Как влюбить в себя дракона

– От усталости, – сказала она, медленно ставя флягу на скамью. – Ты ведь не думаешь, что это из-за тебя?

– Думаю, – просто ответил он. И сделал шаг ближе.

Не отходи. Если отойдёшь, он победил. Но если останешься… что тогда?

Он остановился в полушаге, и воздух между ними словно стал гуще. Лёгкое дуновение из приоткрытого окна принесло запах ночной прохлады, но он не пробил жар, который исходил от его тела.

– Мы ведь всё ещё тренируемся, – напомнила она, хотя голос предательски дрогнул.

– А я что делаю? – Кай чуть склонил голову, его глаза потемнели, и в них отражался колышущийся огонь факелов.

Она машинально отступила на один шаг. Он повторил её движение, сокращая дистанцию.

– Ты же знаешь, что это глупо, – попыталась она вернуть голосу твёрдость.

– Всё, что стоит того, глупо, – его ладонь легко коснулась её руки.

Контакт был случайным по виду, но не по сути. Кожа к коже, горячая, влажная от пота, но электрическая от магии и чего-то, что невозможно назвать.

Отними руку. Сейчас же. Но её пальцы словно приросли к нему.

– Ари, – он произнёс её имя так, будто проверял, как оно будет звучать в тишине.

– Не начинай… – но и не закончила, потому что он уже сжал её запястье чуть крепче, глядя прямо в глаза.

Где-то в глубине зала один из факелов треснул, выбросив искру, и этот звук оказался слишком похож на то, что происходило внутри неё на взрыв.

– Если сейчас не отступишь, – тихо сказала она, – я…

– Ты что? – его голос был почти шёпотом, но в нём не было уступки.

Факелы на стенах мерцали, словно моргали, устало подрагивая под потоками ночного воздуха, пробивавшегося сквозь приоткрытые бойницы. Каменный пол был холоден и шероховат, на нём тянулись бледные тени от оружия, оставленного у стены. В зале стоял густой запах раскалённого металла, кожи и чего-то почти осязаемого – магии, всё ещё витавшей в воздухе после прошлых приёмов.

Ари облизнула пересохшие губы, перехватила рукоять тренировочного клинка и выдохнула, стараясь, чтобы дыхание стало ровным. Соберись. Он же просто противник. Просто Кай. Ну да, ещё и наследник, высокомерный и бесит до дрожи. И почему-то его взгляд прожигает так, что хочется… нет, не думать.

Кай шагнул вперёд, играя клинком, будто это не оружие, а продолжение его руки. В его движениях не было ни капли усталости, только сосредоточенность и тихое удовольствие от процесса.

– Готова? – спросил он негромко, и в этом «готова» было слишком много подтекста.

– Всегда, – бросила она, делая первый выпад.

Они сошлись в резкой серии ударов. Сталь звенела, отдавая в пальцы. Каждый его шаг был рассчитан, каждое движение – уверенное, почти наглое. Она пыталась обмануть его, уводя удары в сторону, скользя по полу так легко, как позволяли ноги. Не дай поймать. Не дай приблизиться.

Но он ускорился. Один, второй выпад и вдруг она почувствовала, как пятка зацепилась за неровность пола. Мир качнулся, дыхание сбилось. Она уже видела, как пол стремительно приближается, но сильная рука обвила её талию, удерживая на месте.

Тело Кая оказалось вплотную. Его ладонь горячая, крепкая, прижатая к её спине, а дыхание коснулось уха. Сердце ударилось о рёбра с такой силой, что она почти не услышала тихое:

– Осторожнее.

Она резко подняла взгляд, встретившись с его глазами. В них не было насмешки, только тёплая, странно опасная сосредоточенность.

– Ты сам меня толкнул, – выдохнула она, не пытаясь отстраниться.

– Может быть, – он чуть усмехнулся, и уголки его губ едва заметно дрогнули.

Пауза затянулась. Слишком долгая для спарринга. Слишком близко. Его пальцы всё ещё держали её так, будто он боялся отпустить или не хотел.

Но её руки сами собой коснулись его плеча, чувствуя под тканью жар и напряжение мышц. Их дыхание смешалось. Где-то вдалеке снова треснул факел, а в тишине зала этот звук прозвучал как выстрел.

– Кай… – начала она, но он чуть сильнее притянул её к себе.

– Ари, – в его голосе было ровно столько предупреждения, сколько обещания.

Тишина в зале была странной не пустой, а плотной, как бархатная ткань, натянутая между ними. Даже треск факелов и далёкие шаги в коридоре казались чем-то нереальным, как будто мир за стенами перестал существовать.

Кай стоял так близко, что Ари видела, как в янтарных глазах дрожат отблески пламени. Его дыхание касалось её щеки – горячее, чуть неровное, с легким привкусом металла и магии, прилипшей к воздуху после боя. От его ладони на её талии шло тепло, обжигавшее сквозь ткань.

– Ты всегда так рвёшься в победу, что забываешь про осторожность, – сказал он тихо, и его голос был как шелковая нить – мягкий, но цепляющий.

– А ты всегда думаешь, что имеешь право меня удерживать, – выдохнула она, но голос предательски дрогнул.

– Может, имею, – уголок его губ дрогнул, и в этой полуулыбке было что-то опасно-завораживающее.

Между ними оставалось меньше ладони. Ещё миг и её губы коснутся его. Она ощущала, как мир вокруг будто сузился до одного мгновения, до тонкой линии, на которой балансируют безрассудство и здравый смысл.

Он наклонился чуть ниже, и теперь его взгляд скользнул по её губам. Ари почувствовала, как сердце рвануло, словно пытаясь вырваться наружу. Её пальцы невольно сжали ткань его рукава.

И вдруг резкий глухой стук. Где-то в соседнем зале упало что-то тяжёлое, и этот звук был как удар в грудь. Оба вздрогнули. Кай мгновенно выпрямился, отпуская её, словно ничего не было.

– Кажется, нас ждут, – произнёс он ровно, но его голос предательски хрипел.

Ари отступила на шаг, чувствуя, как щеки горят.

– Да. Наверное, – коротко ответила она, делая вид, что её сердце не бьётся в ушах как боевой барабан.

Они оба старались выглядеть так, будто ничего не произошло. Но их взгляды слишком долгие, слишком внимательные выдавали то, что никакими словами не спрячешь.

Зал был пропитан запахом раскалённого металла и прогретого дерева. Пол, отполированный сотнями тренировок, блестел в свете факелов. Где-то в глубине слышался низкий, размеренный гул то ли ветряные ходы, то ли далёкий рёв арены, но он сливался с гулом крови в висках Ари.

Она стояла напротив Кая, сжимая клинок так, что побелели пальцы.

Кай сделал медленный вдох, и его взгляд острый, сосредоточенный, но с опасным намёком на то, что он помнит каждое их мгновение на балконе пронзил её насквозь.

– Соберись, Ари, – произнёс он чуть громче, чем требовалось, словно намеренно цепляя.

– О, поверь, я собрана, – она вскинула бровь. – И не собираюсь давать тебе лёгкую победу, наследник.

– И не получишь.

Он атаковал первым. Движение было молниеносным, клинок свистнул в воздухе, отражая рыжие отблески огня. Ари отразила удар, и металл встретился с металлом с резким, звенящим треском, что отозвался у неё в груди, как удар сердца.

Каждый их шаг был выверен, но в нём чувствовалась личная нотка:

когда он обвёл её клинок в сторону, ладонь скользнула по её запястью чуть дольше, чем нужно; когда она проскользнула под его рукой, её плечо задело его грудь и она ощутила, как напряглись мышцы под тканью.

Не думай об этом. Думай о бою. Но, чёрт, он близко… слишком близко.

– Быстрее, – бросил он, снова сближаясь, и в этом слове было больше, чем просто наставление.

– Скажи ещё раз, и я… – она не договорила, потому что он резко перехватил её клинок, закрутив запястье. Боль пронзила руку, но она, скрипнув зубами, вывернулась и, словно по наитию, скользнула вдоль его руки, обхватив его предплечье обеими ладонями.

Мир сузился до тактильных ощущений: шероховатость ткани его рукава под пальцами, тепло кожи, рваное дыхание, бьющее ей в висок.

– Вот так, – он чуть улыбнулся, но в глазах была искра, – учишься.

– Или учу тебя, – выдохнула она и рванулась вперёд, сбив его с линии.

Они столкнулись. Ладони оказались на его груди, а его рука на её пояснице. Он замер на миг, будто забыв, что это бой, а не… что-то другое.

Если бы не зрители…

– Отпускай, – сказала она, но её голос прозвучал странно тихо.

Он усмехнулся, но отпустил. В следующий миг снова пошёл в атаку, и их клинки вновь загремели в огненном свете зала.

Тишина после боя казалась почти нереальной. Только капли пота, срывающиеся с виска Ари, падали на деревянный пол с едва слышным тик… тик… и глухое, убаюкивающее эхо дыхания, которое почему-то было не её, а его.

Кай стоял совсем рядом, опершись на колено, словно обдумывал, протянуть ли руку. Его взгляд скользнул по её лицу от прикушенной губы до дерзкого, но дрожащего от усталости взгляда.

– Упрямая, – тихо сказал он.

– И ты не лучше, – выдохнула она, ощущая, как грудь всё ещё вздымается в рваном ритме.

Её ноги подломились, и мир пошёл вбок. Он поймал её прежде, чем она коснулась пола. Ладонь Кая обхватила её запястье твёрдо, но не грубо. Тепло его пальцев разлилось по её коже, и Ари отчётливо почувствовала, что этот захват – больше, чем помощь.

Отпусти… или нет…

Он легко подтянул её, будто она ничего не весила. Его вторая рука легла ей на талию, и от этого прикосновения пробежала дрожь, совсем не от усталости. Она ощутила, как его дыхание коснулось её щеки, как в шумной тишине арены участился его пульс.

– Стоишь? – спросил он, не убирая руки.

– Стою… – ответ прозвучал слишком хрипло.

Но он не отпустил. И она не отстранилась. Их пальцы всё ещё были сцеплены, и никто из них не сделал движения, чтобы освободиться.

– Знаешь, – она попыталась перевести всё в шутку, – обычно после боя противники расходятся.

– Обычно, – кивнул он, но его голос был слишком тихим, слишком личным.

Их взгляды зацепились, и на миг казалось, что всё вокруг исчезло: ни скрипа полов, ни далёкого гула в коридорах, ни запаха прогретого дерева. Только он, только она, и эта странная, плотная пауза, в которой бьётся сердце об сердце.

Он первым чуть сжал её пальцы. Не чтобы удержать, скорее, чтобы почувствовать ответ. Она не убрала руку.

– Ари… – начал он, но в этот момент в зал ворвался шум – голоса, шаги, чей-то смех.

Они отпрянули одновременно, как пойманные на чём-то запрещённом.

– До завтра, – сказал он, и в его взгляде всё ещё горела искра, которую она боялась и жаждала одновременно.

– До завтра, – повторила она, но, уходя, всё ещё ощущала тепло его ладони на своей.

Ари стояла, опершись ладонью о холодную колонну у выхода, будто пыталась впитать в себя её неподвижность. Воздух в зале был пропитан запахом прогретого дерева, металлической пыли от оружия и чем-то ещё, тёплым, слишком личным, его запахом.

Кай подошёл так тихо, что она заметила его лишь тогда, когда тень скользнула по полу и коснулась её ног. Внутри что-то предательски дрогнуло. Он остановился в шаге, и от этого расстояния между ними тянуло почти физически, как натянутой струной.

– Ари… – его голос прозвучал ниже обычного, почти шёпотом, и от одного этого звука по коже прошёл холодок. – Вечером.

Он не торопился уходить. Просто смотрел прямо, будто мог прочитать всё, что она так тщательно прятала. В уголках губ мелькнула почти невидимая тень улыбки, но взгляд оставался серьёзным, глубоким.

– И если я не приду? – она заставила свой голос прозвучать насмешливо, хотя знала, что в глазах предательски вспыхнуло что-то другое.

Он склонил голову чуть набок, и этот жест был опасно спокойным.

– Ты придёшь, – сказал он тихо, но с уверенностью, которая раздражала и… пугала.

Между ними было полшага, и всё же его пальцы, лёгким, почти невесомым движением, коснулись её локтя. Это был не хват и не просьба, просто прикосновение, но от него внутри всё потянулось, как к теплу после холода.

В зале по-прежнему стояла тишина, нарушаемая лишь отдалённым скрипом пола, где-то в коридоре хлопнула дверь. Всё остальное казалось замершим.

– До вечера, – добавил он, и в этих двух словах было слишком много – намёк, вызов, обещание.

Она ничего не ответила, просто повернулась и пошла прочь. Но, делая первый шаг, отчётливо почувствовала: его взгляд идёт за ней, касаясь спины теплее, чем любое прикосновение.

Я приду. Чёрт возьми, я приду.

Переплетающиеся взгляды

Ночная библиотека дышала иначе. Не так, как днём, когда страницы шелестят под пальцами учеников и воздух напоён терпким запахом чернил и пыли. Сейчас тишина была плотной, вязкой, как тёмный мёд, в котором вязнут звуки. Пахло старой бумагой, тёплым воском от свечей и едва уловимым дымком, должно быть, камин где-то в дальнем зале всё ещё тлел.

Ари стояла между стеллажами, чувствуя, как шершавое дерево книжных корешков почти касается её плеч. Под ногами скрипнул пол тихо, но в этой тишине это было громче удара молота. Она замерла, дослушивая звук, как если бы он мог выдать её намерения.

"Что я здесь делаю в такое время?" – спросила она себя, вглядываясь в тонкую полоску света от ближайшей свечи. "Что я ищу – редкую книгу… или его?"

Она попыталась отмахнуться от этой мысли, как от надоедливой мошки, но сердце гулко отозвалось, выдавая её с головой.

Вдруг, боковым зрением, в зеркальном стекле шкафа, она увидела его.

Кай стоял между рядами, словно вырос из самой тени, и смотрел прямо на неё. Не прятался. Не делал вид, что занят. Просто… наблюдал.

Свет свечи скользнул по его лицу, зацепился за уголок губ и Ари вдруг поняла, что он улыбается. Едва-едва, но достаточно, чтобы в животе что-то предательски сжалось.

"Чёрт. Опять он. И почему каждый раз он появляется тогда, когда я меньше всего готова к этому?" – мысленно выдохнула она, стараясь не выдать смятения.

Она сделала вид, что рассматривает книги, хотя чувствовала: этот взгляд прожигает сквозь ткань платья, сквозь кожу, до самой мысли. И от этого, странно, не хотелось отступать.

И тогда они встретились глазами.

Всё остальное исчезло. Не было стеллажей, запахов, свечей, тёмного купола потолка. Была только эта тонкая, натянутая как струна, связь между ними. Взгляд, в котором было слишком много вызова, тепла, тени насмешки и какой-то непрошеной, тихой заботы.

"Скажи хоть что-нибудь," – мысленно бросила она ему.

Но он молчал, а в уголках его губ по-прежнему жила эта опасная, медленная улыбка, от которой хотелось одновременно стукнуть его и… сделать что-то совсем иное.

Тишина тянулась, как струна, и, казалось, вот-вот оборвётся.

Кай медленно вышел из тени, и в этот момент всё вокруг стало чуточку громче. Ари слышала, как тихо, но отчётливо, под его шагами едва вздыхает старое дерево пола. Как шелестит его плащ, скользя по бедру. Как ровно, но чуть глубже обычного, он дышит.

Он шёл неторопливо, словно давая ей время, время решить, отступить или остаться. И от этой нарочитой медлительности по коже у неё пробежали мурашки.

– Ночью книги читаются лучше? – её голос прозвучал спокойнее, чем она ожидала. На самом деле каждое слово отдавалось в висках, как удар сердца.

– Ночью… – он чуть наклонил голову, приближаясь, – никто не мешает. Если только ты не решишь иначе.

"Он играет. Как всегда. Но если я отвечу он подумает, что я согласна. Если промолчу он решит, что я боюсь. И что хуже?"

Он подошёл ближе, и теперь свет свечи обжигал его скулу, цеплялся за линию подбородка, прятался в тени ресниц. Ещё шаг и между ними осталось меньше вытянутой руки.

– А если я решу… мешать? – Ари прищурилась, хотя сердце уже отбивало сбивчивый ритм.

– Тогда, – он чуть улыбнулся, и это «чуть» почему-то пробежало теплом по её груди, – мы оба узнаем, чем это закончится.

Он прошёл мимо, но так близко, что ткань его плаща едва задела край её рукава. Лёгкое, почти случайное касание, но от него по коже побежал горячий след, будто он оставил в ткани тлеющий уголь.

Ари чуть повернула голову, не сводя с него взгляда, и вдруг уловила слабый запах – смесь холодного воздуха ночи и чего-то острого, как металлический привкус грозы.

Он остановился рядом с полкой, проводя пальцами по корешкам книг, но всё это время угол его взгляда цеплял её, не отпуская.

– Тебе всегда нужно играть словами? – спросила она, и голос предательски дрогнул.

– А тебе, – он обернулся, глядя прямо в глаза, – всегда нужно притворяться, что они на тебя не действуют?

Полумрак библиотеки обволакивал, как густой, терпкий мёд. Лампа на столе горела неровно, и свет колыхался, скользя по полкам, цепляясь за позолоченные буквы на корешках, за пыльные уголки, за крошечные блики в глазах Кая.

Тишина здесь была не пустой – она звенела. Ари слышала, как где-то далеко за стенами стучит дождь, как ветка бьётся о окно, как глухо шуршит его перчатка, когда он касается дерева стола.

– Ты ведь следишь за мной, – её голос звучал ровно, но внутри слова отдавались ударами пульса.

– Следить громкое слово, – он чуть склонил голову, и на секунду в его взгляде мелькнула насмешка. – Я бы сказал… присматриваю.

– Присматриваешь? – она усмехнулась, но губы почему-то дрогнули. – Если хочешь знать, я всё замечаю. Даже когда ты стоишь за спиной.

Он молчал, но взгляд стал глубже, темнее, словно он видел в ней что-то, что она сама боялась рассмотреть.

– А если я стою, чтобы ты не падала? – тихо, почти шёпотом.

Она опёрлась ладонями о край стола, чтобы не шагнуть назад.

– Я не падаю.

– Нет. Но иногда… кто-то должен быть рядом. – Он двинулся ближе, и теперь между ними был только стол с раскрытой книгой. Запах старой бумаги смешивался с его – свежий, с лёгкой ноткой холодного металла и чего-то пряного, обволакивающего.

Ари почувствовала, как горячо стало в груди, и это тепло упёрлось в горло, мешая дышать.

– Ты слишком уверен, что я нуждаюсь в твоей помощи.

– А ты слишком упряма, чтобы это признать. – Его губы едва заметно тронула улыбка.

Он обошёл стол, и её сердце сбилось с привычного ритма. Теперь он был прямо перед ней опасно близко, так, что она слышала, как ровно, но глубоко он дышит.

– Скажи честно, – его голос стал ниже, почти бархатным, – ты злишься на меня за то, что я рядом… или за то, что я не ближе?

– Я злюсь, потому что ты вечно… – она споткнулась на словах, потому что он наклонился чуть вперёд, и их дыхания смешались.

– Вечно что? – тихий, почти ленивый вопрос, но в нём вызов.

Ари сглотнула, чувствуя, как его пальцы легко скользнули по краю стола, почти задевая её руку. Не коснулись, но обещали.

– Вечно лезешь туда, куда тебя не просят.

– И что будет, если я зайду ещё дальше? – он говорил мягко, но каждый слог будто скользил по коже.

Она выдержала его взгляд, хотя сердце било в виски, и мир вокруг будто сжался до этой узкой полоски между ними.

Комната была тихой, но не мёртвой в этой тишине дышали стены, потрескивали половицы, где-то далеко за окнами мерно стучал дождь. Лампа, стоявшая сбоку, отбрасывала тёплый золотой свет, и он мягко ложился на линии его скул, подчёркивал изгиб её шеи, оставляя остальное в полумраке.

Кай стоял так близко, что Ари чувствовала исходящее от него тепло, а вместе с ним лёгкий, едва уловимый запах ветра и железа, будто он принёс с собой кусочек грозового неба.

– Если однажды придётся выбирать… – его голос был низким, с хрипотцой, и каждое слово будто упало на пол между ними тяжёлой каплей, – я выберу тебя.

Она резко выпрямилась, словно слова обожгли.

– Не говори так. – Голос сорвался, но она сделала вид, что не заметила. – Это опасно.

Он сделал шаг, и теперь расстояние между ними было меньше вытянутой руки. Его пальцы легко коснулись её локтя, как будто он собирался отодвинуть её в сторону… но задержался. Лёгкое касание и по коже побежали искры.

– Почему опасно? – он спросил так, словно действительно не понимал.

– Кай… – её имя в его устах было почти шёпотом, но от этого звучало громче всего остального в мире.

Полки библиотеки поднимались, как темные стены, пахнущие сухой бумагой, старым деревом и чем-то терпким, почти пряным, как воспоминание о лете, запертое в пыли. Лёгкое потрескивание свечи в кованном подсвечнике давало редкие вспышки света, которые то подчеркивали её профиль, то прятали его в тени.

Ари уже собиралась пройти мимо, скользнув плечом по прохладной поверхности полки, но вдруг почувствовала, как кто-то задержал её руку.

Его ладонь, тёплая, уверенная, обхватила её пальцы так, будто он держал не просто руку, а её собственное решение, которое она ещё не успела озвучить. Контраст был почти болезненным: его тепло и её прохладные, чуть дрожащие пальцы.

– Кай… – она не смотрела на него, стараясь удержать взгляд на корешках книг, но голос предательски дрогнул. – Мы должны держать это в тайне, – выдохнула она, чуть сжав его пальцы в ответ, словно проверяя, отпустит ли. – Никто не должен знать.

Он улыбнулся едва заметно не теми улыбками, что для чужих, а той, что была опасно близка к признанию.

– Знаю. – Его голос был низким, мягким, как шелк, натянутый до предела. – Но я не собираюсь отступать.

"Он всегда говорит так, будто уже выиграл. Даже если мы играем в разные игры."

Она попыталась отвести руку, но он лишь чуть крепче обхватил её пальцы, скользнув большим по внутренней стороне ладони. От этого лёгкого, почти невинного движения по спине пробежал жар, и она ненавидела себя за то, что сердце начало биться быстрее.

– Ты не понимаешь, – тихо произнесла она, наконец подняв взгляд. В его глазах отражался свет свечи, и казалось, что в зрачках горит что-то более горячее, чем пламя.

– Понимаю, – он шагнул ближе, и теперь между ними было не больше дыхания. – И именно поэтому я здесь.

"Чёрт. Не смотри на меня так. Не дыши так близко. Я же…"

Его пальцы мягко разжали её руку, но прежде чем она успела сделать шаг, он провёл костяшками по её запястью – легко, почти невесомо.

– Это только начало, – произнёс он так, будто обещал ей что-то, от чего нельзя будет отказаться.

Ари на секунду задержала дыхание, чувствуя, как весь воздух комнаты остался там, между их переплетёнными пальцами, и каждый вдох отдаётся в висках.

Она хотела сказать что-то острое, саркастичное – как обычно. Но вместо этого лишь шепнула:

– Ты проблема.

Кай чуть усмехнулся, не сводя с неё взгляда:

– Зато твоя.

Где-то в конце зала хлопнула ставня – глухо, будто сама библиотека вздохнула. Порыв холодного воздуха проскользнул между стеллажами, заставив пламя свечи дрогнуть. Тени качнулись, оживая и удлиняясь, скользнули по лицам, как невидимые руки. Запах старой бумаги смешался с терпким ароматом расплавленного воска и чем-то едва уловимым – пряным, тёплым, как осенний вечер у камина.

Ари остановилась, ощущая, как этот хрупкий момент натянулся между ними, как тонкая серебряная нить. Она слышала, как где-то падает пыль с верхних полок, как далекий шелест страниц в соседнем ряду, но всё это было слишком далеко. Здесь и сейчас существовало только одно: он.

Кай медленно, нарочно медленно, потянулся к ней. Не рывком, не напором, а с той опасной выдержкой, которая сводит с ума, давая время отстраниться. И она знала, что должна. Знала, что правильный шаг – сделать полшага назад. Но ноги будто приросли к полу.

"Глупо. Неправильно. Опасно. Но это он. И я устала убегать."

Его ладонь нашла её руку, не просто коснулась, а уверенно обхватила пальцы, как если бы держал что-то, что уже никогда не отдаст. Тепло его кожи разлилось по её кисти, пробежало током вверх по предплечью.

– Скажи, чтобы я остановился, – тихо, почти шёпотом, и этот низкий тембр прокатился по её коже, как ласковый удар.

Ари подняла взгляд. Свет свечи дрожал в его глазах, и в этих искрах отражалось то, о чём они оба боялись сказать вслух.

– Если бы я хотела, чтобы ты остановился… – она чуть улыбнулась уголком губ, – ты бы уже это сделал.

Кай усмехнулся, коротко, почти беззвучно. Его пальцы сжали её руку чуть крепче, скользнули вверх, до запястья. Лёгкий нажим, и он притянул её ближе. Теперь расстояние между ними мерилось не шагами, а дыханием.

Тёплый выдох коснулся её щеки. Лёгкий, травяной запах настоя, то ли ромашка, то ли мята, затянулся в её легкие, и на мгновение всё исчезло, кроме этого замкнутого круга из тепла и тени.

– Опасно, – сказала она, чувствуя, как сердце бьётся так громко, что, казалось, он тоже слышит.

– Я знаю, – его голос стал ниже, мягче. – Но я же предупреждал: теперь не отпущу.

Он осторожно коснулся её щеки тыльной стороной пальцев, едва-едва, как будто проверял, не исчезнет ли она. Его прикосновение было не страстным, а почти благоговейным, и это оказалось страшнее любого порыва.

И тогда он склонился чуть ближе. Поцелуй был лёгким, осторожным, как клятва, которую они оба боятся озвучить. Не вторжением – обещанием. Короткий, но оставивший вкус тепла и дрожи в пальцах.

"Теперь уже поздно."

Он отстранился ровно настолько, чтобы смотреть ей в глаза, и произнёс тихо, но твёрдо: