Сергей Давыдов. Трудно быть всадником

      Я спешил через пустырь к девятиэтажке, где мы с мальчишками должны были сегодня встретиться и поиграть в чику.

      "Как Гурька и Лодька могли связаться с такими заразами? – недоумевал я, шагая по плотине. – Надо сказать ребятам… Соберм совет в отряде…"

      Но ребят надо ещё найти, а эти могут опять подловить меня на улице…

                                    3

      Я шагал к девятиэтажке. Ветер донёс до меня ребячьи крики. Значит ребята уже там во что-то играют. Под ноги попалась бутылка из-под ситро и я погнал её по улице. Она звенела и наконец разбилась возле подъезда.

      И я замер от испуга, глядя, как сверкают на солнце осколки.

– Чтоб у тебя ноги отнялись, беспризорник! – визгливо сказал кто-то и очень больно схватил меня за ухо. – Что ж вы паршивцы уличные делаете? Кто теперь стекло будет убирать, шпана подзаборная?!

      Это был краснолиций дядька в коричневой куртке и кепке.

– Ай! – вскрикнул я. – Отпустите, я же не нарочно!

      Я вывернулся, подставил дядьке подножку и тот полетел в лужу. Я отбежал в сторону, увернувшись от его рук. Он взревел и кинулся меня ловить.

– У! – я ударил ему коленкой под дых.

      Краснолицый засипел и потянул ко мне руки, но я схватил его за них и ударил ступнёй между ног и дал ногой по губам, по носу, под подбородок, так, что он прикусил язык, и свалил ударом ноги по уху.

– Гадёныш! Догоню, уши оторву, шпана проклятая! – выпучив глаза от боли, истерично крикнул мне вслед дядька. – Сопляк…

– Ага, ты сначала догони! – насмешливо откликнулся я и отбежал от него.

– Всё равно здесь пойдёшь! – сказал он и сплюнул кровью. – Я ещё твоим вечером скажу, как ты дерёшься!

– Ну и жди, бармаглот! – дерзко сказал и я пошёл дальше.

      Я совсем не боялся того, что он наябедничает моим родителям. На меня и так уже жаловалась вся улица, а с ней и школа. Я поиграл с мальчишками в чику и шлёпая босыми ногами по лужам, вернулся в наш двор. Во дворе играли ребята. У подъезда болтали две бабки.

– Что делается! – сокрушалась одна. – Совсем она за своими детьми не смотрит! Этого Серёню не она, а улица воспитывает! Кирюхе, нашему водопроводчику, ногой в лицо дал! Каратист… Выучили их!

– Да что ты хочешь, – брезгливо фыркнула другая бабка. – Этот самый шкодливый из всех мальчишек во дворе. Вся улица от него стонет!

– Сами вы шкодливые! – огрызнулся я и прошёл мимо.

      Не до них мне было. Вон сколько интересных игр во дворе!

– Смотри, и не стыдно ему! – возмущённо бормотали бабки мне вслед. – А как он на той неделе Дашеньку в лужу окунул! Девочка вся в слезах…

– Как будто она никого до слёз не доводит! – раздражённо пробормотал я.

      Я подошёл к бойлерной, где играли ребята с нашего двора.

– Вьюжанин, ты что мне обещал? – догнала меня сердитая Лиза.

– Не играть у тебя на нервах? – хитро прищурился я.

– Верно, – сдержанно ответила Лиза, – но ты весь день где-то бегаешь и ни разу не показался! Я вот воспитателям скажу о твоём поведении!

– А сама чтоль справиться не можешь?

– Я вообще сомневаюсь, что с тобой кто-то может справиться, кроме мамы и воспитателей. Марш на линейку!

      И я пошёл за вожатой в отряд. Под его окнами собрались ребята.

– Ни где Яшку не могу найти, – печально сказал мне Лёнчик. – Мы с Алёнкой везде его искали, даже в горкоме. А эти дуры только смеются!

– Не переживай так, Лёнь, – утешил я друга. – Вернём мы нашего Яшку! Светка ему ноябрятскую форму сошьёт. Он будет вместе с нами играть.

      Лёнчик шмыгнул носом, улыбнулся и мы построились на линейку.

                                    4

      Катя повела нас на плавание. Мы плавали на глубоком месте и прыгали с вышки, а вернулись во дворы через час. В это время начинались мультики, а после них я вышел во двор и полез на забор, спрыгнул уже на другой стороне, перелез по трубам ров и оказался по колено в траве пустыря.

      Я стянул свои расхлябанные кросовки и пошёл по траве босиком. Трава щекотала мне коленки и икры. Меня догнали ребята и мы устроили возню под окнами дома и переполошили всю улицу.

– Ребята, – на улице к нам подбежала Лизавета. – В мае у нас пройдут соревнования по плаванию. Всем желающим принять в них участие нужно записаться на них в конце этой недели.

– Значит соревнования будут? – с хитрым прищуром спросил Костя.

– Да, – невозмутимо ответила Лиза. – И скажите всем нашим ребятам, что записываемся у нас в клубе. Вы справитесь?

– Небось не малявки! – с притворной обидой сказал я. – Справимся!

      Мы шли по улице, рассказав уже десятерым ребятам о соревнованиях.

– Давайте разойдёмся по дворам, – предложил я. – Так быстрее будет.

      Решив вечером встретиться возле бойлерной, мы разошлись по дворам.

– Серёня! – меня догнала Катя.

– А что я сделал? – ощетинился я.

– Не бойся, – с иронией сказала Катя и взъерошила мне волосы. – Я сейчас по району ходила…

– Ну? – заинтригованно спросил я.

– Хочешь скажу?

– Ага!

– Скоро будут в отряде выбирать новых знаменосцев, горнистов и барабанщиков, – серьёзно сказала Катя. – Сообщи ребятам.

– Ага! – окрылённо воскликнул я. – Значит я могу стать знаменосцем?!

– Если не будешь играть у людей на нервах, – предупредила меня Катя.

      Я отмыл ноги в луже и одел кроссовки.

– А ещё мы с вожатыми Яшку искали…

– Правда?!

– Да, – посерьёзнела Катя. – Мы в Доме Пионеров искали, в разных детских клубах, везде короче, но пока не нашли…

– Они вам его не отдадут, – насупившись, вздохнул я.

– Откуда ты знаешь? – закусила губу Катя.

– Нам же не отдали…

– Вы дети, а мы взрослые.

– Опять взрослые, – передразнил я Катю, поглядывая на первоклашек, которые с любопытством смотрели на нас. – Если взрослые, так значит они вам сразу и отдадут? Надо этим бармалеям тёмную устроить…

– Не надо тёмную, – засмеялась Катя, ласково взъерошив мне волосы, – вы и так уже натворили бедствий… Ничего, вернём мы нашего Яшку!

– Вернём! – неунывающе улыбнулся я.

      А вечером я полез на крышу с воздушным змеем. Змей парил в вышине, а я смотрел на него и на крыши далёких высоток за лесом. У подножья холма, за деревьями белая плитка озарялись солнечным светом, а окна горели огнём. Там, за деревьями проглядывало озеро, а на берегу озера наша школа.

      Змей упал и я спустился вниз, достать его, и тут меня поймала мама.

– Когда же это кончится? – раздражённо спросила она.

– Что? – насторожился я.

– Дерёшься ты, вот что! – резко ответила мама. – Ко мне один взрослый человек приходил, рассказал, как ты бутылку разбил, да ещё и подрался.

– А чё он за ухи дерёт! – негодующе выпалил я.

      Мама ответила на это, что разберётся, но если я ещё раз подерусь…

– Сиди дома радость моя! – закончила меня воспитывать мама, и оставила меня дома, сказав, чтоб я сидел в комнате до тех пор, пока она вернётся с отцом и они не решат, что со мной делать. И никаких мультиков!

      Я уселся на подоконник и с тоской посмотрел на играющих на улице ребят.

– Я тебя запру, – сказала мама. – Не выскользнешь.

      И ушла, шаги её застучали по лестнице, а за окном промельунула её зелёная целинка, заскрипел велосипед…

      А во дворе играли ребята.

– Серёнька, выходи! – кричали Влад и Костя.

– Сейчас! – помахал я друзьям.

      Весь день был впереди, и я не хотел терять время зря.

      Запирать меня дома бесполезно. Я всё равно ведь вылезу на крышу и спущусь во двор. А если люк будет закрыт, то можно в окно и по газовой трубе добраться до водосточной и по ней спуститься вниз.

      Я вылез через окно и съехал по водосточной трубе, думая, что если бы это увидела мама, она упала бы в обморок. Я спрыгнул вниз и побежал играть…

                                    5

      На улице сгущались вечерние сумерки. В школе сейчас в самом разгаре занятия на кружках и в секциях. Я зашёл посмотреть, как занимаются малыши, потом я взял в подъезде дома самокат и помчался в наш отряд. Я зашёл в пионерскую комнату, поглядел расписание и побежал в физкультурный зал.

– Ну вот, хоть кто-то прибежал! – встретила меня обрадованная Танька у физкультурного зала. – А то ваших не докричишься.

– А что случилось? – насторожился я.

      Таня просто так нам, мальчишкам не радуется. Обычно она говорит нам, что мы невыносимы и мы её доведём до того, что она от нас просто сбежит.

– Мне в райком бежать надо, на собрание, – виновато сказала Таня. – Это на счёт нашего пионерского клуба. Из-за ваших выходок… – непонятно сказала она. – А у меня ребята. У них сейчас тренировка по каратэ.

– Ну? – спросил я, хотя уже знал, к чему она клонит.

      Я уже видел построившихся в зале у окон босоногих ребятишек в майках и шортиках. Это были первоклашки, из недавнего набора в отряд.

– Серёнечка, – умоляюще сказала Таня, положив мне руки на плечи. – Пожалуйста, проведи с ними занятие. У меня времени нет!

– Занятие? – воскликнул я. – Но я же раньше не занимался с малышами…

      Я ещё раз посмотрел на ребятишек.

      Нет, я не смогу с ними справиться, хоть убейте! Вон их сколько в зале!

      Иногда я занимался с одним мальчишкой, или даже с двумя, чтобы подтянуть их. Но вести тренировку у целой группы ноябрят?!

      Хотя в прошлом году я уже вёл у нас несколько занятий. Но ребята были моими сверстниками. Они сразу всё поняли! А эти?! Детский сад!

– Они же меня слушаться не будут… – страдальчески передохнув, протянул я. – Они вон какие маленькие, и только балуются, а не занимаются.

– Серёнечка, ты справишься, – ласково подтолкнула меня к дверям Таня. – А мне пора бежать, а то меня тоже взгреют…

      Таня убежала, я вздохнул, вошёл в зал, скинул кроссовки у скамейки, где уже стояли чешки и сандали малышей и прошлёпал босиком к ребятам.

– Ребята, Серёнька пришёл! – раздался радостный голос и я увидел Симу.

      Увидев друга, я обрадованно улыбнулся. Очень хорошо, что он в отряд записался! Здесь он научится всему и не будет бояться хулиганов.

– Начинаем разминку, – сказал я как можно более решительно.

– А мы будем приёмы изучать? – послышался чей-то звонкий голос.

– Будем, будем, – успокоил ноябрят я.

– А можно без разминки?

– Нельзя. Иначе ничего не получится.

– Почему?

– Нужно же закалять организм, – сказал я, вспоминая, что в таких случаях говорила и делала Таня. – Я сейчас магнитофон принесу. Там песня одна есть…

      Я забежал в спортивную комнату и вернулся с магнитофоном.

– Если хочешь быть здоров, – пропел я, вкладывая касету, – закаляйся!

      Заиграла бодрая музыка, которую я знал с детства и началась разминка.

      Занятие я провёл наверное хорошо, потому, что мылыши меня слушались и когда прошло два часа, я погнал их на улицу, играть в догонялки.

      Я вернулся назад и стал пинать банку.

– Снова ты хулиганишь, – догнала меня Катя и отняла банку.

– Ну Кать! – возмутился я. – Отдай!

– Идём-ка со мной в школу.

– Зачем?

– В бассейне заниматься.

– Ребят мучить будешь? – насмешливо спросил я.

– Не мучить, а воспитывать, – с нажимом поправила меня Катя.

      В бассейне нас уже ждали ребята. Вода сверкала на солнце которое било сквозь оранжерею на крыше, бликуя на кафеле бортиков. Я подошёл к бассейну, потрогал воду и решил искупаться.

      Забравшись на вышку, я рыбкой скользнул в голубоватую воду. Вода была холодной, но выныривать я не торопился. Несколько раз перекувыркнувшись, поднимая пузыри, я нырнул глубже.

      По кафельному дну скользили солнечные зайчики. Слышно было, как что-то глухо стучит и гудит. Наверное вода в трубах.

      Искупавшись и не обсушившись, я побежал домой, смотреть мультики.

– Серёня, он опять убежал! – неслись мне навстечу Светка и Ксюха Гордеева.

– Жорик? – догадался я.

– А кто же ещё! – выдохнула Ксюха. – Сбежал, и бабулек дразнит!

– Уже двух до обморока довёл! – вторила ей Светка.

      И забыв про мультики, я побежал с девчонками ловить индикатора, пока он не натворил чего похуже, чем бабки, упавшие в обморок от его дразнилок.

                              Глава III

                         Игры с огнём

                                    1

      Был тёплый апрельский день. Я занёс домой портфель, одел матроску, взял зелёный пульковый автомат и жёлтый нож, который нашёл за гаражом и побежал на улицу босиком, не боясь, что за это меня наругает мама. На улице дул зябкий ветерок, земля была холодная, но вскоре я привык. Впереди был весь день для игр и веселья. И я сразу влез в лужу.

– Серёня, а уроки? – высунулась из окна мама.

– Я их уже сделал, – небрежно сказал я.

– Когда это ты успел?

– Тичелка по инглишу заболела. У нас свободный урок был.

– Да? – недоверчиво нахмурилась мама. Всё, что касалось уроков и нашего поведения, её очень волновало. И зная, что я скорее смотаюсь гулять, чем сяду за учебники, мама не очень доверяла моим словам, что я сделал уроки.

– Хоть кого спроси! – жизнерадостно откликнулся я.

– А где Тима и Даня?

– А я знаю?

– Одень кроссовки пожалуйста, и найди их, – велела мне мама.

– Ну мам, и так тепло! – заупрямился я.

– Одень, я сказала.

– А другим ребятам можно босиком! – гнул своё я.

– Другие ребята с крыши прыгать пойдут… – начала мама и я знал, что после этого она скажет, что я совершенно невозможный мальчишка.

      Я промолчал. Мама уже знала от вожатых и от воспитателей, как мы прыгали на прошлой недели с зонтиком с крыши подстанции. Нам всем так досталось, а папа украдкой, как и мама, пил варельянку.

– Ладно, одену! – сердито сказал я.

      Я вернулся домой, сунул ноги в Данькины кеды, все разрисованные ручкой и фломастерами, за которые брату, как и мне доставаломсь от мамы, а ещё от учителей, вожатых и дежурных в школе, и побежал на улицу.

      Надо найти братьев. Данька уже второй день бегает в новых кроссовках с огоньками, а сегодня была моя очередь их носить.

      Впереди слышались ребячьи голоса. За деревьями белели дома нашей улицы. Я повернул и оказался возле подстанции, где собрались ребята. У всех было оружие. Они что-то громко обсуждали.

– Не выйдет твой Корька! – убеждённо сказал Лодька Гордеев и пихнул локтём Васька Шишлова. – Пошли играть без него ребята!

– Ну ты, дятел! – рассерженно замахнулся на него Васёк.

– Да подождё-о-ом! – упрямо ответил Лёха Чичкин. – Эх, загнали его за уроки невовремя!

      Мальчишки то и дело поглядывали на окно третьего этажа, где на балконе были видны лыжи, санки и разный хлам.

– Пацаны, вы чего тут? – спросил я, обращаясь к Гурьке и Лодьке.

      Я никак я не ожидал, что их выпустят гулять после того, как их сегодня в школе поймали за игрой в догонялки по партам в их классе…

      Здесь были и наши мальчишки и хулиганы. У нас во дворах бывают общие игры и всем до лампочки, кто хулиган, а кто нет. Играют все вместе.

– Корьку пытаемся во двор позвать, – нетерпеливо и с раздражением ответил Лодька. – Ты же знаешь, как его трудно из дому вызвать. У него тетрис новый, короче! Третий день играет.

      Уж это я хорошо помнил. Прошлым летом мы так же Корьку обкричались, и вышел он на пять минут, а потом опять домой убежал.

– А тут ещё его засадили за уроки, – с досадой проворчал Гурька.

      Я снял кеды и зашлёпал босиком в сторону гаражей.

– Серёня! Вьюжанин! Айда с нами! – отрывисто окликнул меня Гурька.

– Давай, с нами! – помахал мне маленький белобрысый Антошка Климов.

      Я вылез из лужи, в которую успел залезть и вернулся к ребятам.

– Покажи автик, – попросил Лодька. – Твой?

– Угу, – сказал я, дав Лодьке автомат.

– У меня такой был раньше.

– А где он?

– Сменял одному пацану на пароход.

      Лодька мял кусок пластелина. Я вспомнил, как одной девчонке сунули пластелин в волосы, а потом рёва вытаскивала его. Пластилин был хуже жвачки.

– А нож как у Андрюхи, – ревниво заметил Гурька. – Он зараза никому им не давал поиграть!

– Не знаю, – небрежно сказал я. – Я его вообще нашёл на улице.

      Ребята меж тем кричали Корьке, чтоб он вышел играть. Кто-то принёс лимонада и все ребята по-очереди глотнули газировки. Потом кто-то предложил налить воды и сунуть в бутылку карбидку и положить у Корьки под окном.

– Тогда он точно выйдет! – озорно улыбаясь, сказал Васёк Шишлов.

      Заспорили, что делать, ведь у Корьки был автомат на батарейках и он грохотал, как настоящий. И пульки из него летели очередью, и в два раза дальше, чем у обычных. Лучше для войнушки не придумаешь!

      А как перепугаются все окрестные бабки!

– Не выйдет он, – огорчённо сказал Серёнька Зуев. – Эх, жаль, я у него вчера свои пистоны забыл! Теперь не отдаст…

      Корька был известным на все дворы жадиной. Никогда просто так ничего не даст, даже пистоны. Его лупили все ребята во дворе, даже мальки.

– Стукни его-сразу отдаст, – посоветовал другу Павлик.

      Несколько ребят посмотрели на меня.

– А чё я? – насторожился я.

– Крикни ему, пусть свой автомат на час даст! – попросил Антон Климов.

– Да, крикни, а то нам он не даст, – подначил Лодька, чавкая жвачкой.

– Мне он тем более не даст.

– Это ещё почему?

– Я его на той неделе отлупил.

      Ребята дружно засмеялись.

– Да его каждый день кто-нибудь лупит! – сквозь смех, сказал Гурька.

      Все смеялись, но мне от этих слов стало не по себе. Какого это, когда тебя кажлый день во дворе лупят? Может потому Корька и не выходит играть?

– Корька, вынеси автомат поиграть! – громко крикнул в окно Антон.

      Корька высунулся из окна:

– Фиг вам, сломаете ещё!

– Да чё ты жадничаешь?! – с жаром воскликнул Серёня. – Дай поиграть!

– Мы через час вернём! – вторил другу я. – Честное пионерское!

      Но Корька давать нам автомат решительно не хотел и скрылся в окне.

– У-у-у, жила, толко сунься во двор! – с досадой сказал маленький Антон.

– Ладно, – небрежно махнул рукой Лёха Чичкин. – Давайте без него. Вьюжанин, будешь с нами? Мы так, в перестрелку играем.

– Ага, – согласился я, сунув ножик за пояс.

      Сейчас мы не были врагами когда начиналась интересная игра.

– Ты его как штык можешь, – посоветовал мне Антончик. – Прикрути к автомату, а то потеряешь.

– Чем?

– Да чем хочешь!

      Антошка дал мне проволоку. Я прикрутил к автомату нож.

– Давайте, на две команды, – предложил Витя. – Тилька, ты с нами.

– Иду! – сказал маленький коренастый мальчишка в зелёных шортиках и рубашке с короткими рукавами. У него было хорошее, честное лицо и весёлые серые глаза. Мне он сразу понравился.

– Ты вместо Корьки? – дружелюбно спросил он меня. – Я Тилька Чуваткин. Я в этом доме живу, под самой крышей.

– Каспер, который живёт под крышей! – ехидно хмыкнул Лёха Чичкин и вытащил из кустов помятую пластмассовую бутылку из-под газировки.

– А я Серёня Вьюжанин, – назвался я и приветливо пожал Тилькину руку.

      В бутылку кто-то налил воды и сунул белый камушек карбидки.

– Под его окном оставим! – мстительно сказал Лодька. – Сразу выйдет!

      Мы разделились и начали игру. Бегая по дворам и отстреливаясь, мы перепугали всех бабок и всполошили любивших тишину жильцов.

– Пацаны, вон они прячутся! – крикнул Тилька, высовываясь из травяных зарослей и стреляя в троих ребят из Лёхиного отряда.

      Стасик выстрелил мне в лоб из серебристого пестика.

– Ты чё, больной?! В голову нельзя! – возмутился я и выстрелил пулькой, угодив Стасику в коленку. Стасик присел, схватившись за больное место.

      Наконец наш отряд зажал Лёхин на заднем дворе, возле гаражей и пожарного пруда и стали ждать, когда противник выйдет из своего убежища и сдастся. Гурька время от времени покрикивал им, но те сдаваться ни в какую не хотели и в конце концов войнушка превратилась в дразнилку.

– Чем бы их выкурить? – задумался Гурькин друг Лодька, заглядывая под балкон и за гараж, где из бурьяна торчали какие-то баллоны.

– Давай, если они не начнут играть, – спрыгнув с трубы, предложил я, – объявим их на все дворы трусами, как девчонки до конца четверти!

– Но-но! – вскинулась Лодькина сестра Ксюха. – Ты девчонок не трожь!

– Ну тебя ладно, не тронем, – песпешно успокоил Ксюху Гурька. – Мы других девчонок имеем ввиду. Которые с куклами в дочки-матери играют.

– Значит давай, вызовем их? – предложил Лодька.

– Пацаны! Смотрите! – из-за гаража вылез Алька, почёсывая ужаленные крапивой руки и ноги. – Я щас лазал короче… Там, за гаражами старые баллоны из-под аэрозоли. Просто пропасть!

– И чего нам делать? – развела руками Ксюха и даже пфыкнула, считая, что баллоны это фигня и нечего с ними играть.

– Как что? – удивлённо вскинулся Тилька Чуваткин и посмотрел на Ксюху, как на глупую. – Там трава сухая. Запалим её, а баллоны как рванут! Вот Лёшенька с ребятами и подвзорвутся!

      Пять минут мы топтались у гаражей, рассматривая ржавые баллончики.

– Давай, – решительно сказал Гурька Серёне Зуеву.

– У меня спичек нет, – огорчённо развёл руками Серёня.

– У кого спички? – деловито оглядел нас Павлик.

– У меня, – вызвался я, хотя мне и не нравилась эта затея.

      Сухая трава быстро загорелась. Мы спрятались за дом и стали ждать.

      Потянуло дымом, затрещал огонь и вдруг как бабахнет! Таких взрывчиков не ожидали ни мы, ни Лёха. Мы пулей вылетели с задних дворов, а баллоны взрывались один за другим. Мы перепугались и вышли к пруду.

      Лёха и его отряд с криками и визгом выскочил из-за гаражей.

– Пожар! – раздались по двору голоса испуганных жильцов. – Горим!!

– Вы чё встали?! – закричал на ребят я. – Тушите!

– Чем?

– Да вон бутылки на берегу!

      Кинув в траву своё оружие, мы стали наполнять водой бутылки и бегать за гаражи, заливать устроенный нами самими пожар.

      Сразу два робота-пожарника подкатили к гаражам, сверкая лампочкой и гудя сиреной, наполнили водой бранспойты и стали тушить огонь.

– Вот значит кто и ракеты запускает, и в пожары играет, – раздался у нас сзади чей-то голос и мы замерли на месте, оглянулись. На дороге стоял тот самый сурового вида гражданин в шляпе, который хотел прошлым летом закрыть наш пионерский клуб. И который вместе с тётками отнял у нас Яшку…

– Чё-о-о-орт… – проронил я, осознав, что мы втяпались.

      В воздухе, пропитанном гарью отчётливо запахло наказанием…

                                    2

      Был уже вечер, когда я решил показаться маме. Ноги гудели после беготни по улицам. Солнце висело над высотками и уже пора было идти домой, потому, что мама отпустила меня только на десять минут.

      Наказание и за устроенный пожар нам всем назначили назавтра.

– Изверги вы, а не дети! – с чувством сказала мама, когда мы с Тимой и Даней прибежали домой. – Уличные пираты…

– А что мы сделали? – заныли мы с Тимом и Даней.

– На нервах моих играете! – застонала мама и пошла пить варельянку.

      А через час, когда мы пошли в отряд, за нас взялись вожатые. Лиза сразу накинулась на нас едва мы построились на линейке. Она говорила про наши игры, и к каким бедствиям они приводят. Особенно всё, что связано с огнём.