Тайна Планетищи

– Ух ты, это что сегодня делается? – вполголоса спросила Ящерка.

– Ничего, у нас просто в основном все выходят гулять только вечерним днем, – Танечка тревожно оглянулась и зашептала: – Ой, Лацерточка, а вон там сидит моя бабушка, и мама тоже. Пойдем лучше за куст, а то они меня еще заметят и на огород пошлют!

Ящерка увидела худую старуху в очках и такую же очкастую полную женщину с короткой стрижкой, которые показались ей людьми простыми и добродушными. Обе они были облачены в черные обвисшие штаны и белые футболки в синих пятнах.

– Черничные деревья обирают… – плаксиво поделилась Танечка. – Каторга! …Ой, это Глебкины мама и дед, нам навстречу идут, а это с ними мама Рюшки. Ой, убегать поздно… Здравствуйте, тетя Валерия и дядя Вова, здравствуйте, тетя Катя! – запищала она восторженно, обращаясь уже к подходящим женщинам и старику.

– Здрасьте, – сказала и Ящерка.

– Ох, здравствуйте, – как-то всполошенно заговорила мама Рюшки, женщина в большой шляпе, из-под которой виднелись тревожно помаргивающие глаза. – Танечка, а где же Андрюша? Я думала, он с вами! Где же он?! А вдруг он один пошел к воде и…

– Да он с Колькой и Глебкой, тетя Катя, – поспешно прервала ее Танечка. – А мы с Ящеркой тоже к ним идем. Ящерка у нас новая подружка.

– Подружка? Очень хорошо. Я как-то не доверяю мальчикам, они что маленькие, что большие, такие шалуны – не успеешь оглянуться, как уже на дерево залезут или на крышу взберутся и упадут оттуда. Или купаться пойдут без разрешения, и их волной захлестнет. Или…

– Ну, Екатерина, это ты зря: Глебу можно доверять совершенно, он ответственный мальчик, – глубоким голосом вмешалась величественная мать Глебки.

– Верно! – кивнул старик, тоже величественный и крючконосый. – Можете не беспокоиться, Екатерина Алексеевна… Девочки, будьте так любезны, передайте Глебу, что ему оказано доверие, так что он должен следить за ребенком со всем вниманием.

– Обязательно! Конечно! – хором сказали девочки, синхронно пятясь к кустам и с хрустом ныряя в них.

– Уф, ну и ну, – только и сказала Ящерка на бегу. – Надеюсь, на нашем месте хоть никого не будет. То есть лишнего.

Опасения ее, к счастью, не оправдались: Глебка, Колька и Рюшка спокойно сидели на корточках в тупичке возле золотой ограды. На ограде горел и, фальшивя, пел слабым голосом Лары Комельковой единственный круглый и прозрачный розовый фонарь – остальные были разбиты. «Ты моя любовь, я всегда с тобой», – как заведенное, повторяло средство освещения. Рюшка в такт укачивал на коленях аквариум с тускло светящейся медузой – вторую медузу держал Глеб.

– Привет, мальчишки! – игриво произнесла Танечка. – Извините, что опоздали. Мы встретили твою маму, Глебчик, и она сказала, что ты должен следить за Рюшкой, потому что она тебе доверяет.

– Ну, так я и без этого… – начал Глеб, но его перебил фонарь, заоравший свое «ты моя любовь» на повышенных тонах. Переждав его вопли, Глеб докончил:

– …И без этого за ним слежу. А вот за тобой, Ящерка, никто не следит, наверное – ты же вся сгорела.

– Ну и что? – покосился на Ящерку Колька. – У меня в триста раз хуже было, когда первый раз сюда приехал. Быстрее облезешь, быстрее привыкнешь.

«Ты моя любовь, ты моя любовь», – согласился фонарь. Колька, задумчиво прищурившись, взглянул на него и пробормотал сквозь зубы:

– И этот разбить, что ли?..

– У нас же времени нет, – быстро сказала Ящерка, которой стало жалко несчастный светильник. – Скоро стемнеет уже, а я еще не приспособилась по темноте лазать. Может, пойдемте?

– Ага, Ящерка, пошли! – Рюшка с готовностью вскочил, взболтнув медузу и расплескав половину воды из аквариума. – Гле-еб, можно я первым пойду? У меня медуза Олег, он ярче всех светит!

– Ладно уж, иди, – согласился Глеб. – А я тебя за шиворот буду держать, чтобы не потеряться…

Компания перелезла через забор и для начала отправилась в штаб за едой и надувными матрасами – Колька радушно выделил Ящерке один из них, флуоресцентного желтого цвета.

– А куда мы на них поплывем? – с любопытством ощупывая узкий матрас, поинтересовалась Ящерка.

– От Бухты-часов до Первого Медузьего острова, – бросил Колька.

– А если волны будут?

– А когда их нет? Давай не отставай, ты же не Рюшка.

Дальше они как всегда спустились вниз и пошли по Скользкому уступу. В этот раз Ящерка скользила уже совсем легко и даже почти не смотрела под ноги. Впрочем, под этими ногами можно было разглядеть все меньше – когда компания добралась до Бухты-часов, уже начались сумерки, вода стала почти непрозрачной, как густые фиолетовые чернила. Ящерка заморгала, пытаясь разглядеть горизонт, но и он тоже почти пропал – небо слилось со стоящим над водой туманом. Стены бухты теперь казались вообще черными, и какого цвета плавающие в воде водоросли, разобрать было нельзя. Поэтому Ящерка несколько удивилась, услышав решительную команду Кольки:

– Ну давайте, ложитесь на матрасы и поплыли.

– Куда? – резонно спросила она. – Ничего же не видно.

– Да, Коленька, если мы заблудимся в тумане, ты будешь отвечать, – не преминула вставить Танечка, однако быстро укладываясь на свой красный матрас. Колька только фыркнул, и разъяснение внес как всегда добрый Глеб:

– Мы, Ящерка, не заблудимся. Медузьи острова видно по свету от медуз. А обратно когда поплывем, еще будут остатки заката, мы же не задержимся надолго.

– Ну да, если опять морскую лошадку не встретим, – вдруг добавил Рюшка.

– Лошадки не выходят ни вечерним, ни ночным днем, – нетерпеливо сказал Колька. – Точно вам говорю. Все, поплыли.

Он, лежа на животе и ловко подгребая руками, развернул свой матрас и поплыл к выходу из Бухты-часов. Ящерка, вспомнив про самолюбие, решила не пугаться раньше времени и устремилась за ним. Остальные потянулись следом.

Когда они вышли из Бухты-часов, стало несколько светлее, однако сразу стали чувствоваться волны: матрасы скатывались по ним, как по гладким горкам, и ухали вниз так, что сердце у Ящерки уходило в пятки. Волнение это было, пожалуй, самым сильным из тех, что она повидала за время пребывания на Особнячьем, но волны по-прежнему обходились без гребней, хоть и были почти с Глебку высотой, если считать от водной глади. Единственным утешением было то, что впереди действительно сразу же показалось широкое блестящее пятно, будто кто-то налил в воду светящуюся голубую краску. Пятно находилось, кажется, не так и далеко, и чтобы приблизиться к нему, Ящерка изо всех сил заработала руками, чуть не обогнав самого Кольку.

У остальных плаванье, кажется, тоже проходило вполне успешно: Танечка обещала обогнать Глеба и жаловалась, что у нее намокла одна косичка из двух, Рюшка некоторое время плыл тихо, а потом заревел на весь океан – выяснилось, что он упустил медузу Олега.

– Ну и ладно, он доплывет куда ему надо, – уговаривал его Глеб.

– А я са-а-ам хотел его отпусти-и-ить!..

Наконец Ящерка совершила уставшими руками последний гребок и пересекла светящуюся границу пятна. Тут же глаза ее вытаращились сами собой: глядя вниз, она видела сквозь подсвеченную воду все до самого дна, которое оказалось довольно далеко. Между удивительными спирально закрученными то ли камнями, то ли раковинами гигантских моллюсков колыхались бахромчатые красные и белые растения, среди них сновали мелкие и крупные разноцветные рыбки с гребнями, хвостами-веерами и даже маленькими лапками, которыми они ловко подносили ко рту листики, по самому дну неторопливо ползало что-то громадное, черное, панцирное и очень-очень-очень многоногое, и все это освещали колышущиеся повсюду медузы разных размеров, форм и цветов.

Ящерка вытянула шею, чуть не уткнувшись носом в воду, и подняла голову только тогда, когда ее матрас уперся во что-то твердое. Это оказалась скала, обросшая ракушками и водорослями, но сейчас, в момент отлива, частично торчащая над водой.

– Эй, чего замечталась? Приехали! – окликнул ее Колька. – Давай залезай. Это Первый Медузий остров, вон там Второй и Третий, а вон видно ограду Заповедника…

Девочка неохотно оторвала взгляд от воды и посмотрела туда, куда показывал Колька. В первый момент она не увидела ничего – в глазах плавали блестящие пятна после ярких медуз, но постепенно разглядела еще два небольших хребта, торчащих из воды и окруженных призрачно светящимися пятнами. И не на таком уж большом расстоянии от третьего Медузьего Острова действительно виднелся высокий холмистый берег, судя по его темному цвету, поросший синей травой. На ее фоне довольно четко выделялась высокая белая стена с нарисованными на ней светящейся краской огромными надписями «Заповедник. 57 квадрат» и «Осторожно, животные!». Ящерка поежилась – ей сразу вспомнились жуткие пляски лерсов. Хорошо еще, что их от Заповедника отделяет вода… Интересно, лерсы умеют плавать? Колька наверняка это знал, но спрашивать у него, выставляя себя трусихой, ей не хотелось, и она решительно отвернулась от Заповедника, заодно помогая Танечке вытащить на скалу матрас.

– Ну что, выпускаем? – спросил Глеб у Кольки, имея в виду оставшуюся медузу. Тот кивнул, взял у него аквариум и неожиданно громко и торжественно сказал своим резким голосом:

– Спасибо тебе за то, что ты работала у нас светильником, а сейчас, через две недели, как мы и обещали, мы тебя отпускаем.

– Плыви! – хором крикнули остальные, и Колька с силой выплеснул воду, а вместе с ней и медузу. Видно было, как она оживленно распрямила щупальца и направилась куда-то в гущу своих сородичей.

– Здорово, да? – прошептала Танечка на ухо Ящерке. – Так торжественно! Это Колька придумал. Мы каждый раз выпускаем так всех медуз, каких Рюшка не упускает…

– Танька, ты сачки взяла? – пронзительно прозвучал голос расхваливаемого Кольки. – Ловим каждый по медузе, потом двух лучших выберем, остальных отпустим.

Танечка тут же отвязала от своего матраса пять сачков и раздала всем. После этого компания, кто лежа на матрасах, кто свесив ноги со скалы, погрузилась в ловлю медуз. Ящерка не дыша висела над самой глубиной и прицеливалась к большой красивой медузе, похожей на радужную юбку с несколькими оборками. Она старалась как можно привлекательнее колыхать сачком – вдруг медуза примет его за сородича? Медуза неторопливо подплыла поближе. Ящерка еще раз пошевелила сачком. Медуза пододвинулась к нему почти вплотную, подобрала щупальца и вдруг буквально нырнула в сачок!

Ящерка вытащила ее, тихо визжа от радости, и поплыла к острову, где в аквариумах уже колыхались наловленные остальными медузы.

– Представляешь, Коль, – впервые обратилась она к Кольке лично. – Медуза прямо сама ко мне подплыла!

– Ну так понятно, – кивнул он без удивления. – Они же с нами давно имеют дело – знают, что мы их ненадолго заберем и будем хорошо кормить, а потом отпустим. Первое время они, конечно, врассыпную, а теперь сами на сачок кидаются…

– Они что, между собой разговаривают? Медузы же вроде глупые, у них мозгов нет?

– Да кто их знает. Это же не земные медузы. Вон у Рюшки мозги есть, а он опять вместо медузы мне хапалку поймал, – Колька кивнул на аквариум, где плавала синяя блестящая рыба с лапками, панически ощупывая растопыренными пальцами стеклянные стенки. – Она, конечно, тоже светится, но жрет как прорва, и все стенки захапывает – лапки у нее липкие… – он ловко схватил хапалку за большой круглый гребень и кинул ее в воду, где она исчезла с приглушенным воплем. – Это вообще не совсем рыба, она немного на земную лягушку похожа – видела картинку в энциклопедии? Ну, в общем, здесь свои виды водятся.

Когда все собрались, состоялось голосование путем поднятия рук, каких двух медуз из четырех оставить. К Ящеркиному восторгу, оставили круглую синюю медузу, пойманную Глебом, которая давала много света, и пойманную ей медузу-радугу – все посчитали ее очень красивой.

– Ну вот, теперь можно и обра-атно, – протянула Танечка. – А то мы и так задержались уже слишком…Ой!

Ящерка, Глеб и даже Колька сказали то же самое, а Рюшка, тот вообще заревел – огромная водяная гора прокатилась над островом, чуть не смыв детей. Глеб крепко прижал к себе аквариумы с медузами, остальные бросились ловить уплывающие матрасы. Ящерка поймала свой и Танечкин и хотела было с облегчением вздохнуть, но следующая волна чуть не накрыла ее с головой. Девочка поспешно извернулась, села сначала на воду, потом на матрас и отыскала глазами остальных – все были в наличии.

– Беремся за руки, иначе нас растащит! – деловито крикнул Колька, сидевший на одном матрасе вместе с Рюшкой, и не глядя протянул руку в сторону Ящерки. Ящерка, дрожа, быстро вцепилась в него и потом подтащила к себе Танечку; над островом молча прокатила очередная могучая волна и с отдаленным грохотом разбилась где-то в темноте, где был берег.

– Я брошу одну медузу, а то у меня руки заняты, – быстро проговорил Глеб.

– Ты что, дурак? – завопил Колька. – Что нам еще свет даст? Остальные же медузы разбрелись! Давай мне одну, только осторожно… Он подхватил переданную ему радужную медузу и вручил ее перепуганному Рюшке. Теперь, собравшись в неровный круг, дети могли видеть бледные лица друг друга. Волны все накатывали, и все в такой же ужасной тишине.

– Это что, буря? – наконец, спросила Ящерка просто чтобы не молчать.

– Но ветра-то нет, – заметил Глеб.

– Может быть, он сейчас задует… – протянула Танечка почему-то с надеждой.

– Какая буря! – рявкнул Колька. – Волны того же размера, вода поднимается. Это начался прилив!

Глава 10

– Мамочка… – заскулила Танечка, выкручивая Ящеркину руку. – Почему же так рано… Нужно скорее плыть домой!

– Вначале нам нужно доплыть до Бухты, – сказал Глеб.

– Ну да, а когда мы до нее доплывем, то вода уже поднимется настолько, что закроет Каменистые Воротца… Скалистые Врата, – добавил Колька. – И нам придется опять вылезать из Бухты и плыть в обход, то есть в обплыв, а это удлиняет путь раза в два. И пока мы подплывем, неизвестно что с нами за это время случится.

– Ма-а-ама, – заревел Рюшка.

– Значит, нам придется плыть к Заповеднику? – догадалась Ящерка и сама ужаснулась тому, что сказала. Но Колька подтверждающе кивнул.

– Да, все-таки там твердая земля, и если мы взберемся на холм и устроимся у самой стены, нас не зальет. Тут плыть всего ничего, а на надписи будем ориентироваться.

– Кажется, на знак «Осторожно животные» стоит ориентироваться как-то по-другому, – пробормотал Глеб.

– Если дед Миша пятьдесят лет в самом Заповеднике проскрипел, мы что, у его стены полтора дня не протянем? – сердито закричал Колька. – Лучше поплыли быстрее, а то как шандарахнет матрасом о скалы! Рюшкин вон уже сдулся. Поплыли!

– А как? – пискнула Танечка.

– Выстраиваемся в линейку и гребем ногами? – догадалась Ящерка.

– Правильно! – поддержал ее уже обретший решительность Глеб. – Поплыли быстрее, вон, на те светящиеся надписи!

Ящерка яростно заколотила ногами по воде, пытаясь одновременно удержать руки Танечки и Кольки и выскальзывающий матрас. Берег Заповедника то исчезал из виду, когда они ныряли в ложбину между двумя очередными волнами, то опять показывался на фоне уже почти ночного неба, однако при этом исправно и довольно быстро приближался. Вскоре волны явно стали меньше – кажется, сам берег, представляющий собой мыс, работал волнорезом.

– Давайте, давайте! – командовал Глеб. – Ждем волну, а потом одновременно гребем! Вот так!

Волна зашипела, и вдруг Ящеркин матрас перестал двигаться. Их выбросило на берег. Ящерка тут же вскочила и вместе с матрасом побежала вверх по холму подальше от прибоя. Остальные поступили точно также, и теперь все дружно и поспешно карабкались наверх, освещая путь медузами – Колька чуть не волоком тащил бедного Рюшку, но тот держал аквариум мертвой хваткой.

– Я не могу! – задыхаясь, пискнула Танечка. – В боку колет!

– А ты смоги! – сердито посоветовал Колька. – Или не понимаешь, что такое прилив? Видишь, с какой он на этот раз идет скоростью? Нужно сразу на самый верх.

– Это ты нас сюда потащил!

– Ну, утони мне в отместку. Ты что, сто метров вверх пройти не можешь? Вон Ящерка и то не гундит!

Ящерка не гундела потому, что ей не хватало дыхания для разговора, но после этих слов ей ничего не оставалось, как молча карабкаться наверх.

Когда уже и Колька не мог издать ничего, кроме пыхтения, они, наконец, оказались у подножья стены и не сговариваясь плюхнулись на жесткую траву. Стена оказалась сложенной из искусственного белого камня. Высота ее была около трех метров, но кое-где и ниже, так как часть камней осыпалась. Прямо над стеной нависали кроны огромных деревьев, в которых что-то стрекотало и поухивало – Ящерка очень понадеялась, что насекомые. Внизу шмякал Океанище, а так, в общем, было тихо и даже, по сравнению с тем, что творилось с ними недавно, спокойно.

– Уф, – после нескольких минут молчания подала голос Танечка и, прислонившись к стене, приняла сидячее положение. – У меня платье насквозь промокло – я его к матрасу привязала… И где же его теперь сушить?

– Повесь на стену, вон камень выпирает, она еще теплая, – посоветовал Глеб. – Сириус теперь когда еще взойдет…

– Ладно. А когда мы теперь домой попадем? А, Коль? – повторила она тревожно, так как все молчали. Колька неохотно приподнял голову.

– Когда отлив будет, тогда и попадем. Самое раннее утром утреннего дня.

– Значит, нам тут придется сидеть…

– Полтора дня – конец вечернего и ночной. Я ведь уже это говорил.

Ящерку пробрала дрожь. Она подумала, что даже баба Света, с ее либеральным подходом к воспитанию детей, не может за такое время не забить тревогу. Что же касается родителей остальных… Видимо, Танечка думала о том же, потому что она издала пронзительный вопль, неприятно прозвучавший в обложенной тьмой тишине:

– Да ты что?! А где мы будем спать? А что мы будем есть и пить?! Да мы же все мокрые, а ведь ночным днем будет только холоднее – мы простудимся! А мама с бабушкой меня убьют!

– Ты так орешь, будто у одной тебя мама с бабушкой, – Колька повернулся на бок и подпер голову рукой. – Еда у нас есть – то, что мы взяли из штаба. Вместо питья есть черничина, если она не совсем смялась, и мы, пока вас ждали, нарвали полные карманы арбузов. Я думаю, что-нибудь да не высыпалось. Родители и так все время орут не по делу, так пусть у них хоть повод появится. Поделать-то мы ничего не можем, так что давайте лучше обустраиваться.

– Да, правда, давайте, – поддержал его Глеб. – На чьем матрасе была еда?

– На мое-о-ом, – проныл Рюшка. – А он утоп. Зато я спас три бутерброда!

– Молодец, – машинально похвалил Глеб и осекся, поглядев, как Рюшка старательно выгружает на траву из карманов какую-то вязкую кашу.

– Только они размокли, – добавил он.

Колька молча привстал и достал из своих карманов штук двадцать полураздавленных арбузиков. У Глеба их оказалось примерно столько же. У Танечки нашлись четыре леденца в герметичной полиэтиленовой упаковке, а Ящерка высыпала на землю несколько розовых плодов, и все в молчании уставились на жалкую кучку.

– Этого мало, – решительно сказал Глеб. – Еще если бы один человек был, а нас пятеро…

– Человек без еды вроде месяц может прожить, – припомнила Ящерка.

– То человек, а то Рюшка. Сколько у нас останется сил, когда нужно будет плыть обратно?

– Ну и что ты тут нас стращаешь?! – плаксиво закричала Танечка. – Делать-то что?

– Давайте думать вместе.

– Я думаю, что надо было сразу утопиться, – буркнула Танечка и принялась грызть кончик косички.

– А может, пройдемся вдоль стены – вон сколько деревьев через нее перевешиваются, вдруг есть съедобные плоды? – предложила Ящерка.

– Как мы определим, что они съедобные? – возразил Глеб. – Мы же не знаем местных плодовых деревьев.

– Ну, тогда я тоже не знаю, – вздохнула Ящерка. – Коль, а ты чего молчишь?

Колька опять улегся на землю и закинул руки за голову. Глядя в темно-синее небо с первыми блеклыми звездами, он спокойно сказал:

– Вообще, неплохая мысль насчет плодов. Я знаю некоторые здешние деревья. Давайте так: кто-нибудь из нас будет обустраиваться на ночь – можно сложить заборчик из упавших камней возле стены, чтобы ночью нас всех не продуло, положить туда матрасы и поставить одну медузу. А я и еще кто-нибудь с другой медузой отправимся искать плоды.

– Нет уж, я лучше буду обустраиваться, – решительно сказала Танечка.

– Значит, я буду тебе помогать, – заключил Глеб – Колька-то уходит. – А ты, Ящерка?

– А я, значит, с Колькой пойду.

– И я чур тоже с вами! – закричал Рюшка.

– Ладно, пошли, – согласился Колька. Быстро поднявшись, он взял радужную Ящеркину медузу и зашагал вперед. Ящерка с Рюшкой поспешили за ним.

Шли они по направлению от Океанища. Стена здесь была еще более разрушенной, чем на конце мыса – то и дело в ней попадались дырки вроде бойниц или отсутствовали несколько верхних рядов камней. Некоторые деревья, растущие за стеной, свешивались по другую сторону, доставая практически до земли, а одно дерево вообще вросло в почву, образовав неровную арку. Колька, Ящерка и Рюшка отошли не так уж и далеко, когда над стеной показалось высокое дерево со свисающими вниз тонкими, как волосы, ветками, на которых виднелись мелкие ягоды. Увидев дерево, Колька остановился и сказал:

– Ну! Во. Эти точно можно есть. Они довольно безвкусные, зато сладкие и сочные.

– А как мы их нарвем? – спросила Ящерка, задирая голову. – Отсюда не достанем.

– На стену взберемся – видишь, как она тут удобно осыпалась? Ты держи медузу, а я буду рвать.

– А мне что делать? – возник Рюшка.

– А ты не мешайся. Хотя можешь тоже рвать, – бросил Колька и деловито принялся взбираться на стену. Ящерка скрепя сердце полезла следом, Рюшка тоже, и через минуту все трое уже стояли на довольно широком верхе стены. Теперь по одну сторону от них виднелся Океанище, а по другую – Заповедник: выглядел он как странный очень густой лес. Ящерка подняла аквариум с медузой повыше, стараясь не глядеть в непонятную темноту за стволами деревьев, Колька принялся рвать ягоды, Рюшка вначале помогал ему, но быстро устал и начал бродить по стене туда-сюда.

Заповедник, несмотря на темноту, явно не спал: стрекотание и перещелкиванье в листве усиливалось, иногда к нему добавлялось резкое краканье и звучал вдалеке унылый вой. А тут еще, к тому же, что-то сильно захрустело в кустах совсем рядом с ними!

– Коль, может хватит уже, давай слезать, – торопливо сказала Ящерка, кидая встревоженные взгляды во тьму Заповедника. – Там кто-то топает. Рюш, иди сюда.

Рюшка, сидевший на стене, с готовностью встал и сделал шаг к Ящерке и Кольке. В этот момент кусты за стеной затрещали, раздвигаясь, и из-под сени высокого мохнатого дерева, пригнувшись, вынырнуло огромное животное. Оказавшись возле стены, оно выпрямилось, и его большая морда на длинной мощной шее поднялась немного выше голов детей. Ящерка, как ни была напугана, подумала, что этот зверь чем-то напоминает земного жирафа – а, точнее, ростом и общим строением тела, только шея у него была помощнее, голова побольше, рожки отсутствовали, ушки были маленькими, а конец морды расширялся и был до того круглым, что казалось, будто на нос животному надели шар. Фосфоресцирующая радужка больших глаз светилась тускло-желтым светом, а шерсть была короткой и равномерно серой.

Ящерка застыла, смутно надеясь, что зверь примет ее за неодушевленный предмет, что сделал Колька, она не видела, зато Рюшка наоборот, взвизгнул и присел на корточки. Зверь неожиданно быстро повернул голову в его сторону, подслеповато щурясь, всмотрелся, и вдруг его шея резко качнулась назад, а потом полезла вверх, будто была складной, как подзорная труба. Оказывается, животное встало на задние лапы и оперлось на стену передними – на них, в отличие от жирафа, у него оказались не копыта, а мозолистые, но длинные и гибкие пальцы. Устроившись таким образом поудобнее, животное снова сощурилось и принялось гнуть шею к Рюшке.

– Слезай со стены! – крикнул ему Колька. – Он не достанет!

Обалдевший Рюшка в ответ на этот крик неизвестно из каких соображений, а может, и вовсе без оных, сложил руки, как перед нырком, оттолкнулся ногами и прыгнул вниз, на территорию Заповедника!

Зверь снял лапы со стены и с тяжелым фырканьем отпрянул назад. Колька сказал «тьфу ты, черт», отпустил подол футболки, рассыпав собранные ягоды, и прыгнул следом за Рюшкой. Ящерка, поставив медузу на стену, чуть не кубарем скатилась за ним.

От падения со стены, хоть и на мягкую землю, у нее перехватило дыхание, но она почти сразу же вскочила на ноги и увидела стоящего на коленях Рюшку, Кольку, поднимающего его, и возвышающееся над ними обоими животное, которое вцепилось пальцами передних лап в землю…

И тут снова затрещали кусты, в них показался желтый луч, и, освещенный фонарем, к ним выбрался сам дед Миша! Правда, смотрел он почему-то не в их сторону, а куда-то назад и что-то испуганно бормотал себе под нос. При виде деда Миши зверь пришел в волнение, заскреб передними лапами и утробным голосом возопил: