Предвестники

–Боже мой… – выдохнула старушка, роняя ведра и хватаясь за пальто в том месте, где находится сердце.

Я испугалась, что она свалится и подхватила её под локоть, отцепив ледяную ладонь от собственного предплечья. Взгляд бабушки испуганно переметнулся на мою руку, а затем на меня. Её зрачки сузились и казались черными корабликами на фоне бескрайнего белого моря. Неужели я настолько похожа на монстра?

–Извините, меня… меня п… просто похитили. Я… мне нужен телефон… может одолжите его мне?.. или вы позвоните в пол… в полицию. Я шла по лесу и упала в… болото. Я не знаю… где я. Мне нужна ваша помощь. Пожалуйста… – сказала я как можно быстрее, стараясь четко выговаривать каждое слово. Дурацкие зубы стучали почти после каждой буквы, стоило мне только вздохнуть.

Бабка, продолжая держаться за сердце, окинула меня полным эмоций взглядом и, уставившись на меня ужасно испуганными глазами, прошептала:

–Мать моя родная…

Её веки медленно поползли вниз, и она начала падать на меня, потеряв сознание. Я еле успела среагировать, подперев ее другой рукой. Сил удержать ее не было, и я присела на колени, чтобы усадить её. Так и знала, что это случиться.

–Бабушка… – произнесла я, дернув её за плечи. – Бабушка, вы в… в порядке?

Старушка не подавала признаков жизни, уронив голову на грудь. Я потрясла её еще раз и еще – бесполезно. Тогда, подвинув ее руку, я прильнула ухом к месту, за которое так отчаянно цеплялась старушка, и принялась слушать. Тишина… Она умерла?! Мое сердце забилось так сильно, что, казалось, его звук отзывается повсюду. Я принялась трясти старушку, звать, хотела даже пощечину дать, но не решилась.

–Бабуль! – уже практически кричала я, заставляя голову старушки мотаться из стороны в сторону.

–Василия Григорьевна! – кто-то крикнул совсем близко.

Я даже не успела понять, что произошло, как меня прижали к земле, заведя мои дрожащие руки мне же за спину и прижав их коленкой. Щека почувствовала влажные доски, и мелкие щепки впились в мою измазанную грязью кожу.

–Что с вами? – послышался со стороны, где лежала старушка, довольно молодой мужской голос.

–Гоша, ты чего, не видишь, бабушка Василия в обмороке? Языком не чеши, а иди, воды принеси, – прозвучал надо мной другой, взрослый мужской, басистый голос. – И веревку захвати! А то вон, какая-то нечисть пробралась. Да и кол не забудь! На всякий случай.

Последняя фраза была произнесена уже более тихим голосом и направлена ко мне вниз. В тот момент мужчина, до этого говоривший что-то своему знакомому по имени Гоша, смотрел на меня, видимо обдумывая ситуацию. Волосы падали мне на глаза, и я не могла видеть его лица.

–Хорошо! – сказал голос Гоши, и доски подо мной задрожали от удаляющихся шагов.

«Какого черта?! Нечисть?! Причем тут нечисть?! Ну грязная я, как бомж, да, но чтобы нечисть?! И какие ещё веревки и кол?! Это шутка такая?! В этой деревне все больные на голову, что ли?» Возмущение и обида заклокотали в моей груди. Я попыталась скинуть пряди мешающихся волос, чтобы рассмотреть лицо обидчика, и замотала головой, приподняв её. Только не успев сделать и пару взмахов, моя головешка вновь приняла горизонтальное положение, прижатая к земле. Жаждущие занозы впились в щеку, прорывая мягкие ткани лица.

–Что в… вы делаете?! – разозлилась я, сморщившись не то от боли, не то от неприязни, не то от переполняющей меня обиды.

Тело мужчины, сидевшего на мне, мелко затряслось, и послышался громкий смех, разрезающий утреннюю рань:

–Ха-ха, ха-ха-ха… что я делаю! Ха-ха-ха… вот умора!

Если б половина моего лица, прижатая к доскам, тогда не выглядела, как кривое зеркало, я бы приподняла бровь. Чего он ржет? Мне больно вообще-то!

Вдоволь наржавшись, – мне уже начинало казаться, что меня прижала лошадь, а не человек – мужчина замолчал, а когда вновь начал говорить, его голос стал твердым и спокойным, как у людей, которые не намерены шутить: