А зачем цветы?

“Ну что ты за дура, Лерка”, – проносится в голове и тут же вспоминаются слова лучшей подруги Оленьки, с которой я встретилась примерно спустя месяц после того, как Иван Иванович стал моим покровителем.

…– Дуракам везет, – вздыхает Олюшка, окидывая критическим взглядом мой новый облик (в угоду Ивану Ивановичу я действительно перекрасила волосы в темно-каштановый цвет, вдобавок сделала стильное короткое каре, которое мне определенно шло больше, чем блондинистые “русалочьи” пряди). О моем гардеробе “папик” тоже позаботился – приодел в дорогом бутике, причем сам же очень придирчиво отнесся к выбору шмоток, чтобы я, не дай Бог, не выглядела дешевой шлюхой.

– Я не ослышалась, ты меня действительно дурой назвала? -прищуриваюсь я, при этом ничуть не обижаясь на Оленькину грубость – та, если и изрекала нелицеприятные вещи, то таким добрым тоном и с такой милой улыбкой, что обижаться на нее было решительно невозможно.

– Да ладно, я шучу, -отмахнулась Ольга. – Жаль, конечно, не раскусила я старичка сразу, иначе перетащила бы его на себя…

Сильно сомневаюсь. Не знаю, что уж такого особенного Иван Иванович во мне нашел (не считая смазливой рожицы и стройных ног), но определенно положил глаз он на меня изначально. Оленька – тоже далеко не дурнушка, пожалуй, мы с ней друг другу не уступали, – со своими светло-каштановыми локонами и ямочками на щеках, чем-то ему по душе не пришлась. Может, потому что “пышка”? Не толстуха, ни в коем случае, просто… аппетитная. А моему новому “папику”, судя по всему, нравились высокие и худые. Такие, как я.

– Слушай, – зеленые глаза моей подруги загораются озорным огоньком, – А может, тебе и женить его на себе удастся? А со временем сделаться богатой вдовушкой…

Я невольно морщусь и отрицательно мотаю головой. “Иван Иванович” (зовут его, разумеется, по-другому, но я мысленно его называю только так) ясно дал понять, что на большее, чем статус подруги (партнерши, любовницы) мне рассчитывать нечего. С женой он не разведется, более того – периодически будет к ней уезжать, проводить в кругу семьи основные праздники – Новый год, Рождество, Пасху… и, разумеется, именины близких. Соответственно, ни в коем случае нельзя было наводить справки о его супруге и тем более пытаться с ней связаться с целью поставить в известность о наших с ним отношениях – в этом случае контакты с “Иваном Ивановичем” прекратятся раз и навсегда.

Что ж, хоть в глубине души мне и были неприятны выставленные им условия, еще хуже было снова оказаться “ в поиске” с перспективой нарваться на кого-нибудь вроде Эдика (впрочем, бородатый и татуированный Эдик на моем горизонте тогда не маячил, я и мысли не держала о таких, как он).

Мысли о бойфренде (уже, похоже, бывшем) возвращают меня на землю. Задумавшись, пропускаю мимо ушей следующий вопрос незнакомца с “травматом”. Переспрашиваю.

– Вы вообще местная? – повторяет он (без раздражения, очень спокойно), – Может, отвезти вас в гостиницу?

– Местная, – отвечаю, чувствуя жуткую неловкость – за кого он меня принял? Хотя догадаться нетрудно, и эта догадка бросает меня в краску. Машинально поправляю полушубок, стараясь закрыть им свои голые колени. Безуспешно. Под полушубком у меня кардиган…и всё. Не считая нижнего белья. Ни юбки, ни брюк. В очередной раз мысленно посылаю на голову “красивого и злого” все мыслимые и немыслимые кары. А заодно и себя обзываю конченой дурой в тысяча пятисотый раз.

– Улица… дом… – называю свой адрес.

Незнакомец опять награждает меня пронзительным взглядом.

– Хороший район, – замечает он, – Простите за бестактность, но что вы делали на улице в такую пору? (“И в таком виде”, – мысленно заканчиваю за него фразу, которую он (вероятно, в силу такта) не произносит вслух).

– Поссорилась с бойфрендом, – отвечаю неохотно.

Незнакомец слегка приподнимает брови. Хорошие у него брови – не черные, не кустистые. Не такие, как у “красивого и опасного”. Обычные темные брови.

– Он что же, не пытался вас даже удержать?

Как же, разумеется, пытался. Удержать за волосы. Называя вдобавок “сукой”. Чувствую, что меня начинает разбирать истерический смех, сдерживаюсь из последних сил.

Стараюсь соскочить со “скользкой” темы и в свою очередь обращаюсь к незнакомцу:

– А вы что делаете на дороге в такой поздний час? Ведь жена наверняка волнуется… – прикусываю язык, да поздно. Сейчас он определенно расценит упоминание о “жене” как предлог “прощупать почву” на предмет наличия этой самой жены…

– Задержался на работе, – отвечает тот невозмутимо (не упоминая ни о какой жене).

Мой следующий вопрос вытекает из предыдущего:

– И кем же вы работаете, если не секрет?

– Не секрет. Занимаюсь охранными системами.

Неплохо. Я бы точно поверила, если б не кобура с пистолетом у него на боку (снова прикрытая курткой).

– Понятно, – тяну неопределенно.

Незнакомец разворачивает машину и направляется в сторону названной мной улицы.

Жду, когда он в свою очередь поинтересуется моим родом занятий. И заодно моим именем.

Но он не интересуется. Просто молчит и сосредоточенно смотрит на дорогу.

М-да, определенно не болтун… Не “находка для шпиона”.

Кстати, крылатая фраза “болтун – находка для шпиона” являлась излюбленной присказкой “Ивана Ивановича”, определенно когда-то имевшего отношение к известному ведомству, обозначаемому трехбуквенной аббревиатурой.

Чем-то незнакомец на “Фольксвагене” мне его напоминает. Есть в нем какая-то загадка.

Хотя он, безусловно, привлекательнее.

Итак, наш путь продолжается. Спасший меня от потенциальных насильников незнакомец сосредоточенно смотрит на ночную дорогу, отлично освещенную городскими фонарями, я исподтишка рассматриваю его.

В какой-то момент он смаргивает, машинально проводит ладонью по лицу, как обычно делают мужчины, когда устают. Бросает на меня короткий взгляд и уточняет, в какую арку сворачивать – мы практически у моего дома.

Вяло отвечаю. Парень (да нет, все-таки мужчина, теперь я понимаю, что ему определенно не меньше тридцати пяти) мной нисколько не заинтересован (или чертовски умело делает вид, что не заинтересован).

Кольца на правой руке не носит (вообще у него на руках нет ни колец, ни перстней, ни печаток). Серег в ушах – тоже. Уверена – и браслетов не имеется. А если татуировки и набиты, то там, где это не бросается в глаза.

В общем, парень без особых примет.

Тачка у него в меру крутая, одет тоже явно не с барахолки, и тем не менее…

Может, является охранником какого-нибудь "крутого" бизнесмена? Это объясняет наличие оружия.

А что на меня, как на женщину не реагирует… ну, подруга есть. Или друг. Хотя нет, на представителя лгбт-сообщества совсем не похож.

Останавливается у нужного парадного, бросает на меня вопросительный взгляд:

– Тут?

Киваю, тянусь к ручке дверцы машины.

– Спасибо, что выручили.

– Не за что, – отвечает он. После секундной паузы добавляет, – Но впредь лучше подобными экстремальными забегами не занимайтесь.

Улавливаю легкую насмешку в его взгляде и в порыве вдохновения выдаю:

– Как мне вас отблагодарить?

А сама мысленно уже представляю сцену – незнакомец властно заваливает меня на сиденье, впивается губами в мой чувственный рот, в то время, как его горячие руки жадно срывают с меня…

Вот дура! Он и не думает предпринимать ничего подобного.

– Никак не нужно благодарить, – отвечает коротко. Словно бы даже с легким недовольством.

– Кстати, я Валерия, – не без колебания протягиваю незнакомцу руку. При этом не особенно удивилась бы, если б этот "супермен" ее просто "не заметил" и невозмутимо уехал.

Но он, к счастью, хорошо воспитан. Коротко и несильно пожимает мою ладонь (у самого пальцы сухие и теплые).

– Сергей.

После чего лезет во внутренний карман своей куртки и протягивает мне прямоугольник визитки.

– Держите. На всякий случай.

Я киваю, вспоминая, что и у меня ведь тоже имеются карточки с указанием медицинского центра, где я числюсь, и, разумеется, номера телефона.

Обмениваемся визитками. И все равно между нами остается какая-то неловкость, недоговоренность.

Наконец, Сергей распахивает дверцу со своей стороны, выходит и галантно подает мне руку, помогая, в свою очередь, выбраться из "Фольксвагена" (меня снова – не впервые за эту "бурную" ночь – охватывает "испанский стыд" за свои голые колени и слишком короткий полушубок).

Нашариваю в сумке ключи, попутно исподтишка оценивая взглядом "стати" своего спасителя. Высокий, но не чрезмерно (метр восемьдесят – восемьдесят два, от силы), сложен хорошо, но отнюдь не "качок" (тут же мысли перескакивают на Эдика, который уже наверняка завалился спать, чтобы наутро и не вспомнить о сегодняшнем инциденте).

Мысли о приятеле – абъюзере меня отрезвляют. Какой уж тут флирт… добраться бы до своей уютной квартирки, принять горячую ванну (желательно – с ароматическими солями) и завалиться в мягкую постельку. А на сон грядущий еще проглотить чашку крепкого горячего чая с медом и, может, капелькой коньяка.

Чтоб уж наверняка заснуть. И спать крепко и без сновидений.

* * *

Прикладываю электронный ключ-"таблетку" к замку парадного, и тут что-то заставляет обернуться. Ох, не зря оборачиваться считается плохой приметой!

Мой спаситель собирается сесть в машину, уже распахнул дверцу, когда я, набравшись храбрости (с каких пор я вдруг робею перед мужиком, как семиклассница?), окликаю:

– Простите, Сергей… может, мы как-нибудь выпьем кофе в уютной обстановке?

Ощущаю, что не просто щеки, а все лицо у меня горит. Тогда как внутренности леденеют.

Что в нем такого особенного? Ровным счетом, ничего. Ну, не урод, конечно, внешность весьма презентабельная, но разве тут дело во внешности? От него буквально физически исходят волны уверенности, более того – надежности. Он совсем не стремится казаться тем, кем не является. Никаких понтов, ни малейшей рисовки. В отличие от того же Эдика он напрочь лишен выпендрежности.

По губам моего нечаянного спасителя скользит короткая улыбка. Или, скорее, усмешка (но не злая).

– Я вам позвоню, – говорит он совершенно невозмутимо, – Лера, правильно?

Я киваю как марионетка. И ловлю себя на пугающей мысли – если он прямо сейчас изъявит желание подняться в мою квартиру, я не посмею возразить.

Чем-то он меня зацепил не на шутку.

И чтобы не потерять головы окончательно, быстро шмыгаю в дверь парадного, дежурно здороваюсь с консьержкой и сажусь в лифт. А, оказавшись в квартире, которую в свое время оформил на меня "Иван Иванович", мой спонсор, любовник, покровитель, натыкаюсь взглядом на отразившуюся в большом зеркале привлекательную блондинку с пылающими щеками и подозрительно ярко блестящими глазами.

Может, зря я перекрасилась в "золотистый блонд"? Может, моему новому знакомому нравятся темные шатенки?

Сам-то он русый… хотя полноценным блондином назвать его сложно.

А, к черту!

Быстро сбрасываю сапоги, полушубок, кардиган и направляюсь в ванную комнату, предвкушая комфорт и релакс, которые сейчас мне необходимы как ничто другое.

Прочее подождет. Как говорила Скарлетт О'Хара (та еще стерва, между нами, девочками), "Подумаю об этом завтра."

* * *

…Просыпаюсь с тяжелой головой, около десяти утра (хорошо, что сегодня выходной, еще лучше, что и завтра воскресенье), полусонная бреду на просторную кухню, включаю кофеварку известной фирмы.

В очередной раз мысленно благодарю "Ивана Ивановича" за то, что не живу с матерью и младшей сестрицей-занудой в тесной "малосемейке" брежневской постройки.

Квартиру он оформил на меня официально буквально за пару месяцев до своей кончины. Будто предчувствовал, что случится. Хотя вроде ничто не предвещало, всего лишь лег в стационар на плановую операцию (неполадки с кровеносными сосудами)… и всё.

О случившейся трагедии мне сообщил его лечащий врач (я ему специально оставила свой номер, чтобы держал меня в курсе).

Кончина покровителя явилась для меня сильнейшим ударом. Кто не родился с "серебряной ложкой во рту" и не завтракал бутербродами с черной икрой каждое утро, поймет, что значит потерять человека, который обеспечил тебе жизнь, о которой раньше ты и мечтать не смела.

Не стало "Ивана Ивановича" – и мне показалось – рухнуло всё. Нет, я не осталась совсем уж "на бобах" (мой покровитель об этом позаботился, ненавязчиво посоветовав всегда держать под рукой "финансовый парашют" (в "загнивающей", но все еще твердой валюте), но, проживи он хотя бы лет на пять дольше, я, пожалуй, могла бы обеспечить себя если не до конца жизни, то на десятилетие вперед уж точно. При должном старании.

Он ведь любил меня, этот старик с острым умом и функционалом куда б'ольшим, нежели у тех, кто годился ему в сыновья.

Взять хотя бы тридцатилетнего Эдика. Внешность – впору рекламировать барбер-шопы (или порнороманы), полный набор – и борода холеная, и мышцы рельефные, и татуировки одна живописнее другой – сплошь крылатые драконы со свирепыми огнедышащими пастями (я их обычно называю ящерицами, без малейшего пиетета).

Даже глаза голубые.

И что? Сплошной абъюз, самолюбование, мелочность, эгоизм…

И желание получать по максимуму, прилагая минимум усилий.

Ладно, об Эдике с утра лучше не думать, чтобы не испортить себе настроение на весь день. Включаю смартфон (предварительно поставив его на зарядку), тут же сыплется ворох смс.

От "Где тебя носит, с@ка?" до "Зай, немедленно позвони, я волнуюсь, куда ты пропала?"

Само собой, все сообщения от бойфренда.

Ну нет, отвечать не хочу и не буду. Ни малейшего желания с ним говорить.

Другое дело -вчерашний незнакомец.

Ищу в сумке его визитку, в какой-то момент едва не впадаю в панику – неужто обронила на улице или в парадном?

Белый прямоугольник обнаруживается в кармане полушубка.

Действительно, фирма, занимающаяся установкой охранных систем. Сергей В., ведущий специалист.

Инженер, что ли? И при том разъезжает на крутой "тачке" по ночам, с "пушкой" в наплечной кобуре, попутно приходя на подмогу легкомысленным девицам, жертвам абъюза со стороны бойфрендов?

Ладно, может, пистолет у него действительно травматический, и все же…

Непростой мужик. Очень непростой.

Еле удерживаюсь от искушения набрать указанный на визитке номер.

Ни к чему это.

Если не хочешь, чтобы мужик считал тебя слишком доступной и вообще дешевкой, никогда не звони ему первой. Никогда!

В крайнем случае, отправь смс.

А лучше дождись звонка от него.

…Но звонок поступает от "красивого и злого".

Может, сразу заблокировать и больше не терпеть его пьяных выходок?

"Давно следовало это сделать," – бормочу себе под нос, перенося номер бывшего в черный список.

Это, конечно, не гарантирует того, что Эдик не припрется прямиком сюда, в мою квартиру, о которой я всем (даже матери и сестре) вру, что просто ее снимаю.

Так же, как помалкиваю о некоем тайнике, оборудованном доверенными людьми "Ивана Ивановича" в моем "гнездышке". Несведущему человеку этот схрон не отыскать, даже если по кирпичику все здесь разнесет.

"Иван Иванович" все делал на совесть.

И хоть прошло уже три года, как его не стало, мне снова хочется плакать из-за жуткой несправедливости судьбы.

* * *

Увы, ожидания не оправдываются – новый знакомый не звонит. Эдика тоже пока не видно, но уверена – еще появится.

Зато прилетает лепшая подруга Олька, в отличие от меня завершившая образование и даже поступившая в медицинский – ее целью стало перейти из психологов в психиатры. Учитывая неадекватность ее клиентов, я ее хорошо понимаю. Да по комментам в тех же соцсетях заметно, сколько людей нуждается в срочной профессиональной помощи.

Открываю дверь, лучшая подружка изображает колоссальное облегчение.

– Ну, слава Богу, жива и даже в порядке. Ты точно в порядке?

Мне протягивают коробку, в которую упакован торт-мороженое. Коварная Олька не оставляет попыток меня раскормить, видимо, себе под стать. Впрочем, легкая полнота ей даже идет, лишь бы не переросла в чрезмерную.

– С какого перепугу со мной может быть что-то не в порядке? – не совсем искренне изображаю удивление.

Ольга отмахивается рукой, попутно сбрасывая с себя шубку из норки и австрийские сапоги.

Зачетные шмотки – отчасти заслуга ее нынешнего – солидного и состоятельного (но, увы, не идеального, обремененного женой и детьми), а отчасти и ее профессиональная заслуга – психолог – профессия в наше время востребованная, а Ольга – хороший специалист.

…Оказывается, примчаться ко мне ее побудил разговор с моим бойфрендом, который успел переполошить всех близких мне людей.

– Если честно, я испугалась, что он… того. Короче, перешел границы, – Олюшка округляет изумрудные глазищи (наивно полагает, окружающие не догадываются о цветных контактных линзах. Впрочем, ей идет).

– Опять поссорились, да?

– Последний раз, – цежу сквозь зубы, будучи вполне уверенной в том, что говорю.

Надоели выходки этого сомнительного красавца. Реально надоели.

Ольга картинно закатывает глаза.

– Свежо предание…

Меня охватывает досада. Со стороны Олюшки все это – мелкая месть за "Иван Иваныча". До сих пор локти кусает, что не слишком настойчиво соблазняла старичка, не угадала его потенциала.

Между прочим, Эдичку мне тоже "сосватала" Ольга. Подозреваю, что она даже шепнула этому "мачо", что я долгое время была на содержании у богатого "папика".

Водить за нос опытную и искушенную подругу не имело смысла, кого угодно, только не ее. Ольга отлично понимала, что квартиру "папик" все же успел оформить на меня, иначе ее аренду мне было бы не потянуть.

Что Ольге было известно о моем достатке – полбеды. Куда хуже, что кое-какими своими соображениями она поделилась с Эдиком, я это поняла по отдельным намекам и репликам своего бойфренда, когда у того в не совсем трезвом состоянии развязывался язык.

Даже странно, что я, даже раскусив этого абъюзера и альфонса, долго не решалась его бросить. Не иначе, ждала появления лучшей замены.

Одним словом, дура.

Располагаемся с Оленькой на кухне, сервирую стол для долгого и обстоятельного чаепития. Бутерброды с сыром и копченой колбасой, рассыпчатое печенье, даже банка вишневого варенья – презент от моей старенькой бабули.

Напоследок выставляю бутылку венгерского вина. Почему бы и не побаловать себя, не так уж часто мы с Оленькой по-дружески собираемся.

Разливаю "токайское", и Ольга с искренним интересом выслушивает мой рассказ о "загадочном незнакомце", выручившим меня в скверной ситуации. Просит его подробнее описать.

Я пожимаю плечами – мол, ничего особенного… хотя, конечно, лукавлю. Просто не очень хочется признаваться даже лучшей подруге, что парень (мужчина) произвел на меня впечатление, схожее с давно забытой подростковой влюбленностью.

В очередной раз мысленно заклеймив себя "романтичной идиоткой", слышу продолжительный звук зуммера домофона. Эдик. Легок на помине.

Входит в квартиру трезвый и насупленный.

С видом хозяина.

Безошибочно направляется прямиком в кухню, с ухмылкой смотрит на сервированный стол, останавливая многозначительный взгляд на початой бутылке вина и бокалах, жидкость в которых основательно и не раз пригублена.

Ольга привстает с кухонного диванчика, изображая радушную улыбку.

– Присаживайтесь, Эдуард. Присоединяйтесь.

– Я такое не пью, – цедит он с нескрываемым презрением и, наконец, поворачивается ко мне, – Хватит дурить, зай, едем домой.

Выпитый алкоголь прибавляет мне храбрости, как и присутствие лучшей подруги (умеющей за себя постоять, в отличие от меня).

Отрицательно мотаю головой.

– Я у себя дома. А ты можешь ехать куда угодно.

Рожа красавца багровеет, и его татуированная клешня тянется к моему предплечью.

Благоразумно отступаю назад.

Эдик, хоть и с трудом, но берет себя в руки. Даже пытается изобразить раскаяние и кротость.

– Да ладно, Лер, погорячились вчера… Я погорячился. Прости. Поехали домой.

– Повторяю, я дома, – слегка повышаю голос.

Во взгляде Эдика – растерянность (что, врать не буду, доставляет мне удовольствие).

– Слушай, я вчера… – мучительно подыскивает эпитет, наконец находит, – Короче, погорячился. Но ведь ничего не случилось?

– Ах, не случилось?! – меня охватывает даже не досада, а самая настоящая ярость, – То, что я убежала от тебя ночью, практически в чем мать родила, по-твоему, не имеет значения?!

Ольга удивленно вскидывает бровь, но пока помалкивает.

Бородатая рожа бойфренда приобретает свекольный оттенок.

– Я тебя не выгонял, – парирует он, но слова звучат неуверенно. Наверняка и половины из вчерашнего инцидента он не помнит. Дай Бог, если треть. И то смутно.

– Ну, конечно, – отвечаю с неприкрытым сарказмом, – Просто руки снова распустил. Делов-то.

И демонстрирую ему синяки на своем предплечье.

Эдик тяжело вздыхает. "Ну что с дуры-бабы возьмешь?", говорит его взгляд.

– Так что зря ты сюда приехал, – резюмирую я, проходя в прихожую и отпирая замок на входной двери, – Возвращайся к себе.

Эдик не согласен, но присутствие Ольги его определенно останавливает от необдуманных слов и резких движений.

– Как хочешь, вижу – ты сейчас неадекватна, – бормочет он, направляясь к выходу, – Поговорим, когда остынешь.

– Да-да, поговорите, – наконец подает голос и Ольга. Звучит ее голос сейчас жестко, куда жестче, чем обычно, – Вот только наедине или в присутствии полицейских – еще вопрос.

Эдик бросает на мою подругу яростный взгляд, но ожидаемого: "Заткнись, крыса" с его полных и сочных губ не срывается.

Он просто молча разворачивается и уходит.

А я с облегчением запираю за ним дверь. На оба замка и запор. На всякий случай.

* * *

Когда я вернулась на кухню, немедленно наткнулась на пытливый взгляд подруги.

– Ты серьезно намерена с ним расстаться? – въедливо спросила Ольга.

Я пожала плечами.

– Давно нужно было это сделать.

Снова уселась за стол, хотя желание продолжать "чаепитие" с бутылкой "токайского" уже улетучилось.

Ольга достала сигареты – дамские, тонкие, с ментолом, – взглядом спросила у меня разрешения закурить.

Я кивнула и присоединилась к подруге. Не то, чтобы мы являлись заядлыми курильщицами, но под настроение подымить могли. Обычно, если до этого дегустировали алкоголь.

– Знаешь, – сощурившись, задумчиво сказала моя подруга, – Мне кажется, ты чего-то недоговариваешь. Положила глаз на того "рыцаря", признавайся?

Я нарочито вздохнула.

– Ну да.

– Обещал позвонить? Или договорились о встрече?

– Пока нет.

Да я и не была уверена, что "рыцарь" позвонит. Определенно, мое предложение о "чашечке кофе в уютном месте" он воспринял без энтузиазма.

Но одно я теперь знала точно – с Эдиком пора кончать.

Он эгоистичен, самовлюблен и склонен к агрессии, особенно в состоянии опьянения. Он абсолютно БЕСПЕРСПЕКТИВЕН.

Будь мне лет девятнадцать, я бы еще ухватилась за такой "лакомый" повод, как любовь… а есть ли она, эта любовь? Ольга ответила бы, не задумываясь – конечно, нет, есть только зависимость.

Или привычка.

Я, наверное, более романтична, и все еще в глубине души верю в появление на своем горизонте кораблика с алыми парусами…

Однако, в последнее время все реже.

Если б Сергей В. (специалист по охранным системам) все-таки позвонил…

Что я себе нафантазировала? Мне двадцать семь, давно пора перестать верить в сказки.

Но я все равно верю. В глубине души. Очень-очень глубоко…

* * *

Глава 2

– Откуда мне знать, с кем ты той ночью шлялась? – бубнит Эдичка, изображая жертву “бабьего коварства”. Дескать, он весь такой белый и пушистый (в реальности – татуированный и волосатый), слегка “вспылил” (ну да, виноват, но не настолько, как я пытаюсь ему это “внушить”), а я тут же полушубок в охапку и бежать. А вот куда бежать – большой вопрос. Не пешком ведь я до дома добиралась? Кто-то подвез, верно?

О своем “спасителе” я бойфренду рассказывать не собираюсь, этого только не хватало. Правда, тот явно не горит желанием продолжить знакомство, звонка я от него так и не дождалась, самой звонить и навязываться – заранее выставить себе дешевкой. Да и так ли он хорош, как мне при первой встрече показалось? Может, виной всему адреналин или дофамин (нужно у Ольки уточнить, та растолковала бы “на пальцах”).

Но объяснения с Эдиком было не избежать хотя бы потому, что в его квартире оставалось множество моих вещей (в основном, косметика и шмотки, а также планшет). И явившись их забрать, я, разумеется, не могла избежать столкновения с этим абъюзером.