Мёртвая точка

Хелиус тонко улыбнулся, знаком предлагая Эстии прогуляться по залу.

– Леди Эстия, не путайте образ, который я создаю, и реальность. Это они думают, что вы приз. Знание про тёплую осень принадлежит только мне. Это незачем доверять чужим умам. Что же касается детей… У меня есть внук, леди Эстия. Род продолжится. Впрочем, я и так слишком много сил потратил на благо рода, но не на своё. Думаю, сейчас самое время заняться личной жизнью, – он сжал её кисть. – Да, мне было бы приятно и лестно появление у нас с вами общего ребёнка. Но ваши опасения весьма разумны, а я не намерен идти против вашей воли. Пойдёмте, леди Эстия, я познакомлю вас с мистером и миссис Дэтрон. Весьма знатная семья с очень длинной магической историей…

– О, Нортон… – Эстия с удивлением заметила знакомого.

Теодор уже вежливо поклонился. Хелиус ответил кивком. Молодой маг, слегка помешкав, сделал шаг навстречу.

– Мистер Морель… Эстия… Моё почтение.

– Здравствуйте, Нортон. Вы сегодня без спутницы, – взгляд серых глаз был неподвижен, подобно взгляду рептилии, а его пальцы слегка шевельнулись.

Миг – и звуки зала стали как будто приглушёнными, как будто беседующих окружила незримая стена. Не мешающая видеть происходящее, так же оставаясь на виду, но создающая приватность общения.

– Виола не любит подобные мероприятия, – сдержанно ответил маг.

– Вся в делах и заботах, понимаю, – на губах Хелиуса змеилась тонкая улыбка. – Надо полагать, Реабилитационный центр отнимает много сил? Впрочем, если дело – по душе, это не так уж и сложно…

– Вы совершенно правы, мистер Морель, – кивнул Теодор. – Это серьёзный, непростой проект.

– Многое зависит от хороших кадров.

– Безусловно. Но их непросто найти, – он скользнул взглядом по Эстии. – Я был бы рад рекомендациям.

– Увы, Нортон, – Хелиус едва заметно усмехнулся, – выдающиеся специалисты требуют соответствующих условий. А их, насколько мне известно, в вашем Центре нет. Миссис Нортон – весьма своеобразный руководитель.

– Вы прекрасно осведомлены, – Нортон без улыбки посмотрел на мага.

– Стараюсь быть в курсе всех важных событий. Это полезный навык. Он позволяет располагать массой вводных данных. А это – необходимое условие для решения задач любого рода.

– Я восхищаюсь этим вашим умением, мистер Морель, – склонил голову Теодор.

– Учитесь, Нортон. Учитесь. Пока есть время. А сейчас мы вынуждены вас покинуть.

– Не смею отнимать ваше время. И благодарю за подсказки.

Теодор, коротко кивнув, отошёл в сторону. Звуки зала вновь стали естественными. Эстия с интересом взглянула на мужа.

– Реабилитационный центр очень скоро окажется на грани банкротства, – усмехнулся Хелиус. – Что неудивительно – зная, кто им занимается. И Теодор Нортон это понимает.

– И?..

– И я думаю, что рано или поздно этому Центру понадобится новый хозяин, – Хелиус повернул голову, в глубине его глаз играли лукавые огоньки.

Глаза Эстии расширились.

– Мистер Морель…

– Да-да, леди Эстия, вы поняли абсолютно верно, – он усмехнулся. – Этот проект дал бы вам возможность заниматься любимым делом сколько угодно. Но так как работать на кого-то, а уж тем более на Нортона, вам не пристало, я вижу только один вариант…

– Вопрос честности здесь не стоит?..

– Леди Эстия, разве это не честно – передать такое неплохое начинание в руки разумного человека, ещё и глубоко погружённого в тему людских несчастий и смертей? Или честнее оставить это загнивать в руках высокомерной дуры? Этот процесс неизбежен. Вопрос лишь в окончательной гибели – или перерождении. Не волнуйтесь, никто не пострадает. Виола Гринфор всё сделает сама. Я лишь подтолкну Нортона к верным идеям. Не более того.

Эстия покачала головой, глядя на мужа со смесью восхищения и удивления. Незримые музыканты продолжали восхитительную, невозможную для этого мира, мелодию…

– Вы страшный человек, мистер Морель.

– Пусть страшно будет им, – он кивнул на толпу. – Впрочем, дураки, как правило, страха не ведают. Они умирают счастливыми, леди Эстия. Не тревожьтесь за них. У нас с вами большие планы и большое будущее. И если для этого вам нужно иметь доступ к смерти в неограниченных количествах – я помогу вам.

– Это так непросто и трудоёмко…

Хелиус рассмеялся.

– Помилосердствуйте, леди Эстия. Это куда интереснее, чем заказывать всего лишь новые сорта роз или чая для Летиции. Вы – куда более масштабная личность. Вы просите лишь моё время – и доступ к смерти, – он расхохотался. – Более потрясающей женщины я не встречал, – маг пристально посмотрел ей в глаза. – Я благодарен вам. Вы – награда судьбы. И я хочу преподнести вам достойный подарок. Вы ведь не откажетесь принять его?..

Ведьма смущённо улыбнулась. Маг довольно прищурился. Партия игралась аккуратно и не спеша. В его стиле.

Семена посеяны. А всходы не заставят себя долго ждать.

***

Валькирия, побледнев, коснулась собственной руки. Рука была тёплой. Щека – тоже. А рядом спал до боли знакомый колдун, которого ей так часто хотелось отправить к праотцам. На воспитание, исключительно на воспитание…

Сиггрид села в постели. Глубоко вдохнула прохладный воздух.

– Я вернулась. Я же правда вернулась. Я не в Асгарде. И мне это не снится. Сон давно рассеялся бы. Да и не спят валькирии в Асгарде… Я живая. Я правда живая.

Она зябко поёжилась, несмотря на то, что в комнате было довольно тепло.

– Арьени? – тихо позвала она. – Эстен…

Колдун открыл глаза. Миг непонимания, и вот его взгляд сконцентрировался на ней.

– Сиггрид? Что случилось? – он оглянулся по сторонам.

– Ничего…

– Ты назвала меня по имени. Для этого должен был быть повод, – Эстен свёл брови.

– Я просто поняла, что я живая… Решила тебя позвать. Удостовериться… – она говорила странно-спокойно.

– Сиггрид? – он сел.

– До меня только дошло, – она обхватила себя за плечи руками, взгляд её был направлен куда-то в несуществующую даль. – Я вернулась… Я снова тут… Только вот 20 лет потеряны…

Колдун, не веря своим глазам, вглядывался в лицо валькирии.

– Сиггрид…

– 20 лет, Эстен… – на её глазах появились слёзы. – Я всё пропустила! Детство дочери! Твою и мою молодость! – её голос зазвенел от злых слёз.

Колдун растерянно смотрел на валькирию, закусившую кривящиеся от рвущихся рыданий губы.

– Почему ты плачешь?..

– Время, – она с трудом сглотнула. – Я потеряла его…

– Сиггрид, ты вернулась такой же, как была… Мы же не завтра умрём… У нас есть время. Много. Даже если я помру, ты-то проживёшь длинную жизнь… Эй! Сиггрид, что я сделал не так?! – он потёр плечо, в которое пришёлся удар кулака валькирии.

– Дурак ты, Арьени! – тот же самый кулак неумело вытирал слёзы, скорее размазывая их, чем действительно осушая лицо. – Ничего ты не понимаешь.

– Не понимаю, – кивнул Эстен, аккуратно прикасаясь тонкой простыней к мокрой щеке жены. – Но для меня эти 20 лет, если тебе вдруг интересно, тоже пролетели как один длинный кошмарный сон ни о чём.

– У тебя была моя дочь.

– Оборотень малолетний у меня был, а не дочь, – с сарказмом произнёс он. – И поедающая меня вина. Так себе дела, знаешь ли. 20 лет вычеркнуты. Жизнь наперекосяк.

Валькирия подозрительно взглянула на него.

– А скоро внуков нянчить. Если дадут, – он перекосился. – А я не хочу. Особенно зная, кто отец этого внука.

– Ну давай не будем нянчить, – очень спокойно произнесла Сиггрид, отобрав у мужа простынь и решительно вытерев лицо.

– Эстия обидится.

– Не преувеличивай. Ей на нас, так-то, фиолетово.

– Мы её родители. Чего ты фыркаешь? – он непонимающе посмотрел на Сиггрид.

– Я – мать, которую она даже не запомнила. Ты – тот, кто всю жизнь просто пытался сделать так, чтобы она выжила. Я вообще сомневаюсь, что у неё есть хоть какое-то понимание семьи. А уж привязанность… – Сиггрид покачала головой. – Не придумывай, Арьени. Она не просто так ринулась в тёплые объятия Морелей.

– Хелиус ей в отцы годится, – скривился Эстен. – Я зажгу свет? Или свечи?

– Коптят, – она сморщила нос. – Давай магическое. Подделку свою.

Колдун кивнул. На стенах мягко засияли светильники.

– А Хелиус этот… Мне кажется, она отца и искала, – вздохнула Сиггрид.

– Она с ним спит. Не похоже на отношения с отцом.

– Вот и представь, насколько у неё голова поехавшая, – спокойно произнесла валькирия, подтягивая колени к груди. – Если оказалась в таком.

Эстен покачал головой, помрачнев. Сиггрид же подтянула мешочек с рунами. На кровать лег один камушек. Колдун вопросительно взглянул на жену.

– Я спросила о Душе Эстии. Кто она для нас с тобой.

– И?

Сиггрид перевернула руну.

– Перевёрнутая Тейваз. Не-служащая-системе. Она не наша, Эстен.

– Нам подменили её в роддоме? – саркастически усмехнулся колдун.

Сиггрид слегка нахмурилась, отворачиваясь, но потом покачала головой.

– Нет. Просто есть те, кто лоялен своему роду, кто является его неотъемлемой частью. А Эстия – не такая. Такое бывает… – валькирия снова смотрела в пустоту. – Мы должны были дать ей тело. И всё. Есть такие Души, Эстен. Чужие в той семье, где они родились.

– Прекрасные новости. А ты? В своей семье?

Валькирия вернула руну в мешочек. Через несколько мгновений перед ней лежала новая руна.

– Переворачиваю? – спросила она, взглянув на мужа.

Магический свет ложился на её лицо мягкими очертаниями.

– Перт. Прямая, – она тихонько рассмеялась.

– Это весело? – сомнительно покосился Эстен на глянцево-чёрную руну.

– Перт – руна, которая может обозначать роды, матку как таковую. Видишь, похожа, – Сиггрид провела пальцами по очертаниям руны. – Так что я в своём роду – своя.

– А дочь у нас – не своя.

– Ага.

– Обидно.

– Врёшь. Ничего тебе не обидно, – скривилась валькирия, уткнувшись в колени подбородком. – Давай будем честны – она ни тебе, ни мне не была нужна. Мы с тобой горе-родители. Она у нас сирота.

Эстен нахмурился.

– Мы не можем повернуть время вспять.

– Даже если б повернули, то что? – фыркнула она, подняв на него голову. – Иначе отнеслись бы к родительству?

– Скорее не завели бы ребёнка вообще, – усмешка вышла кривой.

– Прекрасно. Ты её сейчас ещё и проклял.

– С чего?!

– С того, – передразнила его жена. – Ты ей сейчас отказал в жизни. Захотел вычеркнуть её из ряда живых. Это не шутки.

– Сиггрид, я хочу жить. Я хочу жить с тобой. Мне наши с тобой жизни важны, а не жизнь непонятной девушки, которую я растил, лечил, терпел… Она с 5 лет – полу-зверь. Кто знает, что с её головой. Нормальна ли она. Человек ли она… Почему я должен переживать за её жизнь? Это ведь моя глупость, моя ошибка. Столько бед из-за этого, – он досадливо качнул головой. – Всего одно моё неверное решение, появление Эстии – и пошло-покатилось…

– Оно покатилось раньше.

– Нет, – колдун сжал губы. – Если бы не появление ребёнка…

– Что бы было? – с сарказмом произнесла Сиггрид.

Магические светильники стали тусклее.

– Ты бы ушла от меня вовремя и была бы жива, – брови колдуна сошлись к переносице. – А я был бы свободен – вместо того, чтобы, униженно прячась, лечить малолетнего оборотня. Весь этот кошмар – моя вина. И Эстия – как живое воплощение моей ошибки. Моё проклятие.

– Ты сам своё проклятие, а не она. Не вали с больной головы на здоровую, – она погрустнела и снова упёрлась подбородком в колени. – Её Душа решила прийти в этот кошмар, а не кошмар начался из-за неё.

– Почему тогда всё, чего она касается, разрушается? Умерла Летиция, чуть не запытали Дрейка, умерла даже мать Кадини – все они имели отношение к Эстии. Точнее, к её жизни. Все они отравились ею, – он нахмурился ещё сильнее. – Но, заметь, стоило ей уйти из моего дома, и я начал оживать. И тебя нашёл.

– Арьени, люди умирают не из-за кого-то. Не перегибай палку. Они отравились своей жизнью – тем ядом, который в себе копили.

– Правильно, – с сарказмом произнёс он. – Их Души выбирают уход. Но почему они это делают, стоит им соприкоснуться с нашей дочерью? Что такого в ней? Спроси уже у рун, что с ней не так!

Сиггрид, передёрнув плечами, извлекла из мешочка руну.

– Хагалаз. Рядом с ней разрушается отжившее. Она – валькирия, Арьени, – Сиггрид чуть повысила голос. – Она стала валькирией при жизни. Она между мирами. Её предназначение ведёт её к тем, кому пора уходить.

Эстен усмехнулся.

– Значит, скоро очередь Хелиуса?

Сиггрид пожала плечами.

– Ты явно не расстроишься.

– Что спрашиваешь? – он проследил за пальцами жены, скользнувшими в мешочек.

– Я спросила, почему она с ним. Перевёрнутая Отала, время расхождения путей. Ей просто надо уйти. А тебе – отпустить её. Если уж она кажется тебе такой уж вредоносной, ну и оставь её жить с Морелем и разрушать его жизнь. Троянский конь…

– Сиггрид, – он вдруг взял её ладони в свои. – Муж и жена – одна сатана. Каков Морель-старший, мы оба знаем не понаслышке. Значит, наша дочь – не лучше – раз уж она умудрилась влюбиться в этого подонка. И ей есть, на что обижаться. Её детство было несладким. Я воспитывал, как мог. И её оборотническую проблему решал, как мог, – Эстен не улыбался. – Ей есть, что вспомнить… Одна эта её комната для оборота… Да, вынужденная мера, но я не думаю, что у неё хватит мудрости это понять. И понять мои чувства – тем более. Я ведь каждый раз размышлял, выйдет ли она оттуда живой, или собственными костями пропорет себе уже сердце… И, знаешь, я каждый раз расстраивался…

Сиггирд смотрела сквозь него.

– Ты не подумай, я не пытался её убить. Я давал её Душе возможность уйти. Давал лазейку в Вечность. Она же мучилась. Но её ничто не брало, она продолжала жить. И даже ни разу не ошиблась в зельях, не сварила яд вместо лекарства. И даже Марина не смогла помочь! Ты понимаешь! Стало только хуже. После магии Марины Эстия стала сильнее, она окрепла, а должна была… Сама понимаешь… – он выразительно замолчал. – Ну, ослабнуть… И не выдержать нагрузки из зелий… Но не вышло. Наша дочь – чудовище, – прошептал Эстен. – Такое, что Марина решила забрать её себе. Изучить под присмотром. С выгодой для себя, не без этого… Но и тут не сложилось. Сиггрид, наша дочь – не нормальный человек и не нормальная ведьма. А теперь ЭТО – в руках Мореля. Наверняка она вспоминает своё детство сейчас не в лучшем свете… Я бы не хотел умереть от её рук или её зелий, или даже её рун – просто потому, что её обида на меня и изощрённый ум и мстительность Хелиуса сошлись в одной точке, – Эстен был серьёзен. – Это опасное сочетание. И я не понимаю, почему ты так легко отнеслась к их женитьбе. Это может грозить нам большими бедами… Люди меняются, Сиггрид. И мне не нравится то, какой стала Эстия. Я воспитывал её иначе. Я учил её быть скромной и стойкой. И честной. Но всё пошло прахом – если она выбрала его. Меня настораживает эта история. Мы можем быть в большой опасности.

– И что ты предлагаешь?! – фыркнула валькирия.

– Пока не знаю, – процедил колдун, прищурившись. – Но защитные чары наплести придётся.

– Ну и плети, сколько влезет.

– Ты слишком легкомысленна.

– А ты – параноик. Ты до дрожи боишься этого Хелиуса. С чего бы? Летиция померла, вам нечего делить. С чего бы он тебе мстил и натравливал Эстию? Арьени?.. – тон Сиггрид изменился, а сам колдун помрачнел.

– Мало ли, – буркнул он. – Хелиус злопамятен.

– Ему далеко до тебя.

– Я просто забочусь о себе.

– И что-то недоговариваешь, – валькирия прищурилась. – Чего ты боишься, Арьени?

– Доступа ко мне через Эстию – по крови, – он помрачнел ещё сильнее, а валькирия отвела взгляд. – Я не знаю, на кой она сдалась Хелиусу, но в любовь я не верю. Он её охмурил – это да, но сам он любить не может, в этом я уверен. Помяни моё слово, Сиггрид, быть беде. Он сведёт со мной счёты через Эстию.

– Не сведёт.

– Почему ты так уверена?

– Просто знаю. По крови точно не пройдёт заклятие. Это сложно объяснить… Просто поверь…

Брови колдуна взметнулись.

– Вот как? Хм… И всё же, надо её оттуда вытаскивать. Она не болеет и не мучается, так что пусть живёт… Надо открыть ей глаза на него. Спасти – и её, и нас.

– Не нас, а тебя.

– А я для тебя не важен? – сварливо поинтересовался колдун.

– Я не могу понять, за что должен отомстить тебе Морель? – она вздёрнула подбородок. – Он и так победил по всем фронтам. Ты – проиграл. Зачем добивать тебе и на кой ему доступ по крови?

– Не знаю, – Эстен сжал губы. – Мне его мотивы и цели неведомы и непонятны. Но ничего хорошего не жду. Он воспользуется Эстией и угробит и меня, и её. Всё очень плохо, Сиггрид. Что… Что ты спросила? – всполошился он, увидев, как валькирия извлекла руну.

– За что ждёшь расплату. Лагуз. Магия. Вода, поток, женщина-ведьма…

– Не понимаю, – раздражённо отозвался колдун.

– Очень жаль, – с сарказмом отозвалась Сиггрид. – Лучше бы понял, за какую такую магию или за какие делишки с женщиной-ведьмой тебе может отомстить Морель… Учитывая, что эта ваша женщина умерла давно… Глупости эти твои страхи, Арьени… Что сделать, чтобы он тебе не мстил – Отала. Быть в семье, закрыть ворота, заняться своей жизнью.

– Я только этим и занимаюсь.

– Арьени, а теперь начистоту, – валькирия подалась вперёд. – Что ты скрываешь?!

– Ничего! Тебе всё известно.

– За то, что мне известно, вы рассчитались.

– Сиггрид, я просто не доверяю старому лису. Эстию надо спасать, – он сжал губы.

– Оставь её в покое, Арьени. Ни ей, ни ему – не до тебя, – фыркнула Сиггрид. – Они наслаждаются обществом друг друга. Твоя скромная персона волнует их меньше всего на свете.

– А меня их нескромные – волнуют, и весьма серьёзно! – он вскочил с кровати и начал расхаживать туда-сюда. – Потому что я им не верю. Им обоим. И мне не нравится, что моя кровь – в его руках! Мне не нравится, что он наверняка заполучит от неё ребёнка и использует тем самым мою кровь, вольёт её в этот проклятый род. Мне не нравится, что и наследство мне придётся оставить ей – и её отродью от Мореля, – Эстен скривился. – Это мерзко, Сиггрид. Я не хочу этого допустить.

Валькирия слушала его, склонив голову к плечу.

– Я, я, я, – передразнила она его. – Только и слышу.

– Тебе не понять. А наследство… Пожалуй, оставлю сестре. А она пусть потом делает, что хочет. Эстия и Морели не получат от меня ни гроша. Что смешного?!

Валькирия надрывно хохотала.

– Арьени, ты ударился? Твоё состояние – для Мореля и правда гроши. Они этой семье не нужны.

Колдун был взбешён.

– Сиггрид, вот если бы у нас родился ещё один ребёнок, я был бы спокоен. Я бы оставил имя, дом, накопления – своему. Но просить тебя о такой щедрости, думаю, излишне, – он саркастично скривил губы.

Сиггрид подозрительно покосилась на него.

– Правильно. Излишне, – кивнула она, кривясь. – Я не собираюсь исполнять твои прихоти. Я вообще в любой момент могу от тебя уйти.

– Опять за своё?

– Не «опять», а «как всегда», – она внезапно зло оскалилась. – Собственно, знаешь, Арьени, ты мне надоел. Думаешь только о себе. Поддержать не умеешь, позаботиться не умеешь. Вечно чего-то хочешь – исключительно для себя. Вечно все вокруг плохие, один ты хороший. Вечно все должны исполнять твои прихоти…

Она встала с кровати и начала быстро одеваться.

– Сиггрид, но… Сиггрид? Куда ты?

– Куда надо. Подальше от дурака, который думает только о себе. Я сейчас, слава богам, не беременная. И беременеть не собираюсь – но тебе доверять на этот счёт не приходится. Был уже опыт, сам помнишь… И, кстати, – она запрокинула голову, чтобы взглянуть ему в глаза. – Я в тот раз не из-за живота осталась. Я с тобой осталась. Не удержишь ты никого ребёнком, чушь это собачья. А ты так и не понял. Вот и живи теперь с этим, – она развернулась и упёрла палец в грудь растерянного колдуна. – Перебесишься – поговорим. Может быть… Волк, пошли.

– Сиггрид, стой!

Дверь гулко хлопнула. Колдун молча опустился на кровать. Простыни ещё хранили тепло тела рыжей валькирии. Но это ненадолго. Скоро уйдёт тепло, скоро растворятся ароматы.

В этом доме он снова один.

***

Агния тяжело вздохнула и виновато посмотрела на Дрейка. В кроватке заходился плачем младенец.

– Может, целителя? – робко спросила она. – Он почти не ест. Худеет. Дрейк, он умрёт?

Ледяные глаза мага устало посмотрели на жену. Тёмные длинные волосы были заплетены в косу, под глазами пролегли круги. Она была осунувшейся, несмотря на небольшую полноту.

– Возможно.

Агния вздрогнула.

– Все мы смертны. Кто-то умирает раньше, кто-то позже. Кто-то никак не может умереть. А кто-то явно опоздал умирать. Этот ребёнок, похоже, боится пропустить очередь…

– Это же наш ребёнок, – на её глазах выступили слёзы. – Наш сын…

– Нет, – его губы жёстко сжались. – Этот ребёнок – наследник рода Морель. Мы с тобой – просто биологический материал для его появления на свет. Мне он не нужен – он нужен роду. А ты вообще – всего лишь женщина.

Агния в ужасе посмотрела на мужа.

– Тебя выдали замуж, потому что так надо. Твоя обязанность – родить. На этом всё. Одень его, – приказал Дрейк, кивком указывая на младенца.

– Зачем? – её глаза расширились.

– Так надо, – голос Дрейка хлестнул. – Пора платить по счетам. Всем. Одевай! – прикрикнул он.

– Но ты же… Ты же… – на её лице заблестели мокрые дорожки. – Ты же не убьёшь его? Ты же просто к целителю?

– Лучше. Лучше, чем к целителю. Одевай.

Она опасливо посмотрела на мужа.

– Эту ночь я буду спать спокойно. И ты тоже, – странно усмехнулся он. – Давай быстрее, Агния. Я вернусь через час. И пусть на ужин будет мясо. Большой кусок мяса.

– Но ведь уже ночь… – она неумело одевала ревущего ребёнка. – Мясо – на поздний ужин?..

– Да. Мясо. И мне всё равно, который час. Мне нужно мясо и восемь часов сна в тишине, – в его голосе лязгнул металл.

Агния осторожно подняла малыша. Дрейк, скривившись, быстро забрал его. Плач ребёнка прервался, а затем возобновился с новой силой.

– Ничего. Скоро успокоишься.

***

Дрейк запрокинул голову, рассматривая высокие стены древнего особняка. Они помнили многое. Они были обильно политы кровью – и ещё обильнее – слезами.

Особняк Морель сверху вниз взирал на ничтожного потомка знатного рода, в руках которого извивался в истерике будущий продолжатель фамилии.

– Слишком вам тут хорошо без меня… – процедил Дрейк и шагнул в проход.

Его шаги гулко отдавались эхом в тёмных коридорах. Бестелесные слуги не попадались ему, но он чувствовал их – и то, с какой спешкой они несли известие о его визите своему хозяину.

Пауку, который сплёл эту паутину.

Чутьё Дрейка безошибочно привело его в гостиную. Ярко пылал камин, в зале царил приятный полусумрак. Голоса отдыхающей пары были негромкими. Две пары серых глаз устремились на Дрейка. Маг хмыкнул.

– Дрейк? Какими судьбами? – Хелиус равнодушно посмотрел на сына.

– Соскучился по отчему дому.

– Твой сын – тоже? – Морель-старший кивнул на кричащего младенца.

– Да. Моему сыну пора становиться истинным членом семейства Морель. Лучшего места, чем этот особняк – не придумать, – глаза Дрейка были привычно- холодны. – К тому же, я не люблю быть в долгах. Я связан с тобой обязательствами, и я намерен их исполнить до конца.

Хелиус нахмурился.

– Он слишком мал, – голос мага потонул в крике ребёнка.

– Он рискует и не вырасти, – усмехнулся Дрейк. – И тогда ты обвинишь меня в том, что я недостаточно позаботился о наследнике рода. Поэтому заботься о нём сам. В конце концов, у тебя есть жена. Она – пустышка, она всё равно ничего не родит. Так пусть хотя бы так послужит на благо роду, – маг наклонился, укладывая ребёнка в стоящее неподалёку кресло. – Пусть растит чужого ребёнка – он же важен для тебя, она не посмеет отказать, – он гнусно усмехнулся, не удостаивая Эстию ни малейшим взглядом.

Хелиус начал вставать.

– Дрейк.

– До свидания, отец, – тот круто развернулся на каблуках. – Я сделал всё, что мог. Если он подохнет, я не при чём. Будущее твоего рода в твоих руках. Развлекайся.

Хелиус Морель не ответил, глядя сквозь недобрый прищур вслед уходящему сыну.

Тишина старого особняка вдребезги разбивалась пронзительным криком самого младшего представителя древнего рода Морель.

***

Эстия растерянно смотрела на мужа.

– Мистер Морель, о чём он? – она встала и подошла к орущему младенцу. – И что с ребёнком?.. Почему он оставил его? – она нахмурилась и присела на корточки рядом с креслом, где лежал сын Дрейка.

Хелиус двусмысленно улыбнулся. Волк повёл мордой в сторону хозяйки.

– Он посчитал, что это событие облегчит его жизнь и ухудшит нашу с вами.

– Но что за долг? – она оторвала взгляд от ребёнка и посмотрела на мага.