Полная версия
Запрещенная близость
Потеряв на секунду способность двигать губами, я смотрю на нее как оглушенный.
Моргаю, теряясь во взгляде, чувствую, что мне хватит крошечного толчка с ее стороны, всего-то намека, чтобы сделать непоправимое.
– Видел? Киллу было плевать, – вырывает меня из оков наваждения одним словом – «Килл». – А он, между прочим, мой парень. Но спокойно позволил себе получить заряд для настроения и вернулся домой спать.
– А тебе? Не плевать, что твой парень ушел спать, пока ты напиваешься в клубе?
– Он не хотел идти в клуб, – передергивает плечами она. – поэтому и ушел. Мы доверяем друг другу. Какие проблемы?
– У меня? Никаких.
– Тогда расслабься и займись делом. Пришел отдыхать – отдыхай. А если твоя роль на вечер – трезвый водитель, то посиди в машине. – Она достает ключи из крошечной сумочки и передает их мне.
Пока я разглядываю упавшую мне на ладонь связку, Милли прыгает с барного стула, идет прямиком к лестнице, спускается вниз и ныряет в центр танцпола, который отлично видно отсюда, со второго этажа.
Я не бегу за Рамирес: она танцует уже не так экстремально, чтобы крутиться возле нее, подстраховывая. Прошу у бармена безалкогольное пиво и медленно распиваю бокал, пока Милли танцует второй трек подряд.
Музыку воспринимаю фоном, здесь ее слышно не так громко, как на первом этаже, и это дает возможность отвлечься на размышления.
Я не свожу с Милли глаз, наблюдая за каждым ее движением, позволяю себе расслабиться, пользуясь тем, что здесь нет знакомых и саму Рамирес мало беспокоит, кто и как сейчас на нее смотрит.
Вырез короткого платья собирается в складки и обнажает верхнюю часть груди, когда Милли вслед за толпой поднимает руки.
Она кружится, щедро разбрасываясь улыбками, взбивает пальцами волосы, ведет руками вдоль шеи, безбожно флиртует, но умудряется всех потенциальных поклонников держать на расстоянии.
Все же мне не понять ее парня.
Я все меньше склоняюсь к тому, что между Милли и Киллом есть что-то больше приятельских отношений, даже не дружеских, как когда-то у нас были с ней.
Или он идиот, если правда с ней спит и ведет себя так, будто ему на все похер.
Когда, будучи на людях, среди которых столько мужчин с мозгами, переместившимися им между ног, должен не отпускать ее от себя ни на шаг. Целовать, обнимать и касаться с мыслью, что, если бы не вся эта публика, он бы трахал ее до тех пор, пока ощущение пустоты будет не только в яйцах, но и в голове.
То, о чем я сейчас думаю, точно относится к ее парню?
Зададим вопрос по-другому: меня уже можно считать помешанным?
На третьей мелодии, я понимаю, что не могу бесконечно сидеть в одиночестве, оккупировав стул возле бара. Решив предложить Милли что-то другое в качестве развлечения – пусть даже и танцы, но пусть только это будет не клуб, – спускаюсь на первый этаж.
Увидев меня издалека, Рамирес целует свой средний палец и выставив вверх, машет им в мою сторону.
Меня вообще сложно вывести из себя, поэтому очередной ее детский поступок я оставляю без внимания, сохраняя бесстрастное выражение на лице, пока пробираюсь через толпу.
Она понимает, что я все-таки по ее душу и, развернувшись, мчится в сторону полупустой длинной стойки на первом этаже. Здесь слишком шумно и многие предпочитают подняться наверх за выпивкой и коктейлями.
Сбавляю шаг и наклоняю к плечу голову в ожидании очередной ее выходки. И Милли оправдывает мои ожидания.
Трек резко меняется на очередной хит «ТикТока», Рамирес плавным движением подстраивается под заводной ритм, в точности воспроизводит слова и смотрит по сторонам.
Рука тянется вверх раньше, чем до меня доходит, что я привлекаю ее внимание. И, судя по той реакции, что читается на лице Милли, когда она замечает меня в толпе, я именно тот, кого она ищет.
«Разве тебе не видно, что я хочу тебя?» – повторяю я мысленно вслед за голосом Тэйт13.
Уголок губ Рамирес дергается в ухмылке – похоже, не я один прокрутил эту строчку в своих мыслях.
Следом Милли беззвучно повторяет слова, на которых я ощущаю, как тело пронзает мощным потоком энергии, зародившейся ниже груди, в центре солнечного сплетения.
«Я бы сама захотела себя».
Даже в юности, когда секс в моей жизни был нерегулярен, и хотелось почти что всегда и везде, я не помню, чтобы хоть раз я возбуждался так быстро до состояния «трижды всунул и уже кончил».
Милли недолго удерживает мой взгляд, и еще через строчку переводит его на кого-то другого.
Разворачивается, оставляя меня смотреть на ее спину. Но глаза в ту же секунду спускаются ниже. И еще ниже – туда, где заканчивается короткая юбка, под которой мне хочется оказаться прямо сейчас.
И пока я стою как вкопанный на одном месте, осознавая свою беспомощность и то, как мало ей нужно сделать, чтобы поставить меня на колени, Рамирес, порхая руками в воздухе, направляется прямиком за стойку. Оттуда, недолго думая, она забирается вверх, на ее свободную часть.
Все внимание танцующих тут же устремляется к Милли.
Я оглядываюсь по сторонам, вижу, как с довольными криками половина танцпола перемещается к стойке. Передо мной не стоит выбор, вмешиваться или нет. Я не смогу, блядь, спокойно смотреть, как в ее сторону катят шары остальные.
Делаю три размашистых шага, с разбегу запрыгиваю на стойку, где уже вовсю отплясывает Милли и, не успев подняться на ноги, вскидываю лицо. Мне физически больно смотреть на крутящиеся у моего лица ноги. Больно вдыхать, потому что в груди все горит адским огнем. Мало мне было члена, болезненно упирающегося в ширинку. Так в довесок теперь меня распирает еще и от ярости. От желания выплеснуть весь запас алкоголя в глаза идиотам, которые смотрят сейчас снизу вверх и видят неприкрытую часть ее жаждущей приключений задницы.
Оперевшись рукой на стойку, я трачу секунды, чтобы встать рядом с ней и стянуть с себя худи, оставаясь в одной футболке. Спрятать Милли под плотной тканью и завязать рукава узлом.
– Что ты делаешь, на хрен? – Я рычу не своим голосом, не в первый раз чувствуя, что в ее присутствии сам себе напоминаю дикаря первобытного.
Все, что мне с детства вдалбливали родители: о манерах, о воспитании, и в особенности о том, как нужно вести себя в обществе девушек, вылетает из головы нахер, когда эта бойкая леди прыгает перед толпой, минимум на две трети состоящей из парней.
– Танцую! Думаешь, зря я столько времени тратила на уроки в вашей академии?
– Ты тратила время, чтобы плясать в клубе на барной стойке? – слова встают в горле комом, снижая голос до хрипа. – Тех навыков, что у тебя были до академии, мало, чтобы крутить задом?
– Я не просто кручу задом, – кипящая во мне ярость только сильнее подначивает Милли. – Я кручу самой классной! Задницей! Во всем этом! Гребаном клубе! Это бездумная трата физических и временных ресурсов – качать ее танцами и нигде не показывать.
Возможно, если бы я услышал такое от другой девушки, то согласился бы. Я бы понял ее отчаяние после выходки Сильвии. Тот Спенсер, которого Милли знала чуть больше года назад, сказал бы, что это правильное решение. Он встал бы с ней рядом и прикрыл собой, но не потому что хотел спрятать, а для того, чтобы в ее сторону не тянулись чересчур наглые руки.
Только все давно поменялось. Изменился и я, и мое отношение к этой девушке.
– Как видишь, теперь я в вашей школе никому не нужна, – она подтверждает то, о чем я и так догадываюсь. – Поэтому… Потрясу задом в клубе. А ты уходи. Неприлично почти женатым парням стоять в каких-то пяти дюймах от полуголой задницы. Я ж могу и случайно задеть. Или неслучайно, – глумится она, лукаво прищурившись.
– Я не почти женатый, – возражаю, сильнее затягивая на ней худи и попутно испепеляя взглядом кудрявого мудозвона с внешностью чувака из «Дюны».
– Для меня все несвободные парни почти женаты, – порывисто дернув за рукава худи и вырвав из моих рук, Милли с победной улыбкой развязывает их снова, роняя кофту на барную стойку. – Так что вали на хер, Чарльз. Я свободна как ветер, и мой зад сегодня за флюгер. Куда ветер подует, туда он и повернет. И вообще, что ты тут делаешь, если даже не танцуешь?
Мои аргументы заканчиваются, когда она тянет вниз кофту, высвобождая из-под выреза часть груди вместе со светлым кружевом.
– А если станцую? – в отчаянии бросаю последнее, что приходит в голову. – Спустишься?
– Станцуешь со мной? Не-е-ет. Повторюсь: ты несвободен. Женская солидарность не позволяет мне делать больно твоей девушке.
– Вообще-то я хореограф, и каждый день с кем-то танцую. И, если ты помнишь, моя… девушка – тоже.
Мы с Милли синхронно морщимся на слове «девушка».
Учитывая, что я и Бин давно не живем вместе, а близости между нами не было три месяца, нас трудно назвать парой. И это тот редкий случай, когда ситуация, вроде, устраивает обоих.
Я вижу, что у нее нет ко мне чувств. Были попытки найти их в первое время. Но Субин с первых дней кого-то во мне искала. По-видимому, так и не нашла. Поэтому быстро остыла, превратив изначально не самый горячий секс в скучную обыденность.
Я мог бы сказать, что не эгоист, включить благородство, уговаривая себя, что секс – это не главное. Но, черт побери, кого бы тогда я обманывал? Какого, блядь, хрена секс в отношениях – это не главное, если мы молодые, здоровые люди? У нас нет рамок религии или традиций. Я пытался узнать у нее о причинах, но единственной ее причиной была «усталость». Секс – не главное, если вы пара возраста пенсионеров, живете вместе минимум тридцать лет, обзавелись домом, оравой детей, внуков и лабрадором. Если вас задолбала работа, рутина и от усталости валитесь с ног. Но ничего этого ни у Субин, ни у меня не было. Я мог бы грешить на ее фригидность или свою импотенцию, но и это не наш случай. Она не хотела меня. Почти никогда. А я… видимо, не хотел настолько, чтобы с азартом ее соблазнять.
Поэтому да, хоть формально мы с Бин все еще встречаемся, это вряд ли можно назвать отношениями.
– А-а-а, – хитро подмигивает Милли. – Значит, девушка будет не против? Может, она, наоборот, поощряет? – подбирается к моему уху и понижает голос до шепота. – Ну, знаешь… Из тех, кому недостаточно остроты в отношениях.
– Нет, – смеюсь, растеряв весь наработанный флер серьезности. – Она не из таких.
– Может, ей нравится кто-то другой? – задумчиво тянет Милли. – Странно. Я бы ревновала.
– Меня? – Моя улыбка становится шире. – К ученицам?
– Своего парня, – Милли щекочет дыханием мои губы, и, кажется, от алкоголя, разбавившего кровь, не соображает, что спустя считанные миллиметры поцелует меня на глазах у толпы.
– Хочешь сказать, что никогда меня не ревновала? – Почти уверен, что никогда, но в голосе все же проскальзывает надежда. – Хотя бы как друга?
– Ревновала. – признается она, мгновенно трезвея. – И сейчас ревную.
Секунда – и на моем лице исчезает улыбка. Теперь уже мне становится безразлично, что на нас смотрят. Я сжимаю пальцы на талии Милли и подтягиваю к себе, уже не лицом, а телом.
– Как друга, конечно же, – нагло сверкает глазами она.
Милли
Все, что я выпила за весь вечер, испаряется. В голове пульсирует четкая мысль: сердцебиение, что я чувствую прямо сейчас под пальцами, барабанит во всем теле Спенсера. Я прижимаюсь к нему, потягиваясь на носках кроссовок. Держусь за крепкие плечи, тяну его голову ниже и приближаюсь к лицу.
Мне дико, просто до одури хочется поцеловать его, но вместо того чтобы исполнить это желание, а позже свалить все на посталкогольное сумасшествие, я отвожу кисти рук назад и впиваюсь ногтями в ладони.
– Сейчас мы с тобой спустимся с барной стойки и поедем домой, – начинает он куда более спокойным, чем минуту назад, голосом. – Я даю тебе шанс сделать это самой. Если откажешься, то, прости, мне придется на время побыть мудаком.
