Укол

– Дамы и господа, приступим! – он встал позади шара, показывая нам всю честность происходящего, и что никакая подтасовка результатов не допустима.

Поочередно, запуская в него руку, он доставал свертки и называл имена детей. Выговаривая каждое имя с выражением, он придавал особое значение каждому ребёнку, показывая его значимость в сегодняшнем дне. Услышав своё имя, участник должен подняться на сцену и получить свой жетон, висевший на руке телохранителя. Всё было просто и честно: называлось имя и ему присваивался номер в порядке очереди.

– Айзек! Твой номер – пять!

Раздались незаслуженные аплодисменты. Отец посмотрел на меня и кивком головы дал понять, что надо идти. Люди передо мной расступились, и я беспрепятственно пошёл вперёд. На сцене меня подозвал к себе охранник и на расстоянии полуметра произнёс:

– Протяни мне свою руку.

Холодный метал растёкся по ладони. Звенья цепочки заполнили всю её поверхность, образуя подобие пирамиды, наверху которой лежал овальной формы жетон, с выгравированной цифрой “5”. Я сжал кулак и вернулся к отцу.

Максим Эдуардович продолжал церемонию, поочерёдно вызывая детей на сцену. Очередной свиток покинул стеклянный шар, и в воздухе повисла немая пауза. Он немного подумал и продолжил:

– Роман! Твой номер – восемь! – остановив взмахом руки начавшиеся аплодисменты он посмотрел на людей огорчённым взглядом. – Ах, какая жалость. Мне сообщили, что Роман сегодня не сможет принять участие. Он не захотел участвовать в сражениях. Ему не нужны чувства победы и поражения. Он отказался от адреналина, дарующего нам второе дыхание и заставляющего идти до последнего. Он отказался от славы, а его родители не захотели в нём увидеть чемпиона! Такие люди нам не нужны. Они больше никогда не переступят порог моего заведения! И это относится ко всем, кто не будет соблюдать наши правила. На сегодня мы отобрали шестнадцать человек, восемь пар должны были принять участие и даровать нам незабываемые впечатления. Один участник остался без пары, – глаза полные сожаления посмотрели на каждого, – мне тяжело это говорить, но он тоже отправиться домой.

Возмущённые голоса наполнили помещение. Все знали правила, и уже догадывались кто поедет домой. Но толпа не подчиняется законам и не соблюдает дисциплину, она подчиняется только приказам вожака.

– Тихо-тихо…Как все мы знаем, в первом туре пары формируются по чётным и нечётным цифрам. Если у вас чётная цифра и при делении на два, получается чётное число, то для получения номера противника вам нужно вычесть от вашего номера число два. Если при делении на два вы получаете нечётную цифру, то к своему номеру вы должны прибавить цифру два. С группой четных цифр всё происходит по аналогии, только нужно умножать на два. Роману выпал номер восемь, чётная цифра, при делении на два дающая также чётную цифру. Для получения соперника из номера Романа мы вычитаем два.

Послышалось рыдание. Девочка уткнулась в ладони и побежала в сторону дверей. Следом за ней поспешили родители, на ходу поднимая вывалившиеся вещи из рук дочери.

– Они не виноваты в том, что произошло. Мы будем ждать их в следующий раз. Продолжим!

Он вернулся к шару и как ни в чём не бывало продолжил жеребьёвку участников.

– Константин! Твой номер – девять!

Ему не надо было далеко идти. Всё это время он стоял позади Максима Эдуардовича, как и его дочь Татьяна, получившая последний номер на последней бумажке – шестнадцать.

– Да начнётся битва! Участники под номерами один и три, прошу выйти на дорожку. Напоминаю наше главное правило: чтобы победить, вы должны сделать три укола.

Люди начали усаживаться на лавочки, раскинутые по периметру зала. Отец явно нервничал: не отрывая носка от пола, его нога ходила вверх-вниз, увеличивая скорость с каждой секундой. Я положил руку ему на колено, он остановился и обреченным взглядом посмотрел на меня.

– Пап, что происходит?

Глава 4

Маленькая ладонь нежно легла на морду щенка, и резким движением смахнула тонкий слой мокрого снега, скопившийся за пару минут. Закутанный, подобно младенцу, он сидел под курткой владельца и, закидывая голову кверху, издавал протяжный писк. Мальчик ходил между прилавков и рассматривал редких экзотических животных, выставленных на продажу для особых людей, с особыми запросами.

– Чего тебе здесь надо? – сказала толстая женщина, отряхивая снег с полиэтилена, сквозь который виднелась стеклянная клетка. – Иди в свой ряд! Нечего здесь клиентов распугивать своим волосатым зверьём.

– Тёть, покажи ящерку, – я протянул руку и указал на мутный силуэт, видневшийся сквозь плёнку, – пожалуйста! И я уйду!

Языком проведя по губам, она сняла слой красной помады и, подмигнув мне, задёрнула полиэтилен.

На куске дерева сидела игуана. Свет от ламп, служивших обогревателем в клетке, ровно стелился по её спине, сглаживая все неровности и шероховатости чешуи. Маленькие шипы на спине ящерицы указывали на юный возраст; часто, под видом молодой особи, людям продавали старые экземпляры, обещая долгую жизнь и букет необычных ощущений от владения такой рептилией. Я приблизился поближе, хотел увидеть её красивые, необычного окраса глаза, но кусок мутного пластика накрыл клетку, а вместе с ней и ответ на вопрос, мучивший меня весь день.

– А она живая?

– Если я каждый раз буду её показывать всем проходимцам, то до вечера она не доживёт!

– А это мальчик или девочка? – не унимался я.

– Ты сказал, что пойдёшь дальше, вот и иди… Щенок твой живой? – уголки её губ немного растянулись, и вместе с тёплым паром, просочившимся между её золотых зубов, послышался издевательский смех.

Я совсем забыл про свои обязанности. Прижав сильнее щенка к телу, я ощутил движение под курткой – своими лапами он пытался раздвинуть шерстяной платок, плотно стягивающий его тело.

– Не удобно? А что поделать, нам еще минут тридцать ходить, – стряхнув подтаявший снег с его лба, я приподнял его по выше, выставляя свой товар на всеобщее обозрение. Его морда – визитная карточка, привлекающая покупателя своими правильными чертами: нижняя челюсть должна немного выпирать, а лоб с носом находиться на одном уровне. Знающие люди брали щенка и рассматривали его профиль, а обычный обыватель смотрел на его морду, мило улыбался и, теребя за уши, уговаривал свою вторую половинку купить ему собаку.

Продать собаку на морозе было непростое дело. Я выискивал уставших, находящихся в бесконечном споре людей, пытавшихся найти свою мечту, своего нового друга, а для кого-то и своего ребёнка. Шатаясь между бесконечных рядов с продавцами “друзей”, люди мёрзли и хотели побыстрее уехать с рынка, найдя самое выгодное предложение, но порой не самое рациональное. Времени на показы и рассказы было катастрофически мало: обморожение, полученное щенком при длительном пребывании на холодном ветру, приведет к потере чувствительности конечностей. Начнётся гангрена, которая приведёт к гибели. До этого доводить никто не будет, и при первых подозрениях его усыпят. Мы потеряем деньги, а кто-то не получит своего будущего питомца.

– Бульдог! Белый, документы в наличии, купирован! – запел я надоевшую песню, уже довольно подсевшим голосом.

– Ах, какая милая у вас собачка! Вы посмотрите на эту милую мордашку! Милый, давай купим её! – девушка подошла к мужчине и что-то прошептала ему на ухо.

– Эй, малыш, сколько стоит твоя бульдожка? – протягивая руки, спросил мужчина.

– Всего 500, – делая ангельское личико и говоря “всего”, я внушал людям, что цена не так велика, а наоборот, сущие копейки.

– Сколько-сколько!? Возьми её обратно. Пойдём, дорогая, посмотрим, что есть у других продавцов.

Я растянул шерстяной платок, и щенок вернулся на своё место под куртку. Словно вспышка на солнце, тепло обволокло мою грудь, заставляя забыть про холод и вспомнить про свою цель, ради которой я хожу по этому рынку. Молодая пара затеяла спор, говоривший мне о приближении успеха, надо только подтолкнуть их к единственно правильному решению.

– Сережа, мы ходим уже четыре часа и тебе никто не нравится! Ты никого не хочешь из тех, кого хочу я!

– Тот рыжий котёнок у мужчины без…

– У мужчины без руки!? – возмутилась девушка.

– Да! Он понравился нам обоим, разве нет?

– Нет! – она нагнулась в мою сторону и вперилась взглядом в собаку.

