Сергей Давыдов. Трудно быть всадником

– Сегодня вечером, в восемь часов будем разбирать ваши игры, – тяжело вздохнув, предупредила нас Лизавета, – которые вредны для всего человечества. И только попробуйте не явиться! А сейчас идите делать уроки!

      Влад слез с подоконника и поманил меня за собой. Я спрыгнул вниз и побежал за лучшим другом. Но его сеструха это заметила.

– А тобой Владислав, – сказала брату Лиза, голосом, не предвещающим ничего хорошего, – я займусь дома особо! Я знаю, что это твоя была идея! Только ты один у нас больше всех играешь с огнём.

– Владьки вообще с нами не было! – заступился я за друга, но Владька страдальчески вздохнул. Уж я знал, как ему достаётся от старшей сестры, а иногда и мне, за компанию. Потому, что мы с Владькой лучшие друзья.

      Разделался я с уроками только через два часа. Много задали прочитать по учебнику гражданской обороны в разделе борьбы с пожарами.

      А ещё сегодня снова тащиться в отряд на совет дружины!

      Я вышел во двор.

      На улице вкусно пахло распустившимися почками, проросшей крапивой, лопухами и первыми одуванчиками, которые пришли на смену матьимачихе.

      Время было восемь, пора в отряд.

      Я шагал по улице и думал о сборе совета дружины, где опять будут говорить о нашем недостойном пионера поведении, об опасности наших игр, а потом заставят старших ребят влиять на нас.

      Вернувшаяся из школы Лиза уже собрала ребят. Совет только начинался. Я влетел в пионерскую комнату и сел на подоконник.

– Ну что у нас плохого? – вошла в пионерскую комнату Катя.

– Вот эти, опять начудили, – нехорошо сверкая глазами, Лизавета указала на меня, на Гурьку Симакова, Лодьку, Павлика и Серёню Зуева. – С ними ещё ребята были, но их я не сумела отловить… Разберись с ними, Кать?

      Катя кивнула и отошла к окну.

– Выйдите на середину комнаты! – приказала она мне и ребятам, которые сегодня играли в войнушку. – Не дети, а шайка беспризорников!

      Я вышел, глядя на стоптанные и изрисованные ручкой кеды. За мной встали в шеренгу остальные ребята. Вид у них был не лучше.

– Сейчас вы считаете, – с осуждением заговорила Катя, – что пожар, который вы устроили был безвредной шалостью. А ведь огонь мог перекинуться и на лес, и на дома. И я хотела бы знать, у кого возникла идея устроить пожар.

      Мы стояли, глядя в пол, переминаясь с ноги на ногу.

– Есть среди вас честные люди? – с нажимом поинтересовалась Катька.

– Честные есть, – насмешливо проговорил Лодька, – глупых нет!

      Ребята грохнули и чуть не свалились от смеха. Смеялись долго. Кате пришлось повысить голос, чтобы перекричать ребят.

– Выходит это было весело, да? – успокоившись, сдержанно спросила Катя ребят. – Взять и поджечь траву, и старый мусор, да ещё гле лежали баллончики с аэрозолью? А вы знаете, что именно с таких поступков начинают носить полосатые свитера, бренчать на гитарах в подъездах, так, что люди заснуть не могут, а потом становятся стилягами?

      Да, именно с таких забав всё это и начинается. Про это нам постоянно говорили в школе. Ставили в пример отличников, только не видели, что среди них тоже полно ябед и хулиганов…

– Что с ними будем делать, товарищи? – судорожно набрав воздуху в грудь, спросила Катя совет. – И главное, каких ещё бед нам от них ждать?

– Перевоспитывать, – встал с места Ваня Спицын. – Мы уже второй год боремся за то, чтобы ребят с улицы вытащить, а эти тащут нас назад!

– Вы посмотрите на них! – взяла слово Лизавета. – Это не пионеры, это же настоящие дети улицы! Особенно Вьюжанины!

– Не-не-не! – передразнил я Лизу и показал ей язык.

– Пусть свой вид в порядок приведут! – встал на сторону Лизаветы Кирик Смирнов. – Как вообще пускать в отряд таких растрёп!

– Правильно ребята! – согласился Витя Лагунов. – А ещё заставить их уроки учить, подтянуть их в школе. А то шляются по улице, а о школе забыли.

      Лизавета посмотрела на мои кеды.

– Во что вы только кеды свои превратили! – осуждающе покачала она головой и её косички затрепыхались. – Вьюжанин, я ведь тебе их на той неделе новенькие принесла, а ты уже успел их разрисовать!

– Все разрисовывают, – пожал плечами я.

– Все будут в пожар играть, – взял слово вожатый Илья Громов, – ты тоже с ними пойдёшь? Ах да, вы ведь его уже устроили…

      Ребята снова засмеялись.

– И ничего здесь смешного нет! – одёрнула ребят Лизавета.

      Катька решила назначить на вечер воспитательные работы по уборке территории и закончила совет дружины.

– А ты Вьюжанин отмой наконец свои кеды! – велела мне Катя.

      Ребята вышли всей гурьбой на улицу. Я добежал до своего дома, взобрался по лесенке на залитую солнцем крышу.

– Серёня, домой сейчас же! – позвала меня мама.

– Иду, – откликнулся я и с неохотой прошлёпал босыми ногами по нагретому бетону мимо надстройки, и спустился в стеклянный люк оранжереи.

      Я оказался на третьем этаже, в своей комнате, толкнул дверь и залез в ванную отмыть свои кеды, пока их не увидела мама и не схватилась за сердце…

                                    3

      Солнце садилось за лес и высотки, но было ещё светло и лужи во дворе горели золотом от бьющих в них косых красных лучей. Я выбежал на улицу, вынести мусор, залез босысми ногами в лужу, чтобы смыть пыль.

      На заборе сидел Колька, маленький лопоухий мальчишка с озорным лицом и всклокоченными белобрысыми волосами. Но сейчас лицо его покраснело от слёз. Колька ревел, держа в руках пульковый автомат.

– Колька, ты чего? – встревожился я. – Что с тобой случилось?

– Не стреляет! – шмыгнул носом Колька. – Сломаный!

– Твой? – проникновенно спросил я друга.

– Мне его Мухоморов на броневик сменял! – хныкал Колька. – Ну мы поменялись, а он сломаный. Никитка назад меняться не хочет!

– Вот зараза! – с чувством сказал я, взяв у Кольки автомат.

      Никита был тем ещё вралем. Он как-то поменялся со мной во втором классе, танком на машину. Я принёс эту машину домой, и оказалось, что она была сломана. Мы подрались, но танк он мне так и не отдал.

      Кто знал Никиту, с ним никогда ни чем не менялся. А Колька не знал, потому, что был ещё совсем мальком.

– Ладно, иди домой, – сказал я, ласково потрепав Кольку по волосам. – Найду я твой броневик.

      И решительно зашагал по двору.

      На плитах возле подстанции резались в чику мальчишки. У меня отлетела липучка на кроссовке. Я сел на плиту, чтобы её застегнуть.

      На плите сидел Никита со своим маленьким братцем и играли с Колькиным зелёным броневиком! Я точно знал, что броневик был Колькин. Сколько раз мы играли с ним у него в квартире и я хорошо его запомнил.

– Отдай броневик, пугало болотное! – грозно потребовал я у Мухоморова.

– Вот ещё! – с нагловатой ноткой сказал Никита.

– Укуси мою какашку до крови, милашка! – вмешался Никиткин брат.

– Отдай мухомор варёный! – возбуждённо потребовал я. – Он Колькин, а ты ему автик сломаный за него дал.

– Он сам поменялся, – лениво ответил Никита, жуя двачку. – Его и не просил никто даже. Так что гуляй иди, пока не втяпали!

– Я щас тебе, как втяпаю! – разозлился я. – Отдай броневик, индеец невоспитанный!

      И взял его за башню.

– Ну ты, чучело! – негодующе закричал Никита и мы сцепились. Сначала мы выдирали его друг у друга и тут у броневика отвалилась башня.

– Вот теперь чини его! – заорал со слезами на глазах Никитин брат. – Никитка, скажи ему, чтоб чинил!

      Я обмер от испуга. Как же я теперь его понесу Кольке?

– Чини! Чини! – ревел Никиткин братец.

      Никита заорал и бросился на меня. Он был здоровый, учился в классе седьмом, но как многие хулиганы, брал силой, а дрался неумело. Я быстро одолел врага, зажал ему рукой шею и обхватил его ногами.

      Хулиган выл от боли и пытался вырваться.

– Пусти гад, а то я ребятам скажу! – отчаянно кричал Никита.

– Мухоморова бьют! – раздались голоса и я отпустил врага.

      Никита поднялся, а я размахнулся и въехал одной ногой ему по лицу, а другой повалил в траву. Никита зажал нос и захныкал, но подняться не мог. И тут все ребята, которые наблюдали за боем засмеялись, указывая на меня.

– Чего? – не понял я.

– У тебя жвачка в волосах! – засмеялся Лёха Чичкин.

      Я схватил себя за волосы и обмер. Так и есть! Действительно жвачка!

      Сгорая от стыда, я подхватил сломанный броневик и побежал домой.

                                    4

      Катя решила посмотреть, как мы перевоспитываемся и вместе с нами пошла на субботник, на которые нас обычно водила Танька, но она сейчас занималась с другим отрядом. Они делали в школе стенгазету. Я срезал жовку, а утром сидел на балконе, чиня броневик, когда нас позвали на уборку.

      Субботник хоть и был у нас вместо уроков, но как мы намучались! Катя велела нам оттереть со стен домов и гаражей всё, что мы успели нарисовать на них с прошлого лета. Ребячьи каракули оттирались плохо.

      Потом мы наткнулись за одним домом на целую кучу ржавых аэрозольных баллончиков и скрипя сердце покидали их в мусорные пакеты.

– Сколько добра пропало! – огорчённо покачал головой Владик.

– Это точно! – печально вздохнул Костя Раскатов.

      Такие баллоны можно было кидать в костёр. Их грохот вызвал бы панику у всех бабок в нашем районе! Можно было даже заставить их летать, как ракеты. А можно было сделать из них даже огнемёт!

– Владик, где это ты измазался? – к нам подошла Катя.

      Мы с ребятами взглянули на Владика и рассмеялись. Влад где-то испачкал руки в саже и заодно измазал ими себе щёки.

– Продолжаем работу, – сдержанно сказала Катя. – Владик, за мной!

      Она отвела его к ближайшей гидроколонке и стала тереть руки и щёки холодной водой. Влад визжал и извивался. Ребята смеялись.

– Ничего смешного! – буркнул я, заступаясь за Владьку. – Вас бы так!

      Через час мы так устали, что Катя решила, что мы достаточно наказаны и можно расходиться по домам. И тут она увидела мои, Тимкины и Данькины кроссовки, которые мы разрисовали ручками и фломастерами.

– Пойдёмте-ка к вашей маме, – решительно взяла нас за шкирки Катя, – пусть полюбуется на то, во что вы себя превратили!

      Тут уж ничего не сделаешь, и мы пошли к маме.

– Я с ними уже второй год воюю! – сокрушённо качала головой мама. – Это просто кошмар какой-то! Сколько обуви они попортили.

– Вот пусть ототрут её, – безжалостно сказала Катя, отпуская нас, – а иначе в отряд не пущу!

      И она ушла, ворча о том, какие мы невозможные мальчишки.

– Во что вы превратили свои кроссовки! – взялась за голову мама. – Я вам их не для того брала, чтобы вы их портили. Сейчас же идите и отмывайте!

      Мы мыли свои кроссовки с мылом, под горячей водой, но тут же дело превратилось в баловство. Мы начали брызгаться и визжать, толкаться и наконец все трое загремели в ванну и устроили там возню.

– Караул! – прошептала мама, входя в ванную на шум. – Выметайтесь сейчас же, раз балуетесь!

      Смеясь и толкаясь, мы вышли из ванной и устроили войнушку по всей квартире, и не прекращая игры пошли смотреть телевизор.

      Шло кино про гражданскую войну. Нам оно так понравилось, что мы глядели во все глаза на троих мальчишек и одну девчонку в будёновках, которые совершали подвиги, и мы ни разу не толкнулись.

      Но белые одолевали и мы пришли напомощь красным отрядам.

– Караул! – повторила мама, когда вошла в комнату. – Кто это вас надоумил стрелять пистоны в комнате!

– Дениска, – жизнерадостно засмеялся Данька.

– Какой Дениска? – рассердилась мама. – Скажите своему Дениске, что если будет учить вас таким играм, я ему…

– Мам, это книжка такая, про ребят! – засмеялся Тим. Он сбегал в нашу комнату и принёс книжку "Денискиных рассказов", которую мы читали на внеклассном чтении дома, и мама схватилась за сердце.

– Выметайтесь на улицу! – ловя ртом воздух, велела нам мама. – И не попадайтесь мне на глаза, пока не приедет отец.

      Мы радостно завизжали, вскочили и бросились гулять. То, что мы были босиком, мама к счастью не заметила, или заметила очень поздно. А мы побежали играть в гражданскую войну. В неуловимых мстителей.

– Нас только трое, – озабоченно заметил я. – Нужна ещё девчонка.

– Где мы её возьмём? – озадачился Тим.

– Да ладно, и без девчонки хорошо! – небрежно махнул рукой Даня.

      Девочек как на зло на улице мы не нашли ни одной и тогда мы решили играть втроём.

– Ну тихо вы, мальчики, чуть с ног не сбили! – крикнул кто-то, на кого мы налетели, мчась по улице. Это оказалась Юля из осоавиахима.

– Привет! – поздоровались мы.

– Привет мальчишки, – улыбнулась Юля. – О, как вы вытянулись!

– Растём! – похвастался Тим.

      Мы пошли вместе по улице.

– Во что играете?

– В неуловимых мстителей! – внушительно сказал я. – А мама сказала, что мы опять устроили бедствие и погнала гулять!

– Это здорово, – с одобрительной улыбкой сказала Юля. – Мы в детстве тоже в эту игру играли!

      Юля зашла в комсомольский клуб "Энергетик", а мы побежали играть.

– Слушайте, – сказал нам с Данькой Тим. – Неуловимые не только воевали, они ведь людям помогали. Давай и мы помогать будем!

– Давай! – согласились мы с Даней.

      И с этого дня началась игра, в которой всё однажды стало всерьёз…

                              Глава IV

                   По пути никто не встретит

                                    1

      Утром, едва проснувшись, я сразу побежал в школу. Мне хотелось искупаться в бассейне, который открывали ещё до занятий. А учились мы во вторую смену. Многие ребята там занимались плаванием.

      Наша младшая воспитательница Катя уже была в школе. Она руководила секцией плавания и готовила нас с ребятами к соревнованиям.

– Очень хорошо, что ты пришёл, – обрадовалась она. – Проведи за меня разминку с ребятами, а? А то у меня горит!

– Есть! – машинально отсалютовал я, так и не спросив, что у неё горит.

      Ребята были из третьего класса. Я провёл с ними разминку, которая быстро превратилась в шумную и весёлую игру, и повёл в бассейн.

      Катя примчалась быстро и, поблагодарив меня, разрешила искупаться в глубоком месте. Вода пахла хлоркой, зато она была тёплой.

      Я купался очень долго и вскоре в уши у меня набилась вода.

      Кате пришлось силой вытаскивать меня из воды.

– Уроки скоро, а ты плаваешь! – с укором сказала она. – Опять опаздаешь!

– А нам только к часу идти!

– Так и пойдёшь мокрый?

– А я берет одену.

– Марш учиться, – стояла на своём Катя. – Вечером можешь купаться хоть до посинения. Я тебя знаю!

      И я неохотно вернулся домой, чтобы переодеться к школе. Мама была ещё дома, но на ней уже зеленела целинка и берет комсомольских отрядов.

– Серёня, ты куда убежал на всё утро? – спросили меня Тима и Даня. Они играли на балконе, который заливали солнечные лучи.

– Купался, – простодушно ответил я и мы начали собираться в школу.

      Мы посмотрели мультики и побежали на занятия.

– Вы совсем распустились дети, – строго выговорила нам Таня на классном часе. – Я не представляла, что за две недели вы станете самым отстающим классом в школе! Чем вы хоть занимаетесь?

      Мы молчали. Никто не хотел выдавать тайну. Мы играли в мушкетёров, но учителя не знали, что это мы с мальчишками.

– Хорошо, – сдержанно и сухо сказала на это Таня. – Я решила, что вас пора взять не буксир и подтянуть по урокам.

      Она прошла по классу и открыла дверь.

– Ребята, зайдите! – отрывисто позвала она.

      В класс вошли ребята из тимуровского штаба. В основном девочки.

– Эти ребята займутся вами с сегодняшнего дня, – объявила Таня.

      Весь класс возмущённо заныл. Танька была непреклонна.

– Панкина, – обратилась она к Сашке. – Возьмись за этих двоих, – и она указала на меня и на Влада. – Они отстали больше всех. А ты у нас отличница.

– Я возьмусь, – улыбнулась Сашка. – Уж я за вас возьмусь, мальчишки!

      И с этого дня мы были вынуждены на час дольше пропадать в школе, вместо того, играть во дворе или смотреть мультики!

      А дома ещё ждали невыученные уроки…

      Из школы я вернулся поздно, потому, что дежурил в классе.

      Я включил телевизор. Начинался мой любимый мультик "Чёрный Плащщ" и я влез с ногами в кресло.

      "Кто в ночи на бой спешит,

      Побеждая зло?

      Твёрдый клюв, отважный вид

      Чёрное крыло…"

– Серёня, ты не забыл об уроках? – вошла в комнату мама.

– Сейчас, только мультик досмотрю, – обещал маме я.

      "Чёрный Плащ!

      Только свистни-он появится!

      Чёрный Пла-а-ащ!

      Ну-ка от винта!

      Чёрный Плащ!

      Грозный Чёрный Плащ!"

      Мама обняла меня, чмокнула в макушку и ушла.

      "Дым и пламя, шум и гром,

      Дерзость и расчёт…

      Чёрный рыцарь скрыт плащом,

      Славы он не ждёт…"

      Я посмотрел мультики, но вместо уроков выбежал гулять и пинал банку по обдуваемой ветром улице в высохших, уже не разрисованных кроссовках.

– Серёнь, давай с нами в двенадцать палочек! – свистнул мне Костя.

      Меня приняли в игру и мы начли скидываться, выбирая галю:

– Камень-ножницы-бумага-три-бомжа!

– Я те дам бомжа! – рассердился Миха Бомж и толкнул меня.

      Миха всегда обижался на "бомжа". Его так дразнили, потому, что он не ночевал дома, а гулял по ночам и хулиганил.

      Это был белобрысый семиклассник с веснушчатым насмешливым лицом и хитрыми серыми глазами. Во дворах говорили, что его однажды забрали в милицию, за то, что он кинул дымовуху кому-то в окно.

      Миха был наглым и вредным типом, взрывал в бутылке петарды и нюхал, играл в кровавый пятачок и гулял со стилгами. Его лупили все ребята.

– Отстань! – заступился за меня Серёня Зуев. – Давай, кто что показал?

      Игра кончилась дракой из-за спора, кого поймали, а кого нет. Я забежал домой попить и умчался в отряд. У меня начиналось каратэ.

      За домом громоздились гаражи. Лазать за них мне было неохота, даже страшновато. Там росло много крапивы и что-то временами гудело, но стремление узнать, что там гудит пересилило и я двинулся к гаражам.

– Серёня! – раздалсяза моей спиной Колькин голос. – Никитка опять дразнится!

– Доиграется он у меня! – накалённо сказал я, и сердце моё ёкнуло. Колька ведь не знает, что мы сломали его броневик.

– А ты отнял у него мою мафынку?

      Колька слегка картавил, потому, что подрался и ему разбили губу.

– Нет ещё, – соврал я. – Я его вчера не догнал.

– А… – разочарованно опустил голову Колька.

– Ны ты чего? – ласково положил я руку Кольке на плечо. – Не реви, найду я тебе твою мафынку. Сегодня принесу и будешь играть.

      Колька повеселел. Его позвала мама, и я пошёл по двору, думая, чем бы заменить маленькому Кольке его сломанную мафынку…

      И тут я услышал отчаянные мальчишечьи голоса.

– Папачка, не надо! Мы больше не будем! – с отчаянием и страхом кричали Дёмка и Егор. Я бросился в ту сторону.

      Какой-то седой низкий усатый дядька с красным лицом, с плохими словами тащил куда-то за руки моих друзей.

– Вот сейчас домой вернёмся, – сипел от злобы дядька, – я вам покажу, как из дому убегать! Сопляки вонючие!

      И я понял, что опять случилась беда.

– Папочка, мы не хотели! – Дёмка готов был зареветь. – Мы у двоюродной сестры засиделись! Она нам мультики показывала!

– А ну домой, живо! – сипел, брызгая слюной Егоркин и Дёмкин отец, толкая мальчишек. – Дома с вами разберусь! И с вашей сестрой ещё поговорю! Будет знать, как моих пацанов от дома отваживать!

      Егор плакал: дядька ему выкручивал руку.

      Не успев толком что-то придумать, я бросился в бой.

– Не трогать! – закричал я, отпихивая дядьку от Егора и Дёмки.

– А ты кто такой, чтоб мне указывать? – взбеленился он от такой дерзости и покраснел ещё больше.

– Не важно, – дрожащим от напряжения голосом проговорил я, стараясь отпихнуть Дёмку и Егора подальше от этого сипящего краснолицого гада. – Не трогайте их, а то мы с мальчишками…

– А то что? – нагло осведомился дядька.

– Тёмную устроим! Всеми дворами, за то, что ты ребят обижаешь!!

– Ты кем возомнил себя, споляк?! Сейчас я научу тебя, как надо вести себя со старшими…

      И негодяй замахнулся рукой, чтобы влепить мне затрещину.

– Папа, не надо! Это наш друг!

– Так вот кто вас из дому бежать подговаривает!

      В первый миг я растерялся, но тут же нанёс пьянице страшный удар кроссовком между ног. Дядька вылупил глаза от дикой боли, засипел и схватился за промежность, булькая и ёрзая по бетонным плитам.

– Мальчик всегда победит взрослое пугало из помойки! – с презрением хмыкнул я и наподдал ему ещё раз. – У!

– Убью! – плакал от боли Дёмкин и Егоркин отец.

      Мне стало гадко и я обернулся к ребятам. Они стояли с открытыми ртами, но негодяй встал и схватил меня. Я ударил его ногой в лицо.

– Й-й-яу! – вскикнул он от боли. – У-у-у, гадёныш! Да как ты смеешь…

      И упал на плиты, скуля и зажимая кровоточащий нос.

– Не бойтесь, он вам ничего не сделает, – дрожащим голосом сказал я Егору и Дёмке. – Пошли к ребятам!

– Он теперь нас вообще убьёт… – подавленнл сказал Егор. – И тебя тоже…

– Нам домой лучше не возвращаться, – со страхом произнёс Дёмка и нервно дёрнул плечом.

      Они не бросились к отцу, не помогли ему встать. Не бросились колотить меня, а стояли и смотрели, как будто так и нужно было.

– Сестра нас к себе зовёт, – с грустью вздохнул Егор. – Мы у неё каждый день сидим, мультики смотрим. Она хорошая…

– Вот бы она нас забрала… – с печальным и мечтательным выражением на красивом загорелом лице, сказал Дёмка.

– Пойдём, в отряде днём отсидитесь, – сказал я, взяв друзей за руки.

– А если…

– Он же к вам может прийти…

– Не бойтесь, у нас же ребята, – ласково сказал я друзьям. – Если сунется, они посильнее ему вделают! Будет знать, как детей мучать!

      И я уверенно повёл мальчишек в отряд, не оглядываясь назад.

                                    2

      Беда была пострашнее, чем спалённая нами помойка, залетевшая в форточку ракета, пожар за гаражами, где кто-то накидал баллончики, и нагоняй за летающий пылесос. Ребята всю дорогу рассказывали, как отец их лупил ремнём за малейшую привинность, как они боялись идти в свой двор и сбегали из дома на целый день, только бы не попасться отцу под руку.

      Я слушал и медленно закипал от злости.

      Такого нигде не могло у нас быть! Это должно было кончиться очень давно и таких гадов не должо было существовать на свете!

      Но они всё-таки кое-где сохранились…

– Нам теперь нельзя домой, – закончил печальный рассказ Дёмка.

– А мама ваша? – взвинченно спросил я. – Как же она его терпит?

– А она тоже… – отрывисто сказал Егор и шмыгнул носом. – Скандалы каждый вечер, из-за того, что мы убегаем к сестре…

– Мама тоже обижает, – нехотя признался Дёмка, украдкой вытирая намокшие от слёз глаза, – без битья, но обижает…

      И я видел, как ребятам было тяжело и страшно. Вот почему они целыми днями где-то гуляли или торчали у своей двоюродной сестры!