Запрещенная близость

На мгновение отодвинув динамик от уха, я вижу, как минимум двое смотрят в мою сторону – возглас Чарльза был слишком громким для тихой кафешки, где я сижу за планшетом и чашкой кедрового рафа в поисках информации для курсовой.

Кстати, это впервые, когда мне доверили такой крупный проект как графическому дизайнеру. Обложка подарочного издания для серии фэнтези в современном сеттинге. Моя задача – искать вдохновение в соцсетях, читать отзывы на истории в похожем жанре, смотреть, что цепляет людей в обложках и постараться при этом создать что-то уникальное.

Шепотом извинившись перед посетителями за эмоциональный вопрос друга, я возвращаюсь к разговору:

– Это просто предположение. Говори тише, вообще-то я не одна.

Даю Спенсу возможность ответить, но он молчит секунд пять, прежде чем настороженно спрашивает:

– Я помешал?

– Немно-о-жечко, – тяну я, снизив голос до шепота. – Ты напугал всех сидящих в кафе за соседними столиками. Пришлось от неловкости прятать глаза в планшете.

– Так ты там одна? – в голосе Спенсера слышится странное облегчение. – В смысле за столиком?

– А с кем я должна быть?

– Вы же повсюду ходите с Сэм.

– Я только что говорила с ней по телефону, – напоминаю я. – Да и с тех пор как у Сэм появился Хорнер, я вынуждена делиться, – в моих словах нет ни раздражения, ни обиды. Я, как и раньше, за них счастлива. – Но, думаю, ты понимаешь мои чувства.

Спенс тихо прыскает в трубку и стоит мне только почувствовать разливающееся в груди тепло, знакомое по общению в прошлом, как он вмиг становится серьезным:

– Когда вернемся к занятиям?

– Занятиям? – уточняю я, сразу не сообразив, о чем речь.

– Твое пламенное выступление на последнем уроке. Ты уверяла, что не откажешься от возможности выступить на фестивале.

– И-и-и? – Я делаю вид, что все еще не понимаю, к чему он ведет.

– Мы возобновим наши занятия по вечерам и выходным? Или ты так и будешь пытаться справляться без моей помощи.

Вот же чванливая задница.

– А у тебя есть свободное время? Между учебой, нагрузкой в школе и… – с губ почти что слетает «свиданиями с Субин», но я вспоминаю, что прошло уже несколько месяцев с момента, как эта сладкая парочка съехалась.

Помню, как встретила Тейлора и десять минут слушала его нытье, когда он поссорился с девушкой и вынужден был на пару дней проситься ночевать у друзей. Тогда-то я и узнала, что Спенс и Субин теперь могут проводить время вместе, не бегая на свидания.

– И? – от внимания Чарльза не ускользает проглоченный мной конец фразы.

– Тогда напиши мне, когда ты свободен, – я торопливо заканчиваю, улавливая движение официанта с моим заказом. Горячий сэндвич с индейкой и рукколой, наконец-то! И чтобы насладиться им в тишине, я пожертвую телефонным разговором хоть с самим президентом. – Я сверюсь с твоим расписанием и постараюсь подстроиться. Пока-пока!

Я отключаюсь, не дожидаясь ответа Спенсера, и кладу телефон рядом с планшетом.

Но через минуту мою тишину нарушает уведомление.

Расписана вся неделя – словно Спенс скинул мне доступ к его Google-календарю.

«Я: Ты переслал мне свой еженедельник на весь год?»

«Спенс: Не знаю, я задолбался писать это все от руки и тупо решил скопировать информацию с приложения».

На крыльях какого-то странного воодушевления я строчу сообщение и отправляю его, раньше, чем вдумываюсь в слова.

«Я: Надеюсь, там не обозначено то, что ты делаешь в личное время? Я не хочу знать, в какие дни ты проводишь другие свои… тренировки».

И только после того, как сообщение доставлено, осознаю, как позорно оно выглядит. Пусть я не спросила прямо про секс, но Спенс не идиот, чтобы не понять тонкий намек.

Он медлит с ответом, и это смущает меня еще больше.

«Спенс: Ты слишком плохо обо мне думаешь».

«Я не настолько задолбался, чтобы составлять расписание для таких тренировок».

Меня за секунду кидает от возбуждения к ярости. Хватает воспоминаний о ночи, когда Спенс был не просто уставшим, а вывернутым наизнанку, и я представляю, кому сейчас достаются все грани его сексуальной активности.

– Лучше бы ты задолбался! – шикаю на телефон и параллельно строчу сообщение:

«Я: Давай завтра вечером? Устроим короткий прогрев перед закрытием».

«Спенсер: Я планировал взять выходной. Помню, что ты грозилась оставить меня без отдыха, но у меня три недели не было ни одного выходного».

Я красочно представляю, в какой компании он проведет выходной, но быстро глушу в себе ревность. Ну ладно, пытаюсь глушить.

«Я: Тогда в понедельник».

«Спенсер: В 17:15 удобно?»

«Я: Вполне».

До зуда в подушечках пальцев мне хочется написать ему новое сообщение. Лишь дважды откусанный сэндвич забыт на тарелке, а в голове крутятся варианты для продолжения разговора. Но Спенс отправляет «Окей» и выходит из чата, оставив меня в одиночестве корчить экрану сердитые физиономии.

Один-один, Милли. Ты предпочла ему сэндвич, а он тебе – Пак Субин.

***

Первое наше занятие, как мы и договорились, проходит вечером понедельника.

С утра я беру в аптеке успокоительное, решив, что напиться для храбрости в очередной раз – это перебор.

Пью первую таблетку за обедом и вторую – за час до назначенной тренировки.

Не думала, что таблетки на травах могут так хорошо действовать, но, подходя к классу, где как раз заканчивается урок Спенсера, я не ощущаю привычного давящего на грудь волнения.

Спокойно заглядываю в открытую дверь, машу Спенсу. Он стоит на другом конце комнаты, накрыв голову полотенцем, и по одним только жестам догадываюсь, что он просит время на душ.

Кивнув, я сажусь на одну из скамеек и провожаю взглядом удаляющихся учеников.

Спенс возвращается десять минут спустя – как раз к указанному в сообщении времени.

– Я подготовил несколько песен, – начинает он без предисловий, кивая на центр комнаты. – Первые для разминки. Хочу посмотреть, как ты справляешься с одиночными партиями, когда нет командной поддержки.

– Можно подумать, команда так часто меня поддерживает. – Я опускаюсь на корточки, чтобы спрятать шнурки под язычок кроссовок и, глядя на Спенсера исподлобья, сжимаю губы.

В начале разминки Спенсер включает «Spring Day», затем пару песен из репертуара EXO, между которыми всплывает «Boyfriend» Джастина Бибера.

Я танцую, не контролируя тело, подстраиваюсь под ритм, диктующий правила, и, несмотря на усталость, чувствую, что растворяюсь в каждом движении.

К концу шестой композиции футболку на мне можно использовать как половую тряпку, если не париться, что после нее в комнате будет разить потом.

– Твои несколько песен сегодня закончатся? Или планируешь испытать меня на выносливость?

Спенсер молчит, но в уголках губ прячет ухмылку.

– Может, готовлю тебя для подтанцовки?

– О, так это проверка? Смогу ли я выдержать не просто несколько песен, а целый альбом! – с притворным восторгом говорю я.

– Ладно. Я понял, что ты неплохо справлялась и без моей помощи. Танцуешь намного лучше, чем в те времена, когда мы начинали.

– И ты заметил только сейчас?

– Мы занимались в группе, – напоминает он.

– Ну да. Ты уделял мне в восемь раз меньше внимания, чем обычно. Поделим на восемь девяносто минут наших обычных занятий…

– Я уделял тебе больше внимания, чем кому-либо, – в его возражении слышится разочарование.

– Но не заметил, что я стала лучше.

– Заметил.

– Три минуты назад.

– Раньше.

– Насколько раньше? – Я не собираюсь сдаваться.

Сложив руки под грудью, я упираюсь колючим взглядом в одно из оставшихся на ушах колец Спенсера.

Действие успокоительных быстро закончилось – я ощущаю, что сердцебиение вновь учащается, как это обычно бывает в его присутствии. Когда-то спокойствие было синонимом наших отношений со Спенсом, но, кажется, я забываю значение этого слова.

Впервые за долгое время мы с ним наедине в одном помещении. Наш тет-а-тет выражается не в прямоугольном окошке чата, где мы обмениваемся сообщениями, а общим пространством, где мы дышим одним воздухом и стоим на три вытянутые руки друг от друга. И единственное, что мы умудрились сделать, – поспорить на ровном месте.

Кажется, вирус влюбленности с осложнением, размягчающим мозг, после ночи Хэллоуина в позапрошлом году перешел к нам со Спенсером прямиком от наших друзей.

Именно так бы я и подумала, если бы не знала, что со стороны Чарльза ко мне не было никакой влюбленности.

Я отвлекаюсь от размышлений, когда мой учитель по танцам выбивает из равновесия своим признанием:

– Еще до того, как позвал в группу. Я смотрел записи твоих тренировок.

Тяжесть обручем ложится на легкие, каждый квадратный дюйм моего тела покалывает от напряжения, сгустившегося в этом не маленьком помещении, внезапно кажущимся не больше обувной коробки.

– Записи? Ты следил за мной?

– Хочешь сказать, ты не в курсе, что в классах есть камеры?

Конечно, я в курсе.

Хоть то, что ты делал в одном из таких классов вместе с Субин, так и осталось неподтвержденными слухами из-за удаленных записей, я надолго запомнила, что почти в каждом углу этой школы есть камеры.

– И это дает тебе право следить за мной?

– Я не следил. Просто смотрел твои тренировки. Хотел понять, как быстро ты сможешь догнать остальных.

– Заботился, значит? – слова тянутся медленно, но в моем голосе нет ни капли уступки.

– Будешь спорить или включать следующую?

Я теряюсь от неожиданности. Напряжение, собираясь с поверхности всего тела, концентрируется в кончиках пальцев легким покалыванием.

Я бы метнула разряды молний, окажись героиней супергеройского фильма. Но единственное, чем я могу отреагировать на спокойный тон Спенсера, чтобы не показаться предменструальный язвой, это натянуть на лицо улыбку и согласиться:

– Конечно, включать. Если мы начнем спорить, ты вспотеешь, пытаясь подобрать аргументы.

Спенсер

В половине седьмого, когда мы выходим из школы, нам навстречу, сияя улыбкой, напоминающей мистера Бина, идет смутно знакомый парень. Он ученик нашей школы, тут без сомнений, но, кажется, я частенько вижу его в компании Милли.

– Ты сегодня работаешь? – Рамирес сияет, как если бы встретила старого друга.

– А ты? – так же ослепительно улыбается тот. – Снова со Спенсером?

– Это временно.

Чувствую, как мои уши припекает от злости на слове «временно».

Из головы вылетает смысл их разговора, освобождая место для связки двух слов, которые из уст Милли звучат особенно раздражающе. «СПЕНСЕР» и «ВРЕМЕННО». Подбородок сжимается, а я и не пытаюсь скрыть негодование на лице. Впрочем, тут всем плевать на мою реакцию. Их затянуло общение, от которого так и фонит неприкрытым флиртом, пока я стою в одном шаге, чувствуя себя невидимкой. Даже вспомнив мое имя, эта парочка ни на мгновенье не отвлекается друг от друга. Я жду ровно пять минут их разговора, достаю телефон и, переключившись на второй номер, который не знает Рамирес, набираю знакомые цифры.

К телефону подключены наушники, что отлично глушит гудки. Хотя не думаю, что увлеченные Милли и все еще безымянный парень, которого мне так никто и не представил, расслышали бы гудки.

Секунда – и в рюкзаке Рамирес слышно рингтон.

Она отвлекается от разговора, коротко извиняется и, не вглядываясь в экран, берет трубку.

Я провожаю взглядом сжимающую мобильник руку и слышу, как в ухе звучит звонкий голос Милли.

– Йобусейо!

– Чего? – с недоумением переспрашивает знакомый Рамирес.

Я как можно тише, сдерживая внутри смех, стою в стороне и наблюдаю.

– Это на корейском, – прикрыв динамик ладонью, Милли разъясняет: – Я отвечаю так всем, когда вижу незнакомый номер. Если человек меня знает, то обязательно уточнит, туда ли попал. Мошенники же обычно быстро сливаются.

Мне тяжело сдерживаться. Смех тихо булькает в моей груди и, поднявшись выше, царапает горло. Я снимаю наушник, чтобы не выдать себя, если, не выдержав, ударюсь в хохот.

Милли снова кричит в телефон:

– Ебусейо! Нугуя? Таншин пабоя12?

Меня же выносит от ее попыток добить собеседника корейским уровня «посмотрел три дорамы в оригинале». Едва успев отключить телефон, я прислоняюсь к стене и разрешаю себе вдоволь проржаться.

Милли хватает секунды, чтобы подхватить мое веселье и, пока мы смеемся понятной лишь нам шутке, парень кивает Рамирес и заходит в здание школы.

Глава 5

Спенсер

– Она всегда была такой общительной? – спрашиваю скорее у самого себя, нежели у кого-то из тех, кто стоит рядом со мной у окна.

Хорн снова пропал без вести в своем телефоне. Но, мельком взглянув на экран, я понимаю, что в этот раз причина хотя бы не в девушке, а в работе.

Вин с Портманом обсуждают игру женской команды по волейболу, где выступает бывшая Райана, а мне остается лишь с умным видом философа подпирать ладонью лицо и рассуждать, как это я пропустил тот момент, когда Рамирес стала такой популярной среди парней.

В целом, я никогда не сомневался в ее обаянии и умении находить общий язык с людьми. У Милли были знакомые парни, которых она называла друзьями, чаще приятелями. Но до недавнего времени я не замечал, как их раздражающе много.

– Теперь еще этот. Как по заказу, – то отстраненное любопытство, с которым я наблюдал за Рамирес в компании малознакомого мне первокурсника, сменяется напряжением.

В другом конце коридора в толпе мелькает фигура довольного Паркера.

Он находит взглядом Рамирес и машет ей, что-то втирая на ходу.

Милли почти подпрыгивает, пока идет к Питеру. Я не свожу с нее глаз, а голоса окружающих слышу, как фоновый гул. Я ощущаю себя ныряльщиком в толще воды, смотрящим на мир через узкую линзу. Вокруг кипит жизнь, гудят голоса, студенты ходят туда-сюда, но я вижу только Милли.

– Стоять. – Предплечье прежде молчаливого Хорнера ложится мне прямо на грудь отрезвляющий тяжестью.

Только после его слов я осознаю, что успел шагнуть в сторону Милли и Паркера.

– За все это время, пока между вами то есть что-то, то как будто не очень, ты мог бы найти миллион поводов, чтобы к ней подкатить. Но почему-то очнулся, только когда увидел соперника.

– Может, я хотел поздороваться, – огрызаюсь я.

– С Паркером? – приподнимает бровь Лекс.

– С кем же еще?

– Кстати, насчет подкатить, – добавляет он после минуты молчания, за которую я успеваю трижды мысленно выбросить Паркера через окно. – Не советую этого делать. Даже в отсутствии Пита и любого другого соперника. Пока не разберешься со своей девушкой.

Благородный какой.

– Постараюсь учесть ваши пожелания, кэп, – хлопнув его по плечу, я разворачиваюсь и быстрым шагом иду к открытой двери лекционного зала, где через пару минут начинается пара.

Следующий приступ ревности разгорается вечером в среду.

В минувший вторник мне пришлось отменить занятие кавер-группы и индивидуальную тренировку, о которой мы договорились с Милли.

Первое – по моей инициативе, из-за проблем с пересдачей контрольной. Второе занятие я все же надеялся провести, но Милли, как только увидела сообщение в групповом чате, в ту же минуту написала мне в личку и предложила перенести тренировку на другой день – у нее тоже появились планы.

Я согласился, но больше часа ломал голову, что у нее за планы, и кто в них участвует, кроме самой Милли.

И вот, после суток и четырех часов изредка вспыхивающих в голове подозрений, я подъезжаю к парковке у школы танцев. Выбравшись из салона такси, съеживаюсь от мартовского холода Бостона и натыкаюсь на пару у здания. В очертаниях женской фигуры, но больше по одежде, узнаю Милли.

Они стоят у стены, в шаге от лестницы, ведущей на второй этаж. Парень одет в темную куртку, его голова и половина лица скрыты под капюшоном. Милли стоит впереди парня, загораживая обзор на большую часть его тела. Макушка стоящей на каблуках Рамирес едва прикрывает ему основание шеи, виднеющейся между раскрытыми полами куртки.

За пару последних недель я вижу ее в компании третьего парня, если не брать в расчет Паркера. И почему-то Рамирес всегда тянет на тех, кому она едва достает до пупка.

Они говорят на приглушенных тонах, и, даже добравшись до них на расстоянии пары ярдов, я не могу разобрать, что они так увлекательно обсуждают.

– Нет, – с неожиданной твердостью произносит Рамирес, когда я собираюсь прервать их милое воркование и обозначить свое присутствие.

Она делает шаг назад. Парень синхронно шагает следом.

– Это плохая идея.

Я не оставляю себе на размышления ни секунды. Разворачиваюсь в сторону ускользнувшей из тени парочки и бросаюсь прямиком между Милли и прилипалой, перекрывая ему обзор на подругу.

Вблизи он не такой высокий, как показался вначале. По крайней мере, я не задираю голову, чтобы посмотреть ему прямо в глаза.

Рука тянется к черному капюшону, сбрасывая его с головы незнакомца.

– Я думал тебя оглушили наушники, а ты, смотрю, тугоухий. – Удерживаю себя, чтобы не толкнуть его в грудь кулаком.

Взгляд парня лениво перетекает от лица Милли к моему. Он прячет ухмылку, прикусывая губу, и дергает вверх бровью.

– А ты у нас кто? Бывший? Френдзона? Фанат? Или… сталкер?

«Друг», – почти срывается с языка, но, стоя перед кудрявым смазливым перцем, который вполне может оказаться новым бойфрендом Рамирес, я понимаю, насколько жалко сейчас это слово.

– Зависит от роли, которую ты взял на себя, – увиливаю от прямого ответа.

– Даже та-а-ак? А если сегодня я ее парень?

– Килл, прекрати, – вспыхивает Рамирес.

– Наверное, тогда ты… труп? – он продолжает испытывать мое терпение.

Я ощущаю смутно знакомый прилив агрессии. Нет, не такой яркой, как тогда в случае с Истоном, но желание проехаться кулаком по надменному лицу парня, сопровождается зудом ладоней.

– Килл! – Милли встает между нами и расталкивает два крепких тела в стороны. – Спенс.

– Все в порядке? – тихо интересуюсь я у нее, стараясь не обращать внимание на ухмыляющегося соперника. – Вы вели себя странно.

– Ничего необычного. Так ведут себя многие пары, – он встревает в наш диалог, заставляя костяшки моих пальцев чесаться от напряжения.

– Киллиан.

– Милагрос, – кивает этот дебил, раздражая нахальной физиономией.

Я не реагирую на очередной его выпад, а полностью фокусирую внимание на Рамирес и скрещиваю руки у груди в немом ожидании. Милли молчит, я слегка наклоняю голову, сдерживая ухмылку, но при этом приподнимая бровь.

– Ничего не хочешь сказать? – я нарушаю молчание, пока искры сгустившегося напряжения не успели поджечь воздух.

– Мы с Киллом, – Милли вскидывает подбородок и встречает мой взгляд с вызовом. – Правда встречаемся. Поэтому, да, все в порядке.

Слева раздается смешок и, когда я поворачиваю голову к парню, которого за мгновение успел четвертовать, склеить обратно и после отправить на экспедицию по колонизации Марса, то вижу, как тот чешет правое ухо и молча кивает.

Я чувствую новый виток разочарования. Казалось бы, это давно должно превратиться в привычку. Это не первые отношения Милли после разрыва с Паркером, и все они длились не больше трех месяцев.

Но каждый гребаный раз я до усрачки боюсь, что очередной ее роман продлится дольше.

Но раз это так для меня важно, может, пора уже сделать хоть что-то?

– Уверена, что встречаетесь?

Милли кивает, украдкой поглядывая на Килла.

Я поднимаю ладони и отступаю на шаг.

– Окей. Тогда я вам не мешаю.

Милли

Мы молча сидим в машине и наблюдаем за тем, как Спенс, выкурив сигарету, поднимается на второй этаж и исчезает за дверью.

– И что это было? – ухмылка с лица Киллиана испаряется. – Я предлагал тебе разыграть легкий флирт, чтобы проверить, насколько твой бывший ревнивый. Тебе даже этого не хотелось делать, а тут я вдруг стал твоим парнем.

– Ты сам начал. И он мне не бывший! – бросаю я, ощетинившись. – Мы просто с ним переспали. По пьяни. Он ничего не помнит. Я делаю вид, что мне все приснилось, – объясняю, тщательно выговаривая каждое предложение, а сама тем временем ломаю голову, как меня угораздило рассказать обо всем Киллу.

Даже Сэм я не смогла выдать всей правды. Обещала, что объяснюсь, когда подруга хотела с моей стороны откровенности, но в итоге на две недели якобы сошлась с Питером и сделала вид, что изначально проблема была в нем. Тогда Сэм то ли сделала вид, что поверила, то ли сама была в опьянении от начала отношений с Хорнером и не догадывалась, что Паркер – мое прикрытие и спасение от саморазрушения.

Киллиану же хватило увидеть мое лицо после телефонного разговора со Спенсером, чтобы понять: парень, с которым я говорила – это не просто знакомый, приятель и даже хороший друг, а тот, к кому меня тянет так сильно, что я боюсь обсуждать это вслух.

Тогда мы гуляли по оживленной набережной и поначалу Килл сделал вид, что ничего не заметил, но позже, когда мы почти дошли до парковки, задал наводящий вопрос. Следом – второй. И так, отвечая на каждый последующий, я не заметила, как открылась ему, одновременно залившись слезами. Впервые не спрятанными, не стертыми одеялами или подушками и не смытыми в канализацию вместе с душем.

Сегодня мы с Киллом встретились, чтобы развеяться, и я потащила его в школу танцев, не ожидая, что Спенсер появится там в ближайшие несколько вечеров. Килл предлагал боулинг, но я решила устроить ему тренировку и арендовала пустующий класс. А через двадцать минут непрерывного нытья Килла, чьи танцы оказались на том же уровне, что и мое кулинарное мастерство два года назад, решила все же поехать в боулинг. Но у выхода встретила Спенсера и как дура пыталась спрятаться в полосе жидкой тени под лестницей.

Я думала, что переросла неконтролируемое желание каждыми новыми отношениями будить в нем уснувшую ревность. Я вытравила из головы саму мысль, что он когда-то меня ревновал. Но стоило Спенсеру посмотреть на меня и Килла взглядом, в котором насмешка и осуждение сплелись в один меткий укол, как внутренности обожгло яростью.

Какое ему дело до чужих отношений? Не лучше ли в лишний раз поинтересоваться, как дела у его драгоценной Субин?

Молчание снова затягивается.

Килл прерывает его, повернув ко мне голову и устало вздохнув:

– Что вам мешает?

– Он несвободен.

– Девушка? Парень?

– Если бы у него был парень, я бы так не страдала, – подмигиваю я.

– Вообще не похоже, что у него есть девушка, – морщится он, всматриваясь в железную дверь кирпичного цвета. – Либо ему эта девушка поперек горла, раз его так ярко триггерит на твоих потенциальных парней.

Непоколебимая уверенность в голосе Килла приводит в движение мелкие волоски на моем теле.

Мне хочется в это верить, но вспомнив всю нашу предысторию Хэллоуина и то, что случилось тремя днями позже, я понимаю, что это самообман.

– Кстати, он курит обычно?

– Раньше не курил, сейчас я вижу его не так часто, сложно сказать. А что?

– Он попросил сигарету у прохожего, и по тому, как он ее держит, похоже, что курит нечасто.

Мотнув головой, я хватаюсь за ключ зажигания.

– Он закурил, потому что разнервничался… – Меня забавляют его рассуждения. – Из-за меня?

– Ну не из-за меня же.

– Вообще-то…

– Ладно-ладно. – Сощурив глаза с довольной улыбкой, Килл выставляет перед собой ладонь. – Будем считать, что я настолько прекрасен, что он впечатлился с первого взгляда.

Ущипнув его за бок, я выруливаю к выезду со двора.

Глава 6

Спенсер

Во второй раз на этой неделе после группового занятия, мы с Рамирес задерживаемся в классе еще на час.

Я вижу, она еле держится на ногах от усталости и предлагаю ей отдохнуть, но Милли полна молчаливой решимости идти до конца.

Не знаю, правда, до конца чего? Занятия? Сил? Или самой Милли?

Кроме нее в классе стою только я. Ребята давно ушли, да и отношение к ней участников группы в последнее время стало лучше – вот я и не понимаю, кому и что Рамирес доказывает, доводя себя до изнеможения.

– Что происходит? – Вырубив музыку с помощью пульта, я поворачиваюсь к ней лицом. – Ты решила добить себя тренировками и самовыпилиться?

– Включи, – жестко чеканит она.

– Говори.

– Включи музыку, Чарльз.