– А кот сможет защитить вас от грабителей, проникших в вашу квартиру? – вмешался я в начинавшийся спор. – Кот подаст вам лапу? Принесёт палку?

– Мальчик, не лезь, пожалуйста, – он подошёл к девушке и положил руку ей на плечо. – Пойдём еще посмотрим, у нас два ряда впереди на выбор. Если там ничего не найдём, то вернёмся к пацану. Ты тут будешь стоять?

– Года два назад, – начал я, сменив тему, – мужчина купил у нас собаку. Он долго ходил по рядам и, подойдя к нам, сразу сказал: “Я беру его! Он очень похож на мою первую собаку.” Он взял щенка на руки, поднес к своему лицу и добавил: “Ты вырастешь и будешь как Чико!”

Времена были лихие, и утром обнаружить вскрытую машину было не редкость. Хозяин Чико не был исключением. Отремонтировав замок и вставив новую японскую магнитолу, он решил исключить возможность повторного вандализма и грабежа. Верный пёс ночевал в его автомобиле, даря владельцу спокойный сон и надежду на сохранность семейного бюджета, а днём возвращался домой, где он в кругу семьи вдоволь наедался и отдыхал на своей любимой лежанке.

Когда замок двери начали ломать, Чико вел себя так, как его дрессировали всю его жизнь: если опасность ему и его близким никто не представляет, он должен сидеть и ждать команды. Он молча сидел и ждал. Дверь отворилась и на водительское сиденье села тёмная фигура человека.

Окинув беглым взглядом переднюю панель автомобиля, незнакомец достал нож и начал нежно водить им по пластику, пытаясь что-то нащупать. Лезвие замерло, чуть провалившись в щель между декоративной пластиковой панелью и блоком магнитолы. Резким движение нож погрузился по рукоять, вытесняя наружу долгожданную добычу, ради которой он так долго ковырялся с замком. Пытаясь расшатать магнитолу, незнакомец выплёвывал бранные слова и нервно жестикулировал руками; он перехватывал рукоять ножа, пытаясь подобрать удобную позу. Магнитолу нужно извлекать осторожно, поврежденная техника никому не нужна, да еще может вызвать подозрения у “добросовестного” покупателя. Произнося очередные “лестные” слова в сторону производителя японской аппаратуры, его голос дрогнул. Рычание собаки послышалось так близко и так живо, что он не поверил своим ушам, в которых отчётливо стало слышно биение собственного сердца. Он медленно повернул голову, давая глазам привыкнуть к царившей внутри автомобиля, темноте. Где-то, в глубине его сознания, при виде плоской морды собаки, раздался крик атрофированного инстинкта самосохранения, подтолкнувший его к роковой ошибке.

Прицелившись собаке в голову, нож покинул пластиковые ножны и уже был на полпути, как вдруг резко замер и начал судорожно трястись.

Опережая мысль человека, челюсти собаки, с силой в 12 атмосфер, сомкнулись на испуганной физиономии, вырывая кусок носа и мягкие ткани лица.

Жители дома спокойно спали в своих кроватях, и не могли услышать пронзительный крик, полного ужаса и боли, заполнивший закрытый автомобиль.

Новый рывок и животное уже сидело на ногах преступника. Рука, вскинутая для защиты, сразу угодила в пасть зверя, даря болезненную паузу для принятия решения. Разрывая одежду и плоть, собака продолжала смыкать челюсти, заливая горячей кровью салон автомобиля. Сталь вспорола воздух, затем еще раз; нож достигал своей цели, но собака не унималась.

– Сдохни! Сдохни! – захлёбывающийся крик ужаса, плевками вылетал из разорванного рта жертвы, продолжая наполнять автомобиль и не в силах вырваться наружу. – Отстань… отстань от меня!

Только голос хозяина, знакомая команда и правильный тон, могли остановить мясорубку, в которую он угодил.

Еще удар и лезвие, погрузившись в мясистую грудь собаки, заставило её ослабить хватку и освободить то, что осталось от руки. Выпустив нож, намертво застрявший между рёбер, грабитель сразу же схватился за ручку двери автомобиля и попытался её открыть. Окровавленная ладонь скользила по рукояти, предательски не давай вырваться на свободу и быстрее покинуть этот кошмар. Новая попытка и пальцы уверенно потянули на себя кусок спасительного пластика, распахивая дверь в кромешную тьму. Оттолкнувшись одной ногой от колонки руля, а второй от морды собаки, он вырвался наружу и, упав на спину, оставил раздвинутые ноги лежать на сиденье автомобиля.

Валяясь на асфальте и вглядываясь в покрытый мраком салон автомобиля, его посетила мысль: “Всё, я вырвался и убил эту тварь” как вдруг, из глубины тьмы послышалось хриплое рычание, заставившее вернуться в болезненную реальность.

Зрачки глаз, обожжённых потом страха, расширились, запечатлевая жуткую картинку собачьей головы перед смертельным рывком. Он не хотел верить своим глазам. Рыдая и сплёвывая обрывки мяса и сгустки крови, он просил только одного:

– Уйди! Сука, уйди! Отстань от меня!

Машина пошатнулась, выкидывая наружу мучения и смерть.

Двадцать килограмм мышц взмыли в воздух и, обрушившись всем весом на бедолагу, вгрызлись в пах, разрывая сосуды и плоть. Истошный крик вырвался единым порывом и эхом пронёсся по дворам, вырывая местных жителей из глубокого сна.

С каждой потерянной каплей крови вопль мужчины затихал, растворяясь в булькающем свисте пробитого лёгкого острой сталью ножа.

Выйдя на улицу, люди увидели жуткую картину; в луже крови лежали два бездыханных тела, соединившихся в единый клубок страха, боли и смерти…

Молодые люди внимательно слушали рассказчика и ни разу не влезали в его монолог. Когда мальчик закончил, их лица вытянулись от удивления, смешанного с каким-то недоверием и чувством, что рассказчик приукрасил свой рассказ лишними выдумками.

– Так прям он и рассказывал «в единой массе боли и смерти»?

– Нет, “слились в единый клубок страха, боли и смерти”, – быстро поправил я мужчину.

Он подошёл ко мне, немного прищурился и заглянул в глаза моего щенка.

– Это сука или кобель?

– Это кобель, но у нас есть и суки. Если купите девочку, то сможете вязать её и продавать щенков на рынке, как я!

Мужчина широко улыбнулся и, посмотрев на свою девушку, кивнул ей головой. Она без слов всё поняла и радостно кинулась ему на шею.

– Документы…

– Всё есть, – я перебил мужчину, избегая ненужных вопросов, – всё оформлено, и, обратите внимание на хвост, он купирован.

– Замечательно. Ну, чего застыл? Веди, будем оформлять покупку.

Чувство эйфории переполняло меня и выливалось наружу. Я уже не чувствовал ни холода, ни голода. Осталось продать еще двух щенков, и цель достигнута (а к своей цели я иду уже как год). Еще два клиента, и он будет моим.

Мои родители занимались разведением собак, а точнее плодили английских бульдогов, как кроликов. Это была универсальная порода: компактная, преданная, рациональная и всегда готовая запрыгнуть на диван и всем весом завалиться на своего хозяина, в надежде получить свою порцию ласки. Двадцать килограмм вечно жрущей и пердящей массы, разгуливает по твоей квартире, ища новое место, куда можно примостить свою огромную задницу и проспать весь день.

Дня течки я ждал как подарок на новый год. Это был мой дед мороз, он приходил домой и спрашивал: “Как ты себя вёл, сколько продал щенков? Ого, как много, ну тогда получай свой подарок!” Спасибо течк… дедушка, это лучший подарок в моей жизни! Когда кесарили собаку (по-другому она не могла разродиться, особенности породы), я стоял и считал с замиранием сердца. Каждый пятый живой щенок был моим. В среднем одна собака приносила по пять, но могла родить и девять, а в самые неподходящие моменты – четыре щенка. Самое обидное было, когда она рожала шестерых, двое из которых не доживали до рынка, и я оставался с пустыми руками.

В мои обязанности входило полное сопровождение собаки на всё время выхаживания щенков: мы вставали в четыре часа ночи и держали собаку втроём, пока щенки не наедались и не отлипали от сиськи.

– Женя, держи её задние лапы! – кричала мама, пытаясь удержать голову собаки.

– Мам, я пытаюсь…всё, я зафиксировал!

Я садился рядом и обхватывал собаку за пояс, прижимая задние лапы к своему животу. Если этого не делать, то во время кормёжки она могла резко вскочить и раздавить щенят. В этот момент мама гладила собаку по голове и на ушко ей шептала, что она хорошая девочка и должна вести себя спокойно. Она замирала и дарила нам десять минут спокойствия, необходимых для кормёжки.

Выходя из наркоза, собака не понимала, что произошло и почему возле неё кишат мелкие создания, а десятисантиметровый шрам на животе жутко зудел и его не давали полизать. Осознание, что это её щенки, приходило недели через две. Как только она сама начинала приходить на кормёжку, мы всей семьёй с облегчением выдыхали, и мне больше не приходилось её держать.

Через месяц щенки становились самостоятельными и не нуждались в мамкиной сиське. Им выделялась отдельная комната (моя комната), в которой проходил завершающий цикл их созревания. В перманентном состоянии пол комнаты был устелен газетой, собирающей на себе все отходы от этих милых созданий. На третий день совместного проживания в одной комнате моё обоняние притуплялось до такой степени, что я не мог чувствовать никакие запахи. Просыпаясь под всеобщий вой просящих еды животных, я скатывал газету, пропитанную мочой и устланную тонким слоем щенячьего говна. Со временем набиралась критическая масса отходов, устремляющихся во все стороны и затекающих во все щели. Впитываясь в бетон, моча копилась на протяжении месяца и давала протечку соседям снизу. Они приходили и жаловались на свой загубленный ремонт и непонятный запах, преследующий их по ночам. Всё решалось на месте. Зеленые купюры, переоцененные в лихие года, люди любили больше всего на свете и, при виде них, закрывали глаза даже на жуткие пятна на стене.

Начиная с раннего возраста, мне выдалась уникальная возможность зарабатывать деньги. На руки я их, конечно же, не получал. Мои родители были моим банком. С каждым новым проданным щенком на бой баланс заносилась определенная сумма, а вернее мне записывался проданный товар. Мои желания исчислялись не количеством денег, а в эквиваленте проданных собак. Хочешь игровую приставку – продай два щенка, а если хочешь компьютер – продай четыре щенка.

Так во мне раскрылись предпринимательские способности, и уже через пару лет, с разрешения родителей, в моей комнате был оборудован маленький вольер на три головы. Отныне я сам мог ходить по рынку и выискивал продавцов для заключения выгодной сделки.

Я искал новичков. Измученный вид, синяки под глазами и долбанная улыбка до ушей выдавали их на раз. Они залезли в этот бизнес, не осознавая всей сложности данного процесса: неважно, какая порода – собаку надо было любить, за ней надо ухаживать, щенков надо кормить и выносить тонны мусора. Как только приходило время продажи, люди сломя голову мчались на рынок или давали объявление в газету, надеясь найти своего спасителя, готового купить весь помёт. А по приезде домой они смогли бы набрать полную грудь свежего воздуха, не воняющего собачьими отходами. Но реальность была другой.

Просидев все выходные и не заработав ничего, люди уходят в уныние и разочарование с головой. Продавать и назначать цену надо уметь. Это талант, приходящий с годами. Мама говорит: “На каждый товар есть совой покупатель, но возможно, он еще не родился”. Если вы не в состоянии набраться терпения и дождаться своего покупателя, даже не начинайте. В лучшем случае, вы сработаете в ноль. А в худшем, у вас в квартире поселится новая собака, которая систематически начнёт выедать ваш семейный бюджет, в который вы ну никак не закладывали нового питомца.

Мне всегда нравилось делать первый круг по рынку рано утром. Клизма оптимизма, сделанная новичком в первый день поездки на рынок, к обеду начинает проситься назад, сильно зудя и подталкивая жадно вгрызаться глазами в каждого, кто подходит к его прилавку.

Сегодня был жаркий и очень солнечный воскресный день. Редкий человек отдаст предпочтение душному рынку взамен свежему воздуху близ водоёма на природе. Но я был именно этим человеком. Время подходило к обеду, и пора было действовать. Подходя к очередному манежу, я был замечен. Рыжеволосая женщина, махавшая на себя импровизированным веером, сделанным из книги, резко вскочила и, опрокидывая стул, ринулась ко мне.

– Здравствуйте, здравствуйте! Вы себе собачку присматриваете?

– Добрый день! Ищу себе защитника, – я улыбнулся и сделал очень заинтересованный вид, – расскажите, кто у вас тут лежит?

– Смотрите! У меня здесь два мальчика и одна девочка. Прививки сделаны, все документы на руках… – она сделала важную для меня паузу и добавила, – цены обсуждаемы, я думаю, мы договоримся.

Бинго!

Я наклонился к манежу, манящему меня, как рыбака лунка, каждый раз дарующему надежду поймать что-то уникальное и редкое. Долго общаясь с состоятельными покупателями, ты начинал понимать их индивидуальные принципы и вкусы. Они не хотели обычный торт. Им нужен торт с вишенкой. Собака должна быть не просто с красивым окрасом. На ней должно быть пятно, выделяющее её из общей массы: серый круг на глазу или черный хвост, торчащий, как спиралька из белой задницы. Я увидел одного такого: точно по центру коричневой головы, начиная от носа и заканчиваясь на холке, проходила белая линия, сантиметр в ширину. Когда он подрастёт, эта линия увеличится в размерах и будет напоминать “ирокез панка”. Сейчас это модное направление, и на этом можно будет сыграть при перепродаже.

– Можно посмотреть вот этого щенка?

Я указал рукой на совсем другую собаку, скрывая свою заинтересованность. Я уже понимал, что нужная мне собака – девочка, а цены на девочек гораздо выше.

– Какой сегодня жаркий день, – устало сказала женщина, протирая потные ладони о свои шорты.

– Да, очень жарко! Я уже домой хочу, а родители сказали, что пока не найдём собаку, домой мы не уедем.

Я принял щенка из её рук и начал внимательно рассматривать. Через мои руки прошёл не один десяток собак, и я уже прекрасно себе представлял, как он будет выглядеть через два месяца. Он был хорош. Морда была плоская, как после удара куска пластилина о ровную стену. Хвост аккуратно купирован и не похож на кривой сук, торчащий из дерева. Продолговатые черные полоски пересекали грудь цвета мокрого асфальта и точно попадали на чуть проглядывающиеся рёбра, напоминая акульи жабры. Рисунок был симметричным, и если его правильно преподнести покупателю, можно было неплохо навариться.

– Какой зверь! Тебя мы назовём Форд!

– Какая красивая кличка!

– Мы в нашей семье не называем это “кличками”. Этим именем звали нашего старого пса. К сожалению, недавно его убили, и мы всей семьёй ищем ему замену.

– Убили! Как? – удивлённо спросила женщина.

Я поведал ей душераздирающую историю про собаку, ночевавшую в машине, и грабителя, пытавшегося обокрасть этот автомобиль. История давно уже обросла слухами, и многие люди стали рассказывать похожие истории по всему рынку. Она цепляла своей естественностью и правдивостью, так как данная порода действительно могла совершить такое, и ничего фантастического здесь нет.

Женщина уже была на крючке, так как я ей дал понять, что хочу купить этого щенка. Но надо было посмотреть всех. Я попросил дать мне второго и так же, очень внимательно и с полным интересом, рассмотрел его с ног до головы и сказал:

– А тебя я назову Сэм! Вы будете у меня Форд и Сэм.

– Как я счастлива, что они вам понравились, молодой человек. Сегодня подходил мужчина и тоже их долго рассматривал. Они оба ему понравились, но он сказал, что вернётся чуть позже, когда осмотрит весь рынок. Если вы готовы купить, то я, конечно же, продам вам, но торг будет небольшой.

Враньё. Чистейшей воды враньё. Я следил за ними с самого их приезда, и никто не подходил к этим людям. Она попалась дважды, показав свою слабость и нетерпение. Профессионалы не пользуются детскими сказками про хороших покупателей, которые отошли на пять минут и «вот скоро» должны вернуться. А по поводу торга – еще посмотрим.

Я скорчил лицо в обиженной гримасе и продолжил игру.

– Не хочу лишать кого-то радости в жизни, и, возможно, мужчине они больше нужны, чем нам. На нескольких прилавках мы с родителями присмотрели пару собачек, и цена там хорошая. Вы за сколько их готовы продать?

Духота, вонь собачьих отходов и желание продать всех и сразу, давили, как самая большая ответственность перед всей семьёй за её благосостояние. Ты должен доказать всем, что не ошибся, сделал всё правильно, и у тебя получилось. Тебе все помогали, в тебя верили и поддерживали, и после всего этого ты не имеешь права приехать с пустыми руками

– Если вы купите двух щенков, я готова продать их по 450.