Сергей Давыдов. Засекреченный город

– Не будешь значит? – ласково улыбнулась Лиза.

– Ну буду! – насупленно кивнул Тим.

– Ну раз не будешь… – зловеще сказала вожатая, и молниеносным движением взяла его тарелку, и вылила уже остывший суп Тиму на голову.

      Тим не закричал, только рот разинул от удивления. А мы с Даней хотели засмеяться, но не стали. Тим обиженно заморгал глазами.

– Лиза, ты что наделала?! – вскочили мы с Даней. – Детей так нельзя!

      Но девочка похоже сама уже поняла, что натворила.

– Идём в ванную, горе ты моё, – жалобно сказала Лизавета.

      Тим вылез из ванной через десять минут и молча прошлёпал в свою комнату, укутанный полотенцем.

– Можете идти мальчики, – подавленно сказала Лиза Дане и мне.

      Мы ушли в комнату, а вожатая стала убираться.

– Тимочка, ну прости меня, – просила Тима Лиза, гладя его по макушке. Тим вертелся и ёрзал. – Я больше так не буду.

      Она пощекотала его за пятку. Тим захохотал и кажется перестал злиться.

– Ну Лиза-а-а! – смеялся Тим.

– Хвать его за ногу! – хмыкнули мы с Даней.

      Тим не долго дулся и мы пошли гулять к высоковольткам.

      Вскоре мы услышали странные звуки. В тишине отчётлио раздавались медленные удары, будто где-то здесь проходила потерявшаяся в травах и мусоре железная дорога и по ней медленно двигался поезд.

      Я огляделся по сторонам. Всюду бушевала зелень под синим вечерним небом.

      "Может взаправду здесь когда-то была сбойка, – подумалось мне. – Вон, даже столбики и стрелка от неё остались. И будка путевого обходчика…"

      Будка была полуразрушена. Её стены, выложенные мозаикой, и кафель пола поросли мхом, а на нём лежали какие-то железки и мусор. А из травы торчал рычаг стрелки. Это был совсем другой рычаг, не тот, что мы с ребятами нашли у водонапорной станции. Это было что-то совсем непонятное…

                                    5

      Я вынул из кармана болт. Но здесь он был не нужен. Все болты были на месте, да и были они совсем другие. Я нажал на рычаг и вдруг оказался в совсем странном месте. Здесь всюду шли бетонные плиты. Между ними рос мох. Они тянулись во все стороны, уходя в бесконечность пространства. Над плитами тянулись трубы, рядом шли покосившиеся высоковольтки.

– Раз, два, – раздался в мёртвой тишине чей-то голос, – увидешь нас едва…

      А ещё здесь стояли ржавые мёртвые поезда. Сквозь выбитые окна вагонов просвечивало зеленовато-жёлтое солнце. Зелёная, синяя и голубая краска и ржавчина золотились в лучах заката.

– Три, четыре… В этом мире!

      Ветер, гулял по этому странному месту, воя в щелях и дырах вагонов, и слышались жалобный скрип и лязг бьющихся о тамбуры дверей.

– Пять, шесть… Они здесь есть!

      Я очутился там, куда уходили погибшие поезда…

– Семь, восемь, – донёс до меня ветер чей-то голос, полный мольбы и отчаяния. – Найди нас, просим!

      Я бросился вперёд, на голос и неожиданно споткнулся, больно ударившись локтями и коленками.

– Ай-й-й! – вскрикнул я и полежав с минуту, встал и отряхнулся.

      Коленки и локти были ободраны. Я стал искать подорожник, но он здесь просто не рос. Везде были мох и мусор. Морщась от боли, я устремился вперёд.

      Я шёл мимо поездов и прислушивался. Здесь что-то гудело. Я огляделся и всё понял. Я находился на заброшенных путях в другом измерении.

      "Неужели поезд-призрак приходит именно отсюда?" – растерянно подумал я.

      Тишина. Зелёное безмолвие…

      Я двигался по бетонным плитам в сторону виднеющейся вдали будки путевого обходчика. Над головой раздался треск проводов и скрежет железа. Ржавая решётчатая громадина высоковольтной башни рухнула прямо на меня.

      Но удара и боли не было. Не было и смерти.

      Под ногами вдруг открылся колодец и я ухнул вниз…

      Я увидел, что стою на бетонной площадке. Дул зябкий ветер. Солнце висело над лесом. За рельсами и за моей спиной шумел лес, впереди высились трубы и сверкающие белой плиткой корпуса тепловой электростанции.

      Непонятная сила вернула меня назад, в наше измерение. Я испугался. Слишком уж неожиданно это вышло. Я сунул пятерню в волосы. Всё что со мной сейчас произошло было не иначе как сном. Но я не спал!

      Я дошёл до станции, уселся на заборе и задумался. Как я очутился в том странном месте, а за тем на железной дороге?

      "Мальчишки меня обыскались! – вспомнил я и занервничал. – Неизвестно сколько я там бродил!"

      Надо было возвращаться назад. Впереди тянулся забор, за которым поднимались трубы и корпуса электростанции.

      Я спрыгнул с забора и направился к пятиэтажке.

      "Почему я не погиб? – всё более озадаченно спрашивал я себя. – Она же прямо на меня падала! И что это был за колодец?"

      Вдруг забор задребезжал, раздался наростающий глухой перестук и мимо промчалась электричка. Она стучала и гудела, длинной зелёной змеёй уползая вдаль. Сквозь окна вагонов светило солнце.

      Электричка уехала, я поглядел на пути и пошёл к школе.

      Пути опустели. Забор, всё ещё дребезжал, травы колыхались на ветру…

– Серёнька, ты куда исчез? – бежали мне навстречу Тим и Даня.

– Не знаю, – поёжился я, – кажется я был в зоне…

      Мы вернулись во дворы.

– Ну где эти бандиты? – прозвучал Катин голос. – Бандиты?! Долго я буду вас искать, безобразники?

– А что мы сделали?! – в один голос осведомились мы с Тимой и Даней.

– Вот они, хулиганы! – раздался Дашкин голос.

– Вьюжанины, – вздохнула Катя, – это настоящее стихийное бедствие!

      Мы рассмеялись и показали Дашке язык.

– И нечего гримасничать, как маленькие! – разозлилась Дашка.

– Серёня, Тим и Даня, – начала Катя, – идите сюда, пираты! – и вожатая повернулась к Дашке. – Кто из них тебя напугал крысой?

– А я знаю? – простонала Дашка. – Их не различишь!

      Мы переглянулись и рассмеялись.

– Ну а кто всё-таки мог такое учудить? – спросила Катя.

– Я точно знаю, что это был Серёня, – сердито ответила Дашка, – только он умеет так играть у меня на нервах! А кто из них Серёня я не знаю…

      Мы рассмеялись и полезли босыми ногами в лужу.

– Вылезайте сейчас же, – вытянула нас и лужи Катя, – и признавайтесь, кто из вас, разбойников Тим, Даня и Серёня? Всякий раз не могу вас различить!

– Тим, – ухмыльнулся Тима.

– Данька! – рассмеялся Даня, повиснув на мне.

– Серёня, – сказал я себе под нос и снова влез в лужу.

– Значит это ты напугал? – взяла меня за руку Катя, снова вытянула из лужи и начала меня воспитывать. – И нечего улыбаться, это уже не первая твоя выходка! Даша бедная чуть заикой не стала! Когда ты перестанешь играть на нервах у всей улицы? И что у тебя за вид? Где ты лазал?

      В этот миг вожатую по макушке стукнул мяч.

– Кто это хулиганит?! – расердилась Катя. – А я в вас кину!

– Бежим! – выкрикнул Тим и схватив мяч, мы бросились наутёк.

– Ну разбойники, прибежите в отряд! – недобро крикнула нам вдогонку Катя.

      Мы передразнили вожатую и пошли к ребятам.

– Дай турбу, теперь я жую! – ревниво пихнул Серёню Зуева Даня.

      Серёня отдал ему жвачку и мы убежали гонять общий на всесь двор мяч.

                                    Глава IX

                               Нежить

                                    1

      Жвачка была изжёвана, начались мультики. Дашка ушла, заявив, что мы не дети, а чудовища и беспризорники, и что с нами свяжешься, и тоже станешь такой же, если не хуже. Мы обозвали её крысой и ушли гулять.

      Я ушёл в отряд, вымыл полы, посмотрел, не безобразничают ли наши роботы, а когда вахта закончилась, я убежал гулять. Во дворе никого не было и я вспомнил, что сейчас у нас занятия в школьном бассейне.

      На улицу вышли девчонки. Я попросил у них велосипед и поехал в школу, крутя педали босыми ногами. Педали впивались мне в ступни, но я уже привык так ездить. К тому же мои единственные кроссовки, которые я не порвал были мокрые и сушились на балконе, вместе с кедами, которые мама отмыла от моих рисунков. Солнце било в белые дома, весь пустырь желтел от одуванчиков. Два малыша возились в пыли. При моём приближении они вскочили и стали кидаться в меня пылью и дразнясь, побежали за мной.

– Я вам кину! – показал я им кулак. – Сами этой пылью наедитесь!

– Мэ-э-э-э! – запальчиво показал мне нос малыш.

      Пустырь скрылся за домами. Колыхалось в потоках ветра развешенное на крышах бельё, бабки в косынках выбивали ковры, носились малыши.

      Вдруг впереди возникла собака. Здоровая псина, она заметила меня и я поневоле вздрогнул. Кто знает, что от неё можно было ожидать?

      И страх оправдался. Псина подошла ко мне и ни с того ни с сего укусила выше коленки, а потом убежала.

– У-у-у! – морщась от боли, крикнул я. – Зараза, паразитка!

      Я испугался. А вдруг псина бешеная? Я затормозил, чуть не улетев в лужу и приложил к ране подорожники.

      И тут я снова увидел эту псину, она бежала к подъезду, у которой играла с куклами девчонка и укусила её за руку. Девочка завизжала.

      Меня окатило страхом. Псина уже укусила меня и если я сейчас брошусь к ней, она меня загрызёт… Вон она какая здоровая!

– А-а-а-а! Напомощь! – кричала девчонка. – Больно! Пусти меня-а-а-а!

      Я обозвал себя трусом и девчонкой, бросил велик, выдернул из радиоактивной крапивы железяку и стремглав кинулся к подъезду.

– Отпусти! – крикнул я и ударил псину железякой по голове.

      Псина взвизгнула и отпустила девочку. Не давая бешеной псине опомниться, я принялся лупить её и по морде и по спине. Наконец я прыгнул и влепил бешеной собаке железкой в шею и она упала в пыль.

      Девочка хныкала, облизывая рану.

– Не смей! – бросив железяку, остановил девочку я. – Хочешь бешенством заразиться? Идём в медпункт.

– Серёня, что тут случилось? – к нам бежали Юля и парень в бандане.

– Собака девочку укусила, – сказал я, и поглядел на псину.

      Псина не шевелилась, из пасти и носа вытекала кровь…

      Я испугался.

– Да у тебя у самого кровь, – сказала Юля, осматривая мою ногу. – Ну-ка пойдём в медпункт.

– А собака?

– Она мёртвая… – озабоченно сказал парень в бандане, наклоняясь над псиной, и повернулся ко мне. – Как ты её свалил?

– Ну я… – промямлил я. – Просто страшно было…

      И поморщился от боли.

– Страшно? – усмехнулся парень.

– А чего вы смеётесь? – вспыхнул я.

      Девочка хныкала. Я снял майку, и перевязал ею девочке руку.

– Не накажут? – озабоченно спросила меня Юля.

– Ничего, переживу, – отрывисто сказал я. – А нам уколы будут делать?

– А ты что ж, испугался?

– М-м-м-м…

      Юля и парень в бандане рассмеялись. Даже девочка улыбнулась.

– С такой жизнью не соскучишься… – закатила глаза Юля.

– Мальчик, – потянула меня за руку девочка. – Как тебя зовут?

– Серёня Вьюжанин.

– А меня Томка, – назвалась девочка.

– Давай-ка быстрее ребята, – поторопила меня Юля.

      Я закончил перевязывать и мы пошли в медпункт и рассказали о собаке.

– Она убежала? – напряглась врач.

– Нет, – замотал головой я. – Там, мёртвая лежит…

– Сама пала?

– Нет, – возразила Томка, – Серёня её убил.

– Убил?!

      Струйка вылетела из шприца. Сначала вкалывали девочке. Томка сморщилась и снова закапали из глаз слёзы.

– Да, – подавленно произнёс я. – Я не хотел… Честное пионерсконе!..

– Ну ничего, – утешила врач, – зато ты спас девочку… Придёте через неделю, а потом ещё… и сделаю вам последний укол.

      Она вколола иглу мне в руку. Я невольно вздрогнуд…

      Я выбежал из медпункта и поехал на велике по раскалённой от летнего зноя улице, понуро гляда вниз. Мне было тошно, у меня щипало в глазах.

      "Но ведь она могла её загрызть! – успокаивал меня внутрений голос. – А потом бы ешё кого-нибудь укусила…"

      Я сунул под гидроколонку пыльную голову, умылся, и поехал домой.

                                    2

      Оранжевое вечернее солнце висело над белеющими вдали многоэтажками и линией высоковольток. Пятиэтажка с балконами в конце двора горела на солнце оранжевым светом, искрилась мозаика, что-то сонно бормотало радио на столбе. Я выбежал на улицу.

– Серёня, чё у тебя с ногой? – обеспокоенно спросил Тим, указывая на бинт на моей ноге. – Где ты поранился?

– Собака, зараза укусила, – сердито плюнул я. – Мне из-за неё на уколы ходить, а там воттакенная игла!

– Втяпался! – встревожился Даня. – А больно укололи?

– Ага, а вечером мама узнает! – шеверьнул плечом я. – Она меня съест!

– Айда за мальчишками! – потянул нас с Даней за руки Тим.

      Вниз убегала пустынная улица. У облицованного плиткой дома, где мы очутились стоял покосившийся ржавый знак. До заброшенного полустанка мы добрались быстро, споря, как попасть в зону.

      И сами того не заметив, мы очутились на бесконечном пространстве из замшелых бетонных плит. По ним гулял мусорный ветер. Над нами жетело небо, озаряя высоковольтки, бетонные блоки с торчавшей из них арматурой, какие-то бассейны и непонятные сооружения…

– Мы в другом измерении?! – оживился Даня.

– Наверное… – не очень уверенно протянул Серёня Зуев.

      Тишину то и дело нарушали далёкие глухие удары и скрип железа.

– Идите сюда, гляньте, – взволнованно воскликнул Владька, – тут какой-то механизм! Вон, в крапиве…

– Идём посмотрим, – потянул меня за руку Даня.

      Мы подошли к неведомой конструкции.

– А что это за железяка? – неуверенно спросил Тим. – Стрелка?

– Нет, это не стрелка… – присмотревшись к конструкции, определил я. – Но этой штуки и впрямь здесь не было. Помните, нас сюда затянуло?

      Наши голоса эхом разносились по пространству из бетонных плит.

– Ага, – сказал Тим, не спуская глаз со странной конструкции. – Значит её кто-то здесь оставили, когда мы видели голубую электричку…

– А может это они эту штуку оставили, – задумался Данька, хватаясь за моё плечо и снимая кроссовок, чтобы вытряхнуть мусор. – Здесь кто-то прошёл, уже после нас, когда мы лазали по этому измерению…

      Мы пробовали вертеть ржавые вентили, рычаги, но те безнадёжно заели.

– Интересно, а что делает эта штука? – заинтересовался я.

– Не знаю, – озабоченно закусил губу Данька, – мы ведь в другом измерении? Если здесь появляется поезд-призрак…

– Значит они приходят к нам не из зоны! – закончил Серёня за Даней, внезапно догадавшись обо всём. – А отсюда, из другого измерения!

      Мы осмотрели эту диковенную железяку. Ржавая, таинственная. Костя пнул железяку ногой и она заскрежетала.

– Может мы как-нибудь её оживим! – в возбуждении сказал Костя и снова пнул её, но та была мертва.

– А вдруг опять что-то запустим… – нервно вздрогнул я. – Как у нас во дворе, с той стрелкой. Вон что после этого случилось!

– Да чё ты трусишь! – ехидно спросил Владик.

– Посмотреть бы, – задумался Тим, – может что-то в ней сработает…

– Ну ты видишь, она ржавая? Как мы её запустим?

– М-м-м…

      Мы снова облазали бурьян. Казалось железяку бросили здесь наверное с самого сотворения мира. Трогали её, пытались перевести стрелку, но та не поддавалась. Может она и работала в те времена, когда в последний раз здесь были люди или ещё какие-нибудь разумные существа…

      А сколько таких штук можно найти в этом странном месте?

– Давайте найдём крепкую железяку и врежем! – подал идею я.

– Угу! – живо согласились мальчишки.

      Но подходящей железяки так и не нашли, только зря старались и вымочили в лужах и без того мокрые ноги. Мы снова вернулись к механизму.

– А не оставили ли они здесь что-нибудь ещё? – оглядевшись по сторонам, в слух задумался Серёня. – Давайте поищем!

      Но больше ничего странного мы не нашли…

      "Зря мы тогда испугались, – расстроился я, представляя, как поезд-призрак проходит под окнами нашего дома. – Вот если бы посмотреть, кто на этом поезде ездит, и кто оставил эту штуковину!"

      Я нажал на какую-то железку. Она подалась вниз, пространство перевернулось вверх ногами и мы очутились у станции.

      Мелькнула и пропала в крапиве статуя с жёлтыми глазами…

– Где вы были, мальчики? – спросила нас Светка Загремухина, когда мы вернулись во двор. – Надеюсь вы ничего не натворили?

– Мы были в другом измерении! – небрежно взмахнул рукой Владик.

– Уже сколько раз на откосе играли, – с жаром сказал я, – а только этим летом узнали про этих этих статуй с жёлтыми глазами!

      Пройдя дворами, мы направились по косогору, навстречу багряному зареву над ржавыми высоковольтками.

– Они появляются, когда случается искажение, – задумался я, – ведь поезд иногда исчезает и ездит где-то сам по себе. А возвращается уже с этими…

– Интересно, как он исчезает? – не верил Влад. – Здоровенная железяка…

– Может у них есть искривитель времени и пространства… – мрачно сказал рассудительный Тим. – Вчера я сам чуть не исчез!

      Утром мы сразу направились на откос и опять оказались в другом измерении, на том месте, где вчера нашли железяку.

      Она была ещё здесь, в бурьяне. Она торчала из крапивы, как и вчера, ржавая, безжизненная, хранящая какую-то тайну…

– Она ещё здесь… – заметил я, вылезая на плиты, – посмотрим, сможем ли мы её запустить…

– А справимся? – засомневался Влад.

– Справимся, – кивнул я, и волосы сползли мне на лоб.

– А что будет, когда мы её запустим? – осторожно спросил Тим.

– Увидим, – покусав губу, неопределённо ответил я.

      Но железяка никак не хотела поддаваться. Она скрипела, качалась, гудела, но ни сама стрелка, ни вентили, ни рычаги не желали двигаться.

      С досады я пнул железяку, но тут же понял, что натворил…

                                    3

      Мёртвая ржавая железяка пришла в движение и задвигалась, а рычаг стрелки начал медленно опускаться. Вдруг рядом всё изменилось. Мы увидели фиолетовое небо и зеленоватые облака, какие-то безжизненные дома с битыми стёклами и облупившейся плиткой, радиоактивный мох и свалку.

      Казалось здесь лежал весь мусор постъядерного мира…

      А из мути возник ржавый мост над зелёной водой. В воде тоже лежало много мусора, она воняла канализацией.

      И над этим местом стояла мёртвая тишина, только вдали что-то глухо стучало и эти удары отдавались эхом, да скрипел покосившийся столб, на котором сидел, скрючившись заросший мхом гмох.

      Гмох увидел нас, спрыгнул в воду и исчез в мусоре под мостом. Но мост был взорван. Из крапивы торчал знак:

      "Порубежье. Станция Институт Пути…"

      У меня перехватило дыхание. Ведь я уже видел и знак на станции-фантоме, и взорванный мост, куда мы пришли, испугавшись старшеклашек…

– Вы видели?.. – поражённо ахнул Даня. – Ну ничего себе…

– Мост! – остолбенело выдавил Влад.

      Вот что вызывала эта странная железка. Она вывела нас к взорванному мосту, к замусоренной мёртвой реке, которую мы должны были переплыть и добраться до той стороны, чтобы узнать тайну зоны…

      "А если нет? – осенило меня. – Может нужно было пройти по мосту?"

      Я хмыкнул, глядя на грязную воду.

      "Ага, лучше сразу в эту воду… – чуть не сказал я вслух. – Это же конец дороги, порубежье, здесь кончается наш мир!"

– А станция?! – недоумевающе воскликнул Тим. – Где же станция?

– Её нету!

– Тихо! – воскликнул я. – Я кажется знаю… Мы в порубежье. Мост это и есть станция!

      А железяка, которую я нечаянно запустил, затихла, мост исчез, река исчезла, снова появились плиты, а стрелка встала на место.

      Мы еле удержались за железяки, чтобы не свалиться вниз. Раздалось неживое бубнение и какие-то совсем непонятные звуки.

– Вот это мы втяпались! – очумело протянул Даня. – А если кто-то увидел, как мы запустили эту штуку, и услышал, как мы загремели железякой…

– Ну её, бежим отсюда! – схватила его за руки Светка.

      Не помня себя от страха, из-за того, что мы запустили неизвестный механизм, и зная, что нам крепко влетит, если взрослые узнают, где мы лазаем, мы бросились бежать и незаметно снова очутились на станциии.

      Мы спрыгнули с перрона в канаву и нырнули в бурьян. Отдышались мы только во дворах возле качели…

– Надеюсь, мы не устроили бедствие… – озабоченно сказал Тима.

– Не знаю… – с тревогой сглотнул я. – Всякое может случиться…

      Мучимые тревожными мыслями, мы дошли до своего двора. А между тем ребят начали загонять домой родители. Я сел на паутинку.

– Мальчики, айда с нами, – позвала меня, Тиму и Даньку Лизавета.

– Не, мы здесь, маму будем ждать, – отказался Тим.

      Мы втроём влезли на качелю. Ржавая качеля жалобно скрипела.

      Лиза потопталась и ушла, а во двор приехала на велосипеде мама…

                                    4

      Утром я сделал зарядку и пошёл умываться. Мама в тазу отмывала мои кеды, которые я изрисовал и ворчала о том, что терпение у неё не безграничное, и если я опять их изрисую, я до школы буду бегать босиком.

      Босиком? Ну и пусть! Мне же лучше, а то свои кроссовки я уже здорово изорвал, а кеды ноги натирают. И я озорно улыбнулся.

– Чего это ты улыбаешься? – прищурилась мама.

– Да ничего, – ответил я и пошёл чистить зубы.

      А потом мама заметила бинт у меня на ноге.

– Кто тебя, Серёнечка? – забеспокоилась мама. – Где ты так поранился?

– Нигде, – поспешил успокоить маму я.

– Серёню собака укусила, – из комнаты вылез сонный Тим. – Он девочку спас, а псина его и покусала. Мне девки сказали вчера…

– Уже раззвонили! – с досадой всплестнул руками я.

– Та-а-ак, – напряжённо сказала мама. – Час от часу не легче!

– Ему уколы надо делать, – озабоченно сказал Данька, навалясь мне на плечо и зевая над ухом. – Эта собака бешеная была…

– Ябеды! – разозлился на братьев я.

      И не слушая маминых охов и нытья братьев, я попил воды, вышел во двор и побежал гонять с мальчишками мяч…

      Незаметно наступил вечер. Я сбегал домой попить, потом уселся на заборе и задрыгал пыльными босыми ногами.

– Хватит баловаться! – подошла к забору Лизавета. – Ты посмотри, бинт совсем развязался. Ещё нахватаешь микробов!

      Бинт и впрямь сполз с ноги и вертелся на ступне.

– Не болтай ногами! – строго одёрнула меня Лиза.

– Хочу и болтаю!

– Дай ногу!

      Лизавета стала перевязывать бинт. Я терпел и смотрел, как ветер полощит на крыше бельё, и слушал, как ноет Тим, когда мама впихивает в него кашу, и как мама читает ему нравоучения.

– Ну вот, теперь не заразишься, – успокоенно произнесла Лиза.

– Тоже мне, доктор Пилюлькина! – раздражённо проворчал я.

      Лизавета не обиделась. К этому прозвищу она давно привыкла.

      По улице промчались два малыша, по плитам скакал мяч.

– Вы что, шарахнутые, так бегать? – накинулась на малышей Лиза.

      Я слез с забора и пошёл домой взять мяч и покидать его в стенку. А потом во дворе началась игра в четыре угла, я поранил коленку и влез на трубу.

      На небо наползла хмурая туча, зацепившись за серую крышу углового дома и антенны, а сквозь прорехи светило солнце. Горели люки на крыше, солнце било в окна "Энергетика", над лесом нависла высоковольтка…

– Снова бегали на станцию? – подошла ко мне хмурая Катя и села на разогретую солнцем ржавую трубу.