Мёртвая точка

– Ну-ну, как же, – усомнилась Дана. – Он тебе это уже полгода говорит.

– Он говорит, что надо подождать. Он не стал бы врать мне. Он мне не враг.

– Да-да, конечно. Вот только ты, всё-таки, Арьени, а он – давний недруг твоего отца. Я бы не была так безмятежна.

– Дана, у меня всё хорошо.

– Не нравится мне всё это, – мрачно произнесла та. – Счастливые люди выглядят не так.

– Знаешь, – Эстия задумчиво закусила губу, глядя в светлое небо, – раньше было так: я занималась своими делами, а вечером приходил он. Сейчас дел гораздо меньше. И я весь день предоставлена самой себе. Мы видимся с ним точно так же, вечерами. Наверное, в этом всё дело, – в её глазах сверкнул огонёк догадки. – Мне нужно найти себе занятие, и всё нормализуется. В то же самое производство зелий включиться плотнее, курировать лаборатории. И тогда будет легко.

– Дай бог… – Дана не разделяла облегчения подруги. – А Дрейк как? Сильно злой?

– Да, – кивнула Эстия. – До рождения сына он ещё более-менее терпел моё существование, а в последнее время из него яд так и брызжет. Не понимаю я его…

– Ты его бросила и вышла за его отца, – расхохоталась Дана, запрокидывая голову. – Действительно, чего это он. Он смертельно уязвлён.

Лежавший на полу волк проснулся и широко зевнул.

– Хорошо, что у тебя эта собачка, – Дана опасливо покосилась на зверя. – С ней ты в безопасности.

– Это точно, – кивнула Эстия. – Может, прогуляемся? Там холодно, но всё же…

– Да пошли уже, – девушка уже вставала с кресла. – Гулять – это хорошо.

***

Агния мило улыбалась ему, держа на руках спящего неспокойным сном малыша.

– Я так рада, что ты вернулся. Тебя долго не было.

– Семейный бизнес, – негромко произнёс Дрейк, рассматривая её.

Темноволосая, несколько располневшая. С ямочками на щеках. Мягкая и уютная. Примерно как та белая кошка, что он принёс ей, беременной. Вот только почему-то от всей этой идиллии в горле начинал клокотать гнев.

…Глупое спокойствие давно рассыпалось прахом. Наивная вера, что у него всё не так уж и плохо, оказалась скульптурой изо льда – прекрасной, но недолговечной.

Подделка. Его жизнь – подделка. Ненастоящая жена, сын, кошка – всё не его. Не по его вкусу. Он скорее завёл бы добермана. Он отлично гармонировал бы с хрупкой, невысокой, изящной женой. Особенно подпалины тела пса сочетались бы с медью её волос…

Вот только она принадлежит другому. И доберман там лишний – на его месте живёт крупный серый волк. Да и проигравшим не нужны ни доберманы, ни стройные медноволосые итальянки.

Маг скривился, и уткнулся взглядом в тарелку с дымящимся рагу.

– Почему опять трава?! В нашем доме нет нормального мяса?!

– Я сейчас прикажу, его приготовят, – в глазах Агнии мелькнул огонёк испуга. – Я думала, в рагу достаточно мяса…

– Я тебе десять раз повторял, мясо – это когда оно занимает полтарелки, – выдохнул Дрейк. – А не когда его не видно под этой бурдой из овощей. При всех своих минусах Эстия это понимала, а ты – нет.

– Но овощи полезны…

Маг резко встал, ножки стула грохотнули по полу. Ребёнок на руках Агнии вздрогнул и зашёлся пронзительным плачем.

– Мне плевать, запомни, плевать, что полезно, а что нет, – он наклонился вперёд, опираясь руками о стол. – Я до старости всё равно не доживу. Поэтому отпущенное мне время я хочу прожить так, как нравится мне, а не так, как кто-то считает полезным, – выплюнул он. – Даже в особняке отца готовят, как полагается. А у меня – трава, – он брезгливо сдвинул тарелку к середине стола.

– Я всё поняла, – Агния жалобно на него взглянула. – Я скажу слугам…

– Не утруждайся. Сам разберусь.

Маг вышел, в грудной клетке жгло. В его жизни всё было не так. В его жизни было слишком много подделок. А оригиналы принадлежали другим.

А сил убеждать себя, что всё это – его собственный выбор – почти не оставалось.

***

– Виола, а это зачем? – устало вздохнул Теодор, поднимая взгляд от бумаг на жену.

Они находились в его кабинете. Он был просторным, выполненным в классическом стиле, упорядоченным и располагающим к работе.

Виола остро взглянула на него. Она была одета в строгое тёмное платье-футляр. Чёрные волосы спускались по спине, волосок к волоску. Как и полагается в такой семье, как семья Нортон.

– Они не согласны работать, как необходимо, поэтому я освободила их от этой должности, – приподняла подбородок чародейка.

– Они были прекрасными специалистами, люди были довольны, – он продолжал сидеть за столом, тогда как Виола стояла перед ним.

– Ты бы слышал, как они разговаривали со мной! – возмутилась она. – Это ни в какие ворота не лезет!

– А как ты разговаривала с ними?

– Нормально, – буркнула она.

– Допустим, – он подавил вздох. – И что ты намерена делать дальше? Без этих специалистов?

– Ещё не думала об этом, – махнула рукой волшебница.

Теодор слегка склонил голову к плечу.

– Ты уволила людей, не продумав дальнейшие действия заранее?! Надеюсь, у нас есть задел времени? Они же уволены с отработкой? Неделя? Две?

– Нет, они уволены с этого дня.

Маг с недоумением посмотрел в карие глаза жены. Долгие томительные секунды неловкой паузы растекались в воздухе парализующим ядом. Тикали часы на столе.

– Виола, ты дура? – голос Теодора был пугающе-тихим.

– Теодор! – она как будто захлебнулась воздухом. – Как ты смеешь?!

– Как ты смеешь разрушать это дело? Я создал его для тебя – и для людей, которые приходят туда за реабилитацией, – голос Нортона был негромким, но возмущение отчётливо было в нём заметно. – Ты не ценишь мой подарок для тебя? Или тебе плевать на людей, которым не к кому будет теперь обратиться?! Что ты себе позволяешь?!

– Теодор, почему ты мне выговариваешь?! – её глаза были широко раскрыты. – Я не ребёнок!

– Ты именно ребёнок. Глупый и истеричный подросток, – Теодор подтянул к себе чистый лист и начал размашисто что-то на нём писать. – А таким нельзя руководить. С этого дня ты снята с должности директора Реабилитационного центра. Делами в нём буду заниматься я, пока не будет найден толковый управляющий. А людей я верну. Под твоим началом они не стали бы работать. Под моим согласятся.

– Что?!

– Ты юрист. Ты должна знать, что любое действие имеет последствия, – он не поднимал на неё взгляда, продолжая писать. – Твоё самодурство привело к лишению должности. Впрочем, это была моя ошибка. Мне нужно было это предвидеть…

– Теодор, но я не хочу так! – она шумно выдохнула. – Это моё детище!

– Это твоя игрушка. А детей тебе рано заводить, – он протянул ей заполненный лист бумаги. – Подпиши здесь, что ознакомлена с приказом об увольнении.

– А если не подпишу?! – она в бессильной ярости смотрела на документ.

– Ты юрист. Ты сама прекрасно знаешь. А сейчас иди, мне некогда. У тебя ещё не доведены до ума несколько дел. Надо работать, Виола. Всё то, чем ты наслаждаешься, – он окинул рукой кабинет и кивком головы указал на окно и находящийся за ним роскошный заснеженный сад, – стоит денег. А деньги надо зарабатывать. Это большой труд, если ты вдруг до сих пор это не уяснила.

– Почему ты… – её грудь бурно вздымалась от тяжёлого дыхания на грани с рыданиями.

– Потому что я занят, – в голосе Нортона звякнул металл. – Иди.

Девушка, круто развернувшись на каблуках, вылетела вон из кабинета. Нортон, проследив за захлопнувшейся дверью, откинулся на спинку кресла, шумно выдохнул и зажмурился. Ещё несколько глубоких шумных вдохов, и он открыл глаза. Подтянул новые листы бумаги и начал писать.

У него было много работы. Куда больше, чем он мог себе представить.

***

– Ты никогда не займёшь место моей матери в этом доме.

Эстия медленно обернулась. Знакомые ледяные глаза, острые, гордые черты лица, смуглая кожа, закатанные рукава рубашки и зацепленные большие пальцы за ремень.

– Я к этому не стремлюсь, – негромко ответила она.

Волк оказался между Эстией и её собеседником.

– Ты думаешь, я поверю словам? – усмехнулся Дрейк. – Поищи кого-нибудь другого, понаивнее.

– Я уже нашла другого. Но поумнее. Дрейк, оставь свою ненависть себе. Мне она не нужна, – в её глазах была усталость и одновременно – сила.

Маг насмешливо фыркнул.

– Как приятно осознавать, что моему отцу ты досталась после меня. И после Кадини. Товар не первой свежести. Пользованный, – он гнусно усмехнулся, смерив Эстию презрительным взглядом.

– Радуешься, что хоть в чём-то опередил Хелиуса?

Маг мимолётно скривился от звука имени отца.

– Ты опередил его действительно во многом, – спокойно продолжила Эстия. – Он, например, ни разу не был взят под стражу. Ни разу не бывал в темницах Херса. Ни разу не был проклят и ни разу не был спасён буквально на краю гибели, – её губы сжались. – У тебя масса поводов для гордости, Морель.

Злая усмешка медленно исказила красивое лицо Дрейка. Он шагнул вперёд. Волк оскалился и поднял дыбом шерсть на загривке.

– Его так же, как и меня, предала женщина. Предпочла другого.

– Но он и в этом случае остался победителем, – Эстия не отводила взгляд, не выказывая ни малейшего смущения или страха. – Она предпочла не его – и всё же осталась с ним.

– Это вызов? – хмыкнул он.

– Это факт. А бороться с тобой я не намерена. Ты утомителен, Морель, – серые глаза смотрели, не моргая.

Волк зарычал.

– Псину убери, – сквозь зубы процедил Дрейк.

– Древняя жуть разумна, Морель. Она не выполняет приказы.

– Да? – усомнился он. – Ничего, научится. Как и её хозяйка, – он смерил Эстию уничижительным взглядом. – И по счетам заплатит.

Эстия отвела глаза. Дрейк удовлетворённо улыбнулся.

– Морель, откуда такая уверенность в своей безнаказанности? – ведьма медленно подняла голову. – Ты открыто мне угрожаешь. А что, если я восприму это как объявление войны?

– Ты?! – фыркнул он. – Кто ты такая, Эстия Арьени? Всего лишь подстилка моего отца, – его тон излучал презрение. – Максимум, что ты можешь, это нажаловаться своему всесильному покровителю. Мне от этого ни холодно, ни жарко. Он как меня ненавидел, так и будет ненавидеть. Но, понимаешь ли, он тоже связан контрактом, – Дрейк ухмыльнулся. – Он не убьёт меня. А остальное я уже видел. Так что я могу выслушать сколько угодно его нотаций и угроз – но это не помешает мне унижать тебя столько, сколько я захочу, – он слегка нагнулся к ней, несмотря на рычание волка. – А ты этого достойна. Ты сама стала шлюхой. А мне приятно вспоминать, что я имел тебя, как хотел, а ты просто подчинялась. Об одном только жалею, что в подвале тебя не успели по рукам пустить, – усмехнулся он. – Что, неприятно? Побледнела вся… Помяни моё слово, ты плохо кончишь, Эстия Арьени. Ты – пустое место. Я ещё посмотрю тебе в глаза, когда ты будешь полностью растоптана…

Повисла тишина. Ледяные глаза смотрели в серую мглу.

– В таком случае это будет последнее, что ты увидишь в своей жизни, Морель.

…Норны сумрачно смотрели вниз. Нити судеб сплетались. Колючая нить жизни Дрейка Мореля и шелковая нить Эстии. Гладкая, мягкая…

Вот только шёлк куда прочней, чем кажется…

***

Он смотрел вслед тонкой фигурке и идущему рядом с ней волку. Тёмная медь волос, изящные руки, гордый нрав.

«Я мог стать другим. Я мог любить. Я читал ей сказки… Тварь…»

Не-его-женщина.

Та, что предпочла ему отца.

Та, что должна была принадлежать ему.

Та, что унизила его, ушла от него, стала досадным прошлым.

Та, что оставила кровоточащий след в его замороженной душе.

«Интересно, какова она, Древняя Жуть, на вкус… Смогу ли выпить силу духа?.. Тогда она окажется беззащитна. А заманить её в ловушку несложно. Отец попросту не успеет…»

Ледяные глаза сузились. Дрейк Морель не прощал измен.

***

Тонкая, изящная. Умная. Глубокая.

Его тёплая осень.

Вот только сейчас с серого неба лился дождь…

– Леди Эстия? – он подошёл к ней, стоящей у окна. – Что случилось? Что вас так расстроило?

Волк проследил за движением мага, лёжа на ковре около кресла. А сам Хелиус уже касался бледной ведьмы. Её тело было сжато, как пружина. Маг, внимательно вглядываясь в её заплаканное лицо, извлёк носовой платок и вложил его в холодные пальцы.

Но Эстия лишь сильнее обхватила себя за плечи.

– Ничего серьёзного, мистер Морель. Просто очередная порция грязных оскорблений, – она закусила губу, а слёзы полились по её лицу сильнее. – Никак не привыкну.

– К оскорблениям нет необходимости привыкать, леди Эстия.

– Но я не могу их пресечь. А он этим наслаждается. Моей беспомощностью.

Хелиус покачал головой.

– Он наслаждается тем, что вы слушаете их, леди Эстия. Ему нравится доставлять вам боль. Разумеется, я пресеку это. Но меня волнует ваша чувствительность.

– Мне не должно быть больно? – она взглянула на него с непониманием и страданием.

Хелиус слегка улыбнулся.

– Леди Эстия, почему вам должно быть больно от слов, которые к вам не относятся и вас не касаются?

Взгляд ведьмы стал удивлённым. Поток слёз прекратился.

– Будет ли вам больно, если кто-то скажет, что вы, к примеру, берёте взятки?

– Будет. Ведь это ложь. Это напраслина, за которую я могу пострадать. И этой лжи всё больше вокруг меня, – она с болью смотрела ему в глаза. – Обо мне что только не говорят… И что я отравила вашу жену и что через постель пробила себе дорогу в свет, – её голос прервался.

– Вы принимаете эту ложь на свой счёт, леди Эстия, – мягко проговорил Хелиус. – А её надо оставить на счету клеветника. Это принадлежит ему. Это его взгляд, его мнение, его испорченность.

– Но ведь другие тоже это слышат! Они будут продолжать разносить эту ложь! – в голосе Эстии снова зазвенели слёзы. – Они все злословят, обливают меня грязью, судачат… Эта ложь покрывает меня позором. Моя репутация стала куда хуже, чем даже была, – с болью усмехнулась девушка. – И лучше не становится. Да, в лицо смеет оскорблять только Дрейк, а остальные сплетничают за спиной… И всё же эта ложь расползается незаметно, как пожар в торфянике… Который так сложно потушить…

– Так и будет, – кивнул Хелиус. – Особенно если ваши злопыхатели увидят, что вам это больно. Леди Эстия, шакалы едят падаль. Загрызть хищника им не под силу. Пусть скулят и лают, сколько угодно – вас их лай не касается, – он внимательно смотрел в её лицо, чуть склонив голову. – Что же касается пути через постель – знаете, попасть в мою постель – задача не из лёгких, – он усмехнулся. – Так что их злоба понятна. Это зависть, леди Эстия. И она будет сопровождать вас всю жизнь. Уж слишком вы заметны.

– Но когда это свои? Дрейк…

Хелиус откровенно усмехнулся.

– Леди Эстия, при чём тут Дрейк – и свои? Дрейк всего лишь ваш бывший муж и мой, к сожалению, сын.

– Этого мало?!

– Это ничтожно, леди Эстия. Он связан со мной – кровью, а с вами – горькой памятью. Ни то, ни другое, не делает его своим.

Эстия горестно вздохнула и опустила руки. Её глаза вновь наполнились слезами.

– Мистер Морель, я не понимаю, – она покачала головой. – Я слишком глупая для вас. Кто тогда свои, если даже сын – не свой. И как мне… – она недоговорила, горько покачав головой. – Он прав, не выдержу я долго в вашей семье. Я не смогу…

– Ооо, – протянул Хелиус. – Его слова всё же сумели вас отравить, леди Эстия. Как жаль. Что ж, я учту…

Эстия испуганно на него взглянула. А маг, мягко улыбнувшись, обнял её.

– Я дал вам недостаточно поддержки, раз его слова причинили вам боль и ударили в самое сердце. Если бы вы ощущали закрытый тыл, вы бы с лёгкостью пропустили мимо ушей всю его злобу. Я исправлю это упущение, леди Эстия. Что же касается того, как долго вы выдержите… Понимаете, леди Эстия, это союз с Дрейком надо выдерживать. А со мной надо просто жить. Это разное.

Плечи ведьмы дрожали от напряжения в его объятиях. Эстия отстранилась, болезненно вглядываясь в его лицо. Хелиус был спокоен.

– Мистер Морель, а кто они – свои?..

– Те, кто придут на помощь ещё до того, как вы попросили.

Эстия чуть свела брови, обдумывая его слова.

– Вы… И Дана, – медленно произнесла она. – И всё? А родители? Селена? – взгляд серых глаз стал потрясённым.

– Те, кто связаны с нами кровью, редко оказываются своими. Это просто надо принять, леди Эстия. Они могут помочь, когда вы попросите об этом, но и только.

Ведьма зябко обхватила себя руками за плечи.

– Леди Эстия, вы ведь чувствуете, что это правда, – негромко заметил Хелиус. – Не печальтесь.

– Я скоро разочарую вас окончательно, – слабо усмехнулась девушка. – Я очень этого боюсь.

– Вы не сможете разочаровать меня, леди Эстия, поскольку я и не очаровывался.

– Расчёт? – предположила она, едва заметно улыбнувшись. – Впрочем, не отвечайте, мистер Морель, прошу вас. Я не хочу, чтобы вы думали, что я жду красивых слов и признаний. Боги, как же глупо я выгляжу сейчас! Что со мной происходит?!

Хелиус изучающе на неё взглянул.

– Вы – честны, леди Эстия. Я ценю это и дорожу вами. Вы первая, кто, подумать только, вступился за меня, – он улыбнулся. – Я был впечатлён той отповедью, что вы устроили Летиции. Вас волнует не мой кошелёк, а мои вкусы и предпочтения. И душевный комфорт. Вы создаёте то, чего нельзя купить, леди Эстия. Дрейку это не понять. Собственно, я вообще сомневаюсь, что это способен кто-то понять. Более того, я не собираюсь этого добиваться. На самом деле, совершенно никому нет дела до других, леди Эстия. Каждый думает о себе. И эти оскорбления Дрейка – прямое тому доказательство. Его переполняет злость и досада. Он выплёскивает её на вас. Но вам нет необходимости подставлять руки под эти зловонные потоки. Оставьте их ему. Он – не свой. Он чужой, ненавидящий и вас, и меня, человек.

В глазах Эстии мелькнул странный огонёк.

– Ненавидящий вас… – тихо повторила она.

– Именно, леди Эстия. Он ненавидит меня. Ему не по нраву, что я имею то, чего никогда не получит он. Из этой зависти и злости он может пытаться вредить мне – даже причиняя боль вам, он хочет добраться до меня. Ему не хватает силы духа и смелости, чтобы бросить обвинения мне в лицо.

Девушка вдруг стала серьёзной и собранной. Хелиус с хорошо скрытым удивлением наблюдал, как на лице Эстии высохли слёзы.

– Не дождётся.

– Чего не дождётся, леди Эстия? – переспросил маг.

– Он не доберётся до вас через меня, – её глаза стали спокойным серым камнем. – Если он бьёт не по мне, а пытается через меня навредить вам – у него ничего не выйдет. Я не позволю. Я дала слабину, приняла это на свой счёт, расстроилась… И через это расстроила вас. Я всё поняла. Пусть он захлебнётся своей злобой. А со мной есть волк и магия. Он не сможет ничего мне сделать.

Хелиус слегка улыбнулся.

– Леди Эстия, вы удивительная женщина. Я убеждён – валькирия – это дар богов. Щедрый дар. Только валькирия способна быть столь ранимой, когда дело касается неё, и столь сильной, когда речь заходит о тех, кто для неё дорог. И всё же, леди Эстия, я мечтаю увидеть вас защищённой и от личных дрязг и клеветы. Не только ради меня, но и ради вас, – он поднёс к губам её руку. – И я уверен, что в скором времени я это увижу. Что же касается Дрейка – он не слишком разумен, чувства могут застилать его ум. Я сделаю всё необходимое, чтобы он не досаждал вам. Но прошу вас сохранять осторожность.

– Да, мистер Морель. Я помню – ничего нигде не пить, не есть, не принимать даров и посланий. Всё перенаправлять в особняк.

– Это важно, леди Эстия, – он серьёзно кивнул. – У семьи Морель множество недоброжелателей. Не стоит искушать их больную фантазию, демонстрируя беспечность. Вы под моими заклятиями, под своей магией и в сопровождении волка, и всё же, вам следует быть внимательной к мелочам.

Эстия грустно улыбнулась.

– Похоже, скоро я добровольно сменю свободу на жизнь в особняке, – она обвела рукой покои. – Я думала, что мне будет нравиться продолжать жить в Малаге и бывать здесь. Но за эти месяцы я всё больше убеждаюсь, что смысла в этом слишком мало. Мне зябко и страшно там. Это зависимость, мистер Морель? – она пытливо на него посмотрела.

– Это зрелость, леди Эстия, – совершенно серьёзно ответил Хелиус. – У вас есть возможность жить, как вы хотите – и вы сами делаете разумный зрелый вывод. Вы объективно видите обстоятельства и факты. Вы выбираете, исходя из своих интересов. На это способны немногие, леди Эстия – вот так расти, меняя своё мировоззрение с юношеского, страстного, чёрно-белого, на зрелое, разумное, включающее огромную палитру оттенков, – он улыбнулся. – Леди Эстия, мне придётся жить очень долго и позаботиться о своём здоровье крайне тщательно, – маг нежно провёл пальцами по её щеке. – Я намерен провести рядом с вами несколько десятков счастливых лет.

Руки мага мягко, но, в то же время, властно, привлекли Эстию к себе. Она не противилась – напротив, она, улыбаясь, чуть запрокинула голову, позволяя Хелиусу поцеловать её шею, а затем сама потянулась к его губам.

Сильные руки, привыкшие к рукоятям оружия, аккуратно справлялись с пуговицами и замками её одежды, чтобы не повредить нежную светлую кожу. Эстия льнула к нему, целуя и помогая ему освободить её от такой ненужной сейчас ткани.

…Жена, которая была на 27 лет его младше…

Страстная и отзывчивая. Бывшая любовница. Бывшая жена его сына. Дочь бывшего соперника.

Полностью – его. Женщина, сказавшая ему «да» глазами так давно. Женщина, способная отбросить слабость, если речь заходит о его благополучии.

Женщина, которая была чем-то немыслимым. Хелиус лгал ей. Он не мог приобрести то, что она дарила ему, не потому, что это не продаётся. А потому, что он не знал, что такое – бывает.

Жёны рода Морель никогда не были преданны своим мужьям. Мужчины рода Морель никогда не женились на своих любовницах. Никогда доселе. Но всё когда-то бывает впервые.

– Мистер Морель, – прошептала она, крепко вцепившись в его обнажённое плечо. – Но ведь я валькирия, я не смогу родить вам сына…

– Леди Эстия, у меня есть сын – одно сплошное разочарование. Родите мне дочь, леди Эстия. Я уверен, она будет истинной продолжательницей моего рода, – его пальцы скользили по её телу, касались каждого изгиба.

Он никуда не спешил. Он был истинным ценителем женской красоты. Он умел наслаждаться ею. Это было привычно.

Но ни одна его любовница не наслаждалась им так, как это делала Эстия. Его тело не привыкло к ласке искренней. К ласке, от которой млела та, что сама ласкала… Мышцы мага слегка подрагивали, когда тонкие пальцы скользили по ним, когда кожи касались нежные губы, когда к нему страстно прижималось изящное женское тело.

– Я хочу ребёнка от вас, леди Эстия. Это главное… Вы и наш ребёнок будете в полной безопасности. Я обещаю вам.

Глаза Эстии закрылись, она впитывала каждое его прикосновение. С её губ срывались первые стоны.

– Леди Эстия, вы удостоите меня этой чести?

– Чести? – выдохнула она, заходясь от наслаждения.

– Конечно. Вы вправе отказаться. Вы не связаны никакими обязательствами. У нас – не династический брак. Наш брак – по свободному выбору. Ваш отказ не обидит меня. Я не хочу, чтобы беременность была насилием над вами, леди Эстия…

– Мистер Морель, вы сам Дьявол, – вдруг рассмеялась она, жмурясь.

– Почему же, леди Эстия? – она не видела его усмешки.

Она лишь чувствовала… Многое…

– Вы так искусно владеете моими чувствами. Я уже не берусь угадать – вы любите меня или изящно манипулируете.

– А это важно, леди Эстия? – его горячее дыхание скользнуло по её коже.

– Мне было бы любопытно узнать – я наивная жертва или …

– Вы – моя тёплая осень, леди Эстия, – с улыбкой произнёс он. – Моя поздняя осень… Я ждал вас долго.

– Как красиво, мистер Морель…

– Я рад, что наши вкусы столь схожи, леди Эстия…

Девушка запрокинула голову, позволяя ему полную свободу действий, доверяя и впитывая каждое касание. Мыслей не было. Она была с ним – вся. Вне времени. То, что было до и будет после, переставало иметь значение.

Она. Просто. Была. С. Ним.

…С давним врагом отца. С отцом бывшего мужа. С властным, влиятельным, знатным магом.

Со своим мужем. С Хелиусом Морелем.

Глава 2. Игры смыслов

Он ненавидел. Впрочем, как всегда. Он ненавидел этот дом. Этого человека. Это настоящее.

И это было взаимно.

– Как поживает твоё семейство? – голос отца был вкрадчиво-спокоен.

Дрейк вскинул ледяные глаза.

– Поживает, – сквозь зубы процедил он.

– Это не может не радовать… – змеиная улыбка возникла на тонких губах Хелиуса Мореля.

И тут же пропала.

Молодой маг демонстративно усмехнулся, руки его привычно упёрлись в пояс. Тёмные кожаные браслеты отразили тусклый свет немногочисленных старинных светильников на стенах.