Последний Хольсунг

Достигнув вершины этого сооружения, мы скатились вниз, набив при этом несколько шишек и посадив немало заноз в самые разные места. Потом продирались сквозь малинник, где оставили изрядные лоскуты одежды, и, наконец, очутились в яме, оставшейся после того, как дерево под напором стихии вывернуло свои корни из земли.

Теперь эти корни нависали сверху вместе с целым пластом не рассыпавшегося дёрна, и образовали некое подобие крыши, закрывающей больше двух третей ямы. Зимой здесь видимо была медвежья берлога, которая сейчас пустовала. На дне оказалось насыпано немало ломаной коры, пучков высохшей травы и горы какой-то трухи неизвестного происхождения. Искушение остаться в этом убежище до утра было просто огромным, но я знал, что оставаться надолго опасно, ведь кто знает, какими средствами располагают наши преследователи. Однако совсем обойтись без отдыха было нельзя. Это только на бумаге всё описанное выше кажется простым и лёгким. На самом деле пот катился с нас градом, у меня от напряжения болело всё тело, а юного лорда от усталости била мелкая дрожь.

Нет, он не жаловался, но мальчик вымотался, хоть и не подавал вида. Я решил, что мы остановимся здесь на полчаса, не более, но как отмерить время без часов, сидя в кромешной темноте, в яме? Огонь зажигать было опасно, но здесь внизу сохранилось достаточно тепла, чтобы пережить ночной холод. Разговаривать тоже не стоило – в безмолвии мёртвого ночного леса человеческая речь слышится далеко. Поэтому мы сели плечо к плечу, прижались к земляной стенке, прикрывшись остатками моего домашнего халата, в котором я покинул свой дом и который сейчас больше напоминал лохмотья. Намерение пробыть в естественном укрытии недолго, благополучно провалилось – мы не заметили, как уснули оба.

Когда я разлепил веки, вход в наше убежище казался уже не чёрным провалом, а серой занавеской, слегка подсвеченной скупым утренним солнцем. Обругав себя последними словами, я вылез из-под халата, вытащил свой кинжал и осторожно выглянул наружу.

Никого. Кругом было тихо, По-видимому, наши преследователи проскочили мимо того места, где мы свернули с дороги и теперь ищут нас в районе пустошей на окраине графства. Надеюсь, они решили, что я захочу покинуть свои владения и скрыться за их пределами там, где начинаются цивилизованные места. У меня действительно была такая мысль, но это далеко, если идти всё время по дороге. Пешком такое расстояние можно преодолеть за двое суток не меньше. Но это в комфортных условиях, первым из которых является удобная обувь и одежда, а вторым, возможность отдохнуть и набраться сил, даже если не спать и не делать длительных привалов. А как быть, если остался босиком в домашней одежде без еды и с уставшим мальчиком на руках? В таком случае путь за пределы графства займёт уже не двое суток, а в два – полтора раза больше. Прибавим возможные задержки при форс-мажорных обстоятельствах, и получается расчетное время около недели. Наши преследователи наверняка располагали каким-нибудь транспортом, а значит, были способны догнать нас быстро и с лёгкостью. Короче, идти туда нельзя, а куда же тогда нам идти?

Я ещё не успел хорошенько обдумать эту проблему, а ведь она была одной из самых важных, на сей момент. Желательнее всего было покинуть пределы графства и вообще уехать за границу. Куда угодно, хоть в Московию, и зарыться там, в сибирский снег, чтобы не только дядюшка Персиваль, но и сам чёрт лысый не смог найти.

Но, прежде всего, нас теперь будут караулить на всех возможных выходах из моих земель, а потом, для того чтобы уехать, надо чтобы было на что купить билеты, одежду, дорожный багаж и так далее. Я не богат, но на такие расходы моих средств хватило бы, если бы они были доступны. Но в том-то и дело, что доступны они не были.

Вся наличность хранилась в доме, и была большая вероятность, что она обратилась сейчас в горстку пепла. У меня были друзья, которые могли бы помочь. И ведь это были не просто приятели, а боевые товарищи, с которыми мы прошли огни и воды. Считай мы снова на войне, а на войне, как на войне – не стыдно обратиться за помощью и можно рассчитывать, что за тебя встанут горой. Это также значит, что мы способны жертвовать друг другом и собой ради великой цели. Нда… Нет, я не могу ни к кому обратиться. Открытые боевые действия выдадут нас с головой как раз когда надо скрываться. Ну, и в любом случае до друзей надо дойти, а идти далеко. Пат!

Возвращаться сейчас к дому было слишком опасно, пытаться выбраться за пределы моих земель, тоже. Оставалось одно – пробиться к старому родовому замку и поискать средства для спасения там.

Проблема заключалась в том, что пробиваться придётся не через нормальный лес, а через вот этот самый бурелом, в который лес превратился. Расстояние, которое прошёл бы в лесу за пять минут, здесь займёт целый час, и то если повезёт, и не придётся обходить непреодолимое препятствие, теряя на этом уже не часы, а дни и недели. Но здесь у нас имелось неоспоримое преимущество – никто так не знал этот бурелом так, как знал его я. Те кто пойдут за нами станут плутать и скорее запутаются, чем смогут догнать того кто вырос среди мешанины поваленных деревьев и мог с детства находиться там подолгу, не скучая и не жалуясь. И ни в чем, не нуждаясь, когда есть ружьё и патроны. Жаль, что сейчас их нет…

Сзади раздался шорох, я резко обернулся и встретился глазами с только что проснувшимся сэром Сигурдом. Мальчик хлопал глазами, всё ещё не до конца понимая, где он и что с ним происходит. Потом он вспомнил всё, нахмурился, но тут же улыбнулся и поздоровался со мной. Когда я убедился, что он окончательно пришёл в себя, я ввёл его в курс дела, стараясь не слишком напугать, но и не скрывая грозящие нам трудности и опасности.

Юный лорд отнёсся к моим словам на удивление спокойно, только спросил, нет ли в этом лесу каких-нибудь рек, озёр и ручьёв, так-как он очень хочет пить. Пить я и сам хотел, но надеялся, что эта проблема сама собой разрешится, когда мы набредём на подходящий источник воды.

Другое дело еда. Её здесь добыть было можно, но непросто. В лежащих на боку лесах не водились ни олени, ни косули, ни даже кролики, зато встречались медведи и росомахи. На берегах некоторых рек можно было встретить бобров, но их пришлось бы искать. Больше всего здесь было птиц и змей. Птицы охотились на живущих в мёртвой коре и древесине насекомых, змеи охотились на птиц. И те, и другие были съедобны, но ловить их голыми руками проблематично. Оставалось рассчитывать на грибы, которых в буреломе было в избытке. Надеюсь, я не забыл, какие из них можно есть, поджарив на открытом огне и не заработав себе понос, если чего не хуже?

Итак, мы вышли, точнее, выползли из укрытия. Ходить в прямом смысле слова в этих лесах почти невозможно, и это очень меня беспокоило, так-как кисти рук, локти и коленки юного лорда уже пострадали от вчерашнего лазанья между брёвнами. Отсутствие обуви тоже не могло не сказаться на скорости нашего продвижения. Однако мальчишка меня постоянно удивлял и радовал.

Он не произнёс ни слова жалобы, хоть было видно, что тяготы нашего путешествия для него отнюдь не легки. Свои изодранные, ставшие из белых чёрными, чулки, он снял и выбросил, оставшись в рубашке, курточке и коротких штанах чуть ниже колен. Его длинные волосы пришлось перевязать полоской ткани оторванной от моего халата. Теперь он напоминал маленького лесного разбойника из детской книжки. Ай да аристократ!

Источник воды мы нашли достаточно быстро. На наше счастье это был ручеёк, журчащий между корней древнего каменного пня, оставшегося от дерева, ствол которого разбила сверхмощная молния в те времена, когда этот лес был молодым. Это избавило нас от необходимости пить воду, которую можно было найти в углублениях под завалами или в прогнивших пнях. Жаль только что родниковую воду нельзя было взять с собой – её просто не во что было налить.

Подкрепившись малиной и ежевикой, от чего голод разгорелся ещё сильнее, мы пошли, (полезли), дальше. Часа через три такого движения я понял, что мы так долго не выдержим. Решено было сделать привал. Сигурд нашёл под корягой несколько грибов, а я определил их, как съедобные. Однако сырыми они в пищу не годились. Пришлось развести костёр. И хоть я не думал, что наши преследователи рискнут углубиться в бурелом, всё же принял все возможные меры, чтобы дым от костра не был виден со стороны. В поджаренном виде грибы пошли за первый сорт, но я отдавал себе отчёт, что этого, конечно, недостаточно.

Настораживало то, что в этой части бурелома совсем не было живности. Я уже говорил о змеях и птицах, но их тоже не было. Не было даже дятлов, которых, как правило, полно водилось в буреломе из-за обилия жуков и личинок. Кто же их мог спугнуть?

Неприятное предчувствие закралось мне в душу, когда я пережёвывал жестковатый гриб, по вкусу напоминающий дублёную кожу. Я покосился на мальчика, который в это время рассматривал ползущую по ветке гусеницу, потом потихоньку вытащил кинжал, взял его в две руки и сконцентрировал свою волю на кончике лезвия. И увидел…

Как я раньше не почувствовал его присутствие? Он лежал прямо под нами, прикрытый слоем каменистой почвы, словно одеялом. Я определил, что мы находимся в районе его ключицы, и если сдвинемся метров на двадцать в сторону на северо-восток, то, как раз очутимся над черепом. Было непонятно, от чего он умер, но всё вокруг до сих пор было проникнуто древним страданием, сила которого не угасла по сей день. Присутствие души, однако чувствовалось слабо. По-видимому, она спала в этих циклопических костях, опутанных корнями деревьев. Скорее всего, этот великан был убит во время войны с богами древности, но это ещё следовало проверить. Впрочем, времени у меня на такие исследования не было. Я решил вернуться сюда в другой раз и для этого постарался запомнить место получше. Это был уже четвёртый титанический труп, который я обнаружил на территории своих владений. Возможно, если когда-нибудь я найду их все и проведу соответствующие ритуалы, в графство вернётся жизнь, а теперь нужно убираться отсюда.

Наскоро загасив костёр, я сказал недоумевающему лорду, что мы идём дальше, и полез через очередную поваленную лиственницу. Прошло ещё около трёх часов, прежде чем я понял, что влияние ауры исходящей от того захоронения больше не чувствуется. Сразу стало легче дышать, и мой подопечный тоже повеселел, и карабкался вслед за мной с новыми силами.

Ближе к вечеру мне удалось убить упитанного полоза, которого я запёк на углях. Видели бы вы глаза юного Сигурда, когда он понял, что ему на ужин предлагают змею! Но, голод не тётка, и вскоре аромат жареного мяса так защекотал ему ноздри, что он решился-таки попробовать этот деликатес, и уже через несколько секунд уплетал рептилию, словно это была обычная курица. Не помешало даже отсутствие соли.

В ту ночь мы не смогли устроиться так хорошо, как в прошлый раз. Единственным местом, отдалённо напоминающим убежище, было пространство между несколькими крест-накрест упавшими деревьями, в которое мы набросали ободранной со стволов старой коры. Укрыв мальчишку тем, что было когда-то халатом, я остался сидеть у небольшого костерка, чтобы поразмыслить, глядя на огонь. Мне всегда легче думается, когда я смотрю на огонь, а почему так происходит, не знаю.

Дневная находка натолкнула меня на одну интересную мысль. А заключалась эта мысль в том, чтобы поднять древние кости. Нет, не те. Гигантский скелет поднимать было опасно, тем более, что я очень мало знал о тех, кому эти скелеты принадлежали. Но ведь здесь наверняка найдётся кто-нибудь поменьше, только надо хорошенько поискать.

Второй раз за сегодня я достал свой кинжал и с его помощью стал прощупывать землю вокруг. Удача! То, что мне требовалось, находилось всего в нескольких шагах от места нашего ночлега, лежало неглубоко и относилось примерно к той же эпохе, что и первая находка. Я огляделся вокруг, убедился, что спящему мальчику ничего не угрожает и немедленно занялся новым открытием.

Не буду вдаваться в подробности того, что, по сути, является таинством. Скажу только, что к утру я был более взмыленным, чем после нашего дневного перехода.

..........................................................................

– Это что, нора гигантской мыши? – спросил Сигурд, протирая глаза.

– Скорее крота, – соврал я.

Ну, не объяснять же мальчику, что этот туннель вырыт двумя скелетами шерстистых носорогов, над которыми я ночью совершил тайный ритуал. Если бы я рассказал своему подопечному всё как есть, то, пожалуй, потерял бы значительную часть его доверия. Он либо не поверил бы мне вовсе, либо посчитал бы меня опасным колдуном, как это произошло со многими моими арендаторами. Так что пусть уж лучше будет гигантский крот!

– И мы должны туда лезть?

Мальчику такая идея явно не нравилась, но это был наш единственный шанс добраться до места не через два года, а за пять-шесть часов нормальной ходьбы.

– Нам придётся это сделать, – как можно мягче сказал я. – Иначе мы останемся здесь надолго.

– А мне тут даже нравится! – заявил наследник Хольсунгов, пожав плечами.

Вот как! Значит, выросшему в неге и роскоши мальчишке не хватало именно этого? Лазания по деревьям, хождения босиком, жареной змеи на ужин, ночлега у костра? Кажется, я понял – подросток есть подросток, аристократ он или нет. Разве можно сравнивать темперамент взрослого кота и котёнка? Да, конечно, и тот, и другой любят свернуться калачиком в тёплом месте, но котёнок должен перед этим носиться часа два, как угорелый, ловить мух, забираться по шторам под потолок, играть с собственным хвостом, и всё такое прочее. Что ж, понимаю! Но я – взрослый кот, и мне ужасно хочется на печку. Впрочем, пока мы до этой печки доберёмся, «котёнок» успеет получить свою долю приключений, и повзрослеть, так что ему тоже на печку захочется.

Наломав сухих палок, годных для того, чтобы послужить факелами, мы спустились в нору. Вообще-то, я не рассчитывал, что это будет прямой ровный туннель, ведущий прямо к моему замку, но такого количества изгибов и поворотов я совсем не ожидал. Нора постоянно извивалась, как змея, и даже делала петли, пересекая саму себя. Вскоре я понял, что таким образом мои зачарованные помощники обходят валуны и скалы, скрытые под землёй. Факелы давали слишком мало света, ведь на них не было промасленных тряпок или пакли, но и смотреть здесь было особо не на что.

Сигурд недовольно пыхтел сзади, ему такая ходьба явно не нравилась. Меня тоже раздражало это однообразие, но я одновременно радовался возможности выпрямиться во весь рост. И тут однообразие подземного путешествия взяло и кончилось.

Глава 3. Встаньте рыцарем!

– Ой, что это? – вдруг воскликнул мальчик, указывая на стенку туннеля.

Я присмотрелся и увидел гладкую доску, как бы вделанную в стену. Доска была метра два с небольшим, когда-то тщательно выделанная и полированная, а теперь гнилая, облезлая от долгого пребывания под землёй, и вся изъеденная червями. Гроб! Значит, нора прошла впритирку с чьей-то могилой.

Нехорошее подозрение закралось мне в душу, ведь рядом с моим замком никаких захоронений не было, кроме родового склепа, но он находился с другой стороны, да и гробы там были не такие. Всё разъяснилось буквально через несколько шагов – туннель резко пошёл вверх, и вскоре мы увидели выход, в проёме которого виднелось серенькое затянутое облаками небо. Выбравшись на поверхность, мы оказались как бы на верхушке гигантской кротовины, возвышающейся на краю старого кладбища.

Вокруг повсюду были разбросаны кости и части разбитых гробов, а также опрокинутые плиты, кресты, решётки. Та-ак! Спокойный вечер у камина в жилой части замка откладывается на неопределённое время. По-видимому, призванные мною «работники» свернули с прямой дороги сюда, привлечённые обилием костей. Что ж, кость к кости! Среди человеческих костей из нескольких уничтоженных могил я увидел останки моих горе копателей. Выйдя на поверхность, они тут же развалились на части. Значит, мой план провалился, и до замка придётся ещё топать и топать по верху. Но может оно и к лучшему – я побаивался, что они могут поджидать нас в конце туннеля, чтобы «выразить претензии», и тогда их пришлось бы успокаивать магическим способом, а этого мне не хотелось, ввиду причин изложенных выше.

Кладбище было старым и запущенным, вернее покинутым. Последние захоронения, согласно надписям, были сделаны десять лет назад, как раз когда от меня стали активно уходить арендаторы. Когда-то оно, вероятно, было опрятным, а теперь дорожки заросли высокой жёсткой травой, а между могил выросли деревья. Невесёлое место. Впрочем, оно даже когда ухожено невесёлое. Одно было хорошо – где-то здесь должна быть заброшенная дорога, ведущая к заброшенным селениям, а там уже и до замка недалеко.

Мы спустились с «кротовины». Центральная аллея, покрытая мелкой щёбёнкой, осталась почти не заросшей, и вела к воротам с другой стороны. По ней-то мы и направились к выходу.

Вдруг Сигурд вскрикнул! Я обернулся и увидел, что к нам приближается фантом. Точнее, он уже навис над нами, раскинув в стороны свои псевдо руки. Глаза мальчика полезли на лоб, он отступил на пару шагов, пятясь от этого чудища, но споткнулся и сел на дорожку, парализованный страхом!

Я не стал дожидаться, пока восставший дух выкинет с нами какую-нибудь скверную шутку, выхватил кинжал и пронзил призрачную плоть в центре средоточия энергии. В таких случаях я никогда не промахиваюсь, потому что этот центр виден мне, как на ладони. Там прекрасно видно, как пульсирует маленькое энергетическое псевдо сердце!

Фантом лопнул, как мыльный пузырь и тут же растаял в воздухе, словно горсть снега, брошенная в кипяток. Я убрал кинжал и помог мальчику встать на ноги. Он изо всех сил старался с собою справиться, но это плохо получалось – парня била крупная дрожь, а раскрытые, как блюдца глаза были наполнены первобытным ужасом.

– Ч-что это было?! – спросил он, предварительно глотнув несколько раз воздух, словно рыба, выброшенная на берег.

– Это восставший дух, – ответил я, решив не скрывать правды. – Очень опытный и агрессивный призрак. Он не способен причинить человеку физический вред, но может высосать его жизненную силу до дна.

– Там ещё один! – воскликнул Сигурд, указывая рукой на высокий памятник в виде вертикальной плиты.

И действительно, из-за этой плиты неторопливо выплывал фантом, как две капли воды похожий на тот, который я только что рассеял. Я огляделся вокруг и понял, что здесь всё просто кишит фантомами! Их были десятки, и они надвигались на нас с обманчивой медлительностью, выстроившись полумесяцем, рога которого грозили замкнуться в кольцо. Да что же это такое?!

– Бежим! – крикнул я, схватил мальчика за руку и рванул по направлению к воротам.

Щебень немилосердно впился в наши подошвы, но сейчас было не до боли. Если круг замкнётся – мы пропали! С таким количеством нежити мне не справиться. Ворота быстро приближались. Если успеем выскочить, мы спасены – восставшие духи никогда не отходят далеко от останков тех, частью кого они были когда-то.

Вдруг Сигурд встал, как вкопанный и заставил остановиться меня. Я сразу понял, в чём дело – три фантома, два приплывшие справа и один слева преградили нам путь к выходу. Нельзя было дать никому из них даже притронуться к нам, но пройти мимо не было никакой возможности. Значит, придётся прорываться с боем! Жаль что у меня только один кинжал – было бы два, я мог бы ударить сразу с двух рук, а если бы повезло, то проткнул бы и третьего.

И тут юный лорд бросился в сторону. Я сначала подумал, что он обезумел с перепугу, но мальчик ухватился за чугунный прут оградки, отпаявшийся сверху, нажал и выломал его совсем. У него в руках оказалось короткое и тяжёлое копьецо с декоративным, но достаточно острым листовидным остриём. Наследник Хольсунгов собирался драться! Я невольно испытал приступ белой зависти ко всему его роду, но предаваться сантиментам было некогда.

– Бей туда! – крикнул я, указывая на пульсирующую точку в призрачном теле фантома, и сам ударил ближайшего противника.

Как и в первый раз, фантом лопнул и исчез, будто растаял в воздухе. Я обернулся и увидел, что противник Сигурда тоже благополучно растворяется, но третий фантом уже протянул свою чёрно-серую «руку» к голове мальчика.

Этот проклятый призрак был развёрнут ко мне боком, и его энергетический центр был плохо виден сквозь толщу полуреального тела. Я занёс кинжал, но тут же остановился. Если я погружу в плоть духа не только клинок, но и всю руку, то ещё долгое время не смогу пользоваться ею в полной мере. Она просто повиснет, как плеть, и мне очень повезёт, если подвижность к ней вернётся достаточно быстро. Может вообще не вернуться, да, и такое бывает!

Но выбора не было. Если эта тварь коснётся головы мальчика, ему конец! Тогда я быстро перебросил кинжал в левую руку и ударил!.. И не успел…

Один из «пальцев» всё же коснулся пряди золотых волос, и эта прядь тут же побелела, словно кто-то мазнул парня по голове широкой кистью, смоченной в белой краске.

Звякнул упавший на дорогу кинжал, я хотел подобрать его, но кисть моей левой руки повисла, как пучок верёвок. Тогда я поднял кинжал правой рукой, быстро сунул его в ножны, потом схватил за запястье ошарашенного Сигурда, и, что есть духу, рванул с ним к воротам.

Когда мы отбежали на достаточное расстояние, и я убедился, что опасность миновала, то приказал своему подопечному встать на одно колено, чему тот повиновался с немалым изумлением. Потом я взял из его рук чугунный прут, коснулся им левого и правого плеча мальчика и сказал:

– Встаньте рыцарем, сэр Сигурд Хольсунг! Носите с честью это звание, и будьте всегда храбры и доблестны, как сегодня!

Мальчик встал, принял у меня из рук свою железяку и сказал с нескрываемым удивлением:

– Я мечтал о посвящении, но никогда не думал, что оно будет таким! И-и, что меня посветят в рыцари вот этим!..

Он повертел в руках прут, словно только что его увидел.

– Посвящение на поле брани, оружием, которым свершён подвиг, самое почётное, – заверил я его. – Сегодня ты принял первый бой и сразил опаснейшего врага, понимаешь? Опаснейшего! А то, что вместо меча у тебя в руках было вот это, не умаляет, а только увеличивает значимость подвига.

Сигурд помолчал, переваривая всё сказанное, потом взглянул на меня и спросил:

– А как же ваша рука? Что с ней?

– Пустое, – ответил я, мысленно скрестив пальцы. – Недельку, или может две, побуду одноруким, а потом всё придёт в норму, вот увидишь! Но тебе придётся помогать мне, пока мы вместе.

Сигурд отсалютовал мне прутом от кладбищенской ограды, выражая тем самым свою готовность к службе под моим командованием. Вскоре мы уже шагали по заросшей бурьяном дороге среди миниатюрных заброшенных полей. Пока шли, солнце почти село. В желудках у нас было пусто, и стоило подумать о ночлеге, когда за очередным поворотом мы увидели ферму.

В то время, когда мне было столько же лет, сколько сейчас Сигурду, жил здесь один славный старик – весельчак и заядлый охотник. Он жил один, и я совершенно не помню, куда девались его жена и дети, и были ли они у него когда-либо. Всю работу в его хозяйстве делали нанятые батраки, которые тоже особо не перетруждались. Но и ему, и им, видимо всего хватало, поэтому, вместо того чтобы работать в поле, они частенько все вместе промышляли там вальдшнепов.

Я любил навещать его тогда. Очень нравились мне его охотничьи байки, а ещё я обожал рассматривать замысловатое старинное ружьё старика. Он научил меня разбирать, чистить и собирать это создание технического гения прошлой эпохи, которому не требовались патроны, а порох, пули и капсюли-воспломенители закладывались в казённую часть отдельно. Стреляло это ружьё далеко, мощно и метко, но имело один недостаток – после каждого выстрела образовывалось целое облако красивого белого дыма, который мешал сделать второй прицельный выстрел. Так работал дымный порох старого типа, который теперь используют только для фейерверков. Зато хранится этот порох годами и десятилетиями и не портится при этом.

Я толкнул дверь в дом, и обнаружил, что она не заперта. Раньше это было обычным делом. Местные жители не знали, что такое воровство, а преступники-гастролёры обходили графство стороной. В их среде оно пользовалось дурной славой нехорошего места, куда несложно зайти, но откуда можно не выйти.

Мы переступили порог, и я будто оказался в своём детстве снова. Всё здесь было, как много лет назад. К чести работников фермы, никто из них ни на что в доме хозяина не позарился даже после его смерти. Значит, можно было надеяться, что и старое ружьё тоже на месте. С бьющимся сердцем я взялся за ручку знакомого шкафа и потянул её… Заперто! Старик не раз говорил, что деньги можно оставить во дворе на лавочке, а оружие всегда должно быть скрыто от чужих рук и глаз.

Что же делать? Взломать шкаф? Но как? Он ведь особенный – под крепкими деревянными панелями скрывается отменная сталь. Может рычагом? Я мельком взглянул на железную палку Сигурда, но понял, что она сломается при первом нажиме. И вдруг я вспомнил, что заказал свой шкаф у того же местного мастера, который когда-то сделал вот этот. Только в дверцах моего шкафа были бронированные стёкла, а здесь никаких стёкол не было. Но на ум мне сейчас пришли не стёкла, а замки. Ведь если замки и тут, и там делал один и тот же человек, то, учитывая редкое применение замков в местном быту, можно было надеяться…