Тайна Планетищи

Временное озеро оказалось довольно большим, с очень крутыми и обрывистыми, да к тому же и удивительно скользкими берегами.

– Вода уже низко опустилась, – констатировал Глеб. – Рюшка, сиди на берегу. Ящерка, ты плавать хорошо умеешь?

– Ага.

– Тогда еще ладно. А то тут же дна нету.

– Почему нету? Просто там внизу еще грот, только он сейчас водой залит, – обернувшись через плечо, бросил Колька и, стянув через голову футболку, заявил:

– Я купаться.

– А как ты в воду попадешь? – не выдержала Ящерка.

– Да скачусь, как по горке, тут камень прямо полированный.

– А обратно как вылезешь?!

– Ты чего, слепая, что ли? – нелюбезно отозвался Колька на заботу о своей персоне. – Не видишь – лестница! Мы и сделали!

Ящерка прищурилась и увидела, что неподалеку действительно стелется по пыльной земле и уходит в воду самодельного вида лесенка из веревок и палок. В самом верху она была привязана к здоровенному внушающему уважение валуну. Да, валун-то уважение внушал, а вот сама лесенка…

Однако Колька уже скатился по полированному камню и с тугим плеском плюхнулся в воду. Глеб показал кулак Рюшке, аккуратно сложил свою одежду и осторожно слез вниз по лестнице. Танечка, егозя, закатывая глаза и вскрикивая «Ой, я боюсь!» тем не менее, мгновенно скинула сарафан, оставшись в таком же пестром купальнике, поджала колени к груди и, подобно Кольке, съехала вниз.

Ящерке не хотелось ударить в грязь лицом перед новой компанией и хотелось утереть нос противному Кольке, поэтому она тоже подступила к краю, не снимая шорт и футболки, так как купальник одеть, уходя гулять, не догадалась. Фиолетово-голубой камень был еще более гладким, чем она ожидала – ее со свистом понесло вниз, разворачивая и подкидывая на небольших трамплинчиках, а потом довольно сильно ударило об упругую воду.

Вода оказалась прохладной, особенно по сравнению с поселковым бассейном, зато держала не в пример лучше. Ящерке вообще показалось, что при известном усилии на ней можно сидеть, как на кресле – из уроков школьной географии она припомнила, что плотность воды в Океанище очень большая, поэтому на ней редко бывает мелкая рябь, только крупные волны.

Тут рядом с Ящеркой что-то фыркнуло, и вынырнул мокрый Колька. Видимо, она-таки сумела заработать его уважение, потому что он сказал довольно мирно:

– На середину не плыви. Там что-то типа водоворота.

– Почему?

– Вода-то вниз уходит. Сейчас он еще несильный, а потом такое начнется!.. Ну, ты еще увидишь. Ты же сюда надолго?

– Ага, на три месяца.

Колька одобрительно кивнул, на мгновение сел на воду, убрал за уши слипшиеся волосы и широким кролем уплыл на запрещенную им же самим середину Временного озера. Танечка, визжа, барахталась неподалеку от Ящерки, Глеб по-лягушачьи плавал вокруг них, не забывая поглядывать на оставленного на берегу Рюшку и показывать ему то фигу, то кулак…

Купались они где-то минут двадцать, после чего внимательный Глеб обнаружил, что вода уже сильно опустилась, и предложил всем вылезать. Ящерка, занятая ловлей хохочущей Танечки, впервые посмотрела вверх и обнаружила, что воды убавилось почти вдвое – они находились будто бы в огромном фиолетово-голубом колодце с блестящими стенками. Веревочная лестница выглядела абсолютно ненадежной, а внизу – неизвестно сколько метров или километров глубины…

– Ну че, сдрейфила, да? – послышался над ее ухом знакомый противный голос Кольки.

– Сам сдрейфил, – огрызнулась Ящерка и, жмурясь от брызг, которые летели с пяток залезающего вверх Глеба, решительно вцепилась в мокрую лестницу.

С берега Временного озера компания решила пока не уходить, тем более, что Танечка вознамерилась позагорать и крестом разлеглась на голубом камне.

– Ну да, а нам куда загорать? – проворчал черный Колька и сел, обхватив колени руками.

– Хоть погреемся, – как всегда миролюбиво рассудил Глеб и тоже улегся.

– А я уже почти согрелась, – сказала Ящерка, выжимая подол мокрой футболки. – У меня даже волосы высохли – надо же, как Звездища здесь лупит!..

В ответ на это вроде бы безобидное замечание компания вдруг странно посмотрела на нее.

– Серость! Сама ты Звездища, – презрительно бросил Колька. – Это Сириус!

– Вот это? – для верности уточнила Ящерка, показав на Звездищу. Звездища безмятежно сияла.

– Конечно это, а что же еще! – Кольке явно не нужно было много, чтобы прийти в раздражение. – У нее название есть! Тебе бы понравилось, если бы тебя вместо твоего дурацкого имени все называли девочкой, а когда вырастешь, тетенькой?

– Ну так же все говорят…

– Да потому что все ни фига не знают и знать не хотят! У меня бабушка на космодроме работала, она мне и рассказала про это. Раньше люди сюда прилететь веками мечтали, а сейчас прилетели и ноем: «Заберите нас обратно»!.. Мало того, что ни планету никак не назвали, ни спутники, да еще и название звезды забыли!

Звездища смотрела на Ящерку уже с явной укоризной.

– Ой, – сказала Ящерка. – Ладно, Сириус мне гораздо больше нравится. Слушайте, ребята, а может тогда и Луны как-то назовем? И Океанище? И… Планетищу?

– А мы, Ящерка, уже назвали! – встрял Рюшка.

– Ага, но ты не расстраивайся, еще не все, – успокоил Глеб.

– Вот Луны у нас называются Селена и Милена! Это я придумала! – похвасталась Танечка, переворачиваясь и подставляя лучам Сириуса вместо коричневого живота черную спину.

– Придумала! – фыркнул Колька. – Это моя бабушка сказала, что Селена – это то же, что и Луна, а ты Милену какую-то приплела.

– Ну и что! Это имя зато такое красивое!

– А мы с Глебом Океан называли! – похвастался Рюшка. – Назвали Южный Неядовитый…

– Какой Неядовитый?! – набросились на него со всех сторон. – Сколько можно путать! Неледовитый!

– Почему? – только и спросила Ящерка.

– Потому что в названии должны отражаться какие-то свойства океана. Вот на Земле есть Северный Ледовитый, а у нас он, наоборот, теплый и безо льда, – объяснил Глеб.

– А, понятно, Неядовитый… то есть Неледовитый, значит. А Планетищу как назвали?

– Не называли еще, – серьезно отозвался Колька. – Подбираем материалы. – Окружающие места пока называем по мелочи. Может, и ты чего-нибудь придумаешь, если ума хватит.

– Да уж хватит, не беспокойся!

– Жалко мы тебе пока не можем показать нашу Бухту-часы! – поспешно вмешался Глеб. – Отлив все-таки еще слабый. Вот завтра обязательно надо сходить. А если тебе с нами будет интересно, то мы тебе еще кучу всего покажем. Скоро вот Медузьи острова откроются…

– Это я их так назвал, – небрежно бросил Колька. – Медуз там много потому что.

Танечка вскочила и обняла Ящеркино плечо нагретой тощей рукой.

– А чего ей с нами будет неинтересно-то? – протянула она. – Я же сказала, мы с ней дружить будем. Ящерочка, правда? И потом, ее ведь тоже из компании выгнали, – обратилась она к Глебу. Тот несколько смущенно кивнул.

– Да… Видишь ли… Мы тут всех к себе берем, кого из обычных компаний выгоняют и никуда не принимают.

– Это точно! Чихать на них! – выкрикнул Колька. – Для того я вас всех и собрал!

– Чтобы чихать? – захихикала Танечка. Ящерка промолчала, донельзя удивленная: оказывается, Колька, а не Глеб, предводитель в этой компании!

– Другие пусть чего хотят, то и делают, – не обращая внимания на Танечкину реплику, сказал Колька. – А мы тут все исследуем. И карты рисуем. Кстати, ты рисовать умеешь?

– Да так, немножко…

– Во! Будешь мне помогать, а то эти даже немножко не умеют!

– Ладно… Ой, что это?!

Где-то внизу вдруг раздался резкий всасывающий звук вперемежку с утробным бульканием. Ящерка вскочила на ноги и сама получила ответ на свой вопрос: это вода Временного озера ушла дыру на его дне, которая оказалась относительно небольшой – метра два-три в диаметре. Вместо озера остался гладкий блестящий котлован, который напомнил Ящерке здоровенную ванную…

– Видела, видела? – заскакал на одной ножке Рюшка, так и порываясь свалиться со скользкого берега. Колька брезгливым тычком пальца отвадил его подальше от края и посмотрел на Ящерку своими черными глазищами.

– Ну чего, ты там в обморок не упала? Пошли, покажем тебе наш штаб.

Штаб находился почти сразу за изгородью Большого Особняка и Ящерке очень понравился, так как соответствовал ее понятиям о прекрасном: промятый в диких кустах с серповидными колючками и маленькими красными листиками коридор вел к небольшому сухому овражку, на берегу которого стоял на симметрично расположенных корнях потрясающих размеров пень неизвестного дерева с пупырчатой темно-синей корой. Верха пня Ящерка не смогла увидеть, даже изо всех сил задрав голову, зато снизу, под корнями, был сделан круглый подкоп, который, видимо, и являлся входом в штаб.

– Вот тут надо на четвереньках пролезть, – хмуро объяснил Колька. – Зато потом выпрямиться можно: мы там все вычистили, сердцевина сгнила.

– Здорово! – искренне восхитилась Ящерка, и он продолжил уже не столь хмуро:

– Наверху мы лист пластмассы положили, вместо крыши, чтобы не текло. Из коридора Особняка от стены отковыряли. Никому не говори.

– Конечно! И как, не течет?

– Течет.

– Почему?

– Мы там люк сделали, к нему изнутри стремянка ведет, как смотровая площадка получается. Вот люк этот и течет.

– Да ничего, у нас внутри тазики стоят! – счастливо воскликнул Рюшка.

– Не лезь… А ты, наоборот, давай лезь.

Ящерка послушно согнулась в три погибели и ввинтилась вслед за Колькой в земляную дырку. Некоторое время ей было темно и узко, потом стало темно и просторно.

– Э, – позвала она, осторожно вставая на колени. – У вас свет-то есть?

– Есть, сейчас Танька принесет… Ну ты там чего, уснула?

– Несу, несу, – рядом с Ящеркой неожиданно появилась Танечка, освещенная каким-то призрачно-голубым светом. В обеих руках она осторожно держала круглый стеклянный предмет вроде аквариума, но с какими-то странными узорами на стенках. В него была налита фиолетовая океанская вода, а в воде меланхолично колыхалось нечто, похожее на кусок студня с частой бахромой по нижней плоскости, который светился ровным голубоватым светом.

– Это что? – прошептала Ящерка.

– Медуза Глаша, – представил Колька студень. – А медузы Маша, Петя и Олег сейчас заряжаются. Их если на Сириусе подержать, то они свет набирают и потом сами светятся. Мы их в Неядовитом океане наловили… Тьфу ты! В Неледовитом. Убить мало этого Рюшку…

Медуза Глаша внушала Ящерке уважение и некоторый ужас. Отодвинувшись от нее подальше, она осмотрела штаб. Изнутри пень представлял собой довольно большую круглую комнату со сделанным из камня и листа пластика столом и несколькими раскладными стульчиками. На полу, то есть на земле, валялись два надувных матраса, на неровных стенах висели самодельные карты, нарисованные светящимися маркерами. Справа от стола стоял белый гладкий ящик, видимо, служивший хранилищем для съестных припасов, а слева в пол упиралась крашеная железная лесенка, явно украденная с какой-то детской площадки. Вела она, понятное дело, к люку – недаром под ней стоял пластмассовый тазик.

– Здорово вы тут устроились! – заключила Ящерка с невольным сожалением, что она сама не успела поучаствовать в обустройстве штаба. – А что это за дерево?

Свет задрожал – это захихикала Танечка.

– Ой, Ящерк, представляешь, говорят, что это когда наши только прилетели сюда, на Планетищу, то начали на пробу сажать разные семена. И посадили цветочек, мальву. А она ка-а-ак вырастет в вот такущее дерево! Еле ее потом спилили, и больше мальву никогда не сажали.

– И кто тебе такие глупости рассказывает? – мрачно удивился Колька. – Или сама придумываешь? Это местное дерево, таких в Заповеднике полно. Ты в окне увеличитель включи и глянь, они над всем лесом торчат, у них не листья, а типа лопасти такие синие, тоже жесткие.

– Ну да, очень мне надо Заповедник разглядывать, – передернула плечами Танечка.

– А как включается увеличитель? – спросила Ящерка.

– Не знаешь? А, ну да, действительно, это почти никто не знает. Сейчас расскажу. А потом перекусим и будем карты рисовать. Ты ж домой не торопишься?

Ящерка вспомнила бабу Свету и с чистой совестью подтвердила:

– Не тороплюсь!

Глава 6

Было около трех ночи дневного дня. Поэтому Звездища, то есть Сириус, светил вовсю, потихоньку поднимаясь к зениту. Эльза спала, привычно отвернувшись к стене от яркого света, на поднявшейся над полом кровати-платформе, над ней колыхалось марево теплого воздушного одеяла. Ящерка же, сидя на своей кровати, смотрела в огромное круглое окно…

В Особняк она явилась по своим понятиям довольно поздно, часов в десять, однако баба Света была иного мнения.

– Ну, че это такое, че так слабо? – презрительно сморщилась она. – Вот я в свое время гуляла – предки на ушах стояли! На Земле таких послушных и не было уже почти, а тут развели… Лопать будешь?

– Нет, баба Света, я ела у друзей.

– Ну ни фига себе! А я-то старалась – пошла у Еремеевых реповый суп выпросила… – своеобразно огорчилась бабушка, и Ящерка поспешно согласилась:

– Ладно, могу и поесть.

Ужин прошел вполне мирно – суп оказался вкусным и даже теплым, и баба Света не завела музыку Лени Чубукова, а только принесла диск цифровых фотографий своего кумира и проецировала их на ближайшую стену, сопровождая подробными пояснениями. Ящерка истово кивала.

Примерно в час ночи заявилась Эльза, вызвав бабасветино одобрение таким поведением. Вид у нее был крайне усталый, хотя ни на одежде, ни на босоножках – ни пылинки, а на лице – ни следа Сириусского загара.

– Ну как, вы где гуляли? – спросила Ящерка, как только сестры оказались в своей комнате. Эльза, подняв в воздух свою кровать, тщательно расчесывала волосы и ответила неохотно и не сразу:

– Что значит «гуляли»? Ты еще из детского садика не вышла? Неужели мы будем лазить по всяким там оврагам! Мы были в Особняке – снаружи очень сильное солнце. У тебя вот все лицо красное – не особо красиво для девочки.

– А ты вся бледная, как сахарная свекла! – огрызнулась Ящерка. – Что можно целый день до ночи делать в Особняке?

Сестра снисходительно посмотрела на нее, возвела глаза, пожала плечами и наконец сказала:

– Ой, да что с тобой говорить, ты еще маленькая. Отстань и не мешай мне спать.

– Ну и пожалуйста, – пробормотала Ящерка, поняв, что ее рассказы о птице-улыбке и новых знакомых не встретят никакого интереса.

Утомленная неизвестно какими трудами Эльза быстро заснула, а Ящерка принялась изучать свою кровать-пластину – в сельхоззоне о таких только слышали, но никто их не видел. При нажатии кнопки черная пластина поднималась и повисала на некоторой высоте, которую можно было немного регулировать. Оказалось также, что после поворота другой ручки жесткая пластина меняла структуру и становилась мягкой, как гамак. Еще один рычажок включал воздушное одеяло – вокруг Ящерки образовалось чуть колышущееся облако теплого воздуха, который, почему-то, не развеивался. «Эльзе небось ее подружки объяснили, как пользоваться кроватью», – подумала Ящерка, с трудом регулируя одеяльную температуру. Когда она стала, наконец, приемлемой, спать совсем расхотелось. Ящерка села и уставилась в огромное окно – благо, кровать висела возле него. Тут она вспомнила про увеличитель, о котором говорил Колька. Ну да! Можно же еще рассмотреть Заповедник!

Ящерка соскочила с кровати, подбежала к окну и с силой три раза провела по внутренней стороне одной из средних секций паутинообразной рамы. Стеклопластик помутнел, и видимый в нем кусочек автоматической дороги вдруг ощутимо увеличился в размерах. Правда, при этом он остался таким же мутным и размазанным, как само стекло. Но Ящерка помнила со слов Кольки, что кое-где увеличение работает некачественно, поэтому занялась другой секцией рамы…

После двадцати минут усиленного труда обнаружилось, что четкое изображение дают средняя и нижняя левая угловая секции. Это было удачно – ведь как раз через угловую секцию и был виден Заповедник! Ящерка, затаив дыхание, уставилась в стекло.

Неразборчивая сине-зеленая масса при увеличении оказалась вовсе не сплошным лесом – в Заповеднике были и поля, и озера, и маленькая река, видимо, впадающая в Южный Неядовитый… то есть Неледовитый океан… Ящерка сразу же углядела обещанное Колькой синее пупырчатое дерево с листами, похожими на огромные скругленные лопасти. Напоминая то ли пропеллер на ножке, то ли сломанную ветряную мельницу, оно возвышалось над остальной растительностью. Ящерка еще увеличила изображение. Теперь стала видна расположенная под деревом весьма симметричная по форме полянка, и стоящие на ней кусты или растения тоже какой-то странно ровной круглой формы, как будто их кто-то подстригал. Впрочем, Ящерка не была уверена, что они вообще имели листья. Она собралась было еще увеличить картинку и уже подняла руку, но так и застыла, опираясь на раму и уперев нос в стекло: откуда-то из круглого куста вдруг выскочило живое существо, еще одно животное! Оно было весьма крупным, тощим, с изогнутым хребтом, четырьмя длинными лапами и растроенным хвостом, похожим на плетку. Животное покрывала красно-оранжевая шерсть с коричневыми подпалинами. Словно специально для того, чтобы его было лучше видно, оно повернулось, и Ящерка увидела выпученные зеленые глаза, сидящие почти на макушке длинной головы, бесформенные складчатые уши и морду, заканчивающуюся роговым темно-коричневым клювом. Лерс!

Ящерка чуть не взвизгнула, но в последний момент вспомнила, где она, и, сама себе покрутив пальцем у виска, стала смотреть дальше.

К первому лерсу не замедлил присоединиться второй, ко второму – третий, и всего их набралось штук десять. Собравшись в неровный кружок, жуткие животные принялись подпрыгивать на месте, разевая рты, видимо, в громких воплях. Одно из них прыгнуло в середину круга с чем-то непонятным, плоским и синим и принялось изо всех сил драть это нечто здоровенными когтями трехпалых передних лап. Рот оно разинуло так, будто хотело проглотить две Ящерки и одну Эльзу в придачу…

Ящерка судорожно провела по раме, снимая увеличение, и отбежала от окна к кровати. «Хорошо, что Заповедник такой стеной отгорожен!» – подумала она испуганно. – «И что эту стену охраняют. Нет, уж лучше птица-улыбка! Если такой лерс около Особняка появится, можно помереть со страху! Хорошо хоть, я никогда в этом Заповеднике не окажусь…»

Воздушное одеяло успокоительно грело. Леня Чубуков на ближайшем постере корчил рожу. Ящерка показала ему в ответ язык, отвернулась к стене и почти тут же уснула.

Глава 7

Проснулась Ящерка из-за ночных приключений довольно поздно: встроенные в стену часы показывали полдвенадцатого. Сириус стоял теперь западнее, его уже не было видно в окно. Эльза все еще спала, так что будить ее Ящерка не стала и, потихоньку одевшись, раздвинула дверь в бабушкину комнату.

Баба Света также бодрствовала и что-то делала, сидя за столом: Леня Чубуков, как ни странно, не звучал.

– Ну и чего ты в такую рань подскочила? – недовольно поинтересовалась бабушка. – Думала, я тебя кормить буду? Сама только что глаза продрала и укладку сделала. – Волосы ее и вправду сегодня были склеены в своеобразный красно-желтый гребень, идущий вдоль головы.

– Это у тебя, баба Света, чего, пробор наоборот? – полюбопытствовала Ящерка.

– Да ты че! Чему тебя учили… Это же ирокез! В мое время такой причесон самые крутые ребята носили. Хочешь, и тебе такой же сбацаем?

– Да нет, лучше Эльзе, она у нас хочет быть красавицей, – мстительно сказала Ящерка и заглянула в холодильник, где тихо стоял одинокий пакет с томатным супом быстрого приготовления.

– Э, не, это не бери! – заорала баба Света, вскакивая.

– А что, просроченный?

– Еще какой! Я его пятьдесят лет назад сперла из гримуборной Лени Чубукова, он начатый. Представляешь, Леня оттуда ел!..

Ящерка вполне представляла, тем более, что сама была голодной.

– А мы-то чего поедим? – спросила она. Баба Света шумно вздохнула и показала на стол:

– Да во: блины с розовым сиропом у соседки стащила, хотела сама порубать, пока вы не проснулись, ну уж ладно, лопай, раз поймала.

Ящерка не заставила себя долго просить и, усевшись на стул в виде черной тонкой пластины, который по мановению руки бабы Светы выехал из стены, принялась вместе с бабушкой уминать блины. Некоторое время царила чавкающая тишина, потом ее нарушила хриплая, громкая и немелодичная последовательность нот, грянувшая с потолка.

– Фу! – воскликнула Ящерка, чуть не подавившись. Баба Света одобрительно кивнула.

– Еще бы. Это же мелодия из песни Лары Комельковой! А так вообще это звонок, – она закряхтела и подошла к двери с вопросом:

– Ну кто там приперся с утра пораньше?

Дверь приоткрылась, и в образовавшуюся щель просунулся юркий нос Танечки.

– Баб Свет, здрасьте, а Ящерка вы-ыйдет? – протянула она.

– А я почем знаю? Пусть сама решает.

– Сейчас выйду, Тань, погоди! – закричала Ящерка, с некоторым трудом вылезая из-за тесного стола. – Баб Света, я побежала, обедать, наверное, не буду.

– Правильно, – одобрила бабушка. – Фигуру надо блюсти с сопливого возраста!

– …Вы что, уже собрались? – поинтересовалась Ящерка, сбегая за Танечкой по розовой лестнице.

– Ага, Колька рано встает, и я тоже. Он меня и послал.

В нижнем холле было прохладно и довольно безлюдно, только какая-та мрачная и толстая старушка в солнечных очках, сопя, раскладывала по полу возле окна на просушку мелкие плоды роз. А на диване уместилась одна из Эльзиных подружек – та, которая с короткими черными волосами. Рядом с ней развалился практически полулежа смуглый парень лет шестнадцати в белой футболке и белых же штанах, с небрежно растрепанными черными кудрями, голубыми глазами и коротким, но горбатым носом. Он смотрел в потолок. Девчонка же соизволила заметить Ящерку и небрежно позвала:

– Эй, как там тебя, Ящерица… Эльза скоро выйдет? Жень, это Эльзина сестра, представляешь, ее Ящерицей зовут, – объяснила она парню.

– Понятно, – зевнул тот, не поглядев ни на Ящерку, ни на свою соседку по дивану и рывком поднялся, сообщив:

– Ладно, я пошел…

– А куда это ты, Женечка, собрался? – надулась девчонка.

– К Лехе и Михе в башню, в видак играть… – сообщил парень и вперевалочку удалился вверх по лестнице.

– Может уже и поздновато, – сказала Ящерка подружке сестры. – Но я, в общем, не знаю, когда Эльза выйдет. Ей бабушка, наверное, ирокез делает…

И Ящерка со смехом выбежала вслед за Танечкой во двор.

– А ты знаешь, кто это такой? – хихикнула Танечка. – Это же Женька, Колькин старший брат!

– Ничего, похож, – убежденно сказала Ящерка.

Младший родственник своего брата Жени вместе с Глебом и Рюшкой сидел под кустом у забора, в том самом месте, где Ящерка увидела птицу-улыбку.

– Тебя только за смертью посылать, – приветствовал он Танечку и слегка кивнул Ящерке. – Давайте пошли быстрее.

– В Бухту-часы? – обрадовалась Ящерка.

– Ага, – приветливо отозвался Глеб. – И на первый Медузий остров, мы там медуз Петю и Олега выпустим и других возьмем, а то они чего-то горят неярко.

– Нет, медуз выбирать лучше завтра, – возразил Колька. – Понятнее будет, как они светятся. А пока до бухты прошвырнемся.

– Это вы чего, вечерним днем куда-то пойдете? – удивилась Ящерка.

– А что, дома, что ли, сидеть? – исчерпывающе и раздраженно ответил Колька, ускоряя шаг.

Шли они по тому же пути, что и вчера – через забор, сквозь кусты и вниз по уступам. Временное озеро, точнее, котлован из-под него уже высох и посерел от осевшей на стенках соли.

– У-у-у! – сложив руки рупором, крикнул вниз Рюшка. Получилось небольшое эхо.

– Давай проходи, у-у, – передразнил его Глеб. – Ящерка, иди по краю, нам вниз.

Ящерка только сейчас обратила внимание, что вода Океанища отступила еще сильнее, открыв несколько дополнительных уступов. Последний из них, в виде длинной, гладкой и довольно узкой ступени, был наполовину залит водой – через него иногда перекатывали волны и с грохотом разбивались о скалистую стену, почти доплескивая до соседнего уступа.

– А, уже Скользкий уступ появился, вовремя идем, – деловито заметил Колька и, как всегда не оглядываясь, первым ринулся вниз.

– А нам куда?! – крикнула Ящерка сквозь шум волн, стараясь не отставать от него.

– По Скользкому уступу влево, потом по Гребешку, а потом между двумя скалами и пришли. Больше разговоров!

– Ящерка, не торопись, – предостерег Глеб, – Скользкий уступ, он, знаешь…

– Какой скользкий! – весело подхватила Танечка. – Я один раз так загремела, меня чуть волной не расшибло, вся перепугалась…

Скользкость Скользкого уступа, как оказалось, нельзя было достоверно передать никакими словами: Ящерка предусмотрительно скинула босоножки, но все равно поехала по мокрому камню, как по поселковому искусственному катку. Танечка, смеясь, пыталась подвернуть и без того короткий пестрый сарафан и пищала: