Предвестники

Вода, как и ожидалось, оказалась холодной, но не ледяной, что утешало. Прежде чем опустить ногу в воду, я помыла руки, на которых уже успели засохнуть земля, труха и кусочки листвы. Руки с засученными рукавами пришлось мыть от запястья до локтя. Предплечья я не решилась мыть, потому что и так было холодно.

Кое-как очистив руки, я принялась за больную ногу. Ранка ещё не закрылась, что радовало, и при взаимодействии с водой начала болеть ещё больше, перейдя от ноющей боли к резкой и покалывающей. Я сморщилась, но не высунула ногу из воды, а начала усердно её намывать.

От холода нога и руки начали неметь, поэтому пришлось закончить «дезинфекцию». Конечность удалось очистить, но во время мытья я заметила, что вокруг лодыжки образовался синяк. Это плохо. Скорее всего я повредила связки. Мне бы сейчас тейп, ну или просто бинт, но где ж в поле бинт-то искать?

Ни бинта, ни даже подорожника в округе не оказалось, а от сорочки отрывать кусок не было смысла. Она покрылась толстым слоем грязи, при чем везде, а стирать её без мыла бесполезно. Блин, рана на ноге снова закровоточила. Придется идти дальше аккуратно и медленно, чтобы не занести в кровь ещё больше грязи. А то глядишь и столбняк «привет» скажет.

Перед тем, как продолжить свой путь к спасению, я помыла посох-костыль. Не хочется как-то лишний раз руки пачкать. Кора с легкостью отслаивалась от него, и её кусочки лавировали на дно, черными пятнами покрывая блестящий песок. И всё же, какая чистая река! Может здесь рядом очистительный завод стоит?

Встав, в чем мне помог мой, словно лакированный после мойки, посох, я решила взойти обратно на холм, чтобы оттуда осмотреть местность. Идти вверх оказалось сложнее чем спускаться, но я не унывала и вскоре добралась до вершины. С нескрываемой надеждой я принялась изучать ландшафт: лес, реку, небо, да всё – лишь бы найти признаки существования человека. Но нигде не валялся мусор, не было следов машин и не блестели сети в воде. Только матушка природа пестрела своей красотой.

И как быть дальше? Куда идти? Надо было остаться на той полянке, а не бежать, сломя голову. Там наверняка должны были остаться следы людей или машины. Но теперь уже нет смысла идти обратно, всё равно не помню дорогу, да и страшно возвращаться. Черт, что делать? В глазах защипало. Не плачь, Надя! Ты рева-корова?! Слезами горю не поможешь, никогда не слышала, что ли? А ну не реви, а думай логически! Давай, включай детектива.

В чертогах разума начали загораться восемь лет бессонных ночей и горы домашнего задания, познавательные видео и лекции, походы в музеи, рассказы бабушки. Ну же, хоть что-нибудь… Точно! На уроках истории нам рассказывали, что города люди обычно строили у воды, чтобы было вдоволь еды и питья. Следовательно, мне просто нужно пойти вдоль реки. Вот только вдоль какой из них?

Дело в том, что река, обвивающая холм, на котором я стояла, простирала свои концы в разные стороны вдоль леса, из которого я вышла, тем самым напоминая бумеранг. Вот только по какому из них стоит идти? Тут шанс пятьдесят на пятьдесят.

Ну да ладно, была не была. «Эники-беники ели вареники… ну, значит вправо», – рассудила я считалочкой. «К тому же, у реки наверняка построили несколько поселений, поэтому в любом случае я на какое-нибудь из них наткнусь», – уверила я себя такой мыслью, изгнав остатки нерешительности.

Преодолев ещё один спуск вниз, при этом успев изрядно вспотеть, я глубоко вздохнула и приступила к своему пути по возвращению домой. По крайней мере, так я надеялась.

Глава 5: По течению

Изначально всё было прекрасно: камни под ноги не попадались, месяц кое-как освещал дорогу и из леса не выбегали голодные медведи с красными глазами. В общем, удача была на моей стороне. Только было так страшно, что кожа покрылась вторым слоем мурашек. Поскорее бы рассвет.

Вскоре река начала петлять. То в одну сторону, то в другую, то зигзагами, как змейка из игры. Затем усилилось течение, что меня не порадовало, потому что изменился наклон.

Вместе с изменениями реки поменялась и структура берега с песочной на каменистую. Идти стало сложнее из-за того, что камни царапали ноги.

А потом река сузилась, и появились маленькие водопады, при чем не только в реке, но и на земле, по которой я шла. Я имею ввиду обрывы. В высоту они не превышали метра, но обойти их было нельзя, поэтому приходилось прыгать.

После таких изменений пришлось снова делать передышки. Обычно они происходили от усталости, но иногда из-за нужды промыть рану. Она уже почти засохла, но не до конца, поэтому, когда происходили, скажем так, неудачные спуски с обрывов, в рану попадал редкий песок и грязь. Мне столбняк ни к чему, так что лучше лишний раз продезинфицировать. Спешить мне всё равно некуда.

Не знаю точно сколько прошло времени, вроде около часа. Во всяком случае ночные тона немного посветлели. Рана полностью засохла и трансформировалась в болячку, что радовало. Однако я столкнулась с небольшой проблемкой. Земля под ногами стала настолько насыщенна водой, что превратилась в болото, и продолжать путь дальше через него я не могла. Река же продолжала течь дальше. Плыть я не собиралась, сразу ясно – замерзну до смерти. Оставалось только одно – обойти болото через лес…

«А вдруг там дикие звери?! Я не хочу!», – заныла я, остановившись у края болота.

«Тогда плыви через реку, идиотка. Хватит уже ныть, шагай», – прорычала вторая часть меня.

Превращаться в ледышку мне не хотелось, поэтому я побрела в темный лес. «Вот утащит меня серый волк, я тебе потом припомню», – злилась первая обиженная пугливая натура.

Лес встретил меня своей темнотой. Свет месяца сюда не проникал. Черные стволы вырастали перед глазами, раскидывая свои огромные ветки, будто бы намеренно преграждая мне дорогу. Поэтому сквозь злость и боль приходилось огибать их, а иногда проползать под ветками. Земля сплошь была усеяна иголками, которые неприятно кололи стопы и колени.

Каждые пять шагов я проверяла палкой землю в паре метров от меня, и каждый раз палка уходила вниз, в некоторых случаях даже не доставая до дна. Болото не желало заканчиваться, преграждая мне путь к людям. Если они где-то там всё же есть. Вот только меня таким не возьмешь! Я доберусь до помощи, а потом поеду домой, к папе!

Тишину ночного леса нарушали лишь мои шаги. Даже сова не ухала в вышине пушистых крон. Я продолжала шагать, вновь и вновь стремясь обогнуть проклятое болото. Иголки впивались в ноги, но я уже не обращала на них внимания. Мне было абсолютно всё равно; плевать на них хотелось: на эти деревья, ветки, холод, боль. Но чертово болото! Как оно меня достало! Этот илистый водоём бросил мне вызов своим нежеланием показывать конец. Да чтоб ты высохло от засухи, когда ты уже кончишься, проклятое болото?!

– Ау!

Что это? Я резко вскинула голову, вертя ей в разные стороны. Я не сплю? Это и правда кто-то крикнул?..

– Ау!

Человек? Но где? Это значит… тут и вправду есть люди?

– Ау!

Погодите, голос детский. Но тогда… тогда это такой же украденный ребенок, как и я? По-моему, он доносится оттуда!

Позабыв о кинутом вызове, я метнулась в противоположную сторону от болота. Ускорившись, насколько позволяло моё положение, я ковыляла на детский голос, как мать к птенчику.

– Ау! – разлетелось эхо с боку от меня.

Вроде стало слышно лучше. Ну же ноги, поднажмите!

Я повернула вправо, перескочив через ствол молоденькой ёлки. Где-то там в чаще человек, нуждающийся в моей помощи. Возможно, он видел куда уехали бандиты. Либо он из какой-то деревеньки и заблудился в лесу. В любом случае, нужно спешить.

– Ау! – донеслось теперь с левого бока.

Опять неправильно услышала? Мне казалось кричали спереди… Идиотка, внимательней надо быть! Там человек, возможно, умирает!

Вновь повернув, я ускорилась ещё сильнее, так как последний крик раздался совсем недалеко. На палку я практически не опиралась, запамятав о вывихнутой лодыжке. Руки царапали заслонявшие путь ветки, которые я с силой отталкивала прочь. Некоторые были слишком коротки и прилетали обратно, хлестая меня по практически открытому телу.

Что бандиты могли сделать с этим ребёнком, я не представляла. Я даже не подумала, что эти гады могут быть где-то рядом. Крылья надежды заслонили всё и мой внутренний взор в том числе.

Я оттолкнула ещё одну ветку, как вдруг что-то ужасно холодное обволокло моё тело, начиная с ног и заканчивая макушкой, утащив под землю. После чего раздался… Бульк! И наступила тишина.

Как холодно, Господи, как холодно! Не могу дышать! Ничего не вижу, слишком темно!

Я не понимала в какой момент я оказалась в воде. Только бежала, а уже бултыхаюсь.

Перемена была слишком неожиданной, и я не успела набрать в грудь побольше воздуха. Глаза болели от воды, ничего не разбирая. Куда ни посмотри – везде черно. За ноги что-то цеплялось, ужасно склизкое и колючковатое. Мозг совсем не соображал, заставляя тело только хаотично вертеться, перебирая руками и ногами.

Через пару секунд грудь начало разрывать, а горло загорелось. Непроизвольно я открыла рот, выпуская последние пузыри воздуха, и внутрь устремилась кислая, с плавающими в ней комочками чего-то вода. Тут же руки и ноги бешено заработали, толкая тело вверх. Щупальцы, опутавшие мои лодыжки, начали отрываться, отпуская ноги, и голова вынырнула из черной пучины.

Я судорожно замахала руками и уцепилась за землю, которая, как оказалось, находилась в полуметре от меня. На последних силах руки подтянули меня к берегу, а ноги вытолкнули из воды. Я приподнялась и тут же согнулась, извергая из себя воду, успевшую проникнуть внутрь.

– Кха, кха… кха.

В скором времени большая часть воды была отплевана, и в легкие поступил живительный кислород. Грудь снова начала движение вниз-вверх, налаживая снабжение крови кислородом.

«Я чуть не умерла…», – твердило внутри. – «Чуть не утонула…». Я была в сильнейшем шоке. Я и раньше прекрасно понимала, что умру. Все когда-то умирают, этого не избежать. И я знала это. Но осознание, что я могу умереть тут же, в одно мгновение, заставляло трястись всё тело.

Мне всегда казалось, что я состарюсь и умру старушкой. Смерть в четырнадцать, была для меня невозможна. Я видела, как люди умирают в фильмах, сериалах, видела катастрофы с жертвами по новостям каждый день. Нередко упоминались и жертвы-дети. Но моя смерть представлялась мне фантазией, тем, что до восьмидесяти лет не случится. Мне не доводилось терять родственников, и я не знаю, что такое горечь утраты, осознание, что любимый человек никогда не вернется. Теперь же я понимаю, почему смерть так страшна…

От шока я ничего не чувствовала, не видела и не слышала. Даже бешено стучащее сердце не достукивалось до меня. На ногах остались кусочки оторванной тины, перемешанные с илом. Всё тело облепили гнилые листья и их остатки. В волосах запутались веточки и иголки. Если совместить всё это вместе, то можно догадаться, что упала я в болото.

Ребёнок…

Точно! Где-то там всё еще находится ребёнок, возможно подвергшийся нападению бандитов. Черт! Уже успела забыть об этом. Шевели ногами!

Тело начало пробуждаться, освобождаясь от приказов секундных инстинктов. Руки, ноги, голова – всё вернулось под контроль разума. А вместе с тем и чувствительность. Пожалуй, волна мороза накрыла меня в сто раз быстрее, чем болото. Только сейчас я заметила, как изо рта у меня идет пар. По всему телу пробежала тысячная волна мурашек, превращая мою кожу в гусиную. Не удивлюсь, если через пару минут стану гусем, как гадкий утенок – лебедем. Может даже теплее станет…

Отползя подальше от болота, я поднялась на колени, схватилась за ветку дерева и, оперевшись на левую ногу, подтягивая себя руками, встала. Палка, скорее всего, плавала в болоте, и на неё было не опереться. Но я не намеревалась её доставать, тем более в темноте это бессмысленно. Спасибо, болотишко, благодаря тебе я осталась без костыля.

Оглядевшись, я вспомнила, откуда доносился голос, и направилась в ту сторону. Для большего тепла я обхватила себя руками, но это не сильно помогло. Иногда я пробовала нагреть тело трением, но руки так сильно онемели, что практически не слушались.

С каждым шагом я думала только о холоде, и он, будто бы слыша мои мысли, становился ещё сильнее. Но я не останавливалась, ведь меня поддерживали мысли о бедном ребёнке.

Вот только где он? По моим подсчетам я прошла, как раз столько, сколько нужно было, чтобы прибыть к его местонахождению. Но нигде в округе его не было. Стало довольно светло, и я могла четко различать деревья и тени отдельно, но очертания человеческой фигуры не видела. Может он дальше? Я ведь чуть не умерла, мозги наверняка поплыли…

– Ау! – крикнула я, но звук получился каким-то хриплым и совсем не походил на крик.

Я остановилась и принялась прислушиваться. Ответа не последовало. Слишком тихо, стоит попробовать ещё раз:

– Ау! – по-настоящему крикнула я.

Тишина.

Черт, неужели я спугнула его, когда упала? Только не это. Куда же он побежал?

– Ау! – надрывая горло, во всю мощь своих легких прокричала я в чащу. Эхо метнулось вдаль и вверх, и вглубь.

Ждать и слушать, ждать и слушать. Ну где же? Где ответ? Пожалуйста, не убегай, вернись. Вернись… А вдруг там хищники? Что с ним тогда будет? Всё из-за моей тупости. Идиотка! Идиотка! Идиотка! Черт!

Ответа я так и не дождалась. Лишь тишина глумилась надо мной. Видимо ребёнок взаправду ушел. Недаром говорят: «Поспешишь, людей насмешишь». А в моем случае: «Поспешишь, в болото угадишь».

Какая же я дура. Неслась на помощь, а навлекла только беду. Умудрилась в болото, блин, свалиться. Вот теперь и расплачиваюсь за свою тупость обморожением. Неуклюжая! Эх, только бы с ним ничего не случилось.

Было очевидно, что беднягу я уже не найду. Бессмысленно пытаться разыскать в огромном лесу маленькое дитятко. Нужно было вернуться к реке и продолжить искать поселение. Это наверняка займет вечность, так что стоит поторопиться. Сначала до болота, а потом… потом…

А куда потом?! Я помню дорогу только до болота! Я повернула вправо, а потом влево… Нет, сначала влево потом вправо… или всё же наоборот?.. Мамочки, что теперь делать?! Я не смогу убежать от медведей и волков! Меня сожрут!

Мой мозг принялся лихорадочно вспоминать дорогу сюда, но перед внутренним взором всплывало только болото и другое болото. Да как так? Эти сборники гнили насмехаются надо мной! Я стиснула зубы и зло выдохнула.

Спокойно, Надя, спокойно. Глубокий вдох… выдох. Подумай хорошенько. Сосредоточься.

Но спустя минуту, две, пять осенение так и не посетило меня. Хм, может где-то здесь завалялся волшебный навигатор? Джин в лампе, нет? Черт! Я не утонула в болоте, и я не умру в лесу!

Я думала, все будет намного проще, но вспомнила только, что если мох растет на девере, значит там север. Но откуда мне знать течет та река на севере или на востоке? Вот если бы мох рос тропинкой к реке, было бы намного легче.

Пока я, как айсберг, застыла у березки, стало еще светлее. Мурашки бегали по коже, как бешенные, скапливаясь в животе, заставляя меня то и дело скрючиваться. Все из-за того, что вместе со светом пришла и влага и стало еще холоднее. Как говорится, самый холодный момент перед рассветом… Но я сказала, я не умру в лесу!

Самым разумным решением сейчас будет вернуться к месту, до которого я помню, как идти. Как бы я не хотела, нужно вернуться к болоту. Там я, возможно, вспомню, куда идти дальше. Если продолжу стоять на месте могу замерзнуть насмерть. Нужно разогнать кровь.

Развернувшись, я пошла назад. От тяжести мокрых волос голова клонилась к земле, и мне приходилось смотреть под ноги, только изредка поднимая взгляд, чтобы оглядеться.

Я перестала ощущать уколы иголок и веточек, валяющихся на земле. Ноги онемели и не посылали сигналов в мозг. Пальцев я не чувствовала совсем. Ладони обхватили мерзнущее тело, не получая и не отдавая тепла, но не желали отцепляться. Насквозь мокрая сорочка приклеилась к телу, понижая его температуру. Она ни капли не высохла и только собирала холод. Ледяные капли падали с волос, разбиваясь о гниющие под ногами листья, другие же струйками стекали вниз по шее и спине, огибая бугорки мурашек.

«Вот бы сейчас закутаться в одеялко… Или батарею обнять… А лучше всего нырнуть в горячую ванну… Где же теперь всё это?..», – окутывали сладкие мечты мозг, но я отгоняла их, сосредотачиваясь на дороге.

В один момент я поняла, что деревья наконец приняли свой обыденный, непугающий облик. Стволы сосен окрасились в светло-желтый, березки – в черно-белый, а ёлки – в темно-зелёный цвета. Под кустами я даже увидела парочку мухоморов. Совсем светло стало. Жаль, небо всё в облаках, и солнца не видно.

Не прекращая дрожать, я поднимала взгляд, видела картинку, мысленно вспоминая детали, корректировала направление и опускала голову вниз. И так раз за разом. Как робот. Только железо ничего не чувствует, а я чувствовала всё. Мне было страшно. Я боялась, что не выйду к реке; боялась, что если и выйду, не найду город; боялась, что если дойду до поселения, мне никто не сможет помочь; и в конце концов, боялась, что умру. Просто не успею добраться до людей и умру одна в лесу, пропаду без вести. А папа и мама будут плакать. Лишь деревья будут знать, где я.

Деревья… Они высились надо мной, шелестя своими кронами. Справа, слева, сзади, сверху, – везде их стволы мелькали перед глазами. Дальше между деревьями виднелись только другие деревья: берёзы, сосны, клены, дубы. А спереди между ними белели просветы…

Просветы?

Я задержала взгляд на белых пятнах, что неожиданно появились прямо передо мной, и пошла к ним. Не помню, чтобы они были здесь, когда я бежала на крик. Что там?

Отогнув ветку клена боком (руки не желали слушаться), я ступила в манящую неизвестноть. Волны света окутали меня, освобождая от темноты непропускающего их леса. Передо мной предстало поле, заросшее высокой, набухшей и пожелтевшей травой.

Посередине поля стоял забор.

Глава 6: Доброе утро

Забор простирался довольно далеко вправо и влево, после чего закруглялся. Он был полностью темного цвета и сделан, скорее всего, из дерева. Прямо напротив меня располагались ворота с ромбообразными пиками сверху. Они были открыты.

Люди… Там же есть люди, да? Что-то необычное, но приятное заёрзало в животе при виде человеческого сооружения. Я не смогла удержаться, ноги сами кинулись в сторону ограждения. Сердце испуганно ускорилось, подгоняя кровь к работающим конечностям. Дыхание вновь сбилось. Вдохи и выдохи получались резкими, из-за чего облачка пара тут же рассеивались, еле успевая вылетать из рта. Картинка забора начала приближаться, как вдруг, не успев увеличиться и на пару метров, замерла.

Из белого широкого проёма вышел человек. Размером он был чуть больше макового зернышка, но я довольно четко различала его движения. Обернувшись и, по-видимому, что-то кому-то крикнув, человек помахал рукой и зашагал влево вдоль забора, то и дело норовясь слиться с ним. Вскоре он дошел до конца постройки, и его фигура четко отобразилась вдалеке на фоне поля. Его темная одежда хорошо контрастировала с пожухлой травой и бледным небом, так что я даже могла разглядеть, как он отодвигает лезущие в лицо колосья руками. Через пару минут незнакомец исчез, скрывшись от моих глаз в предутренне морозном лесу. И что он там, интересно, забыл?

Только когда фигура человека пропала, я поняла, что практически не дышу. Всё моё тело сковало, словно меня заточили в ледяную статую. Даже осознав это, мне понадобилось ещё какое-то время, чтобы прийти в норму. Не сложно догадаться, что я была в шоке. Как бы странно это ни звучало, но это был настоящий шок – настолько сильно мне не верилось, что удача повернулась ко мне лицом. А подтверждение этому находилось прямо впереди, ожидая меня с распахнутыми воротами.

Шаг за шагом, ноги вновь направились к цели, полностью сбросив оцепенение. Больше я не бежала, спокойно огибая иногда встречающиеся кочки. В лишнем напряжении больше не было смысла. Подсознательно я уже удостоверилась, что поселение, приближающееся с каждым шагом, – не мираж. Теперь оставалось только дойти до него, не напрягая больную ногу лишний раз. Тело и без того было на пределе. Для человека, с десяти лет не занимающегося спортом, всё это было чересчур.

Медленно, но верно я доковыляла до поселения. За пару метров до входа начиналась нормальная глиняная дорога, уходящая вправо в лес. Она была усеяна колеями, в которых успела собраться вода, так что мои стопы тут же увязли в темной жиже. Странно, что тот человек проигнорировал её. Это же просто отвратительно!

Забор, как я и думала, оказался деревянным и в высоту был в два раза больше меня. Он состоял полностью из досок и кое-где сверху был украшен резными орнаментами в виде животных. Массивные ворота раздвинули свои челюсти не до конца, проложив ещё одну колею. С их внутренней стороны виднелись приколоченные деревяшки, похожие на старые дверные ручки, только в несколько раз больше. Предназначены они были, скорее всего, для засова.

Я на секунду остановилась посреди развороченной дороги, рассматривая эту махину. Ни разу я ещё не видела такой забор. Меня поразили не столько его украшения, сколько высота и материал, из которого он состоял. Толстые столбы, высившиеся один за другим без малейших просветов, не были скреплены, по крайней мере, этого не было видно, и я не представляла, как эта громадина держится. Резные животные на пиках столбов казались на его фоне мухами. Через такой забор никакие воры точно не перелезут.

Глубоко вздохнув – в животе царила какая-то нервозность – я переступила невидимый порог и вошла в поселение. В лохмотьях, когда-то бывших чистой сорочкой, полностью в грязи, с запутавшимся в волосах мусором, мокрая, прихрамывающая и дрожащая, я походила на ведьму из детских сказок. Даже дворняжки выглядят лучше. Я боялась, что меня просто выгонят отсюда, и никто не станет меня слушать, но надежда, что скоро я окажусь дома, заставляла меня, несмотря на внешний вид и смущение, на боль и страх, идти вперед. Она затмевала всё.

Поселение оказалось деревней. Развороченные колеи здесь были вымощены досками, и я, спустя столько времени брожения по лесу, полю и болотам, почувствовала по-настоящему твердую поверхность. Дорога тянулась под ногами, далее разветвляясь на две части, сворачивающие вправо и влево. По виду она являлась главной, как улица. Сразу при входе начинались дома. Покуда видел глаз, все они были сделаны из древесины, исключая лишь печные трубы, торчащие из крыш. Из некоторых в пасмурное небо устремлялись серые струйки дыма, сливающиеся с небом. Друг от друга дома были отгорожены своего рода перегородками, сплетенными из веток, еле доходящими мне до пояса. Между перегородками были проложены дощатые тропинки. Деревня походила на картину, украденную из галереи художника 19 века, любившего изображать крестьянскую жизнь.

Сажая занозы в пальцы, я хромала по доскам, крутя головой в разные стороны. Жизнь в деревне не кипела, и вокруг не носились люди. Видимо, было ещё слишком рано. Оно и понятно, ведь когда я шла к поселению, роса оставляла свои капельки на моем и до того мокром теле. «Кому же махал тот человек? Сторожа, если подумать, я не видела. Может он куда-то ушел?», – думала я, пожевывая губы. Всё дольше не встречая людей, я начинала больше нервничать.

Всматриваясь в окошки и заглядывая за углы, мои глаза никого не находили. Стучаться в дома не хотелось потому, что мне было страшно увидеть, как поведет себя человек, спросонья увидев такое… Как вдруг хлопнула дверь, и из стоящего неподалеку от меня дома с кривой трубой вышла старушка с платком на голове и двумя ведрами в руках, скрипящими от каждого ее движения. Бабушка спустилась по лестнице, показав из-под темно-коричневого пальто заношенные валенки, и направилась к главной дороге. Она шла ко мне боком и, видимо, не замечала меня. В животе вспорхнула стая бабочек, и я резко выдохнула облачко теплого пара, замерев на полушаге и вылупив глаза. Тем временем бабушка уже добиралась до развилки, и мое сердце замерло: «Неужели она сейчас меня заметит?» Однако , повернувшись ко мне спиной, старушка пошла дальше, позвякивая то и дело качающимися от ветра ведрами. Ну, как говориться, кто не рискует, тот не пьет шампанского!

–Ба… бабушка, бабушка, – осторожно позвала я, устремившись к старушке.

Из-за платка или глухоты, а может по обеим причинам, бабушка меня не услышала и продолжала свой путь. Пришлось напрячь изможденные мышцы и бегом догнать ее.

–Извините, – устало остановившись, сказала я, тронув старушку за плечо.

Бабулька вздрогнула и затормозила, скрипнув своей ношей.

–Ну кто ж так людей-то пугает?… – недовольно заворчала она, обернувшись.

Было занятно наблюдать, как морщинки на её лбу разглаживаются, а рот непроизвольно открывается в испуге.