатиков не было шанса, а в паре с изворотливым и хитрым Мотыльком – так подавно. Оставался только Фаши – сверху, где-то на уступе сверкали вспышки его сконцентрированной мощной ци – словно молния, он летал вокруг Алой Тростинки и неповоротливого Клюва. «А он хорош!» – впечатленный гармоничным боем заклинателя Люй Фэн ухмыльнулся. Если этот свирепый Фаши покромсает здоровяка на лоскуты, он плакать не станет. Исходный план рушился на глазах, но «Призрачная Кисть» не зря славилась адаптивностью.

Словно капли ртути, пара теней – Люй Фэн и Тихий Чжу – просочилась между повозками с теневой стороны. Они двигались бесшумно, используя дым и крики солдат как прикрытие. Люй Фэн чувствовал вибрацию камней под ногами, жалобный гул в костях – ущелье вторило бою. Наконец они достигли нужной повозки в конце каравана. Тихий Чжу уже копошился у замка сундука с драгоценностями, его отмычки шевелились с гипнотической скоростью. Люй Фэн не стал стоять в стороне, вынырнул из-под повозки и забрался внутрь, присев у красного ларца.

– Т-там… м-магический… – предостерег его Тихий Чжу.

– Знаю, – шикнул на него Люй Фэн.

На ларце сияла сложная магическая печать – сплетение линий огненной и земляной ци, готовое взорваться при любом неверном прикосновении и призвать Фаши мгновенно. Люй Фэн приложил ладонь к холодному металлу. И почувствовал… родственное.

Не сама печать. Что-то внутри. Знакомый холодок, пустота, но… согретая каким-то сдерживающим теплом. Его собственная Хунь-ци, всегда голодная и неспокойная, дрогнула, как зверь, учуявший сородича. Инстинктивно, почти без мысли, Люй Фэн позволил крошечной нити своей запретной энергии коснуться печати.

Печать вздрогнула. Линии ци вспыхнули тревожным алым светом, готовые разразиться громом тревоги… и погасли. Импульс был поглощен ледяной пустотой Хунь-ци, как капля в бездонном колодце. Печать рассеялась с тихим шипением. Люй Фэн вскрыл ларец одним движением лома.

Внутри, на алых бархатных подушках, лежали предметы, излучающие сонм энергий – холод земли, шепот ветра, жар пламени. Люй Фэн ловким движением рук принялся прятать в мешочек бронзовое зеркальце в оправе из змеиной кожи, резной кинжал из слоновой кости, серьги из горного хрусталя, ожерелье из аметиста, несколько мешочков редких семян трав. Наконец, его взгляд притянул один артефакт. Люй Фэн затаил дыхание, приоткрыв рот в изумлении: «Не может… быть…» Коготь Лунь. Черный, кристаллический, похожий на обломок когтя древнего зверя, оправленный в серебро с зловещими рунами Лоаньхуа. Он излучал волны… подавляющего тепла. Тепла, которое гасило ледяную бурю внутри Люй Фэна, обещая контроль и передышку от страха превратиться в монстра. Шанс.

«Найди».

«Укради».

«Он поможет».

Без тени сомнения Люй Фэн схватил Коготь. Тяжелый, чуть вибрирующий артефакт обжег ладонь, но тепло, в мгновение ока проникшее сквозь кожу, стало воистину облегчением для измученной души: теплота разлилась по телу, как бальзам, в голове прояснилось, а шепотки, которые мучили разум почти круглосуточно, стихли. «Как хорошо…» – если бы не обстоятельства, он бы расплакался от счастья услышать… тишину. Давящая пустота Хунь-ци отступила, приглушенная действием мощного артефакта. Вместо нее – странная вибрация, обещание и предупреждение. Он сунул его за пазуху, под грубую ткань рубахи. Нашел! Он его все же нашел! И ни за что на свете не отдаст. Даже Старой Ли.

И в этот миг рванул ветер: не естественный порыв, а сокрушительный удар светлой ци разорвал дымовую завесу над соседней повозкой, как гнилую ткань. Воздух завихрился, расчищая пространство. Люй Фэн резко выпрямился и… замер.

Он появился, как воплощение всего, что Люй Фэн ненавидел в этом мире. Он стоял в одном чжане от него – Фаши Небесного Атриума.

Только что Фаши совершил нечто невозможное. Не вынув меча, лишь взмахом руки и пальцами, сложенными в печать, он выпустил сноп ослепительно-белой ци, острой как бритва. Она прошила воздух с шипением рассекаемого металла и срезала, словно паутину, толстую веревку, которую «Тени» пытались набросить на повозку, чтобы опрокинуть ее. Его движение было безупречным и смертоносным.

И вот теперь он повернулся к Люй Фэну – медленно и целенаправленно. Люй Фэн впервые за последние десять лет увидел врага так близко. Фаши Небесного Атриума оказался молодым мужчиной в серебристо-белых доспехах, отполированных до ослепительного блеска и отражающих лунный свет и пламя факелов. Прямая, как меч, спина. На поясе в ножнах из белого нефрита, инкрустированных серебряными прожилками, висел меч – Цзяньгуан[5]. Он еще не был вынут, но от него исходило зловещее ощущение готовой к удару молнии. Фаши держал руку на эфесе, готовый вынуть меч в любой момент, на пальце красовался массивный перстень с темным, почти черным камнем. Лента-«косичка» из серебристых нитей обхватывала лоб незнакомца чуть выше бровей и уходила назад, вплетаясь в его собственный хвост из иссиня-черных волос. Над левой бровью виднелся четкий вертикальный шрам. Сейчас он слабо светился холодным серебристым светом, словно повторяя пульсацию светлой ци вокруг заклинателя.

Люй Фэн не знал его имени, но в гильдии иногда шептались о талантливом Мастере Металла и Света из Небесного Атриума, любимце Старейшины Кана. Все – от описания внешности до твердой решимости во взгляде – вторило о том, что перед ним именно он.

Бай Лунг.

Лицо – суровое, бесстрастное, словно высеченное из мрамора Небесного Атриума. Темно-синие глаза, холодные как глубины ледникового озера, впились в Люй Фэна не просто с высокомерием, а с леденящим душу осознанием абсолютного Зла. В них горел чистый свет долга и готовности уничтожить скверну. Сейчас в их глубине вспыхивали крошечные, холодные серебряные искры, словно отражение его внутренней, стальной силы. Взгляд – нечеловечески острый и пронзительный – изучал Люй Фэна, оценивая угрозу и осуждая за подлое нападение. В этом взгляде Люй Фэн прочитал все: и безупречную силу, отточенную до совершенства; и ледяную, непоколебимую уверенность в своем праве карать; и глубочайшее, всепоглощающее презрение ко всему, что нарушало его идеал Порядка, ко всей грязи и хаосу, которые олицетворял вор перед ним.

Этот взгляд… Он был ударом копья в незажившую рану. Перед Люй Фэном встал не просто Фаши. Встал призрак. Призрак того Фаши Земли, что хладнокровно убил его отца и мать. Призрак Порядка, что отринул его, как ненужный хлам. Люй Фэн встретил этот взгляд с вызовом, в котором кипела вся горечь его сломанной жизни. В его золотистых искрах читалось не только безумие Хаоса, но и циничная, язвительная радость от того, что он уже одержал над этим «Порядком» маленькую победу, украв артефакт. Ненависть, горькая, знакомая, как собственное дыхание, закипела в груди, смешавшись с цинизмом и яростной радостью от того, что он перехитрил сияющего истукана.

В тот же миг Бай Лунг принял решение атаковать главную угрозу – Люй Фэна. Он направил на него презрительный взор, вынимая меч, на лезвии которого засверкали прожилки от струящейся ци.

– Верно! Смотри на меня, ублюдок! Только на меня! – прошипел Люй Фэн, пряча долгожданный Коготь Лунь, а затем без промедления выпустил из себя волну Хунь-ци.

Фаши свел брови и выставил перед собой щит. Темная холодная Хунь-ци мазнула по нему и поглотила без остатка. Щит… исчез. Не разбился, не треснул – исчез, будто его съели. Бай Лунг почувствовал леденящий укол пустоты, абсолютно чуждой, пожирающей его чистую ци. Его глаза, обычно столь уверенные, на миг расширились от первобытного ужаса и отвращения. Это было нечто… запретное. Это не просто темная энергия, это Хаос в чистом виде!

Хунь-ци взвыла внутри Люй Фэна, как зверь, сорвавшийся с цепи. Голову пронзила острая боль, в ушах зазвенел нарастающий шепот проклятой души. Коготь Лунь в кармане завибрировал, пытаясь сдержать откат волны Хаоса. «Не сейчас! – Люй Фэн стиснул зубы, чувствуя, как темные прожилки на мгновение выступили на его коже. – Мне нужна эта сила!» Губы Люй Фэна растянулись в довольной ухмылке, когда заклинатель потерял собственный щит. Увидеть удивление на лице Фаши оказалось истинным наслаждением.

Бай Лунг взмахнул мечом, теперь намереваясь напасть сам, а не защищаться. Первый сгусток сконцентрированной ци, острой как бритва, со свистом рассек ночной воздух, направленный прямо в сердце вора. Струя светлой ци полетела в Люй Фэна, но, тут же впитавшись темной энергией в цуне[6] от его груди, вернулась черной молнией к заклинателю, который успел отпрыгнуть в прыжке на широкий уступ скалы.

За прошедшие годы Люй Фэн так и не сумел обуздать Хунь-ци. Казалось, она жила в нем своей жизнью и не собиралась помогать или подчиняться. Поэтому каждый подобный маневр отдавался дикой болью в висках и помутнением зрения. Пустота внутри сходила с ума, когда вырывалась наружу и чуяла долгожданную свободу. Сейчас визг в ушах достиг своего апогея, заставив Люй Фэна скорчиться и ухватиться дрожащими пальцами за воротник на груди: «Как же… больно!» Он сплюнул черную пену с губ, ощущая, как вены натягиваются канатами.

– Уходи! Немедленно! – послышался вблизи вскрик Мотылька, и все вокруг заволокло серым дымом.

Сбегая из повозки, Люй Фэн послал Фаши последний взгляд, в котором смешались язвительная насмешка, глубочайшая, первобытная ненависть и вызов. Он специально медленно провел пальцем по горлу в жесте, понятном без слов – «При следующей встрече я тебя убью!»

«Ты – один из тех, кто сломал мне жизнь»

«Погоди, Сияющий Болван».

«Твой порядок – гниль. И я вырву у тебя все, что смогу, чтобы доказать это».

Бай Лунг же проводил его яростным взглядом, полным холодной решимости выследить и уничтожить дерзкого носителя Хаоса. В глазах, еще секунду назад полных ледяной ярости, мелькнуло нечто новое: острая настороженность и первый проблеск тревожного интереса к тому, кто только что растворился во тьме, унеся частицу древнего зла и кусок его собственной уверенности.

Люй Фэн оседлал коня и послал его в галоп, растворяясь в клубящейся серой пелене так же легко, как и другие тени «Призрачной Кисти», унося часть добычи – драгоценности и пару менее значимых артефактов. Но самое главное – тяжелый, жгучий Коготь Лунь – было уже при нем. Его первая победа над Империей и ее безупречными псами: поражение Бай Лунга – Мастера Металла и Света, Фаши Небесного Атриума, оставшегося стоять в рассеивающемся дыму с лицом, застывшим в маске бессильного негодования.

Последнее, что он увидел – серебристая лента в волосах Фаши вспыхнула ослепительно, как крик ярости, застывший во тьме.

Их пути скрестились.

Война была объявлена.

***

Бай Лунг не стал преследовать. Его главной задачей все еще оставалась защита каравана. Сначала он направился к раненым, помог выжившим перевязать их и переложить в повозки. Убитых не оказалось, и это радовало. Неужели у воров имелась некая видимость чести?

Лицо его было непроницаемо, но в уголках губ залегло напряжение. Он подошел к вскрытому ларцу в разгромленной повозке. Взгляд, острый как лезвие меча, мгновенно выхватил пустое место на бархате. Там, где должен был лежать Коготь Лунь, ответственность за который лично возложил на него Старейшина Кан.

Бай Лунг сжал губы в тонкую полоску: его безупречность запятнана. Первая серьезная миссия – и поражение. Пусть и частичное. Он сжал кулак в белой перчатке. В памяти всплыл взгляд юного вора – насмешливый, ненавидящий, опасный. И… что-то неуловимо знакомое в его искаженной ауре. Отблеск той же боли, что грызет его самого? Бай Лунг резко отогнал мысль. Ересь. Он запомнил ауру вора – нечистую, колючую, пропитанную тенью и воровской ловкостью. Запомнил острые скулы, глубокие тени под глазами и приметную темную родинку у левого глаза.

«Я запомнил тебя, – подумал он, глядя в ту сторону, где исчезла тень. – В следующий раз ты не уйдешь. И Коготь будет возвращен».

Его лицо окаменело, как скалы ущелья, но внутри, под ледяной броней, впервые за долгое время копошилось что-то новое – жгучее желание исправить ошибку и доказать, что его Порядок сильнее Хаоса. Даже такого… личного.

В Ущелье Кричащих Камней завыл ветер, подхватив эхо отступивших шагов и унося с собой запах дыма, крови и первой искры великого противостояния. Люй Фэн сжимал в руке теплый Коготь Лунь под одеждой – ключ к контролю и источник грядущих кошмаров. Бай Лунг ощущал холодную тяжесть неудачи и жгучую необходимость найти вора с ненавидящим взором. Их дороги пересеклись в дыму и крови, и каждая увела с собой частицу ненависти к другому, заложив горящий порох под свои собственные устои.

___________________________

[1] Час Свиньи (Час Людского покоя) – время с 21:00 до 23:00.

[2] Доули – коническая шляпа для защиты от солнца и дождя.

[3] Клан Уинь – клан Тумана; стихия – предположительно Туман; местоположение – неизвестно (предположительно в Болотах Плачущих Призраков, у границ Пустоши Хунь, на юго-востоке), резиденция – Блуждающий Павильон Тумана; глава клана – неизвестно.

[4] Клан Лэйшэ – южный клан Громозмея; стихия – Огонь/Гром; местоположение – Топи Пылающего Тростника, резиденция – Цитадель Вечного Пламени; глава клана – Старейшина Чжань Хуо.

[5] Цзяньгуан – Незыблемый Свет

[6] Цунь (кит.) – примерно 3,33 см.