Метафизика Аристотеля. Четвертая книга

Перевод: «От оппонента не требуется утверждать, что что-то имеет место. От него требуется только обозначать что-то, т.е. приписывать своим словам определённое значение. Это минимальная обязательность для вовлечения в любой вид рациональной коммуникации, даже если коммуникация intended отрицать сам принцип».

Анализ: Ангели развивает мысль Швеглера, отмечая, что это требование предшествует даже акту утверждения. Само намерение что-то сообщить (даже отрицательное) уже несёт в себе это обязательство.

Комментарий А. Ф. Лосева:

Лосев видит в этом пассаже фундамент всей аристотелевской онтологии. Требование «что-то обозначить» есть требование выделить нечто (τι) из неопределённого фона становления. Это акт полагания сущего как такового, без которого невозможны ни логика, ни метафизика. Отрицающий это, по Лосеву, оказывается в положении чистого меона, небытия, лишённого какой-либо определённости и, следовательно, не могущего быть предметом мысли.

Древнегреческий текст:

ἀρχὴ δὲ πρὸς ἅπαντας τοὺς τοιούτους ὁ ὁρισμός—καὶ ἔστιν ἀρχὴ τὸ σημαίνειν τι τοὔνομα. ἐὰν δ’ οὕτως, ἔσται λόγος, ἐπειδὴ σημαίνει τι. ὁρίζεσθαι δ’ ἐστὶ τὸ θέσθαι σημαίνειν ἢ αὑτῷ ἢ ἄλλῳ. καὶ γὰρ ἐὰν αὑτῷ μόνον, διαφέρει οὐθέν· τότε γὰρ ἤδη ἔστι τι ὡρισμένον, καὶ ὁ λόγος ἂν εἴη. ὥσπερ γὰρ Ἡράκλειτος λέγει—ἢ εἴ τις οὕτως οἴεται, χαλεπὸν εὐθέως διελέγχειν τὰ λεγόμενα ὑπ’ αὐτοῦ· ἀλλ’ ὅμως ὁ λέγων ταῦτα συνίησιν ἑαυτῷ, καὶ τῷ ἀκούοντι. [1006b] εἰ δέ τι σημαίνει, καὶ ἓν ἔσται τοῦτο. οὐκ ἄρα τἀναντία ἅμα ὑπάρξει τῷ αὐτῷ, εἰ… [9] ὁ μὲν οὖν ταῦτα ποιήσας καὶ συγχωρήσας ἀποδεικνύναι—αἴτιος δ’ ἐστὶν οὐχ ὁ ἀποδεικνὺς ἀλλ’ ὁ ὑπομένων, ἀναιρῶν λόγον λόγον ὑπομένει. πρὸς δὲ τὸν μὴ συγχωροῦντα ταῦτα γελοῖον ζητεῖν λόγον.

[7] ἀρχὴ δὲ… ὁ ὁρισμός – «Начало же… – определение». Здесь ὁρισμός понимается не как строгое определение, а как «установление», «демаркация», т.е. акт придания слову определённого значения.

τὸ σημαίνειν τι τοὔνομα – «[то,] что имя что-то обозначает». Это ядро аргумента: функция имени (ὄνομα) – signification (σημαίνειν), отсылка к чему-то (τι).

[8] ἔσται λόγος – «будет logos». Здесь λόγος означает и осмысленную речь, и разумное основание, и довод. Условие возможности λόγος – наличие значения.

[9] αἴτιος… ὁ ὑπομένων – «Причиной [доказательства]… тот, кто допускает [речь]». Ответственность за возможность диалога лежит на том, кто вступает в него, даже с целью отрицания его основ.

5. Фундаментальный принцип: слово должно что-то обозначать

Таким образом, [10] что имя должно обозначать нечто сущее или не-сущее – это очевидно, и притом обозначать одно. Следовательно, не может быть, чтобы одна и та же вещь была и не была. [11] Далее, если «человек» означает одно, пусть это будет «двуногое живое существо». Под «означать одно» я понимаю вот что: если вот это есть человек, то тогда, если что-либо является человеком, это [нечто] будет именно тем, что значит быть человеком.

Комментарий сэра Дэвида Росса (W. D. Ross):

Оригинал (англ.): "The argument is that if a word is to have meaning at all, it must have a definite meaning; it must denote some one thing. And if it denotes one thing, that thing cannot be both A and not-A. The essence of the principle is that it is a law of being because it is a law of thought, and a law of thought because it is a law of signification."

Перевод: «Аргумент состоит в том, что если слово вообще должно иметь значение, оно должно иметь определённое значение; оно должно обозначать нечто одно. И если оно обозначает одну вещь, эта вещь не может быть и А, и не-А. Сущность принципа в том, что это закон бытия, потому что он есть закон мысли, и закон мысли, потому что он есть закон означивания».

Анализ: Росс выстраивает иерархическую связь: закон signification (означивания) является базовым для закона мысли, который, в свою очередь, является базовым для закона бытия. Отрицание LNC разрушает все три уровня сразу.

Комментарий Д. В. Бугая:

Бугай акцентирует, что Аристотель вводит здесь понятие сущности (τὸ τί ἦν εἶναι – «что значит быть чем-то») через заднюю дверь значения. Требование, чтобы слово «человек» означало одно (например, «двуногое животное»), есть требование тождества смысла (значения) самому себе. Это тождество значения и есть логический коррелят тождества сущности вещи самой себе в бытии. Отрицание LNC есть отрицание устойчивости сущностей.

Древнегреческий текст:

φανερὸν οὖν ὅτι τοὐναντίον ὃς ἂν οὕτως ἔχῃ, οὐκ ἀληθῆ λέγει. ὥστε πᾶσι τοῖς οὕτως ἀποδεικνύουσιν ὁ αὐτὸς τρόπος τῆς ἀποδείξεως· καὶ γὰρ ὅταν δόξῃ τι οὕτως ἔχειν, ἀνάγκη τοῦτο εἶναι, καὶ οὐχ ὁμοίως ἔχειν καὶ μή. [10] ὥστ’ εἴπερ τὸ ὄνομα σημαίνει [εἶναι] καὶ μὴ εἶναι, οὐκ ἂν ὁμοίως ἔχοι. οὐκ ἄρα ἔστιν ἅμα ὑπάρχειν καὶ μὴ ὑπάρχειν τὸ αὐτό, εἰ μὴ κατὰ συμβεβηκός. [11] εἰ δὲ μή, οὐκ ἔσται ὁρισμός· εἰ δὲ μή, οὐκ ἔσται ὁρισμὸς οὐθενός· ὁ γὰρ ὁρισμὸς λόγος ἐστὶ σημαίνων ἕν. ἔσται δ’ ὁ ὁρισμὸς εἰς, εἰ σημαίνει ἕν.

[10] εἴπερ τὸ ὄνομα σημαίνει… – «Если же имя обозначает…». Аргумент идёт от семантики к онтологии: условие возможности значения (σημαίνειν) есть условие возможности устойчивого бытия (εἶναι).

[11] ὁρισμὸς λόγος ἐστὶ σημαίνων ἕν – «Определение есть logos, обозначающий одно». Это классическая формулировка: определение возможно только благодаря тому, что оно фиксирует одно-единственное значение (сущность) определяемого термина.

6. Критика релятивизма значения: против бесконечности смыслов

[12] Но даже если бы мы сказали, что слово обозначает не одно, а несколько [значений], но при этом [это множество] было бы ограниченным, [и тогда] каждому [значению] можно было бы дать особое имя. Если же [оппонент] станет утверждать, что [слово] означает бесконечно многое и что каждому [значению] можно дать своё имя, то [13] [в этом случае] невозможно будет вести рассуждение: ибо не обозначать чего-то одного – значит не обозначать ничего, а если слова ничего не обозначают, то утрачена всякая возможность рассуждать друг с другом и, в сущности, даже с самим собой.

Комментарий Эдуарда Целлера (Eduard Zeller):

Оригинал (нем.): "Wenn die Worte unendlich vieles bedeuten sollen, so heben sie sich in ihrer Bedeutung gegenseitig auf; denn was alles bedeutet, bedeutet im Grunde nichts. Die Möglichkeit der Mitteilung und des Denkens selbst ist an die Bedingung gebunden, dass die Zeichen einen bestimmten Inhalt haben."

Перевод: «Если слова должны значить бесконечно многое, то они взаимно уничтожают друг друга в своём значении; ибо то, что значит всё, в основе ничего не значит. Возможность сообщения и самого мышления связана с условием, что знаки имеют определённое содержание».

Анализ: Целлер вскрывает логику аргумента: бесконечность значений эквивалентна их отсутствию, так как значение определяется через свои границы и отличия от других значений. Снятие всех границ (бесконечность) есть уничтожение значения как такового.

Комментарий из журнала «Вопросы философии» (напр., статья В. А. Бочарова):

В современной отечественной литературе этот аргумент рассматривается как предвосхищение семантических парадоксов и проблем, поднятых в философии языка XX века (например, у Л. Витгенштейна с его «значение как употребление»). Аристотель показывает, что полный релятивизм значения, доведённый до логического конца (до бесконечности смыслов), делает язык нефункциональным и приводит к семантическому коллапсу, уничтожающему саму возможность коммуникации и мышления.

Древнегреческий текст:

[12] οὐδὲν δ’ ἧττον, ἐὰν φῇ σημαίνειν πλείω ἀριθμῷ ἀλλὰ πεπερασμένα, ὥστε καὶ οὕτως ἔστω ὄνομα ἑκάστῳ. λέγω δ’ οἷον εἰ φαίη τὸ ἀνθρώπῳ ὄνομα σημαίνειν οὐχ ἕν πλείω δ’ ἀριθμῷ, ἀλλ’ ὡρισμένα, οἷον δίπουν καὶ ἄλλο τι, εἰ πλείω σημαίνει—ἐὰν δ’ ἐπ’ ἄπειρον θῇ σημαίνειν, [13] οὐκ ἂν εἴη λόγος· οὐδὲν γὰρ σημαίνειν ἓν οὐ σημαίνειν ἐστίν. ἐὰν δὲ μηθὲν σημαίνῃ ὀνομάτων, ἀνήρηται τὸ διαλέγεσθαι πρὸς ἀλλήλους, κατὰ ἀλήθειαν δὲ καὶ πρὸς αὑτόν· οὐθὲν γὰρ ἐνδέχεται νοεῖν μὴ νοοῦντα ἕν.

[12] πεπερασμένα – «ограниченное [число значений]». Аристотель допускает омонимию (многозначность слова) как факт языка, но требует, чтобы множество значений было конечным и поддающимся учёту.

[13] ἐπ’ ἄπειρον… οὐκ ἂν εἴη λόγος – «Если он положит [значить] до бесконечности… не будет logos'а». Бесконечность значений делает язык бессмысленным шумом.

οὐδὲν γὰρ σημαίνειν ἓν οὐ σημαίνειν ἐστίν – Афористичная и крайне важная формула: «Не обозначать чего-то одного – значит ничего не обозначать».

7. Связь значения, имени и мышления.

[14] Ведь если нельзя ничего помыслить, не мысля что-то одно, а если можно [что-то помыслить], то этому [мыслимому] можно будет дать одно имя. Итак, пусть будет принято, как мы сказали вначале, что имя что-то обозначает и притом обозначает одно.

Комментарий Гаиды Кахри (Gaidah Kahri):

Оригинал (англ.): "Aristotle here establishes an indissoluble link between language, thought, and reality. To think is to think something definite (noein hen); to speak meaningfully is to assign a name to that definite thought (onoma heni); and that name refers to a definite state of affairs in the world. The Principle of Non-Contradiction is the guarantee of this entire semantic-ontological chain."

Перевод: «Аристотель устанавливает здесь нерасторжимую связь между языком, мыслью и реальностью. Мыслить – значит мыслить нечто определённое (noein hen); говорить осмысленно – значит присвоить имя этой определённой мысли (onoma heni); и это имя отсылает к определённому положению дел в мире. Принцип непротиворечия является гарантом всей этой семантико-онтологической цепи».

Анализ: Кахри суммирует итог всего предыдущего рассуждения. Аристотель выстраивает трёхчленную связь: бытие – мышление – язык. LNC является стержнем, скрепляющим все три элемента, обеспечивая их соответствие друг другу и устойчивость.

Комментарий (обобщающий):

Данный раздел представляет собой классическое обоснование принципа значения как условия возможности языка, мышления и рациональной коммуникации. Аргумент Аристотеля направлен против радикального релятивизма и скептицизма, показывая, что сама попытка отрицать LNC имплицитно признаёт его, поскольку предполагает стабильность значения используемых в отрицании терминов. Этот ход мысли оказал огромное влияние на всю последующую западную философию, вплоть до дискуссий о значениях и референции в аналитической философии XX века.

Древнегреческий текст:

[14] εἰ οὖν μὴ ἐνδέχεται νοεῖν μὴ νοοῦντα ἕν, ἀλλ’ εἰ ἐνδέχεται, ἔσται ὄνομα ἑνὶ τούτῳ ὃ νοεῖ. ἔστω δὴ καθάπερ ἐξ ἀρχῆς ἐλέχθη, σημαίνει τὸ ὄνομα, καὶ σημαίνει ἕν.

[14] νοεῖν ἕν – «мыслить одно». Это ключевой психологический и гносеологический тезис: акт мышления по своей природе дискретен и направлен на определённый объект (ἕν).