Боже мой… Он вообще в своей жизни встречал мудаков? Тех придурков и отморозков, которые ни во что не ставят девушку. Кому насрать на ее мнение, желания, попытки сопротивления. Неужели он думает, что, стащив меня с этой стойки силой, в ту же секунду вдруг станет мудаком?
– Ты не мудак, – бубню, нехотя отступая в сторону. – Ты дурак. А я спущусь сама.
Хотя предпочла бы до самой машины побыть у него на руках.
Может, еще не поздно сопротивляться?..
Кивнув медленно, с настороженностью, он отступает. Я сажусь попой на барную стойку, кладу ногу на стул и готовлюсь слезать. Спенс незаметно, пока я привыкаю к головокружению, спрыгивает на пол и тянет мне руку.
Сердито фыркнув, я ставлю на стул вторую ногу, зачем-то встаю на него, секунды четыре пытаюсь удержать равновесие, и, ощутив, что все кругом медленно качается, с грохотом падаю, вскрикивая от боли. Острой, адской, пронизывающей всю нижнюю часть тела и стреляющей в голову.
Мать твою, ну ты и дура, Рамирес!
Что ж, в этот раз я ее точно сломала…
Глава 9
Милли
Можно ли говорить о везении снова, если второе падение, правда, теперь уже на другую ногу, – а у меня не перелом, а вывих? Спенс никому не звонил, по моей же просьбе. Снова взвалил на себя все хлопоты, доставив меня до больницы. Дотащил до приемника, поговорил с врачом, пока я лежала и даже под анестезией выла от боли. К слову, выла я больше от пережитого стресса, когда мне за десять минут успели вколоть столько игл, что я едва не откинулась с сердечным приступом.
Сейчас я лежу в палате. Пошел третий час ночи, здесь давно не горит свет, а я дрожу над последним делением зарядки на телефоне, при этом без остановки переписываясь со Спенсером.
«Спенс: И чего ты не спишь? Анестезия больше не действует?»
«Я: Не хочется. Сижу и любуюсь ногой, размышляя, какой креатив придумаю для своего гипса, чтобы украсить его и оправдать статус дизайнера».
Вывих мне вправили и, убедившись, что нет ни трещин, ни переломов, решили, что обездвижить конечность хватит на пару-тройку недель.
«Спенсер: Ну и какие есть мысли?»
«Я: Думала, ты подскажешь…»
«Спенсер: Я не дизайнер».
«Я: Но так же, как я, человек творчества».
«Спенсер: Можно сделать кирпич из пенопласта. Покрасить в красно-коричневый цвет и пририсовать черные дыры».
«Или лучше 3D арт в виде протеза Капитана Крюка».
«Я: Это весело, но вряд ли мой юмор оценят люди, у которых на месте гипса реальный протез…»
«Спенсер: Точно… Тогда предлагаю нарисовать Губку Боба».
«Или волосатую ногу!»
«Я: Всегда мечтала о волосатых ногах…»
Поэтому третий год хожу на лазерную эпиляцию.
«Спенсер: Или сделаем ногу-трансформер. Что-нибудь в стиле Бамблби».
«Я: Ладно, это была плохая идея», – пишу я, представив, как вместо того, чтобы дать ноге отдых, пакую ее в железо.
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «Литрес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на Литрес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.
Примечания
1
Строчка из песни «Play with fire» исполнителя Nico Santos.
2
Дроп – танцевальное движение – падение расслабленного торса вперед или в сторону.
3
Флэт стэп – шаг, при котором вся стопа одновременно ставится на пол.
4
Хип лифт – подъем бедра вверх.
5
Джелли ролл – движение тазом, состоящее из мелкого сокращения мышц с одновременным небольшим поворотом таза вправо-влево.
6
Ролл даун – спиральный наклон вниз-вперед, начиная от головы.
7
Локомотор (от англ. locomotor) в танце – круговое движение согнутых в локтях рук вдоль торса.
8
Ким Сокджин (Jin), – один из участников BTS, вокалист, вижуал группы.
9
Хоби – прозвище участника BTS, настоящее имя Чон Хосок, сценическое имя J-Hope, главный танцор, рэппер.
10
Пак Чимин (Jimin) – участник группы BTS, вокалист, главный танцор.
11
Приблизительно 5.5 кг.
12
Привет! Кто это? Ты идиот? (пер. с корейского)
13
Строчка из песни канадской певицы Тэйт Макре – Greedy.
